С.Гроф, К.Уилбер, А.Веховски, Ч.Тарт. 15 страница

Даже в тех ДИСС, о которых науке известно достаточно много, субъект может находиться в состоянии «сансары», а та реальность, которая открывается перед ним со всеми ее личностно и социально обусловленными характеристиками, может быть значительно оторва­на от реальности как таковой, хотя сами переживания, доставляемые. ему в таких ДИСС и значительно отличающиеся от его обычного опы­та в ДСС, могут всецело охватывать его, давать ему ощущение пол­ного удовлетворения.

Однако имеются способы освобождения сознания от доминант­ности, его структуры, иначе говоря, от тех механизмов, которые навя­заны сознанию культурной средой. Наиболее радикальная точка зре­ния состоит в том, что, независимо от базиса, на котором развивается сознание, всегда находятся способы освободить его от непрерывного действия доминанты, сдвинуть к свободному и более широкому вос­приятию реальности, разорвать жесткую функциональную зависи­мость сознания от заданного извне образца, по которому восприни­мается «консенсусная» реальность; во всяком случае, эти способы позволяют субъекту испытать чувство такого освобождения. Ниже мы рассмотрим несколько таких способов, не забывая при этом, что вопрос об их ценности или полезности пока выходит за пределы ком­петенции науки.

Всякий раз, когда кто-либо пытается прибегнуть к одному из та­ких способов, перед ним встает определенная проблема. Поэтому надо допустить', что субъект уже как-то разрешил эту проблему, т.е., опира­ясь на свой прошлый опыт, он уже знает нечто существенное об условиях, в которых возникает его «сансара», о том, чего именно он хочет и что ему нужно сделать для осуществления желания. Напри­мер, оставляя в стороне многочисленные допущения, идущие от ре­лигиозных учений, о том, чем является «высшее», или «просветлен­ное», состояние сознания, можно определить такое состояние доста­точно просто: это такое состояние, когда мир воспринимается чело­веком максимально адекватно и в минимальной степени это восприя­тие искажается происходящими внутри сознания процессами.

РАЗЛИЧАЮЩЕЕ ОСОЗНАНИЕ

Один из способов выйти из «сансары» состоит в том, чтобы так направить внимание на происходящие внутри сознания процессы, что­бы различить первичное восприятие, стимулируемое внешней сре­дой, и ассоциативные реакции на это восприятие. Иногда нам кажет­ся, что именно так мы поступаем в действительности, что это про­исходит естественным образом, однако на самом деле это случается очень редко. Для этого необходимо понимание того, как возникают, из чего состоят и как вообще действуют ассоциативные структуры, что даст возможность отличить ассоциации от их содержательной основы и/или вычленить в потоке своих переживаний то «чувство», которое свидетельствует об ассоциативных реакциях. Если удается удержать первичное восприятие и ясно отличить от него реакции соб­ственного сознания, то резко уменьшается вероятность того, что эти реакции будут спроектированы в ответ на совокупность раздражите­лей внешней среды или на действия других субъектов, а также уменьшается возможность такого искажения восприятия, при котором они как бы подгоняются под соответствие с тем, что происходит внутри сознания данного субъекта.

Мои собственные наблюдения и анализ соответствующей психо­логической литературы убеждают в том, что подобное различение, переключение осознания на начала ассоциативного процесса в' значительной мере пресекает возможность автоматического возбуж­дения других ассоциативных цепочек и активизации эмоциональной нагрузки. Как только человек осознает, что имеет дело с собственны­ми ассоциациями, отпадает необходимость что-то делать с этими ас­социациями, защищая от них чистоту первоначальных восприятий. ■ Это можно сравнить с тем, как человек совершает правильный по­ступок просто потому, что знает: именно этого ожидают от него дру­гие люди, хотя сами эти люди ничего не предпринимают, чтобы по­влиять на его поведение

т, Tj Т₃ Т,, Т₅ Т₆

Рис. 10. Развитие сознания в состоянии «сансара» в позитивном, а не в негативном плане. Так же как на рис.8, показано, как внут­ренние процессы вскоре подавляют подлинные восприятия и заменяют их ошибочными, иллюзорными.

нагрузки. Как только человек осознает, что имеет дело с собственны­ми ассоциациями, отпадает необходимость что-то делать с этими ас­социациями, защищая от них чистоту первоначальных восприятий. ■ Это можно сравнить с тем, как человек совершает правильный по­ступок просто потому, что знает: именно этого ожидают от него дру­гие люди, хотя сами эти люди ничего не предпринимают, чтобы по­влиять на его поведение.

ЧАСОВОЙ У ВОРОТ

На рис. 8 и 10 вы обратили внимание на надпись «СЕЙЧАС ПО­ЯВЛЯЕТСЯ «ЧАСОВОЙ У ВОРОТ» ДЕРОППА». Эта ассоциация есть сравнение, заимствованное из книги Р. Дероппа «Игра мастера» (De Ropp R. The Master Game. N. Y., 1968): у ворот города (пусть таким городом будет сознание субъекта) стоит часовой, которому известно, что в каких-то темных закоулках города могут вспыхнуть мятежи, если определенным подстрекателям (внешним раздражите­лям) удастся войти в город. Часовой (органы чувств) тщательно про­веряет каждого путника, подходящего к воротам города, и не позво­ляет войти тем, кто вызывает подозрение. Если человек хорошо по­нимает свой ассоциативный и реактивный ряд, осознает доминанту, довлеющую над его сознанием, свою главную озабоченность, а также распознает те конкретные раздражители, которые могли бы возбу­дить действие этих структур своего сознания, то он выступает в роли бдительного часового, охраняющего неприкосновенность первичных восприятий. Когда часовой убеждается в том, что внешние раздражи­тели могли бы возбудить нежелательные реакции, он может затормо­зить такие реакции. Сознание, ставшее самосознанием и сдвинувшее • часть своей энергии с восприятия раздражителей, прежде чем они возбудят ассоциативные процессы и активируют доминантную озабоченность, выполняет более легкую задачу по сравнению с остановкой таких реакций, когда они уже начались.

Различающее осознание способно выполнить такую задачу, но • лишь до некоторой степени. Когда же у ворот города поставлен часо­вой со специальной установкой, такое различение становится более эффективным, поскольку особое внимание обращается на подозри­тельные типы раздражений, воздействие которых нейтрализуется еще до начала опасного процесса. Надежный страж заблаговременно пресекает возникновение реакции, не допуская ее вспышки в непредсказуемый момент, тогда как различающее осознание все же позволяет такой реакции коснуться доминантной озабоченности, хотя своевременное опознание уменьшает силу се воздействия.

БЕЗУЧАСТНОСТЬ

Классическим приемом преодоления сансары, предлагаемым не­которыми спиритуалистическими учеными, является культивирова­ние безучастности, обучение «смотреть со стороны» на все происхо­дящее, приобретение умения обращать внимание на раздражители и собственные реакции, но не отождествлять свое сознание с этими про­цессами. Процесс отождествления, осуществляющийся особой подси­стемой сознания, требует значительных затрат энергии, которая пи­тает также все психологические процессы, связанные с ним. Когда он отсутствует, подпитка этих процессов прекращается, что уменьшает общий энергетический уровень и, следовательно, психические процес­сы, даже если они искажают первичную информацию, делают это в гораздо меньшей степени.

Медитация «Випассана» — пример психологической практики, направленной на выработку безучастности, состоящей в выполнении специальных упражнений, соответствующих общим принципам ме­дитации. Напомним, что занимающихся этой практикой инструкти­руют таким образом, чтобы их внимание было постоянно привлечено ко всему происходящему без попыток что-либо предпринять или пре­дотвратить во внешнем окружении. Смысл в том, чтобы не поддержи­вать и не отвергать ни один из раздражителей или вызываемые ими переживания.

Такое отношение, конечно, совершенно отличается от того, как человек обычно реагирует на происходящие вокруг него события, пы­таясь удержать то, что доставляет ему приятные переживания, и на­оборот, избежать или отдалить неприятные. Как подчеркивает К. Нараньо, медитация — это специальный прием, с помощью которого упрощается жизненная ситуация: человек как бы исключает себя из обыденной суеты, что облегчает ему познание происходящего (Naranjo С., Omstein R. On the Psychology of Meditation. N. Y., 1971). Но что­бы такая практика вошла в повседневность, человеку необходима соот­ветствующая подготовка, он должен научиться безучастности.

Если такое обучение было успешным, механизм сознания, будучи приведенным в движение внешними воздействиями, уже не авто­матически расходует энергию внимания-осознания; восприятия и ре­акции на них не смешиваются, а психическая энергия остается под волевым контролем.

Эффект безучастности может быть разрушен по двум очевид­ным причинам. Во-первых, человеку часто кажется, будто он отно­сится безучастно к каким-либо событиям, что они совсем не интере­суют его и не беспокоят. Однако это лишь кажущаяся индифферент­ность, в действительности же это безразличие есть результат некото­рого внешнего по отношению к фокусу сознания процесса, активно тормозящего реакции субъекта. Последний может даже не замечать, что его психическая система находится в напряжении. Самонаблюде­ние и обратная связь с другими субъектами вместе или в отдельности могут служить коррективами его ощущений. Поэтому, хотя человек, используя специальные приемы, внешне остается безучастным в те­чение достаточно длительного времени, он все же рано или поздно начинает испытывать чувство неудовлетворенности и огорчения, ко­торое прорывается к его сознанию сквозь тормозной пласт, не спо­собный полностью погасить это негативное возбуждение.

Во-вторых, хотя безучастность и экономит затраты энергии внимания-осознания, потребитель этой энергии — механизм взаимодей­ствия различных структур сознания остается прежним. Хотя субъект не отождествляет себя с этим механизмом, а последний лишен возмож­ности автоматически отбирать для себя психологическую энергию и как бы дремлет, но он все же не демонтирован. Что произойдет, если внешние обстоятельства изменятся, сохранится ли выработанная в прежних условиях безучастность? *

Надо учесть, что если механизм приведен в движение и начал потреблять определенное количество психологической энергии, управлять этим процессом уже очень трудно. Если возникают совер­шенно новые обстоятельства, заторможенные безучастием структу­ры сознания могут получить новый импульс, прийти в движение, ко­торое уже нельзя остановить. При этом человек может даже не осоз­нать, что аппарат его сознания начал работать и расходовать энергию внимания-осознания, погружаясь заново в «сансару». Так бывает, например, с некоторыми индийскими йогами, которым пришлось жить на Западе. Занимаясь упражнениями по достижению полной безучаст­ности в соответствии с широко распространенными в Индии учения­ми, они приобретают способность приходить в состояние особой просветленности и безмятежности духа; однако это связано с харак­терными для их культурной среды условиями. Например, йоги и дер­виши в Индии считаются людьми, в жизни которых не имеют значе­ния половые различия между людьми. Женщины могут оказывать им внимание, которое, однако, лишено сексуальной окраски. Но вот эти люди оказываются на Западе, где юные красотки принимают их как обычных мужчин; приемы достижения безучастности, хорошо рабо­тавшие в прежних условиях, теперь не срабатывают, и, утратив конт­роль за своим сознанием, йоги попадают во власть сильнейшей сан­сары.

ДЕМОНТАЖ СТРУКТУР

До сих пор речь шла о технике воздействия на внимание, обра­щенное вовнутрь человеческого сознания, т.е. на осознание феноме­нов сознания и реакций субъекта на них, в частности, о технике, раз­работанной в рамках определенных традиций, таких, как выработка безучастности, способствующей возрастанию чистоты и силы осозна­ния. В известной мере эта техника может способствовать демонтиро­ванию некоторых структур сознания. Так может быть в двух случаях. Во-первых, некоторые структуры сознания могут функционировать только, если можно так выразиться, в темноте: их действие невозмож­но, если субъект вполне осознает это действие. Поэтому, когда свет сознания проникает в такие структуры, последние полностью или ча­стично распадаются. Во-вторых, некоторые структуры, по-видимому, должны периодически возбуждаться, чтобы сохранять свою целост­ность. Когда применяются специальные приемы, такие, как «часовой у ворот» или достижение безучастности, которые не позволяют пси­хологической энергии свободно питать действие таких структур, они атрофируются и постепенно теряют свою целостность. Например, метод Гардьеффа заключается в том, чтобы путем самонаблюдения привлекать все внимание к субъективным реакциям, не пытаясь что- либо изменить в них (Ouspensky P. In Search of Miraculous. N. Y., 1949). Многие люди, применявшие этот метод, отмечают, что, контролируя некоторые нежелательные реакции, повторяющиеся неоднократно, они, ничего не предпринимая, добивались того, что эти реакции ста­новились все слабее и постепенно сходили на нет, хотя раздражите­ли, вызывавшие их, оставались прежними.

Однако многие структуры и подсистемы сознания настолько ин­тимно связаны с культурно и социально обусловленной духовной жиз­нью личности, что они не только исключительно устойчивы по отно­шению к возможным изменениям, которые могли бы стать результа­том самонаблюдения и самопонимания, но даже не могут стать объек­тами сколько-нибудь ясного осознания и понимания, неявность свой­ственна им. Поскольку они таковы, ни самонаблюдение, ни воздей­ствие на усиление внимания не срабатывают как способы демонтиро­вания таких структур.

Здесь особая роль может принадлежать методам психотерапии, характерным для западной культуры. Самые потаенные аспекты че­ловеческого «Я» с помощью этих методов, применяемых как отдель­ным психотерапевтом, так и определенной группой - могут так нагру­жаться эмоциональным зарядом, что человек как бы вынуждается об­ратить на них внимание и, следовательно, возникает возможность их осознания, которое способно изменить их статус. Если осознание само по себе недостаточно для этого, могут быть использованы до­полнительные методы — от воздействия на структуры, обусловлива­ющие характер действий, до приемов стимулирования воображения, с помощью которых можно добиться желаемых изменений (Assagioli R. Psychosynthesis: a Manual of Principles and Techniques. N. Y., 1965).

Западная психотерапия ограничена в своем воздействии на со­знание человека, поскольку она, по всей вероятности, воздействует не на те структуры, которые лежат в основе возникновения «санса­ры», а лишь на те, в которых возникают переживания и формы пове­дения, считающиеся неприемлемыми для данной «консенсусной» реальности. Большинство психотерапевтов видит свою задачу не в раскрытии потенциала человеческой психики, а лишь в том, чтобы восстановить соответствие между требованиями данной «консенсус­ной» реальности и психическими реакциями человека, чье сознание считается отклоняющимся от «нормы» такого соответствия. Причем психотерапевт зачастую выполняет эту задачу не потому, что он со­знательно манипулирует личностью пациента, а потому, что его дей­ствия являются следствиями той вовлеченности в культурные про­цессы, какая свойственна его собственному сознанию. Психотерапев­тические методы могли бы стать орудием разрушения в руках врача, если последний захочет направить их на то, чтобы поставить под со­мнение сами предпосылки «консенсусной» реальности и таким обра­зом создать пациенту возможность как-то выйти за рамки своей соци­окультурной детерминированности. Однако практически эти предпо­сылки никогда даже не формулируются явным образом.

Говори о том, что большинство пациентов не получает возмож­ность выйти за рамки гой реальности, какая навязана им культурны­ми стандартами восприятия, я не хотел бы быть понятым таким обра­зом, что людям следовало бы учиться воспринимать мир не таким, каким он предстает перед ними в указанных рамках. Вести себя как «сумасшедший» — эго еще не значит выйти из «сансары». Чтобы выжить, человеку крайне важно приспособиться к той реальности, в которой он находится. Однако с точки зрения научных, личностных или культурных целей, для которых необходимо выйти за пределы состояния «сансары», ограниченность традиционной западной психотерапии должна быть осознана.

Я думаю, можно согласиться с К. Нараньо в том, что отсутстствующий пока синтез психотерапии западного образца и спиритуа­листических учений Востока мог бы дать одно из самых сильных средств, с помощью которых люди научились бы понимать самих себя (Naranjo С., Ornstein R. Op. cit.). Различные методы концентрации внимания или достижения безучастности являются общедоступными, но некоторые чисто индивидуальные психологические структуры, либо обладающие очень высокими энергетическими параметрами, либо слишком укрытые от фокуса осознания, требуют для своего демонти­рования особых психотерапевтических приемов.

КАКОВЫ ПРЕДЕЛЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ?

Если хотя бы частично придерживаться «радикальной концеп­ции» сознания, то приходится считаться с вопросом о пределах чело­веческого сознания и осознания. На рис. 11 дана схема, позволяющая наглядно изобразить возможный ответ на этот вопрос.

Пусть весь универсум Реальности делится на две сферы: «Мате­рия — Энергия — Пространство — Время» (МЭГ1В), или физичес­кий мир, фундаментальные законы которого нам достаточно извест­ны, хотя это знание постоянно расширяется, и сферу Сознания, фундаментальные законы которой нам пока, по сути, неизвестны. Тогда можно было бы сказать, что обычное ДСС - это некий совместный продукт физического мира и Сознания. Возникновение и функциони­рование этого продукта подчинено как законам той и другой сферы в отдельности, так и некоторому синтезу этих законов. Вообще говоря, эта смешанная система детерминирована еще более сложно, посколь­ку структуры сознания как с их физической стороны, так и в тех аспек­тах, которые зависят от законов осознания, ограничены еще и про­цессами «инкультуризации» личности. Поэтому обычное ДСС может существенно расширять свои пределы: мы можем изменять уже суще­ствующие структуры этого состояния, создавать новые, развивать спо­собности осознания, более свободно контролировать действие этих структур либо сосредоточивать внимание на таких объектах, которые не признаются значимыми той культурой, в которой сформировано сознание данного субъекта.

Если судить по экспериментальным данным, некоторые ДИСС таковы, что человек, находящийся в этих состояниях, более свободен, его осознание менее подчинено механистическому причинно-следственному ряду. Это изображено на рис. 11 овалом, находящимся слева от другого овала, изображающего обычное ДСС: большая часть пло­щади этого овала расположена в сфере осознания, а меньшая — в сфе­ре МЭПВ. Эксперименты с некоторыми ДИСС, например, вызы­ваемыми транквилизаторами, говорят о том, что они в меньшей сте­пени связаны с процессами осознания и значительно более детерми­нированы физическими структурами, чем обычные ДСС. Это изобра­жено еще одним овалом, левее предыдущего: он большей своей час­тью погружен в сферу МЭПВ, а меньшей — в сферу осознания. Край­ний случай — это механический интеллект, компьютер, который (на­сколько мы можем судить) вообще не обладает осознанием и сводит­ся к информативным процессам, которыми управляют законы МЭПВ- сферы. Современные компьютеры также зависят от системы культу­ры, в которой они функционируют; человек программирует их так, что лишь определенная часть объектов выступает для них как то, что обладает «смыслом», и, таким образом, работа этих машин ограничена рамками, которые, возможно, уже, чем диапазон их возможностей.

Рис. 11. Сознание и взаимодействие МЭПВ детерминирован­ных структур и осознания.

До этого момента наше обсуждение не расходилось принципи­ально с ортодоксальной концепцией, согласно которой осознание есть функция головного мозга человека. Однако изображенный на рис. 11 круг справа совместим уже только с радикальной концепцией созна­ния, по которой последнее может частично или полностью быть неза­висимым от физических структур мозга. Люди, обладающие мисти­ческим опытом или испытавшие так называемые внетелесные пере­живания, свидетельствуют о бытии в иных пространственно-времен­ных измерениях по сравнению с существованием их тел либо о бытии

вне пространства и времени. На мой взгляд, парапсихологические дан­ные побуждают нас видеть в такого рода свидетельствах нечто боль­шее, чем просто любопытные описания психических феноменов, воз­можно, имеющее и объективную значимость, каким бы бессмыс­ленным это ни казалось на первый взгляд. Читателю, который заин­тересовался бы парапсихологическими данными и их значением для исследования проблем сознания, я могу рекомендовать некоторые дру­гие мои работы (Tart С. Out-of-the-Body Experiences // Psychic Exploration. N. Y., 1974. P. 349—374). Здесь я ограничусь лишь заме­чанием, что в той мере, в какой это может быть верным, осознание может быть частично или полностью независимым от тех структур, которые детерминированы законами МЭПВ.

Знание того, что физически детерминированные структуры непроизвольно потребляют энергию внимания-осознания и другие виды психической энергии, могло бы привести к поверхностному выводу, что ДСС, которые менее других погружены в сферу МЭПВ, лучше или выше других ДСС. Такой вывод был бы ошибочен. Действуя в пределах, определенных физическими законами, структуры сознания выполняют исключительно ценные функции. ДСС - это не просто ка­ким-то образом ограниченное осознание, это также способ концент­рации энергии внимания-осознания и другой психической энергии, позволяющей сознанию быть эффективным орудием целенаправлен­ной жизнедеятельности.

Мне приходилось наблюдать, как люди, находясь в ДИСС, чув­ствовали себя освобожденными от пут физического бытия. Но вмес­те с тем из сознания многое утрачивалось: неведомые ранее пережива­ния сочетались с невозможностью стать на твердую почву и попы­таться что-либо изменить. Правда, бывает, что как раз не изменение окружающего мира, а его созерцание — лучшее, что остается челове­ку, но все же возможность переходить от пассивности к активности или наоборот - по усмотрению - это, пожалуй, оптимальное состоя­ние, в каковом мог бы пребывать человек. Физическая природа опре­деленных структур позволяет реализовать какую-то часть этой воз­можности. Можно допустить, что их роль была бы менее значитель­ной, если бы люди вполне владели приемами управления своей психи­ческой энергией, как этого добиваются те, кто достигает медитатив­ных или иных аналогичных состояний.

Будучи исследователем, я пытался в этих заключительных гла­вах своей книги по-прежнему оставаться на почве научного мировоз­зрения и метода, как я их понимаю. Мне пришлось ссылаться на дан­ные, которые не являются общепринятыми в кругах ортодоксально мыслящих ученых, но я полагаю, что эти данные достаточно хороши,

чтобы устоять перед самой строгой проверкой. Если в разделах, со­ставивших основное содержание книги, я строго придерживался этих принципов, то в заключительных главах я все же позволил себе неко­торые отвлеченные размышления о том, как далеко можно идти в по­исках пределов человеческого сознания. Сейчас мне придется пре­рвать эти размышления, чтобы они не слишком увели нас от данных науки, какими она располагает на сегодняшний день.

В заключение мне хочется поделиться с читателем одним, как мне кажется, забавным наблюдением. Западная психология накопила огромное количество данных, выйдя на самые передовые рубежи ис­следований в этой области. Некоторые аспекты «сансары» нами изу­чены более легально, чем это удавалось восточным традициям, в ко­торых берет начало сама идея сансары. Но почти никто из западных психологов даже не пытался применить это знание по отношению к самому себе! Человеческая зависимость и несвобода — это свойствен­но другим людям, тем, кого эти психологи часто называют «ненор­мальными» или «невротиками», тогда как собственное сознание пси­холога считается неизменно логичным и ясным! Западная психоло­гия теперь стоит перед вызовом: ей придется согласиться с тем, что наше «нормальное» состояние есть «сансара», и заняться проблемой, как использовать тот огромный потенциал, каким обладает наука, вместе с тем ценным, что содержится в спиритуалистических учени­ях Востока и Запада, чтобы искать выход.

АНДРЕАС ВЕХОВСКИ

ДИАЛОГИ ДЫХАНИЯ: ПАТТЕРНЫ ДЫХАНИЯ КАК ПАТТЕРНЫ СОЦИАЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

В недавно опубликованной статье Карлос Бриганти, бразильс­кий психиатр и приглашенный ведущий по психосоматической ме­дицине на тренингах по биосинтезу в Южной Америке, описал ми­фологический образ Нарцисса. Его центральное положение гласит: «Нарцисс не дышит. Он никогда даже не делал вдоха. Он всегда чув­ствует себя наполненным настолько, что изменениям не остается ме­ста». Бриганти обращается к скульптуре Бенвевенутто Челлини, ко­торая показывает Нарцисса как человека, который буквально душит себя в собственных объятиях. Нарцисс, архетип радикального само- отождсствлсния, описывается здесь двояким образом: лишенным со­циальных связей и лишенным дыхания.

Это заострение и преувеличение ясно обнаруживает роль ды­хания как посредника между внешним и внутренним миром. Дыха­ние означает выстраивание взаимосвязей, коммуникацию, наведение мостов.

Понимание того, как много миров соединяет дыхание, раскры­вает нашему осознанию его богатство. Прежде всего оно соединяет сознание и подсознание. Дыхание происходит спонтанно и непре­рывно, «оно» дышит нами в течение всей нашей жизни. В то же самое время мы можем направленно влиять на наше дыхание, формировать его осознанно.

Более того, диафрагма соединяет верхнюю и нижнюю части тела, а также переднюю и задние его части. Через нее проходят импульсы между сердцем и центром хара, между двигательной сферой и ощуще­ниями. С помощью диафрагмы мы регулируем это взаимодействие.

Наконец, этимология греческого, латинского, древнеевропейского и санскрита показывает нам переплетение дыхания, жизни и Души, игру божественного, жизнетворящего духа и природного, поддерживающего жизнь дыхания. Традиционно душа рассматрива­ется, как мир, соединяющий ясный свет источника и тяжелую, чув­ственную природу тела. Принималось, что дух через дыхание входит в природу, что дыхание является посредником между мирами.

Понимание посреднической природы дыхания также позволяет осознать тот факт, что дыхание не только является регулирующей силой для других систем, но и само регулируется различными влияниями. Учебники говорящие о дыхании, иногда демонстрируют впечатляющие графики тесной взаимосвязи между дыханием и — как это представляется мне — всеми остальными системами тела. Обыч­но эти взаимосвязи не являются дорогой с односторонним движени­ем, но имеют два или даже множество каналов: все системы регули­руются множественной обратной связью.

Эти учебники показывают нам роль дыхания внутри тела, что несомненно важно и используется в терапевтическом процессе. Но еще предстоит осознать важность других систем, влияющих на дыха­ние, в особенности внешней среды, включающей химические факто­ры, социальный контекст и духовное измерение. По моему мнению, реальное понимание и глубинная работа с дыханием без учета этих влияний не предоставляется возможным. Предметом этой статьи яв­ляется обзор социального аспекта дыхания.

Обучая нас биосинтезу Девид Боаделла показал очень простые способы интерпретации дыхания клиента. Каким бы ни было наше вмешательство, особенно если это связано с телесным контактом, мы можем получить три возможных ответа: «Да», «Нет» и «Нейтраль­но». Эта матрица показала свою эффективность в моей работе. Если дыхание становится более глубоким или сбалансированным, я интер­претирую это как «Да». Если оно становится более поверхностным или редким при моем прикосновении — это сигнал «Нет». Если изме­нения не происходит, оно остается нейтральным и показывает воз­можное отсутствие контакта. Это три возможных формы базовых пат­тернов или сигналов невербальной коммуникации. Наиболее ин­тересный вопрос при этом: до какой степени клиенты осознают этот процесс? Насколько они способны описать вербально то, что проис­ходит внутри них? Разумеется, тот же самый вопрос относится к на­шей компетентности как терапевтов, поскольку наше дыхание также меняется при встрече с клиентом. Терапевтическая ситуация сама по себе является только примером социального взаимодействия: те же самые базовые паттерны реализуются в повседневных интеракциях между людьми, но при этом они мало осознаются - и не замечаются.

Перед тем как я обращусь к практическим аспектам работы, рас­смотрим сначала концепцию паттернов взаимодействия (Бондинг) и соответствующих паттернов дыхания, преобладающих в каждом из них.

Теория паттернов взаимодействия, которую я хочу представить здесь, выполняет две важные функции. С одной стороны, она служит простой, но тем не менее содержательной, моделью развития челове­ческого существа, с другой стороны, она описывает четыре сущност­ные функциональные темы нашего существования, которые сопровож­дают нас всю жизнь. Я начну с аспекта развития.

Развитие ребенка описывается с различных точек зрения психо­терапевтическими, психологическими и социологическими теория­ми нашего века. Основной вопрос этих теорий: что является основ­ной развивающей силой человеческого развития - биологические или социальные факторы? Возможно, наиболее простой и практический ответ, включающий в себя также сущностные, духовные аспекты, не был настолько самоочевиден. Фрейд неявно говорил о стадиях психосексуального развития, о биологических предпосылках, кото­рые общество должно оформить в социально приемлемые проявле­ния, что происходит через конфликт.

Дата добавления: 2015-08-29