В 1991 и 1993 г. еще встречались демократы, которые по разным причинам возражали против беловежских соглашений или против расстрела парламента. Но уже в 1996 г. не было тех, кто бы возмутился тем, что первые президентские выборы в стране, провозгласившей себя демократической, стали форменной пародией на выборы. Никто из демократических политиков не предпочел правил честной игры победе над коммунистами при игре нечестной. В таких условиях утверждать демократию было просто невозможно.
Как известно, в основе демократии лежат элементарные моральные требования справедливости и честности. Главное в ней - готовность к игре по правилам и даже к принятию собственного проигрыша. Ибо честная игра - это такая игра, в которой ты не только можешь проиграть, но рано или поздно, каким бы игроком ты ни был, ты обязательно проиграешь. Это - система абсолютных запретов, изменить которые невозможно, как нельзя изменить, например, основные моральные принципы.
Ситуация 1996 г. была не столько ситуацией выбора между Б.Н. Ельциным и Г.А. Зюгановым, сколько ситуацией выбора наших "демократов" между честной игрой со всеми тяжелыми последствиями, которые в человеческой жизни может повлечь за собой честность, и игрой нечестной, гарантирующей тебе победу и сохранение власти, но ликвидирующей сами выборы.
Каждый раз, когда политические силы, на знамени которых - демократия, побеждают в какой-либо стране, через некоторое время для них снова наступает время выбора. У победителей не может не быть противников. И если победители провозглашают демократию, они тем самым провозглашают создание условий, при которых эти противники могут прийти к власти. Более того, обязательно когда-нибудь придут, потому что от победивших демократов, какими бы хорошими они ни были, народ обязательно устанет. Победитель-демократ периодически обречен на свое поражение. И только если он готов принять его, у демократии есть шанс. Если его противники, какими бы они ни были, понимают, что они могут победить при установленных правилах игры, есть шанс, что они не отменят эти правила, придя к власти, что игра продолжится, и в конце концов правила станут настолько привычными, что об игре без правил забудут. Если же победители-демократы сами перейдут к игре без правил, у демократии шансов нет вообще.
Наши "демократы" сделали иной выбор, поскольку в обществе в целом не было того минимума честности, правосознания, чувства справедливости, без которого демократия невозможна <1>.
--------------------------------
<1> Подробнее см.: Фурман Д.Е. Судьбоносный выбор и его последствия // Независимая газета. 2006. 23 июня.
Выбрав нечестность, "демократы" избежали множества неприятностей, которые произошли бы, приди к власти коммунисты, но потеряли демократию. Если бы не это, то сегодня нам бы не пришлось строить демократию, придумывая ей дополнительные определения. "Сегодня, - отмечает Д.А. Медведев, - мы строим институты, основанные на базовых принципах полноценной демократии. Демократии - без ненужных дополнительных определений. Демократии эффективной, опирающейся на принципы рыночной экономики, верховенства закона и подотчетности власти остальному обществу. Мы хорошо понимаем, что еще ни одно недемократическое государство не стало по-настоящему процветающим. По одной простой причине: свобода - лучше несвободы" <1>.
--------------------------------
<1> Медведев Д. Свобода лучше несвободы // Известия. 2007. 30 янв.
Может быть, кому-нибудь у нас очень хотелось сказать, что нам демократия вообще не нужна, что мы пойдем другим путем. Однако эпоха откровенно антидемократических идеологий ушла в прошлое. В современном мире трудно найти людей, прямо высказывавшихся против демократии. Сейчас все за демократию и права человека. Даже коммунисты в СССР не были против демократии. Они были против только того, чтобы, "прикрываясь лозунгами демократии, поднимали голову антисоциалистические силы". И даже не были противниками свободы слова. Они выступали лишь против использования этой свободы для "клеветы на социалистический строй".
Однако, как хорошо известно, между признанием того, что демократия - хорошо и правильно, и самой демократией дистанция огромного размера.
В условиях, когда общество не в полной мере способно к демократической самоорганизации, когда сама мысль о том, что можно избрать президентом не того, кто уже является президентом, кажется обществу страшной и революционной, - в этих условиях каждое решение каждой конкретной проблемы само собой уводило нас от демократии и вело к политической системе, восстанавливающей основные контуры системы советской <1>.
--------------------------------
<1> Подробнее см.: Фурман Д.Е. Президент Путин как русский Гамлет // Независимая газета. 2006. 30 авг.
Но можно ли сказать, что мы к этому действительно стремились, что мы пришли к истинно русским, принципиально отличным от западных политическим формам? Думается, что мы хотели совсем другого. Поэтому нам нужны не идеологическое обоснование построенного, а новые слова и новые мысли, которые помогли бы нам идти не к социалистической или суверенной, а к нормальной демократии, которая сказала бы, что свобода - лучше несвободы.
§ 2. Господство права
Конституционное государство базируется на господстве права. Идея господства права, воплощением которой является правовое государство, на протяжении тысячелетий входит в золотой фонд общечеловеческих ценностей. Уже в течение нескольких столетий она используется в официальных доктринах и законодательстве многих государств. Она уходит корнями в античное общество.
Как отмечал В.С. Нерсесянц, уже в древности начинаются поиски принципов, форм и конструкций для установления надлежащих взаимосвязей, взаимозависимостей и согласованного взаимодействия права и власти. В процессе углубившихся представлений о праве и государстве довольно рано сформировалась идея о разумности и справедливости такой политической формы общественной жизни людей, при которой право благодаря признанию и поддержке публичной власти становится общеобязательным законом, а публично-властная сила (с ее возможностями насилия и т.д.), признающая право, упорядоченная и, следовательно, ограниченная и оправданная им одновременно, - справедливой (т.е. соответствующей праву) государственной властью <1>.
--------------------------------
<1> См.: Социалистическое правовое государство. Проблемы и суждения. М., 1989. С. 46.
"Символическим выражением подобных представлений, - писал В.С. Нерсесянц, - стал образ богини правосудия (с повязкой на глазах, с мечом и весами правосудия), олицетворяющей единение силы и права; охраняемый богиней правопорядок в равной мере обязателен для всех. По представлениям древних, этот образ правосудия (остающийся, кстати говоря, и сегодня наиболее подходящим символом для правовой государственности) выражает не только смысл и идею справедливого суда как специального органа, но и идею справедливой государственности вообще (справедливой организации власти в человеческом обществе). Правосудие (юстиция) - это суждение по праву (т.е. осуществление справедливости) не только по особым спорам в суде (при судоговорении), но и по всем делам государственно организованной жизни" <1>.
--------------------------------
<1> Там же.
Ряд положений, имеющих важное значение для последующих представлений о правовом государстве, был разработан еще античными авторами. "В их числе, - указывал В.С. Нерсесянц, - положение о власти закона как сочетании силы и права (Солон, Аристотель и др.), о различении правильных и неправильных форм правил, о смешанном правлении и роли права и типологии государственных форм (Сократ, Платон, Аристотель, Полибий, Цицерон); о соотношении естественного и волеустановленного права (Демокрит, софисты, Аристотель и др.); о равенстве людей по естественному праву (некоторые софисты, стоики, римские юристы); о праве как мериле справедливости и регулирующей норме политического общения (Аристотель); о государстве (республике) как "деле народа", как правовом общении и "общем правопорядке" (Цицерон); о сфере частного и публичного права; о свободном индивиде как юридическом лице, субъекте права (римские юристы) и др." <1>.
--------------------------------
<1> Социалистическое правовое государство. С. 47.
Идеи античных классиков по затронутому кругу политико-правовых проблем оказали заметное влияние на становление и развитие учения о правовом государстве.
В теоретический обиход категория "правовое государство" была введена Карлом Велькером в книге "Конечные основания права, государство и наказания, развитие философско-исторических в соответствии с законами наиболее примечательных прав народа" (1813 г.), который выделял в жизни общества такие периоды его жизни, как детство, юность, зрелый возраст, старость и смерть, считая, что зрелому возрасту соответствует "гражданское правовое государство" как образ правления.
Одним из создателей концепции правового государства был Роберт фон Моль, который в своей книге "Наука о политике" исходил из того, что наступление Нового времени в развитии государства ознаменовалось появлением правового государства.
В позиции Р. фон Моля следует выделить три основных момента: первый момент - правовая государственность - феномен, который возникает на самой высокой стадии ее исторической эволюции, и только на этой стадии она сообразна; второй момент - свобода каждого гражданина и всех граждан вместе взятых - главная забота правового государства, краеугольный камень его бытия; третий момент - разумная организация общей силы, иными словами, устройство системы государственных учреждений есть гарантия реальности такой свободы.
Заметный вклад в развитие этого учения внес английский мыслитель XVII в. Дж. Локк, в творчестве которого идея господства права представлена в виде государства, в котором верховенствует закон, соответствующий естественному праву и признающий неотчуждаемые естественные права и свободы индивида. Такое государство с господством права он противопоставляет деспотизму и всем остальным видам правления. Дж. Локк выступал с обоснованием "доктрины законности сопротивления всяким незаконным проявлениям власти" <1>.
--------------------------------
<1> Локк Дж. Избранные философские произведения. М., 1960. Т. 2. С. 116.
Философская основа теории правового государства была сформулирована немецким философом И. Кантом (1724 - 1804), который считал, что государство - это объединение множества людей, подчиненных правовым законам.
Кант ввел в немецкую философию и науку о государстве понятие правового государства и его идею, что являлось определяющим на последующие десятилетия.
Философскую основу теории правового государства И. Кант сформулировал в ряде своих работ, в число которых входят: "Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане" (1784 г.), "Предполагаемое начало человеческой истории" (1786 г.), "К вечному миру" (1795 г.), "Метафизические начала учения о праве" (1797 г.) и др.
Духовные основы идеи правового государства И. Канта были заложены в таких его работах, как "Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане" (1784 г.), "Об известной поговорке: "Это может быть верно в теории, но не годится для практики" (1793 г.) и др.
И. Кант считал, что благо государства состоит в высшей степени согласованности государственного устройства с правовыми принципами, и стремиться к такой согласованности нас обязывает разум через категорический императив, реализация требования которого в сфере государственности предстает у И. Канта как правовая организация государства с разделением властей.
У И. Канта правовые законы и правовое государство - это долженствование <1>.
--------------------------------
<1> Подробнее см.: Соколов А.Н. Правовое государство. Идея, теория, практика. Курск, 1994. С. 32 - 44.
"Правовое государство" является немецким словообразованием (der Rechtsstaat), анализом понятия которого занималась вначале преимущественно немецкая литература. При этом даже делались многочисленные попытки, так сказать, национализировать правовое государство, превратить его в исконное достояние германского духа.
Правда, уже тогда такого рода попытки вызывали серьезные возражения у крупных немецких исследователей. "Нет ничего ошибочнее, чем думать, - считал, например, известный немецкий государствовед, - что идея правового государства есть совсем особая немецкая принадлежность. Во всех своих существенных чертах она у нас общая с родственными нам народами, которые пережили одинаковые стадии развития - особенно с французским, с которым вопреки всему духовно нас связала судьба" <1>.
--------------------------------
<1> Цит. по: Котляревский С.А. Власть и право. М., 1915. С. 48.
Впрочем, тот факт, что проблема правового государства занимала такое значительное место в немецкой юридической литературе, также не случаен. Сами проблемы немецкого конституционализма, его часто незавершенный характер, пережитки в нем абсолютизма постоянно давали повод задумываться над этой проблемой и искать разрешения ее при сравнительно ограниченных конституционных возможностях.
Однако, придумав соответствующий термин, немецкие исследователи, как уже отмечалось, не были первооткрывателями самого понятия. "Саму историю понятия, - писал С.А. Котляревский, - можно было бы продолжить в гораздо более раннее прошлое, чем эпоха немецкого конституционализма; ведь не нужно доказывать, что понятие существовало много раньше, чем для него было найдено соответствующее слово. Мы не могли бы тогда пройти мимо Руссо, который в сущности стремился разрешить в Contrat social именно этот вопрос, как возможно правовое государство, и который оказал такое влияние на немецкую философию права. Отсюда пришлось бы идти далее к теоретикам государственного права Вольфу и Пуффендорфу, особенно же - к Гуго Гроцию и Алтузио... одному из самых горячих приверженцев идеи правового государства". Отсюда был бы естественный переход к средневековым публицистам, предвосхитившим столько идей, которые считаются принадлежностью нового политического развития Европы, особенно к столь оригинальному и чуждому схоластических приемов Марсилию Падуанскому, и далее уже к античным источникам средневековой мысли" <1>.
--------------------------------
<1> Там же. С. 49 - 50.
Возвращаясь к немецкой юридической литературе XIX в., можно сказать, что в ней был предложен ряд определений правового государства. Одни исследователи правовое государство отождествляли с конституционным - обычно в переходные от абсолютизма к конституционализму эпохи - а образцы последовательного конституционализма ими брались по необходимости в англо-французском мире; другие рассматривали правовое государство в рамках естественно-правовой доктрины, где упоминалось деление государств на патриархальные, иерархические, деспотические и правовые.
У Р. фон Моля через правовое государство определяется понятие конституционного государства, которое характеризуется следующими признаками: осуществление всей государственной власти в смысле правового государства и ради присущих ему целей через носителя этой власти - наследственного монарха или магистрата, избранного на определенный срок; установление правомочий власти в согласии с конституцией; признание известных правовых притязаний за подданными и обеспечение всех указанных прав народным правительством. Он считал понятие правового государства более широким, нежели государства конституционного.
Моль признавал совместимым с правовым государством любую организацию государственной власти (народоправство, монархия и т.д.) - лишь бы при ней оставались достижимыми главные задачи правового государства. По его мнению, главное - чтобы государственная власть применялась исключительно для целей правового государства и воздерживалась от всяких несправедливости и произвола. Таким образом, правовое государство у него противопоставлялось деспотическому.
Моль перечислял права государственной власти и права граждан в правовом государстве. Он относил к первым право на закономерное повиновение всех участников государственного союза, на принятие всех мер для осуществления государственной цели, право главы государства на приличествующее его положению материальное обеспечение; ко вторым - равенство граждан перед законом, равное их участие в государственных делах, известные виды гражданской свободы.
Таким образом, у Р. фон Моля правовое государство, с одной стороны, выражается в определенной цели и в направлении государственной деятельности и эта цель может быть достигнута при различном устройстве государственного механизма, а с другой - характеризуется определенными институтами, которые возможны лишь при соответствующем и определенном устройстве. Следовательно, оказываются существенными не только цели, но и средства их выполнения.
Другой немецкий исследователь, Фридрих Юлиус Шталь, считал, что никакое государственное устройство не может быть прочным и надежным, если оно не стоит на почве права. Правовое государство противополагается у него не только патримониальному и полицейскому, но также и народоправному.
Он исходил из того, что государство должно сделаться правовым. Это лозунг и действительная потребность развития Нового времени. Оно должно правовым образом определить и неизменно охранять границы своей деятельности, как и сферу свободы своих граждан, и осуществлять нравственные идеи прямым путем государственного воздействия не далее чем это относится к области права, т.е. лишь предоставляя им самые необходимые ограждения.
Ф. Шталь подчеркивал, что понятие правового государства заключается в том, что государство не только заботится о правовом порядке и не имеет в виду административных целей, но и охраняет интересы отдельных лиц. Правовое государство обозначает не цель, не содержание государственной деятельности, а способ и характер ее осуществления. Правовое государство связано и с определенным устройством. Ему соответствует строй в духе идеального немецкого конституционализма.
О. Бэр сосредоточивал внимание на правовых гарантиях для граждан, которые, по его убеждению, могут быть созданы лишь определенным положением суда в государстве. Он полагал, что независимость суда и участие народного представительства в законодательстве суть выражение одной мысли. Признание не только моральных, но и правовых обязанностей правительственной власти и есть основной момент в стремлении осуществлять правовое государство.
Однако подобные обязанности, по его мнению, должны иметь и свою правовую защиту, которая может быть достигнута только подчинением правительственной власти суду. Изъятие действий этой власти из судебного контроля равносильно отрицанию за публичным правом качества права. Поэтому основная задача времени - создать и в области публичного права самостоятельную и независимую юрисдикцию.
По мнению О. Бэра, чтобы правовое государство сделалось действительностью, недостаточно определить нормы публичного права путем законодательства - нужно также создать правосудие, которое устанавливает право в каждом конкретном случае и дает незыблемую основу для его восстановления, если оно нарушено.
Классическими представителями теории правового государства в Германии XIX в. стали Л. фон Штейн и Р. фон Гнейст.
Л. Штейн исходил из того, что государству присуща возможность стать правовым, поскольку оно в известной степени независимо от общества с его господством одних классов над другими, с его роковой прикрепленностью отдельного человека к социальному положению. Но в то же время правовая свобода не может вполне устранить общественную необходимость, и уже поэтому нельзя превратить государство в исключительно правовую организацию. Само же понятие "правовое государство" не есть что-либо априорное или связанное с духовными свойствами какой-нибудь определенной национальности - оно вполне отражает исторические условия.
Правовое государство не означает такое государство, которое вводит в свои задачи создание права, поскольку тогда под эту концепцию подпадает всякое государство. Правовое государство развивает не право вообще, а определенную отрасль последнего - право управления в широком смысле, а не гражданское, уголовное.
Л. Штейн подчеркивал, что требование правового государства соответствует именно этому моменту, когда от государства ожидается создание для новой государственной жизни действующей системы права управления, когда развитому и сильному организму правительственной власти противополагаются в качестве грани закон, самоуправление и право отдельного гражданина в целях обеспечения самостоятельности этих трех факторов относительно правительственной власти. Идея правового государства означает систему правовых основоположений и средств, которые признаются обязательными для правительства в его указной и конкретной деятельности, обязательными в целях сохранения права, установленного в законодательстве.
Таким образом, по мнению Л. Штейна, правовое государство предполагает верховенство закона, осуществляющееся в конституционном государстве, но оно вместе с тем утверждает проникновение этого верховенства во всю область государственного управления - утверждает наличность целой разработанной публично-правовой системы. Понятие правового государства у него значительно конкретизируется: оно есть определенная разновидность конституционного государства.
В конечном счете правовое государство для Л. Штейна есть конституционное государство с правильно устроенной административной юстицией - юстицией не только по имени, но и по духу.
Мысли Л. Штейна о правовом государстве получили законченную обработку и выражение у Р. Гнейста. Правовое государство в его понимании представляет исконную принадлежность быта германских народов. По его мнению, правовым было уже государство каролингов. Оно осуществлялось и в немецком Средневековье, и в Новое время. Здесь имеется в виду не наличие какого-нибудь отдельного учреждения, а основной характер немецкого правового развития. Он считал, что в природе, например, французского государственного строя выражается прямое отрицание правового государства.
Существенная черта власти в правовом государстве - дух самоограничения, который, однако, нельзя смешивать с подчинением государства обществу, так характерным, с точки зрения Гнейста, для франко-бельгийского парламентаризма.
Всего ближе правовое государство у Р. Гнейста подходит к типу немецких конституционных государств - с сильно выраженным монархическим принципом, которому противоречит "извращенная" доктрина разделения властей, превращающая короля лишь в главу исполнительной власти; решительным отрицанием политической ответственности министерства; с ограничением вообще парламентского контроля проверкой лишь закономерности, а не целесообразности правительственных действий, и, в особенности, с ограничением бюджетным правом.
Но главным выражением идеи правового государства для Р. Гнейста остается административная юстиция. В его глазах идея правового государства как бы закончила свою миссию в Пруссии: она получила здесь полное воплощение.
Г. Зейдель считал, что правовое государство есть нечто вполне конкретное: оно исчерпывается требованием, чтобы при конституционном строе законодательство было отделено от управления. При этом, с точки зрения Г. Зейделя, конституционному государству не противоречат наличность права чрезвычайных указов, а также широкие полномочия государства в области издания вообще указов и распоряжений.
Однако господствующую роль в немецкой государственно-правовой литературе в XIX в. играл П. Лабанд с его истолкованием государства как юридического лица. По его мнению, главный признак правового государства заключается в том, что государство не может требовать от своих сочленов никаких действий и не может им их запретить иначе, как на основании известного правового положения. А поскольку для П. Лабанда установление такого правового положения характеризует законодательный акт, взятый в материальном смысле, то можно сказать, что для него государство является правовым постольку, поскольку положительные или отрицательные обязанности граждан определяются материальными законами.
Вместе с тем у П. Лабанда понятие правового государства связывается с совершенно объективными показателями: ему соответствует известная черта государственного правопорядка, а не наличность каких-либо правопритязаний со стороны граждан.
П. Лабанд отрицал вообще субъективные публичные права: каждый член государственного союза, даже относимого к разряду правовых государств, пользуется рефлексом того правила, по которому обязанности граждан устанавливаются лишь в законодательном порядке. От воли государства всецело зависит, оставить это правило в силе, отменить его или ограничить. Без этого провозглашение в конституции всяких основных прав человека и гражданина оказывается самым бесполезным делом.
Здесь лежит коренное различие между взглядами П. Лабанда и Г. Еллинека, для которого наличие субъективных публичных прав есть необходимое последствие правового самоограничения государства. Они столь же мало противоречат государственному суверенитету, как и субъективное частное право. Это правоограничение государства, имеющее, как уже отмечалось, чисто метаюридическое значение, делает возможным и правовое государство. Поэтому оно для Г. Еллинека не представляется определенным типом государственной организации, а его основным признаком оказывается обеспечение прав - не только частных, но и публичных - членов государственного союза. При этом, разумеется, степень этого обеспечения может быть различна.
Своеобразную позицию по этим вопросам занимал Генель. Для него правовое самоограничение в еще большей степени, чем для Г. Еллинека, оказывается необходимой принадлежностью всякого государства. А поскольку государственное единство заслоняется у него множественностью членов государственного союза, то, понятно, что правовая организация и воплощается преимущественно в признании за этими членами прав и обязанностей. Таким образом, как будто всякое государство оказывается правовым - взгляд, к которому трудно не прийти, если переоценивать в государстве правовой элемент или, лучше сказать, недооценивать в нем аспекты власти и силы.
Генель не останавливался специально на понятии правового государства, но его основой он признает необходимость законодательной формы для создания правовых отношений между властью и гражданами.
О. Гирке называл правовым государство, которое, во-первых, ставит себя не выше права, но в среду права; во-вторых, во всей своей положительной жизненной деятельности, подобно отдельному гражданину, пользуется свободой, но свободой в пределах закона и связано рамками права; в-третьих, где все публичное право совершенно так же, как и частное, признается правом в полном смысле слова и пользуется судебной защитой, в которой ему еще до сих пор отказывают.
О. Гирке считал, что правовое государство обнаруживается в правовой защите граждан; его принцип проведен в современном ему конституционном строе. Право сопротивления и возмущения, по его мнению, применяемое в некоторые эпохи европейской истории, есть прямое отрицание правового государства: последнее повелительно требует наличия какой-либо высшей, безапелляционной инстанции.
Таким образом, у О. Гирке анархическому праву сопротивления противополагается правовая защита, организованная средствами самого государства. Она возможна при условии разделения властей, т.е. в рамках конституционного государства, но наличие конституции еще не разрешает задачи сделать публичное право таким же обеспеченным, как и частное.
К воззрениям О. Гирке примыкают и взгляды Г. Прейса, по мнению которого природа правового государства состоит не в том, что государство есть создание права или что оно не имеет других задач, кроме осуществления права, а в том, что связь, объединяющая в органическое единство все его части - единичные и совокупные, - есть связь правовая.
Он полагал, что учение о государстве, которое это признает, есть учение о правовом государстве, а государство, которое этому признанию дает положительное, ощутимое и распознаваемое выражение, является правовым государством.
Г. Прейс не был вполне согласен с общераспространенным взглядом, отождествляющим правовое государство с конституционным строем. Последний есть лишь его naturale; essentiale - признание за государством качества совокупного лица, носителя государственных прав; его основной принцип - самоуправление. В правовом государстве качество самоуправляющейся корпорации является общим по отношению к государству со всеми совокупными лицами.
У Г. Прейса правовое государство связывается с самоуправлением, которое охватывает и провинциальную автономию, и государство с ограниченными правами, входящее в состав союзного единства. Правовое государство не претендует быть исключительным лицом публичного права, а признает подобное же качество за другими территориальными и внетерриториальными союзами. Таким образом, здесь субъективные публичные права должны принадлежать не только отдельным гражданам.
Г. Прейс считал, что правовое государство - это государство, конституционное и в то же время совершенно централизованное и не признающее свободы союзов. Лишь в конституционном государстве возможно обеспечение прав других, кроме государства, юридических лиц. Лишь конституционному государству не присущ суверенитет в том смысле, в котором употребляет это слово Г. Прейс.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 38 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |