Борьба возникших учений стоиков и эпикурейцев олицетворяла собой извечную борьбу добродетелей и пороков. Одни провозглашали воздержание во всём, другие провозглашали целью жизни - чувственные удовольствия. И люди, в зависимости от своей склонности к тому или иному принимали эти модные течения философской мысли за руководство в своей жизни. Сейчас с высоты многих столетий нам абсолютно очевидны созидательность одной идеологии и пагубность другой. Но тогда большинство людей не видело вреда от «невинного наслаждения всеми прелестями жизни», всей его разлагающей мощи, ведь для людей, не способных воспринимать логические доводы и не способных предвидеть, нужен наглядный пример, а наглядный пример последствий такой философии можно увидеть, только наблюдая за несколькими поколениями. Люди всегда были глупы в основной массе, слабовольны и ленивы на размышления, податливы на чувственные влечения.
Существует абсолютно очевидный, быстро наступающий вред: кровоточащая рана от оружия или даже действие яда в течение нескольких дней) и т.д. Опасность и вред их воздействия очевиден либо сразу, либо в течение очень короткого промежутка времени. Но вред в развратном и невоздержанном образе жизни может проявляться уже медленнее их порога восприятия, т.е. с такой маленькой скоростью, которую они не улавливают, и не улавливают именно из-за того, что они рассматривают очень короткий промежуток времени, пусть даже в пределах срока своей жизни. Они мыслят днями, как бабочки-однодневки, тогда как человеку, а тем более народу, государству нужно думать как минимум десятилетиями. Вред от разврата происходит очень медленно, он может даже в течение нескольких поколений незаметно накладывать свою смертельную печать. Более того, разврат усыпляет бдительность и наблюдательность к себе и к переменам.
К примеру, сравним два случая: первый случай - это если бы человек увидел в зеркале, что он потолстел на 50 кг за один день, и второй случай - если бы он на протяжении 15 лет постепенно дошёл бы до такого же набора веса; каждый день, глядя в зеркало, он не находил бы никаких существенных изменений по сравнению со вчерашним днём, но результат был бы один и тот же. Только в первом случае человек бы моментально понял, что с ним что-то не так со здоровьем, и что надо предпринять ответные меры. Тогда как во втором случае он бы даже не потревожился, считая, что это в порядке вещей. В этом и заключается опасность именно вторых изменений, именно скорость разложения определяет степень опасности. И в этом заключается опасность многих и многих философий, в которых, казалось бы, во многом справедливы, и доводы их взвешены и аргументированы, аргументы логичны и стройны. Во многом. Но не во всём. Если даже в самом адекватном и справедливом мировоззрении заронился где-то даже маленький и почти незаметный изъян, то отклонение даже на 1 ничтожный градус в начале от Вселенской истины в начале пути приведёт в итоге совсем не туда, куда собирались.
Стоики представляли собой элиту древнего мира, но массы их в основном не слушали. Массам положено идти по путям наименьшего сопротивления, наименьшей затраты умственных и физических сил, наименьших страданий и идти туда, куда зовёт «сердце», а не разум. Идеология стоиков была более жизненна, но в споре даже с самым очевидным злом они были в глазах масс всего лишь «такими же людьми, со своим, тоже всего лишь человеческим мнением, способным заблуждаться». Когда есть две стороны спора, и обе опираются на авторитет лишь человеческого разума, то массы обязательно примут стороны того спорщика, чьи аргументы более ПРИЯТНЫ им, а не более полезны для выживания. Другое дело, если в условный спор вступает Сам Бог. Но об этом позже.
РИТОРИКА
Наравне с развитием самих идей философии, развивалось и обтачивалось также искусство подачи этих идей – искусство красноречия и убеждения.
Основным инструментом информационной войны тогда, как и сейчас, было СЛОВО, и только на втором месте были непосредственные ДЕЙСТВИЯ, призванные при их наблюдении объектом манипуляции вызвать у него некие ошибочные представления о реальности и её обстоятельствах, либо просто отвлечь от неё.
В наше с вами время обычные люди в повседневной жизни столь небрежно стали относиться к словам, столь легко ими кидаться и нарушать их без зазрения совести и задней мысли, сорить ими, употреблять неуместно и не по назначению, искажать ради красного словца и низкого юмора или вовсе извергать ими гнуснейший поток нечистот на близких, что сознательного и понимающего человека берёт неподдельный ужас. Ведь так было не всегда.
Уже на самой заре человечества (задокументированной историческими источниками), во всяком случае, среди цивилизованных народов слово носило сакральный смысл, и уж, по крайней мере, к нему относились не менее серьёзно, чем к делу, а во многих случаях даже серьёзнее, ибо знали ему цену.
Показателем, первым и самым известным, является для нас Древняя Эллада, в которой возник и развился целый культ слову, и в которой появились и поднялись до непревзойдённых и поныне высот теории его применения. Не раз греки заявляли своим заклятым врагам: «Я клянусь убить тебя словом и делом». Это были не пустые слова.
При всей любви греков к философии, то есть, к различного рода размышлениям (активной работе мышления), у таких обществ не так легко было играть на страстях и убеждать – людям был присущ высокий уровень образования и сознательности. Поэтому очень ценили и уважали тех людей, которые ярко и красочно, метко и остроумно, но в то же время кратко мог привести в пользу того или иного спорного вопроса веские основания, побудить людей к нужной реакции или действиям. Таких людей соперники иногда боялись больше, чем иных полководцев. Вообще же и от полководцев требовался немалый талант к слову, могущему укрепить перед битвой боевой дух войска и тем сильно повлиять на исход сражения.
Определение: Риторика (др.-греч. — «ораторское искусство» от — «оратор») — дисциплина, изучающая искусство речи, правила построения художественной речи, ораторское искусство, красноречие.
Ораторское искусство (красноречие, искусство красноречия) — искусство публичного выступления с целью убеждения. Ораторское искусство — это гармоничное сочетание риторики, приемов актерского мастерства (подача) и психологических техник. Ораторское искусство и свойства ораторской речи изучает наука риторика.
Бывают ситуации, когда человеку нужно сказать что-то красиво и убедительно, а нужных эмоций в данный момент нет. Между психикой и голосовым аппаратом человека существует прямая взаимосвязь. Если мысли и чувства, которые желает озвучить оратор, будут слабыми, неясными, робкими или неопределёнными, (особенно, если человек сам не очень то верит в то, что он говорит, короче, заведомо лжёт), то и речь его будет такая же. Речевой аппарат будет работать неполноценно. Признаками такой неправильной работы являются прерывистое и поверхностное дыхание, монотонный голос, нечёткая артикуляция и ложная интонация. Для того, чтобы привести речевой механизм в полную «боевую готовность» необходимы яркие, живые мысли и готовность оратора ими поделиться. По мнению Поля Сопера, главная задача оратора — иметь, что сказать, и иметь глубокую потребность выразить это. Здесь требуются особые навыки управления собой, которые можно приобрести в процессе обучения ораторскому искусству в ораторских школах или на специальных тренингах. Оратор обращается к народу с ораторской речью — не только донести до слушателя информацию, но и получить ответную реакцию в виде заинтересованности (убедить) или каких-либо действий (побудить). Такая речь всегда имеет агитационный характер. Для этого оратор должен быть воодушевлен предметом своей речи и вкладывать в неё то, что он считает нужным и полезным для его слушателей.
Для того чтобы речь тронула и заинтересовала аудиторию, важен авторитет говорящего или его особый психологический настрой. Чтобы побудить слушателей совершить какие-то действия, оратор прежде всего сам делает усилие, требующее особого напряжения воли. Это усилие чувствуется в речи оратора и передаётся его слушателям, побуждая их к действиям.
Зарождение риторики, именно как искусства, локализируется античной Грецией, 5-м веком до Рождества Христова. По словам Диогена Лаэртского, Аристотель (первый известный там автор сохранившегося труда по риторике с соответствующим названием «Риторика») приписывал изобретение риторики пифагорейцу Эмпедоклу.
Эмпедокл из Акраганта (годы жизни 490 до н. э. — ок. 430 до н. э.) — древнегреческий философ, государственный деятель – сторонник демократии, врач и жрец. Свои труды писал в форме поэм. Также писал поэмы, в том числе религиозные. По характеру был очень тщеславен, считал себя божеством. Основал школу красноречия на Сицилии.
Но первый трактат по риторике принадлежал ученику Эмпедокла Кораксу, политическому и судебному оратору (то есть адвокату). Он благодаря своему ораторскому дарованию, встал во главе управления Сиракуз. Позже, оставив участие в общественных делах, открыл школу красноречия. Коракс сформулировал не лишённое интереса определение красноречия: «красноречие есть работница убеждения». Он же высказал положение, что главная цель оратора — не раскрытие истины, но чёткость и убедительность при помощи вероятного, для чего чрезвычайно полезны всякие софизмы. Но это уже относится к особому направлению ораторского искусства – софистике. О ней немного ниже.
Что же до самого Аристотеля, то в своём труде он значительно расширил область риторики. Так как дар речи, по его мнению, имеет характер всеобщности и находит применение при самых разнообразных случаях и так как действие при подаче совета, при всякого рода разъяснениях и убеждениях, приводимых для одного лица или для целых собраний (с которыми имеет дело оратор), по существу одинаково, то риторика обнимает все сферы человеческой жизни.
Риторикой, понимаемой в таком смысле, пользуются все на каждом шагу: она одинаково необходима как в делах, касающихся житейских нужд отдельного человека, так и в делах государственной важности: раз человек начинает склонять к чему-нибудь другого человека или отговаривать его от чего-нибудь, он необходимо прибегает к помощи риторики, сознательно или бессознательно. Понимая риторику таким образом, Аристотель определяет её как способность находить возможные способы убеждения относительно каждого данного предмета.
Из определения риторики становится ясна цель, которую преследовал Аристотель в своём трактате: он хотел, на основании наблюдения, дать общие формы ораторского искусства, указать, чем должен руководиться оратор или вообще всякий, желающий убедить кого-либо в чём-либо. Он разделил свой трактат на три части. Первая часть посвящена анализу тех принципов, на основании которых оратор (то есть всякий говорящий о чём-нибудь) может побуждать к чему-нибудь своих слушателей или отклонять их от чего-нибудь, может хвалить или порицать что-нибудь.
Вторая часть говорит о тех личных свойствах и особенностях оратора, с помощью которых он может внушить доверие своим слушателям и таким образом вернее достигнуть своей цели, то есть уговорить или отговорить их.
Третья часть касается специальной (технической) стороны риторики: Аристотель говорит здесь о тех способах выражения, которыми должно пользоваться в речи (о стиле), и о построении ораторской речи.
Множество тонких психологических замечаний по вопросу о взаимодействии оратора и аудитории (например, о значении юмора, пафоса, о влиянии на молодых людей и на стариков) и анализ силы используемых в речи доказательств придают работе Аристотеля универсальное значение.
Знаменитых ораторов древности мы подробно рассматривать не будем, лишь приведём самые показательные для нас примеры оных.
К примеру, Критий, философ, оратор, писатель и политический деятель, ученик Сократа и дядя Платона, один из Тридцати тиранов.
Вот что сообщает о Критии Филострат: «Что же касается стиля его речи, то Критий любил сыпать сентенциями и был весьма искусен говорить торжественно, не в духе дифирамбической торжественности и не впадая в выражения, присущие стихотворному искусству, но (его речь) состояла из самых обыкновенных выражений и была естественной. Я нахожу, что (этот) муж был искусен также кратко говорить, а равным образом силен был говорить речи, носящие характер защиты. Он говорил по-аттически не совсем чисто, но и не как чужеземец (ибо говорить по-аттически неизящно есть варварство), а аттические выражения сверкают в (его) речи подобно блеску солнечных лучей. Прелесть стиля Крития (в том), что он без связи присоединяет место к месту, стремительность речи (Крития) в том, что он неожиданно делает заключение, неожиданно рассказывает (что-нибудь необычайное). Течет его речь недостаточно плавно, но приятно и мягко, подобно дуновению зефира».
Ставший тираном (около 460 — 403 до н. э.), Критий издал закон, запрещавший «учить искусству говорить» — до того остро действовала в те времена на умы сила слова.
О другом ораторе, Антифонте Рамнуссийском: «Он составил «искусство быть беспечальным», подобно тому, как для больных есть медицина у врачей. И, построив в Коринфе домик возле площади, где происходят народные собрания, он объявил, что может посредством речей лечить от печали, и, узнавая причину печали, утешал скорбящих.
Впрочем, по заверениям современников, его ораторскому искусству не хватало таланта: «Стиль у него высокопарный и шероховатый, так что он не далек от сухости (в изложении). Он прикрывает свои мысли многословием в ущерб отчетливости (изложения), вследствие чего речь его является путаной и во многом неясной. Он заботится о (правильном) соединении слов..., впрочем, у него нет ни (хорошего) стиля, ни настоящей чеканки (словесного материала); пожалуй, я бы даже сказал, что он не владеет красноречием, красноречие его показное, а не истинное».
В противовес мнение о софисте Гиппии: «Он излагал обстоятельно и очень подробно соответственно природе (обсуждаемого) предмета. Естественность и занимательность рассказа были его главной силой, так что его родичи, элидцы, не раз посылали его в разные города с большими политическими поручениями, и он всегда оказывался на высоте. Именно своими историческими рассказами и родословными он занимал таких мало ученых людей, как спартанцы».
На одном же ораторе мы остановимся подробнее.
Демосфен 384 г. до н. э., Афины — 322 г. до н. э. Был ревностным учеником школ Платона и Сократа.
Небольшая ремарка: Сократ нам интересен ещё тем, что изобрёл очень действенный метод убеждения, так и названный его именем – «сократический метод». Это метод вопросов, предполагающих критическое отношение к догматическим утверждениям. Сократ задавал общий вопрос, и, получив ответ, задавал следующий уточняющий вопрос и так далее до окончательного ответа. То есть, расчленяя мысль на маленькие звенья и подавая каждую в форме вопроса, он подводил собеседника к выводам, которые ранее не были для него очевидны, таким образом, что собеседник приходил к истине сам (хотя и с помощью учителя). При этом оппонент, познавая себя, часто сам вынужден был признать, что смешон.
Показательна и гибель Сократа. Когда в Афинах в 399 году была восстановлена демократия (после диктатуры «Тридцати тиранов»), он именно как оратор и вдохновитель реакции был осуждён одним из первых.
Но к Демосфену. С юных лет Демосфен мечтал о славе великого оратора, но имел ряд серьёзных недостатков, этому препятствующих: был косноязычен, имел слабый голос, короткое дыхание, привычку подергивать плечом и пр. От оратора требовались не только внутреннее содержание, но известная мимика, разные приёмы рук, пальцев, положение тела во время речи, игра физиономии.
Демосфен учился ясно произносить слова, набирая в рот черепки и камешки, произнося речи на берегу моря, при шуме волн, заменявших в данном случае шум толпы; всходил на крутизны, громко читая поэтов; упражнялся в мимике перед зеркалом, причём спускавшийся с потолка меч колол его всякий раз, когда он, по привычке, приподнимал плечо. Изучая образцы красноречия, Демосфен по неделям не выходил из комнаты, обрив себе половину головы, во избежание соблазна. Его первые попытки говорить публично не имели успеха; но, ободрённый актёром Сатиром, Демосфен продолжал работать над собой, и настойчивостью и энергией он достиг цели.
Политическая деятельность Демосфена началась с усилением Филиппа Македонского, отца Александра Македонского, завоевателя мира. Филипп был величайшим преобразователем Македонии, и несправедливо был затмен ещё более великими успехами своего сына. Филипп боролся за гегемонию Македонии во всей Элладе, и для достижения этого вёл завоевательную политику. Его злейшим соперником и стал наш оратор.
Предвидя гибель афинской свободы, Демосфен выступил со своими знаменитыми филиппиками (так с его пор стала называться в переносном смысле гневная, обличительная речь). В 352 г. до н. э. он в первый раз энергично указал афинянам на тайные замыслы Филиппа и побуждал сограждан пожертвовать всем для создания сильного флота и войска. Зорко следил он за всеми военными действиями Филиппа в Греции, горячо убеждая народ помогать противникам Филиппа, чтобы не дать ему усилиться. Демосфен не падал духом от неудач; но когда Филипп силой и хитростью завоевал Фокиду (область в Греции), поставил свои условия Фивам (один из греческих полисов-государств), избран был сам в число амфиктионова судилища и прислал послов в Афины, Демосфен произнёс речь «О мире» и советовал уступить перевесу силы, в ожидании удобной минуты для новой борьбы.
Вскоре затем Филипп воспользовался враждой аргивян с лакедемонянами и послал на помощь первым войско и деньги, надеясь проникнуть этим путем в Пелопоннес. Тогда Демосфен, с другими послами из Афин, отправился удержать аргивян и мессенцев от союза с Филиппом. Несмотря на коварство Филиппа, послы которого уверяли афинян в его миролюбии и жаловались, что Демосфен напрасно восстановляет против него всю Грецию, Демосфен, благодаря страстному красноречию и глубокому убеждению, снова разоблачил его во второй своей филиппике и вложил в уста народа достойный ответ и вызов Филиппу. Заслуга Демосфена должна быть ценима на этот раз особенно высоко, потому что Филипп подкупами и другими средствами приобрёл сильных друзей в Афинах; во главе их стоял Эсхин, явившийся опасным врагом Демосфена. С ним и его партией снова пришлось считаться Демосфену, когда Филипп завоевал Эвбею, всё более угрожая свободе Афин.
И на этот раз победили энергия, благородство и талант Демосфена. Он поднял всю Грецию против Филиппа. Фокион, во главе войска, собранного по настоянию Демосфена, изгнал из Эвбеи тиранов, посаженных Филиппом. Вскоре затем Филипп принуждён был также снять осаду Коринфа. Демосфен был увенчан золотым венцом, на празднике больших Дионисий; но ему не суждено было завершить успешно дело рук своих. Третья Священная война позволила Филиппу проникнуть в самое сердце Греции; он захватил Элатею. Народ в Афинах пришёл в отчаяние, узнав об этом. Один Демосфен не падал духом, и по его настоянию, при его личном содействии, между Афинами и Фивами состоялся договор, повлёкший за собой две победы. В Афинах торжествовали, на голову Демосфена возложили венок; но радость эта была последней и короткой. Битва при Херонее, в 338 году до н. э., положила конец свободе и независимости Греции. Филипп, по своему обыкновению, старался после победы приобрести расположение Афин, отпустив пленных без выкупа, выдав тела убитых и пр.; но Демосфен не переставал предостерегать доверчивых афинян. Он приобрёл этим много врагов, так как лукавая кротость Филиппа и его деньги подкупали граждан. Однако, несмотря на это, борьба партий продолжалась много лет и окончилась полным торжеством Демосфена, после речи его «О венце». Это последнее состязание привлекло тысячи слушателей со всей Греции.
Меж тем Филипп был убит. Смерть Филиппа возбудила новые надежды. Демосфен убеждал не отдавать гегемонию в руки наследника Филиппа, надеясь поднять снова всю Грецию и другие народы, покоренные царем. Александр не дал опомниться противникам и быстро подавил волнение. Его победы не сломили духа Демосфена. Он воспользовался восстанием Фив, чтобы снова уговорить Афины свергнуть иго Александра. Александр усмирил восстание, жестоко наказал Фивы, потребовал от афинян выдачи Демосфена, но, уступая просьбам афинского народа, оставил ему благородного патриота.
Когда умер Александр, казалось, счастье снова повернулось в сторону Демосфена. Он снова поднял афинский народ на войну, однако, после разгрома восставших городов, Демосфен бежал, но вскоре был схвачен. Народ Афин вынес Демосфену и его сторонникам смертный приговор. Демосфен принял яд в храме Посейдона, не желая отдаться живым в руки врагов (322 г. до н. э.). Афиняне вскоре поставили ему памятник вблизи этого храма. На цоколе статуи была вырезана надпись:
«Если бы мощь, Демосфен, ты имел такую, как разум
Власть бы в Элладе не смог взять македонский Арей» (имелся ввиду царь Филипп)
О словесном мече Демосфена: "Речи Демосфена называют «зеркалом характера», подчеркивая их непосредственную связь с воззрениями автора, в противовес софистике как известного безразличия к содержанию высказывания и примата формы. В частности, пониманием риторики как практической логики, что создает акцент на последовательности, связности, точности умозаключений, и отстраняет на второй план декоративные элементы речи. В приготовлении к речам проводил он нередко целые ночи. Язык его величествен, но прост, серьёзен и приятен, сжат, но вместе с тем удивительно плавен. Он достигал успеха не стремлением к эффектам, но нравственной силой, благородством мысли, любовью к родине, её чести, её славе и её прошлому. Обличительные речи Демосфена были едкими и желчными, за что, по сообщению Плутарха, современники прозвали оратора аргом (др.-греч.- «змея»).
(весь материал без зазрения совести был извлечён из Википедии)
РИМ
В Древний Рим риторика проникла в I веке до н. э. Римские учебники риторики на латинском языке — семь риторических трактатов Цицерона — основаны на греческих (эллинистических) образцах. Наиболее полное выражение римская риторика получила в работе Квинтилиана Institutio oratoria (около 95 года н. э.), который видит в ораторе идеал человека. Красноречие для него стоит выше, чем астрономия, математика и другие науки.
Разработка материала в римской риторике подчинялась особой конечной цели, убеждению, в котором различались три аспекта — docere («учить», «сообщать»), movere («побуждать», «возбуждать страсти»), delectare («развлекать», «доставлять наслаждение»). Каждый из них был неразрывно связан с остальными, но, смотря по обстоятельствам, мог занимать господствующее положение. Было унаследовано и учение о разработке пяти этапов речи.
В Риме был и свой Демосфен, с поразительно похожей судьбой. Его звали Марк Туллий Цицерон (106-43 г. до Рождества Христова). В многочисленных, блестящих по форме, богатых и разнообразных по содержанию речах, трактатах и письмах Цицерона отображена школа пропаганды Древнего Рима.
Марк с детства мечтал стать политиком, а в юности определился более конкретно - желал стать судебным оратором. Марк изучал творчество греческих поэтов, интересовался греческой литературой, обучался красноречию у знаменитых ораторов (Марка Антония и Луция Лициния Красса). Прекрасно владея греческим языком, Цицерон познакомился с греческой философией благодаря близости с эпикурейцем Федром Афинским, стоиком Диодором Кроном (о стоиках и эпикурейцах ниже). Также в совершенстве научился диалектике – искусству спора и аргументации.
Первый успех принесла ему речь в защиту некоего Квинция, у которого незаконно было захвачено имущество, в 81 году до Р.Х.Еще большего успеха оратор добился речью В защиту Росция, скромного выходца из провинции Росция, несправедливо обвиненного родственниками в убийстве собственного отца. Отца обвиняемого, очень богатого по тем временам человека, его дальние родственники, прибегнув к помощи влиятельного фаворита Суллы Корнелия Хризогона, попытались уже после совершения убийства внести в проскрипционные списки, а имущество, продав за бесценок, распределить между собой. Исполнению замыслов «бесчестных наглецов», как именует их Цицерон, мешал законный наследник, которого и попытались обвинить в отцеубийстве.
Цицерон лично расследовал обстоятельства преступления. Речь Цицерона «В защиту Росция» построена по всем правилам ораторского мастерства – с жалобами на молодость и неопытность защитника, увещеванием судей, прямыми речами от имени обвиняемого, а также опровержением доводов обвинения. Немаловажно и то, что в развенчании утверждений обвинителя Гая Эруция, пытавшегося доказать, что Росций – отцеубийца, Цицерон прибегает к греческому искусству этопеи, опиравшемуся на характеристику обвиняемого, который не мог бы совершить столь ужасного поступка. Вот как говорит об этом Цицерон: Секст Росций убил своего отца. – «Что он за человек? Испорченный юнец, подученный негодяями?» – «Да ему за сорок лет». – «Тогда его на это злодеяние, конечно, натолкнули расточительность, огромные долги и неукротимые страсти». По обвинению в расточительности его оправдал Эруций, сказав, что он едва ли был хотя бы на одной пирушке. Долгов у него никогда не было. Что касается страстей, то какие страсти могут быть у человека, который, как заявил сам обвинитель, всегда жил в деревне, занимаясь сельским хозяйством? Ведь такая жизнь весьма далека от страстей и учит сознанию долга.
Именно поэтому в данном деле защитник не столько говорит о невиновности обвиняемого (она для всех очевидна), сколько разоблачает алчность преступников, наживающихся на гибели сограждан, и тех, кто пользуется связями для сокрытия преступлений. Цицерон обращается к судьям не с лестью, а с требованием «возможно строже покарать за злодеяния, возможно смелее дать отпор наглейшим людям»: «Если вы в этом судебном деле не покажете, каковы ваши взгляды, то жадность, преступность и дерзость способны дойти до того, что не только тайно, но даже здесь на форуме, у ваших ног, судьи, прямо между скамьями будут происходить убийства». Процесс был выигран, и оратор приобрел большую популярность в народе благодаря своей оппозиции местной аристократии. Однако, опасаясь мести многочисленных сторонников Суллы, Цицерон на два года отправился в Афины и на остров Родос, якобы ввиду необходимости более глубокого изучения философии и ораторского искусства.
В 78 г до н.э., сразу после смерти Суллы, Цицерон возвратился в Рим, а в 75 году до н. э. Цицерон был избран квестором и получил назначение на Сицилию, где руководил вывозом зерна в период нехватки хлеба в Риме. Своей справедливостью и честностью он заслужил уважение сицилийцев.
В августе 70 г. до н.э. Цицерон выступил с циклом речей против пропретора Сицилии, Гая Лициния Верреса, который за три года наместничества (73-71 гг. до н.э.) разграбил провинцию и казнил многих ее жителей. Дело осложнялось тем, что в этот год Цицерон претендовал на должность эдила, а его противника Верреса поддерживали оба высших магистрата (консул Гортензий, знаменитый оратор, согласившийся выступить на процессе защитником, и друг Верреса консул Квинт Метелл), а также председатель суда претор Марк Метелл. «Все предусмотрено, чтобы Верресу ничто не могло повредить», – писал Цицерон. Однако он все же берется за дело против коррупции на всех уровнях власти и побеждает, в том числе и с помощью остроумия: Гай Веррес не раз говорил в Сицилии в присутствии многих людей, что за ним стоит влиятельный человек, полагаясь на которого он может грабить провинцию, а деньги он собирает не для одного себя; что он следующим образом распределил доходы от своей трехлетней претуры в Сицилии: он будет очень доволен, если доходы первого года ему удастся обратить в свою пользу; доходы второго года он передаст своим покровителям и защитникам; доходы третьего года, самого выгодного и сулящего наибольшие барыши, он полностью сохранит для судей. Теперь, при наличии таких судов, каждый забирает столько, чтобы хватило ему самому и его покровителям, его заступникам, претору и судьям; этому, разумеется, и конца нет; по словам чужеземных народов, они еще могут удовлетворить алчность самого алчного человека, но оплатить победу тяжко виновного они не в состоянии.
Речи «Против Верреса» имели огромное политическое значение, поскольку, в сущности, Цицерон выступал против олигархии оптиматов и с триумфом одержал над ними победу – аргументы оратора в пользу виновности Верреса оказались настолько бесспорными, что знаменитый Гортензий отказался защищать подсудимого. Веррес был вынужден заплатить крупный штраф в размере 40 000 000 сестерциев и удалиться в добровольное изгнание.
В 66 г. до н.э. в должности претора он произнес речь «О назначении Гнея Помпея полководцем», о предоставлении неограниченной власти Гнею Помпею Великому. В результате Помпей получил чрезвычайную власть в войне, а интересы римского всадничества и сенаторов на Востоке были защищены.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 45 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |