- Можно пойти поплавать, - с определенной долей иронии предложил Рудольф.
- О, да. Закаляться самое время, - отреагировал Оуэн. Одри вообще не переносил холод.
- А можно в «Сардинки» поиграть, - Гвен пожал плечами, улыбнулся. – В бутылочку тут никто играть не будет, конечно, в «семь минут на небесах» - тоже, а в «Сардинки» можно.
- Вспомнить детство? – Эштон усмехнулся, Анжело вдохновился.
- Можно и поиграть. Только еще кого-нибудь позвать, а то скучно. Мелких брать не будем.
- А чего так? – Деорса удивился.
- А их мучить неинтересно.
- Что за «Сардинки»? – не понял Рудольф, уставившись на них.
- Ну, это у нас они так называются, - пояснил Гвен. – У вас, наверное, по-другому.
- «Кровавый убийца», - отозвался Анжело.
- А чего так мрачно? – Деорса раньше никогда не слышал такого названия этой милой детской игры.
- Ну, просто так называется. Один человек прячется, а все считают до ста и ищут его в темноте во дворе, а не в доме. И когда кто-то его находит, он кричит «Кровавый убийца!!!» и бежит в какое-то условленное место. Убийца за ним бежит, и кто прибегает из всех последним, тот и прячется следующим.
- А в «Сардинках» бегать не надо, - Гвен покачал головой. – Там один прячется, а все остальные его ищут. Кто находит, прячется вместе с ним и сидит тихо. И они там в итоге торчат всей толпой, как сардины. А кто найдет последним, тот и водит.
- Ну, в принципе, одно и то же, - Гаррет тоже прекрасно помнил обе игры.
- Турмалинов звать будем? – Рудольф посмотрел на Гвена, а тот даже удивился.
- А что ты у меня спрашиваешь? Зовите, если хотите. Мне, кстати, с кисой надо поговорить, - он хмыкнул. – Пойду, схожу за одной штукой. Вы пока тут выбирайте, во что играть будем, зовите всех.
Он встал и летящей походкой отправился на выход, поставил поднос и подошел к крайнему столу.
- Привет, злая киса, еще раз. Ужинать закончил?
- А что? – процедил Глен, глядя в тарелку, чуть ли не чувствуя, как бывший бойфренд Раппарда взялся руками за спинку его стула.
- Да так. Как ты там говорил? Раздолбанная потаскуха, от которой жутко прет шлюхой, желает с тобой кое-что обсудить. Потратишь пять секунд на нее?
- Уже в третьем лице о себе говоришь, - заметил Глен с прискорбием. – Чего надо?
- Я же сказал, поговорить хочу, - терпеливо ответили ему. – Пойдем, пообщаемся? – он подвигал бровями, которые все равно не были видны под челкой, взглянул на Эйприла выразительно. Тот улыбнулся. Все же, новенький был до ужаса обаятельным в такие моменты.
Глен встал, так что Гвену пришлось подвинуться, глядя на него с искренним удивлением. Неужели не стал лаяться и согласился?
- Пять секунд, - напомнил Сезанн, всем своим видом и даже голосом выражая неприязнь, первым вышел в коридор.
- Если услышите крики и грохот, бегите меня спасать, - предупредил Турмалинов новенький и с лицом героя пошел за ним следом.
- Я хотел тебе кое-что отдать.
- Ой, вот только не надо сейчас лезть ко мне. Я просто спрашивал в шутку сегодня, я не имел в виду, что безумно тебя хочу, - Глен засмеялся надменно, хотел пойти обратно, но его взяли за рукав и потащили дальше, к лестнице.
- А я тоже уже сказал, что не даю тем, кто мне отвратителен. Я про другое. Шевелись быстрее.
Глен тащился сзади и не мог никак понять, что с ним не так. Это же надо умудриться – возненавидеть и влюбиться. Особенно умиляет то, что Деорса не давал поводов ни для первого, ни для второго, он просто прикалывался над ним, не слишком обидно издевался, он не заслужил ненависти и оскорблений, которые получил, не заслужил ту дурацкую драку в коридоре. И поводов влюбиться в него тоже не давал, он не смотрел на Глена, не флиртовал с ним, не кокетничал, ничего не делал и не лез даже. К другим, как Сезанн успел заметить, он сам подходил, предлагал. К нему же он ни шага не сделал.
Сейчас бы остановиться, ведь в коридоре никого нет, прижать его к стенке или двери любой из спален и сказать, что это он писал письма. После ошибки с Диего он зарекся писать своим почерком, правой рукой, так что теперь пришлось бы признаваться, Гвен ни за что не сможет догадаться. Да даже если догадается, сам себе не поверит. Проблема в том, что они одного роста, и пусть Глен сильнее, Гвен тоже не тростинка, он даже тяжелее, благодаря своим костям, его не свалить, как пушинку. А фраза «расслабься и лови удовольствие» точно не сработает, он же не мазохист.
- Подождешь здесь, ладно? Не уходи, киса, - съехидничал Деорса и закрыл перед его носом дверь спальни Гранатов. Глен очнулся, моргнул и закатил глаза. Это уже просто предел какой-то. И самое противное – он влюбился не в тот образ, который новенький наклеивал на себя, не в образ «противной потаскухи», которым он всех обманывал. Нравился какой-то другой Деорса, который разрыдался от обиды, стоило сказать ему пару глупостей. Который придумал столько всего для постановки и даже переделал диалог, в котором участвовал ненавистный Сезанн. Который чуть не спятил, потеряв какую-то крысу, и даже по-настоящему похоронил ее.
Гвен подумал, что если «штучку» не примут, просто отвергнут или даже обхамят, он попросит директора перевести его в другой интернат. В любой, в тот же Стрэтхоллан, где он сможет «перетрахать всю шпану», как выразился Глен.
Он вышел, привалился к двери, закрывая ее, пряча руки за спиной.
- В общем. Мне очень жаль, что я всю твою коллекцию перебил… Просто подумал тогда, что это ты, а мелкие сказали, что ты его трогал и принес. Я знаю, что ты долго их собирал, а я все испортил. И я знаю, что ты меня терпеть не можешь, что тебе противно со мной разговаривать, - он подумал, что зря это сказал и вспомнил вообще, потому что глаза опять припекло от обиды, пришлось стиснуть на пару секунд зубы. Он и так смотрел Глену в шею, даже ниже – в ямку между ключиц. Сезанн его в шоке изучал. Нос, губы, опущенные ресницы. – Не знаю, как ты, а я так не могу. И пусть мы с тобой вообще бесим друг друга, я хотел извиниться. Это не заменит, конечно, всю коллекцию, но я не знаю, что еще сделать. Вот, возьми, - он вытащил руки из-за спины, Глен уставился на протянутую ему розовую подарочную упаковку. – Я сам выбирал, так что понятия не имею, нравится тебе такое или нет. Можешь выбросить или разбить.
- Тебе по барабану, - закончил Глен за него ехидно.
- Нет, не по барабану. Просто я бы на твоем месте тоже разбил бы или выбросил. Я пойму.
- И не обидишься.
- Обижусь, - Гвен хмыкнул. – Но от тебя другого и не жду.
Это было все тем же хамством, но Сезанн был достаточно умным, чтобы понять – это не продолжение той же войны, это просто защита. Конечно. Если бы он сам стал извиняться перед тем, кто его так обижал, оскорблял и даже избил неделю назад, он хамил бы на грани вежливости. Мол, если примут подарок, не будет грубить, а если нет, то огрызнется и дальше пойдет.
- А когда ты его успел купить, если сегодня никто никуда не ездил? – вдруг спросил Турмалин, в самом деле удивившись. Насколько он помнил, коллекцию Гвен перебил в пятницу вечером, после возвращения. Когда он успел купить новый шар?
- Да какая разница? Посмотришь? Или потом откроешь?
Глен открыл коробку, развернул упаковку с пупырышками, вытащил шар из толстого стекла на подставке с резными белыми ножками. Гвен продолжал пялиться ему в шею, Глен вытянул правую руку вместе с шаром в сторону, собираясь разжать пальцы и уронить его.
- Ну, я отпущу, да?
- Как хочешь, киса, - ехидно процедил Гвен, поняв, что искренности тут не место, открыл дверь и собрался зайти, но Глен убрал шар обратно в коробку.
- Да ладно. Спасибо, мне нравится. Но я все равно не понял, когда ты умудрился его купить. Дорогой?
- Цену подарков обычно не говорят.
- Как мило, - Сезанн хмыкнул. – Ладно. Считай, что за это я тебя простил.
- Я прям польщен, - ехидно буркнули в ответ, Гвен на него уставился в упор, теперь было не так страшно, в груди ничто не замирало в предвкушении боли. Если бы Глен разбил шар, Гвен бы снова сорвался, психанул. – Можно попросить тебя?
Глен удивился, но промолчал, и пришлось продолжить.
- Вы же с Жульеном такие друзья, что умереть. Узнай, кто это пишет, ладно?
- Или что?
- Или мне придется Рудольфа пытать, - вздохнул Гвен трагично. – Жестоко пытать, пока не скажет.
- А он здесь причем?
- Он сказал, когда ты ушел, что видел, кто Жульену письма передавал.
- Да ладно? – было совсем незаметно, что сердце у Глена чуть не остановилось. Чертова тупая веснушка.
- Мне-то откуда знать. Может и видел. Если ты не узнаешь или тебе тупо лень, все же придется его похитить и мучить.
- Зачем тебе вообще знать, что это за придурок?
- А чего сразу придурок?
- Зачем тебе малявка страшная?
- Может, это кто-то из нашего класса, просто шифруется? Мало ли. Можно почерк подделать как-то, Лукас же сказал.
- Тебе что, кто-то нравится из наших?
- Нет, но…
- Блин, ты гонишь, - Сезанн закатил глаза, сунул свободную руку в карман. – Просто посмотри на всех, прикинь себя с каждым и пойми, что тебе реально не хочется ни с кем из них быть. Так зачем узнавать, кто пишет? Ему будет стыдно, ты разочаруешься.
- А зачем дальше мучиться? Мне и так никто из них не нравится вообще, но письма приятные. Я хочу просто попросить его лично больше не писать мне. Хотя, зачем я ТЕБЕ это говорю. Он мне такое говорит, что ты его ЯВНО не понимаешь, - Гвен засмеялся. – Ладно, не буду душить тебя своим запахом проститутки и все такое, рад, что шар понравился. Кстати, пойдешь играть во двор в «Сардинки» потом? Мы собирались поиграть, раз уж делать нечего и скучно. Темно станет, интереснее будет играть.
- Во что? – Гвен не понял.
- В «Сардинки». Ну, в «Кровавого убийцу», как вы называете, только где бегать не надо.
- Может пойду.
- Отлично, - его хотели хлопнуть по плечу, но Гвен опомнился и убрал руку. Противно? Да ради бога, не притронется.
- Слушай. А тебя не пугает вообще этот изврат?
- Какой изврат еще? – Гвен подумал, что сейчас опять начнется лекция о том, какой он испорченный и плохой.
- Ну, все это… «Губы, глаза, волосы, запах»? Я бы напрягся, если честно, напиши мне такое кто-нибудь.
- Я думаю, я ему действительно нравлюсь, если он такое пишет. Он же мне ничего плохого не делает. Ну, или просто издевается, чтобы потом все посмеялись, как тупо я втюрился в непонятно кого.
Глен о таком даже не думал.
- Ты думаешь, здесь есть такие уроды?
- Ну…
- Или над тобой уже так шутили?
- Было дело. Поэтому не собираюсь так уж серьезно все это воспринимать.
- А если это, к примеру, окажется Дэйв из Индиголита? Которого ты послал в первый день здесь? Вдруг он от тебя в ЭКСТАЗЕ просто? – Глен мерзко захихикал. – Тащится прямо. Ты что, ответишь ему тем же?
- Не-е-ет, - Гвен передернулся.
- Надо же, хоть какие-то принципы у тебя есть.
Деорса вспомнил, с кем он разговаривает, хотя уже начал думать, что «киса» Раппардика не такая уж дрянь.
- Представь себе. Ты не поверишь, у меня даже мечты есть.
- Какие?
- Тебе-то зачем? Но поверь, о Раппардике я больше не мечтаю.
- Я тоже, спасибо тебе за это.
- А чего так ехидно?
- Это сарказм. Если бы ты не притащился и не начал мне трепать мозги, я бы думал, что все так и должно быть, и мы бы не расстались.
- Ну прости, что поделать. Вы правда друг другу не подходите. И мне искренне жаль, что я не могу уехать отсюда, раз уже перевелся. А то ты бы меня даже не видел.
- Кто тогда разобьет мне рожу.
Гвен совсем сдулся, усмехнулся, повел плечом.
- Найдутся желающие. Тебя все терпеть не могут, когда ты козлишься. Хотя, лицо у тебя уже как раньше, если не считать вот этого, - он посмотрел на глубокую ссадину на скуле. Красное пятно вокруг нее уже исчезло, воспаления не было, но сама кровавая ссадина осталась.
- У тебя тоже.
- Ты меня по лицу и не бил. Ну, пара пощечин не в счет, нос тоже, - Гвен чувствовал себя как-то дико. Улыбаясь, говорить о том, как они недавно подрались, и ощущать ускорившееся биение сердца… Это странно.
- А рука тоже не болит, что ли? – Глен посмотрел на все еще туго забинтованное запястье и кисть бывшего конкурента. Легкий вывих Гвену вправили еще в четверг в медпункте, так что рука просто болела, крепко зафиксированная эластичным бинтом.
- Болит. Особенно крушить твою коллекцию было больно, рука чуть не отвалилась, - не удержался Гвен.
Глен промолчал, Деорса уже успел пожалеть, что ляпнул это, но Турмалин к нему наклонился, ткнулся носом в волосы и вдохнул запах. Гвен застыл, передернулся.
- Э-э-э… - начал он.
- Да, реально жасмином пахнет или чем-то таким.
Теперь даже «э-э-э» не получилось, а Глен победно выпрямился и ухмыльнулся, взглянув на него чуть ли не свысока, ловя кайф от произведенного эффекта.
- Слов нет?
- Инфаркт, сейчас пройдет, - хихикнув, успокоил его Деорса. – Не смей ко мне принюхиваться, у меня уже нервный тик начался. То шлюхой прет, то жасмином теперь. Ты как-то определись уже.
- Ну, трахаться меньше стал, не даешь кому попало, вот и чувствуется хоть что-то настоящее, приятное. Все просто, - Глен пожал плечами.
- Только не надо учить меня жизни, - Гвен закатил глаза, прижался затылком к двери.
- И не буду. Нафиг надо. Но я спрошу у Жульена, кто это писал. Сегодня ночью выгоню его на улицу, встретитесь, хочешь?
- Сегодня? Ты думаешь, Жульен тебе скажет?
- Пусть попробует не сказать.
- Ладно. Во сколько «ночью»?
- Ну, в час, скорее всего, все равно же все пойдут в «Убийцу» играть, пока наиграются… На берегу, где пещеру завалило, знаешь?
- Найду, - махнул рукой Гвен. – Спасибо, - удивленно добавил он. – Хоть и стремно узнать, что это какая-то прыщавая малявка в очках.
- Ну, ты сам захотел.
* * *
Фрэнсис злился. Он рассчитывал, что изменения произойдут ночью, но после ужина, стоило ему отправиться в душ от нечего делать, включив в комнате телевизор на нехилую громкость, зеленая кожа начала слезать, волосы полезли, как и в прошлые два раза. Из душа он вышел нормальным, а флакончик со слезами сразу спрятал в свои вещи, чтобы Нэнэ не конфисковал его в виду опасности. Хотя, Фрэнсис еще надеялся, что директор не выгонит его, ведь ветрянка за неделю не проходит, ему должны разрешить еще немного пожить в этой роскошной спальне. Жалко Нэнэ, что ли?
Сомори сидел в кабинете и думал, прикидывал кучу вариантов, еще не зная, что проблема с пикси-старшеклассником решена. Ему в голову пришла идея если и не быть с Турмалином в том самом смысле, не срываться больше при виде его экзотичной внешности, то уж точно опекать в роли… ну, скорее старшего брата, чем директора или «бойфренда».
На ночь глядя во дворе творился дурдом. Слышались визги, Нэнэ изредка выглядывал покурить на балкон своего кабинета, видел носившихся туда-сюда старшеклассников.
- А-а-а-а! – взвыл в этот раз Эйприл, залетев на скамейку с ногами, лишь бы не стоять на земле. Эштон не успел его поймать, махнул рукой, но поймал пробегавшего мимо соседа по команде, и Гвен вскрикнул, оказавшись подхваченным и утащенным в «темницу». Его по земле, в отличие от остальных, не валяли, все были в курсе о встрече фаната и Деорсы в час ночи на берегу. На нем были белые джинсы, похожие на лосины, так что пачкать их травой и грязью не хотелось даже противному Оуэну.
- Как дети малые, блин, - вслух сообщил сам себе Нэнэ, разглядывая эту беготню. Гаррет с Одри сами себя превзошли, носясь между скамейками со стоящими на них «жертвами» и пытаясь поймать тех, кто перебегал к базе.
После этого играли в какую-то ерунду. Ловить нужно было всех подряд из чужой команды, но ловили почему-то тех, кого безумно хотелось поймать. Одри наконец повезло – Анжело глупо метнулся за интернат, а там оказалось совсем темно, но кустов как-то не было.
- Попался, - сообщили ему, зажав рот и обхватив второй рукой поперек тела. Мэлоун застыл, сердце пропустило пару ударов. Все же, дурацкие игры, которые в детстве были веселыми и иногда обидными, в этом возрасте становились чуть ли не интимными забавами. Настроение летнего лагеря, хоть и было уже гораздо холоднее, чем летом, шум моря, ветер и ночь, что могло направить на романтику лучше всего этого?
Прижимать к себе Анжело оказалось приятно, даже приятнее, чем прижимать Сэнди или Франсуа, приятнее, чем Нэнэ. Эти ощущения Одри прекрасно помнил, будто все было вчера, но в данный момент он сосредоточился на другом. Компактный, невысокий, почти хрупкий, но все равно парень с жесткими плечами, плоской грудью, совсем не похожий на девчонку. Почему-то он нравился больше, чем слащавый Кле и скромный Рудольф, чем раскованный, драматичный Деорса и хулиганистый Лукас, самовлюбленный и высокопарный Глен, хитрый Жульен и все остальные.
- Буду тебя пытать, - сообщили Мэлоуну на ухо, но он не успел замычать в ладонь Оуэна, она убралась от его губ. И спросить «как пытать?» он тоже не успел, только повернулся и сразу же наткнулся на чужие губы. В такой момент даже его не тянуло отбиваться, это казалось просто кощунством. Ему даже захотелось совсем сдаться, невозможно устоять перед высоким, сильным и уверенным в себе Брикстоуном, который нарочно говорит шепотом.
- Говори пароль, - Анжело стиснули еще крепче.
- Так мы же не выбирали пароль.
- Нет, но ты его и так знаешь. Самое просто слово, - Одри обожал такие шуточки.
- Какое слово?
Анжело снова заткнули, так что он еле на ногах держался. Все же, когда так настойчиво целовали, у него ехала крыша. Он раньше никогда так долго не целовался.
- Ну какое слово?.. – тоже шепотом переспросил он, когда снова смог говорить.
Оуэн опять не ответил, обнял его крепче, одна рука начала забираться под тонкую куртку.
«Черт, какой может быть пароль…»
- «Да», что ли?! – Анжело засмеялся. – Ты извраще-е-е-енец.
- Нормально, да? Ты подумал, а я извращенец.
- Нет?.. – расстроился Мэлоун.
- Вообще, да, угадал…
- Извраще-е-е… - Анжело закончил невнятно в чужой рот и перестал улыбаться.
За «тем самым» деревом перед интернатом притихли Гаррет и Эйприл. Кле не выделывался, потому что ничего особенного и серьезного от него не требовали, а прикасаться друг к другу было приятно. Греться о тело Эштона – еще приятнее. Слушать всякие слова шепотом на ушко – втройне приятно. Завтра Гаррет хотел поругаться немного, послушать злой голос Кле и посмотреть на его обиженное лицо, а потом снова ползать перед ним на коленях и извиняться. Вот такой он был садомазохист с семнадцати лет – сначала мучил, а потом умирал от удовольствия, извиняясь и понимая, что его простят. Если повезет. Неопределенность подстегивала.
Гвен посмотрел по сторонам, перестал прятаться за скамейкой, что стояла перед деревьями, встал и поднес запястье к глазам, чтобы рассмотреть циферблат часов. Час! О, черт, будь проклята эта идея со встречей. Просить Сезанна о помощи было глупо, он был такой прямолинейный, ответственный и обязательный, что надежды на его безалаберность не оставалось. Он обязательно притащил бы «того самого» на берег к заваленной пещере хоть за шиворот. Гвен понял, что во дворе никого нет. Точнее, было очень тихо, почти не слышалось ни одного шороха. Но он видел крыльцо и мог поклясться, что в интернат никто не уходил, а значит, его догадки были верны – все спрятались по темным углам и занимались чем-то таким…
- Смотри! – Эйприл развернул Оуэна к краю склона лицом, тот усмехнулся и тоже увидел спускавшегося Граната. Высокая светлая фигура в белых джинсах, обтянувших потрясающие ноги и крепкие широкие бедра, в бежевой длинной кофте, закрывавшей аппетитную часть тела. Сегодня ночью Гвен был очень светлым, что касалось одежды, безумно аккуратным и опрятным. Он развел руки в стороны, чтобы не упасть со склона в темноте и не скатиться на самый берег, осторожно спускался. На гранатовые волосы накинул капюшон этой теплой кофты и напоминал привидение. Так хотелось не разочароваться, что дыхание захватывало.
- Блин, кто там к нему придет… - Эйприл даже подвинулся к краю, выглядывая, но на берегу никого не было.
- Вот кто, - Гаррет хмыкнул, но сам тоже удивился, провожая взглядом выбравшегося из укрытия Сезанна. Тот пополз к берегу с другой стороны.
- Да нет, Глен сказал, что он узнает у Жульена, кто писал письма и притащит его. Наверное, Жульен не сказал. Или тот пацан не согласился прийти, вот Глен и тащится каяться, - Кле махнул рукой, снова протянул к Эштону руки, чтобы его обняли и погрели ласково.
- А я вот сомневаюсь, - Гаррет продолжал смотреть, развернувшись вместе с висевшим на нем Турмалином.
Гвен стоял перед заваленным входом пещеры, натянув капюшон, дрожа от холода и сгибая то одну ногу, то другую, как цапля. Ветер с моря дул жутко холодный, и Деорса продрог за пару минут, обнимал сам себя, натирая одной рукой плечо другой. Глен подбирался так, чтобы подойти со спины, надеялся, что Гранат не повернется не вовремя. И ему повезло, он оказался за спиной Гвена так, что тот этого не заметил, даже не услышал шагов из-за шума волн слева от себя.
Лукас не знал, раздражало, расстраивало или радовало его то, что с Тео он наедине не остался. Они двое и Диего за компанию подползли к самому краю склона и смотрели вниз.
- Встреча двух реальностей, - сострил Раппард.
- Ты совсем не ревнуешь? – прошипел Тео так, чтобы было еле слышно.
- Ты их видел? Я бы душу продал, чтобы это увидеть.
- Невозможно. Не может быть. Чтобы СЕЗАНН?!
- Волосы, губы, глаза, - «закашлялся» Фон Фарте.
- Черт, да как я сразу не догадался, - Вампадур бесился. – Он же тебе тоже писал такие длинные письма, всякие красивости, ни одного восклицательного знака не было. И почерк у него крупный, только в другую сторону в этом письме был наклонен и без петелек. Но сложно вырисовывать петельки и крючки, когда пишешь непривычной рукой. Господи, я идиот…
- Господи, ты заткнись и смотри лучше. Сейчас Деорсу удар хватит, - Тео ткнул его в бок и отвлек от размышлений вслух.
- Офонареть, - у всех троих это вырвалось синхронно. Диего озвучил общий вопрос.
- Они что, разговаривают?! О чем можно говорить, где инфаркт?!
Гвен закатил глаза, когда его тронули за плечо, и он, дрожа всем телом, обернулся. Дрожь тут же прошла, но не до конца, осталась только от холода.
- Это ты… Что, не сказал тебе Жульен? – он хмыкнул.
- Сказал, - Сезанн пожал плечами.
- Значит, он не согласился?
- Согласился, почему нет.
- Он настолько кошмарный, что ты решил меня пожалеть и не стал его притаскивать? – предположил Гвен, улыбнувшись нервно.
Глен улыбнулся еще более странно, посмотрел вправо, на море.
- Да не то чтобы очень кошмарный… Не Брэд Питт, конечно.
- Ясное дело. Ну хоть скажи, что ему больше тринадцати лет, а?
- Больше, - заверил Глен.
- Он из нашего класса?
- Из нашего, - Сезанн кивнул снова.
- Кто? – Гвен даже побледнел. Очень не хотелось, чтобы это оказался Дэйв из Индиголита. Это не мог быть Оуэн или Анжело. Эштон, Тео, Лукас, Диего, Эйприл исключались. Остальные были страшнее атомной войны.
- Я подумал, что это нарушение прав собственности… Поэтому лучше вернуть тебе, распоряжайся, как хочешь, - выдал Глен с абсолютно равнодушным выражением лица, достал из кармана джинсов тонкий хвостик гранатовых волос, связанный кожаным шнурком, и показал его новенькому, держа на ладони.
Гвен на собственные волосы смотрел в ступоре, потом уставился на «кису» «Раппардика».
- Все, Хэппи Энд сейчас будет. Ставлю сотню, что он сейчас в обморок упадет, - прошептал Лукас. Все трое поняли, что Глен признался в авторстве.
- Сотня на то, что они сейчас начнут лизаться, - весело и страстно предположил Тео.
- Черта с два, сейчас он ему по роже съездит, я его знаю, - Диего покачал головой.
В итоге все остались при своих перспективных деньгах, потому что не сбылось ни одно предсказание. Гвен не упал в обморок, не накинулся на врага с поцелуями по-французски, не ударил, конечно. Он царапнул ногтями по ладони Глена, сгребая пальцами прядь своих волос, а потом шарахнулся и поморщился.
- Обалдеть… Ну я тупо-о-о-ой! – нервно захихикал он. – Прикол удался, тебе прям в актерский надо! Как все четко… – закрыл рукой лицо и пошел по берегу в ту сторону, с которой обычно приходили те, кто гулял. Там склон был менее крутой, да и странно было бы красиво уходить Глену за спину.
- Конец света, - прошептал Лукас. – Жаль, бинокля нет. Он плачет?!
- Поверить не могу, Деорса плачет… - Диего понял, что Дримсвуд изменил к лучшему этого придурка, сделал нытиком и сентиментальным романтиком.
- Полный провал, - прокомментировал Эйприл вдалеке от них, так что услышал только Гаррет.
- Если сейчас кинется догонять – действительно провал полный.
- А ты бы не кинулся? – удивился Кле.
- Я? В его возрасте кинулся бы обязательно, но сейчас-то я знаю, что лучше не кидаться. Ну, побежит он сейчас за ним, начнет все объяснять, судя по всему, начнется скандал, момент испортится.
- Ты меня убиваешь, - Эйприл улыбнулся. И Глен будто услышал советы Эштона, не побежал за быстро удаляющейся фигурой в бежево-белом.
Он не знал, как реагировать на это все, но подумал, что бежать не нужно. Что он скажет, когда догонит? «Ну я серьезно, ты мне нравишься, это не издевка». Он не был тупым и предсказывал подобную реакцию Гвена. Сам бы он на его месте тоже разозлился или расстроился, решив, что над ним поиздевался главный недруг в интернате. Надо что-то другое придумать.
* * *
Нужен был какой-то взрослый, очень взрослый и ответственный мужчина. Желательно, красивый, при деньгах и стильный, с хорошо подвешенным языком и поставленным голосом, пронизывающим взглядом и стальной осанкой. Только такой смог бы доказать Фон Фарте, что он лох и неудачник, а Лукас достоин лучшего. Нет, САМОГО лучшего.
В связи с преобладанием женского пола среди преподавательского состава, под описание безупречного мужчины подпадал только директор. И Лукас подумал, что все, что делается, все к лучшему. Будет, что вспомнить. Фицбергеру можно, а ему нельзя? Все же в шоке слушали, как стучала спинка кровати о стену на прошлой неделе. Директору скучно, мисс Ибас его покинула и уехала по личным причинам. Он молодой, красивый, голодный до «этого», ведь воздержание на пользу идет редко.
И кроме того, Лукас придумал это не сам, он никогда в жизни не мог даже представить себе, что соберется совершить такую глупость. Но споры с Раппардом и Фон Фарте ни к чему хорошему не приводят. Они по очереди играли в «слабо», дошли до пределов, Тео пришлось стерпеть кучу матов от Анжело, к которому он полез из-за приказа Раппарда. Шутки переходили границы приличий, субботнее утро было скучным, и Диего был заводилой.
После вопроса «Ну, выходишь или рискнешь?» Лукас не смог отказаться при всех, кто сидел в гостиной. Слава богу, не было Гвена, он торчал в актовом зале, репетируя в одиночестве и переделывая движения в очередной раз. Иначе он бы начал мерзко издеваться и смеяться над происходящим. Эйприл выразительно на Вампадура смотрел, Рудольф тоже восторга от игры не испытывал, но делать было нечего, и все гадали – выйдет он или рискнет.
Диего сказал: «Завались к директору и предложи с тобой переспать». Это было вполне невинно, если не придираться. Он же не сказал: «Пойди и переспи с директором», он сказал просто предложить. Диего волновал скорее ответ директора, его реакция. И всем безумно захотелось посмеяться над тем, с какой скоростью Лукас вылетит из кабинета, как громко заорет на него директор.
- Слабо? – Диего осклабился. – Если слабо, откажись.
- Не слабо, - Вампадур окрысился и встал с ковра, отряхнул колени.
- Не боишься? – хмыкнул Фон Фарте, не веря своим глазам и ушам. Это была дикость, задание из разряда «миссия невыполнима», все зависело от стыда Лукаса. Стыда у него, кажется, не было, или он слишком хорошо его спрятал.
- Да что такого? Это же просто зайти, предложить и выйти, - он ответил, чтобы показаться крутым, но на самом деле успокаивал самого себя, и Гаррет с Одри это поняли.
- Ага. Вообще выйти, вылететь, я бы даже сказал, - уточнил Анжело. Шума в гостиной вообще не стало, все гадали, шутит ли Лукас или правда сошел с ума.
- Да за что? Он меня не исключит только за это. Я скажу, что я в него по уши, «извините, так вышло». Не накажет же он меня за это.
- Логично. Ну, давай, дуй, - Диего кивнул, а Тео вскинул брови.
- А как мы проверим, что он там сказал? Вдруг ерунду какую-то спросит, а нам нагонит?
- Ну, тогда мы тоже пойдем, - мелодично протянул Раппард, поднимаясь и в шутку приобнимая Лукаса за плечи. – Пошли, отожжешь. А мы послушаем под дверью.
- Отожгу, - заверил Вампадур немного оскорбленно и пошел быстрее всех остальных. Послушать не отказались Тео, Диего и Оуэн с Эштоном. На последнего Эйприл мрачно смотрел, тот пожал плечами на публику, но втайне подмигнул Кле, и тот успокоился. Подумаешь… Директор ни за что не поведется на этот бледный, азиатский металлолом. Он же не извращенец.
Зато Гаррет с Одри знали, что Нэнэ хоть и не извращенец, но обожает необычные вещи и необычных людей. И ему действительно не хватало «этого» настолько, что он начал уже о Магде думать в таком направлении. Это был предел, ему необходимо было заниматься этим постоянно. Желательно, каждый день и не один раз.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |