Эвелина стояла рядом со мной с отсутствующим видом. С ней тоже было не все в порядке.
– Здравствуй, – произнесла я осторожно.
– Здравствуй, – ответила она безразлично.
Я поняла, что разговаривать с ней бесполезно, и поискала глазами Сергея. Он что-то живо обсуждал со своим приятелем. Что именно – я не могла услышать, потому что на перроне было шумно.
– Надеюсь, травка у него с собой, – сказала вдруг Эвелина.
– Что?
– Травка.
– Какая травка?
Эвелина не ответила. На меня она даже не посмотрела, взгляд ее был устремлен в сторону парней. Марат размахивал руками и казался чем-то недовольным. Потом он достал бумажник и начал отсчитывать деньги.
– Слишком много, – тем же равнодушным голосом заметила Эвелина. – Это не за травку. Это за тебя.
– О чем ты говоришь? – Я ничего не понимала. – Какая травка?
– Травка, – ответила она. – Которую курят. Ты что, с луны, что ли, упала? – Наконец-то она повернулась ко мне. – О, да ты и в самом деле с луны, – сказала она и покачала головой. – Или из какой-нибудь деревенской дыры.
Очевидно, она поняла это по моим джинсам. Они и вправду были немодные. Джинсы с аппликациями на задних карманах были в большом ходу у нас в деревне, но в Питере я таких не видела.
– А что, травку надо курить? Разве нельзя курить сигареты?
– Подруга, ты меня утомила, – сказала Эвелина и отвернулась.
Я продолжала смотреть на Марата и Сергея. Похоже, они закончили дела и выглядели довольными. Пожав друг другу руки, они вернулись к нам.
– Ну, познакомились? – поинтересовался Сергей.
– Немного, – улыбнулась я.
– Мне один хрен, с кем ехать, – ответила Эвелина.
– Не груби, – строго обратился к ней Сергей. Марат только засмеялся.
– Тем не менее мой рот тебе нравится, – парировала Эвелина. – Между прочим, если ты не дал ему травки, я вообще никуда не поеду.
– Успокойся, Эвелина, успокойся, – сказал Марат. – Получишь что хочешь.
Я была удивлена. Что общего Сергей, такой интеллигентный, хорошо воспитанный человек, мог иметь с этими странными людишками?
– Пойдем, Наташа, я провожу тебя в купе, – мягко сказал он, взял мой чемодан и быстрыми шагами направился к вагону. Я побежала за ним.
– Сергей, я боюсь этих людей, – произнесла я, едва переводя дыхание.
– Брось, никакой опасности.
– Кто такой Марат?
– Делец, продает-покупает – ну, ты знаешь…
– Он твой друг?
– Нет, но Марат знает моего школьного приятеля. Я ему уже позвонил.
– Он встретит меня на вокзале в Минске?
– А как же, обязательно.
Слова Сергея выглядели убедительно. Я понемногу стала успокаиваться.
– Он будет ждать тебя на перроне, когда поезд прибудет в Минск.
– Тогда мне незачем ехать с Маратом.
– Нет, лучше ехать всем вместе.
Я все еще сомневалась, нужна ли мне такая компания. Выглядела она неприглядно.
– Наташенька, – продолжил Сергей, – они тебе помогут в дороге. Марат и Эвелина тоже едут в Вильнюс.
– Ладно, может, ты и прав, – вздохнула я, хотя все внутри противилось. Все-таки мне следовало ехать не с Маратом, а с надежным Сергеем.
– Думай позитивно! – сказал Сергей бодрым голосом. – Тебя ждет хорошая работа, дорогуша!
Я снова вздохнула. Работа – это хорошо, но… Но в конце концов я все-таки не какая-нибудь там школьница. Если что, я и сама могу справиться на месте. Хотя… знать бы, как сложится в Вильнюсе.
– Завтра в девять часов утра поезд будет в Минске, – сказал Сергей. – Радик, мой школьный товарищ, встретит вас на машине и отвезет в Вильнюс.
– Радик – что за смешное имя! Оно не русское?
– Нет, он литовец. Именно поэтому он может без всяких проблем забрать вас из Минска.
– Но ты говорил, что он живет в Лиде! – выпалила я удивленно. Это расходилось с тем, что Сергей говорил накануне. Мои страхи снова зашевелились.
– Поезд номер пятьдесят один Санкт-Петербург – Минск отходит через три минуты, – объявил женский голос.
– Ну, поторопись, – сказал Сергей, оставив без внимания мое замечание. – Поезд скоро отойдет.
Он обернулся, чтобы убедиться, идут ли за нами Марат и Эвелина.
– Эй, побыстрее! – крикнул он им. – Поезд скоро отходит.
Сергей достал мой билет и отдал его проводнице, стоявшей у входа в вагон.
– Присмотрите за ней, чтобы у нее все было в порядке.
Я видела, как он сунул несколько банкнот ей в руку. Потом он обнял меня и слегка прижал к себе.
– Успехов и всего хорошего!
– Скоро увидимся, – кивнула я ему.
– Конечно! – Он кивнул мне в ответ.
– Спасибо за доброту, – сказала я. – Я этого никогда не забуду.
Поезд тронулся, я стояла в дверном проеме и махала рукой Сергею. Из глаз катились слезы. Внезапно я почувствовала себя одинокой, всеми покинутой. Почему я не съездила в Трудолюбовку, чтобы попрощаться с бабушкой? Как она там? Бабушка будет обо мне беспокоиться, если я не дам о себе знать. Дура я дура, даже не удосужилась послать ей открытку, все так быстро завертелось с Сергеем.
Успокаивая себя, я решила, что надо будет написать письмо бабушке, как только окажусь на месте. Зачем заранее беспокоить пожилую женщину…
Я вошла в купе, где уже сидели Марат и Эвелина, вскарабкалась на верхнюю полку, легла и стала смотреть в окно. Пятнадцать часов пройдут быстро, подумала я. Скоро мы будем в Минске, а через несколько часов, уже в Литве, у меня начнется новая жизнь.
Петербургские дома скоро сменили низкие деревянные домишки пригородов. Они были такими же запущенными, как в Трудолюбовке. Заборы сгнили, калитки перекосились, бедность, казалось, глядела изо всех щелей. Я вздохнула. Почему мы никак не можем вылезти из нищеты, несмотря на то что день и ночь ишачим? Взять, к примеру, бабушку. Она горбатилась всю свою жизнь, а жила скудно. Круглый год бабушка ходила на ферму в одних и тех же резиновых сапогах и в одной и той же фуфайке, не имея шанса поехать куда-нибудь и купить себе нормальную одежду. Она даже еду нормальную не могла себе позволить. Ее пенсии после тридцати лет работы в колхозе не хватило бы на оплату счета за ужин, которым угощал меня Сергей. Нет, жить так, как жила бабушка, мне не хотелось. Слава богу, мне не придется больше возвращаться в Трудолюбовку!
Я не заметила, как уснула, и проснулась только под утро, когда меня растолкала Эвелина.
– Ты что, сходить не собираешься? – спросила она грубо.
Я потянулась и спрыгнула с полки. Не буду я на нее сердиться. Скоро мы расстанемся и никогда не встретимся. Мне не хотелось портить себе настроение ссорой. Я и представить себе не могла, что проведу с Эвелиной много дней в одной комнате и даже в одной кровати!
Глава четвертая
Поезд начал тормозить, и я выглянула из окна. Ничего особенного. Платформу накрывала стеклянная крыша, люди стояли под крышей и ждали поезда. Точно как в Питере. Никакой разницы. Я даже разочаровалась – до чего все одинаково. Все-таки Минск – иностранный город, но здесь все было, как дома. Ну, ничего, скоро я буду в Вильнюсе, а уж там-то все будет иначе.
Вот бы бабушка удивилась, если бы узнала, что ее внучка Наташа поехала за границу! Сама-то она вряд ли когда решилась на такое, да и куда она могла поехать? Бедная бабушка! Ее жизнь почти закончилась, а она ничего не видела, кроме Трудолюбовки. Да, во время войны она жила за уральскими горами, она рассказывала об этом, но я плохо ее слушала. Это было не так интересно.
– Уходим, – прервала мои размышления Эвелина. – Поторопись.
Я взяла чемодан и пошла к выходу. На улице было тепло. Поезд подошел в четверть десятого утра, а уже здорово пригрело. В Петербурге не так – по утрам там прохладно. Возможно, из-за того, что город находится на берегу Финского залива, откуда дуют ветры. Я даже слышала, как петербуржцы говорят: «Погода у нас переменчива, как настроение молодой девушки».
Выгрузившись из вагона, я стала ждать приятеля Сергея Радика, который должен был прийти и забрать нас. Интересно, как он меня узнает среди множества народа, толпившегося на перроне? Рядом со мной стояла Эвелина. Она была настроена вполне миролюбиво и даже улыбалась мне. Я украдкой понаблюдала за ней. А она в порядке… Светлые волосы рассыпались по плечам, пышная челка спадает на высокий лоб. Глаза голубого цвета – как и ее супермодный топ, едва прикрывавший пупок. На пупке я разглядела небольшое колечко. Это было клево! Плотно облегающие джинсы Эвелины конечно же отличались от моих, на ногах – босоножки на высоких каблуках.
И как такая симпатичная девушка могла общаться с Маратом, который более походил на волосатую обезьяну, чем на человека? Ко всему прочему, он говорил языком дебила. Почти каждое слово перемежалось матом. Вот и сейчас, когда он стоял и с кем-то разговаривал по мобильному, он не мог облечь свои мысли в сколько-нибудь разумное предложение.
– Я, блин, торчу здесь хрен его знает сколько, понял, ты, лох? – кричал он в трубку. – Пошевели задом и быстренько хиляй сюда, козел вонючий!
Я фыркнула и спросила Эвелину:
– В школу-то Марат когда-нибудь ходил?
– Откуда мне это знать?
Я поняла, что говорить с Эвелиной о школьных годах Марата бесполезно. Но мне хотелось выудить у нее хоть немного информации, пока мы стояли и ждали того, кто, по словам Марата, должен был быть уже здесь.
– Ты живешь в Питере? – начала я осторожно.
– Нет, я вообще не знаю, где живу. Вот это да! Странно!
– А кем ты работаешь?
– Проституткой, – ответила она с отвращением и посмотрела в сторону Марата.
Я засмеялась. Интересно! Я поняла так, что она имела в виду своего приятеля. Быть с ним для любого нормального человека было бы равносильно проституции.
– Он богатый?
– Кто?
– Ну, твой друг, Марат.
– Он мне не друг. Он сутенер.
– Кто? – Я не поверила своим ушам.
– Мой сутенер.
Я изумленно посмотрела на Эвелину. Может, она шутит? Но она сказала это так, будто говорила о расписании поездов. Я раскрыла рот, чтобы спросить о Вильнюсе, но Марат уже кончил говорить по телефону и подошел к нам.
– Возьмем такси.
– А, ну ладно, пока, – сказала я, – спасибо за компанию.
– Поедешь с нами, – сказал Марат.
– Нет, – возразила я. – Сергей сказал, чтобы я дождалась его приятеля Радика. Так что я буду ждать его здесь.
– Ты поедешь со мной. – Марат пристально посмотрел на меня, и я запаниковала.
Я не поняла, почему его взгляд так напугал меня. Может быть, потому, что в нем было что-то грубое, звериное. Но я не думала ему подчиняться. Сергей же сказал, чтобы я ждала Радика на перроне.
– Он не придет.
– Откуда ты знаешь?
– Я только что разговаривал с ним по телефону, так его мать!
– Что же мне делать? – спросила я, понимая, что дела идут совсем не так.
– Почешем к нему, – жестко сказал Марат. —И ты поедешь с нами.
Я взяла чемодан и поспешила за Маратом. Выбора у меня не было. Оставаться одной в незнакомом городе и без денег было страшно. Уж лучше поехать вместе со всеми к этому Радику, который все-таки был другом Сергея.
Перед вокзалом раскинулась большая площадь. Солнце слепило меня, и я прищурила глаза. Несмотря на неприятный разговор с Маратом, настроение было отличное. Да, Радик не встретил меня, как договаривались, но все, конечно, утрясется. Разве может быть иначе? Я шла за Эвелиной и думала о том, что она сказала. Неужели и вправду она работает проституткой, а Марат – ее сутенер, или она все-таки пошутила? Вообще говоря, какое мне дело до того, чем они занимались с Маратом. Я только должна вместе с ними доехать до Вильнюса, а потом буду работать в казино.
Марат поймал такси, и мы поехали куда-то на окраину Минска. Марат без умолку болтал по мобильнику, а я сидела с Эвелиной на заднем сиденье и молчала.
В присутствии Марата я не осмеливалась расспрашивать ее.
Такси остановилось перед обычной высоткой, каких было много и в Питере: скучные бетонные панели, взгроможденные друг на друга, в каждой ячейке – по окну. Получалось, что люди ходили по головам друг друга, разделенные полом/потолком. Когда я жила в общежитии, то об этом не думала, хотя общежитие выглядело так же, как этот дом в Минске. Мне вдруг сильно захотелось в наш деревянный дом в Трудолю-бовке. Да, там не было водопровода и туалета, воду мы таскали в ведрах из колодца, а по нужде выбегали на мороз, но жили мы не так тесно и уж точно не как в муравейнике.
– Ну ты, блин, как зомби. Пошли, – приказал Марат. Я подняла чемодан, который в эту минуту показался мне якорьком, цеплявшимся за прошлое, за ту жизнь, что осталась в Трудолюбовке, и послушно пошла к подъезду.
В нос ударил острый запах кошачьей мочи и прокислых щей. Я закашлялась.
– От коровок, за которыми ты подчищала дерьмо, пахло небось не лучше? – с издевкой спросила Эвелина.
– Я не прибирала за коровами, – ответила я, не скрывая обиды. – Даже если я из деревни, это вовсе не означает, что стояла по колено в дерьме, – солгала я, слегка приукрасив действительность.
Конечно, мне приходилось убирать навоз из-под коров, когда я помогала бабушке на ферме. Мне было жаль животных, за которыми никто не ухаживал. Скотник дядя Ваня, бывало, по нескольку дней пил и не приезжал на ферму. Тогда мы с бабушкой надевали высокие резиновые сапоги, брали лопаты и чистили стойло вручную. Но мне не казалось, что в стойле дурно пахнет, – скорее наоборот. Мне нравились эти запахи, они были свежими и здоровыми – в отличие от вони, исходившей от мусоропровода.
Квартира, куда постучал Марат, находилась на первом этаже. Еще на улице я обратила внимание, что на всех окнах стоят ржавые решетки. Дверь тоже была стальной. Марат стучал как-то по-особому. Возможно, это был код, подумала я. Боже мой, как в тюрьме…
– Спит он, что ли? – сказала Эвелина.
В эту минуту дверь слегка приоткрылась. Кто-то наблюдал за нами через промежуток, ограниченный цепочкой.
– Входите, – услышала я чей-то хриплый голос. Выше я говорила о запахах, пропитавших подъезд…
Они были приятнее, чем запах, исходивший из квартиры. Представьте себе жуткий коктейль из застарелого табачного дыма, алкогольных паров, человеческого пота и мочи… Меня чуть не вырвало, я с трудом справилась со спазмами.
– Ты под кайфом? – спросил Марат парня, стоявшего на пороге.
– А, сделал пару затяжек, – процедил тот.
Я смотрела на него, широко раскрыв глаза. Неужели Радик – школьный товарищ Сергея? Судя по описаниям, это был он. Шрам на щеке, светлые короткие волосы (казалось, их кто-то неумело обкорнал), большой прямой нос… Когда Сергей рассказывал о нем, я представляла стильного парня, как и он сам, аккуратного и дорого одетого. Этот же был в растянутых на коленях трениках и грязной футболке. Глаза безразличные, пустые… Кроме того, от него разило перегаром. Скорее он был похож на бомжа, чем на одноклассника модного Сергея.
Мне стало настолько не по себе, что захотелось немедленно уйти. Но как же я уйду, когда цель – работа в казино – была близка как никогда.
– Радик, – закричала Эвелина из комнаты, куда она прошла без всякого разрешения. По всей видимости, она была здесь и раньше. Мои надежды, что мы попали не в ту квартиру, развеялись.
Радик не ответил. Он таращил на меня свои стеклянные глаза.
– Радик, где у тебя травка? – опять закричала Эвелина.
– Ты ее еще не заслужила, – ответил наконец Радик, не переставая пялить на меня глаза. Я почувствовала, как по моей спине покатились капельки холодного пота. Мне стало очень страшно.
– Ладно, иди сюда, я пососу у тебя, – как сквозь вату долетел до меня голос Эвелины.
Радик перестал смотреть на меня, повернулся и исчез в комнате. Я поставила чемодан в прихожей и пошла в туалет. Мне захотелось писать. Совмещенный с ванной туалет был таким грязным, что я не смогла сесть на стульчак и была вынуждена сделать все стоя. Вытирать руки противной тряпкой, которая когда-то была полотенцем, я тоже не смогла. Как только я все сделала, я пробкой выскочила в коридор.
В коридоре я столкнулась с Маратом, который стоял с опущенными брюками и массировал член. Я невольно посмотрела в том же направлении, куда смотрел и он. Увиденное привело меня в шок: Эвелина сидела перед Радиком на корточках и делала ему минет.
Я бросилась обратно в туалет, и меня стало рвать. Не знаю, сколько я простояла над унитазом, но когда я вышла, все сидели за кухонным столом, загроможденным немытой посудой, и молча курили, как будто ничего не произошло.
Вероятно, мне все показалось, подумала я, не зная, что делать дальше. Мне казалось, что я попала в какое-то нереальное кино. Люди, которые окружали меня, тоже казались нереальными: Эвелина, роскошная, почти голливудская блондинка, похожий на обезьяну Марат и стеклян-ноглазый Радик. Они говорили на странном языке, курили травку вместо табака и открыто занимались сексом друг с другом. Разве такое бывает? Нет, здесь что-то не так!
– Хочешь затянуться? – спросил Радик.
– Нет, спасибо, я не курю.
– Твоя проблема, – ответил он и захохотал. Я не поняла, чему он смеется.
– Хватит валять дурака, – сказал Марат. – Нам пора уходить. Через несколько часов наш человек на таможне кончает работать, и тогда нам придется ждать пару дней, пока он снова заступит на смену.
– А я не тороплюсь, – пожал плечами Радик.
– Время – деньги. Я должен бабки. Я тысячу баксов за нее выложил.
«О ком это он, – подумала я. – Какие странные люди».
– О’кей, – ответил Радик. – Уходим. Сейчас брошу пару трусов в сумку – и готов.
– Эвелина, – прошептала я. – Что ты куришь? Странно пахнет.
– Гашиш, – ответила она кратко.
– Гашиш? Это ведь наркотик!
– Гашиш – травка, а не наркотик. Попробуй.
Я испугалась, поскольку знала: употреблять наркотики – наихудшее зло для человека. Я слышала, как мама ругалась однажды с бабушкой, когда та пилила ее за пьянку. Мама ей тогда ответила: «Скажи спасибо, что пью, а не колюсь», – и я поняла, что наркоманы хуже алкоголиков. Я понятия не имела, как выглядят наркоманы, но смотреть на то, как мама приходит домой пьяная и грязная, как она ругается и как ее выворачивает наизнанку, как она ворует деньги у бабушки, было малоприятно. Мы жили очень бедно, но бабушка все равно умудрялась отложить копейку-другую на одежду и учебники для меня. Когда мать воровала деньги, бабушка приходила в отчаяние.
Бывало, мать вообще не являлась домой. Бабушка в такие дни вздыхала целый вечер, но я ничем не могла ей помочь.
– Нет, спасибо, – с ударением на каждом слове ответила я Эвелине. – Я не хочу пробовать.
– В твоей сраной деревне все так воспитаны или только ты кочевряжишься? – раздраженно спросила Эвелина.
– Извини, я не понимаю, о чем ты.
– Вот-вот! Спасибо, да, спасибо, нет, извини, прости! – передразнила она меня.
– Что же тут плохого – говорить так?
– Посмотрим, как ты запоешь через пару дней, – хриплым голосом засмеялась Эвелина.
– Кончай базар, уходим, – крикнул Марат из прихожей.
Эвелина затушила свою сигарету, и мы вышли вслед за парнями. Радик, хотя и сменил свои треники на джинсы, выглядел преотвратно, и от него по-прежнему несло перегаром.
– Эй, ты не можешь вести машину в поддатом состоянии, – сказал Марат Радику, который, пытаясь открыть дверцу, едва не упал.
– Заткнись, ты мне кто – папаша? – огрызнулся Радик. Вставить ключ в дверной замок было для него непосильной проблемой.
– Короче, я поведу. – Марат отнял у Радика ключи и оттолкнул его в сторону.
Тот потерял равновесие и рухнул на асфальт.
– Эй, телки, помогите втащить его в машину, – прикрикнул на нас Марат. – Протрезвится, пока доедем.
Мы с Эвелиной взяли Радика под руки и с большим трудом втиснули его на переднее сиденье. Потом мы бросили наши вещи в багажник и поехали. По рассказам Сергея, от Минска до Лиды было не больше двадцати километров, но мы ехали около трех часов, которые показались мне вечностью. Я все время думала о том, что произойдет, если меня обнаружат пограничники. Наверняка попаду в тюрьму. В лучшем случае меня вышлют обратно. А Марат и Радик поедут дальше. Обратно в Питер они меня не повезут. Было бы глупо полагать, что они это сделают.
Эвелина сидела рядом со мной и спала.
Марат гнал по шоссе как бешеный, обгоняя одну машину за другой. Мы остановились только один раз, чтобы заправиться. Наконец, миновав Лиду, наша машина подъехала к границе. Марат толкнул Радика в бок, чтобы тот проснулся, и повернулся ко мне.
– Твой паспорт.
– Какой паспорт? – удивилась я.
– Дай мне твой паспорт! – сказал Марат сердито.
– Зачем?
– Я пойду с ним к пограничникам.
– Я и сама могу пойти.
– Твою мать, ты совсем сдурела! – заорал он. – У тебя виза есть?
– Нет, – ответила я. – Визы у меня нет.
– Так какого хрена…
Я вытащила паспорт из заднего кармана, все еще сомневаясь, давать или не давать, но Марат грубо выхватил его из моих рук.
– А ты, – сказал он проснувшейся Эвелине, – спрячь ее за своими долбаными тряпками.
Небрежно сунув мой паспорт в карман куртки, он вышел из машины. Последнее, что я увидела, – как он твердым шагом направляется к пограничной будке. Эвелина заставила меня втиснуться между сиденьями и положила на меня сверху свои вещи. Я закрыла глаза и постаралась дышать ровно. Пока я лежала под вещами Эвелины, меня мучила одна мысль: зачем Марат забрал мой паспорт, если они меня спрятали? Это как-то не состыковывалось с ситуацией и настораживало меня.
Сколько я пролежала так, не знаю – может, полчаса, может, побольше, но наконец я услышала голос Марата и выглянула из-под барахла:
– Могу я теперь сесть?
– Лежать! – взревел он. – Мы, блин, скоро подъедем к литовской границе!
Съежившись, я поспешно набросала на себя вещи Эвелины.
Машина снова остановилась, и Марат вышел. Я боялась пошевелиться. Мои руки и ноги затекли, болела спина. Все тело ныло, и я с трудом удерживалась от слез. Зачем только я согласилась на эту авантюру? Они сделали меня преступницей! Преступницей! Это хуже, чем наркоманкой!
– Стольник – и никаких проблем! – Как сквозь вату долетел до меня голос Марата.
– Этот хрен, должно быть, купается в капусте, – зацокал Радик. – Сколько мы уже переправили в Литву!
– И не только мы, есть и другие, – отозвался Марат.
– Надо бы и мне устроиться на КПП, – засмеялся Радик. – В Европе будет тесно от новых граждан, а в моих карманах – от баксов.
– Мы и так неплохо капусту рубим, – довольно сказал Марат. – Только бы наши шлюшки работали получше. Ты как, Эвелина?
– Заткнись, – услышала я голос Эвелины.
Нетрудно было понять, почему она ругается. Не всякому понравится, когда тебя то и дело называют проституткой. Я бы тоже оскорбилась.
– Ну – теперь можно? – спросила я.
– Выходи, – кратко ответил Радик.
Я вылезла из-под барахла и села на сиденье.
– Где мой паспорт? – спросила я у Радика, хотя прекрасно знала, что он у Марата. Но спрашивать у Марата я боялась.
– Тебе не нужен паспорт. Получишь его в Вильнюсе.
В Вильнюсе так в Вильнюсе, вздохнула я. Честно говоря, было не до паспорта. Болели ноги, затекли руки – еще бы, проторчать столько между сиденьями. Наклонившись, я помассировала икры, чтобы кровь вновь начала циркулировать. Лучше всего было бы, конечно, остановиться и немного размяться.
– Можно остановиться? Мне нужно в туалет, – попросила я.
– Подождешь, скоро приедем, – ответил Радик.
Он все-таки был добрее Марата, и в будущем я решила обращаться только к нему. К тому же он был школьным товарищем Сергея. «Скоро приедем? – подумала я. Вряд ли… До Вильнюса не меньше часа езды – во всяком случае, так говорил Сергей».
– А что, Вильнюс находится неподалеку от границы? – спросила я у Радика.
– Нам не нужен Вильнюс. Тебе сначала надо пройти вводный курс, – захохотал Марат.
– Но Сергей обещал… – пыталась я возразить.
– Забудь, что тебе обещал Сергей. Тут я командую. – Марат посмотрел на меня своими страшными глазищами через зеркало заднего обзора.
Внезапно меня охватил липкий страх. Я почувствовала, как он заползает мне в живот, распространяется по всему телу и сжимает горло. Мне хотелось закричать, но я не смогла выдавить из себя ни звука. В панике я взглянула на Эвелину, но она сидела спокойно и ела яблоко.
Машина свернула на проселочную дорогу, которая через лесок вела к коттеджному поселку. По всей вероятности, это были дачи богатых вильнюсцев. Все дома были окружены кирпичными стенами высотой не менее двух метров.
Марат остановился перед стальными воротами и посигналил. Некоторое время спустя ворота открылись, и мы въехали во двор.
Глава пятая
Ворота с грохотом захлопнулись за нами – банг! – и я почувствовала новый прилив страха. Мы вышли из машины. Двор был пустой – ни деревьев, ни клумб с цветами, только припаркованные в ряд автомобили. По периметру забора вилась колючая проволока. Это напомнило мне тюрьму, которую я видела в кино. У нас в Трудолю-бовке вокруг домов не было никаких заборов, если не считать низкой деревянной ограды, защищающей дворы и огороды от набегов коз и кур, свободно разгуливавших по деревне. Никому бы и в голову не пришло прятаться за кирпичной стеной, да и где взять на нее деньги. Не было денег и на трехэтажные виллы – такие, как здесь.
Единственным деревянным строением на огромном пустом дворе была небольшая избушка, по-видимому баня. Туда и направился Радик с моим чемоданом в руках, в то время как Марат пошел в дом.
Кто-то, вероятно, наблюдал за нами из окна, так как в большом доме открылась массивная дубовая дверь, и наружу выскочила огромная рыжая собака с купированными ушами.
– Тарзан, стоять! – раздался мужской голос. Собака остановилась в двух шагах от меня, присела и стала сопеть, будто ожидая команды «фас!». Из открытой влажной пасти текла слюна. Я не могла оторвать взгляда от мощных зубов псины.
– Не разевай рот, – закричал мне Радик. – Иди сюда.
– Ид-ду, ид-ду, – пролепетала я и хотела шагнуть, но от страха не смогла сдвинуться с места.
Подошедшая Эвелина потащила меня за рукав. Выражение ее лица изменилось, теперь оно не было безразличным. Что вообще происходит за этими высокими стенами, во дворе, который караулит этот монстр?
Я хотела спросить об этом Эвелину, но она быстро шла вперед. Я поплелась за ней к избушке, оставив свои вопросы на потом.
Как я и предполагала, избушка оказалась баней. В предбаннике стояли четыре плетеных кресла и низкий стол, в углу лежали два голых матраса. В одном из кресел сидела девушка.
– Будешь жить тут, – сказал Радик, бросил мой чемодан на матрас и вышел.
– Жить тут? Что ты имеешь в виду? – крикнула я вслед ему, но он не ответил.
– Ночевать будешь тут, – насмешливо произнесла девушка в кресле.
Трудно было сказать, сколько ей лет, – можно было дать и двадцать, и тридцать. Короткие, плохо постриженные и вытравленные перекисью водорода волосы торчали во все стороны. Кожа на лице была блекло-серой. Девушка чем-то напоминала мне мою мать, которая пила и курила, сколько я себя помнила. И все же в незнакомке был какой-то шарм, хотя и не столь явный, как у Эвелины.
– Может, объясните толком, куда я попала? – почти в истерике закричала я, будто в том, что мне пришлось ехать через границу с этим идиотом Маратом и сомнительным приятелем Сергея Радиком, виноваты были Эвелина или эта девушка. – Скажите, кто они?
– Она что, дура или притворяется? – спросила незнакомка Эвелину.
– Ах, да она просто новичок, – ответила Эвелина. – Кока есть?
– Нет, но они обещали дать. – Девушка достала из кармана сигарету и закурила. – Они наверняка скоро придут развлекаться. Сколько сейчас времени?
– Скоро семь вечера, – машинально ответила я.
– Осталось несколько часов, – усмехнулась Эвелина.
– Пожалуйста, объясните мне, где я нахожусь, – попросила я и начала хныкать.
– Таня, расскажи ей, – сжалилась Эвелина. – Ее, между прочим, зовут Наташа.
– О чем рассказывать-то?
– Ну, о том, что ее ожидает, например.
– Кто тебя сюда заманил? Она, что ли? – Татьяна указала на Эвелину.
– Нет, – ответили мы Эвелиной одновременно.
– Приехала добровольно, – пояснила Эвелина.
– Никто меня не обманывал, – подтвердила я. – Мне обещали работу в казино в Вильнюсе.
– Кто обещал?
– Сергей, – ответила Эвелина вместо меня.
– Этот сучонок! – взорвалась Татьяна. – О, он мя-а-а-гко стелет, – язвительно протянула она.
– Сергей работает теперь в Питере и обманывает наивных девчонок!
– Он меня не обманывал, – возразила я. – Он обещал работу.
Татьяна и Эвелина посмотрели друг на друга.
– Ну что ж, раз ты такая дура, тогда вини себя, – презрительно сказала Татьяна.
Сказать, что я запаниковала, – ничего не сказать. Я полагала, что Марат, Эвелина и Радик довезут меня до Вильнюса, до казино, где Сергей подыскал мне работу. Но теперь я вообще не представляла, где нахожусь.
Татьяна и Эвелина начали смеяться.
– Работа в казино! Да, он может такого наобещать!
– Мой Сергей не такой, как твой сутенер Марат, – обиженно сказала я Эвелине.
– Он хоть сказал тебе название казино, где ты будешь работать?
– Нет…
– Может, дал номер телефона?
– Нет…
– Или назвал контактное лицо, у которого ты должна попросить работу?
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |