Энциклопедия в двух томах 122 страница

Зарождение историзма, признание уникальности исторических событий и линейной направленности исторического процесса в иудаизме (мессианизм, пророки), маздаизме и христианстве возникало как идея конечности истории. Христианство заимствует старый сценарий страстей бога и его воскрешения (см. Умирающий и воскресающий бог), а вместе с ним и всего космоса, но лишает его периодической повторяемости. Даже при известном повторении ряда периодов, эонов (Лактанций, Ориген, Иоахим Флорский и др.) мир в конце концов погружается в хаос (апокалипсис), чтобы затем воскреснуть в трансценденции, где нет времени и истории. Хотя ток времени имеет направленность и предполагает однократное и окончательное уничтожение истории, это уничтожение все же мыслится возвращением в вечность, так что отдаленно идея Ц. сказывается и здесь. (См. также ст. История и мифы, Эсхатологические мифы.)

Лит.: Аверинцев С. С, Порядок космоса и порядок истории в мировоззрении раннего средневековья (Общие замечания), в сб.: Античность и Византия, М., 1975; Гуревич А. Я., Категории средневековой культуры, М., 1972; Клочков И. С, Восприятие времени в древней Месопотамии, «Народы Азии и Африки», 1980, № 2; Конрад Н. И., Полибий и Сыма Цянь, в его кн.: Запад и Восток, 2 изд., М., 1972; Лосев А. Ф., Историческое время в культуре классической Греции (Платон и Аристотель), в сб.: История философии и вопросы культуры, М., 1975; Мелетинский Е. М., Поэтика мифа, М., 1976; Токарев С. Б., Четыре основные концепции исторического процесса, в кн.: Древняя Русь и славяне, М., 1978; Топоров В. Н., О космологических источниках раннеисторических описаний, в кн.: Труды по знаковым системам, т. 6, Тарту, 1973; Hartley Burr Alexander, Le cercle du monde, Traduit de l'anglais, P., 1962; его же, The world's rim. Great mysteries of the north American Indians, Lincoln, 1953; Benveniste E., Expression indo-europйenne de l'«йternitй», «Bulletin de la Sociйtй de linguistique de Paris», 1937, v. 38; Bidez J., Eos ou Platon et l'Orient, Brux., 1945; Boer W. den, Graeco-Roman Historiography in its Relation to Biblical and Modem Thinking, «History and Theory», 1968, v. 7, № 1; Carcopino J., Virgile et le mystиre de la IVe йglogue, P., 1943; Eisler R., Das Fest des «Geburtstages der Zeit» in Nordarabien, «Archiv fьr Religionswissenschaft», 1912, Bd 15; Eliade M., Le myth de l'йternel retour: arshйtypes et rйpйtition, P., 1949; Goldschmidt V., Le systиme stoпcien et l'idйe du temps, P., 1909; Groningen В. A. van, In the grip of the past. Essay on an aspect of Greek thought, Leyden, 1953; Hubaux J., Les grands mythes de Rome, P., 1945; Hubert H., Mauss M., Etude sommaire de la reprйsentation du temps dans la religion et la magie, в их кн.: Melanges d'histoire des religions, P., 1909; Onians R. В., The origins of European thought about the doby, the mind, the soul, the world, time and fate, Camb., 1954; Rey A., Le retour йternel et la philosophie de la physique, P., 1927; Stegemann V., Astrologie und Universalgeschichte. Studien und Interpretationen zu den Dionysiaka des Nonnos von Panopolis, B. — Lpz., 1930; Toynbee Б., An historian's approach to religion, Oxf., 1956.

ЦИЛИНЬ, линь, в древнекитайской мифологии чудесный зверь — единорог. По аналогии с термином фэнхуан, Ц. истолковывается как соединение двух понятий: ци — «самец-единорог» и линь — «самка». Существуют различные описания Ц., отличающиеся в деталях, но все они составлены по архаическому принципу уподобления отдельных частей Ц. частям тела реальных животных: у Ц. тело оленя, но меньше размером, шея волка, хвост быка, один рог, заканчивающийся мягкой шишкой (мясным наростом), копыта коня, разноцветная (по другим версиям, бурая) шерсть (в источниках упоминаются также белые и зелёные Ц.). Когда Ц. идёт по земле, то не сломает травинки, не раздавит букашки, он не ест живых тварей, а питается чудесными злаками. По некоторым представлениям, Ц. может даже летать или ходить по воде, словно по земле. В древних текстах Ц. часто упоминается наряду с оленями, как их своеобразный вожак. Ц. считался главным из всех зверей (наряду с фэнхуаном — главным среди птиц). Отличительным признаком Ц. является его неострый рог, которым он не может причинить вреда. Древние авторы рассматривают Ц. как воплощение морально-этической категории — жэнь («человеколюбие», «гуманность»). Существуют различные толкования символики, связанной с наличием у Ц. одного рога: по одним, — это символ объединения страны в единое государство, по другим, — символ единовластия государя.

В даосских преданиях на белых Ц. ездят бессмертные, свита Си-ван-му. В древности существовало много легенд о появлении и поимке Ц. — и то и другое считалось знаком идеального, мудрого и гуманного правления. Словами «поймали линя», вошедшими в поговорку, заканчивает Конфуций свою летопись «Чуньцю» («Вёсны и осени»). Считалось, что появление Ц. несло с собой умиротворённость и процветание природе, было знаком предстоящего рождения мудреца. Так, согласно «Ши и цзи» («Записи о забытом», ок. 6 в.) рождению Конфуция предшествовало появление Ц., который исторг изо рта нефритовое письмо с пророческими словами о правлении дома Чжоу (появление Ц. маркировало и смерть Конфуция, так же как и крушение некоторых царств). В народных верованиях Ц. прочно ассоциировался с рождением сыновей: спускающийся с неба Ц. приносит сына — традиционный сюжет благопожелательных лубков, народных вырезок из цветной бумаги. Имеется много версий о происхождении образа Ц. (связь его с жирафой, коровой и др.). По гипотезе японского учёного Идзуси Есихико, образ Ц. развился на основе представлений об олене.

Лит.: Китайская классическая проза в переводах акад. В. М. Алексеева, 2 изд., М., 1959, с. 212— 214; Ду Эр-вэй, Фэн, линь, гуй, лун каоши (Толкование образов феникса, единорога, черепахи и дракона), Тайбэй, 1971, с. 41 — 72.

Б. Л. Рифтин.

ЦИН-ЛУН, Цан-лун («зелёный дракон»), в китайской мифологии дух — символ востока. Поскольку восток ассоциировался с весной, то и символом его был дракон цвета зелёной весенней травы (часто неверно переводится как «синий дракон»). Цинлун — также название созвездия (по некоторым версиям — другое название планеты Тайсуй, Юпитера), имеющего на древних рельефах особое графическое изображение, которое напоминает дракона (звёзды обозначались кружками и входили в контур дракона). Изображение Ц.-л. с древности имело благопожелательный смысл, появление Ц.-л. считалось счастливым предзнаменованием. Ц.-л. изображали в древности на знамёнах, при этом во время следования войска знамя с изображением Чжу-няо — символом юга несли спереди, Сюань-у — символом севера — сзади, Ц.-л. — слева, а Бай-ху, символом запада, — справа. Изображения Ц.-л. находят на могильных рельефах рубежа н. э. (одновременно с символами трёх других сторон света). В средние века Ц.-л. в паре с Бай-ху почитается как дух — страж дверей. Изображения Ц.-л. в зооморфном виде встречаются на поздних народных картинах, имеющих заклинательный (оберегает дом от нечисти) и благопожелательный смысл: извивающийся в разноцветных (благовещих) облаках Ц.-л., например, сыплет чудесными, источающими пламя, жемчужинами, золотом, серебром, кораллами в «вазу, собирающую сокровища» (см. Цзюйбаопэнь), выступая в данном случае в качестве помощника бога богатства — цай-шэня.

Б. Л. Рифтин.

Зелёный дракон — цин-лун (символ востока). Рельеф на каменном гробе, найденном у горы Лушань в провинции Сычуань. Рубеж нашей эры.

ЦИУМАРПО (тибет. tsiu (vtsi)-dmap-po, «красный сок»), в тибетской мифологии божество, выступающее в трёх ипостасях: главы древней тибетской группы божеств — «семи пылающих братьев»; владыки цэнов (божеств, обитающих в среднем мире); судьи человеческих душ. Добонский субстрат представлений о Ц. отражён в мифе о группе «семи пылающих братьев» (они же «семь братьев медных гор» или «дикие цэны»). Согласно одной из версий этого мифа из утробы богини «Красноликой», дочери царя цэнов, или предка цэнов, выпало кровавое яйцо. Первым из яйца вылупился Ц., а из частей его тела возникли братья: из головы — чёрный Дуцэн, из костей — белый Лха, из теплоты тела — кроваво-красный Цхагчэн, из крови — Рицэн, из мочи — коричневый Луцэн, из мяса — Дицэн. По другой версии, каждый из братьев вылупился из отдельного яйца. Группа описывается в виде красных всадников на красных конях, которые мчатся, как ветер. В их свиту входят 360 цэнов, 6 собакоголовых богинь, которые насылают ужасные болезни.

В своей третьей ипостаси — судьи человеческих душ Ц. представляется в облике богатыря свирепого вида, скачущего на чёрном коне с белыми копытами; атрибуты этого Ц.: справа — копьё с красным флажком, слева — верёвка-цэн, которой он ловит «дыхание» жизни человека, на голове кожаный шлем с султаном из перьев грифа, на груди броня из скорпионовых панцирей. Свиту божества составляют 100 000 цэнов, 20 000 лу, бесчисленные тхеуранги, множество соколов, орлов, леопардов, тигров.

Включение Ц. в буддийский пантеон связывается с именем Падмасамбхавы (буддийского проповедника 8 в.). Ц. был включён в разряд «хранителей мира» и стал наследником Пехара в его роли защитника буддийского монастыря Самье. В качестве судьи человеческих душ Ц. близок Яме, однако он не владыка ада и его судилище находится в среднем мире, в сфере обитания людей.

Лит.: Nebesky-Wojkowitz R., Oracles and demons of Tibet, L., 1956.

E. Д. Огнева.

ЦОВИНАР, Цовян («морская»), в армянской мифологии дух грозы, персонификация молнии или зарницы. Согласно мифам, Ц. — гневная огненная женщина, во время грозы скачущая на огненном коне в облаках; она посылает людям живительный дождь или вредоносный град.

С. Б. А.

ЦОГТАЙ-ХАН, Цоктай-батюшка [цогтай, «обладающий жаром» (угольным, очажным), в переносном смысле — «жизненной силой»], в мифологии монгольских народов (ойратов) хранитель чудесных знаний, прежде всего искусства добывания огня (ср. Шидургу-хаган). По легенде кукунорских ойратов (элетов), Ц.-х., страдавший запором из-за того, что сел на шапку, подаренную далай-ламой, лечился чаем, в котором по его приказу варили отобранных у матерей трёхлетних детей. Батур-мусу («демону-богатырю»), посланному Геген-ханом («светлейшим государем») прекратить злодеяния, Ц.-х. в качестве выкупа за свою жизнь предложил открыть магические секреты: застёгивать землю, арканом спускать с неба солнце и луну, находить в пустыне воду, быстро преодолевать огромные расстояния. Он научил Батур-муса искусству добывания огня, но всё же был им обезглавлен. С тех пор люди могут высекать огонь из камня. Прозвище Ц.-х. — «с большим фаллосом», — очевидно, указывает на символику производительности, свойственную духам огня (см. в ст. Отхан-Галахан). Возможно, не случайно сходство имени Ц.-х. с именем сына Чингисхана Чагатая (Цагатая), отличавшегося жестокостью, бывшего жрецом родового очага и после смерти обожествлённого в качестве духа огня (см. Сахядай-нойон). С другой стороны, ср. персонаж в бурятской мифологии, имя которого почти совпадает с именем Ц.-х.: Сокто-мерген, сын Солбона (Цолмона), ему, согласно мифу, причинила болезнь дочь моря (в титуле же Далай-лама «далай» тоже означает «море»).

Лит.: Потанин Г. Н., Тангутско-тибетская окраина Китая и Центральная Монголия, т. 2, СПБ, 1893, с. 284.

С. Н.

ЦОЛМОН, Солбон (бурят.), Солбан (хакас), Чолмон (алт.), Чолбан, или Шолбан (тувинск.), Чолбон (якут., эвенкийск.), Цолвн (ойрат-калм.), в мифологии монгольских народов, сибирских тюрок и некоторых тунгусских народов персонификация или дух — хозяин планеты Венера, небесное божество. Выступает в ипостасях утренней и вечерней звезды. В алтайской шаманской мифологии утренняя звезда (Тапах Чолмон) характеризуется как солнечная, а вечерняя (Иныр Чолмон) — как лунная.

В некоторых монгольских традициях вечерняя звезда — женщина; в эвенкийской — также женщина, а утренняя — мужчина (хозяин всех звёзд). Согласно монгольским мифам, Ц., находясь на небе, вызывает войны; оказавшись на земле, может установить мир; чародей Шидургу предлагает изловить Ц. (спустить с небес), чтобы на земле не было войн. В якутской мифологии Чолбон насылает холод на землю; первый якут — шаман Чачыгар Таас пытался обрубить закрепу, с помощью которой Чолбон держится на небе, чтобы тот провалился в нижний мир, но дело не довёл до конца. По ойратским поверьям, в Ц. сосредоточена производительная сила; женщины торгутов просят Ц. о детях (в развёрнутой метафоре он уподоблен «фаллосу отца Цогтая»). Эвенки считают Чолбона могучим и грозным божеством (нельзя рассказывать сказки, когда он находится на небе). В хакасском шаманском призывании Солбана называют «владыка-небо». В алтайском эпосе Чолмон живёт на «дне неба»; в «белого Чолмона» превращается чудесный покровитель героя — старец в золотой шубе с золотым костылём; облик «белого Чолмона» принимает также вознёсшийся на небо конь героя (аналогичные мотивы имеются и в монгольском эпосе). Для Ц. специфична связь с лошадьми. Ойраты называют его «чёлка чубарой лошади», буряты почитают Солбона как покровителя лошадей (и детей?). В бурятском эпосе Гесер именует Солбона: «коня моего сотворивший».

В бурятской мифологии Солбон входит в пантеон тенгри — Солбон Саган-тенгри («Солбон-белый тенгри»), Солбон Тайджи-тенгри («Солбон-дворянин тенгри»), Уха Солбон (уха — «каурый?»), относится к светлым западным богам, фигурирует в шаманских призываниях и обрядах, изображается на шаманских бубнах; он — сын Заян Саган-тенгри (см. в ст. Дзаячи) или Эсеге Малан-тенгри (в этом случае является братом Сахядая-нойона). Солбон — небесный пастух стада Эсеге Малан-тенгри, либо сам — владелец табунов небесных коней, имеющий в услужении табунщика Токлока (в традиции балаганских бурят) или чаще Добёдоя (Добидоя, Догёдоя). Солбона, как и Добёдоя, изображают всадником с арканом в руках. Солбону посвящают чубарого или каурого коня (балаганские буряты посвящают чубарого коня Токлоку). По версии балаганских бурят, Солбон имел любовную связь с Хатун-Малган, женой Хан-Баты, с тех пор преследующего её за неверность. От этой связи родился Заян Хитаран-зарин.

Лит.: Потанин Г. Н., Очерки северо-западной Монголии, в. 4, СПБ, 1883, с. 137; его же, Тангутско-Тибетская окраина Китая и Центральная Монголия, т. 2, СПБ, 1893, с. 337—38; Хангалов M. H., Собр. соч., т. 1, Улан-Удэ, 1958, с. 299, 318, 409, 477; т. 3, Улан-Удэ, 1960, с. 15; Манжигеев И. Б., Бурятские шаманистические и дошаманистические термины, М., 1978, с. 43, 77.

С. Ю. Неклюдов.

ЦУЕ, Шуе, персонаж мифологии кунг (одно из племён северной группы бушменов), демиург и трикстер. Согласно мифам, Ц., как и его сын, делает людей — бушменов, гереро и др., но он же и убивает их. Ц. «делает» дождь и прекращает его. Он научил людей получать огонь и пользоваться им. Ц. даёт бушменам их пищу; изготовил для них лук, стрелы и колчан. Согласно варианту мифа о происхождении смерти, луна уверяла зайца в том, что люди, подобно ей, умирают временно. Заяц не поверил луне потому, что луна, в отличие от мёртвых людей, не издаёт, умирая, дурного запаха. Он продолжал настаивать на своём и после смерти сына. Ц. стал смеяться над зайцем, оплакивавшим своего сына, а потом разбил ему голову. Разгневанная жена зайца заострённым концом своей палки-копалки проткнула Ц. живот и глаза; затем заяц и его жена убили Ц., но он воскрес. Луна и его жена тоже несколько раз пытались умертвить Ц., но он, подобно луне, вновь воскресал. Во многом Ц. аналогичен Цагну.

Е. С. Котляр.

ЦУКУЁМИ, Цукуёми-но микото, Цукиёми-но микото (др.-япон. «цуку, цуки», «луна», «ёми», «чтение», «счёт»; в целом — «бог счёта лун», т. е. божество, связанное с лунным календарём; в «Нихонги» его имя записано тремя идеограммами: «луна», «ночь» и «видеть», что может означать «луна, видимая ночью»; там же, в одном из вариантов, имя этого бога записано как «цукиюми», где «юми» — «лук», что означает, таким образом, «изогнутый лук луны»), в японской мифологии божество, рождённое богом Идзанаки (см. Идзанаки и Идзанами) во время очищения, которое тот совершает по возвращении из ёми-но куни, из капель воды, омыв ими свой правый глаз. Распределяя свои владения — вселенную — между тремя рождёнными им «высокими» детьми: Аматэрасу, Ц. и Сусаноо, Идзанаки поручает Ц. ведать страной, где властвует ночь («Кодзики», св. I), вариант — «вместе с солнцем ведать небом» («Нихонги»). Согласно этому варианту, Аматэрасу, находясь на небе, приказывает Ц. спуститься в Асихара-но накацукуни (т. е. на землю), где божество зерна Укэмоти-но ками предлагает лунному богу пищу, вынутую изо рта, и оскорблённый Ц. убивает её. Рассерженная его поступком, Аматэрасу заявляет, что отныне она и бог луны «не должны быть видимы вместе». С тех пор, говорится в мифе, солнце и луна живут раздельно («Нихонги», св. I, «Эпоха богов»). Согласно другому варианту, Идзанаки поручает Ц. ведать равниной моря, что, вероятно, отражает представления древних японцев о связи приливов и отливов с луной.

Е. М. Пинус.

ЦЮНСАН (букв, «далёкое тутовое дерево»), в древнекитайской мифологии гигантское дерево, растущее на берегу Западного моря. Его высота — тысяча сюней, листья красные, ягоды растут гроздьями, плодоносит Ц. раз в тысячу лет.

В. Р.

Ч

ЧАК («топор»), чаки, в мифологии майя бог дождя и молнии. Первоначально Ч. был, очевидно, богом рубки деревьев, очищения участка леса для поля (отсюда его имя), но позднее стал божеством дождя, полей и растущей кукурузы. Обычные атрибуты Ч. — топор или пылающий факел (символ сжигания срубленных деревьев).

Ч. мыслился как в единственном числе, так и во множественном (четыре Ч., связанные со сторонами света и цветовой символикой: восток — красный, север — белый, запад — чёрный, юг — жёлтый). В народных представлениях упоминается множество Ч. Аналогично тлалокам (см. Тлалок) Ч. держит воду в тыквенном сосуде или четырёх сосудах, расставленных по углам своего дома. Многочисленные Ч. живут в лесах, пещерах, естественных колодцах (сенотах). Почитание Ч. до сих пор сохранилось у юкатанских майя.

Р. К.

ЧАКРАВАТИН, чакравартин (санскр. cakravartin, букв, «тот, который поворачивает колесо»), в буддийской мифологии идеальный царь, устанавливающий во всём мире царство справедливости. Ч. рождаются в кальпе, когда будды не появляются в мире. Они, как и будды, имеют махапурушалакшаны, и их рождение сопровождается теми же чудесами, что и рождение будд. Каждый Ч. имеет т. н. семь сокровищ: колесо, летающее по воздуху, при помощи которого Ч. и его войско могут достигать любой точки мира; слона и коня, обладающих сверхъестественными способностями; драгоценный камень, излучающий свет на далёкие расстояния; царевну, отличающуюся красотой и внутренним достоинством и принадлежащую к определённым высоким королевским родам; мудрого советника и удачливого полководца, в качестве которого выступает старший сын Ч. (вообще, Ч. имеет сто сыновей).

Лит.: Zimmer H., Philosophies of India, Princeton, 1951, p. 127 — 39; Kongtrul J., The Torch of Certainty, Boulder—L., 1977.

Л. M.

ЧАЛЬЧИУТЛИКУЭ («она в одежде из нефрита»), Матлалькуейе («она в голубой одежде»), в мифологии ацтеков богиня пресной воды, озёр, морей и рек, жена Тлалока, сестра тлалоков, мать Сенцон-Мимишкоа (звёзд северной части неба). Изображалась в виде молодой женщины, сидящей среди водного потока, в головном уборе из синих и белых лент, с двумя большими прядями волос вдоль щёк. Ч. — покровительница путешествующих по воде.

Р. К.

ЧAHЕKE, в мифологии индейцев Центральной Америки (пополуко, соке и масатеков) маленькие существа, живущие в лесу. Ч. имеют вид старообразных карликов, в общем благосклонных к людям, но порой шаловливых; их надо умилостивлять жертвами. Ч. являются рудиментами доиспанских представлений о тлалоках или чаках.

Р. К.

ЧАНСЫН, Поксу, в корейской мифологии могущественные духи, защищающие селения от нечистой силы и напастей. В качестве фетишей изображения Ч. устанавливались у входа в селение или монастырь, на обочине или у развилки дорог деревянные, позже каменные столбы (часто разрисованные), в верхней части которых вырезались антропоморфные головы — мужские и женские. Происхождение столбов — фетишей Ч. возводят к фаллической символике либо к обители духов-сотто, выполнявшим функции духа-покровителя и его фетиша, и каменным идолам (ипсок). По своим функциям Ч. сходны с Сонансин и горными духами (сансин). В позднюю эпоху служили также пограничными знаками.

Л. К.

ЧАНЪИН, в корейской мифологии великаны. Сохранилось много мифологических сказок о Ч. и их деяниях по созданию островов и рельефа Кореи (о. Маго хальми, Сонмундэ Хальман). В китайской династийной истории «Синь Тан шу» («Новая история династии Тан») записано предание о высокорослых антропоморфных существах Ч., обитавших на территории государства Силла. Согласно этому преданию, Ч. ростом были в 30 футов, зубы у них, как у пилы, лапы крюком; тело обросло чёрной шерстью.

Л. К.

ЧАН-Э, Хен-э, в древнекитайской мифологии жена стрелка И, богиня луны. Согласно мифу, изложенному в «Хуайнаньцзы» (2 в. до н. э.), Ч.-э тайком одна приняла снадобье бессмертия, полученное её мужем у Владычицы запада Си-ван-му, и унеслась на луну. Вероятно, ещё до н. э. было распространено и представление о том, что Ч.-э на луне превратилась в жабу-чань (которая обычно изображается трёхлапой), по некоторым источникам, толкущую в ступе снадобье бессмертия. Вместе с ней на луне живёт Юэ ту («лунный заяц»). Можно думать, что образ Ч.-э генетически связан с образом древней богини луны Чан-си.

Лит.: Юань Кэ, Мифы древнего Китая, [пер. с кит.], М., 1965, с. 185—200, 301—93.

Б. Р.

Похоронный стяг (фрагмент, верх) с изображением мифологических сюжетов. Слева на серпе луны — жаба-чань и лунный заяц — юэ ту, толкущий в ступе снадобье бессмертия. Ниже серпа — богиня луны Чан-э. Справа — солнечный диск с изображением солнечного ворона, ниже — дерево фу сан, на котором отдыхают солнца. В центре между ними, предположительно, — Нюй-ва. Ниже драконы — лун, бесы верхом на конях и другие персонажи. Курган Мавандуй близ Чанша, 2 в. до н. э.

ЧАОТХИ, Пхра Пхум Чаотхи, в мифологии южных кхонтхаи (сиамцев, основного населения Таиланда) дух — хозяин земли или места. В прошлом Ч. божество — защитник каждой деревни. На севере Таиланда Ч. (Каутхи) иногда отождествляется с Фаньянагом — змееобразным духом местности, иногда с духом — олицетворением земли Тхорни.

Я. Ч.

ЧАРКИ («злые»), в армянской мифологии общее наименование злых духов. Согласно поверьям, существовало большое число разновидностей Ч.: швот (дух зимы), айсы (духи сильного ветра) и шидарк, сводящие человека с ума ударом, и др. Термин «чарк» употребляется и как определение одной из категорий злых духов: антропозооморфных существ с вывороченными (пятками вперёд) ступнями, напоминающими козлиные. Часто Ч. отождествляют с каджами.

с. В. А.

ЧАССАЖИ, в мифологии лакцев хозяйка ветров; антропоморфного облика, с длинными растрёпанными волосами. Живёт в доме, находящемся в безлюдном месте. Покровительствует обездоленным, сиротам, беспощадна к лентяям. На людей, совершивших дурные поступки, насылает ветер, сметающий всё на своём пути, иссушает землю. Для её умилостивления вытапливают на огне сало жертвенного барана. Образ Ч. вошёл и в волшебную сказку о трудолюбивой девушке, преследуемой злой мачехой.

X. X.

ЧЕРНОБОГ (в лат. передаче Zcerneboch), в балтийско-славянской мифологии злой бог, приносящий несчастье. В «Славянской хронике» автора 12 в. Гельмольда описан ритуал пиршества, на котором пускали вкруговую чашу и произносили заклинания от имени двух богов — доброго и злого, «чёрного бога». На основе этого противопоставления реконструируется пара Белобог — Ч., воплощение противопоставлений «счастье — несчастье, белый — чёрный» и т. д. (см. в ст. Славянская мифология). В менее достоверном источнике — древнеисландской Книтлингасаге — упомянут бог Черноголов, имевший идола с серебряными усами и связанный с воинской функцией; вероятно, Черноголов тождествен Ч. По некоторым признакам (чёрный цвет, гадание), Ч. связан с Триглавом.

В. И., В. Т.

ЧЁРТ (рус. «чёрт», «чорт», укр., белорус, чорт, словен. crt, чеш., словац. cert, польск. czart, вероятно, из праслав. *cьrt, «проклятый»), в славянской мифологии злой дух. Образ Ч. дохристианского происхождения, но христианские представления о дьяволе оказали решающее воздействие на его позднейший облик: в фольклоре и народных картинках Ч. — антропоморфные существа, покрытые чёрной шерстью, с рогами, хвостами и копытами. В русской средневековой живописи облик Ч. отличается от человеческого остроголовостью (или волосами, стоящими дыбом — шишом: отсюда эвфемизмы типа шиш, шишига), иногда — крыльями за спиной. У восточных славян Ч. — родовое понятие, часто включающее всю нечисть («нежить», «нечистики»): водяных, леших, домовых и т. д. Само происхождение нечисти в народных легендах связывается с ветхозаветным мифом о падших ангелах (в русских легендах Ч. — ангелы, уставшие славить бога): сброшенные с неба, они попадали кто в воду, кто в лес, кто в поле, превратившись в духов отдельных урочищ. Вместе с тем собственно Ч. отличаются от прочей нечисти и местами своего обитания (преисподняя, где они мучают грешников, болото, перекрёстки и развилки дорог), и свободой передвижения (повсюду, вплоть до церкви ночью), и способностью к оборотничеству (превращаются в чёрную кошку, собаку, свинью, змея, чаще — в человека, странника, младенца, кузнеца, мельника, могут принимать облик знакомого — соседа, мужа и т. п.). С вездесущностью Ч. связаны запреты поминать их и многочисленные эвфемизмы: лукавый, враг, шут, окаяшка, чёрный, немытик, анчутка, куцый, корнахвостик, лысой, пралик и др. Ч. в народных верованиях постоянно вмешиваются в жизнь людей, причиняют мелкие неприятности, принуждают к неоправданным поступкам («вводят во грех»), насылают морок, заставляют плутать пьяных, провоцируют на преступление, самоубийство (самоубийца — «чёрту баран» или лошадь), пытаются заполучить душу человека; свои души продают Ч. колдуны и ведьмы (чертихи). Ч. могут жить семьями, по другим поверьям — соблазняют женщин, отчего рождаются уродливые дети, упыри (ср. западноевропейских инкубов). Когда Ч. вселяется в человека, тот заболевает, начинает кликушествовать. Ч. могут также насылать непогоду, метель, сами превращаются в вихрь, срывающий крыши, приносящий болезни, уносящий проклятых детей; вихри — беснующиеся Ч., чёртовы сваты («чёрт с ведьмой венчается»); если бросить в вихрь нож, он окрасится кровью. Ч. особенно опасны в «нечистых» местах в определённое время суток (от полночи до первых петухов, реже — в полдень) или года (на святки и в канун Купалы). В эти периоды возможно общение с нечистой силой и иным миром: тогда Ч. призываются в заговорах, во время гаданий и т. п.

Лит.: Афанасьев А. Н., Народные русские легенды, М., 1914; Максимов С. В., Нечистая, неведомая и крестная сила, СПБ, 1903; Токарев С. Б., Религиозные верования восточнославянских народов XIX — начала XX вв., М.—Л., 1957; Толстой Н. И., Из заметок по славянской демонологии. 1 — Откуда дьяволы разные?, в кн.: Материалы всесоюзного симпозиума по вторичным моделирующим системам, т. 1 (5), Тарту, 1974; его же, Из заметок по славянской демонологии, 2 — Каков облик дьявольский?, в кн.: Народная гравюра и фольклор в России XVII—XIX вв., М., 1976; Померанцева Э. В., Мифологические персонажи в русском фольклоре, М., 1975.

ЧЕСОКСИН, Седжон, в корейской мифологии один из главных домашних духов (см. Касин). Фетишем Ч. служил глиняный кувшин с чумизой или рисом, накрытый белой бумагой. Записи о Ч. имеются уже в «Самгук юса» (13 в.). В шаманской мифологии Ч. называется Самбуль-Чесок; первая часть его имени (Самбуль) восходит к буддийской триаде (Амитабха, Авалокитешвара и Махашама), а вторая (Чесок) — к Индре. Здесь он выступает в функциях духа предков (Чосансин), духа — покровителя урожая, духа деторождения (Самсин) и долголетия.

Л. К.

ЧЖАН-СЯНЬ («Святой Чжан»), в поздней китайской мифологии божество, дарующее мужское потомство. Культ его возник в Сычуани и распространился по всему Китаю примерно с 11 в. В Древнем Китае существовал обычай по случаю рождения мальчика вывешивать на левой створке дверей [левая сторона считалась наиболее почетной и связывалась с мужским началом Ян (см. Инь и ян)] лук, из которого потом стреляли в небо, землю и четыре стороны света, чтобы охранить ребёнка от несчастья. Этот обычай долго сохранялся в Сычуани, где в средние века перерос в культ Ч.-с, именуемого ещё Чжан-гуном («господин Чжан»), что произносится также как чжан гун — «натягивать лук».

Лит.: Хуан Бо-лу, Цзи шо цюань чжэнь (Полный свод преданий), т. 4, Шанхай, 1885, с. 285—88.

Б. Р.

ЧЖАН ТЯНЬ-ШИ («небесный наставник Чжан»), в китайской даосской и поздней народной мифологии главный маг и повелитель бесов. В основе образа мифического Ч. Т.-ш. лежит представление о главе даосской церкви Чжан Дао-лине (3 в. н. э.), которому (как и его прямым потомкам) был присвоен в 5 в. почётный титул тяньши («небесный наставник»).

Согласно преданию, Чжан Дао-лин, путешествуя по стране, добрался до гор в уезде Синьаньсянь провинции Цзянси, где занялся изготовлением пилюли бессмертия. Когда пилюля была готова, он принял её и, хотя Чжан Дао-лину было в то время 60 лет, он превратился в молодого человека; одновременно он получил магические тайны сочинения и приобрёл могущество (благодаря которому мог изгонять бесов и оборотней), а также проник в тайны превращений. После этого Чжан Дао-лин вознёсся на небо, оставив своим детям и внукам сочинения по магии, заклинания, печать и чудесный меч (по другой версии, он, приняв полтаблетки снадобья, стал земным бессмертным). От имени Ч. Т.-ш. веками издавались указы против нечисти, распространявшиеся по всей стране. Как начальнику над всеми хтоническими силами Ч. Т.-ш. приписывалась власть над обитающими в земле животными, которые могут повредить особо почитавшимся в Китае могилам предков.

Дата добавления: 2015-08-28