Энциклопедия в двух томах 127 страница

12-летний животный цикл нашёл отражение в искусстве многих народов. Так, например, в Корее духи животного цикла (Сибиджисин) нередко изображались в виде барельефов на охранных камнях гробниц.

Л. К.

Лит.: О том, как по животным счет годам вести стали, в кн.: Китайские народные сказки, пер. Б. Рифтина, М., 1973, с. 27—32; Хуан Чжун-цинь, Шиэр шэнсяо-шэнь (Духи изображений двенадцатилетнего цикла), «Миньсу», 1929, № 61, с. 98—100; Минаката Кумагусу, Си син то дзюни дзю-ни цуйтэ (Относительно духов 4 сторон света и 12 животных), «Дзинруйгаку дзасси» («Антропологический журнал»), 1899, № 8; его же, Дзюниси ко («Разыскания о двенадцатилетнем цикле»), Дзэнсю (Полное собр. соч.), т. 1, Токио, 1972; Савамуро Юкио, Сина минкэн-но ками-гами (Китайские народные божества), Токио, 1941, с. 95—101.

ШКАЙ (морд.-мокшанск. «бог»), Оцю шкай («великий бог»), Вярде шкай («высший бог», вярде, «верхний»), Шкабаваз (паваз, «бог»), в мордовской (мокша) мифологии высший бог, демиург. Имя Ш., возможно, родственно эрзянскому Нишке. Согласно мордовскому дуалистическому мифу, Ш. изначально обитал на камне (на лодке) в водах первичного океана; из его плевка в воде появился шайтан (тюрк, заимствование, см. Шайтан, более древний образ — птица), которому бог велел нырнуть на дно и достать земли (ср. Нуми-Торума и Куль-отыра у обских угров, удм. Инмара и Керемета и т. п.). Шайтан, принёсши земли, утаил кусок во рту, и когда по велению Ш. земля стала разрастаться на поверхности океана, часть земли стала разрывать голову шайтану. Тот выплюнул её, сотворив таким образом горы и неровности почвы. Ш. проклял шайтана, и тот стал вредить богу в деле творения: шайтан послал тучи на небо, но бог сотворил в них плодородный дождь, в горы вложил драгоценные металлы и т. д.

ШКАКАУ («подательница какао»), в мифологии киче богиня — покровительница бобов какао; единственное божество какао у всех народов Центральной Америки.

Р. К.

ШОУ-СИН («звезда долголетия», соответствует звезде Канопус в европейской астрономии), Haньцзи лаожэнь («старец Южного полюса»), Наньдоу («Южный ковш»), в китайской мифологии божество долголетия, а также название самой звезды Ш.-с. По древним астрологическим представлениям, появление этой звезды предвещает долгоденствие государю и стране, отсутствие её на небосводе — войны и бедствия. Храмы в честь Ш.-с. появились в Китае ещё в древности.

Ш.-с. был популярен в народе. У стоящего Ш.-с. обычно в одной руке посох с привязанными к нему тыквойгорлянкой (символ процветания потомства) и бумажным свитком (символ долголетия), а в другой — персик (также символ долголетия).

Б. Р.

Шоу-син. Камень. 19 в. Ленинград, Музей истории религии и атеизма. Коллекция академика В. М. Алексеева.

ШОЧИКЕЦАЛЬ («цветочное перо»), Сеатль («один вода»), Масатеотль («оленья богиня»), в мифологии ацтеков богиня любви, плодородия, цветов, беременности, домашних дел. Ш. обычно изображалась в виде молодой женщины в клетчатой юбке, с двумя косами или двумя пучками перьев кецаля в волосах. Ш. — одна из позднейших ипостасей «богини с косами» (см. Индейцев Центральной Америки мифология), поэтому мифы о ней очень разнообразны: она — первая женщина, пришедшая с Пильцинтекутли (см. Тонатиу) из земного рая Тамоанчана; в других источниках Ш. — жена Тлалока, похищенная у него Тескатлипокой; мать первых небесных близнецов — Кецалькоатля и Шолотля; жена Макуильшочитля или Шочипилли. Испанские источники 16 в. сравнивают её с римской Венерой. У ацтеков Ш. считалась покровительницей жён, ткачей, любящих, художников, распутниц, скульпторов.

Р. К.

ШРАДДХА (др.-инд. Sraddha, собств. «вера»), в древнеиндийской мифологии божество, персонификация веры (ср. PB X 151). С помощью Ш. возжигают огонь, совершают жертвоприношение, достигают богатства. Ш. — дочь солнца (Шат.-бр. XII 7, 3, 11) или Праджапати (Тайтт-бр. II 3, 10, 1). В эпосе упоминается Ш. — дочь мудреца Дакши, жена бога Дхармы и мать Камы, бога любви.

В. Т.

ШУ (sw, букв, «пустота», «свет»), в египетской мифологии бог воздуха, разделяющий небо и землю. Обычно изображался человеком, стоящим на одном колене с поднятыми руками, которыми он поддерживает небо над землёй. Входит в гелиопольскую эннеаду богов, его отец — Атум (Ра-Атум), сестра и жена — Тефнут. Дети Ш.: Геб — земля и Нут — небо; их он разъединил, подняв Нут наверх, а Геба оставив внизу. Спутник и защитник Атума-Ра, солнечный змееборец. Согласно «Книге мёртвых», Ш. — один из судей над умершими. В мифе о возвращении Тефнут — солнечного Ока из Нубии Ш. вместе с Тотом, приняв облик павиана, пением и плясками заманивает её в Египет. Последующее вступление Тефнут в брак с Ш. предвещает весенний расцвет природы (подробнее см. Египетская мифология). Отождествлялся с Онурисом.

Р. Р.

Шу поднимает Нут над Гебом. Рисунок в «Книге мёртвых» Неситанебташру. Ок. 970 до н. э. Лондон, Британский музей.

ШУАЙБ (Shuaib), в мусульманской мифологии пророк; один из предшественников Мухаммада. Согласно Корану, Ш. был одним из мидйанитов и проповедовал им и «тем, кто в роще» (ал-Айка) (26:176—189; 15:78; 38:12; 50:13). Он учил их не обольщаться сегодняшним благополучием, уверовать в аллаха, соблюдать правильность «меры и веса», не ходить по земле, «распространяя нечестие». Однако соплеменники не вняли его проповедям. Они сочли Ш. лжецом, «очарованным» и грозили побить каменьями и изгнать. В наказание за это их «постиг вопль, и оказались они наутро в своих жилищах павшими ниц, точно никогда там и не жили» (11:85— 98; 7:83—91; 26:176—189; 29:35— 36). Спасён был лишь Ш. и те немногие, кто уверовал вместе с ним.

Комментаторы пытались отождествлять Ш. с мидйанитским тестем Мусы, упоминающимся в Коране (28:21 — 29).

М. П.

ШУКРА (др.-инд. Sukra, «Светлый»), в индуистской мифологии наставник и жрец асуров, сын Бхригу. «Махабхарата» рассказывает, что боги в начале войны с асурами за господство над миром терпели поражение, ибо Ш. владел искусством оживлять убитых, и асуры благодаря ему не знали смерти. Чтобы выведать у Ш. его тайну, Кача, сын наставника богов Брихаспати, стал учеником Ш. Асуры убили Качу, изрубили его тело на части и бросили шакалам, но Ш. оживил Качу своим заклинанием. Тогда асуры сожгли Качу, растворили пепел в вине, а вино дали выпить Ш. На сей раз Ш. не мог воскресить Качу, не убив самого себя. Тем не менее он его воскресил, но вынужден был сообщить ему магическое заклинание, чтобы Кача, став живым, в свою очередь оживил Ш. Кача так и сделал, а затем передал заклинание богам. Ш. же запретил всем брахманам отныне пить вино (Мбх. I 71 — 72).

Иная версия этого же мифа изложена в пуранах. По ней Ш., чтобы сделать асуров непобедимыми, совершил тысячелетнее подвижничество: висел вниз головой над жертвенным костром и вдыхал его дым. Когда подвижничество успешно завершилось, боги послали к Ш. дочь Индры Джаянти, чтобы она отвлекла и задержала его своей любовью, а тем временем к асурам в облике Ш. явился Брихаспати. Вскоре возвратился и сам Ш., но асуры провозгласили своим наставником не его, а мнимого Ш. — Брихаспати, и подвижничество Ш. оказалось бесплодным. Боги завладели миром, а асуры, намеренно соблазнённые Брихаспати, стали приверженцами лживых учений, под которыми компиляторы мифа имеют в виду буддизм и джайнизм (Падма-пур. V 13; Вишну пур. IV 9, 1 — 22; Матсья-пур. 47 и др.). В мифах Ш. выступает также под именем Ушанас и Кавья («Сын Кави», т. е. Бхригу) и отождествляется с планетой Венера.

п. А. Гринцер.

ШУЛМАСЫ, шумнасы, шимнусы (монг. старописьм. simnus), шолмосы (бурят.), шулмы (калм.), шулбысы, чулмысы (алтайск.), шулбусы, чулбусы (тувин.), чулме (хакас), в мифологии монгольских народов и саяноалтайских тюрок злые духи, демоны. Этимология термина восходит к слову smnu — согдийская форма имени иранского божества Ангро-Майнью, при принятии согдийцами буддизма отождествлённого ими с демоном Марой; название шимну (шумну) вошло в буддийскую мифологию уйгуров, а затем — монголов. В ней фигурируют множество Ш., их царство, хан Ш. Прежде всего Ш. — демон-искуситель человека; он пытался отвратить от праведного пути Будду. По преданию, хан Ш., чтобы противостоять буддийской проповеди, изготавливает водку, а из утробной крови женщины-Ш. вырастает табак. Ш. способны принимать облик как женщин, так и мужчин, т. е. обладают способностью к оборотничеству. У калмыков Ш. наделяется как зооморфными чертами (козлиные ноги или борода, хвост верблюда вместо косы, голова лягушки), так и антропоморфными (принимает облик прекрасной девушки, угощающей путников отравленным питьём).

В монгольской мифологии Ш. иногда выступает как неразмножающаяся, нестареющая и неумирающая ведьма, боящаяся козлов и колючек. Её магическая сила заключена в золотом волосе (у калмыков — в пучке волос на затылке — джодмак, завладев которым человек вынуждает исполнять свои желания). Возможно, этот образ восходит к одной из спутниц тибетского свирепого божества Лхамо (монг. Охин-тенгри) — одноногой «женщине с пучком волос» и единственным зубом. Ср. также албасты.

Генетически связанный с иранским божеством тьмы, Ш. (или хан Ш.) выступает как персонификация тёмного начала, противостоящего светлому, которое олицетворяет Хормуста. Иногда Ш. называются подручные Эрлика. В качестве демонов-губителей, выполняющих поручение богов (в том числе и небесных), Ш. часто фигурируют в сказочно-эпических повествованиях. Согласно южномонгольскому поверью, некогда весь Ордос был заполнен Ш. и их уничтожил Гесер. Здесь Ш. максимально сближается с чудовищем мангусом, всегда относимым к некоему эпическому прошлому. Часто термин «Ш.» употребляется в сюжетах в качестве синонима или парного термина к «мангусу», хотя в некоторых эпических традициях (в частности, южномонгольских) значение обоих терминов различно: Ш. именуется жена, дочь или мать мангуса.

Лит.: Ковалевский О. М., Буддийская космология, Казань, 1837, с. 59—67; Потанин Г. Н., Очерки северо-западной Монголии, в. 4, СПБ, 1883, с. 197, 221 — 23, 237, 271; его же, Тангутско-тибетская окраина Китая и Центральная Монголия, т. 2, СПБ, 1893, с. 137, 267, 351; Хангалов M. H., Собр. соч., т. 1, Улан-Удэ, 1958, с. 363—64; т. 2, Улан-Удэ, 1959, с. 141—42; Образцы народной литературы тюркских племен, изданные В. Радловым, ч. 9, СПБ, 1907, с. 31, 170; Беннигсен А. П., Легенды и сказки Центральной Азии, СПБ, 1912, с. 10; Heissig W., Ein mongolisches Handbuch fьr die Herstellung von Schutzamuletten, «Tribus», 1962, № 11, S. 71 — 72.

С. Ю. Неклюдов.

ШУМЕРО-АККАДСКАЯ МИФОЛОГИЯ, мифология народов, населявших в древности долины рек Тигр и Евфрат (Двуречье, Месопотамию, или Междуречье), — шумеров и аккадцев (вавилонян и ассирийцев, языком которых был аккадский).

Священная барка. Оттиск печати из Варки (Урука). 3 тыс. до н. э. Берлин, Переднеазиатский музей.

История формирования и развития мифологических представлений прослеживается на материалах изобразительного искусства приблизительно с сер. 6-го тыс. до н. э., а по письменным источникам — с нач. 3-го тыс.

Шумерская мифология. Шумерийцы — племена неизвестного происхождения, в кон. 4-го тыс. до н. э. освоили долину Тигра и Евфрата и образовали первые в Двуречье города-государства. Шумерский период истории Двуречья охватывает около полутора тысяч лет, он завершается в кон. 3 — нач. 2-го тыс. до н. э. т. н. III династией города Ура и династиями Исина и Ларсы, из которых последняя была уже только частично шумерской. Ко времени образования первых шумерских городов-государств, видимо, сформировалось представление об антропоморфном божестве. Божества — покровители общины являлись в первую очередь олицетворением творящих и производящих сил природы, с которыми соединяются представления о власти военного вождя племени-общины, совмещающейся (сначала нерегулярно) с функциями верховного жреца. Из первых письменных источников (самые ранние пиктографические тексты т. н. периода Урук III — Джемдет-Наср датируются концом 4 — началом 3-го тыс.) известны имена (или символы) богов Инанны, Энлиля и др., а со времени т. н. периода Абу-Салябиха (поселения близ Ниппура) и Фары (Шуруппака) 27—26 вв. — теофорные имена и наиболее древний список богов (т. н. «список А»). Самые ранние собственно мифологические литературные тексты — гимны богам, списки пословиц, изложение некоторых мифов (напр., об Энлиле) восходят также к периоду Фары и происходят из раскопок Фары и Абу-Салябиха. От времени правления лагашского правителя Гудеи (ок. 22 в. до н. э.) дошли строительные надписи, дающие важный материал, касающийся культа и мифологии (описание обновления главного храма города Лагаш Энинну — «храма пятидесяти» для Нингирсу, бога-покровителя города). Но главная масса шумерских текстов мифологического содержания (литературных, учебных, собственно мифологических и др., так или иначе связанных с мифом) относится к кон. 3 — нач. 2-го тыс., к т. н. старовавилонскому периоду — времени, когда шумерский язык уже вымирал, но вавилонская традиция ещё сохранила систему преподавания на нём. Таким образом, ко времени появления письменности в Двуречье (кон. 4-го тыс. до н. э.) здесь зафиксирована определённая система мифологических представлений. Но в каждом городе-государстве сохранялись свои божества и герои, циклы мифов и своя жреческая традиция. До кон. 3-го тыс. до н. э. не было единого систематизированного пантеона, хотя имелось несколько общешумерских божеств: Энлиль, «владыка воздуха», «царь богов и людей», бог города Ниппур, центра древнейшего шумерского племенного союза; Энки, владыка подземных пресных вод и мирового океана (позднее и божество мудрости), главный бог города Эреду(г), древнейшего культурного центра Шумера; Ан, бог неба, и Инанна, богиня войны и плотской любви, божества города Урук, возвысившегося в кон. 4 — нач. 3-го тыс. до н. э.; Наина, лунный бог, почитавшийся в Уре; бог-воитель Нингирсу, чтившийся в Лагаше (этот бог позднее отождествлялся с лагашским Нинуртой), и др. Древнейший список богов из Фары (ок. 26 в. до н. э.) выделяет шесть верховных богов раннешумерского пантеона: Энлиль, Ан, Инанна, Энки, Нанна и солнечный бог Уту.

Боги Энки (Эйя), Уту (Шамаш) и Инанна (Иштар). Оттиск печати аккадского времени. 2-я половина 3 тыс. до н. э. Лондон, Британский музей.

Древние шумерские божества, в т. ч. и астральные боги, сохраняли функцию божества плодородия, которое мыслилось как бог-покровитель отдельной общины. Один из наиболее типичных образов — образ богини-матери (в иконографии с ней иногда связывают изображения женщины с ребёнком на руках), которая почиталась под разными именами: Дамгальнуна, Нинхурсаг, Нинмах (Мах), Нинту, Мама, Мами. Аккадские варианты образа богини-матери — Белет-или («владычица богов»), та же Мами (имеющая в аккадских текстах эпитет «помогающая при родах») и Аруру — создательница людей в ассирийских и нововавилонских мифах, а в эпосе о Гильгамеше — «дикого» человека (символ первочеловека) Энкиду. Не исключено, что с образом богини-матери связаны и богини-покровительницы городов: так, шумерские богини Бау и Гатумдуг также носят эпитеты «мать», «мать всех городов».

В мифах о богах плодородия прослеживается тесная связь мифа с культом. В культовых песнях из Ура (кон. 3-го тыс. до н. э.) говорится о любви жрицы «лукур» (одна из значительных жреческих категорий) к царю Шу-Суэну и подчёркивается священный и официальный характер их соединения. Гимны обожествлённым царям III династии Ура и I династии Исина также показывают, что между царём (одновременно и верховным жрецом «эном») и верховной жрицей ежегодно совершался обряд священного брака, в котором царь представлял воплощение бога-пастуха Думузи, а жрица — богини Инанны. Содержание произведений (составляющих единый цикл «Инанна—Думузи») включает в себя мотивы ухаживания и свадьбы героев-богов, нисхождения богини в подземное царство («страну без возврата») и замену её героем, гибели героя и плача по нему и возвращения (на ограниченное время, но, видимо, периодически) героя на землю (изложение мифов см. в ст. Инанна). Все произведения цикла оказываются преддверием драмы-действа, составлявшей основу ритуала и образно воплощавшей метафору «жизнь — смерть — жизнь». Многочисленность вариантов мифа, равно как и образов уходящих (гибнущих) и возвращающихся божеств (каким в данном случае выступает Думузи), связана, как и в случае с богиней-матерью, с разъединённостью шумерских общин и с самой метафорой «жизнь — смерть — жизнь», всё время меняющей свой облик, но постоянной и неизменной в своём обновлении. Более специфична идея замены, лейтмотивом проходящая через все мифы, связанные со спуском в подземное царство. В мифе об Энлиле и Нинлиль в роли умирающего (уходящего) и воскресающего (возвращающегося) божества выступает покровитель общины Ниппура владыка воздуха Энлиль, силой овладевший Нинлиль, изгнанный за это богами в подземный мир, но сумевший его покинуть, оставив вместо себя, жены и сына «заместителей». По форме требование «за голову — голову» выглядит юридической уловкой, попыткой обойти закон, незыблемый для любого, кто вошёл в «страну без возврата». Но в нём звучит и идея некоего равновесия, стремления к гармонии между миром живых и мёртвых. В аккадском тексте о нисхождении Иштар (соответствует шумерской Инанне), равно как и в аккадском же эпосе об Эрре, боге чумы, эта идея сформулирована более отчётливо: Иштар перед воротами «страны без возврата» грозится в случае, если её не впустят, «выпустить мертвецов, поедающих живых», и тогда «более живых умножатся мёртвые», и угроза действует.

Мифы, имеющие отношение к культу плодородия, дают сведения о представлениях шумерийцев о подземном царстве. О местонахождении подземного царства (шумер. Кур, Кигаль, Эден, Иригаль, Арали, вторичное название — кур-ну-ги, «страна без возврата»; аккадские параллели к этим терминам — эрцету, церу) чёткого представления нет. Туда не только спускаются, но и «проваливаются»; границей подземного царства служит подземная река, через которую переправляет перевозчик. Попадающие в преисподнюю проходят через семь ворот подземного мира, где их встречает главный привратник Нети. Участь мёртвых под землёй тяжела. Хлеб их горек (иногда это нечистоты), вода солона (питьём могут служить и помои). Подземный мир тёмен, полон пыли, его обитатели, «как птицы, одеты одеждою крыльев». Представления о «ниве душ» нет, как нет и сведений о суде мёртвых, где судили бы по поведению в жизни и по правилам морали. Сносной жизни (чистой питьевой воды, покоя) удостаиваются души, по которым был исполнен погребальный обряд и принесены жертвы, а также павшие в бою и многодетные. Судьи подземного мира, ануннаки, сидящие перед Эрешкигаль, владычицей подземного царства, выносят только смертные приговоры. Имена мёртвых заносит в свою таблицу женщина-писец подземного царства Гештинанна (у аккадцев — Белет-цери). В числе предков — жителей подземного мира — многие легендарные герои и исторические деятели, например Гильгамеш, бог Сумукан, основатель III династии Ура Ур-Намму. Непогребённые души мёртвых возвращаются на землю и приносят беду, погребённые переправляются через «реку, которая отделяет от людей» и является границей между миром живых и миром мёртвых. Реку пересекает лодка с перевозчиком подземного мира Ур-Ша-наби или демоном Хумут-Табалом.

Битва богов (?). Оттиск печати 2-й половины 3 тыс. до н. э. Из частной коллекции.

Собственно космогонические шумерские мифы неизвестны. В тексте «Гильгамеш, Энкиду и подземный мир» говорится, что некие события происходили в то время, «когда небеса отделились от земли, когда Ан забрал себе небо, а Энлиль землю, когда Эрешкигаль подарили Куру». В мифе о мотыге и топоре говорится, что землю от небес отделил Энлиль, миф о Лахар и Ашнан, богинях скота и зерна, описывает ещё слитное состояние земли и небес («гора небес и земли»), которым, по всей видимости, ведал Ан. Миф «Энки и Нинхурсаг» рассказывает об острове Тильмун как о первозданном рае.

О сотворении людей дошло несколько мифов, но полностью самостоятелен из них лишь один — об Энки и Нинмах. Энки и Нинмах лепят человека из глины Абзу, подземного мирового океана, и привлекают к процессу создания богиню Намму — «мать, давшую жизнь всем богам». Цель создания человека — трудиться на богов: обрабатывать землю, пасти скот, собирать плоды, кормить богов своими жертвами. Когда человек изготовлен, боги определяют ему судьбу и устраивают по этому случаю пир. На пиру захмелевшие Энки и Нинмах начинают снова лепить людей, но у них получаются уроды: женщина, неспособная рожать, существо, лишённое пола, и т. д. В мифе о богинях скота и зерна необходимость создания человека объясняется тем, что появившиеся до него боги ануннаки не умеют вести никакого хозяйства. Неоднократно проскальзывает представление, что раньше люди росли под землёй, как трава. В мифе о мотыге Энлиль проделывает мотыгой дыру в земле и оттуда выходят люди. Этот же мотив звучит во введении к гимну городу Эреду(г).

Много мифов посвящено созданию и рождению богов. Широко представлены в шумерской мифологии культурные герои. Творцами-демиургами выступают в основном Энлиль и Энки. Согласно разным текстам богиня Нинкаси — зачинательница пивоварения, богиня Утту — ткацкого ремесла, Энлиль — создатель колеса, зерна; садоводство — изобретение садовника Шукалитудды. Некий архаический царь Энмедуранки объявляется изобретателем разных форм предсказания будущего, в т. ч. предсказаний при помощи излияния масла. Изобретатель арфы — некий Нингаль-Папригаль, эпические герои Энмеркар и Гильгамеш — создатели градостроения, а Энмеркар — ещё и письменности.

Мифологическая сцена (поклонение Ану?). Оттиск печати из Тель-Харири (Мари). 2-я половина 3 тыс. до н. э. Дамаск, Национальный музей.

Эсхатологическая линия (хотя и не в прямом смысле слова) отражена в мифах о потопе (см. в ст. Зиусудра) и о «гневе Инанны».

В шумерской мифологии сохранилось крайне мало рассказов о борьбе богов с чудовищами, уничтожении стихийных сил и т. д. [пока известно только два таких сказания — о борьбе бога Нинурты (вариант — Нингирсу) со злым демоном Асагом и о борьбе богини Инанны с чудовищем Эбих]. Такие сражения в большинстве случаев — удел героической личности, обожествлённого царя, тогда как большинство деяний богов связано с их ролью божеств плодородия (наиболее архаичный момент) и носителей культуры (наиболее поздний момент). Функциональной амбивалентности образа соответствует внешняя характеристика персонажей: эти всесильные, всемогущие боги, творцы всего живого на земле, злы, грубы, жестоки, их решения часто объясняются капризами, пьянством, распущенностью, в их облике могут быть подчёркнуты бытовые непривлекательные черты (грязь под ногтями, выкрашенными в красный цвет, у Энки, растрёпанные волосы Эрешкигаль и т. д.). Разнообразна и степень активности и пассивности каждого божества. Так, наиболее живыми оказываются Инанна, Энки, Нинхурсаг, Думузи, некоторые второстепенные божества. Самый пассивный бог — «отец богов» Ан. Образы Энки, Инанны и отчасти Энлиля сопоставимы с образами богов-демиургов, «носителей культуры», в чьих характеристиках подчёркиваются элементы комизма, богами первобытных культов, живущими на земле, среди людей, чей культ и вытесняет культ «высшего существа». Но при этом никаких следов «теомахии» — борьбы старых и новых поколений богов — в шумерской мифологии не обнаружено. Один канонический текст старовавилонского времени начинается с перечисления 50 пар богов, предшествовавших Ану: их имена образованы по схеме: «владыка (владычица) того-то». Среди них назван один из древнейших, судя по некоторым данным, богов Энмешарра («господин всех ме»). Из источника ещё более позднего времени (новоассирийского заклинания 1-го тыс. до н. э.) мы узнаём, что Энмешарра — «тот, кто передал Ану и Энлилю скипетр и господство». В шумерской мифологии это божество хтоническое, но нет никаких свидетельств, что в подземное царство Энмешарра был низвергнут насильственно.

Крылатая демоница (Лилит?). Нач. 2 тыс. до н. э. Париж, Лувр.

Из героических сказаний до нас дошли только сказания урукского цикла. Героями сказаний являются три правивших последовательно царя Урука: Энмеркар, сын Мескингашера, легендарного основателя I династии Урука (27 — 26 вв. до н. э.; по преданию, династия вела своё начало от бога солнца Уту, чьим сыном считался Мескингашер); Лугальбанда, четвёртый правитель династии, отец (а возможно, родовой бог) Гильгамеша, наиболее популярного героя шумерской и аккадской литературы.

Единой для произведений урукского цикла внешней линией является тема связей Урука с окружающим миром и мотив странствия (путешествия) героев. Тема путешествия героя в чужеземную страну и испытание его моральной и физической силы в соединении с мотивами волшебных даров и волшебного помощника не только показывает степень мифологизации произведения, составленного как героико-исторический памятник, но позволяет вскрыть и стадиально ранние мотивы, связанные с обрядами инициации. Связь этих мотивов в произведениях, последовательность чисто мифологического уровня изложения сближает шумерские памятники с волшебной сказкой.

В ранних списках богов из Фары герои Лугальбанда и Гильгамеш приписаны к богам; в более поздних текстах они появляются как боги подземного мира. Между тем в эпосе урукского цикла Гильгамеш, Лугальбанда, Энмеркар, хотя и обладают мифоэпическими и сказочными чертами, выступают как реальные цари — правители Урука. Их имена фигурируют и в т. н. «царском списке», составленном в период III династии Ура (видимо, ок. 2100 до н. э.) (все династии, упомянутые в списке, делятся на «допотопные» и правившие «после потопа», царям, особенно допотопного периода, приписывается мифическое число лет правления: Мескингашеру, основателю династии Урука, «сыну бога солнца», 325 лет, Энмеркару 420 лет, Гильгамешу, который назван сыном демона лилу, 126 лет). Эпическая и внеэпическая традиция Двуречья имеет, таким образом, единое общее направление — представление об историчности главных мифоэпических героев. Можно допустить, что Лугальбанда и Гильгамеш были обожествлены посмертно, как герои. Иначе обстояло дело с начала староаккадского периода. Первым правителем, объявившим себя ещё при жизни «богом-покровителем Аккада», был аккадский царь 23 в. до н. э. Нарам-Суэн; в период III династии Ура культовое почитание правителя достигло апогея.

Богиня-мать (Нинту?). Нач. 2 тыс. до н. э. Багдад, Иракский музей.

Характерное для многих мифологических систем развитие эпической традиции из мифов о культурных героях на шумерской почве, как правило, не имело места. Мифы о богах-изобретателях представляли собой в основном сравнительно поздние произведения. Эти мифы не столько коренились в традиции или исторической памяти народа, сколько были разработаны методами концептуального спекулятивного мышления, что видно из искусственного образования имён многих второстепенных богов — «деятелей культуры», являющихся деификацией какой-либо функции. Но и тема, разрабатываемая в мифологических эпосах, в большинстве случаев актуальна, несёт определённые идеологические установки, хотя в основу могло быть положено древнее традиционное действо. Характерной актуализацией древних форм (в частности, традиционного мотива путешествия) выглядит и нередко встречающийся в шумерских мифологических текстах мотив путешествия бога к другому, высшему, божеству за благословением (мифы об Инанне и ме, о путешествии Энки к Энлилю после постройки его города, о путешествии лунного бога Нанны в Ниппур к Энлилю, своему божественному отцу, за благословением).

Период III династии Ура, время, от которого дошла большая часть письменных мифологических источников, — это период выработки идеологии царской власти в наиболее законченной в шумерской истории форме. Поскольку миф оставался господствующей и наиболее «организованной» областью общественного сознания, ведущей формой мышления, постольку именно через миф утверждались соответствующие идеи. Поэтому не случайно, что большинство текстов относится к одной группе — ниппурскому канону, составленному жрецами III династии Ура, а основные центры, чаще всего упоминаемые в мифах: Эреду(г), Урук, Ур, тяготевшие к Ниппуру как традиционному месту общешумерского культа. «Псевдомиф», миф-концепцию (а не традиционную композицию) представляет собой и миф, объясняющий появление в Двуречье семитских племён амореев и дающий этиологию их ассимиляции в обществе, — миф о боге Марту (само имя бога — деификация шумерского названия западносемитских кочевников). Миф, лежащий в основе текста, не разрабатывал древнюю традицию, а был взят из исторической реальности. Но и следы общеисторической концепции — представления об эволюции человечества от дикости к цивилизации (нашедшего отражение — уже на аккадском материале — в истории «дикого человека» Энкиду в аккадском эпосе о Гильгамеше) проступают сквозь «актуальную» концепцию мифа. После падения в конце 3-го тыс. до н. э. под натиском амореев и эламитов III династии Ура почти все правящие династии отдельных городов-государств Двуречья оказались аморейскими; возвышается Вавилон с аморейской династией (старовавилонский период). Однако в культуре Двуречья соприкосновение с аморейскими племенами почти не оставило следа.

Аккадская (вавилоно-ассирийская) мифология. С глубокой древности восточные семиты — аккадцы, занимавшие северную часть нижнего Двуречья, были соседями шумерийцев и находились под сильным шумерским влиянием. Во 2-й половине 3-го тыс. до н. э. аккадцы утверждаются и на юге Двуречья, чему способствовало объединение Двуречья правителем города Аккад Саргоном Древним в «царство Шумера и Аккада» (позднее, с возвышением Вавилона, эта территория стала называться Вавилонией). История Двуречья во 2-м тыс. до н. э. — это уже история семитских народов. Однако слияние шумерского и аккадского народов происходило постепенно, вытеснение шумерского языка аккадским (вавилоно-ассирийским) не означало полного уничтожения шумерской культуры и замены её новой, семитской.

Дата добавления: 2015-08-28