Ответ прост: в древности редкий правитель задумывался об опасности искажения истории. Ну, такие понимающие люди, безусловно, были, и их было немало. Но часто за написание истории брались именно те люди, которые видели для себя в этом именно сиюминутную выгоду, за которой от их взоров и пряталась смертельно опасная перспектива. Они были заинтересованы в легитимации в глазах народа своей власти, своих политических устремлений (скажем, в праве на завоевание того или иного чужого государства); в оправдании своих плохих поступков, в их сокрытии или иной, позитивной интерпретации, в обелении своего имени и очернении имени своих врагов, как внутренних (в борьбе за власть), так и внешних; наконец, в возвеличивании своего имени в веках, прославлении себя подвигами и также сокрытием поражений или позитивной их интерпретацией.
После сражений победители в летописях и мифах многократно преувеличивали силы врага, дабы уверить в исключительном героизме, небывалой храбрости, отваге и силе своего воинства, несмотря на многократное численное превосходство соперника. Проигравшие же старались в летописях либо не предавать значения такому «незначительному» поражению, и даже иногда вовсе не упоминали о нём, либо оправдывались неудачным стечением обстоятельств и чрезвычайным численным превосходством врага, которого просто невозможно было одолеть ввиду такого преимущества.
Египетские фараоны и греческие тираны, вавилонские и израильские цари, римские консулы и императоры с помощью написанной истории легко становились из победжённых победителями, одни народы приписывали себе божественное происхождение и право на власть над остальными «варварскими» народами, обосновывая их рабство; изверги и угнетатели становились любимцами и благодетелями народа, злодеи – гениями, мудрецы – глупцами, а трусы - героями.
Некоторые историки сами брались за написание такой истории, льстившей их правителям, чтобы, соответственно, стать их приближёнными и достичь благополучия при нём. Правдивых историков не любили ни при одном дворе, а потому их слабый голос из-за горизонта времён легко терялся. Но также за написание истории иногда брались и из благих побуждений именно поборники исторической правды. Впрочем, и правда, написанная человеком, тоже бывает довольно субъективной – ведь человек пишет то, что он видел и слышал через призму своих, присущих лишь ему субъективных установок. И такие историки, в результате, становились жертвами иллюзий своих собственных убеждений. Так что причин манипуляции историей как естественных и неизбежных, так и искусственных, было предостаточно, и в наше время они только гипертрофировались.
Но конкретных примеров манипуляции историей в древности мы имеем крайне мало за дальностью времени и скудностью сохранившихся источников.
ПОЭЗИЯ
Поэзия – способ, позволяющий в красивой, яркой, эмоционально насыщенной, и, в то же время, ненавязчивой форме рассказать людям в нужной автору интерпретации о неких событиях, великих и ужасных, будь то реальное историческое происшествие или мифы и легенды. С древнейших времён племена, сидя у костров по вечерам, слушали рассказы о схватках не на жизнь, а насмерть своих предков, воинов и вождей, поучительные случаи и наставления седых старожилов, видавших виды. И с помощью этих рассказов в интересной и увлекательной, а также более понятной, не принуждённой форме учились следующие поколения. Их славные предки, оживая в воображении молодёжи, становились примером для подражании. И они мечтали не только быть достойными предков, но чтобы когда-нибудь рассказывали и о них, и об их ещё более славных деяниях. Также перенималась и иная мудрость этого мира, в том числе и нравственные установки, и другие аспекты воспитания.
Со временем такие рассказы, передаваясь от поколения к поколению, набирались и приукрашивались не только внутренним содержанием, но и внешним богатством форм речи, перелагались в ту или иную стихотворную форму, и их сила над воображением возрастала в разы. Они становились способны от одного лишь прочтения влиять на восприятие народами окружающего мира, задавать цель жизни целым поколениям. Поэтические произведения, воспевающие прежних героев и толкающие на подвиги, ободряющие павших духом и толкающие на эмоциональный порыв целые народы и цивилизации, в итоге решали судьбы этих народов и влияли на ход развития всего человечества. Такие сказания и поэмы в древние времена разносили по всему свету профессиональные певцы и музыканты, сопровождавшие при их рассказе для ещё большего эффекта звуками лир и кифар. Самым известным певцом и поэтом древности был Гомер.
Его знаменитое произведение «Илиада» вдохновляло греков и их полководцев и вождей, царей и тиранов на борьбу с персами (которых они нередко отождествляли с троянцами из-за положения древней Трои на территории Малой Азии, в числе завоёванных земель Персидской Империи). А кроме того пересказываемая во всех уголках Средиземноморья Иллиада служила цементом для разрозненных на сотни далёких друг от друга и, зачастую, воюющих между собой греческих полисов, которые благодаря единой для всех греков истории, мифологии и религии, описанной в этом произведении, не теряли своей национальной самоидентификации и подспудного осознания единства греческого мира во всём его разнообразии. Стоит ли говорить, какой высокий боевой дух, какое национальное самосознание, какой импульс на единство, какую уверенность в помощи богов и в конечной победе предавали, казалось бы, «всего лишь» слова.
С неким Фалетом, одним из тех, кто пользовался на острове славою человека мудрого и искушенного в государственных делах, Ликург подружился и ласковыми уговорами склонил его переселиться в Спарту. Слывя лирическим поэтом и прикрываясь этим именем, Фалет на деле совершал то же, что самые лучшие законодатели. Его песни были призывом к повиновению и согласию чрез напевы и ритмы, несшие в себе некий стройный порядок. Эти песни неприметно смягчали нрав слушателей и внушали им рвение к доброму и прекрасному, исторгая из души возобладавшее в ту пору в Спарте взаимное недоброжелательство, так что до некоторой степени Фалет расчистил путь Ликургу и его воспитательным трудам.
Затем в Азии, как мы помним, Ликург впервые познакомился с поэмами Гомера, и, найдя, что в них, кроме рассказов, доставляющих удовольствие и развлечение, заключено много чрезвычайно ценного для воспитателя и государственного мужа, тщательно их переписал и собрал, чтобы увезти с собою. Какая-то смутная молва об этих произведениях уже распространилась среди греков, а немногие даже владели разрозненными их частями, занесенными в Грецию случайно, но полное знакомство с ними впервые произошло благодаря Ликургу.
Примечателен случай из истории о поэте по имени Архилох (7 век до Р.Х). Некий Ликамб, обещавший Архилоху руку своей дочери, отказал ему в ней, ибо Архилох бежал в сражении, бросив оружие. За это Архилох ответил такими язвительными стихами, что он и его дочь решили повеситься. Вскоре в состязании с лирическими поэтами на олимпийских играх Архилох заслужил похвалу гимном, а родной город принял изгнанника со славой и ликованием.
Ещё один показательный момент даёт нам история Второй Мессенской войны. Жители Мессении, подвергавшиеся притеснениям со стороны Спарты, в 685 году до Р.Х., начали вооружённую борьбу с завоевателями. Войска возглавил Аристомен. Заключив союз с некоторыми городами Аркадии, он первоначально нанёс сопернику ряд поражений. Спарта была вынуждена направить на подавление восстания все имевшиеся силы, а затем даже просить помощи у других греческих полисов.
Чтобы еще больше привести в смятение спартанцев, Аристомент проник в саму Спарту и оставил в храме свой щит с надписью: «Богине дар, отнятый у спартанцев» - очень мощный, тем более в те времена, ход для подавления боевого духа врагов.
От отчаяния спартанцы обратились к оракулу с вопросом, что они должны противопоставить такому страшному сопернику. Дельфийский оракул посоветовал им обратиться за помощью в этом к Афинам. Афиняне вместо вождя и полководца дали им хромого учителя и поэта Тиртея. Своими пламенными песнопениями и песнями он водворил мир и согласие между враждовавшими до тех пор гражданами Спарты и воодушевил их упавшее мужество так, что они ринулись в бой и одержали победу.
Стихотворения Тиртея, безыскусные, но сильные, содержали хвалу спартанским учреждениям, мифы, освящающие старой спартанской общины, призывы к сохранению «доброго порядка», прославление воинской доблести и описание жалкой участи труса, и впоследствии стали военными песнями.
В конце VII в. до н. э. Афины вели войну с Мегарами за обладание островом Саламином. На первом этапе борьбы победа осталась за мегарцами, которые овладели островом. Тогда афиняне издали закон, по которому запрещалось предлагать гражданам продолжить войну за Саламин. Тогда знаменитый афинский политик, законодатель, один из «семи мудрецов» Древней Греции, Солон, огорчённый этим позорным положением, сочинил и заучил элегию (стих) и назвал её «Саламин». И вскоре он выбежал на городскую площадь, хитростью собрав на ней множество народа, и прочитал перед ним свою элегию.
Вестником я прихожу с желанного нам Саламина,
Но вместо речи простой с песнью я к вам обращусь…
Я предпочту, чтобы родиной мне не Афины служили,
Но чтобы дали приют мне Фоленгандр и Сикин…
Мы ведь дождемся того, что повсюду, как клич, пронесётся:
«Родом и он из Афин, сдавших врагам Саламин».
На Саламин мы пойдем, сразимся за остров желанный,
Прежний же стыд и позор с плеч своих снимем долой!
Вообще эта элегия состояла из ста стихов, и была очень изящной. Когда Солон пропел его, друзья его начали хвалить стихи, особенно же настойчиво Писистрат советовал послушаться Солона. Тогда афиняне
отменили закон и опять начали войну, а военачальником поставили Солона. В итоге Соломин отвоевали.
Были поэтами и создавали немаловажные произведения в области поэзии и уже упомянутые нами софисты. Имеются сведения о необычайно серьезном отношении Протагора к изучению поэзии.
Горгий смотрел на поэзию как на орудие интимного воздействия на человека. От Горгия до нас дошло определение трагедии. Согласно этому софисту, трагедия создавала «иллюзию (реальности мифов и страстей)». «(Поэт), создавший этот обман, лучше выполнил свою задачу, чем тот, кому это не удается... А именно, обманувший (поэт) дельнее, потому что он выполнил то, что обещал». Это одно из самых ранних определений трагедии любопытно тем, что оно выдвигает на первый план чисто эстетическую значимость трагедии, прямо относя трагические образы к сфере иллюзии и даже обмана. Что же касается самого содержания этой иллюзии, то она есть соединение мифов со страстями, доставляющее зрителю наслаждение.
Так, в анонимном сочинении «Двойные речи» (о нем у нас речь шла выше), написанном около 400 г., мы читаем: «В трагедии и в живописи превосходит всех тот, кто лучше всех обманывает, создавая подобие истины». Искусство актера обманывает зрителей, хотя они и знают, что это – обман; актеры одно говорят, другое думают...». Это соединение подражания действительности с обманом у самого Горгия и в зависящей от него литературе обычно иллюстрируется волшебством, колдовством, магическими чарами и пр.
О театре писал Фрасимах. А именно, у него был трактат «О сожалениях», то есть, сказали бы мы, о возбуждении сострадания.
Гиппий писал стихотворения, песни, трагедии, дифирамбы, разнообразную прозу и был знатоком ритма, гармонии, орфографии и мнемоники, занимался мифологией, историей и моралью.
Продик был учителем Еврипида (знаменитого древнего драмматурга) и Фукидида (знаменитого же древнего историка). Антифонт писал стихи и трагедии – как единолично, так и совместно с другими. Критий тоже прославился своими трагедиями, а также сатировской драмой, которые впоследствии были приписаны Еврипиду. Он писал также элегии, изображение спартанского государства и его быта в стихах и длинный ряд прозаических произведений.
Что касается Рима, то с падением Римской республики красноречие как таковое приходит в упадок (описанный Тацитом в «Диалоге об ораторах»), зато риторические приёмы проникают в поэзию. Пионером здесь выступил Овидий, добавляющий с помощью антитез остроумия своим стихам. Напротив, Сенека и Лукан стремятся достичь трагического эффекта нагнетанием пафоса.
ТЕАТР
Ну, собственно, театр, как зародившаяся форма рассказа и показа сцен из истории и мифологии, только в наиболее наглядной и интересной форме, явился отличным средством для управления массами и манипуляцией сознанием. Слушать поэтические рассказы и воображать было, разумеется, интересно и приятно, но требовало и значительного напряжения ума, и богатой фантазии. Человек редко может представить себе описываемые на слух картины, даже самые красочные, так выразительно, чтобы разразиться нескончаемым потоком слёз или же заливным, неудержимым смехом, как, впрочем, и всей другой палитрой крайностей чувств. Но гораздо веселее, гораздо обворожительнее, когда это же поэтическое произведение визуализируют вживую, причём люди в этом знающие толк – профессиональные актёры; одетые в сценические костюмы, ярко выражающие и даже часто гипертрофирующие для большего проникновения чувства и эмоции героев.
Как возникал театр.
В древности, рассевшись всем племенем вокруг костров после очередного напряжённого дня борьбы за существование, охотники и войны рассказывали и показывали все остальным членам племени о том, как бились с мамонтом или пещерным медведем, чтобы добыть пищу, или о том, как сражались с недружелюбным соседом. У детей, женщин и стариков такие зрелища всегда находили живой интерес: одни получали жизненный опыт об окружающем мире, другие развлекались. Такие представления, подчас ритуальные, и вообще наблюдение за каким-то действием, созерцание – вещь сама по себе приятная и завораживающая. Не тратя никаких физических сил, не подвергаясь реальной опасности, зритель тем самым мог сопереживать те же (или приблизительно те же) чувства, эмоции, остроту ощущений, что и главный герой. Ведь все м знаем, что адреналин, выделяемый при интересе и опасности, способствует выделению эндорфина – гормона счастья. Он вживался в персонажа, в ситуацию, погружался в другую реальность, более интересную, чем его обыденный мир. Интересно зрелище тем, что наиболее наглядным способом позволяет многим людям, не присутствуя физически при каком-либо событии, опасном и интересном, великом и ужасном, хотя бы посмотреть на его изображение, хотя бы оно было весьма далеко действительности. Да и сами воины не прочь были похвастаться и ещё раз вспомнить те острые ощущения, когда они были на волосок от смерти, но им таки удалось её победить.
Также и с танцами. На подражание изящным и сильным движениям животных, в такт собственных биоритмов, под которые молодые женщины и мужчины, так сказать, показывали себя, то хвастаясь и концентрируя внимание на своих первичных половых признаках, то изображая движения, схожие и намекающие на процесс соития, смотреть оказалось очень приятным. Это вызывало стимуляцию инстинкта продолжения рода, а заодно и бурю положительных эмоций. Так постепенно всё это перетекало в особый вид сценического искусства – театра.
Короче говоря, театральные представления имели ещё большие достоинства перед чтением, а также ещё большую доступность для массовой публики, и, как следствие, доставляло её больше удовольствия. Естественно, что этим пользовались заинтересованные люди. Современный человек привык видеть в различного рода зрелищах лишь развлечение, тогда как с самого начала, с самого возникновения зрелищ они почти моментально были подчинены политике, и включены в сферу инструментов борьбы за власть. Сложно себе представить, сколько было сочинено и исполнено на сцене различных сатир, комедий и трагедий под заказ на то, чтобы зрителям представить в не лучшем цвете, оклеветать и опорочить, осмеять своих политических конкурентов, или хотя бы намекнуть на их отрицательные черты, хотя бы через аллегорию или другой переносный смысл и ассоциацию. И в то же время возвеличить своё имя или напомнить о поступке, акцентировать на своих положительных качествах, выставить их ярче и выразительнее, чем они есть на самом деле (да и есть ли вообще). Или достаточно бывало просто отвлечь народ от какого-то острого вопроса, повлиять на какое-либо решение и т.д. – всё через чёрный ход, между строк сценариев, за занавесом театра. Впрочем, осталось наследие драматургов, наоборот призывавших к нравственным вещам.
Особенных успехов и развития достиг театр в Древней Элладе. Драматурги были мастерами пропаганды в массы тех взглядов, которые исповедовали сами. Интерес зрителей сосредоточивался на трактовке мифа автором, на той общественной и нравственной проблематике, которая разворачивалась вокруг всем известных эпизодов мифа. Используя мифологическую оболочку, драматург отражал в трагедии современную ему общественно-политическую жизнь, высказывал свои этические, философские, религиозные воззрения. Поэтому роль трагических представлений в общественно-политическом и этическом воспитании граждан была огромна.
Мировоззрение Эсхила в основе своей было религиозно-мифологическим. Он верил, что существует извечный миропорядок, который подчиняется действию закона мировой справедливости. Человек, нарушивший справедливый порядок, будет наказан богами, и равновесие восстановится. Идея неотвратимости возмездия и торжества справедливости проходит через все трагедии Эсхила. Так, герои Эсхила - не безвольные существа, безоговорочно выполняющих волю божества: человек у него наделен свободным разумом, мыслит и действует вполне самостоятельно. Почти перед каждым героем Эсхила стоит проблема выбора линии поведения. Моральная ответственность человека за свои поступки - вот одна из основных тем трагедий драматурга.
Если у Эсхила главными героями были боги, то у Софокла действуют люди, хотя и несколько оторванные от действительности. Поэтому о Софокле говорят, что он заставил трагедию спуститься с неба на землю. Основное внимание Софокл уделяет человеку, его душевным переживаниям. Конечно, в судьбах его героев ощущается влияние богов, даже если они и не появляются по ходу действия, и эти боги также могущественны, как и у Эсхила, - они могут сокрушить человека. Но Софокл рисует, прежде всего, борьбу человека за осуществление своих целей, его чувства и мысли, показывает страдания, выпавшие на его долю. У героев Софокла обычно такие же цельные характеры, как и у героев Эсхила. Сражаясь за свой идеал, они не знают душевных колебаний. Борьба ввергает героев в величайшие страдания, и иногда они гибнут. Но отказаться от борьбы герои не могут, потому что их ведет нравственный долг. Трагедии Софокла явились художественным воплощением гражданских и нравственных идеалов античной рабовладельческой демократии периода ее. Этими идеалами были политическое равенство и свобода всех полноправных граждан, беззаветное служение родине, уважение к богам, благородство стремлений и чувств сильных духом людей.
Еврипид приблизил своих героев к действительности; он, по словам Аристотеля, изображал людей такими, «каковы они есть». Персонажи его трагедий, оставаясь, как и у Эсхила и Софокла, героями мифов, наделялись мыслями, стремлениями, страстями современных поэту людей. В ряде трагедий Еврипида звучит критика религиозных верований и боги оказываются более коварными, жестокими и мстительными, чем люди.
По своим общественно-политическим взглядам был сторонником умеренной демократии, опорой которой он считал мелких землевладельцев. В некоторых его пьесах встречаются резкие выпады против политиков-демагогов: льстя народу, они добиваются власти, чтобы использовать ее в своих корыстных целях. В ряде трагедий Еврипид страстно изобличает тиранию: господство одного человека над другими людьми вопреки их воле ему представляется нарушением естественного гражданского порядка. Благородство, по Еврипиду, заключается в личных достоинствах и добродетели, а не в знатном происхождении и богатстве. Положительные персонажи Еврипида неоднократно высказывают мысль, что безудержное стремление к богатству может толкнуть человека на преступление.
Некоторые же были драматургами не по специальности, но устраивали непревзойдённые спектакли в политике, причём настолько убедительные, что зрители не могли отличить правды от лжи, и это зачастую меняло ход истории.
К примеру, в древней Греции в Афинах, во время правления всем известного Солона, в момент его отсутствия начались волнения. Тогда его родственник, Писистрат, оратор и властолюбец, стал готовить государственный переворот с целью установления тирании вместо демократии. Он решил устроить спектакль: сам нанёс себе раны, и в окровавленном виде приказал принести его на площадь, убедив народ, что пострадал за свои политические убеждения. Он потребовал предоставить ему охрану их бедняков, затем захватил афинскую крепость и так стал тираном Афин.
Но, ввиду сложности убедительного выполнения и весьма высоких рисков и расплаты за провал, таких спектаклей было относительно мало. Так что вернёмся к сцене.
Да, театральное изображение было очень интересным и занимательным. Но оно, каким бы искусным оно ни было, всё же не могло сравниться со зрелищем, к примеру, реальной схватки не на жизнь, а на смерть. Постановочная схватка не могла приносить столько острых ощущений, и не было того азарта, не было фатальности, а, зачастую исход такой схватки был очевиден и не интересен. Гораздо интереснее наблюдать настоящую схватку, каждый раз новую, с неизвестным никому исходом! Гораздо интереснее смотреть и восторгаться настоящими героями, сражающимися настоящим оружием с настоящими чудовищами или такими же, не менее славными и могучими героями.
Гладиаторские бои.
Возникновение гладиаторских боёв в Риме обычно связывают с этрусским погребальным обрядом, во время которого потенциальные жертвы человеческих жертвоприношений должны были с мечами в руках сражаться около могилы.
В 106 году до Р.Х. гладиаторские игры вводятся в число публичных зрелищ. Гладиаторские игры становятся и в столице и по всей стране любимейшим зрелищем, и это быстро берут в расчёт те, кто хочет выдвинуться. Цезарь в 65 г. до н. э. дал игры, в которых приняли участие 320 пар гладиаторов, благодаря чему враги его испугались: страшны были не только эти вооружённые молодцы; страшно было то, что роскошные игры стали верным средством приобрести расположение народа и обеспечить себе голоса на выборах. В 63 г до н. э. по предложению Цицерона был принят закон, запрещавший кандидату в магистраты в течение двух лет до выборов «давать гладиаторов», то есть устраивать гладиаторские бои. Никто, однако, не мог запретить частному лицу «дать» их под предлогом поминок по своему родственнику, особенно если последний завещал своему наследнику устроить игры.
Ювенал, римский сатирик 1-2 века от Р.Х., сообщает, что во времена Императора Августа римские плебеи постоянно требовали дарового хлеба и бесплатных пышных цирковых зрелищ в награду за ту поддержку, которую она им оказывала, и не угоманивались, пока им не давали вволю и того, и другого. Люди, стремившиеся к власти в Древнем Риме, считались с этими требованиями: они устраивали раздачи денег и средств пропитания, привлекали население в колоссальные цирки боями гладиаторов, травлей зверей и другими кровавыми зрелищами, и тем держали в повиновении столичный плебс. «Панэм эт цирцензэс!» («Panem et cicenses!») - крылатое выражение Ювеналовой сатиры, использованное им для описания этих устремлений римского народа, которые он противопоставлял героическому прошлому:
Этот народ уж давно … все заботы забыл, и Рим, что когда-то
Всё раздавал: легионы, и власть, и ликторов связки,
Сдержан теперь и о двух лишь вещах беспокойно мечтает:
Хлеба и зрелищ!
Образовались даже партии ипподрома и цирка – партии болельщиков, прототипы современных футбольных фанатов (первое упоминание около 70-ого года до Р.Х.). Различные партии спонсоры и покровители, среди которых обязательно были сами императоры, использовали как политическую силу своими и покровителями (как хулиганы сейчас).
Чахнуть гладиаторские бои начали после утверждения христианства, как государственной религии. В 325 году Константин Великий, первый христианский император, году обнародовал свой эдикт, порицавший «кровавые игрища» во всей Римской империи. Окончательно же гладиаторские бои империи были запрещены в 404 году от Р.Х. в Западной Римской (и, в частности из-за того, что при выборах епископов гладиаторы, подобно современным поп-звёздам, влияли на выборы, а гладиаторские школы использовались для применения насилия одними кандидатами и их сторонниками в отношении других). Поводом к окончательному запрещению послужил следующий случай, описанный епископом Феодоритом Киррским (ок. 393-460 гг. после Р. Х.). В том самом 404 году некто Телемах, христианский монах из Малой Азии, выскочил на арену и бросился между сражающимися, пытаясь разнять их. Это благочестивое рвение стоило ему жизни: разгневанная толпа набросилась на миротворца и растерзала его. Однако жертва Телемаха была не напрасной: под впечатлением его мученической смерти император Гонорий и запретил навсегда гладиаторские игры. Но другие, менее кровавые зрелища, остались и дошли до наших дней, да ещё и расцвели как никогда.
ПИСЬМЕННОСТЬ
«Написанное пером не вырубишь топором», - так кажется? Мы уже упоминали в предыдущей части, как возникло письмо и каково его значение. Письмо стало очень важным инструментом передачи опыта и даже носило сакральный, священный характер.
Системы письма были разные, письмо развивалось постепенно, и в зависимости от ступени развития письменности было и то качество, и количество передаваемой им информации:
- предметное (передавали сами предметы либо, как у ирокезов, с помощью разноцветных ракушек, нанизанных на верёвку, или перуанское письмо - в котором информация передавалась цветом и количеством узелков на веревках);
Известная легенда (рассказанная Геродотом) о персидском царе Дарии 1 гласит, что как-то раз он получил послание от кочевников скифов. Послание включало в себя следующие четыре предмета: птицу, мышь, лягушку и стрелы. Гонец, доставивший послание, сообщил, что более ничего сообщать ему не велено, и с тем распрощался с царем. Встал вопрос, как же интерпретировать это послание скифов. Царь Дарий посчитал, что скифы отдают себя в его власть и в знак покорности принесли ему землю, воду и небо, ибо мышь означает землю, лягушка — воду, птица — небо, а стрелы означают, что скифы отказываются от сопротивления. Однако один из мудрецов возразил Дарию. Он истолковал послание скифов совершенно иначе: «Если вы, персы, как птицы не улетите в небо, или, как мыши не зароетесь в землю, или, как лягушки, не поскачете в болото, то не вернетесь назад, пораженные этими стрелами». То есть, как мы видим, предметное письмо имело маленький потенциал донесения конкретной информации, много вариантов трактовки и т.д.
- пиктографическое письмо - письмо на основе изображений (пиктограмм);
Сущность пиктографического письма заключается в том, что с помощью определенного знака выражается некоторое понятие. Например, понятие «человек» может быть передано изображением человека. Постепенно упрощаясь, пиктограммы все более удаляются от исходных изображений, начинают приобретать множественные значения. Однако пиктография не могла выполнять все потребности письма, возникающие с развитием понятий и абстрактного мышления, и тогда рождается идеография («письмо понятиями»). Она используется для передачи того, что не обладает наглядностью. Например, для обозначения понятия «зоркость», которое нарисовать невозможно, изображали тот орган, через который оно проявляется, то есть — глаз. Таким образом, рисунок глаза как пиктограмма означает «глаз» и как идеограмма — «зоркость». Следовательно, рисунок мог иметь прямое и переносное значения.
- иероглифическое письмо – письмо с помощью знаков;
В иероглифическом письме зачастую трудно различить исходное изображение, лежащее в его основе. В иероглифах появляются типичные конструктивные элементы, повторяющиеся в разных знаках. Вероятно, причиной этого было стремление человека упростить запись письменного текста, упростить обучение письму. Тем не менее, иероглифическое письмо по-прежнему сохраняло существенный недостаток: оно не имело никакой связи с произношением слова. В результате письменная и устная речь существовали как бы по отдельности.
- слоговое и алфавитное письма стали значительным шагов вперёд пути сближения устной и письменной речи, а также вместительности информации. Тут главную роль сыграло финикийское письмо, которое стало прародителем греческого и латинского письма, которое на сегодняшний день является самым распространённым в мире.
Естественно, письменность с самого зарождения стали использовать в целях управления, в том числе и управления умами и желаниями людей. И, понимая всю силу написанного слова, сами правительства даже занимались контролем этого слова.
В Древней Греции было очень много надписей на деревянных досках, металлических пластинах, керамических изделиях, на камне. Изготовление и установка каменных плит с постановлениями государств или союзов граждан производились только по специальному решению, причем для наблюдения за изготовлением надписи часто выделяли должностных лиц.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 44 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |