С.Гроф, К.Уилбер, А.Веховски, Ч.Тарт. 16 страница

В противоположность этому, психологический аспект получил центральную роль в теории объектных отношений: для благоприят­ного развития ребенка первичную роль играет потребность в соци­альном взаимодействии. Но не конфликт, а дефицит приемлемых ин­теракций приводит к искажениям в развитии его. Даже сами термины стадии развития показывают разницу между биологической и соци­альной ориентацией: так Фрейд говорил об оральной, анальной и ге­нитальной стадиях, тогда как Маргарет Майер говорила, об аутизме, симбиозе, разделении и объективном постоянстве.

Психосексуальная ориентация Фрейда была использована Виль­гельмом Райхом, его учеником, в качестве отправной точки в изуче­нии энергетических процессов, в которых он видел функциональную идентичность психического и соматического. Его ученики Александр Лоуэн и Джон Перракос развили свои собственные системы струк­тур характера и определили 5 граничащих друг с другом областей патологического развития, частично совпадающих по времени: шизоидную, оральную, психопатическую, мазохистскую и ригидную структуры. Стенли Келеман, который находился под сильным влия­нием райхианской традиции Лоуэна и Перракоса и чья работа также основывается на индивидуальной психологии Альфреда Адлера, раз­вил стратификационную теорию конкуренции глубинных биологичес­ких и высших когнитивных процессов. В своей книге «Бондинг» он представил концепцию паттернов взаимодействия.

Похожая концепция также есть в теории объектных отношений. Английский психотерапевт Фрэнк Лейк под ее влиянием разработал модели формирования характера в течение пренатального периода; другими словами он исследовал самые ранние взаимосвязи биологи­ческого и социального процессов. Под влиянием его и Келемана Дэ­вид Боаделла, основатель биосинтеза, описал четыре фразы взаимо­действия в развитии ребенка. Синтез подходов Боаделлы и Келемана и обзор различных линий этой традиции был осуществлен голландс­ким психотерапевтом Мартеном Аалберсом. Ниже я хочу дать крат­кий обзор этих четырех базовых паттернов взаимодействия.

Термины Аалберса сразу же показывают взаимосвязь между биологической-либидозной и социальной сферами. Четыре фазы — это: «тактильная» или фаза рождения, «оральная» или фаза вскармлива­ния, «анальная» или фазы роста, «генитальная» фаза, или поиск бли­зости и единства.

В тактильной фазе или фазе рождения образование основы вза­имодействия и взаимоотношений между матерью и ребенком, является решающим. Оно подтверждает существование ребенка, тот факт, что воплощение имело место в оптимальных, безопасных условиях, что ребенка ждали. Это процесс глубинного укоренения в физическом и социальном существовании, процесс бытия и принятия, который ре­бенок в основном воспринимает через ощущение тела и органов чувств.

В оральной фазе, или фазе вскармливания, основное содержа­ние — это радость получения и принятия. Органическая зависимость и потребности приводят к динамическому контакту с другим через область рта, который является в данном случае двигательным цент­ром. Как же взаимодействовать с чувственной зависимостью ребен­ка? Являются ли контакт, поддержка, объятия достаточными, чтобы ребенок смог научиться распознавать и выражать свои потребности и фрустрации?

В течение анальной фазы или фазы роста у ребенка появляется все больше и больше возможностей. Моторные и речевые навыки спо­собствуют большей самостоятельности и проявлению своей воли. Спо­собность к регулированию анальной области вырастает в более об­щие темы контроля и разделения и исследование допустимых границ внутри конфликтов.

Генитальная фаза, или поиск близости и единства, описывается как рост осознания половой идентификации в разнообразных социальных проявлениях. Вероятность уважительного отношения, доброго понимания, зачастую уменьшается отвержением и непониманием. Од­нако, если коммуникация проходит достаточно успешно, заклады­вается основа для интеграции разума, души и сексуальности, баланса между либидозными импульсами и творческим выражением.

Как Вы можете видеть, эти четыре базовых паттерна взаимодей­ствия многозначно описывают четыре сущностные человеческие про­блемы, не сводя их к расхожим фразам. Напротив, сила этого подхо­да лежит в возможности интеграции различных теорий развития. Что­бы определить этот подход необходимо, чтобы концепции различных стадий сенсомоторного, речевого, когнитивного, эффективного, мо­рального развития были взвешенно соотнесены. Наконец, я могу вер­нуться к своей теме — паттерны дыхания внутри напряжении биоло­гического и социального развития.

Я не считаю, что моя задача — дать традиционный обзор типич­ных паттернов дыхания и их социальных значений. Хотя бы по той причине, что такой рецепт был бы упрощением всего сложного комп­лекса возможностей. Более того, я думаю, что интерпретация дыха­ния вообще не является достоверной, но сами исследования этих взаи­мосвязей в контексте работы с клиентом несомненно представляет ценность. Поэтому я обращусь непосредственно к терапевтической работе с дыханием в рамках четырех паттернов взаимодействия. Клю­чевая проблема первого паттерна взаимодействия: быть, присутство­вать в настоящем. Присутствие требует от одного человека призна­ние существования другого. Мое внимание как терапевта направле­но на то, насколько клиент присутствует в настоящем, находится в контакте с самим собой и со мной. Дыхание является при этом важней­шим посредником. Часто клиент приходит в комнату терапевта с той или иной степенью подавления дыхания, не находясь в достаточном контакте с самим собой. Моя задача — попытаться помочь ему найти лучший контакт с самим собой, поддерживать его в обнаружении сво­его собственного дыхания. Поэтому, внутри этого паттерна взаимо­действия, контакт между мной и клиентом не выходит на первый план. Я не даю никаких инструкций, я просто пытаюсь служить для него хорошим социальным окружением, в котором клиент может найти самого себя.

Как телесноориентированный психотерапевт я предпочитаю ра­ботать с различными положениями тела и прикосновениями для улуч­шения контакта человека с самим собой. Прежде всего нужно отпус­тить проблему насколько это возможно и прийти в спокойное состо­яние. Для этого служит положение лежа: на спине, на животе или на боку. Некоторым людям нравится свернуться клубком, другим — вы­тянуться. После того, как выбрано первое положение и принято пер­вое прикосновение, я пытаюсь установить положительный контакт с выбранным положением тела через прикосновение рук. Самое важ­ное здесь — утверждение контакта, что происходит, когда терапевт касается клиента, обнимает его или просто стоит рядом. Ответ при­ходит через дыхание в терминах «да», «нет» и «нейтрально», опи­санный выше, что показывает мне как вести дальше сессию. Если кон­такт установился и подтвержден, идет работа с медленным движени­ем тела или определенных.его частей, в поисках более глубокого ды­хания. Для некоторых это — еще большее сворачивание тела, когда конечности как бы уходят внутрь тела, другим помогает постепенное раскрытие и вытягивание. Большая интенсивность контакта может привести к более глубокому переживанию, импульсам движения и контакту со мной, как к невербальному, так и вербальному. Все напо­минания о старых травмах и опыте отвержения могут появиться на поверхности осознавания, переживаться и интегрироваться. Но неза­висимо от выражаемого содержания переживания, пульсация между сворачиванием и разворачиванием является красной нитью для на­блюдения за изменением контакта клиента с собственным «я».

Принимающее и полное контакта отношение терапевта может даже привести к тому, что клиент перестанет дышать. Недавно, один из моих клиентов обнаружил желание остаться в плавающем состоя­нии в окружении воды. Это напомнило ему о пренатальном состоя­нии, когда он не дышал легкими. После некоторого колебания он дал волю своему воображению и вошел в эту нерожденную часть своего «я». Его дыхание само собой свелось к едва видимому минимуму. Тем не менее, поскольку он позволил процессу" происходить, этот импульс вернулся из самых глубоких уровней тела. Он описывал это позднее, как движение всей энергии к солнечному сплетению, где она собралась и неожиданно вернулась, затопив все тело глубокой вол­ной дыхания и тепла. Смысл этого переживания был ему. понятен, он был благодарен глубине своего изнеможения, в котором, как он ска­зал, ничего не срабатывало, ничего нельзя было делать волевым уси­лием, и только глубинное Позволение происходить тому, что проис­ходит, отпускание тела, давало возможность восстановить внутрен­ний баланс.

Ключевая проблема второго паттерна взаимодействия состоит в удовлетворении своих нужд. Поскольку дыхание обеспечивает тело энергией, то ритм заряда и разрядки, вбирания и превращения энер­гии выходит на первый план в этом паттерне взаимодействия. Повер­хностное, бедное дыхание держит организм в состоянии недокормленности или нехватки энергии и лишает основы для реализации им­пульсов. Здесь моей задачей является исследование функциональной ценности низкого уровня энергии и возможности большей энергизации. Взаимосвязь между сосанием и кормлением в раннем возрасте может служить отправной точкой, прототипом в этом исследовании. В соответствии с этим, в биоэнергетической работе с клиентом цент­ральным становится стимуляция вдоха. Работая с прикосновениями, я пытаюсь стимулировать вдох через сильное, всасывающее давле­ние. В биосинтезе мы называем это согласование прикосновения и дыхания «воздушным прикосновением», оно может быть проведено самыми разными способами.

Однако, во многих ситуациях отклик на стимулирование извне, со стороны терапевта, остается слишком слабым. В этом случае це­лью должно' быть активизация действий самого клиента, через движе­ния рук, рта он может прожить опыт осознанного выражения своих потребностей, их активного удовлетворения. Например, клиент мо­жет схватить ладони или руки терапевта и держать их, или сосать, тянуть их на вдохе. Хорошо помогает при этом, если человек пред­ставляет, как он черпает из источника жизни. На этом этапе понима­ние своих собственных потребностей и вербальным их выражением становятся ясны во всех своих разнообразных проявлениях. Пульса­ция соединяет внутреннее и внешнее, энергизируст периферию тела и его способность к глубинному контакту с потенциально изобиль­ным внешним миром, преобразованию этой энергии и последующе­му ее высвобождению.

Ключевая проблема третьего паттерна взаимодействия — раз­деление и автономия. Решение ее требует установления границ тела, обретения мастерства в том, чего я хочу. Развитие ребенка на этой стадии включает в себя овладение такими важными формами деятель­ности, как ходьба и речь. Воля и способности развиваются очень бы­стро и так же быстро растет количество напряжения и борьбы конт­ролем, в связи с влияниями в указания. В работе с дыханием внутри этого паттерна две темы проявляются наиболее ярко: адекватность границ и адекватность выражения. В энергетическом смысле значи­мую роль играет координация дыхания и двигательной системой спи­ны, рук, ног и в эмоциональной сфере с чувствами страха, гнева, сты­да и вины. Работа с клиентом на этой стадии большей частью прохо­дит в положении стоя. Центральной темой работы становится отсле­живание импульсов клиента, обретение навыков коммуникации в кон­фликтных ситуациях и интеграция страха и гнева.

Страх часто соотносится с трудностями в установлении границ: в этом смысле очень эффективна работа с согласованием вдоха и активных прорывающих границы, жестов самозащиты. Как я защищаю свое пространство от угрозы? В терапевтической работе эго может происходить как при непосредственном прикосновении, давлении, от­талкивании, так и при дистанционном контакте, когда ясно подаются сигналы стоп при любом вторжении в личное пространство.

По контрасту в этой части работы мы также использовали под­держку в выражении на выдохе через движение, голос, глаза. Спектр возможностей работы простирается от мягкого, расслабленного до­пущения контроля до катарсической разрядки эмоций и вегетатив­ных процессов. Центральная тема этого паттерна взаимодействия — это связь между дыханием и самоутверждением, интеграция «я», обслуживаемого и дифференцируемого через дыхание, внутри рамок социальных интеракций.

Ключевая проблема четвертого паттерна взаимодействия — ком­муникация. Она включает в себя сексуальность и проблемы пола, но выходит за их пределы к базовым проблемам человеческих отноше­ний и смыслов. В терапевтической ситуации внутренняя интеграция разума, души и сексуальности столь же важна, как и непосредствен­ный опыт человеческого общения на различных уровнях близости, без нарушения сексуальных границ. Чем более открыты два человека при контакте друг с другом, используя все выразительные возможно­сти взгляда, голоса, жестов и движений, тем яснее становятся, с од­ной стороны, проблемы стыда, с другой стороны, импульсы к соблаз­нению или сокращению дистанции. Каким образом можно оптималь­но урегулировать отношения между потоком внутренних чувств, же­ланий и соблюдения границ уважения друг к другу при встрече? И вновь дыхание различным образом указывает на трудности и отсыла­ет к старым биографическим проблемам, потому что дыхание пока­зывает, какая интенсивность переживаний приемлема и может быть выражена, а какая нет. Задачей терапевта на этом этапе становится тщательное инструктирование, потому что, с одной стороны, он бу­дет вовлечен с той же интенсивностью, качеством и дыханием в ситу­ацию встречи двух человеческих существ, с другой стороны, он дол­жен оставаться достаточно осознанным, чтобы суметь распознать появляющиеся трудности и помочь их вербальному выражению. И все это он должен сделать, не давая вовлечь себя в многочисленные ловушки оскорбления и унижения своей холодностью, или напротив — нарушением дистанции.

Тем не менее человеческие контакты и близость не ограничива­ются половой идентификацией. Переживание самых глубоких чело­веческих чувств, таких, как благодарность, сострадание, прощение, любовь, радость и счастье, также как и соприкосновение с глубин­ным духовным опытом, могут скрываться в оболочке крайней уязви­мости и робости. Такие переживания часто идут вместе с сильнейши­ми волнами дыхания, когда происходят внутри доверительных отно­шений. Дыхание сердца — это самая глубокая основа нашего бытия.

Позвольте мне закончить словами о том, что этот обзор работы с четырьмя паттернами взаимодействия может только подчеркнуть определенные перспективы. Тем не менее он показывает, что понима­ние этих четырех базовых проблем помогает упростить управление трансфером и контртрансфером. Они описывают спектр тем и страте­гий, которыми может владеть телесно ориентированный психотера­певт, чтобы достойно встретить проблемы клиента для работы с ними необходимы не только знания, опыт и способности к коммуникации, но также постоянная честность в сознании своих слабостей и пристра­стий внутри этих проблем, исходя из которых мы встречаем своих клиентов. И, наконец, наши клиенты — это люди, которые бросают нам вызов своей человеческой уникальностью.

*

[1] Термин «психолитическая терапия» принадлежит Дональду Д. Сандисо- ну, английскому терапевту юнгианской ориентации и пионеру ЛСД-исследований. Корень «Лизис» означает растворение или избавление от напряжений и кон­фликтов в психике человека.

[2] Термин Mind однозначно на русский язык не переводится: смысл его описывается такими словами, как разум, ум, память, мысль, дух, душа. В этом контексте Mind соотнесен с космическим сознанием.

[3] Дхармакая — тело сущности, одно из трех тел Будды - земного воплощения великого духовного существа. «Тело сущности вечно наполняет и прони­зывает собой Вселенную. Это высочайший Будда, два других являются его эманациямТГ, более или менее иллюзорными».

* Татхагата (букв. «Тот, кто так достиг») — один из эпитетов Будды.

[5] Этот пример годится для обычного ДСС. Но если человек не дремлет, а глубоко спит, хлопок мог бы его разбудить. Другими словами, это было бы дос­таточно сильное раздражение, чтобы стабильность состояния сна была разруше­на и возникло состояние бодрствования. А если бы этому предшествовала неко­торая подготовка (был создан «контекст ожидания»), такой хлопок мог бы не только разбудить, но и перевести человека в ДИСС. Рассказывают, что в те вре­мена, когда гипноз был еще в диковину, некий аббат Фариа «гипнотизировал» ничего не подозревавших крестьян тем, что, проводя их по темному коридору, внезапно наступал на поднос с гремучей смесью, взрывавшейся со страшным грохотом (Moll A. Hypnotism. N.Y., 1902). Нечего сказать, это был недурной способ «вломиться в сознание».

[6] О некоторых БСС можно сказать, что они обладают определенной глу­биной или интенсивностью. Тогда об изменениях системы можно судить по тому, насколько они затрагивают эту глубину, увеличивают или уменьшают ее.

[7] Тем не менее психоаналитики, исследовавшие процессы гипноза, дела­ют далеко идущие выводы о такого рода динамике; то, что наблюдается в гипно­тических процессах, интерпретируется как свидетельство изменений в структу­ре бессознательного, влечений и фобий (Cill М., Brenman М. Hypnosis and Related States: Psychoanalitic Studies in Regression. N.Y., 1959.)

[8] Можно было бы предположить, что, поскольку обычное ДСС несравнен­но более знакомо человеку, чем почти все иные ДСС, в переходный период пре­обладает тенденция вернуться к этому обычному ДСС. Даже во сне человек хо­тел бы видеть нечто знакомое. Только наличие особых формирующих сил позво­ляет ДИСС наступать после переходного периода.

[9] Важно, чтобы восстановление концентрации внимания происходило дей­ствительно плавно; если внимание вернется в прежний фокус скачком, как бы преодолевая отвлекающий фактор, потребуется значительный прилив энергии внимания-осознания, которая затем будет циркулировать в системе, поддержи­вая общее количество. Это послужит стабилизации обычного ДСС с его множе­ственностью осознаваемых объектов.

[10] Другое важное отличие в том, что гипнотизер требует доверия к ано­мальным эффектам, что способствует его внедрению в психику гипнотизируе­мого. Гипнотизер в роли «постороннего» был бы просто незаметен, он способен добиться своего результата только тогда, когда способен управлять энергией внимания-осознания гипнотизируемого. Медитирующий же стремится избавить­ся, как предписывает традиция буддизма, от какой бы то ни было зависимости (от вещей или иных людей) и потому не придает значения отдельным феноме­нам... *

[11] Речь идет о некотором едином состоянии, наступающем в результате концентрирующей медитации, ибо наши фрагментарные знания не идут дальше этого. Но в ряде учений различаются несколько состояний там, где мы видим только одно. Так, в буддийских текстах описывается восемь различных состоя­ний самадхи, каждое из которых может быть ДСС (...) Действительно ли это описания восьми ДСС, или же только описания разных методов медитации — этот вопрос пока остается открытым перед наукой о сознании.

[12] Вордсворт У. Ода знакам бессмертия из воспоминаний раннего детства (перевод А. Л. Субботина).

[13] В настоящее время у нас нет достаточных сведений, которые мог ли бы позволить точное определение отличий ДСС, достигаемого через раскрываю­щую медитацию и характеризуемого необычайной свежестью ощущений, оттого состояния освеженных чувств, которое наступает в результате концентративной медитации.

[14] Timmons В., Kamiyu J. The psychology and physiology of meditation and related phenomena: a bibliography //Transpersonal Psychol. 1970. V. 2. P. 41—59; Timmons B., Kanellakos D. The psychology and physiology of meditation and related phenomena: bibliography П //Transpersonal Psychol. 1974. V. 6. P. 32—38.

[15] Omc М. On the social psychology of the psychological experiment: with particular reference to demand characteristics and their inplications // Am”. Psychologist. 1962. V. 17. P. 776—783: Rosenthal R. Experimenter Effects in Behavioral Research. N. Y.. 1966.

[17] Castaneda С. The Teachings of Don Juan: a Yagui Way of Knowledge. Berkley. 1968; A Separate Reality: further conversations with Don Juan. N. Y.. 1971; Journey to Ixtlan: the lessons of Don Juan. N. Y 1974; 1 ales ol Power. N. Y.. 1974.

[19] Физикалистские предпосылки — философские установки научного ис­следования, состоящие в том, что любые эмпирические данные могут интерпре­тироваться в физических терминах. Такие установки, в частности, характерны для философии «редуктивного материализма», по которой явления сознания и психической жизни могут быть научно объяснены, если их вывести из естествен­нонаучного знания, например нейрофизиологии. Прим. пер.

[20] Здесь надо отметить неявное количественное допущение, состоящее в том, что когда соперничают между собой два процесса, то побеждает тот, кото­рый обладае т большей энергией (внимания-осознания или других видов) за счет определенной модификации своей структуры. Дело в том, ч то одни структуры расходуют энергию более эффективно, чем другие. Однако эта гипотеза нужда­ется в дополнительных подтверждениях.

Дата добавления: 2015-08-29