Когда в дверь кабинета постучали, Нэнэ убрал мобильный под стол, хотя занимался банальным баловством, засекретив номер и пугая Магду страшными смс-ками на тему «Я слежу за тобой». Делать все равно было нечего, он же имел право отдохнуть в субботу, даже если вынужден был торчать в кабинете.
- Войдите.
- Доброе утро, мистер Сомори, - Турмалин улыбнулся, приоткрыв дверь и протиснувшись в образовавшуюся щель, будто стеснялся.
- Доброе утро, - директор равнодушно кивнул, спрятал жвачку под язык, чтобы не выдать своего непедагогичного поведения, мобильник оставил на коленях.
- Можно поговорить с вами об одной вещи… Только она очень личная. Можно? - Лукас еще не определился, какой стиль поведения выбрать для этого кинотеатра. Он еще даже не решил, чего конкретно хотел.
«Спокойно. Не укусит же он меня. Хотя, хотелось бы. Боже, я брежу. Но он просто… Так. Спокойно. Он не посмеет меня даже пальцем тронуть, пинками за дверь не вышвырнет. Если начнет выталкивать, пожалуюсь, что сам ко мне приставал. Ага…»
Но он еще не знал, хотел ли соблазнить директора всерьез или просто пошутить, как Диего с Тео и рассчитывали. Если пошутить, то нужно строить наивную телку. А если всерьез, то надо сразу поставить вопрос ребром и сообщить мистеру Сомори, что у него нет выбора.
- Присаживайся, говори, - Нэнэ пожал плечами, улыбнулся было, но улыбка тут же медленно сползла, брови поднялись. Лукас «присел», но почему-то на край стола.
- Кресло тебе не нравится? Диван тоже? – Нэнэ не удержался, мысленно ударил себя, но ничего не мог поделать. Сегодня у него такой день был, когда надоело строить умницу и взрослого мужчину. Захотелось побыть собой.
«Собой» - это примерно то самое, что Фрэнсис видел на видео. Ему хотелось снять пиджак, растрепать волосы, накрасить губы более темной помадой и, напившись вдрызг, оторваться где-нибудь просто роскошно.
- Да не очень. Поближе к вам, как бы, так… - Лукас пожал плечами, все еще прикидывая, в кого сыграть. Сладкий и ехидный Эйприл? Бред. Разврат в чистом виде а-ля Гвен? Да директор умрет от смеха, увидев «это» в исполнении Лукаса. Глен? О, да, Глен. Или что-то вроде.
- Ладно, - по лицу Нэнэ видно было, что он уже понял – разговор пойдет далеко не о конфликтах с учителями или проблемах с оценками.
- Ну… Я просто хотел сказать, что я уже очень долго думал над этим и понял, что вы мне… Я… - Лукаса заклинило, но ему повезло, что директор на него не смотрел своими темными глазами, не пронизывал взглядом. Он смотрел то в монитор, то вообще за окно. Лукас не замечал, как он под столом включил на мобильнике диктофон. Нэнэ дебилом тоже как-то не был, как только речь зашла о личном.
«Надо же просто предложить ему переспать со мной. Ага, все просто».
- Хотите переспать со мной?
Лукас выпалил и сразу попросил все высшие силы убить его, потому что директор повернул голову и уставился на него такими глазами…
- Что?
В этот момент можно было тупо захихикать, сказать, что это просто шутка, принести извинения и убежать раньше, чем директор успеет что-нибудь сказать. В конце концов, задание выполнено. Тео и Диего зажали рты руками и, сдавливая смех, метнулись в гостиную, вся толпа из коридора схлынула, чтобы не спалиться. Они просто не могли поверить, что он рискнул это сделать. Сумасшедший. Как он выберется?
Лукас покачал ногами, так и продолжая сидеть на столе. Пусть подавится Фон Фарте своей крутизной. Ему не слабо даже к директору пристать. Раз первый шаг уже сделан, какой смысл отступать и все равно получать наказание за эту выходку? Лучше уж получить по полной программе. Заодно и прославится на весь интернат.
- Ну, заняться сексом, трахнуться, все такое. Не хотите?
Его спасала его челка, почти закрывавшая глаза, было не так стыдно. Нэнэ закатил глаза.
- За дверью кто-то стоит, да?
- Нет, - Вампадур не соврал, он прислушивался изначально и слышал, что толпа уже унеслась.
- На спор пришел, что ли? Иди отсюда тогда, считай, что «не слабо».
Лукас ужаснулся, как директор шустро просек суть его визита.
Нэнэ подумал, что до такого никто в Стрэтхоллане во время игры в «Слабо» не доходил. Да и бредом было бы предложение «Пойти к Шарлотте Бишоп и предложить переспать».
Но идея была неплоха, он не отрицал. Кто же придумал такое испытание?
- Да нет, я серьезно, - Лукас сказал и сам подумал, что у него поехала крыша. Что он несет? Ему же уже разрешили уйти, директор все понял, не разозлился даже! Боже, ну зачем?! Неужели ему так хочется сказать Фон Фарте, что он ничего собой не представляет, и директор намного круче? Или ему просто хочется? Тео испортил ему ориентацию?!
Возможно, это была просто нехватка адреналина и желание проверить, что будет.
- Иди давай, у меня времени нет на шутки, - Нэнэ начал злиться. Это просто издевательство, особенно, в такой день, как этот, когда ему безумно хочется послать все к черту. Ему безумно хотелось вскочить, плюнуть на пол, растоптать это все вместе со статусом директора и в назидание остальным по-настоящему отыметь этого кретина. Хотя, что и отрицать, его заметили Гаррет и Одри еще в первый день, благодаря светлым волосам и многочисленным проколам на лице. На него сложно было не смотреть.
И он, наверное, очень горячий.
Нэнэ принялся напевать расслабляющий мотивчик мысленно, надеясь, что не сделает этого случайно вслух.
- Ну мистер Сомори. Пожалуйста. Я в вас влюбился, это же не просто так, я не вру, я бы просто так не пришел. Ну, сначала я пришел из-за спора, да, но это был только повод, чтобы никто ничего не подумал.
«Боже, что я несу», - подумал Лукас, одновременно улавливая странную фантазию о том, что директор вот-вот вскочит и повалит его на стол. Откуда же ему было знать, что Нэнэ – аккуратист и зануда, он никогда бы не стал мять важные документы даже таким телом.
- Последний раз тебе говорю – иди отсюда. Еще что-нибудь скажешь, я отправлю тебя на кухню, помогать мыть посуду.
- Ну и отправляйте, - Лукас совсем оборзел, повел плечом равнодушно и хмыкнул даже. – Только сначала сделайте то, о чем я прошу. Вы что, никогда не влюблялись? Я не могу из-за вас учиться, у меня мысли не о том постоянно. И… - он подумал и перешел на шепот. – Я думаю, вам не придется так уж сильно осторожничать, я уже делал это. С Тео Фон Фарте из нашей команды. Три раза, один раз на мельнице за лесом, а два раза здесь, в интернате. И вы один раз нас чуть не спалили, представляете? Но не заметили, слава богу, - он говорил и одновременно улавливал, что либо совсем гавкнулся, либо у него обострилась тяга к эксгибиционизму.
«И это Деорсу зовут шлюхой?.. Не дай бог, Сезанн о сегодняшнем узнает», - подумал он.
- Что-что? – Нэнэ решил, что это была последняя капля. Оборзеть настолько, чтобы явиться в кабинет директора, сесть на стол и запросто рассказывать о том, как он трахался с соседом по команде, а теперь жаждет сделать это с директором – это просто предел. Нет, это уже за пределом. И он думал, что новенький чересчур раскован? Да он же только к сверстникам лезет, да так, что Нэнэ этого не замечает. Но Вампадур?!
- Вы хотите, чтобы я повторил? – Лукас улыбнулся, не поднимая голову, глядя сквозь челку на свои колени таким шаловливым взглядом, что Нэнэ чуть не умер от зависти. Умей он десять лет назад так смотреть, весь Стрэтхоллан был бы его. А Лукас умудрялся еще и строить из себя нормального парня, одеваться нормально, а не пошло, производить впечатление рационально мыслящего человека.
- Да, погромче, пожалуйста, - директор хмыкнул. Он просто хотел, чтобы диктофон записал этот разврат в исполнении Турмалина получше, почетче. Но Лукас об этом не подозревал, а потому решил, что директору просто хочется изврата. Он наклонился к нему поближе и очень проникновенно, повысив голос, повторил.
- Вам не придется со мной церемониться, я для вас сделаю что угодно, я уже делал. Вам понравится, мистер Сомори. У меня с собой даже вот что есть, - он усмехнулся и вытащил из кармана непрозрачную, яркую упаковку.
- Я тебя сейчас вышвырну отсюда, если сам не уйдешь. Посуда на кухне тебе и так уже обеспечена, - сообщил Нэнэ.
Но Лукас заметил, как дрогнули его ноздри, как вспыхнул взгляд, будто он почуял запах чего-то очень вкусного и приятного. А значит, победа была близка! Это уже превратилось в дело принципа. И никто не узнает об этом ни за что.
- Если вы меня выгоните, я попрошу кого-нибудь наставить мне синяков и порвать одежду. И скажу потом, что вы меня изнасиловали, хотите этого? И мне поверят, если привлекут полицию. По вам заметно, что к женщинам вы как-то не очень.
Нэнэ выключил диктофон, полностью удовлетворившись записанными словами и фактами. Теперь можно и пошалить.
- Тебе экспертиза не поможет, даже если я в самом деле с тобой что-то сделаю, - улыбнулся он, пропел это нежным голосом, встал и пошел к двери. Лукас подумал, что его сейчас будут выпинывать насильно и встал, чтобы отскочить в случае чего. Но директор его убил, закрыв дверь, повернувшись и прислонившись к ней спиной.
- Почему это не поможет?.. – Вампадур прищурился, поняв, что немного переборщил, и проблемы, которых он так добивался сейчас, предстали во всей красе.
- Потому что ты сказал, что ты уже делал это со своим соседом по команде. Кто тебе поверит, что это не он опять был?
- А никто не знает, что я это с ним делал, а он не станет меня сдавать. Вас посадят.
- Да ладно? А тут все записано, - Нэнэ показал мобильник и осклабился. – Где там твоя заначка, доставай.
Лукас покосился на красный квадратик презерватива, оставшийся на столе, и нервно захихикал.
- Да я пошутил, я пойду.
- Нет, не пойдешь, - так же ласково улыбнулись ему.
- Отпустите, а то я закричу.
- Кричи, я в столовой за обедом всем дам послушать твой милый голосок, которым ты мне такое говорил. Все будут в восторге, я думаю.
Объективно говоря, это спасло бы Турмалина от грядущей беды, но ему оказалась дороже репутация, чем собственное тело. Ему проще было промолчать, чем опозориться на весь интернат. И он уже пожалел, что самонадеянно доводил директора.
- Я буду сопротивляться, - тупо сообщил он, понимая, что ведет себя, как придурочная героиня романа о средневековой любви. Хотя, современные придурочные тоже иногда так себя вели.
- Да мне без разницы. Как там тебя, Луис?.. – Нэнэ нарочно перепутал имя.
- Лукас.
- Ну, да. Раздевайся.
* * *
- Где он? Еще не пришел? – психовал Гвен. Ему пришлось самому проводить репетицию финального танца, от которого в восторге были все, кроме Анжело. Он ненавидел танцевать, а его выставили из соображений роста в первый ряд.
- Нет, он у директора, обсуждают там что-то, - так спокойно и лениво отозвался Эйприл, что Тео с Диего опять восхитились его способностью врать, не краснея.
Гвен заткнулся.
- А, у директора… Ну, ладно, тогда будем без них.
- Я хотел у тебя спросить, - Кле вздохнул. – Мне обязательно вставать на руки.
- Обязательно, - отрезал Деорса и отмахнулся. – Так, ладно, еще пару раз и все, пойдем.
- Куда?.. – устало застонал глаза Мэлоун, Одри на него посмотрел с ухмылкой, полной умиления. Так смотреть умел, наверное, только он.
- В душ, - мрачно ответил Гвен, но широко улыбнулся. – А то есть тут личности, помешанные на гигиене, их то выворачивает от запаха шлюхи, то еще что-то… В общем, да, еще пару раз и в душ, а потом уже звонок будет на обед. А что Лукас так долго там обсуждает? Мистер Сомори знает танец лучше вас всех, конечно, но чем таким серьезным они там увлеклись?
Диего, Тео, Оуэн, Эштон и Эйприл, торчавшие под дверью в начале разговора, переглянулись и промолчали.
- Понятия не имеем, - вдруг легкомысленно улыбнулся Кле, спасая ситуацию. Жульен с Рудольфом тоже переглянулись, и Хильдегард уловил в глазах Граната что-то совсем не глупое, в вечно расширенных бездонных зрачках читался ответ на вопрос Деорсы: «Они там делают что-то совсем не то».
Глен прикидывал, что он сделал не так. Он же признался. А эта чертова потаскушка из Торнтмона! Да что его не устраивает? Сам же извинялся, шар дарил, который Сезанну в самом деле очень понравился! Да и влюблен был в автора писем, в сами письма, ему понравилось, когда Глен признался, что врал насчет ненависти к нему и «запаха шлюхи». От него приятно пахло чертовым жасмином. Да что его вообще взбесило ночью?! Глен подумал и понял, что на его месте он тоже вряд ли себе поверил бы. Но ведь как-то надо что-то делать.
Он метался между «поймать и заставить выслушать» и «написать новое письмо». Первое было надежнее, ведь Гвен никуда бы не убежал, но совсем не этично, ведь это была грубость. Зато второе было очень, просто безумно тактично и романтично, но оставались шансы, что Деорса письмо порвет или просто читать не станет, а это Сезанна не устраивало. За всю репетицию «его величество режиссер» на него даже не взглянул, оставалось только самому смотреть на его двигающееся в ритм музыки тело, на голые плечи и лопатки, открытые черной борцовкой.
* * *
Когда Магда остановилась в коридоре перед кабинетом директора, чтобы поговорить с учительницей истории, с которой успела найти больше общих тем, чем с остальными, из кабинета не доносилось ни звука. Нэнэ готов был помолиться на толстые стены, прочные двери и полное отсутствие акустики, потому что заткнуть Лукаса было невозможно.
Хотя, это было просто потрясающе, Вампадур был в неадеквате. Он совсем перестал что-либо соображать, устав, вымотавшись и выдохшись. Мозги отключились окончательно, мысли вылетели из головы, осталось тело и директор.
Ничего не соображающий, просто стонущий и дышащий, как собака, старшеклассник – это что-то. Директору позавидовал бы любой озабоченный подросток. Он был, как робот, настроенный на секс. Неужели, так соскучился без чужого тела, когда мисс Ибас ушла?
Откуда же Лукасу было знать, что Нэнэ сдерживался изо всех сил, когда был с пошлой учительницей музыки. Он просто не мог грубо обращаться с женщинами, да и с Фрэнсисом не мог, ведь тот так мило ему доверял. А раз уж Вампадур строил из себя крутого, реального парня, который просто любит делать это с парнями, да еще и оборзел настолько, что угрожал, почему нет?
Трижды за полтора часа он успел измучить Турмалина, который вообще уже не уверен был, на каком он свете. И когда он снова взял его за руку и поставил на ноги, прижал к стене возле двери и потянул вниз полчаса назад надетые боксеры, Лукас думал, что это скорее рай. Но что-то как-то чересчур много было того, чего еще утром не хватало. Почему в жизни всегда так? Либо нет ничего, либо слишком много всего этого.
До конца Нэнэ белье стаскивать с парня не стал, оставил чуть ниже колена, подхватил его ногу, приподнял собственным телом так, что вжатый в стенку Вампадур вынужден был встать второй ногой на носочек.
Он хотел было спросить «Вы что, издеваетесь, да?» но не решался. После первого раза на диване, возле которого лежали стянутые с него джинсы, он думал наивно, что может идти, но директор его «успокоил», что «еще только начали». Заначка из презервативов закончилась, и так получилось, что чувствовать директора не мешало ничто. Нэнэ откровенно и подло наслаждался, хоть и сам вымотался. Но усталость у него, в отличие от Лукаса, была приятная, томная. Вампадур же готов был сидеть на полу и смотреть по сторонам осоловелым взглядом, напевая «ля-ля-ля, тополя, моря, заря».
- Лучше, чем с Фон Фарте?.. – ехидно уточнил Нэнэ, сам от себя не ожидав такого самолюбия. Самооценка была явно завышенной, и это его позабавило.
Лукас не ответил, в очередной раз не закатив, а закрыв глаза. Момент был неподходящий для разговоров, потому он и промолчал, еле дыша и чувствуя щекой чужое дыхание.
- Больше… - все же прошептал он директору прямо в ухо и снова заикнулся, вздрогнув. Нэнэ растаял. Никогда не думал, что ему польстит такой топорный комплимент в женском стиле, но так получилось. – А вам лучше… Чем с мисс Ибас?.. – ехидно добавил он.
- Намного, - заверил директор, и Лукас просто поплыл, неожиданно испытав к милой учительнице антипатию. Он лучше, хоть убей.
Но с догонялками на лошадях придется попрощаться на эти выходные. И вообще с активными телодвижениями.
* * *
- Чего тебе, киса? Ты еще что-то хотел мне вернуть? – Гвен вел себя максимально равнодушно, чтобы не показывать, как ему ночью было обидно. Он повелся на банальную разводку, которую использовали только на самых тупых малолетках. А он действительно ПОВЕЛСЯ.
- Ты будешь со мной встречаться, - ответил Сезанн.
- Неа, - Деорса хмыкнул, хотя сердце у него замерло. Киса Раппардика хочет с ним встречаться? Мир что, сошел с ума? Красавчик с модельной фигурой и он? Да Глен через год-полтора станет вообще просто адовым парнем, он что, спятил?
- Это не вопрос, - Глен осклабился. – Я тебя перед фактом ставлю.
- Тогда мы расстаемся. Прямо сейчас.
- С чего это?
- Я не предлагаю, я перед фактом ставлю, - Гвен улыбнулся, пожал плечами.
- Считай, что снова сошлись.
- Оп, порвали, - Гвен развел руками.
Глен на него смотрел в упор, сверкая своими почти прозрачными глазами и не зная, что сказать. Гвен в этот момент красноречием тоже не особо страдал, но решил держать оборону до тех пор, пока Сезанн не отколет что-нибудь совсем из ряда вон. Тогда придется думать уже над конкретными действиями.
Они так и стояли в раздевалке, из которой все ушли на обед. Да и сам Гвен собирался уходить, когда Турмалин его поймал. Глен не улавливал, как можно игнорировать человека, который практически признался тебе в любви. Но, снова поставив себя на его место, Сезанн понял, что все объяснимо чертовой гордостью и желанием побегать.
- Чтоб ты знал, это было не ради шутки, иначе все бы знали и ржали над тобой ходили. А ты сам вчера докопался и хотел увидеть, кто тебе их писал.
- Я же не знал, что ты, - Гвен попытался свести все в иронию, но не получилось. – И мне непонятно, с чего вообще ты вдруг хочешь со мной встречаться, киса. Ты же Раппардика любишь. Или любил?
- Может и не любил, может, это была просто влюбленность.
- А, ну, понятно. Только мне не надо таких людей, как ты, рядом со мной, извини. Я обычно типов попроще выбираю, чтобы они потом если и кинули меня, то хоть не позорили. Они в любовь не очень верят, у них все легко и понятно, честно. А ты «влюбишься», потом пошлешь и будешь мучить до выпускного. Мне это не надо.
- Ты издеваешься, да? – Глен засмеялся даже. – Всем даешь, а мне нет?
- Только через мой труп, - упрямо покачал головой Деорса. – Сильно умный потому что.
- Ты не хочешь, потому что боишься, потому что не веришь или потому что у тебя комплексы?
- Не верю, боюсь и комплексы, - признался Гвен без особого смущения. – Не верю, что это не прикол, потому что не понимаю. Боюсь, что начнешь доводить, потому что я и так неудачник, а ты еще и докопаешься. И потому что комплексы. Я их не знал почти, когда предлагал, - он махнул рукой. – Ну, Оуэн, Лукас, Тео. Мне по барабану, что они обо мне подумают и что скажут.
- А я не по барабану?
- Ну, хочешь, просто потрахаемся? Без проблем. И мне плевать будет, что ты про меня скажешь и кому.
- Хочу. Но в пределах адекватных отношений.
- Да зачем я тебе нужен? Чтобы понять, что я тебе не подхожу и… - он не договорил, а Глен его уже понял и перебил.
- … ты боишься привыкнуть и поверить, а потом получить удар в спину?
- Да, боюсь, ну и что?
- А на первый взгляд ты кажешься тупым и сильным. Достаточно сильным для того, чтобы не бояться ничего и считать себя лучше всех. Тупость тебе в этом помогает, по-моему, да?
- Только с такими же тупыми, как я.
- Считаешь меня умным?
- Умнее многих, - уклончиво признал Гвен.
- А как же твой девиз «Да здравствуют легкие отношения на пару дней! Ну, или часов! В жизни надо испытать все!»?
- А с чего ты взял, что это мой девиз?
- У тебя на лбу написано.
- А ты в глаза смотри, - посоветовал Гвен с усмешкой, опять спрятав руки за спину и прислонившись к стене. Глен послушно посмотрел, но он и так уже давно разглядел настоящее лицо этого трусливого неудачника и романтика.
Все люди романтики, просто кто-то уже избит ошибками до полусмерти, а кто-то еще наивно верит.
Глен решил побыть старше, хоть они даже родились в одном месяце. Он был старше на несколько дней! Это факт и уже многое значит!
- Ну, я вижу, что тебе понравились мои письма.
- Пока я не знал, что они твои, - поправил Гвен.
- А кого ты представлял, когда их читал?
Деорса завис. Кого представлял?.. Вот черт.
Он тяжело вздохнул и промолчал. Он же просто фантазировал и не мог представить, что извращенные, невозможные мечты иногда сбываются. Кто виноват, что любовь бьет по тем, кто изначально записан в список врагов?
За окном мило золотилось солнце, перешедшее в стадию ярко-желтого цвета, когда все вокруг было мерзко ярким и светлым. Гвен солнце не очень любил, он любил его в три-четыре часа дня, когда появлялась тень от деревьев. Даже закат и сумерки он так не любил, как это время. До него оставалась только пара часов, а в раздевалке было «тепло», благодаря бежевой плитке на стенах, псевдо-деревянным шкафчикам и темным скамейкам.
- Эй, Гвеннет, прием, - ему перед лицом щелкнули пальцами, Глен поднял брови вопросительно, подумав, что казавшийся противным Гранат отключился.
- Фу, не зови меня так, ради бога. Или уже начал доводить? Если да, то извиняюсь, можешь называть, - Гвен усмехнулся, опять возвращая в действие свой юмор.
- А мне нравится. Уж точно лучше, чем «Глендолин».
- Зато «Глендолин» мелодичнее, - Гвен улыбнулся, как-то само получилось, согнул одну ногу, вторую выпрямил и слегка сполз по стене. Глен подумал, что эта ровная челка теперь мешает заглядывать ему в глаза, если он опускает взгляд.
- Я раздражаю тебя так же, как в первый день?
- Нет, сильнее.
Глен застыл, потеряв дар речи, но Деорса наклонил голову к плечу и посмотрел на него почти кокетливо.
- Но меньше, чем когда ты меня до слез довел и избил.
- Кто кого избил, - Сезанн возмутился. – Чуть ребра мне ногами не переломал и все лицо раскроил.
- А сейчас по тебе и не скажешь, отлично выглядишь. Если бы не подглазники, вообще прекрасно.
Темные следы под глазами Глен и правда оставались. Они обещали продержаться еще долго, но всему свое время.
- Ты не поверишь, я чуть не извинился тогда, когда ты встать не мог. Ты прикидывался же.
- Нет, я же неудачник, боялся, что и правда что-то не то.
- Извини, - Глен выпалил от души и только потом понял, что извинился, да еще и первый.
Гвен закрыл лицо руками, чуть наклонил голову, и Турмалин подумал, что вообще гонит. Надо постоянно ставить себя на его место, они же одинаковые! Но почему он чувствует себя совсем иначе, чем когда был с Диего? Почему ему нравится приставать в таком смысле и добиваться ответов, видеть смущение? Что за кошмар. Но с Жульеном сначала тоже так было, лишь после влюбленности в Диего он решил, что Жульен слишком «молод» для него.
- Только не говори, что ты плачешь, - случайно прорвалось ехидство, хоть Глен и не собирался язвить.
- Нет, мне стыдно.
Турмалин окончательно потерял дар речи на целую минуту. Гвену? СТЫДНО? Человеку, который трахался дважды в туалете и один раз прыгал, как проститутка, на Фон Фарте при всей команде Турмалинов?! Ему стыдно, когда он стоит в час дня в освещенной солнцем раздевалке, ОДЕТЫЙ при этом, да еще и перед бывшей кисой Раппарда?
Глен внезапно представил себя дьявольски хохочущим, с рогами и хвостом с наконечником, держащим в руке вилы. Да уж, заставить Деорсу испытывать стыд – это подвиг.
- За что? – он спросил с улыбкой так тихо, что получился почти шепот.
- Что звал тебя «кисой», хамил, все такое. И лез тогда на лошади. Не надо было.
«Ага, значит, он это намеренно делал тогда…»
- Тогда я не знаю, как мне должно быть стыдно, что я тебе наговорил в четверг. И они заставляли меня извиниться, а я еще хуже сделал. И, честно, получил за дело.
- А я твою коллекцию перебил, - снова вспомнил и еще сильнее смутился Гвен.
- А я заревел, как идиот, из-за нее.
- Ну, любимая же. Я думал, что из-за Гарри убью тебя.
- Но он-то живой был, а коллекция – просто стекляшки.
Глен опять взял его за запястья, как в четверг перед скандалом, но не схватил крепко, а просто сжал пальцами, отодвинул ладони от лица. Гвен глаза открывать не стал, не желая даже думать о том, что от него хотят. Не верилось, что с ним такое могло происходить. Он никогда раньше не смущался так сильно и не задерживал дыхание, разговаривая с кем-то наедине. Да что там, он же успел переспать с кучей народа в Дримсвуде, не придав этому особого значения. Наверное, всему виной комплексы, которые Сезанн сам ему навязал. Теперь Гвену было страшно оказаться таким отвратительным, каким его Глен обрисовал перед Турмалинами.
Глен вдохнул, выдохнул, снова вдохнул и подвинулся к нему почти вплотную, чтобы хотя бы попробовать на вкус те губы, о которых говорил в письме. Да как можно было не догадаться, что все его хамство было просто завистью? Завистью даже не к Гвену, а к Лукасу, Тео и Оуэну, которым все так просто досталось? И Диего, который не ценил даже его, Глена, который был красивым и почти безупречным?
Громко затрещал звонок в коридоре, сообщавший о том, что обед официально начался. Глен дернулся от неожиданности, Гвен открыл глаза, усмехнулся как-то неловко и посмотрел в сторону, чуть вниз. Его руки Сезанн отпустил, они опустились вдоль тела, но правая вдруг взметнулась, Гвен причесался пятерней.
- В общем, да, - выдал он весьма загадочно.
- Что «да»? – Глен снова отодвинулся, выпрямился.
- Не успех, - пояснили ему, поправляя челку.
Глен ехидно, высокомерно и даже самодовольно осклабился, в шутку тронул указательным пальцем его губы.
- Сюда я все равно доберусь.
У Гвена слов не осталось. Сказать, что ему такое понравилось, значило ничего не сказать, потому что обычно он бегал и уговаривал, а сам он никому не был особо нужен.
Турмалин убрал руку, улыбнулся и пошел на выход, а Гранат остался смотреть ему вслед. Согласиться или отказаться? Нет, он уже согласился, кажется. Или еще повыделываться? Хотелось, чтобы первый поцелуй и первый раз именно с этой полудурочной и высокомерной кисой были незабываемыми, хотя раньше ему было наплевать.
* * *
На Лукаса, опоздавшего на обед из-за визита в опустевшую душевую, старались не смотреть. Всех тянуло посмеяться, потому что не понять, что случилось, было запредельным даже для полного идиота. Турмалины идиотами не были, да и Гранаты с Янтарями, участвовавшие в игре, тоже.
И как Лукас ни надеялся, никто не возмутился: «О, боже, что он с тобой сделал?!» Фон Фарте вообще шепнул на ухо, что Вампадур – соблазнитель от природы, раз уж ему удалось уложить на себя самого директора. Лукас ехидно прошипел, схватив его за ворот футболки, что ему удалось не только уложить директора на себя, но еще и встать перед ним раком, еще и прижать его к себе возле самой двери. Трижды за утро – это просто сатанизм какой-то, но ходил он вполне вменяемо. Наверное, не так заметны были изменения в походке из-за его манеры ходить, покачиваясь. И самым гадким было то, что никто не собирался жаловаться, никто на директора даже не косился. Только Раппард слишком часто кашлял, маскируя смех.
- Что смешного? – Лукас мрачно уточнил, уставившись на него.
- Да ничего.
- Ну и хватит ржать тогда.
- Расслабься. Не надо было соглашаться, если слабо.
- Мне не слабо, - прошипел Вампадур, наклонившись вперед и сверкнув глазами. – Но взяли и забыли об этом.
Эйприл тоже покашлял, ковыряясь вилкой в тарелке, покосился на парня, который ему изначально нравился. Надо же, каким он оказался смелым.
- Настроение улучшилось? – Магда улыбнулась, глядя на довольного Нэнэ.
- Да, погода влияет, - он практически пропел, покосившись на нее, а потом будто случайно посмотрев на дальний стол. Лукаса он не видел, но это многое значило, Магда не заметила его странного спокойствия, которое сменило обычную нервозность. – Я думаю, в понедельник Фицбергер уже сможет присоединиться к своей команде.
- Ему лучше? – Магда беспокойно уточнила.
- Намного. Даже следов не останется, - Нэнэ кивнул, глядя в тарелку на этот раз, но странно улыбаясь. Он так и не смог отобрать у Фрэнсиса флакон со слезами пикси, и они договорились, что в следующую пятницу директор обязательно разгребет завал у входа в пещеру. Тогда у них двоих, ставших такими странными разновозрастными сообщниками, появится возможность не только превратить Фрэнсиса ненадолго в нечто зеленое прямо в кабинете Нэнэ, но и выбраться из интерната через тайный ход. Фотографии на пляже должны были получиться просто потрясающими, это даже Сомори не мог оспорить. Он тоже был не прочь сделать из своего ученика, по чистой случайности ставшего на одну ночь еще и любовником, нечто загадочное и популярное. В конце концов, Фрэнсиса никто никогда не найдет, все будут думать, что это костюм или потрясающий грим.
- Слава богу, ему же еще придется нагонять всех, успевать на репетиции, - заботливо бурчала Магда, но Нэнэ ее не слушал, предавшись фантазиям. Теперь белобрысый Турмалин от него никуда не уйдет, будет делать все, что Нэнэ захочется. А хочется ему… Ему много чего хочется, а когда идеи закончатся, придумает еще. Кто ему поверит из учителей? И кто из учеников рискнет проболтаться, даже если он сам им признается? А у Нэнэ есть запись, на которой он недвусмысленно предлагает себя сам.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |