Энциклопедия в двух томах 132 страница

С. Ю. Неклюдов.

ЭРЭКЭ-ДЖЭРЭКЭ («семьдесят разряженных девиц», «девяносто разукрашенных парней»), в якутской мифологии духи — хозяева деревьев и трав, дети хозяйки земли Ан Дархан хотун.

Н. А.

ЭСЕГЕ МАЛАН-ТЕНГРИ [«отец плешивое (лысое, широколобое) небо»], Осеге Малан бабай («отец плешивый батюшка»), в бурятской мифологии один из 55 западных (добрых) тенгри, по другим версиям, глава всех 99 тенгри. Олицетворяет ясную, солнечную погоду как одно из свойств неба. Э. М.-т. — сын Хухе Мунхе-тенгри («синего вечного неба»), выражает его волю. Согласно некоторым преданиям, Э. М.-т., до того как стать небожителем, обитал на земле. Как культурный герой он ввёл ярмо для быков, упряжь для лошадей, переселение невесты во время свадебной церемонии в дом жениха (до этого жених переходил в дом невесты). С его именем связывают отмену обычая умерщвления стариков, достигших 70 лет. По одному из мифов, Э. М.-т. спас солнце и луну, запрятанные в подземелье хозяина земли. Женат Э. М.-т. на Эхе Юрин-хатун (Эхе Юрен), имеет девять сыновей и девять дочерей (вариант: трёх сыновей и девять дочерей). Среди его сыновей — покровитель тункинских бурят Шаргай-нойон и хозяин огня Сахядай-нойон.

Исследователями высказывается мнение, что в бурятской мифологии Э. М.-т. — это обожествлённый после смерти Чингисхан, который, будучи представителем Золотого рода великих ханов, ещё при жизни почитался как сын Хухе Мунхе-тенгри, а жена Э. М.-т. Эхе Юрин-хатун — это обожествлённая шаманством жена Чингисхана Борте, имевшая почётное прозвище Эхе Юджин («мать-супруга»). Сахядай-нойон и его жена Сангалан (Са-хале) — не кто иные, как сын Чингисхана Чагатай и его жена Чанхулан, бывшие при жизни шаманами, после смерти включённые шаманством в число божеств.

Н. Л. Жуковская.

ЭСКИМОСОВ МИФОЛОГИЯ. Согласно Э. м., природа населена духами. Наиболее распространённая разновидность духов — инуа — хозяева или хранители предметов, животных, явлений природы. Инуа есть у скал, озёр, мысов и т. п. особенностей рельефа, направлений ветра, у сна и других состояний человека и животных. Инуа может принимать вид маленького человечка с деформированными чертами лица или маленькой копии того предмета или животного, духом которого он выступает. От инуа отличают тарнек — души людей и животных.

Седна верхом на тюлене. Камень. Автор — Нивиаксиак. Кейп-Дорсет (остров Баффинова земля).

Завывающий дух (Торнрак или Торнгарсоак) и его ребёнок. Камень. Автор — Киавак Кейп-Дорсет (остров Баффинова земля).

Одним из наиболее характерных и значительных персонажей Э. м. является хозяйка тюленей и других морских животных Седна. Это божество известно в разных частях эскимосского мира под разными именами. В западной Гренландии её называют Арнаркуагссак («старая женщина»), в восточной Гренландии — Имап-инуа («мать моря»), у канадских эскимосов нетсилик — Нулиаюк. Седна обитает на дне моря и повелевает всеми животными, которых она время от времени даёт людям. Если люди грешат, их грехи, как грязь, запутываются в волосах Седны, тогда она гневается, держит моржей и тюленей далеко от берега, и в эскимосских селениях наступает голод. По мифам некоторых эскимосских групп, например нетсиликов, Седна — хозяйка не только морских, но и сухопутных животных, в частности оленей карибу, а также речных рыб и птиц. У обитателей Арктического побережья Канады — медных эскимосов и эскимосов нетсилик Седна считается самым могущественным из духов. Она управляет погодой, загробным миром и др. Седна враждебна мужчинам.

Характерным персонажем эскимосов Лабрадора является Торнгарсоак, дух — хозяин морских животных, которого представляют в образе белого медведя, живущего в пещере в горах на северной оконечности Лабрадора. Согласно некоторым мифам, Торнгарсоак является хозяином не только морских животных, но и оленей карибу, созданных его женой Супергаксоак. В большинстве мифов Супергаксоак выступает не только создательницей, но и хозяйкой оленей карибу. Большое место в Э. м. занимают рассказы о многочисленных злых духах, которых азиатские эскимосы называют тугныгат, лабрадорские — торнайт, медные — торнрайт, эскимосы Аляски — тунерак. Торнайт представляют в виде антропоморфных гигантов или карликов, или людей с одной рукой и ногой, или в виде существ самых различных фантастических форм.

Заметную, хотя и меньшую, чем у индейцев, роль в Э. м. играет Ворон, выступающий как культурный герой. У эскимосов Аляски Ворон создал мужчину из бобового стручка, а из глины вылепил различных животных и вдохнул в них жизнь. Первыми он создал горных козлов, потом оленей, а уже затем женщину, ставшую женой первого мужчины. Ворон научил эскимосов, как жить на земле, как добывать пищу. Согласно мифу эскимосов острова Кадьяк, Ворон принёс в мир свет, и в тот же момент с неба упал пузырь с мужчиной и женщиной, которые создали горы, леса, море и населяющих их животных.

Лит.: Сказки и мифы народов Чукотки и Камчатки, М., 1974; Расмуссен К., Великий санный путь, пер. с дат., М., 1958; Токарев С. Б., Религия в истории народов мира, 2 изд., М., 1965, с. 87 — 92; Hawkes E., The Labrador Eskimo, Ottawa, 1916, p. 124—64; Jenness D., Myths and traditions from Northern Alaska, the Mackenzie Delta and Coronation Gulf, Ottawa, 1924; Rasmussen K., The Netsilik Eskimos, Cph., 1931; его же, Intellectual culture of the copper Eskimos, Cph., 1932; Gubser N., The Nunamiut Eskimos, New Haven, 1965; Oswalt W., Alaskan Eskimos, S. F.—Chi., 1967, p. 209— 21; Weyer E., The Eskimos, Hamden, 1962, p. 233—466; Sculpture, [Toronto, 1971].

Л. А. Файнберг.

ЭСФИРЬ, Есфирь (евр. Esther, греч. Еуизс), в иудаистической мифологии героиня, спасшая свой народ в эпоху владычества персидского царя Ксеркса (именуемого в Библии Артаксерксом); главный персонаж Книги Есфири, вошедшей в иудейский (ветхозаветный) канон, которая читается в праздник пурим. Иудейка Э. (её имя также было Гадасса), будучи сиротой, жила в Сузах и воспитывалась родственником Мардохеем (греч., в оригинале: Мордехай). После того как царь, разгневанный на царицу Астинь (греч. в оригинале: Вашти), отказавшуюся явиться на званый царский пир, её устранил и приказал собрать прекрасных девиц со всего царства, его выбор пал на Э., избранную им царицей. Через неё Мардохей извещает царя о готовящемся против него заговоре и тем самым спасает ему жизнь, о чём царь приказывает записать в памятной книге. Как правоверный иудей, Мардохей отказывается кланяться царскому любимцу визирю Аману, который этим уязвлён настолько, что замышляет погубить весь иудейский народ и добивается от царя рассылки по всем подвластным областям приказа о поголовном его истреблении. Мардохей взывает о помощи к Э., и та после трёхдневного поста и молитвы незванной является к царю (за что ей грозит смертная казнь). Однако царь проявляет к ней милость и обещает исполнить любое её желание, но Э. ограничивается приглашением его вместе с Аманом к себе на пир. На пиру царь повторяет своё обещание, но она лишь снова зовёт их к себе назавтра. Аман, исполненный гордости, решает просить царя повесить Мардохея и готовит виселицу вышиной в пятьдесят локтей. В эту ночь царю не спится, и он приказывает читать ему памятную книгу. Прочитав о разоблачении заговора Мардохеем, царь решает почтить его и наутро приказывает Аману провести его по городу в царском облачении и верхом на царском коне.

Вечером на пиру Э. открывает своё желание, прося царя пощадить её вместе с её народом, и объявляет Амана своим врагом. Царь в гневе выходит в сад, а Аман припадает к ложу Э., моля её о заступничестве; увидев это, вернувшийся царь решает, что тот насилует царицу. Амана вешают на виселице, уготованной им Мардохею, который занимает его место при дворе и рассылает по областям письма, отменяющие избиение иудеев, а дни, когда оно было назначено, объявляются праздником пурим («днем празднества и веселья») (Есф. 9, 17). Приурочение изложенных событий к празднику пурим (неясного происхождения) объясняется тем, что Аман, выбирая день для истребления иудеев, бросал жребий — пур (Есф. 9, 24—26; ср. 3, 7).

М. Б. Мейлах.

Образ Э. получил отражение в живописи (Микеланджело, Я. Тинторетто, Рембрандт, П. Веронезе, П. П. Рубенс, К. Лоррен и др.), литературе (Ж. Расин, Лопе де Вега и др.), музыкально-драматическом искусстве.

ЭСХАТОЛОГИЧЕСКИЕ МИФЫ (от др.-греч. Эучбфпт, «последний»), мифы о предстоящем конце мира. В противоположность большей части мифов, повествующих о важнейших событиях прошлого — времени мифологического, Э. м. содержат пророчества о будущем конце света. Космогонические и этиологические мифы составляли главное содержание архаичных мифологий; Э. м. отсутствовали у народов, сохранявших первобытный уклад жизни и культуру. Для архаичных мифологий характерно представление о катастрофе, отделяющей мифические времена от настоящего: о потопе, пожаре, гибели поколения великанов (нартов, онаров и т. п.), обитавших на земле до появления человечества. Не будучи собственно эсхатологическими, эти мифы допускали возможность мировых катастроф. Вместе с тем представления о гибели мира подготавливаются в архаичных мифологиях календарными мифами о смерти и воскресении природы, о силах хаоса, злых духах и чудовищах, угрожающих существованию космоса (в чем усматривается один из факторов формирования этического учения о борьбе добра и зла), а также мифами о смерти и загробном мире. К календарным мифам восходят, по-видимому, представления о космических циклах — периодах становления и гибели мира, известных уже архаичным мифологиям.

Более актуальными для человечества были Э. м. науа, ацтеков и др. (см. в ст. Индейцев Центральной Америки мифология) о циклических эпохах четырёх солнц: гибель солнца, воплощения стабильности космоса, означала конец мира, поэтому силы солнца и богов необходимо было поддерживать регулярными кровавыми жертвоприношениями, призванными отсрочить очередную катастрофу, землетрясение и голод, от которых погибнут люди. Здесь, как и в первобытном обществе, ритуал оказывается средством гармонизации жизни вселенной и человечества, гарантом их долговечности.

Этическая оценка мировой катастрофы прослеживается в эсхатологизированной германо-скандинавской мифологии, отражавшей в поздний период своего развития гибель родовых устоев. Эсхатологическое «Прорицание вёльвы» повествует о клятвах, попранных самими богами; и на земле в последний век «бурь и мечей» братья станут убивать друг друга из корысти, близкие родичи погибнут в распрях и т. д., пока не наступит день «судьбы богов» (см. Рагнарёк).

Наиболее последовательное представление о космических циклах гибели и обновления мира даёт индуистская мифология: вселенная погибает (пралая — гибель мира и богов), когда засыпает Брахма и наступает его ночь; с наступлением дня бог вновь творит вселенную. Однако индуистской мифологии, особенно на позднем этапе её развития, присущи и представления о постепенном упадке добродетели людей от критаюги — золотого века — до современной калиюги, во время которой возобладает порок, в мире сохранится лишь четверть дхармы, смешаются варны, прекратятся религиозные обряды, править будут жестокие чужеземцы, и которая завершится гибелью мира в огне, поднявшемся со дна океана. С этими эсхатологическими мотивами связано и представление о грядущем судии и спасителе человечества Калкине. Однако цикличность гибели и обновления вселенной лишает эсхатологию конечного смысла: показательно, что вселенная мыслится в позднем индуизме вообще как результат игры бога Вишну.

Известную аналогию индуистскому учению о югах представляет античная концепция смены четырёх веков (Гесиод, Овидий). См. в ст. Золотой век.

Представления о полной подчинённости судеб человечества безличным космическим циклам, равно как и о включённости рода и индивида во вселенский процесс обновления через смерть, были нарушены социальными сдвигами, кризисом архаичных устоев с возникновением огромных империй, подчинением общины и человека деспотической власти, чувством социальной нестабильности, которая, согласно Э. м., угрожала и стабильности космоса. Поиски выхода из безразличного к людским судьбам вселенского кругооборота вели в иной внеприродный мир, были направлены на обретение сверхчувственного состояния — буддийской нирваны, или на достижение вечного блаженства в загробном мире, как в египетской мифологии. В связи с обостряющимся чувством преходящести бытия и историчности мира актуализировались и Э. м. Архаичное стремление укрепить стабильность космоса ритуальными средствами сменяется напряженным ожиданием окончательной вселенской катастрофы, призванной принести избавление от бед этого мира. Особой завершённости этот процесс достиг в иранской мифологии. Иранские Э. м. повлияли на развитие аналогичных сюжетов в иудаистической мифологии и христианской мифологии. Христианская апокалиптика унаследовала мессианские идеи иудаизма, но преодолела его национальную ограниченность. Ожидание спасения становилось всё более настойчивым среди разнонациональных угнетённых низов Римской империи.

На протяжении мировой истории, особенно в периоды социальных кризисов, Э. м. актуализировались и развивались в пророчествах Мани, комментариях Талмуда, в учениях эпохи Реформации и русского раскола 17— 18 вв. (раскольники верили, что уже настали последние времена и пришел антихрист, каковым считали и Петра I), некоторых современных христианских сект (адвентисты, иеговисты), обещавших спасение своим приверженцам, вплоть до философских и культурологических концепций Н. Бердяева и О. Шпенглера. В колониальную эпоху, с распространением мировых религий среди порабощенных народов идеи спасения, освобождения от колониального ига, породили новый всплеск эсхатологического мифотворчества. При этом мессианские идеи могли быть просто приспособлены к местным верованиям и оказали лишь поверхностное воздействие на традиционную мифологию. С середины 19 в. оживление эсхатологических идей наблюдалось в странах, где начало бурно расти антиколониальное движение, которое на первых порах почти повсеместно облекалось в религиозную форму (во главе движения становились местные «пророки»).

ЭТАНА (шумер., аккад.), герой шумеро-аккадского предания, легендарный правитель города Киша. Согласно «царскому списку» (ок. 21 в. до н. э.), тексту, содержащему как мифические, так и исторические данные, Э. — 12-й правитель династии Киша, правившей «после потопа», «пастырь, который поднимался на небо и устроил все страны», по другой традиции — первый царь. Аккадское сказание, дошедшее в версиях начала, середины, конца 2-го тыс. и начала 1-го тыс. до н. э., очень фрагментарно.

Орёл, заключив союз о дружбе со змеёй, нарушает его, пожирая одного из её детенышей, за что несет кару, как нарушитель «клятвы Шамаша», судьи и хранителя договоров. Змея по совету Шамаша прячется в туше быка и нападает на орла, подлетевшего к туше. Она швыряет его в яму, ощипав перья и пух, «чтобы умер он жадной и голодной смертью». Э. по совету Шамаша спасает орла. В благодарность орёл обещает поднять его на небо и достать «траву рождения», ибо жена Э. не может разродиться. Эта часть текста особенно фрагментарна, поэтому нет единого мнения в трактовке рассказа. Текст влючает также рассказ о снах Э. Возможно, что был не один, а два (три) полёта и последний — гибельный. Но «трава рождения» всё-таки была добыта, ибо в традиции упоминается сын Э. по имени Балих (Палих). Есть точка зрения, что сказание о полёте Э. передаёт в трансформированном виде рассказ о поисках шаманом-знахарем духа-покровителя в образе животного. В ассирийской версии эпоса о Гильгамеше герой Энкиду встречает Э. среди обитателей подземного царства. У писавшего по-гречески писателя Элиана (3 в. н. э.) полёт на орле приписывается Гильгамешу.

Лит.: Левин И. X., Этана. Шумеро-аккадское предание. Источниковедческое исследование, Л., 1967 (дисс); Kinnier Wilson J. V., Some contributions to the legend of Etana, «Iraq», 1969, v. 31, pt 1.

В. К. Афанасьева.

ЭТАША (др.-инд. Etasa; ср. др.-инд. eta-, «пёстрый»), в древнеиндийской мифологии существо, видимо, конской природы, связываемое с богом солнца Сурьей. Само слово иногда обозначает «быстрый», чаще (в Ригведе) — «конь», во множественном числе — «солнечные кони» (VII 62, 2; X 37, 3; 49, 7). Э. как имя собственное относится к мифическому персонажу, борющемуся за солнце, и к солнечному коню.

В. Т.

ЭТЕ АБАСИ («бог-отец»), в мифологии ибибио (юго-восточная Нигерия, низовье реки Кросс) божество. Согласно некоторым мифам, мир сотворен Э. А. и его супругой Эка Абаси. Они оба живут в небе. Э. А. создал человека, а Эка Абаси впоследствии стала формировать детей в чреве матери. Э. А. обеспечивает урожай, а его жена даёт плодовитость.

Е. К.

ЭТЕОКЛ (ЕфепклЮт), в греческой мифологии сын Эдипа и Иокасты, брат Полиника и Антигоны. Изгнав из Фив Полиника, который после этого организовал поход семерых против Фив с целью вернуть себе царский престол, Э. оказался перед необходимостью возглавить оборону осаждённого города. В трагедии Эсхила «Семеро против Фив» Э. изображён как мужественный воин, озабоченный прежде всего спасением отчизны; тяготеющее над ним отцовское проклятие Э. воспринимает как неизбежную реальность, которая не может отклонить его от исполнения, даже ценой жизни, его воинского и гражданского долга. Напротив, у Еврипида в «Финикиянках» Э. лишён всякого героического ореола, представлен тщеславным и честолюбивым властелином. В «Финикиянках» подробно описан поединок Э. с Полиником, завершившийся их гибелью (1359— 1424).

В. Я.

ЭТИОЛОГИЧЕСКИЕ МИФЫ (от греч. αйфЯб, «причина»), объяснительные мифы-повествования, в которых разъясняется в мифологической олицетворённой форме происхождение какого-либо явления природы или социальной жизни. В широком смысле вообще все мифы в той или иной мере выполняют «этиологическую» функцию, чем и отличаются от сказки, где обычно связи с элементами окружающей действительности нет. Чаще термин «Э. м.» употребляется в более узком смысле, обозначая те мифы, сама суть которых сводится к объяснению происхождения чего-то существующего. Западногерманский этнограф А. Иенсен противопоставляет Э. м. «истинным», «настоящим» (echte, wahre) мифам, отражающим подлинную сущность явления, а не только его происхождение (их содержание поэтому священно, тогда как Э. м. этого священного характера лишены). Наиболее примитивные Э. м. известны во множестве у аборигенов Австралии, у папуасов Новой Гвинеи, у жителей Андаманских островов, у бушменов Африки и др. Образцами самых элементарных, детски наивных Э. м. могут служить австралийские коротенькие мифы, объясняющие появление тех или иных внешних признаков у отдельных животных. Например, летучая мышь, заглянув в дупло дерева, наткнулась глазом на сучок (объяснение того, почему летучие мыши днём слепы); сумчатый медведь утолял жажду у водоёма, и кенгуру отрезал ему хвост (объяснение бесхвостости медведя); попугай и опоссум дрались, оба были ранены: у попугая появилась кровь на шее и груди, у опоссума — синяк на морде (объяснение пятен на теле животных). Ступенью выше стоят Э. м., отвечающие на вопрос, откуда вообще взялись животные; в соответствии с тотемическими верованиями в значительной части этих мифов поясняется, что животные некогда были людьми или человекообразными существами. Это утверждают и мифы народов, находившихся на ранней ступени развития (австралийцы, папуасы, индейцы Южной Америки и пр.), но также и высокоразвитых народов. Например, в мифологии античного мира немало мифов, объясняющих подобным образом происхождение животных: дельфины — это жестокие тирренские корабельщики, наказанные Дионисом; летучие мыши — дочери царя Миния, отказавшиеся от участия в мистериях Диониса; паук — это девушка Арахна, искусная ткачиха, наказанная Афиной за дерзость и самомнение.

Более высокому уровню развития отвечают мифы, объясняющие происхождение земли и неба, моря, гор и пр. Часто объяснение явления сводится к тому, что когда-то де было наоборот. Море некогда было маленьким, помещалось в глиняном горшке, но по чьему-то упущению разлилось широко (миф сулка, Меланезия). Небо и земля были сначала прижаты друг к другу, но некое существо оторвало небо от земли, высоко подняв его (Новая Зеландия, Египет). У всех народов имеются Э. м. о происхождении солнца и его видимого суточного движения, луны и её фаз, пятен на луне, о происхождении планет, созвездий, полярного сияния и пр.

Существенны Э. м. о тех или иных моментах социальной действительности. К ним относятся универсально распространённые мифы о происхождении смерти, о получении огня, о введении брачных правил, в т. ч. экзогамии, об обрядах инициации, об изобретении ремёсел, земледельческих навыков, о происхождении царской власти, социально-религиозной структуры и пр. Э. м. являются и разнообразные культовые мифы, тесно связанные с теми или иными религиозно-магическими обрядами, узаконивающие и сакрализирующие их.

С. А. Токарев.

ЭТОЛ (Бйфщльт), в греческой мифологии сын элидского царя Эндимиона и Ифианассы (Apollod. I 7, 6) (варианты: Астеродии, Гипериппы или Хромии; Paus. V 1, 4), отец Плеврона и Калидона, эпонимов городов в Этолии (Apollod. I 7, 7). После того, как Э. неумышленно убил сына Форонея Аписа (сбил его колесницей во время погребальных игр; Paus. V 1, 8), он, страшась мести сыновей убитого, бежал из Пелопонесса в страну куретов. Убив там приютивших его сыновей Фтии и Аполлона — Дора, Лаодока и Полипойта, он назвал землю в свою честь Этолией (Apollod. 1 7, 6).

M. Б.

ЭТПОС-ОЙКА (мансийск., «месяц-старик»), Йки (хантыйск., «месяц, луна», «старик»), в мифологии обских угров бог луны. В очертаниях большого пятна на луне обские угры видели силуэт Э.-о.; малые пятна считались детьми, которые некогда дразнили Э.-о. и в наказание были пожраны им. Обычно считается, что Э.-о. — сын Корс-Торума и брат солнца-женщины Хотал-эквы.

Е. Х.

ЭТРУССКАЯ МИФОЛОГИЯ. Спорность и невыясненность этногенеза этрусков препятствует определению обстоятельств и времени формирования мифологии народа. Сравнение её с мифологиями других древних народов позволяет с достаточной уверенностью утверждать, что истоки Э. м. уходят в область эгейско-анатолийского мира, откуда, согласно господствовавшему в древности мнению (впервые у Геродота I 94), прибыли предки этрусков — тиррены и пеласги. Восточными чертами Э. м. являются наличие в ней представлений о сакральном характере царской власти, религиозные атрибуты — двойной топор, трон и др., сложная космогоническая система, во многом близкая космогонии Египта и Вавилонии. В ходе соприкосновения этрусков с греческими колонистами в Италии и на прилегающих островах происходило отождествление древнейших этрусских богов с олимпийскими богами, заимствование этрусками греческих мифов и их переосмысление в духе собственной религиозной и политической идеологии.

Вселенная представлялась этрусскам в виде трёхступенчатого храма, в котором верхняя ступень соответствовала небу, средняя — земной поверхности, нижняя — подземному царству. Воображаемый параллелизм между этими тремя структурами позволял по расположению светил в верхней — видимой предсказывать судьбу человеческого рода, народа и каждого индивидуума. Нижняя — невидимая и недоступная живому человеку структура считалась обиталищем подземных богов и демонов, царством мёртвых. В представлениях этрусков средняя и нижняя структуры соединялись ходами в виде разломов в земной коре, по которым спускались души мёртвых. Подобия таких разломов в виде ямы (mundus) сооружались в каждом этрусском городе для принесения жертв подземным богам и душам предков. Наряду с представлением о делении мира по вертикали существовало представление о горизонтальном делении на четыре стороны света; при этом в западную часть помещали злых богов и демонов, в восточную — добрых.

Этрусский пантеон включает множество богов, в большинстве случаев известных лишь по именам и месту, занимаемому каждым из них на модели гадательной печени из Пьяченцы.

Рождение Афины-Менрвы из головы Зевса-Тина, справа — Гефест-Сефланс. Гравированный рисунок на этрусском зеркале. Ок. 300 до н. э. Болонья, Городской музей.

Голова Тина из Сатрикума. Нач. 5 в. до н. э. Рим, Музей виллы Джулия.

В отличие от греческой мифологии, Э. м., как правило, не имела мифов о браках богов и их родстве. Объединение богов в триады и двоицы, где оно зафиксировано в источниках, обосновывалось их местом в религиозной иерархии. К древнейшим религиозным представлениям эгейско-анатолийского мира восходит этрусская концепция богов, передающих свою волю с помощью молний. К их числу относился Тин, отождествлявшийся с греческим Зевсом и римским Юпитером. Как бог неба, бог-громовержец Тин повелевал тремя пучками молний. Первым из них он мог предостерегать людей, вторым — пользовался, лишь посоветовавшись с двенадцатью другими богами, третьим — самым страшным — карал, лишь получив согласие избранных богов. Таким образом, Тин, в отличие от Зевса, первоначально мыслился не царём богов, а лишь главой их совета, представляемого по образцу совета глав этрусских государств. Богиня Туран, имя которой означало «подательница», считалась владычицей всего живого и отождествлялась с Афродитой. Греческой Гере и римской Юноне соответствовала богиня Уни, почитавшаяся во многих городах как покровительница царской власти. Вместе с Тином и Уни в основанном этрусками в кон. 6 в. до н. э. Капитолийском храме в Риме почиталась Менрва (римская Минерва), покровительница ремёсел и ремесленников. Эти три божества составили этрусскую триаду, которой соответствовала римская триада: Юпитер, Юнона, Минерва. Бог Аплу, отождествлявшийся с греческим Аполлоном, первоначально воспринимался этрусками как бог, охраняющий людей, их стада и посевы. Бог Турмс, соответствующий греческому Гермесу, считался божеством преисподней, проводником душ умерших. Греческому богу Гефесту — хозяину подземного огня и кузнецу, соответствует этрусский Сефланс. Он участник сцены, изображающей наказание Уни по приказу Тина. В городе Популонии Сефланс почитался под именем Велханс (отсюда римский Вулкан). Судя по множеству изображений на зеркалах, геммах, монетах, видное место занимал бог Нефунс. У него характерные атрибуты морского божества — трезубец, якорь. Среди этрусских божеств растительности и плодородия наиболее популярен был Фуфлунс, соответствующий Дионису-Вакху в греческой мифологии и Сильвану в римской. Культ Фуфлунса носил оргиастический характер и был в Италии более древним, чем почитание Диониса-Вакха. Сакральное объединение государств с центром в Вольсиниях обусловило выделение главного божества этого города Вольтумна (римляне именовали его Вертумном). Иногда его изображали злокозненным чудовищем, иногда в качестве божества растительности неопределённого пола, иногда в виде воина. Эти облики, возможно, отражали стадии трансформации локального хтонического божества в «главного бога Этрурии», как его называет Варрон (Antiquitatum rerum... V 46). К числу богов «небесной долины» этруски относили Сатре, полагая, что он, как и Тин, может поражать молниями. С богом Сатре было связано космогоническое учение и представление о золотом веке — грядущей эпохе изобилия, всеобщего равенства (что соответствует представлению о римском Сатурне). Богом италийского происхождения был Марис (римский Марс). В одной из своих функций он был покровителем растительности, в другой — войны. Из италийской мифологии этрусками был воспринят Майус — хтоническое божество растительности. Этруски почитали бога Селванса, впоследствии воспринятого римлянами под именем Сильван. Владыками подземного царства были Аита и Ферсифай (соответствующие греческим богам Аиду и Персефоне). Вполне вероятно, что некоторые имена этрусских женских божеств были первоначально эпитетами великой богини-матери, указывающими на определённые её функции — мудрость, искусство и др. Ванф. Фрагмент фрески в гробнице Франсуа в Вульчи. 2—1 ее. до н. э.

Фуфлунс (этрусский Дионис), его мать Семла (Семела) и Аплу (Аполлон). Гравированный рисунок на этрусском зеркале. Бронза. 4 в. до н. э. Берлин, Государственные музеи.

Наряду с культом богов у этрусков существовал культ злых и добрых демонов. Их изображения сохранились на зеркалах и фресках погребальных склепов. Звериные черты в иконографии демонов позволяют предполагать в них первоначально священных животных, оттеснённых на задний план по мере выделения антропоморфных богов. Демоны нередко изображались в качестве спутников и слуг богов. Демон смерти Хару (Харун) больше, чем родственный ему греческий перевозчик душ умерших Харон, сохранил черты самостоятельного божества. На более ранних памятниках Хару — зловещий и молчаливый свидетель смертных мук, затем вестник смерти и, наконец, под влиянием греческой мифологии — проводник душ в подземном царстве, узурпировавший эту роль у Турмса (греческого Гермеса). Много общего имел с Хару Тухулка, в облике которого соединены человеческие и звериные черты. Хару и Тухулка часто изображаются вместе как свидетели или исполнители воли богов преисподней. Из культа божественного множества демонов-лазов (римские лары) выделилось демоническое существо Лаза. Это юная обнажённая женщина с крыльями за спиной. На зеркалах и урнах она изображалась участницей сцен любовного содержания. Её атрибутами были зеркало, таблички с грифелем, цветы. Значение встречающихся в надписях эпитетов Лазы: Еван, Альпан, Млакус — остаётся невыясненным. По аналогии с римскими ларами можно предполагать, что лазы были добрыми божествами, покровителями дома и домашнего очага. Демоническим множеством были маны (римские маны) — добрые и злые демоны. К демонам загробного мира относилась Ванф.

Дата добавления: 2015-08-28