Но обошлось, так что Рудольф подошел к двери, сел перед ней на корточки и выглянул через замочную скважину в коридор. Никого не было, да и судя по звукам, тоже никто не бродил. Скорее всего, учителя и воспитательницы еще не легли спать, следили за малышней и всеми подряд. Так что он без проблем встал, прижался к двери, закрыл глаза и прикоснулся пальцами к скважине с такой нежностью, с какой профессиональный бабник лезет в кружевные трусы очередной жертвы. Он почувствовал все механизмы замка, вдохнул и провел пальцем снизу вверх, повернул его вправо, очертил круг. Механизм задвигался, металлический блок, спрятанный в двери, выдвинулся через три оборота окончательно, и дверь радостно открылась. Выйти в коридор, прижаться к двери спиной и незаметно ее закрыть тем же методом ничего не стоило, а уж сбежал Рудольф и того быстрее, чуть не слетев по лестнице.
Анжело тем временем так и сидел в библиотеке, выгнув бровь и округлив глаза, таращась на экран. Информации о группе «Ванильная галактика» он не очень удивился, но вот внезапно подробная информация о бас-гитаристе с редким валлийским именем «Гаррет» уже посеяла сомнения в его мыслях. Изменения внешности в обратном порядке, соответствующем хронологии событий того времени, его тоже заинтересовали. Чем раньше была сделана заметка, было записано интервью, снято видео или сделана фотография, тем интереснее казался этот гитарист. То есть, чем он был младше, тем он Анжело больше нравился. У Мэлоуна даже пронеслась в голове мысль: «Вот ему популярность мозги запудрила…» Популярность этого парня испортила, заметно было по манере вести себя, которая менялась со временем, вплоть до самого распада группы, ухода из нее Гаррета и его самоубийства… В СТРЭТХОЛЛАНЕ. На этом месте у Анжело отвисла челюсть. Гитарист был из Стрэтхоллана, да и вся группа была оттуда, включая бабоподобного солиста. Мэлоун послушал почти все песни, по крайней мере, все популярные, которые исполнял именно он, и поразился странному контрасту голоса с внешностью. Если к двадцати годам образ Гаррета создал продюсер, заставив измениться, выкраситься в черный и носить гламурные шмотки, и внешность стала совпадать с голосом, то когда группа только появилась на сцене под руководством этого человека, Гаррет убивал. Он был таким ярким и непохожим ни на кого, что зубы сводило. Чувственные губы, которые казались ненастоящими, узкие, хитрющие глаза, темно-русые волосы, расчесанные на ровный пробор и без челки. Все это предполагало нежный или хотя бы слащавый голос, но у него он был хриплый, скрипучий, низкий и мерзкий, как у любого злодея из фильма Тарантино.
У Анжело начало рябить в глазах от видео и фотографий, он вышел на сайт музыкального конкурса среди интернатов, нашел нужный год и, едва прокрутив страницу вниз, обнаружил там заметку о победителях из Стрэтхоллана. Это была первая победа Стрэтхоллана в конкурсе, с тех пор они никогда не проигрывали, «Ванильная Галактика», укравшая репертуар у популярной группы, положила начало белой полосе в жизни интерната. И Анжело, вглядывавшийся во всех участников группы, безошибочно узнал их. Рыжий ударник, здоровый клавишник, смазливый и «крутой» солист… И бас-гитарист, конечно, мокрый, как мышь, упахавшийся на первом в жизни концерте. С волос явно капало тогда, они потемнели, пара прядей упала на лицо, подведенные карандашом глаза поплыли, зато сверкали такой радостью, что энергия от фотографии неслась прямо на сидевшего перед экраном Мэлоуна. Сползающие штаны вечно модной военной расцветки, болтающиеся на бедрах подтяжки, куча маек, феньки на руках и шее, неестественный, косметический блеск рук и груди, видной в вырезах маек.
Только бабоподобного Энферни там не было, и Анжело это очень нравилось.
Он нашел еще много чего в последующих интервью, когда Гаррет стал раскованнее, а не таким милым и естественным, каким был на той фотографии. Он любил гранатовый сок, он ненавидел пончики, он терпеть не мог женоненавистников и был за эмансипацию, он любил закаты и ненавидел рассветы, терпеть не мог просыпаться рано, плохо учился по его словам, но очень старался, потому что был упертым по сути и вообще львом, родившимся в теплую, угасающую пору. Знак Зодиака заставил Анжело шустро найти статью обо всех особенностях восходящих львов, покопаться в пристрастиях, обнаружить, что совпадение их знаков все же имеет место быть… Ну, а еще он выяснил, что у Гаррета самыми чувствительными частями тела были плечи и спина. Львы возбуждались даже от массажа, если верить астрологам. Анжело в эту глупость верил, так что решил проверить, ЭТО его убедило бы даже сильнее, чем вопрос к Эштону: «А ты любишь гранатовый сок? А пончики?»
Эрогенная зона такого расположения радовала больше, чем если бы она оказалась где-то на лодыжке. Добраться до лодыжки сложнее, чем до спины или плеч.
Но Анжело уже и так поверил, ведь от фонаря такое не выдумать, Эйприл не мог просто с потолка взять и вспомнить о гитаристе давно распавшейся группы, как бы он ни был обижен на Анжело и своего теперь экс-бойфренда. Он не просто пальцем в небо ткнул, но Мэлоун готов был проверить. И он уже влюбился. Теперь – точно. Голос, внешность, все это так совпадало с характером «Крофта», которого он знал… Что теперь Анжело стало ясно, отчего порой слащавый блондин вел себя, как мрачный, нахальный и иногда хамоватый «не-блондин». Все замашки и привычки «Эштона» смотрелись странно у Крофта. Но стоило подумать и представить это все на парне, которого Анжело видел на экране, все было гармонично и идеально. Неужели переселение душ существует? Он живет в одной комнате с давно умершим человеком? Боже, он сегодня ночью СПАЛ В ОБНИМКУ с мертвецом?! С ума спятить. И ему плевать было, куда делся настоящий Эштон Крофт, чье тело жило рядом с ним, убил его Гаррет или нет, как это получилось… Анжело хотелось, чтобы это был именно он, такой, каким был раньше, такой, каким он понравился. Его характер и тело, а главное – его голос. Наверное, такой голос и такие глаза заставили бы даже Анжело поменять ориентацию. Черт с Эйприлом, плевать на все, он ВЛЮБИЛСЯ, он очень хочет повыделываться, хотя бы потрогать того, кто ему понравился. Человек может влюбиться даже в фотографию, это факт, и трудно не влюбиться в человека, когда знаешь, что он рядом с тобой, что его характер уже тебе понравился, но у него просто проблема и растерянность. Анжело уверен был, что Гаррет вел бы себя иначе, будь он собой, а не запертым в чужом теле. Это было жутко и круто одновременно. И он подумал, что Эйприл просто не способен был этого оценить, Мэлоун не задумывался о том, откуда Кле все знал. Он не подозревал, что Эйприл тоже любил именно ту внешность, то тело и то лицо, тот голос. Хотя, Гаррет, которого любил Эйприл, и Гаррет, на которого запал, капая слюной, Анжело, были разными людьми. По крайней мере, внешне. Анжело куда больше нравилась естественность, а Эйприла привлекал блеск и шик созданного продюсером образа. И характер Гаррета он действительно терпел, стараясь укротить его, подчинить своими уловками, гордостью. Но не вышло.
- Что ты тут делаешь так поздно? – уточнили слащаво из-за спины, и Анжело чуть не отхватил паралич, быстро закрыл все «левые» страницы, стер историю и вытащил флэшку.
- Порно смотрю, - улыбнулся он, обернувшись. Точнее, лишь оглянувшись через плечо, покосившись на «Крофта». Теперь его присутствие вводило в ступор. – А ты меня что, искал?
- О, да, - Гаррет хмыкнул. – Зашел предупредить, что сейчас Магда сюда явится. И тебе лучше побыстрее стереть всю порнуху, которую ты успел просмотреть.
- Я уже, - заверил Анжело с сарказмом.
- Что на флэшке?
- Проект.
- По какому?
- По географии, - не моргнув, соврал Анжело. И Гаррет не поверил, но придраться не смог, учительница географии, насколько знали все и особенно Гвен, была стервой той еще. Она могла задать проект одному из всего класса. – Ладно, пошли, - он встал, убрал оставшееся доказательство в карман и пошел на выход, но чья-то рука недвусмысленно притянула его ближе за пояс. Анжело вырываться не стал, представив, что это тот русоволосый парень, тот Гаррет, каким он был в оригинале. Просто кайф…
- Странно для «не гомика» обниматься с мужиками, - заметил сладкий голос, и фантазия сдулась, реальность вернулась. Анжело посмотрел на него, подняв голову и усмехнувшись.
- Да я тебя просто использую, не обольщайся. У тебя характер чем-то похож на человека, который мне нравится.
- А Оуэн чем плох?
- А у него характер, как у тряпки. Может, он и умеет взрываться, но я этого не вижу. А вот у тебя он даже подозрительно совпадает с тем характером, который мне нужен. Правда внешность не очень, но ладно.
- А где тот, на кого я похож?
- В гробу лежит, - легкомысленно фыркнул Мэлоун. Гаррет вздрогнул мысленно, но не подал вида.
- Еще один, - постарался он сделать интонацию кретина. – Кле тоже страдал по покойнику.
- Поэтому у вас ничего не вышло?
- Да, типа того. И насколько я понял, на его характер мой тоже был похож. Только вот, как ты сказал, «внешность не очень». Не похож.
- Печально. Ну да на безрыбье и рак – рыба, - Анжело хамил, не захлопываясь, так что хотелось одного из двух – убить его и убить его больно. – Кле важна внешность, потому что он жутко тащится по мужикам и страдает по своей заднице так, как если бы был девственницей и страдал по своей невинности. А мне-то плевать, у меня платоническая любовь. Мне достаточно только общения с похожим на Него человеком.
- Да ладно? А что со внешностью?
- Что с ней?
- Если вдруг он появится? Оп, и появился?
- Воскреснет? Маловероятно, - Анжело хмыкнул, хотя внутри у него все стыло от ужаса. Когда мертвец в живом теле говорил о собственном воскрешении, это заставляло задуматься о многих вещах.
- Ну, а вдруг? Вот взял и появился тут. И характер, который тебе нужен, и внешность… Что, резко перестанешь быть «нормальным» и дашь ему?
- Запросто. Я уже не совсем нормальный, раз запал на него, где бы он ни был. Я его по фотографиям знаю.
- Откуда тогда ты знаешь характер?
- Мне кажется, что он такой же, как у тебя. По крайней мере, ему бы он подошел, - выкрутился Анжело.
- И что, не станешь потом страдать, как Эйприл, по своей заднице, выделываться? Все вы одинаковые. Говорить каждый может, а вот завтра он тут появляется и все, сразу «Ну я не знаю…»
- Да иди ты, - Анжело толкнул его в плечо и пошел вперед. Но не выдержал, повернулся и стал шагать задом наперед. – Если он тут появится, я ему дам запросто. Главное – как попросит. Попросит круто – сразу дам, без вопросов. А если уныло, как Оуэн, то фигу ему с маслом.
- Это больно, - заметил Гаррет.
- С ним – пофиг.
- Что, такой красавчик?
- По крайней мере, мне нравится. Мы чем-то похожи. Глазами, наверное, - Анжело хмыкнул, прищурился и снова открыл глаза широко. – Когда двое в паре похожи друг на друга внешне, это очень хорошо, они надолго вместе зависнут. Знаешь, почему? Потому что каждый человек себя обожает, а если он видит в своем любовнике или любовнице знакомые черты, он любит его сильнее.
Гаррет начал потихоньку сходить с ума. У того покойника характер, как у него. Это ладно. У того покойника глаза узкие и карие, как у Анжело, но и как у него тоже! Это уже странно.
- И что, только за глаза он тебе нравится?
- Нет, он весь клевый. Особенно голос. Не спрашивай, откуда я знаю его голос, слышал и все, - Мэлоун хихикнул мерзопакостно. – И было бы клево, наверное, не выкаблучиваться, как Кле, а сразу раз и все. Это круто. Это просто… Ну, один раз за всю жизнь такое бывает, так что лучше познавать все в процессе, а не на теории.
- Смело, - согласился Гаррет. – Но это уже не любовь, это похоть, деточка.
- Значит, в тебе я платонически люблю его характер, а появись здесь вдруг он сам, я бы похотливо хотел под него лечь. Все просто, - заключил Анжело и открыл дверь спальни.
- А если бы вдруг… - начал Гаррет, но не стал договаривать. – А ладно, ничего.
- Нет, скажи, - Мэлоун прищурился.
- А если бы тебе сказали, что он действительно жив, только в другом теле?
- Это было бы то же самое, что ты. Характер его, то есть, ты – практически он. Но тело-то чужое. Я бы такого не захотел. Ну, это же не он, а спать с каким-то левым мужиком не айс, не говоря уже о том, что это МУЖИК. Он – единственный, наверное, с кем бы я смог. А так – ни за что на свете. Да я думаю, ему тоже было бы неприятно, если бы я, любя его, спал бы с кем-то левым. Все логично.
«Конец света, это действительно он», - подумал Анжело, чувствуя, как сердце замирает от ужаса и восторга. Гаррет спалился своими репликами и вопросами, нормальный человек не стал бы так говорить.
А Гаррет подумал, что Мэлоун прав. Как бы он ни хотел Эйприла все это время, он не смог бы любить его дальше. Переспи Кле не с Лукасом, а все-таки с ним, Гаррет все равно бы наорал на него и обиделся, ведь это была измена. Он спал бы с Эштоном, а не с ним. В общем, ситуация безвыходная, Гаррет не мог воспринимать тело, в котором жил, как свое собственное. И тут нарисовался резкий и странный Мэлоун, который, кажется, понятия не имел обо всей правде, но был влюблен в…
«Да быть того не может», - Гаррет мысленно махнул рукой и хотел следом за «капитаном» войти в спальню, но его снесли и схватили за руку.
- Ты пойдешь со мной, - сообщил Нэнэ, искавший его уже и в библиотеке, откуда они только что ушли, и по всему интернату.
- Даже не собираюсь, - нахально ответил «Эштон», и Анжело, смотревший на это все из открытой двери, как бы стоя перед зеркалом, снова убедился. Обычный старшеклассник не станет так разговаривать с директором, но если посчитать, то настоящий Гаррет старше их директора. Неудивительно, что он так с ним разговаривает.
- Да, собираешься.
- Нет, не собираюсь.
- Собираешься, - рявкнул Нэнэ, стиснул его запястье одной рукой так, что вены проступили, и Гаррет опешил. Такой силы он от грациозного Сомори точно не ждал, несмотря на все фокусы, увиденные на репетиции.
- Ладно, собираюсь.
Нэнэ наклонился к нему слегка и шепнул в ухо.
- Одри уже сидит и ждет, так что не выпендривайся. У тебя есть отличный шанс обменять это живое тело на твое, давно сгнившее.
- Мне как-то не импонирует гулять по интернату, рассыпаясь на червей и трупоедов, - заметил Гаррет, представив, что свежий Крофт каким-то образом телепортируется в его гроб на кладбище Толлум-Тауна, а истлевшее тело настоящего Андерсена обретет жизнь и его душу.
- Да нет же. Оно воскреснет, будет живым, как раньше.
- Очень живым? – с сомнением уточнил Гаррет, задумавшись о том, что даже если скелет вдруг обрастет плотью и всем, чем нужно, вряд ли он сможет резво шевелиться.
- Посмотрим, как получится.
- Они спалят, кто я, ты с ума сошел? Или собираешься исключить меня с концами и оставить на произвол судьбы?
- Твоему трупу тридцать один год, если его оживить, ему будет двадцать один, насколько я помню. Уж как-нибудь разберешься.
- У тебя температура, - ругался Гаррет, уже спускаясь за ним по лестнице. – Меня давно похоронили, но все, кто хоронил, живы, идиот! Они же меня узнают, как два пальца об асфальт!
- Тогда придумаем что-нибудь. Есть идеи?
- С чего ты вообще взял, что это возможно? – Гаррет не мог понять. – Я только что об этом говорил с Мэлоуном, но я просто придуривался, это так, из разряда несбыточных фантазий. Ты что, телепат?
- Нет, но с вашей с Одри смертью разберусь.
- Некромант?.. – Гаррет нервно хихикнул.
- Вроде того, - Нэнэ тоже хмыкнул. Звучало смешно и фантастически, но это было правдой. И ему очень хотелось подарить двоим идиотам настоящий второй шанс безо всяких «но».
- Что тогда делать с этими двумя? Крофтом и Брикстоуном?
- Им давно пора в могилу, пусть успокоятся, а то небось бесятся там, где они теперь. Их тела тут гуляют, а они сами в раю. Или еще где, - Нэнэ открыл дверь кабинета и впустил его, как швейцар.
- Уже поздно, что вообще все подумают? – уточнил Одри, сидевший в кресле и пытавшийся успокоиться. По телу носились мурашки от предвкушения. Если шанс был один на миллион, он все равно был.
- Что вы что-то натворили, и я вам трахаю мозги, - пожал плечами Нэнэ и сел на край своего стола, чтобы быть поближе, а не восседать в кресле, как на троне. – Значит так. Если получится, то можно будет как-то все поменять.
- Воскресить труп невозможно, - уперся Гаррет в свою тему.
- Я и не буду воскрешать. Я просто поменяю внешность. Живое приобретет вид давно умершего, а давно сгнившее приобретет этот вид. Суть от этого не изменится. Это как облить искусственную елку ароматизаторами, настоящей она от этого не станет.
- То есть, мы будем Оуэном и Эштоном с нашей старой внешностью? – было видно, что Одри эта идея не нравилась.
- Я не так выразился, - вздохнул Нэнэ. – Если коротко, то получилось так, что можно снять все, что произошло, можно отмотать назад одну конкретную деталь, хотя остальные останутся прежними. Типа того, - он согнулся, закрыл лицо руками и снова представил, что ни одной операции не было. И стоило ему поднять голову, убрать ладони, как Гаррет невольно шатнулся назад.
- Ну ты и страшилище! В смысле, извини, вырвалось, - он оправдался.
- Не то чтобы страшилище… Но в кино тебя играть взяли бы точно, - согласился Одри, продолжая на него таращиться. И только потом оба поняли, что случилось.
- То есть, как это?!
- Это так, будто ни одной операции не было. От этого же ничего не меняется. Это я, как всегда. Сейчас выйду в таком виде, и Магда умрет от инфаркта, - пояснил Нэнэ, снова с нажимом проводя по лицу и будто натягивая белую, безупречную маску. – Если в основе есть жизнь и смерть, можно придать им любой вид. Если ты мертв, - он уставился на Гаррета. – Но сейчас имеешь ЛЮБОЕ тело, которое живо, может двигаться и говорить, то можно отдать эту жизнь любому телу. Даже твоему настоящему, оно просто снова окажется здесь, а не в гробу, обрастет плотью, наполнится кровью и все такое. А тело Эштона заберет твою смерть. Оно будет дважды мертво, Эштон же уже умер.
- Труп в квадрате, - кивнул Гаррет. – Я понял, от этого никто ничего не теряет.
- И так же с тобой, - Нэнэ посмотрел на Одри. – Или ты не хочешь? Тебе так приятнее?
- Мне все равно.
- А мне нет, - Гаррет вылез вперед, как обычно. – Я хочу. БЕЗУМНО хочу. Но не таким, как перед смертью, а таким, как в восемнадцать. Тогда я хотя бы смогу быть здесь, с вами. И меня никто не узнает за пределами, если в город поехать.
- Только вот Магда узнает, - мрачно напомнил Нэнэ, вздохнув и пытаясь как-то это решить.
- Ей придется поверить в сверхъестественное. Она же католичка, опомнись, - Гаррет хмыкнул. – Она верит в чудеса воскрешения.
- И она так рыдала, когда тебя хоронили, что точно обрадуется, - согласился Нэнэ.
- Если ее удар не хватит, конечно.
- Это да.
- А что ты скажешь всем? Куда делись Эштон с Оуэном?
- В Торнтмон перевелись. Типа, так получилось. Это легко, я вообще никому ничего не должен объяснять, я директор, а они ученики. Какого черта я буду оправдываться? А вы – новенькие. Вам же легко будет всех заткнуть, если что, правда?
- Это точно, - Гаррет с Одри переглянулись.
- А я никогда не видел тебя восемнадцатилетним, - вспомнил Боргес.
- Я тоже, - Нэнэ кивнул. – Так что уж постараешься вспомнить себя таким, каким был тогда, чтобы все получилось.
- Без проблем, - заверил Гаррет.
- А ты чего такой радостный? Тебе же точно снова придется терпеть это «новенький» и все такое, - напомнил Нэнэ не особо жизнерадостно. Он ненавидел вливаться в новый коллектив.
- Мне плевать, - заверил его Гаррет. – Это раньше мне было не все равно, что обо мне подумают. А теперь у меня есть цель.
- И как ее зовут? Фамилия не на «К» начинается? – ехидно уточнил Одри.
- Нет. Тебе вообще вряд ли понравится ее фамилия, - «успокоил» его Гаррет. – Она начинается на «М».
- Забирай, не жалко, - Одри отмахнулся.
- Да ты тоже не стесняйся, Кле весь твой.
- Но если ты вернешься, почему вам не быть вместе? Проблема же была только с телом? – Одри просто не понимал.
- Проблема не в теле, а во мне. Чтобы меня удержать, не надо было придумывать адские планы и заставлять меня ревновать и все такое. Надо было быть собой. А если он настоящий не может меня удержать, значит, это не судьба. Ты сам так говорил, - он поймал Одри на пафосных словах о судьбе, и тот не смог возразить.
- А Анжело что, может?
- Нет, но он пообещал, что даст некому покойнику с глазами, как у него, и характером, как у меня, если этот покойник вдруг появится здесь.
- И ты решил, что это ты? – Боргес поднял брови Брикстоуна. Нэнэ на него посмотрел исподлобья, усмехаясь, потом покосился на Гаррета.
- А что, ты знаешь еще кого-то, кто подпадает под описание?
- Пока нет.
- Мне жутко хочется поставить его перед фактом и напомнить об этом обещании. В конце концов, он даже лучше, чем Эйприл.
- Как вообще можно сравнивать людей. Как ты можешь говорить о нем, как будто ты его не любил?
- Он же предал меня! – возмутился Гаррет. – О предателях либо плохо, либо ничего! Даже нет, не так. Либо плохо, либо очень плохо!
- А ты любишь предавать сам, - заметил Нэнэ ядовито. – Так что Анжело тебе подходит больше.
- Нет, он не напрягает просто, не строит глобальных планов. Он не такая бытовая зануда, как ты, к примеру, - Гаррет посмотрел на «Оуэна». – Ты такой унылый, что я понимаю, зачем ты кололся. Тебе просто осточертел ты сам, вот и пытался развлечься.
- Как только я окажусь в собственном теле, я ширнусь водкой, обещаю тебе, - заверил Одри.
- Люди не меняются, - отметил вслух для себя Нэнэ, ни к кому особо не обращаясь. – Ты же обещал, что больше не будешь?
- Я обещал, что не буду портить тело Оуэна. А свое мне не жалко, оно привыкшее. И это не наркотик, это просто водка. Да и вообще, с сувенирными бутылочками можно таким способом протянуть целый месяц, если каждый день понемногу в вену колоть.
- Избавь от подробностей, это мерзко, - передернулся Нэнэ. – Ненавидел твою страсть к ширеву еще тогда.
- А я думал, ты от меня был в экстазе.
- Я был в экстазе от того, что ты был от меня в экстазе.
- Мэлоун такой же, - закатил глаза Одри.
- А у нас с тобой ничего не получилось, - напомнил Нэнэ Гаррету. – А раз мы с Мэлоуном похожи, а у нас с тобой не вышло, значит у вас с ним не выйдет.
- Я изменился, десять лет прошло. Так что посмотрим, - отшил его Гаррет сразу. – И когда ты сделаешь это?
- Завтра. За обедом я скажу о вашем отъезде, все отправятся в город, а мы с Фицбергером останемся здесь, у нас планы. Ну, и вы тоже останетесь. И вы теоретически уедете, пока никого нет, а на самом деле я попробую все поменять. И когда все вернутся, здесь уже будете вы, и за ужином я вас представлю, все просто.
- А если ничего не выйдет, то что? Куда мы денемся? – Одри любил перестраховываться, это иногда шло в разрез с его пристрастиями, но так или иначе, имело место быть.
Нэнэ задумался, кусая губы.
- Тогда, значит, вы просто не поедете. Сразу не заметят, только потом дойдет, что вас в автобусе нет. И я попробую, а если не получится, ничего не изменится. Но если вдруг выйдет, то за обедом просто скажу, что вы уехали, а не сказали ничего, чтобы не расстраивать и не устраивать сцен прощания. А вы – новенькие, якобы.
- Это мне нравится больше, - с некоторым облегчением вздохнул Одри. – Можно идти?
- Да, идите. Я еще подумаю. Кстати, где Рудольф?
- Он в спальне, я видел, когда ты меня утащил, - Гаррет поднял брови Эштона удивленно. – А что?
- Нет, ничего. Идите, - Нэнэ хмыкнул. Так и знал, что каким-то образом Рудольф из его комнаты сбежит.
* * *
Тео напряженно вглядывался в одеяло, завесившее дальнюю нижнюю полку. Оно было прикреплено так же, как когда-то давно Гаррет закрыл свою кровать от взглядов всей команды, чтобы помучить Сэнди. Широкий край был придавлен матрасом Лукаса, делавшего вид, что его совершенно не интересует происходящее под его полкой, а само одеяло завешивало все. Но Тео, Диего, Фрэнсис, мечтавший о завтрашней фотосессии, и Эйприл, злорадствующий по поводу Анжело, видели, что за одеялом включена лампочка над подушкой. В общем, «тезки» устроились с комфортом.
- Это эксгибиционизм, - заметил Гвен.
- Нет, никто же не видит.
- Но они же там есть, - шепотом упорствовал Деорса. – И уже поздно, а завтра уроки, никто же их не отменял.
- Желание, - напомнил Глен.
- Ты не говорил, какое.
- Ну, ты догадайся.
- Очень смешно, - Гвен вздохнул, вытянулся на его полке, не обращая внимания на сидящего рядом хозяина этой полки, протянул руку и щелкнул выключателем лампочки над головой. «Комната» погрузилась в темноту.
- Вот уж не думал, что тебе стыдно со светом.
- Мне стыдно со светом, когда с тобой, - отозвалась темнота, и Сезанна пробрала нервная дрожь. Опять начиналось, он не мог прикоснуться. Он хотел довести до изнеможения, так чтобы у Гвена не осталось сил подняться и пошевелиться вообще, но в то же время боялся причинить боль. И он так хотел делать все нежно, что не знал, с чего начать.
- Кстати, мне интересно уже давно. Что ты подумал обо мне, когда в первый раз увидел?
- Ты правда хочешь это знать?
- Если неприятно, хоть буду в курсе, каким было первое впечатление.
- Нет, не то чтобы неприятное… Но я не буду говорить.
Гвен рассматривал верхнюю полку, хоть и не видел ее в темноте, и тут почувствовал, что между его согнутых ног вклинился Глен. Он просто сидел, поджав пятки, держа ладонями квадратные коленки Гвена. И этого уже было достаточно, чтобы дрожать от желания. Хорошо, что в темноте ничего не было видно.
- Да говори, какая теперь разница?
- Есть разница, - обиделся Гвен, но с улыбкой. – Не могу привыкнуть…
- Скорее поверить, - вздохнул Глен очень недовольным тоном, так что стало не по себе. – Ты не веришь, что я не пойду ржать потом и хвастаться всем, да?
- Нет, я…
- Да я вижу, что так. Ты думаешь, что я издеваюсь.
- Да не думаю. Просто я неудачник, у меня не может быть все хорошо.
- А у тебя не все хорошо. Я не мечта.
- Это ты так думаешь, - выпалил Гвен и сам понял, что как-то так внезапно сделал комплимент. – Когда я тебя увидел, я сначала подумал, что ты намного красивее, чем я, и что Диего нашел себе просто обалденного парня. Потом я подумал, что ты в нем нашел, если ты такой красивый. А потом опомнился и начал хамить. Ты доволен?
- Теперь я хотя бы знаю правду, - Глен не стал показывать, как ему эта правда понравилась.
- А я вот, например, не хочу знать, что ты подумал тогда обо мне. Ничего хорошего, это точно.
- Ну, это так, - Сезанн не стал отрицать, он наклонился вперед, левой рукой упираясь в стену, а правую опустив Гвену на живот. Голос стал еще тише и проникновеннее. – Я подумал, что ты о-о-о-очень самовлюбленный и пошлый. И что ты вообще не имеешь права зваться парнем.
- Ну спасибо, - Гвен хмыкнул, но выдох оказался так близко к щеке Глена, что того чуть не разбил инсульт. Он сам поверить не мог, что доступный всем и недоступный ему одному Деорса сейчас лежал под ним, на его кровати, в темноте, где их никто не видел, но могли услышать. Он был мягче, чем Жульен, нежнее, но в нужных местах жесткий, как и все парни.
- Но я тогда с первого взгляда понял, почему он с тобой встречался и не мог тебя забыть.
Гвен улыбнулся молча, но улыбка была слышна.
- Почему? – спросил он, хотя знал, что Глен все равно скажет. Или нет? Невозможно угадать, хоть убей.
- Потому что таких больше нет, - ответил Сезанн, губами прикоснувшись к его скуле, проведя по щеке и найдя губы. С этим ничто не могло сравниться, горькие от сигарет губы были слаще меда, мягче зефира.
Диего лежал на своей полке мрачнее тучи. Он ничего не слышал, но улавливал шепотки, неразличимые слова. И когда свет погас, и что-то начало шевелиться, его злорадство закончилось, началась зависть. Нет, не ревность, он не любил никого из них, и он не был альтруистом, не был за них рад. Он просто завидовал, что они действительно друг друга нашли. Кто бы мог подумать.
Гвену опять было страшно расслабиться и перестать думать о путях отступления, было страшно довериться человеку, который его обижал. Но уйти от Глена было равносильно самоубийству, ему этого точно не хотелось. Потихоньку Сезанн все же добивался желаемого – приятного страха, но любви по отношению к себе. А сам любил и ревновал до смерти.
- Ты не представляешь, как я хотел к тебе прикоснуться… - тон был загипнотизированный, как у одержимого, и это тоже немного пугало, но заколдовывало. Гвен такие слова готов был слушать сутками, особенно, от красавчика Сезанна.
- Ну так прикоснулся бы, - он улыбнулся, расслабляясь и чувствуя всю тяжесть прилегшего на него тела. Глен вдохнул запах его волос, рассыпавшихся по подушке, ткнувшись в них носом, большим пальцем провел по линии челюсти, по острому подбородку, делавшему круглую мордашку кукольной, кошачьей.
- Да ты всем, кроме меня, разрешал. Ты же от меня бегал, как будто я тебе что-то действительно мог сделать.
- А разве не мог?
- Ударить тебя я точно не мог. Только тогда, в первый и последний раз, но ты меня сам чуть по стене не размазал.
- Я вообще крутой, - согласился Гвен в шутку и задержал дыхание, когда по его нижней губе провели пальцем, только немного нажав.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |