- Хочется убить, чтобы только мне разрешал. Я ненормальный, да?
- Ты писал об этом в том письме, так что я привыкаю потихоньку, - улыбнулся Гвен. – Но все равно кажется, что не могу. Мне стыдно, хоть это и тупо.
- Это не тупо, - Глен улыбнулся, умирая от каждого миллиметра его тела. Это был извращенный фанатизм. Наверное, Сезанн оказался однолюбом, как лебедь.
- Я не знаю, что тебе после этого буду говорить. Как вообще вести себя с тобой. Пока мы просто рядом, на улице или где-то еще, это просто сложно, когда мы вот так, это очень сложно, но если совсем «вот так», я не представляю, что тогда делать. Мне будет стыдно. А если тебе не понравится?
- Мне понравится, я уверен. И я надеюсь, что тебе тоже.
Гвен неожиданно тихо засмеялся.
- Помнишь, как мистер Сомори с Рудольфом? Вот это по-настоящему круто. И больно, наверное. И уж точно стыдно.
- Да уж. Это было откуда-то отсюда вот сюда, - Глен коснулся своего солнечного сплетения и чуть нажал пальцами на солнечное сплетение Гвена.
- Жуть…
- Я думаю, «обычным» способом это делать приятнее.
- Я тоже, - Гвен улыбнулся. В конце концов, им было не понять «сверхъестественных штучек».
У Эйприла была депрессия. Он снова был один, ведь Лукасу он был совершенно не нужен, а сам Кле боялся привязываться к кому-то, вроде Одри. Он такой спокойный и верит в судьбу, что даже если они поругаются вдруг, он воспримет это, как знак, что «не судьба». И Эйприл так уныло лежал, свернувшись клубком, что его чуть не до слез довела высунувшаяся из-под висящего одеяла рука Глена. Гвен засмеялся откуда-то из-за «стены», Глен выронил его ошейник, снятый секунду назад. Псевдокожаный ремешок остался лежать на ковре.
«Слюнявые козлы…» - мысленно всхлипнул Кле, но не завидовал и не злился на самом деле, просто умилялся. Он хотел так же.
- Я до сих пор боюсь тебя целовать, - признался Гвен. – Ты тогда мне такого наговорил…
- И я еще триста раз извинюсь, - пообещал Глен. – И чтобы тебе не было так стремно, буду сам тебя целовать, - он усмехнулся.
- Мне не стремно, а страшно, - поправил Гвен.
- Тогда можешь не бояться, - Сезанн свою угрозу исполнил, снова прилип к горько-сладким губам, умер от удовольствия, чувствуя, что Гвен поддается, как глина рукам мастера. Он укладывается в ту позу, в которой удобно Глену, но не жертвует собой, ему тоже хорошо. Он способен сделать так, что наслаждаются оба. Он идеальный, что еще сказать.
Гвен поднялся, чуть выгнулся, помогая стащить с себя футболку, тряхнул волосами, поправляя их, будто в темноте было видно. Он вообще уже лежал без штанов, в одном белье, так что особо раздеваться не пришлось.
- Началось, - шепотом прокомментировал Тео, убирая книгу и опять таращась на одеяло с желанием видеть сквозь предметы. Лукас посмотрел на него и вздохнул. Да уж, Фон Фарте не исправить, испорчен до состояния невозврата.
- Один вопрос ради поднятия самооценки, - уточнил Глен.
- Конечно, - хмыкнул Гвен.
- Когда конкретно ты понял, что хочешь меня?
- А кто тебе сказал, что я хотел тебя?! – возмутился Деорса.
- А разве нет?! – Глен тоже «возмутился», и одного прикосновения чуть ниже пояса хватило, чтобы Гвен брыкнулся и чуть не взвизгнул, а потом захихикал мерзко.
- Ладно, сдаюсь. Где-то после третьего письма. Я как ни старался представлять кого-то другого, все равно хотелось, чтобы это был ты.
- И как ты это представлял себе?
- Примерно так же. Я вообще очень люблю делать это на кровати, а не стоя, не на матах в спортзале, все такое. Не люблю на самом деле такие места. А вот кровать… Я зануда, да?
- Нет, скорее эстет, - хмыкнул Глен. – И так правда удобнее. Мягче, теплее, все такое. Но с тобой по барабану, где и как, честное слово. За тебя можно душу продать и заниматься этим хоть на краю пропасти. Или на крыше несущегося без машиниста поезда.
- Отличная мысль, кстати, - Деорса задумался. – Поезд это интересно… Стой, подожди, - он уперся ладонями в плечи Глена. Тот уже тоже почти разделся, оставалась единственная деталь. А Гвен вдруг начал брыкаться, вытянул руки и заставил затормозить.
- Что?
- Пообещаешь мне кое-что?
Глен почему-то уверен был, что сейчас его попросят никогда не бросать, и он действительно готов был поклясться в этом. Он в самом деле был однолюбом и уверен был, что способен влюбиться до такого волнения и садизма только раз в жизни. Но Гвен попросил о другом.
- Что именно?
- Если ты захочешь мне изменить, обещай, что сделаешь это незаметно для меня, ладно? Ну, давай будем вместе всегда? Если я тебе надоем, ты можешь хоть с кем встречаться и спать, только так, чтобы я не узнал, хорошо? Чтобы ни он мне не сказал, ни она, если что, если тебе вдруг девчонки понравятся. И чтобы я сам не заподозрил, постарайся уж, ладно?
Глен опешил.
- Тебе будет не обидно, что я тебя разлюблю?
- Если я не буду об этом знать, то не обидно. Я просто не хочу, чтобы ты меня бросал, чтобы я вообще о чем-то узнал, чтобы было больно. Если я тебе сейчас поверю, то это всерьез и навсегда. Понимаешь? Я не шучу. Трахаться я могу с кем угодно, а любовью заниматься только с тем, кто поклянется, что никогда не заставит меня об этом жалеть. А то уговоришь, я поверю, все тебе открою и расскажу, а ты обманешь. Если обманешь, то незаметно, окей?
- Клянусь, - Глен поклялся честно и искренне. – Ты ни за что об этом не пожалеешь. Только вот вряд ли тебе понравится перспектива просидеть всю жизнь в доме и не общаться ни с кем, кроме меня. Даже по интернету и телефону, потому что моральная измена бывает.
- Ты с ума сошел, я же серьезно! – Гвен засмеялся.
- Да я на абсолютном серьезе.
- Ты что, закроешь меня дома? А деньги сами приползать будут?
- Заработаю столько, сколько ты захочешь.
- Мне будет одиноко, пока ты будешь зарабатывать.
- Ничего страшного, позвонишь мне.
- Только тебе?
- Я буду проверять все звонки и сверять счета за разговоры с балансом на телефоне. И денег тебе не дам, буду сам покупать все, что ты пожелаешь, чтобы не пришлось еще и чеки контролировать. И историю в интернете восстановлю по-любому, так что ты ничего не скроешь. Теперь ты все еще хочешь, чтобы я никогда тебя не бросил?
Гвен задумался.
- Ты еще и думаешь?! – Глен возмутился.
- Да ладно-ладно! Я согласен.
- Теперь можно?
- Теперь можно. Только молча, я умоляю тебя. Не люблю разговаривать во время этого.
- А я думал, что…
- Трахаться и разговаривать – это одно! А заниматься любовью надо молча!
- Ой, как все строго…
- Но я люблю много. Очень много. Очень-очень много. Ты сможешь? – Гвен все же не удержался, издевнулся.
- Я постараюсь, - Глен фыркнул и прижался к нему всем телом, чуть не застонал от этого ощущения, крупные ладони с длинными пальцами провели с нажимом по бокам, по крутым бедрам. Он зацепил резинку трусов и потянул их вниз, в этот раз Гвен решил больше не сопротивляться, сам принялся стаскивать с него единственную оставшуюся преграду. Красавчик Сезанн, кто бы мог подумать, что он влюбится в него до такой степени. Кто мог подумать, что неудачнику Деорсе так повезет, и его любовь будет взаимной до смерти. Он же не знал, что Глен считал его намного красивее всех, кого когда-либо видел. Он вообще был за нестандартность.
«Как не хочется завтра рано вставать. Вообще не хочется, чтобы ночь заканчивалась», - думал Гвен недовольно, но как обычно ничего нельзя было изменить. Все же, природа иногда портит все лучшие порывы.
- Ты чувствуешь? Чувствуешь?.. – Глен сгреб простыню, стиснул ее в кулаке и двинулся так осторожно, как только мог, хоть и хотелось растерзать.
- Не говори со мной! – напомнил в очередной раз Гвен, удивляясь, как это приятно было, когда его обнимали, прижимая к себе, а он только пропустил руки под локтями Глена и прикасался к его спине. Левую ногу он не просто согнул, она ступней упиралась в верхнюю полку, так что от каждого случайного пинка Лукас вздрагивал. Правую же ногу Деорса вытянул, и она была видна чуть ниже колена и до кончиков пальцев всем, кто был в комнате, высовываясь из-за одеяла у подножья кровати.
«Не может быть, не может этого быть, чтобы это был он, чтобы со мной, чтобы…» - у Глена слов не хватало, места в мыслях не осталось, все переполнилось таким восторгом и удовлетворением, что крышу сносило. И он-то точно чувствовал, удивляясь, как жарко и тесно было, каким живым и чувствительным оказался Гвен. Совсем не «потасканная девчонка», как он хотел его тогда оскорбить. Он всхлипнул и очень шумно вздохнул, так что Глен испугался и замер.
- Больно? – сразу спросил он, а Гвен помотал головой отрицательно. Правда в темноте не видно было, и Сезанн щелкнул выключателем, лампочка снова загорелась, и Гвен зажмурился. Но неясно было – это глазам было больно, отвыкшим от света, или ему так стыдно?
Диего проследил взглядом, как и Тео с Эйприлом, как и Фрэнсис, движение его ноги. Она убралась за занавес, Гвен вообще согнул ноги, привыкая, прижал их коленями к бокам Глена и совсем растаял. Сезанн просто поражался, каким мягким и нежным он стал, в него можно было вжаться, будто он пластилиновый. И Гвен обнимал его так сильно и крепко, что не только вырваться, вообще пошевелиться не представлялось возможным.
- Ты меня задушишь… - чуть хрипло сообщил Турмалин, продолжая прижимать его к себе, обнимать и стискивать до боли. Победа была у него чуть ли не в глазах, наконец-то он добился доступного всем, кроме него, Деорсу. Это невероятно – добиться доступного человека, получить от него не просто тело, а душу. Для Глена это было так же, как для Нэнэ – проникнуть в душу Рудольфа, только еще сильнее, острее, приятнее, как ему казалось.
- М-м-м… Мне очень хорошо, - сообщил ему Гвен, начиная всхлипывать и шмыгать носом, сорванно дышать. Глену разум перекрыло, когда он увидел слезы.
- Почему ты тогда плачешь?.. – растерялся он и даже испугался, приподнявшись на вытянутых руках, но Гвен притянул его обратно, прижал к себе и обхватил ногами крепче, так что Глен невольно застонал.
- Потому что мне очень хорошо, балда, - улыбнулся сквозь слезы Деорса, повторил это снова. Как объяснить прямолинейному Сезанну, что слезы счастья тоже бывают?
Глен начал понимать, пошевелился неуверенно, не встретил сопротивления и понял, что Гвену действительно приятно. А уж как ему самому было хорошо – не передать, горло сжималось, слова застревали.
Эйприл побагровел так, как не покраснел даже Фрэнсис, вслушиваясь невольно в эти охи-вздохи. Да Глен-то, оказывается, герой любовник… Ни Лукас, ни Тео не могли заставить Деорсу так себя вести. Нет, он стонал фальшиво, конечно, чтобы парням было приятно, но так искренне – никогда. И Диего тоже это знал. Под ним Гвен никогда не вскрикивал внезапно, охнув при этом и сразу замолчав от стыда. Шорох простыни выбешивал Кле хуже всего, потому что отчетливо представлялось каждое движение, каждый толчок, выражение лица Гвена и даже выражение лица Глена. У Деорсы – одухотворенно болезненное, а у Сезанна – сосредоточенно хмурое.
Гвен прижался, как коала к ветке, пальцы уже скользили по влажной спине Глена, а эмоции перехлестывали совсем через край. Глен свесил голову бессильно, сосредоточившись только на движениях и откликах чужого тела на эти движения, на той готовности, с которой Гвен подавался к нему снова, стоило отстраниться. Волосы щекотали Гвену плечо, но он потянулся к Глену, выпутал одну руку и притянул его за шею к себе ближе, принялся целовать, выражать свое настоящее удовольствие так, как мог. Сезанн чуть не замурлыкал, чувствуя эти влажные поцелуи, прикосновения мягких губ к щеке, к скуле, к челюсти, скользящее касание по губам, по подбородку. В этот момент Гвен уже как-то не думал, что потом ему будет стыдно.
Глен подвинулся еще удобнее, вжался до боли и подхватил ногу Гвена еще удобнее, пальцы больно вжались в бедро, так что синяки точно должны были остаться. Глену хотелось трогать его всего и сразу, гладить, сжимать и даже пару раз ущипнуть неожиданно, чтобы ойкнул.
- Тебе хорошо?.. – уточнил он дотошно, хмуро, со строгой интонацией, так что ответить «Нет» было бы даже страшно. И он при этом еще успевал дышать жарко в шею, изогнувшись, втиснувшись так, что пространства между телами уже совсем не было, целовать под ухом и прикусывать немного, не до крови, но до кровавых следов.
- Очень… Очень хорошо… - ответил Гвен абсолютно искренне, даже не думая солгать, вцепившись в его плечо и уткнувшись в него носом. На последних секундах и резких движениях он все-таки не удержался, начал стонать совсем уж громко, хоть и пытался сдержаться. И уже не просто уткнулся носом в плечо, он сначала запрокинул голову, долго мучился от переизбытка эмоций и ощущений, а потом прикусил так удачно подставленное плечо. Глен зажмурился от судорог, сводящих все тело, поморщился от острой боли в плече, но больше ничего не сделал.
Эйприл, продолжавший за этим наблюдать, аж дернулся, когда из-под одеяла высунулась снова рука Глена, нащупала лежавший на ковре ошейник и опять втянулась обратно.
- Ой, спасибо, - выдохнул, еще только пытаясь отдышаться, Гвен.
- Ты же без него не можешь, - тоже запыхавшимся голосом сострил Глен. Деорса приподнял голову, выгнул шею, чтобы можно было продеть ремешок, что Сезанн и сделал, а потом принялся застегивать ошейник на его шее. И они оба как-то уловили, что это было не просто одолжение, вроде «подать нужную вещь». Глен даже хмыкнул, когда застегнул.
- Я к нему теперь поводок куплю и пристегну. И ты будешь на нем ходить, не отходить на меня даже на метр.
Гвен не ответил, он просто с улыбкой закрыл глаз и ткнулся носом ему сначала в щеку, а потом в шею. Глен не ожидал, но это ему понравилось еще больше, чем остроумный ответ, которого он ждал. Гвен непредсказуемый, что поделать. И ничего не может быть лучше, чем искренняя нежность от него.
Глава 5.
- Ну отвернитесь или я не буду, - ныл Фрэнсис, улыбаясь.
- Тогда я ухожу.
- Ну мистер Сомори…
Нэнэ выкаблучивался, отбивая по песку неслышный ритм подошвой туфля.
- Ну Нэнси, - выдавил Фрэнсис, непривычно было звать его так.
- Ладно, - директор закатил глаза и отвернулся.
Фрэнсис шмыгнул обратно в пещеру, из которой они только что вышли, вытащил из флакона пробку и не просто облизнул горлышко, как обычно, а сделал целый глоток. От этого не убудет, в следующий раз он будет экономнее, но было интересно, что же случится.
- Ой… - вдруг услышал Нэнэ и побледнел, повернулся посмотреть и вытаращил глаза.
- Теперь кофта не налезет, - заворчал Фрэнсис, выглядывая на улицу. – А меня солнцем не обожжет?
- Не должно, - тупым голосом проблеял Нэнэ, рассматривая перламутровые крылья, похожие на мозаику в окнах храма. Они были, как у бабочки. И Фрэнсис видел удивление пополам с ужасом. И восхищение ему тоже нравилось.
- Держи, - Нэнэ протянул черную кофту с «качелями» спереди, оголявшими торс до проколотого пупка с маленькой сережкой, и создававшими впечатление, будто у Фрэнсиса есть-таки грудь. Завязывались «качели» на шее сзади, оставляя спину голой, так что Турмалин ошибался, крылья пришлись как нельзя кстати. – Ползи сюда, - у Сомори все еще был шок, но он сел на булыжник, отодвинутый прошлым вечером «зомби-друзьями», вытащил из захваченной сумки косметичку и решил нарисовать не слишком эффектный, но яркий макияж на зеленом лице. В конце концов, в этот раз акцент фотографий будет не на лице, а вообще на цвете кожи, на тонкости тела, на новинке в виде крыльев. Полчаса Фрэнсис мучился, стоя на коленях и опираясь руками о колени Нэнэ, пока тот не закончил произведение искусства на его лице.
- Надевай и на, глотни, - он протянул ему огромные, фирменные солнечные очки, типа «стрекоза», а заодно и еще кое-что.
- Говорил же, что правилами запрещено, - напомнил Фрэнсис, но фляжку с коньяком взял, сделал глоток, даже не спросив, что это, и поморщился.
- Жить без него не могу, - хмыкнул Нэнэ, отбирая фляжку и тоже к ней прикладываясь.
- Да вы алкоголик!
- Так я же не отрицаю, - Нэнэ махнул рукой, облизнулся и вытащил мобильник, включил музыку. – Все, теперь начали. Не шатает?
- Да он не крепкий.
- Ну хлебни еще, завтра суббота, успеешь проспаться.
Через десять минут Фрэнсису, продрогшему на берегу в легкой кофте сначала, стало не только тепло, но и жарко. Огромная зеленая бабочка с развевающимися по ветру волосами впечатление производила самое жуткое, но Нэнэ нравилось. Длинный комариный нос, накрашенные в несколько слоев ресницы, нарисованные кукольные брови и страз на уголке переднего зуба – все это обещало сделать Фрэнсису в интернете такую популярность, о какой многие и не мечтали.
- Резко повернись, чтобы волосы так вж-ж-жих! – Нэнэ покрутил кистью в воздухе, снова поднес камеру к лицу и сделал подряд несколько снимков. Цепочка, продетая в шлейки штанов вместо ремня, тоже взметнулась, лицо у Фрэнсиса было мечтательное и полупьяное. Огромные мушкетерские сапоги с подворотами и безо всяких украшений ему нравились еще больше, чем ботфорты. Это снова был эпизод шика в его жизни. Море, брызги волн, пена, песок, бескрайнее небо и ветер, треплющий волосы и мысли.
- Спятить, - высказался Одри, сидевший на толстой ветке дерева, возле которого все обычно прятались и целовались. Гаррет-Эштон стоял рядом, опираясь о ствол и тоже выглядывая, подсматривая за процессом.
- Он спаивает учеников.
- Его ученики – кикиморы. А я действительно думал, что он болел ветрянкой, - Гаррет вздохнул.
- Хорош, мерзавец, - притворно старушечьим голосом фыркнул Одри.
- Меня куда больше смешит то, что нас будет возвращать к жизни пьяный трансвестит, охочий до малолеток и грудастых учительниц музыки.
- Не напоминай лучше.
- Единственное, на что я надеюсь, это что у меня при большой активности глаз не будет выпадать и болтаться на ниточке, как в мультике.
- Заткнись, умоляю.
- Я еще не начал.
Фрэнсис делал все, что в голову приходило, Нэнэ только рыдал от смеха и не переставал щелкать. Огромная зеленая бабочка подпрыгивала, визжала, встряхивая волосами, так что озорное, пьяное лицо с безумно радостным выражением запечатлевалось не хуже, чем в модном клубе. Но фон свободы был куда удачнее, чем темные стены и диваны, к примеру.
- Я похож на муху, - застонал Фрэнсис, когда ему дали наконец посмотреть несколько снимков, и он увидел себя в огромных очках. Комариный нос напоминал хоботок у мухи, а огромные очки – фасеточные глаза.
- Хватит подсматривать, лучше сфотографируйте нас вдвоем! – крикнул Нэнэ, повернувшись в сторону дерева и посмотрев наверх. Фрэнсис даже не дернулся, поняв, что его спалили. Раз Нэнэ так хочет, значит, так надо.
- Тебя убьет мисс Бишоп, если узнает, - шепнул Одри ему в ухо.
- Плевать. Она не узнает, что это он, что это ВООБЩЕ ученик, - фыркнул Сомори, всучив Эштону камеру и метнувшись к Фрэнсису. Тот вообще не ожидал и заверещал, стоило его снести и подхватить на руки так, будто он был пушинкой.
- Опять выкаблучивается, некромант придурочный, - заворчал Одри.
- Ты зануда, - Гаррет не стал вредничать, у него было предвкушение новой жизни и молодости в своем любимом теле. Правда вот пьяный волшебник смущал. Зато как наслаждался этот пьяный волшебник с пьяной зеленой бабочкой на руках.
- Да не лежи ты, как бревно, расслабься, - посоветовал Оуэн мрачно, и Фрэнсис, вытянувшийся сначала во весь рост, обвис. Кадр стал лучше, Фицбергер кокетливо согнул одну ногу, вторую вытянул, обнял одной рукой Нэнэ за шею, а вторую выпрямил и опустил.
- Сам ты бревно! – огрызнулся Нэнэ в шутку, глядя на очень даже милого и красивого Турмалина, раскрутившись на месте и чуть не упав вместе с ним.
- Не вздумай… - Одри не успел договорить, Нэнэ поддался влиянию момента.
- Заткнись, «Брикстоун», - хихикнул Гаррет, продолжая остервенело щелкать и обходя их, запечатлевая это со всех ракурсов. Нэнэ создан был, чтобы целоваться на камеру с экзотическими мальчиками-страшилками. Особенно так – отчаянно, глубоко, страстно и как в последний раз. Фрэнсису безумие передалось, он забыл, что Брикстоун и Крофт только что узнали о его секрете.
- Это мы не будем выставлять в интернет, - успокоил Нэнэ, опуская Фрэнсиса на землю.
- Да, - согласился он. Ему достаточно было ощущений. – Только я их себе заберу, ладно? Фотографии эти.
Директор благосклонно кивнул и опять потянулся за фляжкой, но рука Оуэна мрачно легла ему на плечо.
- Хватит, я не хочу разваливаться на составляющие из-за твоей алкоголической безалаберности. Пошли, - зашипел он ему в ухо.
- Ладно-ладно! – Нэнэ хихикнул, отцепил от внутренней стороны рукава булавку и проткнул палец. – Быстрее, пока не упала, - он подставил палец, и Фрэнсис слизнул кровь с него так, будто был голодным вампиром, а не пикси. – О, черт, ненавижу это… - он застонал, чувствуя головокружение и жар, метнулся в пещеру, а троица осталась ждать и смотреть фотографии.
- Ты чудовище. Ты спаиваешь учеников, поощряешь эти приколы с мутацией… - начал высказывать Одри.
- И оживляю трупы, - оборвал его Нэнэ. – По крайней мере, собираюсь это сделать, так что не мешай мне сосредотачиваться.
* * *
Эйприл в автобусе сидел сразу за Анжело и сверлил его затылок мрачным, тяжелым взглядом. Анжело это чувствовал и знал, кто именно за ним сидел. И он был собой жутко доволен, ведь не взвизгнул ночью: «Прочь, изыди, нечистая сила, ты помер давно!» Наверное, Эйприл на это и рассчитывал.
- Дай сигаретку, - клянчил Жульен у Гвена.
- Тебе рано, - отмахнулся тот, сидя и глядя в окно так довольно, что на его физиономию любовалась половина автобуса, включая Магду.
- Ну дай, пожалуйста. Тебе жалко?
- Приедем, тогда дам. Ты в автобусе курить собрался?
- А почему бы и нет? – Хильдегард фыркнул.
- Ну дай ты ему, - Глен не больно пихнул «тезку» в бок. – Не отвяжется.
Жульен передразнил его, показав язык.
- То тебе дай, то ему дай, - усмехнулся Гвен, вытаскивая красно-белую пачку с черным узким шрифтом.
- Они крепкие, - Жульен поморщился.
- Могу вообще не давать.
- Нет, давай, - Янтарь сразу дал задний ход, вытащил сигарету и усунулся, сполз по сиденью и вытащил зажигалку. Глен, сидевший у прохода, потянулся к окну, покосился на Магду и потянул пластиковую ручку на себя, рухнул обратно.
- Кури на здоровье, - пошутил Гвен, оглянувшись.
- Спасибо, мамочка, - буркнул Жульен, уползая еще ниже и прижимаясь к окну, чтобы дым уходил сразу в него.
- Отстань! – Гвен шарахнулся и увернулся от Глена, чуть не приложившись затылком о стекло. Помешали только его собственные волосы, собранные в петлю, эта петля коснулась окна раньше, чем многострадальная черепушка. – Магда смотрит!
- А ты пригнись.
Глену хотелось еще. И зря Гвен угрожал ему ночью, что ему хочется много, очень много, потому что Сезанна к удовольствиям пускать было нельзя. Он был человеком азартным, так что захотел большего. Он после минутной борьбы в неудобном положении все же на Деорсу навалился, придавил его так, что лежащий на сидении боком Гранат ничего не мог сделать, только упираться руками в давящую на него тушу. И нельзя было сказать, что ему это не нравилось. Он зажмурился, улыбаясь, и отвернулся опять.
- Отстань.
- Тебе нравится меня посылать, да? – Глен улыбнулся так же беззлобно, но куда более похотливо, как извращенец. Глаза у него подернулись поволокой, хоть и без нее были мутными.
- Отвяжись. Плохой пес, плохой, - Гвен захихикал, так и лежа придавленным, махнул на него рукой шутливо, так что кончики пальцев коснулись носа Сезанна. Не смотреть сегодня на Деорсу было невозможно, он оделся в черные «карандаши», очень сильно обтянувшие его главную часть тела, белую рубашку, которую расстегнул на две пуговицы сверху и на две снизу, чтобы виден был живот. Воротник-стойка, рукава в три четверти, подогнутые до локтей, браслетик на запястье и колечко на мизинце. В общем, Глену в очередной раз захотелось сначала избить его, а потом посадить на цепь и в подвал частного дома на окраине города.
- Дурак, - хмыкнул он и сделал вид, что собирается прикусить в очередной раз коснувшиеся его пальцы. Гвен опять захихикал и начал следить за ним, чтобы успеть шлепнуть пальцами по носу прежде, чем его за них укусят. Через секунд тридцать Глену надоело, что он постоянно промахивается, и пальцы Деорсы больно сжали в горсть, но Глен тут же опомнился и перестал их стискивать, просто держал.
- «Очень хорошо», значит, было ночью?
Гвен молчал, кокетливо на него глядя.
Диего дурел с другой половины автобуса, что была через проход.
- Убиться! Он никогда со мной так себя не вел! – он возмущался и вообще скрестил руки на груди, надулся и уставился в окно.
- Кто именно? – уточнил Лукас. – Глен или Гвен?
- Оба! В смысле, ни один из них! Герой любовник, тоже еще…
- Ну, по крайней мере, он смог удовлетворить этого монстрика, - пошутил Вампадур.
- А монстрик такой хорошенький сегодня, - заметил Тео, и Лукас резко перестал веселиться. Почему-то Фон Фарте не заметил, что Лукас сегодня тоже очень ничего. Вот тварь.
Но отрицать он не мог, с Гвеном творилось что-то не то. Он заигрывал с Гленом очень своеобразно, будто изо всех сил старался порадовать его или даже насмешить. Гвена очень успокаивало, когда он видел на лице Сезанна улыбку, пусть даже снисходительную, поэтому он старался разговаривать с людьми свысока, чтобы Глен над этим смеялся. Над этими несчастными. Он рассказывал много смешного, так что Сезанн смеялся или просто одобрял. Но как Лукас успел заметить, в сине-зеленых круглых глазах Деорсы отражался мимолетный страх, когда Глен просто молчал и спокойно смотрел на него или на того, с кем он разговаривал. И Вампадур, и Жульен понимали это, они с Гленом успели пообщаться довольно близко и знали, что серьезное выражение его лица и холодный взгляд ничего хорошего не предвещали. Но Гвен от него балдел, причем взаимно. Глен же за него, казалось, готов был убить. Лукасу казалось, что если вдруг Гвену вздумается изменить, Сезанн убьет сначала того урода, с кем он изменит, причем убьет на глазах слабонервного и жалостливого Гвена… А потом убьет его самого после долгих пыток. И скорее всего, они будут очень унизительными, эти пытки. Но судя по взглядам и поведению Гвена, он скорее готов был расстилаться подстилкой, продолжая строить из себя независимость и неприступность, чем променять красавчика Глена на кого-то еще. А потому возмездие ему не грозило.
Лукас подумал, что каким бы балбесом Фон Фарте ни был, он все равно лучше и удобнее, чем Сезанн. Он не жестокий и не сам себе на уме, он не однолюб, это точно, и он не станет лишать свою любовь всего, лишь бы она слушалась его во всем. Глена выводила и одновременно умиляла эта привычка все делать наперекор, он психовал, когда Гвен его отталкивал, но в то же время просто пищать был готов от нежности. Он был страшным, страшнее Гаррета в этом смысле. Тот был раздолбаем из разряда «Пока я тебя люблю, я всех за тебя убью, но тебя не трону, а потом ты мне надоешь, и я и тебя заодно к черту пошлю, а-ля-ля, тра-ля-ля, какой я красивый, хороший и талантливый, и кому такое сокровище достанется». Отличный пример его характера импровизатора и обаятельно-сексуального шизофреника – Джек Воробей.
А вот Глен – нет, он сам себя не очень любит, зато решает, кто будет его любить. И Гвен, образно говоря, совершил самую большую ошибку в своей жизни, заставив Сезанна поклясться, что он всегда будет с ним. Или это была судьба, они были созданы друг для друга. В таком случае Лукас за Деорсу не переживал, а был даже рад.
- Жвачка, - выпалил Гвен быстрее, чем Глен успел его поцеловать.
- Блин, да хватит их жевать! – Сезанн застонал.
- Не могу, привычка, - Гвен улыбнулся, сделал брови домиком.
- Челюсть будет квадратная.
- Вранье, с пяти лет жую и ничего. Или квадратная?
- Нет, красивая, - Глен заверил его и поцеловал в челюсть. Но потом он подвинулся еще ближе и наклонился к его шее, стиснул в руке воротник и отдернул его, чтобы не мешал.
- Осторожно, порвешь, агрессор, - фыркнул Гвен и ойкнул, зажмурился, когда ему в шею впились ну очень страстным поцелуем. Он на секунду открыл глаза и столкнулся взглядом с Лукасом. Тот выгнул бровь и посмотрел на Глена.
Нет, он бы точно спятил, поведи себя с ним так кто-нибудь. Да если бы даже Фон Фарте так себя вел, Вампадур уже испугался бы и перестал с ним общаться. Он же садист, это видно. Садист и собственник, а это адский коктейль.
- Что ты, я же очень аккуратно, - хмыкнул Глен, отпустил его воротник, отряхнул его от невидимых пылинок и поправил. – В следующий раз не жуй эту долбанную жвачку.
- Как скажешь, - Гвен снова улыбнулся и показал ему открытые ладони, сдаваясь. Но выражение лица при этом было шутливое, а взгляд – немного ехидным. И Глена это выбешивало, но этим Гвен ему и нравился. Послушного Глен не смог бы постоянно одергивать и призывать к порядку.
- Ну наконец-то, - Гвен вздохнул, как только автобус остановился. – Курить хочу, не могу, - он полез быстрее Глена, перебираясь через него. Сезанн подождал, а потом шутливо, но от души и звонко шлепнул его по бедру.
- Козел… - прошипел Гвен, чуть не упав, запнувшись за его ногу, но выпрямившись в проходе и метнувшись мимо всех к передней двери.
- Кто козел, я козел?! – крикнули вслед. Деорса обернулся, показал язык и вынырнул из автобуса на свежий воздух.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |