- Очень смешно, - мешок захихикал.
- С ним? – Оуэн кивнул на спящего Рудольфа, Анжело высунул голову из-под одеяла и повернул ее, чтобы посмотреть на Брикстоуна, как на дебила.
- С ума сошел, что ли?
- С Эштоном?
- Ну, здравствуйте… И с Кле подраться еще.
- С чего ты взял, что у них что-то есть?
- А то не видно, - хмыкнул Анжело, а Гаррет, который не спал, мысленно вздохнул. Отлично, все «это» видят. Ну и пусть.
- Стоп, а где Гвен? – Мэлоун сел, но Оуэн его схватил за плечо и опустил обратно, обхватил, как плюшевого медведя. Анжело не хотел признавать это, но было приятно. Куда приятнее, чем спать одному.
- Пошли, прогуляемся?
- Чего?! – Анжело просто опешил. – Ты на часы смотрел?!
- Ну и что? Ты не выспался?
И правда, было уже около четырех, все спали, только отдельные личности шастали по коридорам с целью найти приключения на свою задницу.
- Завтра рано вставать, - заворчал Анжело.
- Приглашаю второй раз, третьего не будет. Пойдешь или нет?
- А не надо мне тут условий ставить, - фыркнул Мэлоун. – Мне тепло, хорошо, вылезать как-то не хочется. С какой стати мне куда-то идти? Еще и условия ставит… Очень надо.
Одри понял, что он пока не на столь высоком положении, чтобы командовать, а потому просто встал и начал одеваться.
- Ты куда, - это было просто мрачно и даже не вопрос.
- Прогуляться, - ехидно ответил Оуэн.
- Куда?
- По берегу. Может быть. А может и нет.
- Ладно, подожди, я с тобой. Только как мы выйдем, если дверь закрыта?
- Выйдем, - заверил его Оуэн, нацепив ставшую привычной бейсболку.
Пока они разбирались в темноте, крались по коридору и по лестнице на первый этаж, Лукас встал и отправился в уголок задумчивости. Спать расхотелось, шататься было лень, но делать все равно нечего, так что выбора никакого. Сразу за дверью туалета он остановился, как вкопанный. Внутри оказалось накурено, и слышны были жуткие рыдания, почти рычания и кашель. Лукас даже не знал, как так можно плакать, чтобы страшно было слушать, но завывания подтверждали, что это все-таки кто-то плачет, а не кошка пытается выплюнуть комок шерсти.
Вмешиваться не хотелось, а если и хотелось, то показалось страшным. Какой нормальный человек отважится заглянуть в кабинку к существу, которое плачет ужаснее, чем мертвые девочки в триллерах японского производства? Да еще ночью.
Бред сумасшедшего, а потому Вампадур тихо развернулся, бесшумно закрыл за собой дверь, вышел в коридор и метнулся обратно в спальню. Это был кошмар.
Зато Тео спалось прекрасно, и Лукас его за это ненавидел. Диего всерьез задумался о том, что его авторитет вот-вот пошатнется в глазах Глена, если еще не пошатнулся, благодаря бывшему. Гвен умел рассказывать о людях правду, да и сам Сезанн стал смотреть на бойфренда как-то иначе. Чуть свысока, надменно, порой даже слегка насмешливо. Это угнетало, но когда Диего мрачно спрашивал, в чем дело, Глен удивленно хлопал ресницами и переспрашивал. Это начинало бесить уже не только Эйприла.
Фрэнсис не мог заснуть. Во сне директор повернулся на другой бок, и Фицбергер, затаившись, свернувшись в позу эмбриона, за ним наблюдал. Это было подло, конечно, но он был такой красивый в ночной темноте, что становилось жутко завидно. Ежу понятно, что это пластическая хирургия натворила чудес, но каких чудесных чудес! Фрэнсис кусал свой зеленый палец своими острыми, почти треугольными зубами и смотрел на него, не моргая. Кровать была холодной, большой и слишком просторной по сравнению с полкой в спальне Турмалинов, поэтому Фрэнсис замерз. Удивительно, как мистеру Сомори было удобно спать на такой кровати одному. Или он обычно спал с мисс Ибас, а Фрэнсис ему все испортил? Нет, они не могли спать вместе. Они могли СПАТЬ, хоть и удивляло это, учитывая внешность директора. Но они не могли просто ночевать в одной постели, по Нэнэ видно было, что он не любит женщин. Он просто не любит с ними находиться в «таких» отношениях, ни за что не захочет пускать женщину в свою постель дольше нужного.
Вдруг в открытое окно влетело что-то шустрое, светящееся в темноте, и Фрэнсис вытаращил глаза. Это была та подлая Барби с крыльями, зеленый волшебный огурец. Она встала на подоконник, широко расставив ноги, подняла маленькие ладошки к голове, большими пальцами коснулась своих висков и высунула язык, дразня Фрэнсиса.
- Ах ты гадина! – он слетел с кровати и метнулся к окну. Пикси отлетела на метр, держась в воздухе, благодаря трепещущим крыльям. Ее поврежденное крыло было в полном порядке, и это угнетало, учитывая внешний вид самого Турмалина. – Верни меня назад, как было! – потребовал Фрэнсис, зверским голосом прошипев это в ночь.
Пикси заливисто засмеялась и стала опускаться, полетела вниз. Фрэнсис свесился за ней, перегнувшись через подоконник.
Нэнэ проснулся и уставился на это. Две длинные зеленые ноги стояли на носочках, верхней половины тела будто не было, подоконник упирался зеленому ученику в живот, а его пятая точка торчала над этим подоконником, оттопыренная и не закрытая длинной футболкой. Нэнэ вспомнил какую-то ерунду про орехи и грех, но отвернулся и решил дальше спать.
- Не выпади, - предупредил он, Фрэнсис дернулся и чуть не выпал, но тут увидел возвращавшуюся пикси. Она летала еле-еле, обнимая что-то обеими руками, но поднимаясь все выше и выше. Долетев до третьего этажа, она грохнула о подоконник какой-то флакон с водой в нем. Или это была не вода?..
- Ну и что это такое?!
Пикси явно не говорила по-английски, зато изобразила, будто пьет из бутылки.
- Мне это выпить?!
Она замотала головой, скрестила руки на груди, пальцами одной из рук пощипала себя за подбородок, выстукивая малюсенькой ступней ритм о подоконник. Ей в голову пришла идея, не хватало только лампочки над головой, которая вдруг загорелась бы. Она ткнула пальцем в сторону симпатичного на вид флакона, потом сделала вид, что вынимает пробку, проводит по горлышку пальцем и облизывает палец.
- Экономно использовать? – догадался Фрэнсис, который был совсем не тупым. Пикси чувствовала свою вину за его превращение, зная, что ее слюны было достаточно, чтобы заразить человека. Ну, подумаешь, крыло повредил. Так ведь она милая до ужаса, может, просто понравилась этим трем дуракам, а она одного укусила. И вот теперь у него проблемы.
Это был полный флакон слез пикси, которые стоило только лизнуть, перетерпеть соленый вкус, и… И человек становился пикси. Фрэнсис сделал это сразу же, открыл флакон, обвел горлышко пальцем и облизнул его. Помогло не очень, только кожа еще сильнее позеленела, он застонал.
- Не работает!
Пикси без приколов не могла. Она же была пикси. А потому ничего не стала объяснять. Только захихикала мерзко, послала ему воздушный поцелуйчик, решив, что в подобном виде он просто прекрасен, как парень для достойной пикси-девушки, вильнула задом и умчалась в ночь.
Фрэнсис чуть не умер, он схватил флакон размером с его ладонь, поставил его на столик с зеркалами и залез обратно под одеяло.
- И что это было? – голосом человека, впервые в жизни подсматривавшего за общением двух зеленых существ, уточнил директор.
- Она пыталась помочь. То есть, я так подумал. Но ничерта не действует, извините за выражение. Оно просто соленое и все. Черт… - он вздохнул, завернулся в одеяло и решил спать. Получалось не очень успешно, да и до звонка оставалось каких-то три часа, но он старался. В конце концов, ему-то со звонком вставать не придется.
* * *
Ильза с утра была такая мрачная и обиженная, что хотела мстить, но стоило ей сесть за ноутбук и проверить почту, как глаза полезли на лоб. Связи и деньги мисс Бишоп, которую Нэнэ уговаривал почти слезно, помогли стопроцентно. Да и сам Нэнэ нашел нужный журнал, который согласился бы даже выслать своих агентов в такую даль и глушь. Если Ильза Ибас и не прославится, то на обложку пару раз точно попадет, один раз даже на разворот, возможно.
Она не верила своим глазам, перечитала еще несколько раз и поняла, что не знает, что ей делать. Только что она была обычной учительницей музыки, а теперь ее портфолио оказалось каким-то образом у довольно модного, но маленького журнала. Должно быть, это тот журнал, в который она отправляла фото лет пять назад, она не помнила точно.
Это было не так, конечно, но что еще она могла подумать? Дримсвуд? Ну его к черту. Хотя, место хорошее… Но быть моделью! С ее внешностью это всегда было главной мечтой. Нэнэ? Он совсем не ценит ее, подонок.
«Подонок» вышел из ванной в безупречном состоянии, одетый с иголочки, как всегда, и Фрэнсис, притворявшийся спящим, понял, что их директор и впрямь идеален. Он сел за столик с трельяжем, взялся за весь кошмар, разваленный там, и принялся рисовать лицо.
Фрэнсис сел на кровати медленно, сам не понимая, почему ему так хочется обратить на себя внимание ДИРЕКТОРА, которого он немного побаивался, как и все ученики боятся директоров. Но «мистер Сомори», ночевавший с ним в одной комнате и в одной постели, оказался вполне земным существом, и хотелось привлечь его внимание. Мисс Ибас Фрэнсису не нравилась, а потому и ее отношения с директором он не воспринимал. Директор необычный. Ему нужно необычное, а не глупая красавица.
Можно ли считать необычным что-то безумно гибкое, тонкое, зеленое, с длинным носом и острыми ушами?
Нэнэ замер, перестал красить ресницы, завис с щеточкой для туши и проследил взглядом «пробуждение пикси» в отражении целых трех зеркал. Взгляд был настолько холодным и спокойным, а лицо настолько фарфоровым и идеальным, что Фрэнсис стушевался. По нему не было заметно, это уже радовало, он встал на четвереньки, нашел на полу пульт от телевизора и включил его сразу же на музыкальный канал. Нэнэ сам обычно смотрел либо клипы, либо показы мод, либо включал фильмы, которые покупал придирчиво или заказывал. В этот раз придется ехать в город, предварительно изучив ассортимент новинок в интернете, чтобы не купить гадость.
- Доброе утро, мистер Сомори, - огурец за спиной улыбнулся во все острые белые зубы, Нэнэ выгнул чуть подкрашенную карандашом бровь, опять на него посмотрел.
- Доброе утро.
Фрэнсис казался ему деревом, которое вот так взяло и расцвело на кровати. Молоденькое, зелененькое и тонкое, изящное. Раньше он в Фицбергере, которого жалел с первого дня из-за изнасилования, такой грации не замечал. Возможно, ему лучше остаться пикси.
«Боже, что я несу», - мысленно одернул себя Нэнэ, принялся рисовать губы.
Остаться пикси? Да он рехнулся. Им нужно любой ценой за две недели найти выход из этого кошмара.
Но время еще есть, так что можно полюбоваться. Будь проклята его любовь к экзотике. Он усмехнулся и посмотрел на темно-зеленый карандаш, лежавший в ассортименте других карандашей разных цветов.
- Может, тебе брови нарисовать, хотя бы? А то чего-то не хватает.
Фрэнсис смутился и помрачнел.
- Можно, - он повел плечами неопределенно, встал с кровати. Нэнэ вдруг тоже встал, отложив карандаш. Рядом они смотрелись, как деревенская душка и светская львица. Фрэнсис – встрепанный, сонный, мятый и теплый, Нэнэ – ледяной, отглаженный, чуть ли не блестящий, распространяющий запах одеколона, отрепетированный в жестах и манерах до малейшей детали.
- И челку сделать. Дуй в ванную, снимай это, - он дернул Турмалина за рукав футболки. Зеленый Фицбергер послушно отправился в ванную.
- А вы умеете челку делать?..
- Что там уметь.
- Нет, если не умеете, тогда не надо лучше.
- Да умею я, умею, - хмыкнул Нэнэ, выдвинул ящик, вытащил обычные ножницы, еще какие-то непонятные Фрэнсису и плоскую расческу с частыми зубцами.
Звонок на завтрак прозвенел, Нэнэ всегда опаздывал, ему было можно, а Фрэнсис по привычке дернулся.
- Не дергайся, нос отрежу. Серьезно, - хмыкнул директор, расчесывая его волосы, так что завесил ими лицо. Один только кончик зеленого носа торчал. Потом он собрал основную шевелюру в хвост, дал Фрэнсису подержать их, принялся стричь челку, решив сделать ее косой. Ну, моднее же, чем просто визуально отрезать бедняге полголовы ровной линией челки, как у пони. Радовало уже то, что Нэнэ знал – стричь мокрые волосы можно только на самой голове, в основной прическе, челку всегда стригут сухой, чтобы она, высохнув, не оказалась короче, чем задумывалось. И он додумался сунуть Фрэнсису в руки какой-то журнал, лежавший на полке возле ванны, чтобы не насыпать волос на пол.
Закончилась пытка через десять минут, когда Нэнэ остался окончательно доволен результатом.
- Ну вот, уже не так жутко.
- Я очень жуткий?.. – тоскливо проныл Фрэнсис.
- Нет, не в том смысле, - спохватился Нэнэ и поймал себя на том, что разговаривал с этим учеником… Не то чтобы как с равным, но не как с учеником, это точно. Ну и пусть, все равно сейчас это существо промежуточного статуса, точно не ученик. – Давай, смывай это все, - он кивнул на волоски, все же попавшие на ноги и на торс. – Скидывай шмотки, я отнесу бак в коридор, чтобы сюда не заходили.
Уборщица обычно вытряхивала содержимое баков в лифт, который прятался на каждом этаже за стенной дверцей. Раньше это предназначалось для транспортировки обедов и ужинов, но теперь лифтом пользовалась огромная женщина с мрачным лицом, но душой котенка. Она спускалась на первый этаж, выгребала из лифта горы одежды и на забавной тележке везла в прачечную. Но Нэнэ как-то не хотелось, чтобы уборщица вошла к нему в ванную, чтобы забрать бак, и увидела ЭТО. Все зеленое и теперь куда более симпатичное с челкой.
- А брови? – Фрэнсис хихикнул, пока директор выходил из ванной, разделся и спрятался в душевую кабину. Он как-то не уловил, что стенки полупрозрачные, и его силуэт, и цвет кожи прекрасно видно. Нэнэ поднял довольно легкий бак, ногой открыл дверь спальни и поставил его в коридоре, вернулся назад, отряхивая руки.
- Брови потом тебе нарисую, если хочешь.
- Хочу, - Фицбергер почему-то ощутил готовность душу продать, лишь бы побыть с этим «мистером Сомори» подольше. Он был не таким вредным, каким представлялись ему раньше директора интернатов. Он рыдал от страха, когда ехал в Дримсвуд, боялся злых учителей, но здесь их не было. Даже у него в обычной школе учителя были злее, а директриса – ведьма.
Нэнси Сомори был не таким, он был вообще потрясающим. А еще директор застрял в дверном проеме ванной, делая вид, что поправляет укладку, смотрит в зеркало, а на самом деле смотрел на силуэт за дверью кабины. Зеленый. Абсолютно весь нежно-салатового цвета, просто кошмар.
- Нарисую тебе брови, а потом мы тебя сфотографируем, и выставляй, куда хочешь, хвастайся, - Нэнэ хмыкнул, для профилактики провел по волосам расческой.
- Тогда смысла нет держать меня здесь, ВСЕ узнают, - ответил Фрэнсис.
- Ничего подобного, решат, что это грим. Даже обалдеют, я думаю. Я сначала уверен был, что это просто костюм, и вы решили меня выставить кретином. Но у твоих старых дружков и одноклассников не будет возможности тебя ущипнуть, на тебя плюнуть, потереть и проверить, не краска ли это. И за нос потаскать тоже.
- Это да, - Фрэнсис задумался. – А правда, можно?
- Можно.
- Только кто фотографировать будет. А можно Рудольфа или Жульена позвать?
В принципе, было можно. Но Нэнэ не хотел рисковать, чтобы никто не узнал об «этом» из посторонних, кроме троицы охотников на пикси. Да и ему самому хотелось заняться «этим».
- Нельзя.
- Ну… - Фицбергер начал ныть.
- Я тебя не устраиваю, как фотограф?
Фрэнсис завис.
- Вы?
- Я.
- Вы?!
- Я! – Нэнэ усмехнулся. – Подумай, я пойду, уже опаздываю. Не смей высовываться в окно, лучше вообще закрой его.
Фрэнсис послушно промолчал, потом услышал, как закрылась входная дверь. Он даже выключил душ на секунду, чтобы услышать, как повернется ключ в замочной скважине. Было извращенное удовольствие от этого звука, будто его держали в заложниках. О, да, конечно, директор взял его в плен и держит в своей роскошной спальне. И Фрэнсис не дурак, чтобы упустить возможность покривляться перед ним, повыпендриваться и показать все, что может, если уж он теперь воплощение экзотики, а мисс Ибас его достала своей красотой.
Фрэнсис думал, что он не «такой», раз ему не нравятся парни-ровесники. Даже те, кто старше на год. Про малолеток он и говорить не хотел, ему никто не нравился. Но что поделать, если при виде директора дыхание клинило, мозги отключались, хотелось вытворять ВСЕ, чтобы остановить его внимание на себе?
Глава 3.
Гаррет с утра ехидно наблюдал, как Оуэн со своим очкариком умирали от желания поспать. Погуляли они мило, Анжело просто держался за край чужой куртки, топал рядом по песку вдоль берега и отвечал на вопросы, задавал свои. Узнать друг друга таким образом было проще, чем в процессе скандала. Но усталость от этого не исчезла.
- Что, энтузиазма поубавилось? – не удержался Эйприл, почти дружелюбно сострил, посмотрев на новенького. Гвен внезапно решил пересесть на первом же уроке, сел вообще совершенно один.
- Устал ночью, - ответил парень лениво, поправил свой ошейник и вытащил из парты карандаш, принялся набрасывать какую-то ерунду на тетрадном листе, пока не пришла учительница. Он выбрал самую последнюю парту, но в противоположном конце от той, где сидел Сезанн.
Диего ему не достанется.
В интернате полно парней, пусть и не самых красивых, которые ни за что не откажутся развлекать его время от времени.
Все хорошо.
Так зачем ему тратить нервы и нарываться? Киса пусть довольствуется скисшей сметаной в исполнении Раппарда. Тухлой рыбкой.
Тео, войдя в кабинет, не сел с ним, только взглянул, криво улыбнулся и приземлился на свое обычное место – к Лукасу. Тот демонстративно, но молча отодвинулся к краю стола, принялся с преувеличенным интересом изучать учебник, повторяя главу.
- Ведешь себя, как девчонка, - заметил Фон Фарте.
- Тебе, смотрю, так больше нравится, - своим чарующим, буквально совращающим голосом отозвался Лукас. Он намекал на новичка, ведущего себя хуже бабы, Тео ничего не ответил, но тянуло нахамить.
Глен радостно вздохнул, уловив, что снова сидит один. Он повернулся к Диего и удивился, увидев скучающее выражение лица. То ли Раппард остыл, то ли он и правда до сих пор любил бывшего… Глен не знал и не понимал, на него напала тоска вместе с обидой. И он вдруг пожалел о том, что не послушал предупреждений Жульена, полез к Диего все равно.
- Что грустишь? – спросил он, все же улыбнувшись.
- Спать хочу, - Диего пожал плечами, улыбнулся сонно, но немного снисходительно.
На географии Гвену не повезло капитально, он увлеченно сочинял стихи в тетради, не замечая ничего вокруг. В поисках рифмы со смыслом поэты-любители вообще теряются в подсознании и никого не видят. Учительница этого не оценила, она была маленькая, противная, явно не англичанка. Она подчеркнуто безукоризненно говорила по-английски, но так четко ставила ударения и выговаривала окончания слов, что новенький ей сразу не понравился. Она была самой вредной и «злой» из учителей Дримсвуда, все уже поняли, и ей, выучившей язык давным-давно с большим трудом, казалось кощунством небрежное произношение Гвена. Он и вовсе был из Шотландии, просто оказался в Торнтмоне случайно, так что многие слова в его исполнении звучали грязно и вульгарно, все окончания он глотал. В общем, раздражал жутко.
- Я в третий раз к вам обращаюсь, мистер Деорса, - она даже фамилию выговорила извращенно и неправильно.
- На «о» ударение, - не удержался он. – А не на «а».
- Вы и на вопрос ответите так же быстро?
- Какой вопрос?
- Вы не слушали?!
- Нет, отвлекся, извините.
Эйприл снова почувствовал симпатию, Гаррет вспомнил собственные препирания с француженкой. Он никогда не был таким спокойным, не выделывался, просто грубил откровенно.
Учительница повторила вопрос, Гвен понятия не имел, откуда это, о чем это. Он в учебник даже не смотрел. Ему хотелось перетерпеть этот год, а потом можно уходить официально, не продолжать дополнительно еще два года. Он не выдержит два года в этой психушке, его достали приюты, ему осточертели интернаты. Зачем учиться, если ничем пафосным он не собирается в жизни заниматься? Он вообще не знал, чем будет заниматься. Работать в закусочной на кассе, к примеру. А может, на бензоколонке в магазинчике тоже за кассой.
Он уедет в маленький городок где-то в Шотландии и все у него будет супер.
- Не знаю, - он пожал плечами.
- Вы не слушали?! – снова прикрикнула учительница.
- Я же сказал, что нет, - он усмехнулся.
- Вон из класса.
- Серьезно, что ли?
- Вон! Отправляйтесь к директору!
Анжело подумал, что умер бы от стыда, выгони его кто-то из учителей вот так позорно. Но Гвен встал, глядя в парту, сгреб все, закрыл тетрадь, исписанную дурацкими стишками, и пошел на выход.
- Советую вам подготовиться к завтрашнему уроку, мистер Деорса, - опять она сделала ударение на последнюю букву. – Я обязательно вас спрошу.
- Сомневаюсь, что в будущем мне понадобится география, - тихо пробурчал он себе под нос и вышел, даже не хлопнув дверью.
- Придурок, - не удержался Глен.
- Почему? – не понял даже Лукас. Его начал бесить этот непонятный негатив. За что ненавидеть бывшего парня Диего? За то, что он бывший? Ну, поиздевался он немного над Гленом, так ведь отстал уже, ему стало скучно сражаться за «Раппардика», а Сезанн никак не успокаивается.
- Потому что глупо портить отношения с учителями, - отозвался Глен снисходительно, выгнув бровь и посмотрев на Вампадура так, что тот почувствовал себя далеко не «голубой крови». Нашелся принц еще, его высочество Сезанн.
- Ты прав, - вдруг согласился Эйприл. Он тоже предпочитал с учителями в конфликт не вступать. Гаррет вздохнул, услышав этот шепот. Все-таки, Эйприл зануда и приспособленец иногда.
Гвен, конечно, к директору идти даже не собирался. Больше ему делать нечего? Он отправился в спальню, благо был последний урок, и хоть он ничего не делал, все равно жутко устал и вымотался. Он даже не представлял, каково было после уроков, после обеда тащиться на репетиции, лупить друг друга, оставляя синяки по всему телу, мучиться с этими лошадьми, да еще и запоминать текст.
Как обычно, он – изгой, который не участвует в общественных мероприятиях, которого все терпеть не могут, а те, кто симпатизирует, скрывают это изо всех сил. Отлично.
Его, кажется, понимала только его крыса, его пушистый Гарри, вечно готовый свить из его волос адское гнездо и заснуть на плече.
* * *
Нэнэ мысленно пел «Мы – чемпионы», а внешне выглядел таким оскорбленным и ледяным, что у Ильзы сердце колотилось, как у зайца. Заявление об уходе – звучит так категорично, но с надеждой на будущее.
- Вы уверены, мисс Ибас? – он снова стал официальным.
Она кивнула, сдерживая радость, разделенную пополам с паникой.
- Могу я узнать причины?
- В связи с семейными проблемами.
- Что случилось? – он ужаснулся «искренне», но очень натурально.
- Мой отец попал в госпиталь с инфарктом, - выдала она сходу, придумав это только что. Суеверный Сомори подумал, что будь у него отец, он бы никогда не стал о нем такое говорить, побоялся бы.
- Может, вам нужен всего лишь отпуск? Наш интернат может его вам предоставить, - он старался ее удержать из принципа, будто нажимал на пружину, чтобы Ильзу отшвырнуло как можно дальше.
- Нет, я думаю, я не смогу работать, оставив своих родителей… Семья для меня важнее, мне очень жаль, мистер Сомори.
- Тогда я не могу вам помешать, конечно, составлю приказ о вашем увольнении, - уточнил он и нарочно не стал раньше времени говорить о зарплате, которую выдал бы даже не за месяц вперед, а за три, чтобы она убралась. Меркантильная баба. Как легко купить любовь человека, даже не женщины, а человека вообще. Только что она сражалась за него из-за отсутствия выбора в интернате, полным малолетних учеников и пожилых преподавателей женского пола, а получив заманчивое предложение от какого-то задрипанного журнала, сразу поменяла решение.
Инфаркт, конечно… Нет, она хорошая, иногда добрая, заботливая, не глупая… Но очень красивая, а очень красивые не должны гнить в интернатах, обучая неблагодарных мальчишек музыкальной грамоте.
* * *
Лукас намеренно подстроил все так, чтобы на репетиции Тео пришлось поупражняться в фехтовании именно с ним. Пусть даже и играли они союзников, практически партнеров, репетировать это не мешало.
- Ты чего злой такой?.. – Фон Фарте спросил из вредности, потому что причина была ясна абсолютно всей команде. Вампадур увлеченно избивал его, стараясь попасть тупым мечом посильнее в незащищенные места – живот, бока. На них оставались самые красивые и эффектные синяки.
- Зато ты веселый, - хмыкнул Лукас. – Классно было ночью? Ты нам спать не давал, заколебал, честное слово. А сегодня все с ног валятся.
- Как ты…беспокоишься о команде, - еле увернувшись, отозвался Тео. – Все, не могу больше, ты психуешь, а это не тренировка, - Он оставил меч на вытащенном во двор столе, отправился попросить лошадь. В конце концов, у них с Диего и правда хуже всех складывались отношения с этими умными животными.
Но Лукас пошел за ним, решив добить принятым решением, он уверенно забрался на свободную лошадь и направил ее за удаляющимся Фон Фарте.
- Я, кстати, собираюсь тоже спросить у него, как он относится к блондинам. Не только же с такими типами, как ты, он спит.
- Тоже хочешь? Ты же нормальный? – напомнил Тео с ухмылкой, повернувшись.
- Ты тоже. Мы оба нормальные. Но…
- Мы же в мужском интерна-а-ате, - протянул Тео и захихикал. Лукас сдержал улыбку, стиснув зубы.
- Даже не верится, что мисс Ибас уходит, - вдруг выдал он. За обедом директор об этом сообщил и порадовал тем, что вместо уроков музыки будут дополнительные репетиции именно сценария постановки.
- Магда вообще говорила историчке, что ее какое-то модельное агентство пригласило или журнал, - Фон Фарте пожал плечами. – Они в коридоре стояли, разговаривали, она прошла такая модная. Хотя, правда, зачем ей тут торчать. Здесь мужиков нет, а к нам она ни за какие пряники не полезет, - он вздохнул с искренним сожалением.
Они помолчали, Тео уловил напряжение в молчании Лукаса и почти прочел его мысль, но Вампадур успел раньше.
- Или они поругались с директором. Они же, типа, вместе, все такое?
- Это тебе не как у нас, дружеский секс, - поцокал языком Тео. – У них все по-другому. У них это нормально – потрахаться пару раз и разбежаться, взрослые люди же. Это тебе не Кле и не Сезанн.
- Кстати, где он?
- Вон бесится. Как его колбасит от этого Деорсы. Но географичка сегодня спятила, за что она его так? Половина класса не слушает ее, а накинулась на него.
- Половина класса не рисовала демонстративно на пустой странице, - вздохнул Вампадур, но все равно слышалась жалость. Гвен ему был симпатичен. И он не собирался делать «этого» всерьез, просто хотел зажать новенького где-нибудь в углу и уломать его просто подыграть. Гвену не жалко, а актер он потрясающий, по нему видно.
- А где Тигрик? – фыркнул Тео, оглядываясь по сторонам.
- Там же тусуется, пялится на него. Мне кажется, он совсем еще к нему не остыл. И он совсем не пугало, как Сезанн пытается всем внушить, - Лукас двинул бровями. Глен часто раздражал высокомерием.
- Да уж, ОСТЫТЬ к нему нереально, - согласился Тео, а Вампадур не стал ревновать. Деорса – псих абсолютный и неисправимый, если он сам пришел к Фон Фарте и улегся под него, а потом ушел и ни на что не претендовал… К кому ревновать? Он даже ничего не планировал.
- Зато наши отморозки от него прутся. Хоть Брикстоун и влепил ему супом тогда, - Лукас наморщил нос и засмеялся, направил лошадь в сторону сборища кретинов. Было что-то общее у Оуэна, Эштона и Гвена. Они были не такими скрытными, злопамятными и гордыми, как все остальные в Дримсвуде. Ни Лукас, ни Тео, никто не знал о том, почему такими были Оуэн и Эштон, но другими они быть и не могли. Одри и Гаррет были истинными Стрэтхолланцами, они выплескивали эмоции, горели ярко, смеялись громко, веселились на полную катушку, грустили до боли, ненавидели отчаянно, мстили открыто и болезненно для физиономии обидчика. Гвен был примерно таким же, только более обаятельным и привлекательным. По крайней мере, для Лукаса.
Стало ясно, почему Глен бесился. У Эштона Крофта оказался неожиданный (для всех, кроме него) талант, с вокалом у него тоже все было в порядке, а голос пусть и не такой тренированный, как был у Гаррета перед смертью, но все поправимо. Так или иначе, спеть в унисон с Гвеном, почти победившим в мае на музыкальном конкурсе, у него получилось отлично. Ничего замысловатого, просто в процессе разговора выяснилось, что они оба учили немецкий, потом Гвен заразился этой темой и начал бубнить себе под нос какой-то речитатив. Насколько Оуэн с Эштоном знали, это был один из последних синглов какой-то немки, но раз уж это был рэп, спеть его неправильно было невозможно. Гаррет подпел голосом Эштона, Гвен повысил голос, усмехнулся, в ритм подвигал плечами.
В итоге высокие Гранаты, уже не казавшиеся новенькими в сравнении с Гвеном, выпендривались друг перед другом в технике подтанцовки. Нэнэ и так знал, кто победит. Не зря же Андерсен на сцене откалывал черт знает что, когда не играл, а пел. И Нэнэ снова заклинило на новеньком, на его манере вести себя. Невозможно было оторвать взгляд от фигуры, которую он не скрывал, а нарочно подчеркивал. Очень обтягивающие фиолетовые штаны с комиксами сползли совсем низко, короткая белая футболка с длинными рукавами и расстегнутая черная жилетка из бархата или чего-то такого только выделяли разницу между плечами и бедрами.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |