- Помоги, я тебя прошу, - Фрэнсис встал перед окном на колени. – Ну позарез в пятницу нужно, но он же стащит этот чертов флакон!
Девушка выставила вперед тонкую, как веточка, руку, показала ладонь с растопыренными пальцами, будто говоря «спокойно, сейчас все будет красиво».
Как фея из «Золушки», правда не крестная старушка в голубом, а маленькая кикиморка в обрывках странной одежки.
- Скажи, что ты что-нибудь придумаешь, - попросил Фрэнсис, глядя на нее в упор и забыв, что она не может говорить.
Пикси почесала затылок, скривила губы, потом зверски осклабилась, улыбнулась ему и метнулась куда-то вниз. Фрэнсис вскочил и выглянул, снова перевесился через подоконник, но увидел только ускользнувшие крылья. Флакон остался на подоконнике. Неужели она его оставила? Нет, она обязательно что-нибудь придумает. Она знает Рудольфа, она никогда не забудет, как он пытался ее поймать, и как ей пришлось из-за него закопаться в землю. Есть чернозем как-то вообще не улыбалось, да и отмываться потом приходилось в ледяном ручье, так что особой приязни она к Гранату не испытывала. Он горит, а не цветет, он разрушает, а не созидает, он огонь, а не земля и даже не вода. Потому он и в Гранате, он не нежный, зелено-розовый, как Турмалины, он темно-алый. И ему совсем не пойдет быть зеленокожим пикси. Но внимание директора он точно привлечет. Нэнэ пикси тоже знали, весь странный мир Дримсвуда знал поселившихся в старом поместье людей, и директора они боялись особенно, ведь после его прогулок по двору замолкали даже птицы и не стрекотали сверчки. Там, где к земле прикасались подошвы его казаков или лакированных туфель, трава чуть заметно вяла и долго не зеленела снова, а под землей образовывалась настоящая мертвая зона. Туда не заползали черви и муравьи, туда вообще ничто не заползало. Он заслуживает чего-то такого же, как он, а не нежную, цветущую пикси. Или цветущего.
Фрэнсис чуть не запрыгал, увидев, что пикси возвращается, поднимаясь кривыми кругами. Ее заносило на поворотах, она обнимала флакон еще больше по размеру, чем со слезами пикси. Он то ли сам был красным, то ли его содержимое окрашивало прозрачные стенки, пробка казалась черной, горлышко было подвязано черной ленточкой. Пикси грохнула склянку причудливой, совсем не пузатой, а вытянутой формы о подоконник, согнулась, опираясь о свои колени, и пыталась отдышаться, довольно пыхтела.
- Что это? Не отрава, случайно? – Фрэнсис взял флакон, повертел его, рассматривая, но даже открыть не решился. Пикси опять показала открытую ладонь, требуя помолчать и дать ей отдышаться. Потом она выпрямилась и принялась объяснять, показывая теоретический нож, пытаясь порезать им воздух, потом «порезала» себе руку и потрясла ей. Фрэнсис внимательно смотрел, как она поднесла ладошку к лицу и показала ее ему.
- Кровь?
Она закивала.
- Чья? – вырвалось у Фрэнсиса, потому что он сомневался, что это кровь пикси. У них она была по-настоящему зеленой, цвета мха. А эта казалась гранатовой, темнее, чем у людей.
Пикси осклабилась совсем жутко, потыкала пальцем в стену, намекая на Рудольфа, а потом скрючила пальцы и беззвучно зарычала.
- Оборотня?! – Фрэнсис побледнел.
Она замотала головой, махнула рукой, считая его слишком банальным. Оборотень – слишком скучно.
- Вампир? – Фрэнсис предположил, но сам засомневался. Выпить кровь вампира, чтобы стать вампиром? Бред собачий.
Она опять покачала головой, но потом пощупала свои крылья, повернулась спиной, провела по позвоночнику. Фрэнсис ничего не понял. Но когда она топнула ногой о подоконник, злясь, и приставила указательные пальцы к голове, показывая рога…
- О, боже.
Она замотала головой совсем яростно, показала руками крест, имея в виду, что «боже» к тому, во что превратится Рудольф, не имеет никакого отношения.
- Только не говори, что это кровь самого…
Она хмыкнула беззвучно, пошевелила пальцами в воздухе и показала планку чуть ниже своего пояса. Нет, стать дьяволом никому не грозило. Уже радость, но расслабляться рано.
- Демона?
Она закивала с жуткой улыбкой, радуясь, что шантажист, донимавший ее юного и доброго друга, пожалеет о том, что связался с пикси и их пакостным характером.
- Жуть. И как вернуться обратно? Тоже человеческой кровью? – с надеждой уточнил Фрэнсис, боясь даже держать склянку в руке.
Пикси двинула бровями, погрозила ему пальцем и ухмыльнулась. Зачем ему знать о решении проблем его врага, предавшего его друга? В конце концов, Люцифер предал небеса и пал, стал повелителем тьмы, ему же никто не говорил, как от этого избавиться. Рудольф не заслуживает так быстро вернуться назад, если рискнет предать друга, украсть флакон и выпить его содержимое, чтобы самому захватить все внимание директора. Ну, ради достижения цели нужно чем-то жертвовать, не так ли? Даже если цель – любовь.
И Фрэнсис не должен помешать шутке пикси, хранившим ДНК многих жутких существ в своих кладовых. Шутка должна получиться превосходной.
- Тогда как? – Фрэнсис взглянул на пикси с мольбой, но она сделала шаг назад и упала с подоконника, он даже не успел высунуться, как она улетела.
- Отлично. Будем надеяться, что ему хватит ума или трусости не тронуть это, - он убрал флакон в тумбочку, а склянку со слезами пикси спрятал в глубину своего чемодана, в потайной карман.
Вот уж чего-чего, а трусости в Рудольфе не было никогда, если не считать случаев с людьми, которые могли его избить за высокомерие и странности. Он и врал-то только затем, чтобы к нему никто не лез, чтобы его не воспринимали, как конкурента и, тем более, как врага. По крайней мере, пока он не получит силу Нэнэ, пока не удвоит свою власть над огнем и перемещением предметов. Тогда его точно никто не тронет. А директор получит и вовсе неограниченную власть над смертью. Как насчет вечной молодости?.. Как насчет красоты? Разве не обо всем этом он мечтал, доверяясь пластическим хирургам? Мечты сбываются, если в них верить, только формулировать их надо как можно более четко, чтобы не было никаких отклонений от договора «мелким шрифтом».
* * *
- Я не понимаю одного. Почему ТЫ не хочешь со мной разговаривать?! Это я должен обижаться!
- Ну и обижайся, - Эйприл отвернулся в очередной раз, репетиция не клеилась. Она уже прошла, но повторить в последний раз не удавалось, «Эштон» все докапывался до своего бойфренда. Или уже бывшего бойфренда?
- Если ты пытаешься вызвать ревность, то у тебя получилось. Только мне теперь мерзко, так что можешь не особо волноваться, мириться с тобой я не собираюсь.
У Кле сердце застыло на секунду, но потом снова забилось.
- Да ради бога, не очень-то и хотелось. Так просто получилось. Ты все ждешь и ждешь, когда я буду готов. А я давно готов.
- А чего не сказал?!
- Мне, может, еще и брачное ложе подогнать? Почему я должен говорить об этом?
- А мне остохренело каждый день по лбу получать и выслушивать эту нудятину «я не гото-о-ов, ны-ны-ны-ы-ы…» - Гаррет его передразнил.
- Ну все, поздно уже.
- И чего тогда бесишься?
- Ты ударил меня.
- Заслужил! – Андерсен хмыкнул.
- Ну и прекрасно, вали! – Эйприл не удержался, огрызнулся. Он уже понял, что совершил ошибку, изменив. Но ошибкой это было только в сфере их с Гарретом отношений. Никакого сожаления не было, ничто в душе не болело при мысли о Лукасе и том, что случилось. Было приятно, нельзя отрицать, так в чем дело? Может, Гаррет не создан для него, а он не создан для Гаррета?
- Эштон, - позвал вдруг Анжело, стоя в проходе между рядами сидений. В зале было темно, как обычно, только на сцене горел свет, как положено.
- Чего еще?! – Гаррет окрысился, обернувшись.
- Там надо кое-что подвинуть, помоги? – Анжело вытянул левую руку, выставил палец в сторону того, что нужно было подвинуть. – И я хотел еще кое-что с тобой обсудить. Мы можем поговорить? – он улыбнулся и даже хлопнул ресницами, всего на мгновение перевел взгляд на Эйприла и снова уставился на Эштона.
- Конечно, - у медовой рожи Крофта было такое Гарретовское выражение, что Кле стало не по себе. Нет, даже если он не создан для Гаррета, если он свободная птица и кот, гуляющий сам по себе, то Гаррет создан для него. И он никуда не пойдет, если Эйприл не захочет.
- А я не хочу, чтобы ты с ним разговаривал. Пусть попросит Одри, чтобы он ему помог.
- Кого? – Анжело не понял.
- Оуэна. Оговорился, - хмыкнул Эйприл.
- Так он ушел уже, - Мэлоун надул губы, будто был педиком еще хуже самого Эйприла. – Ну раз ты запрещаешь, то я сам как-нибудь подвину. Правда странно, что ты спишь с Лукасом, а Эштону не даешь со мной даже поговорить.
- С Лукасом?! – Гаррет так вызверился, что Вампадур метнулся за ширму, и на сцене его стало не видно. Рудольф просто рассказал всем Гранатам, за исключением отсутствовавшего Крофта, с кем именно Эйприл кувыркался под лестницей.
- Ну он мне нравился очень давно, ты же знаешь.
- И ты решил не упустить момент, чтобы потом всю жизнь не жалеть, понимаю, - Андерсен хмыкнул.
- Вроде того. А что, тебе можно, а мне – нет?
- Надо было сначала послать меня тогда. Я обычно так делаю.
- Но я же не ты, я как хочу, так и поступаю.
- Замечательно. Так о чем ты хотел поговорить? – сладкий Крофт повернулся всем телом, а не только торсом к Мэлоуну, и тот опять вытянул руку в сторону сцены.
- Там ширма стоит, она тяжелая очень, ее не перетащить без тебя. А Оуэн ушел уже, ему надоело.
- Которую? – Эштон подошел.
- Да вон ту, - Анжело не понял, что там было не видно, ширма стояла посреди сцены. – Ви… - «дишь» он не договорил, левой рукой Крофт обхватил его за пояс, правой сжал запястье вытянутой руки. Анжело ее так и не расслабил, его нагнули и развернули, как в танго, но он окаменел, как скульптура, да так и застыл в руках оскорбленного Андерсена.
Эйприл опешил, Лукас видел это со сцены и радовался, что директор на вечернюю репетицию не пришел. И слава богу, что Оуэн уже ушел, ведь вряд ли ему понравилась бы такая «репетиция». Гаррет хотел отомстить Эйприлу, да даже не отомстить, а просто разозлить его, задеть, обидеть хотя бы немного. Он ждал, что Анжело, такой натуральный и грубый истерик, вырвется, ударит его по лицу и убежит. Но он не знал, что предметом их разговора, к которому Мэлоун так настойчиво склонял, была именно издевка и месть Кле. И не знал, что ради прикола Анжело способен был хоть на что, хоть раздеться при всех и повиснуть на Эштоне, как проститутка. И когда его поставили на место, он остался на пару секунд в той же позе – с вытянутой рукой, округленными от удивления глазами и влажными, потеплевшими губами. Гаррет не верил успеху – пока пощечина была отсрочена, но летела в перспективе.
- Ты решил ему сказать?.. – удивленно спросил Анжело ровно с той громкостью, чтобы Эйприл услышал и почувствовал укол в сердце.
Эштон стоял к нему спиной, и Кле просто не видел удивления на его лице. Анжело быстро, заметно лишь для них двоих подмигнул ему и наконец поменял позу, повис на шее Эштона, обнимая его. – Ну наконе-е-ец-то!
Он сам подался к нему, встал на цыпочки и лизнул в губы, прихватил их своими, чмокнул нежно-нежно, не испытывая того отвращения, которое могло бы быть. Ведь Оуэн его уже целовал за интернатом и еще пару раз, успел привыкнуть к этому ощущению.
Эйприл думал, что скажет что-то, типа «Я не понял» или «Какого черта», или «Я что-то пропустил?» и улыбнется, но слова застряли где-то в легких, переполняя их вместо воздуха. Нет, он не жалел, что переспал с Лукасом. Но он вдруг понял, что это было зря, это была бесполезная уловка, чтобы удержать чертового Андерсена, который УЖЕ ему изменил, уже опередил его, уже нашел себе новое развлечение. Они что, уже спали? Наверняка, ведь Гаррет долго без секса не может. Как же так Эйприл не заметил, что Мэлоун перестал ходить с Оуэном и стал заглядываться на Эштона?
Этого в самом деле не было, потому Кле и не замечал, но сейчас все выглядело именно так, никак иначе. И со сцены все смотрели в глубоком шоке, если не считать, конечно, Рудольфа и Гвена. Они же знали.
Гаррет сам был в шоке, но вдруг понял, что у него появился союзник лучше Одри. Одри горазд только укорять и давать умные советы, но физически он не помогает никак. Только если Эйприлу, а это Гаррета не устраивало, ведь какой нормальный человек будет рад, если его друг утешает его парня или девушку? А Анжело неожиданно помог физически, сыграл ему на пользу. Да и вообще, он был ничуть не хуже Эйприла, а сейчас лез целоваться сам.
- Да, решил, - он сказал таким голосом, что Мэлоун приободрился. Все, Крофт согласен на эту шутку, значит, придуриваться будет проще.
- Извини, просто он сказал, что не может тебя бросить. Ну, вдруг ты снова вены порежешь? Ты же тогда резал из-за кого-то? Вот мы и боялись, что ты опять расстроишься. А раз ты уже с Лукасом… ну, можно мы будем вместе? – он так нежно и даже немного виновато улыбнулся, прикусил нижнюю губу, взглянул на Эйприла, что у того дар речи так и не вернулся. Кле просто моргнул. Но гордость взяла свое, он быстро пришел в себя.
- Да можешь не волноваться, - он хмыкнул в адрес оглянувшегося на секунду Эштона. – Не порежу. Уж точно не из-за тебя.
- Слава богу, - Гаррет вздохнул с таким облегчением, что от этого стало еще больнее. Значит, все было зря. Он уже давно не любил, а спрашивал «хочешь?» только по привычке или из принципа, без особой надежды и даже без интереса. Он такой, быстро теряет интерес. И снова больно гордости, а не душе. Больно от того, что обманул не он, а его, ведь Эйприл тоже такой, он хотел обидеть первым, а получилось, что он опять последний неудачник. И кому проиграл? Анжело Мэлоуну. Кошмар. Кто мог подумать, что Гаррет на него западет, что натурал Мэлоун сдастся смазливому Крофту.
- Извини еще раз, что я тебя ударил, - повторил Гаррет так легкомысленно и немного издевательски, что Эйприл поверил. А Анжело и слышавший все, стоявший недалеко Гвен не поверили, видно было, что он просто хотел обидеть сильнее. Два садиста, любят ударить посильнее и обижаются, когда сами получают удар.
- Да ладно, заслужил, - Эйприл хмыкнул. – Правда непонятно, почему ты ревновал, если любишь его.
Глаза все равно обожгло, он отвернулся вовремя и стал пробираться по проходу на выход. Как только тяжелая дверь зала грохнула, закрывшись за ним, Гаррет хотел сесть в кресло, перед которым стоял, но Анжело помнил, что Лукас в зале, что он может разболтать Эйприлу, что все это – просто шутка. Поэтому он схватил убитого собственной подлостью и обидой Крофта за руку и потащил ко второму выходу с другой стороны.
- Пошли, мне еще кое-что нужно тебе сказать, - шепотом пояснил он. Гаррет решил, что хуже не будет, потащился за ним, изображая безумную страсть. Ну, конечно, он тащится от «капитана» своей команды, давно не любит Кле и плевать на него хотел.
И куда пошел Эйприл? Конечно, к Одри. И нашел его, конечно, в подвале, на тренажерах, где Боргес пытался сделать и без того красивое тело Брикстоуна еще красивее. Он сидел, сводя грузы руками, так что грудь и мышцы рук напрягались, а мыслей не оставалось, Сложно думать, когда считаешь, сколько уже отжал.
- О, привет, - он хмыкнул, даже не задаваясь вопросом, почему Эйприл пришел, почему у него такое выражение лица, будто его оскорбили две роты солдат.
- А чего ты один? – Кле выдавил, а потом опять стиснул зубы, прикусил изнутри щеки, сел перед ним на длинную, обтянутую голубой «кожей» перекладину, тоже расставил ноги по бокам от нее. Хотелось реветь от обиды, что он все сделал зря, что все же промахнулся, как и думал. Утешало только то, что отдаться Лукасу, а на Гаррету все же удалось. Ведь если бы он сделал это с Гарретом, узнать об Анжело было бы еще больнее. Все правильно, классно он подстраховался, но все равно, обида никуда не уходила.
- А с кем мне быть? – Одри неожиданно грубовато отозвался.
- Ну, не знаю. С Мэлоуном, - Эйприл садомазохистски улыбнулся, не поднимая на него взгляд, изучая его бедро, обтянутое штаниной серых спортивных штанов.
- Судя по голосу, это как раз он виноват, что у тебя такое лицо.
- Что не так с моим лицом?
- Все нормально. Сейчас повоешь, и все.
- Извини, что мешаю, - Кле выдавил, но никуда не ушел, хотя гордость шептала, что нужно пафосно встать и пойти мучиться в одиночестве где-нибудь в уголке под лестницей. Про лестницы Эйприл теперь думать вообще не хотел.
- Не мешаешь. И не надо было спрашивать, почему я один, чтобы пожаловаться, мне эта твоя показушная вежливость уже вот где, - рука Оуэна провела ребром ладони по его горлу, он снова обнял ручки тренажера и сдвинул их, стараясь не слушать, что Эйприл снова скажет.
- Почему показушная?
- Потому что тебе по барабану на самом деле. Не старайся сделать вид, что тебя волнует что-то обо мне.
- А чего ты такой злой?
- Жалуйся уже быстрее, ты же хочешь, чтобы тебя послушали?
Одри для Эйприла невольно был какой-то жилеткой, но не страшным, прыщавым и очкастым ботаником, а ничуть не хуже Гаррета. И Кле машинально к нему пришел, но наткнулся на такое странное и внезапное отношение, напоминающее стену. Сквозь нее Одри видно, точнее, Оуэна, но до него не достучаться.
- Да ладно, - он все-таки шмыгнул носом, моргнул, и две слезы вырвались, предательски потекли по щекам раньше времени. – Не буду мешать.
- Я же сказал, что не мешаешь, - Одри тоже был человеком, ему надоело быть для всех хорошим, для всех другом, всем помогать безвозмездно, а потом получать такое. «Отстань, я натурал, но пойду полижусь с твоим другом, помогу ему отомстить Кле». И он тоже считал, что Эйприл, не смотря на свою привлекательную, нежную, в отличие от Анжело, внешность, на милый в глубине души характер, сам виноват в случившемся. Он сам изменил, сам получил за это. Почему он, Одри, должен его жалеть?
- Когда научусь не показушной, а настоящей вежливости, тогда и приду, - Эйприл встал, перекинул ногу через перекладину и отвернулся, пошел на выход, обходя тренажеры.
- А сейчас что? Пойдешь ныть в душ или в туалете в кабинке запрешься?
- Что, показушная вежливость? Тебе же не интересно на самом деле, что я буду делать, нахрена спрашиваешь тогда?
- Опять твоя гордость? – уточнил Одри, подняв брови.
- Не опять, а снова. Не нужна мне твоя жалость, спасибо.
- А только что нужна была.
- Я думал, тебе это не сложно. Но раз для тебя это такой непосильный труд, то зачем я буду тебя грузить. У тебя своих проблем дохрена. Мэлоун с Гарретом лижется, встречается, то есть, у тебя разом парня и друга не стало.
- Мы с ним не друзья.
- Заметно. Ну и все, больше ты ни с кем не общаешься, потому и один. Я спросил не из показушной вежливости, а чтобы узнать, как ты сам думаешь – почему ты один. Я-то знаю, что не по собственному желанию, а потому что тебя все оставили, все уроды и козлы неблагодарные. Так что вежливость тут ни при чем.
- Извини, я просто так сказал. Думал, что тебе по барабану на самом деле. Я хотел тебя выслушать.
- А я не хочу говорить, - Эйприл опять шмыгнул носом, так укоризненно и обиженно на него посмотрел, что Одри пожалел о сказанном сгоряча. Странное дело – добиться доверия очень сложно, особенно, от такого гордого человека, как Эйприл. Но потерять его доверие проще некуда.
- Что ты сейчас хочешь услышать? – опять не выдержал Боргес. – Хочешь, чтобы я тебе нахамил или чтобы вынудил сказать правду?
- «Нахамил» это «высказал то, что на самом деле думаешь»? Тогда лучше выскажи, - Эйприл прищурился, так и стоя на ступеньке перед дверью, держась за круглую пластиковую ручку.
- Ладно. Я думаю, что ты сам виноват. Ход был неплохой, я так понимаю, ты хотел опередить его и заставить тебя ценить. А то он трахнет тебя и опять пойдет нового искать. Только с Анжело он не встречается, он вообще ничего не знал, это за ужином сегодня Анжело предложил тебя проучить, раз ты Гаррету изменяешь. Вот он-то, как раз, меня предал, даже не подумав. Наверное, просто захотел Гаррету дать, бывает такое, это заразно, по-моему. Так что ты не парься, не опоздал, обидел ты его очень сильно. Непонятно, правда, за что, но если придерживаться твоей теории насчет ценностей, то все правильно. Самому не противно было не с ним?
- Не противно.
- Может, ты его и не любишь?
- А кто тогда меня полюбит? Остальные мне противны, а меня самого даже распоследний урод не любит. И все, одному мне быть, да? А если он хотя бы немного меня любит, то я же хочу его удержать рядом, разве это не логично?
- Это у тебя гордость взыграла, когда Анжело там придуриваться начал? Или ревность?
- А в чем разница?! – Эйприл разозлился. Он и впрямь не понимал, где у него разделялись ревность и гордость.
- Сегодня тебя Гаррет приревновал, потому ТЕБЯ и ударил. А тебя, видимо, опять гордость заела, когда тебе сказали, что ты не единственный, вот и бесишься.
- Значит, он меня любит, если ревнует?
- Любит, наверное. Но у него своя любовь, странная, ты же знаешь. И он тебя никогда не захочет.
- Почему? – Эйприл обомлел, но не показал этого, просто чуть заметно внешне побледнел.
- Потому что ему противно использованное трогать.
Одри сначала сказал, а потом подумал, но увидев, как изменилось выражение лица Турмалина, он понял, что сказал не то. То есть, сказал-то он то, но вряд ли это нужно было говорить.
- Да вы заколебали уже! – Эйприл заорал, топнув ногой о ступеньку. – Какой, нахрен, использованный?! Причем тут гребаная девственность, если я не девка?! Нет у меня ее, этой хреновой девственности, не было и не будет никогда! Для меня есть разница между «первый раз с кем-то» и «первый раз с тем, кого любишь», больше разницы нет! Гаррет, по-моему, из тех, кто если становится натуралом, то требует от бабы детей через год или меньше!
- И что в этом плохого?
- А то, что если ему говорят «нет», он ее бросает! Вот и думай после этого, что ему нужно! Он не ее любит, а детей, что ли?! Должен любить и без них! И если бы он меня любил, он бы и без гребаной девственности любил, а теперь, видите ли, противно!
- Если бы ты не ухмылялся и не говорил, что все это вранье, что ты ничего не делал, а сам не стоял, как потаскуха на панели, он бы и не ударил тебя! Он от тебя ничего не требовал, но ты мог бы хотя бы не трахаться с кем попало!
- А потом пожалеть через пару недель, что он был первым и единственным, но он меня бросил, да?! Ни за что я не хочу так жалеть, потому и сделал это! Ты его сам знаешь, он добьется, а потом забьет и пошлет!
- Если ты думаешь об этом, значит, в тебе рациональности как-то больше, чем любви к нему!
- А чего ты его защищаешь, если он твой друг или даже не друг, как ты говоришь, и он тебя оставил одного, да еще и твоего тупого Мэлоуна отбил?!
- Раз отбил, значит, так надо. Не судьба. Зачем я буду хвататься за того, кто уходит, едва поманят?
- Значит, ты тоже его не любишь.
- И мы, блин, счастливы! Никто никого не любит! Ты паришься, как бы тебе сердце не разбили, потому и трахаешься с кем попало, Гаррет хочет непременно новое и невинное, потому и ненавидит тебя теперь, Мэлоун воспылал страстью к грубому траху, а не к любви, потому и хочет Гаррета! По-моему, они отличная пара! Похотливый девственник и любитель целок, ненавидящий обязательства! И я, которому все по барабану, никого не держит и надеется на судьбу.
- А мне-то что теперь делать?! – Эйприл стукнул железную дверь кулаком, по лестнице на первый этаж понесся звук удара, глухой и мрачный.
- УБИТЬСЯ о стену! – рявкнул Одри, встал, одернул майку и взял бутылку с водой, психованно открутил крышку, сделал пару глотков. Вроде остыл.
Эйприл хотел убежать, оскорбившись. Точнее, уйти гордо, потому что бегать он после сеанса «любви» с Лукасом как-то не очень мог. Но не получилось даже уйти, дверь не открывалась, будто ее заклинило.
- Расслабься, - Одри не удержался, подошел и вылил ему на голову почти полную бутылку воды.
- Ты больной?! – Эйприл схватился за волосы, которые мигом стали паклей, прилипли к лицу, челка закрыла глаз, и он вообще ничего не видел.
- Зато остыл, - Боргес был собой доволен. – Ручку в другую сторону поверни, она запирается, если ее так крутить.
Эйприл повернул, но убежать не успел, даже дверь открыть не успел, его обняли за плечи и потянули назад. Оуэн сел на край одного из тренажеров, и между его ног приземлился ничего не видящий, мокрый и злой Турмалин.
- Мне теперь холодно, теперь в душ опять, теперь сушиться, - он заныл.
- Вечер, ты по-любому в душ вечером ходишь.
- Ты-то откуда знаешь?!
- Заметил, блин! – Одри застонал.
- От тебя потом разит!
- Ну и вали! – его отпихнули, но Эйприл не успел вскочить, снова сделал шаг назад и сел обратно.
- Не, мне нравится.
Боргес не понял. Шальной, что ли? Запах пота может нравиться?
- Как в «Хэнкоке».
- В смысле?
- «От тебя несет спиртом! – Дура, я пил!»
Эйприл хихикнул.
- Да, ты же качался. Я балда. Как тебе не лень все это делать.
- Есть два способа поддерживать офигенную форму – качаться и регулярно трахаться. Второе мне недоступно.
- Не понимаю, как это можно сравнить, - Эйприл нахмурил брови, и хотя Одри этого не видел, услышал в интонации недовольство. – Когда трахаешься, ничего не напрягается, только… Ну, отдельные части, так сказать, - он улыбнулся, подвинулся назад, так что и Оуэну пришлось отодвинуться, уступая ему место. Эйприл согнул ноги, прижал колени к груди, обнял их, прижался спиной к сидящему за ним и очень теплому «жилетке».
- Смотря с кем. И как.
- Что, хочешь сказать, я плохо трахаюсь? – у Кле это само вырвалось, но он сразу пожалел о сказанном.
- Без понятия. Не видел, не могу сказать.
- Да нормально, по-моему. Для первого раза.
- Еще собираешься с этим лохом спать?
- Он не лох, он очень красивый.
- На любителя. На азиатов меня как-то не тянет.
- Это уже твои проблемы. А если не с ним, то с кем-нибудь другим, мы же в мужском интернате, как Диего говорит, - Эйприл даже хихикнул, сам себя пытаясь ободрить.
- «Он не пережил расставания с Гарретом и пошел по рукам. По мужикам, точнее», - прокомментировал Одри иронично.
- Ну коне-е-е-ечно, «по мужикам». Просто.
- Просто потрахаешься и все.
- А что такого?
- Ничего. Станешь, как Деорса.
- Он хороший, я думаю.
- Да, он был против идеи мстить тебе за измену Гаррету.
- Вот. И он влюбился в Глена, мне кажется. И Глен от него тащится, но Глен сумасшедший. Он меня пугает иногда, да еще эти письма. Он так шифровался, что страшно становилось. И он убьет Гвена, наверное, если он ему изменит или типа того.
- Но не факт, что если ты станешь, как Деорса, будешь всем подряд давать, да еще сам предлагать в итоге, дойдешь до предела, то найдется какой-то псих-красавчик и влюбится в тебя по уши. Таких Сезаннов на всех не хватит.
- Ты меня утешать должен, а не ругать. А ты мне психику ломаешь, типа, все плохо будет, не надо так, ай-яй-яй.
- Ну, ты взрослеешь.
- Тебе всего двадцать восемь, не надо тут.
- Вообще, восемнадцать.
- Это Оуэну восемнадцать, пусть ему в раю не икается, пока ты его тело тут используешь. А тебе двадцать восемь, хотя по уму незаметно.
- Ну вот видишь, АЖ ЦЕЛЫХ ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ. А тебе восемнадцать исполнилось, малявка. А выглядишь немного младше.
- Чего?!
- НЕМНОГО, - сразу успокоил Одри.
- Ну и что?
- Ну и все. Еще вчера я бы тебя просто жалел и пел тебе в уши, что все будет красиво. А сегодня ты изменил ему, трахнулся с кем-то, кого вообще не любишь, собираешься еще с кем-то спать. Какой ты уже «мальчик», ты уже полноценный педик, теперь я с тобой буду, как психолог, а не как жилетка.
- Отпад, уже жалею, что сделал это, - Эйприл вздохнул. – А ведь нельзя спрашивать у парней, понравилось им со мной или нет? Черт, тупой вопрос, конечно, нельзя. Девчонки же не спрашивают, как они трахаются – хорошо или плохо.
Боргес округлил глаза, уставился на его мокрый от воды затылок.
- Тебе это зачем?
- Ну, спросить у Лукаса, хорош я или нет. Мне интересно, вдруг я кошмарное бревно и перед Гарретом вообще бы позорно было.
- Я не думаю, что бревно.
- Ты не знаешь, сам же сказал.
- Ну, я не представляю тебя бревном, - Одри солгал. Он почему-то уверен был, что Кле фригиднее синего чулка, работающего у них в библиотеке.
- Все равно интересно. Я вообще хотел бы переспать с таким парнем, которому стопроцентно можно верить, а потом у него спросить, что он думает обо мне в этом смысле.
- Которому СТОПРОЦЕНТНО можно верить? Где ты такого нашел?
- Не нашел, в том и дело. Гаррет пока влюблен, будет врать, льстить, даже если ему не понравится. А когда разлюбит, опять правду не скажет, преувеличит и скажет, что я отстой в постели. А у Лукаса спрашивать стыдно, он же не захочет меня обидеть и не скажет правду, он сам это делал с Фон Фарте и даже директором, он знает, что обидно, если тебя называют бревном. Так что я не знаю, с кем. С Гвеном, что ли? Нет, он вообще пассивный очень, хуже девчонки. А Глен его любит, к Глену не пристанешь. А ты не подходишь.
- А чего так?
- Ну, тебе я верю. Сегодня чуть не обалдел, когда ты сказал, что я тебе надоел.
- Я не говорил, что ты мне надоел, я просто психовал. Я же не знал, что ты все обо мне и без вопросов знаешь, что мне скучно одному.
- Ну все равно. Я тебе очень-очень верю, просто больше всех. Потому что ты хороший, наверное. Ты меня тогда утешил, когда он меня обидел. Ну, там был странный момент, но ладно, забыл уже.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |