Торговое земледелие крестьян Центрального Нечерноземья в конце XVIII - первой половине XIX в.:по материалам Ростовского огородничества
Государственная деревня Южного Приуралья в конце XVIII - первой половине XIX вв.
Социально-экономическое и политическое развитие Дербентского владения в XVIII - первой половине XIX вв.
Повседневная семейная жизнь крестьян российской провинции во второй половине XIX века:На материалах Курской губернии
Научная электронная библиотека disserCat — современная наука РФ, статьи, диссертационные исследования, научная литература, тексты авторефератов диссертаций.
ООО "Научная электронная библиотека", г. Санкт-Петербург, ОГРН 1127847428774
Научная библиотека диссертаций и авторефератов disserCat http://www.dissercat.com/content/mariiskie-krestyane-prikamya-i-priuralya-v-xviii-pervoi-polovine-xix-veka#ixzz2r7DwfZfX
Русский English Марла Главная Интернет магазин О ресурсе НАЦИОНАЛЬНЫЙ ПОРТАЛ РЕСПУБЛИКИ МАРИЙ ЭЛ
ИСТОРИЯ МАРИЙЦЕВ
В научной литературе существует мнение, что марийцы под именем «имнискары» упомянуты историком VI века Иорданом в «Готике» в числе северных народов, подвластных в IV веке готскому вождю Германариху [Смирнов, 1952. С.173]. Более достоверны сведения об этом народе под названием «ц-р-мис» в письме Х века хазарского кагана Иосифа [Коковцев, 1932. С. 98]. С ХI века вплоть до ХХ века марийцы неоднократно появляются в русских и иностранных источниках под этнонимом «черемис», этимология которого не выяснена окончательно до сих пор. Ф.И. Гордеев трактует значение этого термина с иранского языка как «кочевой», живущий в соседстве народ [Гордеев, 1964. С. 207–217]. По мнению Ф.Е. Егорова, «черемис» в древнетюркском языке обозначает «воинствующий человек» [Егоров, 1927. С.107–108]. И.Г. Иванов выводит данное понятие с муромского и мерянского языков как «мужчина из племени «чере» [Иванов, 1978. С. 46], Д.Е. Казанцев – с мордовского как «солнечный, т.е. проживающий к востоку (восходу солнца) от мордвы человек» [Казанцев, 1985]. В советский период над проблемой происхождения марийского этноса стали активно работать археологи. Гипотезу о смешанном характере древнемарийской культуры, сложившейся в результате синтеза городецкой и азелинской культур, в 1960-е годы высказал А.Х. Халиков [Халиков, 1962]. По его мнению, а) основу древнемарийского этноса составили западные группы позднеананьинского (азелинского) населения, имеющие в своей культуре городецко-дьяковские элементы; б) основа горных марийцев – племена, растворившие значительное число городецко-дьяковских элементов, что и объясняет относительную близость к другим группам волжских финнов; в) основу луговых марийцев составили азелинские и близкие им западные послеананьинские племена при минимальном участии позднегородецкого населения [Халиков, 1991. С. 63]. При этом исследователь признает определенное воздействие южных ираноязычных племен. Иная точка зрения высказана лингвистами. По мнению Б.А. Серебренникова, прамарийский язык был одним из северных диалектов языка волжско-финской общности, и его носители проживали юго-западнее современной территории вплоть до нижнего течения р. Оки [Серебренников, 1967]. И.С. Галкин берет за основу данные топонимики и, опираясь на распространение древнемарийских гидронимов на -нер, -нар, утверждает, что «прародина мари главным образом на правом берегу Волги и несколько южнее и западнее, чем в настоящее время. Луговая сторона Волги была заселена прапермянами» [Галкин, 1985. С.18; 1995. С. 306]. Суммируя вышеперечисленные точки зрения по вопросу происхождения марийского народа, можно выделить два основных направления: а) автохтонное формирование мари в Ветлужско-Вятском междуречье аргументируется в основном археологическим материалом; б) большинство лингвистов являются сторонниками переселения марийцев на территорию их современного проживания из юго-западных районов. Особо следует отметить взгляды К.И. Козловой. Отрицая участие азелинцев в этногенезе мари, она вполне солидарна с языковедами в том, что территория Ветлужско-Вятского междуречья в период формирования марийского этноса оставалась за пермоязычным населением. Но исследовательница все же не видит причин отодвигать границу расселения предков мари западнее Нижней Суры, за которой прочно обосновались мордовские племена [Козлова, 1978. С. 54], считая, что этническое ядро марийского этноса сложилось в Приказанско-Чувашском Поволжье [Там же. С. 38]. Новые материалы, полученные Марийской археологической экспедицией за последние 15 лет, детальная обработка археологических коллекций из фондов МарНИИ позволили еще раз вернуться к этой проблеме и скорректировать существующие гипотезы. Можно сделать заключение, что в середине I тысячелетия н.э. территория Ветлужско-Вятского междуречья была населена пермскими племенами. Отличительные особенности от памятников основного массива азелинской культуры носят скорее всего локальный характер. В VI веке в Марийском Поволжье появляются племена, оставившие Младший Ахмыловский могильник VI–VII вв. (находки у д. Юльялы, городища в устье р. Суры и, вероятно, Сомовское городище). Часть их расселяется по р. Ветлуге: некрополь на Чертовом городище (VI – начало VII вв.), серия городищ Ветлужско-Вятского междуречья. В культуре этого населения уже прослежены этнографические признаки марийского этноса, получившие преемственное развитие на последующих этапах. В дальнейшем (VII–ХI вв.) происходит продвижение древнемарийских племен на север и восток к рекам Пижме и Вятке, в процессе которого они вступают с проживающим здесь пермоязычным населением в контакты этнического характера, вследствие чего наблюдается проникновение прикамских традиций в марийскую культуру. В IX–XI вв. закладываются различия между этнографическими группами марийского этноса. Памятники, расположенные в волжском бассейне (Дубовский могильник, Нижняя Стрелка), можно связать с горными мари, а ветлужские (Веселовский, Черемисский могильники) – с луговыми. Своеобразие представляет группа могильников, расположенных на р. Вятке (Лопъяльский, Кочергинский, Юмский) и оставленных, вероятно, марийским населением, представляющим самостоятельное наречие, отличное от горного и лугового. На формирование этнографического облика населения, от которого до нас дошли вятские памятники, значительно повлияли контакты с проживающим здесь пермоязычным населением, предками удмуртов. Дополнительные данные о происхождении мари дает физическая антропология. Народы финно-угорской языковой семьи, по мнению Н.Н. Чебоксарова, формировались на обширной территории по обе стороны гор Урала, в этнической среде, обнаруживавшей этнические связи с населением западных, восточных и южных регионов [Чебоксаров, 1952]. Антропологические материалы в виде костных остатков людей разных эпох говорят о том, что население, составлявшее ядро финно-угорской языковой общности, сформировалось на территории, расположенной между ареалами европеоидной и монголоидной рас, граница между которыми практически совпадает с границей между Европой и Азией [Алексеев, 1964. С. 234]. В начале 1920-х годов В.В. Бунак показал своеобразное положение поволжских финно-угров внутри уральской расы, выделив субуральский антропологический тип, яркими представителями которого он считал марийцев [Алексеев, 1964. С. 238–239]. В.В. Бунак отмечал у них сохранившиеся монголоидные черты древнего уральского расового типа (окраска волос, цвет глаз, слабое развитие бороды, узковатый разрез глаз, форма черепа и строение лица). В конце 1950 –начале 1960-х гг. К.Ю. Марк обследовала 10 локальных групп марийцев: одну группу горных (еласовские), шесть групп луговых (звениговские, моркинские, медведевские, оршанские, сернурские, маритурекские) и три группы восточных (шурминские, калтасинские, мишкинские) [Марк, 1967]. Она первая и единственная из антропологов осуществила исследование всех этногрупп марийцев, носителей трех (из четырех) наречий и семи говоров марийского языка. По результатам анализа полученных материалов ею осуществлена антропологическая характеристика современных марийцев в сравнении с данными по другим финно-уграм Поволжья и Приуралья, а также соседним народам региона. На основе сравнительного анализа признаков первого (рост бороды, ширина и наклон глазной щели, эпикантус, поперечный профиль лица, выступание скул, высота переносья, поперечный профиль спинки носа и профиль верхней губы) и второго (цвет волос и глаз) порядков К.Ю. Марк пришла к выводу, что к марийцам наиболее близки удмурты, коми-пермяки, часть мордвы-мокша, саамы. Эти народы она отнесла к уральской расе – переходной между европеоидной и монголоидной расами. Марийцы среди названных народов наиболее монголоидные и темнопигментированные. По этим признакам, по мнению исследовательницы, они приближаются к чувашам [Там же. С.107–108]. Современное состояние антропологических исследований позволяет говорить о принадлежности марийцев к древнеуральской антропологической общности, которая в результате метисации с европеоидами дала начало антропологическим типам финно-угорских народов [Моисеев, Козинцев,1998. С.148]. В ходе многовековых этнических связей сложились своеобразные черты антропологического облика марийского народа. При этом сохранились определенные особенности расовых признаков древнеуральской общности. МАРИЙЦЫ в XIII–XVI веках Разложение родоплеменных общественных отношений у древних мари шло замедленными темпами. Не успев сформировать свое государство, они подверглись завоеваниям. Из письма хазарского кагана Иосифа советнику кордовского халифа Хасдаю ибн Шапруту известно, что марийцы уже в Х веке платили дань Хазарскому каганату. Марийцы оказались в гуще событий планетарного масштаба, когда обширное пространство Восточной Европы стало ареной борьбы за господство между различными этническими конгломератами, когда решались цивилизационные и конкретно-исторические судьбы огромного региона [Присоединение, 2003. С. 8–9]. Социально-экономическое развитие марийского этноса проходило под влиянием раннефеодальных государств региона. Изменения в социальной структуре проявились в период существования Волжско-Камской Булгарии. В состав этого государства марийцы не входили, основой взаимоотношений между ними и булгарами были оживленные торговые связи. Вместе с тем вплоть до начала XIII века марийцы платили булгарским правителям харадж (десятинную подать) и джизью (налог с немусульманского населения). Начиная с рубежа XI–XII вв., в период «окняжения» Северо-Восточной Руси, некоторые группы марийского населения стали платить дань русским князьям. Русские поселения стали появляться на западных и северных окраинах марийских земель уже в XII веке (близ устья Оки, на Унже, на Средней Вятке). Под 1172 год впервые упоминается русская крепость Городец Радилов, которая была построена несколько выше устья Оки на левом берегу Волги. Город стал центром притяжения для окрестного марийского населения, причем в последующем именно марийцы и их обрусевшие потомки составили основную часть горожан [Балыкина, 1997. С.17–30]. Правда, далеко не всегда русско-марийские контакты носили мирный характер. В частности, в конце XII века вооруженная группа русских переселенцев захватила марийское городище Кокшаров на реке Вятке и основала на его месте (либо, по одной из версий, выше по течению реки) крепость Котельнич. Однако после этого, как указывается в «Повести о стране Вятской», «с Пижмы реки черемиса для разорения христиан часто набегающе в волости Котелнича города» [Повесть о стране Вятской, 1905. С.42–43]. Согласно археологическим данным, уже в XIII–XIV вв. вятчане полностью вытеснили марийцев из бассейна Пижмы на юг и восток [Макаров, 1994. С.155–184]. В середине XIII века марийцы, как и другие народы Среднего Поволжья, оказались в составе Золотой Орды. Имеющиеся письменные источники ничего не сообщают о непосредственном вторжении монголо-татар в 30–40-е гг. XIII века на марийскую территорию. По видимому, нашествие задело марийские поселения, расположенные близ районов, подвергшихся наиболее жестокому разорению (Волжско-Камская Булгария, Мордовия) – это Правобережье Волги и примыкающие к Булгарии левобережные марийские земли. Золотая Орда осуществляла управление марийским населением, привлекая булгарских феодалов и ханских даруг. Основная часть населения была разделена на административно-территориальные и податные единицы – улусы, сотни и десятки, во главе которых стояли зависимые от ханской администрации сотники и десятники, как правило, из местной знати. Марийцы, как и многие другие подвластные золотоордынскому хану народы, должны были выплачивать ясак, ряд других податей, нести различные повинности, в том числе и воинскую. Они преимущественно поставляли пушнину, мед, воск. Особенность положения марийцев заключалась в том, что они находились в лесной северо-западной периферии улуса Джучи, вдали от степной зоны, не отличались они и развитой экономикой. Поэтому над значительной частью марийских земель не было установлено жесткого контроля. Однако нельзя утверждать, что ханская власть в марийских землях была лишь номинальной. Режим угнетения сравнительно больше проявлялся в горномарийском Правобережье, поскольку оно находилось в такой природно-географической среде, которая была экономически привлекательной и представляла важный интерес в стратегическом плане. Достаточно отметить протекающую рядом Волгу и такие крупные золотоордынские городские центры, как Мохши (Наровчат) и Темников. Административным центром края, по всей видимости, была крепость Аламнер [Михайлов, 1972. С. 35], известная по археологическим исследованиям как Важнангерское (Мало-Сундырское) городище XIV–XV вв. Контроль над приволжским марийским населением, видимо, осуществлялся из булгарских городов (Казань, Иски-Казань и др.) и золотоордынского военного поселения на левом берегу Волги, известного ныне как Мари-Луговское селище [Газимзянов, 2004. С.130–131]. Установление золотоордынского господства в Среднем Поволжье, тем не менее, не остановило процесс проникновения русских в марийские земли. Больше русских поселений появилось на Пижме и Средней Вятке, началось освоение Поветлужья, Окско-Сурского междуречья. В Верхнем Поветлужье между Галичским княжеством, Вятской Землей и Улусом Джучи, согласно местным повествовательным произведениям летописного характера, в XII – начале XV вв. существовало Ветлужское кугузство (вождество) – союз местных марийских племен [Дементьев, 1892. С.1–16; 1894. С. 20–51; Нижегородские марийцы, 1994. С. 81–88]. Сведения указанных заволжских летописцев в целом не противоречат реальной исторической обстановке того времени [Преображенский, 1978. С. 232–243; Бахтин, 1998. С. 37–39]. Ветлужские кугузы (вожди) (Коджа-Яралтем, Кай, Бай-Борода, Кельдибек) находились под сильным политическим влиянием соседних русских князей (галичских, костромских), руководителей Вятской земли, а также администрации Золотой Орды. Русские князья применяли традиционные методы взаимодействия с местной знатью – матримониальные союзы, подручничество, приглашение к себе марийских ополченцев для участия в междоусобных феодальных войнах, а также в совместных военных походах. У кугузов была возможность лавирования между противостоявшими друг другу соседними государственными образованиями, что способствовало сохранению этого союза племен. Имеющиеся источники дают слабое представление о потестарной структуре Ветлужского кугузства. Однако из них становится ясно, что во главе ее был кугуз (мар. кугу оза, кугуза – «великий хозяин, старейшина»), живший в крепости (Шанга, Якшан, Юр, Булаксы). Его власть ограничивалась советом старейшин. Большим авторитетом среди местного населения пользовались языческие жрецы. По-видимому, титул кугуза не являлся наследственным. В названных источниках нет никаких намеков на то, что кугузы приходились друг другу родственниками, а Кельдибек, ставленник Тохтамыша и последний ветлужский князь, был избран старейшинами [Дементьев, 1892. С.1–16; 1894. С. 20–51; Летопись Солигаличского Воскресенского монастыря, 1913. С. 300–306; Нижегородские марийцы, 1904. С. 81–88]. Сильное влияние и русских, и золотоордынцев ощущалось в Приволжье. Постепенно русское влияние здесь росло, а булгарско-золотоордынское – падало. Особенно заметных успехов добилось Нижегородско-Суздальское княжество, преемник княжества Городецкого. Первый же нижегородский князь Константин Васильевич (1341–1355) «повеле руским людем селиться по Оке и по Волге и по Куме рекам..., где кто похощет» [Древняя российская вивлиофика, 1792. С.72], то есть стал санкционировать колонизацию Окско-Сурского междуречья. А в 1372 году его сын князь Борис Константинович основал на левом берегу Суры крепость Курмыш, установив тем самым контроль над местным населением – в основном горными марийцами и мордвой. На рубеже XIV–XV вв. владения русских князей, а также православных монастырей стали появляться на правом берегу Суры (в Засурье), где в основном проживали горные марийцы [Акты, 1951. С. 201–202]. В летописях содержатся сведения о том, что некоторые русские феодалы в ходе своего участия в междоусобной борьбе в конце XIV – начале XV вв. скрывались от преследований на правом берегу Суры [ПСРЛ. Т.XII, 1901. С. 2; Т.XVIII, 1913. С.167]. Заметный рост русского (прежде всего экономического и культурного) влияния в горномарийских землях виден и по археологическим данным (Важнангерское (Мало-Сундырское) городище, Красноселищенское I, Сауткинское, Юльяльское селища, Юльяльский могильник) [Никитина, 2002. С.199–215]. Отношения между русскими и марийцами складывались не всегда хорошо: мирные и союзнические контакты сочетались с периодами вооруженных конфликтов (походы русских князей на Булгарию через марийские земли, нападения ушкуйников во второй половине XIV – начале XV вв., участие марийцев в военных походах золотоордынцев). В целом можно утверждать, что ко времени появления Казанского ханства (30–40-е гг. XV века) в сфере влияния Северо-Восточной Руси оказались марийцы ряда областей, таких, как: правобережье Суры – значительная часть горных марийцев (сюда можно включить и окско -сурских «черемисов»), Поветлужье – северо-западные марийцы, бассейн реки Пижмы и Средняя Вятка – северная часть луговых мари. Менее были затронуты русским влиянием кокшайские марийцы, население бассейна реки Илети, северо-восточной части современной территории Республики Марий Эл и прилегающей к ней территории Правобережной Вятки, то есть основная часть луговых мари. В XV – середине XVI вв. основная часть населения находилась в составе Казанского ханства, феодального государства с элементами восточной деспотии. Казанское ханство возникло в ходе распада Золотой Орды. Марийцы в период Казанского ханства все еще находились на переходной стадии развития общества от первобытнообщинного строя к феодальному. С одной стороны, у марийцев происходило выделение в рамках поземельно-родственного союза (соседской общины) индивидуально-семейной собственности, а с другой, классовая структура общества не успела обрести своих четких очертаний [Козлова, 1978. С. 86–88, 99]. Можно говорить о том, что в XV–XVI вв. существовали три социальных слоя марийского населения – знать («сотники», «десятники», «князья», «воеводы», «земские люди лучшие», «добрые черемисины»), рядовые общинники («чернь»), лично зависимые люди- полоняники (кул) и кабальные (туснак). У марийцев в этот период проявлялась социальная стратификация, но при этом еще не существовало четкого деления на классы. По отношению к Казанскому ханству рядовые общинники выступали как зависимое население (фактически они были лично свободными людьми и входили в состав своеобразного полуслужилого сословия, обязанного нести и воинскую повинность). Марийская знать не входила в иерархию казанских феодалов, тем не менее она составляла особый слой мелких служилых вассалов. Марийцы были втянуты в государственное образование казанских татар в экономическом и административном отношении, но при этом сохраняли собственную социальную верхушку и свою языческую религию. Хозяйство средневековых марийцев было комплексным, но с региональными особенностями. Северо-западные (ветлужские и кокшайские) марийцы занимались преимущественно охотой, рыболовством, бортничеством, скотоводством. Доказательства развития земледельческих занятий у северо-западных мари имеются у археологов [Архипов, 1973. С. 70–72]. Вероятно, марийцы в бассейнах Ветлуги, Б. и М. Кокшаг занимались подсечно-огневым земледелием. Земледелие было сильнее развито у горных и луговых (восточнее М. Кокшаги) марийцев. Существует мнение, что в XVI веке у них происходило становление трехпольной системы [Андреев, 1986. С.20]. И на Горной, и на Луговой стороне стали развиваться овощеводство и примитивное садоводство [Мухамедьяров, 1959. С.121]. Письменных свидетельств о значительном распространении и развитии скотоводства практически у всех групп средневекового марийского населения довольно много [Казанская история, 1954. С.132; ПСРЛ. Т.VIII, 1859. С.153; Курбский, 1913. Стлб.18, 30]. В силу отсутствия необходимых условий для табунного скотоводства можно говорить о преобладании стойлового способа содержания скота в сочетании с вольным выпасом. Согласно археологическим данным, марийцы разводили лошадей, крупный и мелкий рогатый скот, свиней, домашнюю птицу [Никитина, 2002. С.136–137]. Одним из ведущих занятий марийцев была охота. Марийцы испокон веков поставляли драгоценные меха в Русь, Хазарию, Волжско-Камскую Болгарию, затем в Казань. В Поволжье и за ее пределами, в том числе в русских землях, в условиях острого дефицита металлических монет беличьи и куньи шкурки нередко употреблялись в качестве валюты вплоть до XVI века [Поссевино, 1983. С. 47]. Огромное значение в хозяйстве марийцев имело бортевое пчеловодство. На бортных деревьях ставили знаки собственности – тиште. Скорее всего, продукты бортничества наравне с пушниной были основной статьей средневекового марийского экспорта. Подсобными промыслами, не имевшими важного значения для внешнего обмена и торговли, были рыболовство (речное и озерное) и собирательство (ягоды, грибы, травы, в том числе лекарственные, и т. п.). Ремесленное производство было представлено кузнечным и ювелирным делом, деревообработкой, выделкой шкур и кожи, гончарством, ткачеством. Ремесленники в основном удовлетворяли потребности ближайшей округи, практически не ориентируясь на рынок. Особенностью развития местной металлургии было то, что она базировалась на переработке привозных полуфабрикатов, различных заготовок; при этом ювелирное производство традиционно считалось женским занятием, правда, с начала II тысячелетия н. э. появляются и ювелиры-мужчины [Никитина, 2002. С.139–147]. Вопрос о строительном деле марийцев во многом проясняет А.М. Курбский, который наблюдал во время похода на Казань в 1552 году в южной части Чувашского Поволжья: «...сел со живущими зело мало, понеже у них села при великих крепостях ставлены и незримы, аще и по близку ходящем» [Курбский, 1913. Стлб.18]. О наличии «крепей» и «острогов» уже на Луговой и Арской сторонах сообщает Казанский летописец [Казанская история, 1954. С.131–132, 174]. Очевидно, некоторые из «крепей» являлись административными и племенными центрами. Например, таким центром могло быть Важнангерское (Мало-Сундырское) городище XIV–XV вв., около которого располагалось несколько мелких неукрепленных поселений, кузница, культовое место (Важнангерский жертвенник), проводилась летняя ярмарка («Торгоца») [Никитина, 1995. С.130–139; ПСРЛ. Т.XX. Ч.1. 1910. С. 214–221]. Можно предположить, что в условиях постоянной военной угрозы марийцы, как и другие народы, населявшие Казанское ханство, умели прекрасно маскировать свои поселения (илемы, сурты), строить фортификационные сооружения («крепи», «остроги», «засеки»). Вместе с тем, согласно археологическим данным, горные марийцы (Правобережье Волги) уже в XIII веке строили и наземные срубные дома с печным отоплением [Никитина, 2002. С. 49–52, 281]. Марийцы, жившие преимущественно вблизи крупных рек – Волги, Камы, Вятки, Ветлуги и др. – плавали на своих судах. Согласно одному из летописных сообщений, в 1468 году казанские воины, двигаясь вверх по Каме, пересели с коней на лодки, взятые у марийцев, проживавших близ устья реки Белой [ПСРЛ. Т.XX. Ч.1. 1910. С. 279]. … Зимой марийцы повсеместно использовали лыжи (рты) [ПСРЛ. Т.XIII, 1965. С. 230, 528]. Универсальным транспортным средством была лошадь. Положение горных, луговых и северо-западных марийцев в составе Казанского ханства было различным. Правобережная часть Казанского ханства (Горная сторона), по сравнению с левобережной (Луговая и Арская стороны), гораздо чаще и сильнее страдала от иноземных вторжений, поскольку она находилась в контактной зоне между Казанским ханством и Русским государством, Лесом и Степью. Горные марийцы отличались активностью во взаимоотношениях с русским населением. В то же время Горный край относительно слабо был связан с центральными областями ханства, от которых он был отделен широкой и глубокой рекой Волгой. Указанные обстоятельства, а также такие факторы, как достаточно высокий уровень экономического развития и важное стратегическое положение этой части Казанского ханства обусловили то, что патерналистские методы управления ханская власть сочетала с жестким военно-административным контролем. Земли луговых марийцев были расположены далеко от важных коммуникаций, и хотя они тоже находились в контактной зоне между Казанским ханством и Русским государством, тем не менее из-за более лесистого и болотистого характера местности через них войска проходили гораздо реже. По уровню своего социально-экономического развития, по размерам выплачиваемых податей Горная и Луговая стороны сильно не отличались. Над населением Луговой стороны, поделенным ханской администрацией на даруги и сотни, жесткий контроль осуществлялся все же в несколько меньшей степени, чем над народами Горной стороны. Это, в первую очередь, было связано с тем, что луговые марийцы в большей степени были связаны с Казанью и казанскими татарами в экономическом, социально-политическом и культурном плане.Северо-западные (ветлужские, кокшайские) марийцы были относительно слабо втянуты в орбиту ханской власти из-за значительной удаленности от центра и относительно низкого уровня экономического развития. Они пользовались гораздо большей свободой, чем другие группы марийского населения. Тем не менее ветлужские и кокшайские марийцы поддерживали союзнические отношения и с Казанью. В свою очередь, и казанское правительство, опасаясь русских военных вторжений с севера (с Вятки) и с северо-запада (со стороны Галича), стремилось к союзническим отношениям с местными марийскими предводителями. В результате столкновения государственных интересов Москвы и Казани марийское население оказалось как бы между молотом и наковальней. Но было бы несправедливо считать марийцев абсолютно невинными жертвами русско-казанского конфликта. Марийские воины являлись серьезной силой, это они доказывали не раз в ходе русско-казанских войн, с ними вынуждены были считаться и в Казани, и в Москве. Слава о марийцах как о чрезвычайно воинственном народе распространялась далеко за пределы Поволжья. Князь А.М. Курбский в своих «Сказаниях» отмечал, что «черемиский язык не мал есть и зело кровопийствен» [Курбский, 1913. Стлб. 66]. В военных походах принимали участие даже женщины. По свидетельству П. Петрея (начало XVII века), когда марийцы «идут на неприятеля, вооружаются все, и мужчины и женщины, которые всегда встречают врага с такою же храбростью и отвагой, как и мужчины, стреляют назад и вперед себя в неприятеля, который и обращается в бегство» [О начале войн, 1997. С.177]. Соответствующим было и воспитание подрастающего поколения. С. Герберштейн (конец I четверти XVI века) в своих «Записках о Московии» указывает, что черемисы «весьма опытные лучники, причем лука никогда не выпускают из рук; они находят в нем такое удовольствие, что даже не дают есть сыновьям, если те предварительно не пронзят стрелой намеченную цель» [Герберштейн, 1988. С.164]. Вхождение Марийского края в состав Русского государства не было одноактным процессом. Летом 1551 года еще перед взятием войсками Ивана IV Казани российское подданство приняли горные марийцы и другие народы Горной стороны Казанского ханства (чуваши, татары, мордва). В октябре 1552 года, как только пала Казань, присягу русскому царю принесли и луговые марийцы. В ноябре 1552 года начались антимосковские вооруженные выступления народов Среднего Поволжья, известные под называнием «черемисские войны». В них наибольшую активность проявляли марийцы (черемисы). К тому же, до XVII века черемисами в официальных документах нередко называли чувашей, иногда и удмуртов. Черемисские войны, длившиеся с перерывами вплоть до 1585 года [Бахтин, 1998. С.139–170], завершились тем, что марийцы, как и другие народы бывшего Казанского ханства, окончательно влились в Российскую многонациональную державу. Марийцы и другие народы Среднего Поволжья столкнулись в целом с прагматичной, сдержанной и достаточно мягкой политикой Российского государства. Это было обусловлено не столько ожесточенным сопротивлением, сколько незначительной географической, исторической, культурной и религиозной дистанцией между русскими и народами Поволжья, а также восходящими к раннему средневековью традициями многонационального симбиоза, развитие которых в дальнейшем привело к тому, что называют дружбой народов. Несмотря на все потрясения, марийцы все же сохранились как этнос и стали органичной частью мозаики уникальной российской многонациональной цивилизации, став ее неотъемлемой частью. ИСТОРИЯ МАРИ В ХVII–ХХ веках Со второй половины ХVI века началось бегство части не желавших покориться марийцев от все усиливавшегося царского гнета в Закамские земли. Отрываясь от своей основной этнической массы, переселенцы положили начало формированию этнографической группы восточных мари. В тот период наблюдалась также передвижка на север части марийцев из Заволжской стороны Козьмодемьянского уезда и Нижнего Приветлужья в верховья Ветлуги и на Пижму и шло образование ветлужской этнографической группы. Одновременно происходило перемещение части привятских марийцев вниз по реке Вятке. В конце ХVI века на марийских землях были построены города-крепости Козьмодемьянск, Кокшайск, Царевококшайск, Царевосанчурск, Яранск, Уржум, Малмыж. Города стали центрами уездов с марийским населением и начавшим переселяться в Марийский край русскими поселенцами. Значительная часть луговых марийцев вместе с тем относилась к Казанскому уезду, в который входили: часть Арской, Галицкая и Алатская дороги. Следующий, «бунташный» XVII век начался стихийными бедствиями, голодом и смутой. Марийский край постоянно охватывали антифеодальные крестьянские войны, потрясавшие Российское государство. Так было и в 1606–1609 гг., позднее это повторилось во время восстания Степана Разина в 1670–1671 гг., а в 1774 году уже при «просвещенном» абсолютизме Екатерины II с особой силой проявилось во время крестьянской войны под предводительством Е.И. Пугачева. Потенциал сопротивления угнетателям, сохранявшийся в марийском народе, был значителен. Не случайно царское правительство в XVII веке, опасаясь новых восстаний, издало ряд указов, запрещавших марийцам заниматься кузнечным делом и изготовлением оружия. В XVII веке фактор пограничья для Марийского края отошел в прошлое. Постепенно складывается административная система управления с делением территории на уезды и волости. Козьмодемьянск и Царевококшайск, утратив прежнее военное значение, стали уездными городами, в которых сосредоточились местные органы управления, получили развитие торговля и ремесла. В это время начинается монастырская колонизация, сопровождавшаяся захватом угодий у марийцев. Раздача земель марийских крестьян-ясашников монастырям, русским помещикам и служивым татарам имела ограниченный характер. При этом крестьян-мари совсем не было среди помещичьих, монастырских и удельных крестьян, при передаче их угодий новым владельцам они выселялись со своих земель. Абсолютизм Петра I принес крестьянам еще большие тяготы. Резко увеличились размеры разнообразных денежных платежей и натуральных повинностей в пользу государства. В начале XVIII века крестьяне - ясачники были включены в категорию казенных (государственных) крестьян. В эту же категорию оказалась переведена основная масса служилых марийцев за исключением небольшой их части, которая, приняв христианство и обрусев, вошла в состав русского служилого сословия. С 1705 года на марийцев была возложена рекрутская повинность. В довершение всего в 1724 году, согласно указу Петра I, ясачные люди Среднего Поволжья переводились на подушное обложение. Как следствие этого тысячи марийцев стали переселяться на восток, в Башкирию и Предуралье. Массовая христианизация, развернувшаяся с 30–40-х гг. XVIII века, еще более усилила миграцию марийского населения на восток. Само крещение во многом носило формальный характер. Большинство новокрещеных втайне продолжали придерживаться своих прежних старинных обычаев и верований. XVIII век, который в исторической литературе принято называть веком Просвещения, ознаменовался появлением в Марийском крае первых промышленных предприятий, таких как стекловаренная, купоросная, полотняная, кожевенная и поташная мануфактуры. Получила свое развитие лесопильная промышленность: в конце XVIII века в крае было 20 таких предприятий, большинство из которых принадлежало купцам, таким как царевококшайские купцы Пчелины, владевшие семью лесопильнями. В 1749–1750 гг. в г. Царевококшайске открывается новокрещенская черемисская школа, которая в середине 50-х годов была переведена в Казань. В 1775 году публикуется первая грамматика марийского языка. В 1791 году в Козьмодемьянске открылось первое в крае малое народное училище. В городах края получила развитие торговля, началось каменное строительство. Марийский край все более втягивался в орбиту товарных отношений и становился аграрно-сырьевым придатком более развитых в экономическом отношении городов Российской империи – Казани, Нижнего Новгорода и Москвы. В правление Екатерины II была проведена губернская реформа, в результате которой число губерний в Российской империй было увеличено до 50. В результате административно-территориальной реформы марийцы оказались включенными в состав шести губерний: Казанской, Вятской, Нижегородской, Костромской, Пермской, Оренбургской. Последующее развитие Марийского края в течение всего ХIХ столетия шло в общем русле развития России. Экономика края основывалась на сельском хозяйстве, лесоразработках, мелкотоварной крестьянской промышленности. Марийский край был аграрным, сырьевывозящим районом Российской империи. Развитой фабрично-заводской промышленности в крае не имелось. В марийских землях господствовало мелкотоварное производство, а местная промышленность находилась на стадии капиталистической мануфактуры, где преобладал ручной труд. XIX век – время разложения крепостнических отношений в деревне и чрезвычайного обострения земельного вопроса. Хотя в случае с марийскими крестьянами верховным собственником выступал не помещик, а само государство, противоречия между ними отнюдь не были менее острыми. В 1842 году после проведения так называемой киселевской реформы управления государственными крестьянами (1837–1841 гг.) в Козьмодемьянском уезде вспыхнуло восстание, которое власти «усмирили» при помощи солдат, казаков и артиллерии. Крестьяне протестовали против общественных запашек и всевозможных поборов царских чиновников. Отмена крепостного права в феврале 1861 года и Положение о государственных крестьянах 1866 года не сняли противоречий, накопившихся в аграрной сфере, что привело к новым волнениям и восстаниям среди марийских крестьян в 1880-е годы. Вплоть до революции 1905–1907 гг., да и после нее крестьяне страдали от малоземелья. Поэтому не случайным было их сопротивление столыпинской аграрной реформе, разрушавшей сельскую общину и ориентированной на крепких хозяев-кулаков, выделявшихся из общины на хутора. Удельный вес бедных безлошадных крестьян в Марийском крае с 17% в начале XX века увеличился к 1913 году почти в полтора раза [История Марийской АССР, 1986. С. 232]. После отмены крепостного права, в условиях развития капитализма в России, произошли значительные изменения в социально-экономическом и духовном развитии марийского народа. Новые, капиталистические отношения разрушали прежние патриархальные устои жизни и быта народа мари. В крае функционировали сельские ярмарки, базары, открывались торговые заведения, медицинские учреждения. Земство уделяло немало внимания повышению культуры земледелия, развитию промыслов. Вместе с тем это не привело к формированию у марийцев капиталистической социально-классовой структуры. Активизировалась просветительская деятельность церковнослужителей и земской интеллигенции среди коренного населения. Открывались земские и министерские начальные училища, церковно-приходские, миссионерские учебные заведения и школы грамоты. Появились сельские библиотеки. Стала издаваться на марийском языке переводная литература, в том числе и учебная, что значительно расширило возможность использования родного языка в учебном процессе. Проводились научно-краеведческие исследования. Наметившееся повышение уровня культуры марийского населения способствовало пробуждению у него этнического самосознания, которое, в частности, проявлялось в форме религиозного движения, выступавшего за сохранение традиционной религии. Низкий уровень экономического развития края, хозяйственная замкнутость натурального хозяйства, малая миграционная подвижность, неразвитость транспортных средств и путей сообщения затрудняли этническую консолидацию марийцев. Серьезным препятствием в формировании единой марийской этнической общности являлись диалектные различия в языке, а также локальные особенности культуры. Начало ХХ века характеризовалось проникновением в марийскую среду просветительских и освободительных идей. В годы первой российской революции наблюдались активные выступления марийских крестьян (деревни Кокшамары, Митькино, Пертнуры). Особенно следует отметить распространение революционных листовок на марийском языке (Моркинская, Больше-Юнгинская волости). Показателем роста демократического влияния и национального самосознания было издание журнала-ежегодника «Марла календарь» с 1907 года, зарождение марийской общественно-политической мысли (В.М. Васильев), художественной литературы (С.Г. Чавайн), развитие школьного дела на родном языке. Национальное движение народных масс, начавшееся в результате Февральской революции, продолжалось и расширялось. Это выразилось и в том, что создавались новые различные марийские общества, многие из которых проводили заметную культурно-просветительскую работу на родном языке, а некоторые стали заниматься и социально-политическими вопросами. Их деятельность объединялась Центральным союзом мари, в котором проявлялись различные течения марийского национального движения, но преобладало влияние демократической интеллигенции. Эта организация претендовала на руководство всей работой среди марийского населения, а ее лидеры зачастую противопоставляли себя Советам, в сложных военно-политических условиях лета и осени 1918 года заняли неопределенную, выжидательную позицию по отношению к советской власти. В то же время радикально-революционное крыло марийского национального движения развернуло большую работу по советскому строительству среди родного народа. Были созданы марийские отделы и секции при волостных, уездных, губернских Советах и большевистских комитетах, в органах народного образования. Большевики в первые годы своего правления сделали немало для осуществления ожиданий ранее угнетенных национальностей. Это ощутил тогда и марийский народ. Для него расширились возможности развития печати на родном языке, внедрялось национальное школьное дело. 4 ноября 1920 года по декрету ВЦИК и Совнаркома в составе РСФСР была образована Марийская автономная область. Так, впервые в своей истории марийцы получили свою государственность, хотя и в форме автономии. Это имело важное историческое значение, в нее вошли территории, где проживало немногим более половины всего марийского этноса. Компактно проживавшие восточные и северо-западные марийцы, территориально не вошедшие в состав автономной области, пользовались довольно широкой культурной автономией. В целом национальная жизнь, культура, печать, школа на родном языке получили в первые годы Советской власти значительное развитие. Принимались решения по «реализации марийского языка» в делопроизводстве, в деловой переписке, по «коренизации аппарата», т.е. по подготовке руководящих кадров коренной национальности в автономной области. Началась целенаправленная подготовка специалистов путем направления молодежи в рабфаки, центральные вузы. К 1930-м годам большинство детей школьного возраста обучалось на родном языке. В Марийской АО появились педагогический и лесотехнический институты, начали работать научно-исследовательский институт языка, литературы и истории, профессиональный национальный театр. За короткий срок получили развитие все жанры литературы. Сформировался значительный отряд национальной интеллигенции. Но уже с рубежа 1930-х годов многое в судьбе народа изменилось. Хозяйственно-экономическое развитие марийского крестьянства было подорвано насильственной массовой коллективизацией, «раскулачиванием». Тогда же подверглись репрессиям старые беспартийные «буржуазные» интеллигенты; их практически уничтожили. За два десятилетия Марийская республика (5 декабря 1936 года автономная область была преобразована в автономную республику), добилась немалых достижений в культурном развитии, однако они оказались в значительной степени подорваны. В годы Великой Отечественной войны марийцы, как и весь советский народ, мужественно сражались на фронтах, трудились в тылу, внося свой посильный вклад в достижение Победы. Несмотря на немалые трудности послевоенного времени, социально-культурное развитие продолжалось. В литературу, театр пришло новое поколение. В изобразительном искусстве, музыкальной жизни прерванная связь поколений и времен восстанавливалась в результате деятельности созданной в начале 1960-х годов музыкально-художественной школы-интерната для одаренных детей коренной национальности. Положительные тенденции проявились в работе вокально-хореографического ансамбля «Марий Эл», открытии Марийского университета, музыкального театра. В послевоенные десятилетия усиленно развивалась экономика республики: строились крупные животноводческие комплексы, мощные птицефабрики, обустраивались центральные усадьбы колхозов и совхозов. Велись промышленные стройки. Сопутствующие этому миграционные и интеграционные процессы способствовали усилению межэтнических связей, формированию многонациональных производственных коллективов. В 1970–1980-е гг. Марийская республика поступательно развивалась вместе со всей страной, наращивая свой социально-экономический и культурный потенциал. Всеобщий кризис, охвативший страну к концу 80-х годов и вызвавший распад Советского Союза, тяжело отразился на экономике республики. Не имея значимых природных ресурсов, республика, по сравнению с соседними регионами, особенно остро ощутила все негативные последствия развала промышленности и сельского хозяйства. Как следствие социально-экономических и общественно-политических преобразований начала 90-х годов, резко снизился жизненный уровень населения, особенно в сельской местности. Не принесли улучшения ни процессы «суверенизации», ни новые социально-экономические отношения, ни новые институты политической власти. В 1992 году республика стала называться «Республика Марий Эл», а в 1995 году приняла новую Конституцию. Восстановление разрушенного «перестройкой» хозяйства было не под силу оставшейся у власти политической элите прошлого времени. Процессы и тенденции, развивавшиеся в экономической, социальной и культурной сферах жизни республики, были тождественны общероссийским, но на жизни населения республики сказывались более тяжелым образом. Практически по всем показателям социально-экономического развития республика опустилась в группу беднейших и слаборазвитых регионов Российской Федерации. К концу 1990-х годов в республике сложилась острая кризисная ситуация в политической, социальной и экономической сферах. Очевидной стала необходимость политических перемен и оздоровления форм и методов управления практически во всех сферах жизни республики. Первые годы нового тысячелетия характерны началом экономического роста, темпы которого стали опережать развитие многих других субъектов Российской Федерации. Республика избавилась от огромного финансового бремени долгов, накопившихся за период кризисных 90-х годов, успешно решена проблема своевременной выплаты заработной платы и социальных пособий. Резко изменилась инвестиционная ситуация, из года в год усиливается приток капиталов в республику. Преображается казавшаяся безысходной ситуация в аграрном секторе экономики. Газификация марийской деревни привела к развитию производства, росту строительства и улучшению быта сельского населения. Много положительных перемен произошло и в других отраслях хозяйства. За первые годы нового тысячелетия увеличились ассигнования на развитие культуры, здравоохранения и образования республики. Усилилось внимание к вопросам сохранения и развития богатейшего этнокультурного наследия народов Марий Эл. За последние годы Республика Марий Эл превратилась в один из важнейших центров финно-угорского содружества. Получили широкое признание в финно-угорском мире театральные, телевизионные, литературные и другие финно-угорские фестивали, смотры, конкурсы. Расширяются и укрепляются дружеские связи и взаимодействие Марий Эл с другими регионами Российской Федерации и зарубежными странами. Сегодня Республика Марий Эл является динамично развивающимся субъектом Российской Федерации, вносит значительный вклад во внутрироссийскую консолидацию и в укрепление российской государственности. Марийский народ, традиционно отличающийся высоким уровнем толерантности, трудолюбием и жизнестойкостью, вместе с другими народами республики активно участвует в возрождении родного края, в укреплении и развитии Российского государства, в составе которого он проживает уже более 450 лет.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 63 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |