- Мне вот интересно, скоро снег пойдет? – спросил он у Магды.
- Должен. Но через неделю, не меньше, - улыбнулась она, тоже посмотрев на небо. – Хорошо бы не похолодало к самому конкурсу.
Рудольф, вылезший одним из первых, хмыкнул мысленно. Ничего страшного, если вдруг похолодает. Смотреть на чужие постановки они могут и одетыми, а постановка самого Дримсвуда будет очень жаркой. Ну прямо очень-очень жаркой. Ему осталось всего ничего потренироваться, и он сходу подожжет весь костер, пусть даже тот будет состоять из сырых бревен в полметра диаметром.
- Вредно, - поцокала языком Магда, наблюдая, как спокойно и с лицом «так и надо» Гвен вытащил из кармана пачку сигарет, жестом фокусника вынул откуда-то зажигалку и закрылся от ветра ладонью.
- Да уже без разницы. А вы знаете, что если не курить, то через два года легкие полностью обновляются, и человек становится абсолютно здоровым, как будто никогда и не курил?
- Не знала, - Магда удивилась, подняла брови. Он с таким наслаждением затянулся, что ей показалось, будто теплый дым дошел ему не до легких, а аж до почек.
И Глен, выскользнувший из автобуса плавно, не так неуклюже, как все, все испортил.
- Самое время начать отсчет этих двух лет. Будешь полностью здоровым, - он выхватил сигарету, смял ее двумя пальцами и уронил небрежно, задавил носком кеда.
- Ты знаешь, какие они дорогие?! – Гвен возмутился, но не психанул, как истеричка, а сделал брови домиком и посмотрел на него убитым взглядом.
- Не дороже, чем у директора, - хмыкнул Сезанн.
Магда опять вздохнула. Сколько раз она говорила Нэнэ бросить, но он вообще никого не слушал, говорил, что без коньяка и сигарет он не живет, это как кислород для него и здоровый сон. А еще он постоянно пил натуральный черный кофе, не растворимый, а свежезаваренный. И ему с его натуральными, не фарфоровыми, а природно-ровными зубами не везло, они пожелтели от всего этого комплекса.
Было ошибкой закашляться, но Гвен просто подавился словами на холоде и пару раз кашлянул, прикрыв рот ладонью. Пошел дым.
- Ты точно больше не будешь курить, - заявил Глен, пытаясь отобрать у него пачку, но Деорса ее отчаянно сжал в руке и отвернулся, хихикая и продолжая кашлять. В горле першило, так бывало, хоть он и не простыл.
- Отдай! – Глен начал раздражаться, навалился на него сзади, одной рукой обхватил поперек живота, а второй пытался разжать пальцы, стиснувшие пачку.
- О, развлекательный центр, - Жульен округлил глаза. Он старался не дышать на Магду, чтобы та не почувствовала, что он в автобусе уже покурил. – В прошлый раз я его не видел.
- В прошлый раз с нами был директор, - хмыкнул Лукас своим шикарным голосом. – Пошли, оторвемся хоть.
- Да там нет ничего, деревня, - махнул рукой Глен, но Гвен наконец выпрямился, воспользовался тем, что о сигаретах забыли, спрятал их в карман и потянул Сезанна за руку.
- Да пошли, хоть в боулинг сыграем. Или в бильярд.
- Ты любишь бильярд? – удивился Тео, который был фанатом. Они с Диего переглянулись.
- Там такие шесты… - Гвен подмигнул, потом засмеялся, увидев обалдевшие рожи. – Шутка. Пошли, - он метнулся первым. Глен поволокся за ним, но он умудрялся волочиться так, будто по подиуму летел. И успевал следить, чтобы никто не пялился на невольно покачивающиеся, крутейшие во всех смыслах бедра «его Торнтмонского величества».
- Одерни, спину видно, - он дернул его за край белой рубашки сзади, потому что ремень штанов был действительно низко, а край рубашки – высоко. – И это не шест, это кий.
- Плевать, длинный.
Глен закатил глаза, но его успокоило, что на шее, прямо под волосами, забранными в петлю, у Гвена красовался оставленный засос. И Магда его тоже заметила, но ничего не сказала. Красивая парочка, да и не ведут себя так грубо, как Стрэтхолланцы. Почему не позволить им думать, будто они секретничают? Но лет через пять будут кошмарны, это факт. Гламурная, капризная дура, охочая до «покурить-выпить-раздвинуть конечности», и эффектный садист-трудоголик, охочий до этой капризной дуры. Магда была не в курсе, но это были бы отношения Ромуальда и Флориана, взбреди им в голову вдруг такое отколоть.
- После тебя, - уступил Эйприл дорогу Анжело, не став протискиваться мимо него на улицу из автобуса. Мэлоун хмыкнул, окинув его взглядом и пользуясь тем, что пусть он и был невысоким, но уж точно не ниже Кле.
- Конечно, после меня, - он вышел так, что даже Глен бы обзавидовался, но поздно, «тезки» уже унеслись в сторону огромного серебристо-стеклянного здания.
- Урод… - прошипел Кле. Но Анжело было по барабану.
- Так, мы в бильярд. Да? – Гвен посмотрел на Глена, тот кивнул, потому что было все равно. Он забыл, что в бильярде по-любому придется принимать провокационные позы. Особенно, Гвену. У него это в крови, инстинктивное.
- А мы – в боулинг, - Лукас кивнул в другую сторону. Стоило подняться на второй этаж, и они оказались перед большим темным залом с барной стойкой и автоматами. Направо – бильярд, налево – боулинг. Эйприл позволил уволочь себя злого и успокаивать во время натягивания жуткой обуви, которую он ненавидел, и они с Лукасом, Жульеном и Диего отправились к дорожке. А вот Тео эту глупость терпеть не мог, кий ему казался куда более четким, чем его собственная рука в момент броска, да и удовольствие как-то больше – загонять шары в лузы, чем сшибать кегли. Анжело составил ему пару против Гвена с Гленом.
- Только не говори, что ты еще и в бильярд хорошо играешь, - попросил Сезанн.
- А что? – Гвен удивился.
- Ты куришь, наливаешься тупыми коктейлями, играешь… Не на деньги, случайно?
- Да ты с ума сошел, - Тео перебил начавшего отвечать Деорсу. – А на что тогда? О, я придумал. Сходи, купи несколько бутылок пива, - он кивнул Анжело. – Скинемся, а выигрыш достанется двоим.
- Я много не пью, - Глен покачал головой.
- Зато я – запросто, - фыркнул Гвен, выдрал из руки Анжело деньги, вытащил свои и подставил ладонь Глену.
- Причем нести тебя в автобус потом мне.
- Мне три ведра надо, чтобы напиться до такого состояния. И точно не пива, - успокоил его Деорса, пошевелил пальцами, взял протянутые купюры и унесся.
- Это балетки на нем, или мне показалось? – Мэлоун округлил глаза, проследив за соседом по комнате. Он как-то не следил перед отъездом, во что переоделся Гвен.
- Ага, - тупо осклабился Фон Фарте, проводив скрывшегося за поворотом с зеркалами Граната.
- Балетки на парне?
- У него небольшие ступни, - пояснил Глен для тех, кто не заметил.
- Все равно, - Мэлоун на него таращился.
- Ему идет, - Сезанн пожал плечами и решил все это прекратить, убрал треугольник, повесив его наверх, перед лампами, и разбил пирамиду.
А Гвен завернул в туалет перед баром, со стоном вытащил из кармана сигареты и снова закурил, наклонился к раковине. Курить в туалете было, вообще-то, запрещено, об этом говорила табличка при входе. Но он открыл форточку под потолком, потянувшись, включил воду и, глубоко затягиваясь, принялся выдыхать медленно, тонкой струйкой дыма прямо в бьющую о раковину воду. Сразу стало тепло, хорошо, тело расслабилось, трясучка прошла, нервная дрожь больше не беспокоила. И в зал с бильярдом он вернулся с бутылками пива, конечно, но никто же не знал, что он еще на собственный «капитал» высосал банку «мерзкого коктейля».
Магда негодовала бы, не следи она за теми, кто был младше, и разбежался по всему центру. Кто в кинозал на третьем этаже, кто к автоматам, кто к электрическому быку. Гвен обещал себе тоже туда заглянуть, когда наиграется в бильярд. Но Анжело был трезвее и поклялся себе, что даже будучи натуралом, обскачет Кле во всех смыслах. Он не такой хрупкий и нежный, он миниатюрный и грациозный иногда, но когда нужно, может все.
* * *
- Ты уверен, что сможешь? – Одри как-то сомневался, решив быть первым в очереди на воскрешение.
- Не на все сто процентов, - «успокоил» Нэнэ, начиная сомневаться, что у него все получится. Это фантастика на грани сказки, но он решил очень постараться. – Может, я первый? – Гаррет поднял брови, лицо Эштона приобрело ехидное выражение, и Оуэна аж перекосило.
- Ну уж нет. Чтобы потом опять началось «Я первым был, я круче»?
- Как хочешь. Если ты с концами исчезнешь, я буду скучать, - улыбнулся Андерсен очень нежно. – Фицбергер где, кстати?
- Я сказал ему остаться в гостиной или посидеть в библиотеке, заняться фотографиями, - отмахнулся Нэнэ. Они вернулись на берег через пещеру. И обнаружилось, что идея была мерзкой. Спрятать чемоданы Крофта и Брикстоуна оказалось нетрудно, конечно, но откуда взять новые шмотки для «новичков»? Нэнэ решил оправдаться перед учениками задержкой службы перевозок, мол, багаж привезут завтра, а пока они побудут в форме Дримсвуда. Никто ничего не должен заподозрить, а Магду они как-нибудь успокоят. Да и вообще, это – не главная проблема. Главная – как заставить вернуться старые тела и уничтожить новые, не задев факт жизни.
- А если кто-нибудь вылезет из пещеры сейчас? – уточнил Гаррет дотошно. Ему не хотелось, чтобы кто-то помешал ему захватить свое любимое тело.
- Я запер кабинет, в него никто не зайдет, ход перекрыт, - начал психовать Нэнэ, медленно трезвея от волнения. «Сюда бы Рудольфа», - подумал он вдруг машинально. Рудольф своими эффектными штучками с мутацией вселял уверенность в себе и в реальности всего происходящего. Но его в данный момент не было, и приходилось надеяться только на себя.
- А если кто-то подойдет сверху, просто во двор выйдет?
- Все уехали, - процедил Сомори.
- Малышня осталась, - вдруг влез Одри, тоже озабоченный этой проблемой. – Если они увидят?
- Оплатим им сеанс психотерапии! – рявкнул Нэнэ и запустил пятерню в волосы, причесался пальцами. – Давай, становись передо мной, только не близко, метра на два отойди.
- Кажется, дождь собирается… - Гаррет медленно поднял голову, посмотрел налево, в сторону моря, над которым все потемнело. Облака плыли как-то странно – не в одну сторону по направлению ветра, а будто собирались над Дримсвудом. Такого он не видел даже в Стрэтхоллане.
- Вот и давайте поторопимся! А то я вообще передумаю, - Нэнэ прищурился.
- Будет очень больно? – уточнил Одри все же немного трусовато.
- Ты уже умирал, не парься. Хотя, думаю, разлететься живьем и без анестезии на атомы будет немного больнее, чем тихо сдохнуть от передозировки, - улыбнулся Гаррет.
- Не обольщайся, из окошка прыгать тоже не так больно, как раствориться в пространстве, - огрызнулся Одри.
- Если ты не вернешься, я просто не буду этого делать.
- Будешь, куда ты денешься, - улыбнулся Нэнэ уже как-то не так ласково, как раньше. – Отойди подальше.
Насчет Фрэнсиса он зря надеялся. Вернувшись в интернат с директором и «друзьями-зомби», он только немного подождал и бегом вылетел через главный вход, чтобы успеть к началу представления. Но ему хватило ума затаиться не на дереве, а в кустах на обрыве, чтобы его не увидели, и он тоже заметил затянувшие небо тучи. Оуэн выглядел так, будто его привели на казнь, а Фрэнсис понятия не имел, что должно было случиться.
Крофт странно ухмылялся, да так, что ему это просто не подходило. Смазливые блондины так не ухмыляются.
- Вдохни на всякий случай поглубже, - посоветовал Нэнэ, закрыл глаза, вытянул вперед правую руку и раскрыл ладонь, выпрямил пальцы.
«Господи, ну кто-нибудь, подскажите, как это делать…» - взмолился он, понятия не имея, что дальше. Гаррет даже не стал острить, он округлил глаза и замер, не заметив, что приоткрыл рот. Тело Оуэна трясло от страха Одри, который уже попрощался с жизнью и начал думать, что за двумя зайцами погнался.
«У тебя же силы смерти», - напомнил вдруг подозрительно знакомый голос. Нэнэ не слышал его десять лет, но узнал бы из тысячи. Высоковатый, медовый. Ромуальд знал о нем все, если хотел, для него не было преград и расстояний. Он не появлялся, но он готов был поговорить с взывающим всегда. На то Нэнэ и был экстрасенсом.
- Заклинаю твою душу отвергнуть тело, отрекись от дышащей плоти, - тихо прошептал Нэнэ, чтобы ни Гаррет, ни Одри не услышали. В конце концов, могло и не сработать.
- Что ты там бормочешь? – прищурился Крофт. Гаррет уже заметил, что губы «волшебника» шевелятся.
- Заткнись! – прикрикнул на него Одри, и Андерсен послушно замолчал, решив не мешать.
- Кости в землю, кровь в волны, дыхание в ветер, плоть в могилу, - повторял Нэнэ за шепчущим в его голове Ромуальдом. – Отдаешь мертвецу всю живую силу. Жилы, вены достаешь из плена, за гробовой доской оставь свое тело, - он зашипел под конец, мысленно застонал от злости. Что за ерунда, неужели эти дурацкие стишки подействуют?..
- Как ты себя чувствуешь?.. – уточнил Гаррет у приятеля. Одри открыл глаза и посмотрел на него, не обращая внимания на стоявшего перед ним бывшего одноклассника. И зря не обращал, ведь с Нэнэ сползла вся его маска, обнажив настоящее лицо, волосы трепал ветер, и они снова неотвратимо белели, теряя цвет.
Нэнэ подумал о Рудольфе, вспомнил все, что ощущал, когда шарил в его душе волной свежей смерти. Это был жар, огонь, настоящее пламя. И это разжигало не равнодушие, а злость.
- Да сдохнет это чертово тело или нет?! – он рявкнул, топнул по песку ногой, и вытаращил глаза от внезапной реакции. Гаррет шарахнулся, чтобы его не накрыло захлестнувшей берег волной. Пена дошла до ног Оуэна, он обернулся, переступил… И вдруг Одри ощутил не просто дрожь, а будто сотрясение всех внутренних органов.
- Мать твою… - выпалил Гаррет машинально, делая еще шаг назад – к пещере.
- Что за?! – Одри хотел сделать шаг назад, но пена взметнулась вверх по телу, превратившись в столб соленой морской воды. Одри замахал перед собой руками, пытаясь «отодвинуть» стену, а Нэнэ на секунду растерялся, но в груди начал расти воздушный шар, и он вдохнул поглубже. Ноги сами собой оторвались от земли, он снова еле удержал равновесие, разведя руки в стороны и только потом вытянув их вперед, в сторону Одри.
- Кровь в волны, дыхание в ветер, кости в могилу, отдай мертвецу свою силу, - прошептал на всякий случай еще раз, и Гаррет позеленел. Тела в водяном столбе видно не было, зато высовывались сведенные судорогой и выпрямленные в стороны руки.
Фрэнсис чуть не умер от страха, чуть сам не «отдал силу мертвецу», примерзнув к траве, в которой лежал. Он округлил глаза, увидев на небе молнию, сердце заколотилось быстрее, стоило услышать раскат грома.
- Какая гроза, - покачала головой надзирательница в гостиной, выглядывая в окно и задергивая занавески, чтобы младшие ученики, оставшиеся валять дурака, не испугались.
Одри не просто вскрикнул, он завизжал, как девчонка, и взвыл от боли. У загорелого Крофта все краски от лица отхлынули, проявились подглазники от недосыпа и усталости, Гаррет не мог оторвать взгляд от этого водяного столба. Нэнэ начало мутить, но в то же время появилось ощущение вседозволенности, неограниченной власти, и он почувствовал себя в воздухе, как настоящая птица. Воздух держал, больше не казался чужой стихией, он в нем просто завис, не чувствуя, что по лицу от ветра стегают уже не темные, а седые волосы.
Фрэнсис зажал рот ладонью и запищал в нее, когда столб окрасился багровым, а с рук сорвались сначала рукава, а затем и кожа, обнажившая мышцы, обвитые венами и сосудами.
Ветер подул неудачно, и кровью, наполнившей водяной смерч, плеснуло прямо на Нэнэ. Он в шоке дернулся, открыл рот, выдохнул, снова вдохнул. Вкус был мерзкий, соленый, и он не знал, была ли это морская соль или чисто физическая. Гаррет посмотрел на него, на шторм, на странную светлую полосу на горизонте за почерневшим морем, и начал сползать по булыжнику, отодвинутому от входа в пещеру. Визжать Одри перестал, распятое, освежеванное тело поднялось на уровень зависшего в воздухе Нэнэ, и тот просто держал его, уже готовый к обвинениям в убийстве. Он даже прикинул, каково будет в тюрьме.
Когда в водяном смерче закружились ошметки мышц и мяса, Фрэнсиса все же стошнило. Но его стонов даже никто не услышал, Нэнэ пронзило ледяной волной настоящей силы, как будто вся энергия буквально свежей вырезки притянулась к нему. И Гаррета жутко напрягло его довольное лицо, закрытые в экстазе глаза… Смерч вдруг отодвинулся, и на секунду виден стал скелет, но в тот же миг кости осыпались и превратились в пыль, едва коснувшись мокрого песка.
- А теперь ты, - улыбнулся Нэнэ как-то кровожадно и посмотрел на того, кто заставил его десять лет назад плакать от обиды за отказ.
Гаррета подхватило еще резче, он даже опешил от такой перемены. Казалось, у Нэнэ просто в мозгах что-то заклинило, ему доставляло невероятное удовольствие это слышать, видеть и делать.
- Знаешь, кайф требует жертв, - сообщил он, и у «Эштона» перехватило дыхание, на вдохе легкие заполнились водой, он подавился и перестал трепыхаться. За шею схватило что-то невидимое, руки вытянулись в стороны, ноги свинцовой тяжестью потянули вниз. Ветер и давление внутри смерча усилились, и он понял, почему сорвалась сначала одежда, а затем и кожа, как обычный бежевый скафандр. Терпеть не было никаких сил, закричать не позволяла вода, он вообще не понял сначала, что уже все случилось, только вытаращил глаза, увидев перед собой окрашенную алым воду.
По кустам, в которых сидел Фрэнсис, ударили крупные капли дождя, он сначала не поверил, высунулся и протянул ладонь, чтобы проверить, но пошел уже град, и он почти вскочил на ноги. Нэнэ не обращал внимания ни на что совершенно, по его лицу бежали потеки воды, смывающие вторую порцию крови, совершенно серые, тусклые волосы намокли, будто он только что вынырнул из моря. И по коже бил град, хоть он и не чувствовал, он закрыл глаза и дрожал от переполнявших его сил и криков, мечущихся где-то под диафрагмой, в животе. Целых две личности полностью в его власти, это что-то… А главное – на все здесь его воля. Если он не захочет, их больше никогда не будет. Нет, против Одри он ничего не имеет, но Гаррет… Он так много сделал плохого в жизни. Он же заслуживает? Или нет? Все же, стоит подарить ему шанс?..
«Что теперь?!» - немного панически подумал он, Ромуальд, вызванный всем его желанием, резко ответил.
«Позволь им самим думать, вспомнить, какими они были, какими они хотят снова стать… И повторяй за мной».
Нэнэ начал бормотать, как и перед этим – шепотом.
- Кости, мясо, кровь, дыханье возвращаю из-за грани. Смерть тебе вернет назад, что года уже забрали…
«Чего так тихо», - усмехнулся Ромуальд отчего-то хриплым голосом, будто он тоже сильно волновался.
- Кости, мясо, кровь, дыханье возвращаю из-за грани. Смерть тебе вернет назад, что года уже забрали! – выкрикнул Нэнэ громче. – Доволен?
«Теперь лучше» - согласился Ромуальд.
- Тогда ладно. Кости, мясо… - Нэнэ повторил так же громко и в третий раз, уверенный в том, что нужно два – для обоих «зомби». И он был прав, только не учел, что высказанное шепотом «заклинание» тоже сработало.
Он случайно трижды убил. И трижды собрал кого-то. Только нужны были всего два тела, а теперь смерти хотелось получить по закону еще одно.
- О, господи… - Фрэнсис чуть не умер, сжавшись в комок, зажав рот уже обеими руками и не отводя взгляда. Смерч передвинулся к «мистеру Сомори», и тот сначала не понял, отодвинулся на полметра назад, почти встал на край обрыва, но не успел – его втянуло ветром в стену воронки.
- Какого дьявола?!! – взвизгнул его голос из глубины, Нэнэ начал отчаянно брыкаться и трепыхаться. Он, в отличие от Гаррета и Одри, сопротивлялся долго, из водяной стены то и дело высовывались его руки и ноги, слышался крик, ругательства и все его мнение о происходящем.
- Отпусти меня!! – заорал он, обращаясь к кому-то неизвестному.
«Знаешь, кайф требует жертв», - сообщил ему Ромуальд, и тут же послышался треск, хлюпанье, жуткий вой, Фрэнсис даже обрадовался, что желудок к этому моменту был пуст, и стошнить во второй раз его не могло. В водном потоке мелькнули белые волосы, а потом смерч побагровел, почти почернел от крови, на песок осыпались розовые, будто обглоданные кости. Они тут же потемнели и обратились в гору пыли, которую аномальный ветер не задевал, как и те две, что остались от Оуэна и Эштона.
Фрэнсис всхлипнул даже, едва начав приходить в себя и осознавать, что все было по-настоящему. Час назад он фотографировался и целовался с директором, а теперь его перемололо, как на мясорубке, из-за какой-то чертовщины. На фоне этого тот факт, что Нэнэ вызвал грозу, шторм, да еще и умел летать, казался ерундой. Но что случилось с Эштоном и Оуэном?! За что он это сделал с ними?..
Шторм начал утихать, волны уже не вздымались выше горизонта, который видел Фрэнсис, а небо постепенно светлело. Да и дождь с градом закончился. Прах на берегу зашевелился, от него пошел дым, как от только что затушенного костра. Три пепелища горели сами по себе прямо на мокром песке. Дым начал закручиваться, и Фрэнсиса опять приморозило к месту, отняв столь необходимый дар речи. Ему хотелось завизжать, увидев голые кости, которые начали собираться из пепла. Но когда они начали обрастать мясом и оплетаться сосудами, стало совсем плохо, Турмалин позеленел и закатил глаза.
Было совсем не больно, но все тело, которое еще не сформировалось до конца, жутко чесалось и вибрировало изнутри. Но это был скорее радостный момент осознания, что все новое, такое живое, очень живое и свежее, что все это настоящее и принадлежит им.
Одри, перенесший чуть ли не предательство бывшего одноклассника, вытянул вперед руки, посмотрел на них и опешил. Обломанные ногти каменной твердости, ободранный золотой лак, серая кожа, рукава пушистого красного пуловера. Все так, как он помнил, когда приехал в Стрэтхоллан. Последние дни ему запомнились не очень, только моменты с Франсуа и Гарретом, но начало он помнил прекрасно. И стоило тронуть волосы, повисшие паклями, как он понял, что в представлении перестарался. Тускло-желтые, соломенного цвета пряди остались теми, какими он их помнил. Даже синяки в сгибах локтей стали теми же, что раньше.
«Долбежка тоже будет?..» - с юмором подумал он и вдруг понял, что если это случилось с ним, то Гаррет…
- Господи, какого… - рядом раздались маты, Андерсен был в гневе, и Одри повернулся посмотреть на него.
- Пф-ф-ф! – он зажал рот ладонью, захохотал в нее, тараща свои яркие глаза.
Гаррет был в шоке. Он косил глаза вбок, держа прядь волос обычной, средней длины, едва ли до середины шеи, без косой челки. Да и цвет был его – темно-русый.
- О, боже… О, боже!! – он застонал и посмотрел на себя. Тот же костюм, что был на нем на первом концерте. Это был самый запоминающийся момент в его жизни, он никогда бы его не забыл, а потому вспомнил, уже решив, что Нэнэ их предал. Он сошел с ума, чертов гот, а теперь… А где он теперь?
- Ты так молодо выглядишь! – продолжал выть Одри. Он и впрямь выглядел чуть старше, но всему виной пристрастия его тела в те великие времена.
- Очень смешно, - буркнул Гаррет, разглядывая пафосные джинсы, болтающиеся на бедрах подтяжки, три майки, чувствуя даже липкость блеска для тела, которым его тогда мазал Сэнди. И глаза, должно быть, тоже были подведены. О, ужас! Какой кошмар…
- А где Нэнэ? – не понял Одри, и Андерсен опомнился. Он тоже хотел задать этот вопрос, но отвлекся.
- Кстати, да, где этот ублюдок?.. – злобно прищурился он. – Я хочу у него кое-что спросить.
Дымовая завеса на третьих останках начала пропадать, растворяться в воздухе, и Одри даже метнулся к «подонку» первым, чтобы схватить его и дать по роже, пока не опомнился. Фрэнсис хотел окликнуть директора, чтобы тот объяснил, что произошло, и почему появились эти двое. Или это и были Эштон и Оуэн?.. Они вели себя, как всегда, но это были не они.
Гаррет дергаться не стал, сквозь туман проступали черты, явно не похожие на внешность Нэнэ. И Одри бледнел, остановившись, как вкопанный, глядя на ноги в черных брюках, на тонкую талию, на строгий черный жилет, белую рубашку с пузырящимися старомодными рукавами. Когда туман исчез окончательно, Боргесу захотелось потерять сознание или схватиться за голову с криком «Мать твою, не может быть!!»
Это был тот ублюдок, что сцарапал кольцо с его пальца на спиритическом сеансе десять лет назад. Это был тот самый моральный урод, который пугал их сгоревшей мордой то в зеркале, а то и при личной встрече. Это он следил за ними всегда, двадцать четыре часа в сутки, это он вселился в тело Франсуа, чтобы получить возможность заняться «этим» после долгих лет смерти. Одри этого блондина никогда бы не забыл. И он сразу понял, в отличие от вечно умного Гаррета и ничего не осознающего Фрэнсиса, что произошло. Ромуальд Бликери, «фамильное» привидение Стрэтхоллана, держался за связь с экстрасенсом изо всех сил. Он был мысленно всегда готов к тому, что Нэнэ, глупый самодовольный гордец, попросит его помощи. В конце концов, это благодаря Ромуальду его силы стали проявляться, благодаря привидениям Стрэтхоллана Нэнэ стал тем, чем стал. Но воспоминания о Ромуальде всегда возвращали его в состояние семнадцатилетнего трансвестита, обожавшего чулки и кружевное белье. И он терял восемьдесят процентов логики, просто не улавливал подтекста. А Ромео не растерялся и схватился за две лишние фразы – отказа и призыва. И вот…
- Это же ты тогда был там, в зеркале! – вытаращил глаза Гаррет. – Точно ты! В смысле… - до него вдруг дошло, и дикий оскал пропал. – Что ты здесь делаешь?
- То же, что и вы, - Ромуальд себя чувствовал слегка не в своей тарелке, всем телом ощущая какую-то странную свежесть. Его воспоминания слежались, пахли затхлостью и тленом – легким ароматом ванили. И свое тело он помнил, но слишком давно не чувствовал. А сейчас все было прекрасно, каждый миллиметр открытой ветру коже чувствовал холод, ветер развевал волосы, на которые Одри завистливо засмотрелся.
- Что-то ты как-то неуловимо старше выглядишь… - прищурился Гаррет, заметив эту странность. В последний раз, когда он сам видел Ромуальда в Стрэтхоллане, привидение смотрелось лет на восемнадцать, если не семнадцать. А сейчас ему нельзя было дать меньше двадцати. А может, даже двадцати двух.
- Да, так вышло, - чуть надменно ответили ему. Ромуальд осматривался.
- Где Нэнэ? – мрачно нахмурился Боргес.
- Должен быть где-то рядом. Видящие призраков так просто не исчезают, они остаются где-то в местах, в которых часто бывали. Он директор, я так понимаю? – Ромуальд так внезапно перестал осматриваться и уставился на Гаррета, что тот даже вздрогнул. Было в бывшем привидении что-то, что заставляло нервничать.
- Директор, - он кивнул.
- Отлично, - Ромуальд улыбнулся скупо, не показывая зубы. – Теперь я буду директором.
Одри потерял дар речи.
- Ты… Да ты… Да как… Где Нэнэ?!
- Я же сказал, что где-то рядом, - Ромуальд пожал плечами. – Если было две жизни, которые принадлежали тем парням, то вы обменяли их на свою смерть. Так почему мне не обменять свою смерть на его жизнь? – он поднял брови.
- Ты!! Труп!! – Одри не угрожал, он его просто образно окликнул, сделал было шаг, чтобы схватить «убийцу готят» и дать ему по красивой физиономии, но физиономия вдруг так изменилась, что он шарахнулся.
- Мать твою! – Гаррет тоже отпрыгнул, перекрестив руки и чуть не закрывшись ими, вытаращив глаза. Еще буквально месяц с лишним назад он сам был привидением, но теперь испугался какого-то парня из прошлого века, будто сам так никогда не умел. Но это было правдой, ни Одри, ни он сам никогда не могли менять материю. Они просто не пытались, не было таких «сил».
Перекошенное лицо с двумя дырками вместо носа, перетянутыми в стороны губами и лишенными бровей и ресниц глазами изобразило улыбку.
- Идиот! – Одри рявкнул, топнул ногой. – Эти шуточки! Я их еще помню, зараза!
- Помнишь? – Гаррет на него уставился.
- Тебя там не было, когда он нас пугал, кретин!
Одри бушевал, а Ромуальд запрокинул голову и засмеялся заливисто, высоким, поставленным голосом. Это было не истеричное «хихихи», не беззвучный зловещий смех, не звонкий колокольчик, а тот самый лошадиный хохот с заиканием.
- Господи… Я чувствую себя таким… Живым, - Ромуальд улыбнулся снова, но уже как наркоман, вдыхая воздух и наслаждаясь запахом листьев, только что прошедшего дождя, моря.
- Ты лучше подумай, что ты будешь делать с Нэнэ! – посоветовал Одри. – Тебя просто УБЬЮТ! Ты знаешь, что он директор интерната? Вот этого?! – рука в красном рукаве вытянулась, палец обвиняющее ткнул в сторону здания.
- Да, знаю, - спокойно ответили ему. – И я знаю, что ты знаешь, что мисс Шарлотта Бишоп, которая была вашей директрисой десять лет назад, была и моей директрисой тоже, - Ромуальд осклабился. - Несмотря на то, что внешне она не такая.
«А еще она – твоя мать», - мрачно подумал Одри. Нэнэ ему об этом говорил, но Ромуальду так и не решился сказать. Но в целом получалось так, что Ромуальд был в шоколаде, ведь он считал, что держал директрису интерната только знанием о ее «суперживучести». А на самом деле, он мог держать ее в ежовых рукавицах еще и кровным родством. Точнее, родством с ее настоящим телом.
Одри посмотрел на Гаррета, вздохнул, подавил желание хлопнуть себя по лбу. Отлично. Два сыночка одной и той же психопатки. Они вообще знают, что теоретически, они двоюродные братья?..
Правда старшенький родился как-то почти на сто лет раньше.
- Что он собирался сказать всем? – Ромуальд решил брать быка за рога сразу. – Ведь вы же умерли давно.
- А что ты собираешься сказать? – прищурился Одри, снова делая шаг к нему. Ростом он был, правда, слегка пониже, что смущало. Все же, «юноши» и «парни» прошлого века были немного крупнее, несмотря на всю тонкость и грацию, которой Ромуальд гордился.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |