Э. А. ЖЕЛУБОВСКАЯ (ответственный редактор), 52 страница

⁴⁸ См. К.Маркс и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 21, стр. 227—228. ⁴⁹ См. К.Маркс и Ф. Э и г е л ь с. Соч., т. 5, стр. 271.

⁵⁰ См. К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 7, стр. 326.

Большое внимание уделено в «Господине Фогте» деятельности Сою­за коммунистов после подавления революции 1848—1849 гг. Маркс здесь в основном воспроизводит то, что он уже писал в 1852 г. в бро­шюре «Разоблачения о кельнском процессе коммунистов», но с теми поправками, которые внесли последующие восемь лет. Для характери­стики этого периода деятельности Союза коммунистов необходимым до­полнением являются два составленных Марксом и Энгельсом обраще­ния Центрального комитета Союза от марта и июня 1850 г.

В книге «Господин Фогт» Маркс сообщает, что когда в конце лета 1849 г. он приехал в Лондон, то «нашел обломки тамошнего Централь­ного комитета вновь собранными...» ⁵¹ О каком Центральном комитете здесь идет речь? То ли о том, который существовал в Лондоне до на­чала революции, то ли о том, который был образован И. Моллем в Лон­доне в конце 1848 г.? Некоторый свет проливает на этот вопрос мар­товское обращение Центрального комитета. «После поражения рево­люционных партий Германии и Франции в июле 1849 г.,— говорится в обращении,— почти все члены Центрального комитета опять собра­лись в Лондоне и, пополнив свой состав новыми революционными си­лами, с обновленной энергией принялись за реорганизацию Союза» ⁵². По-видимому, здесь речь идет об объединенном Центральном комите­те, куда вошли два члена ЦК (Г. Бауэр, И. Эккариус), созданного И. Моллем в конце 1848 г., отдельные члены Центрального комитета, образованного Марксом в Париже (К. Маркс, Ф. Энгельс, К. Шаппер), возможно также члены старого лондонского Центрального комитета 1847 г. (Пфендер, Леман и Френкель). Что же касается «новых рево­люционных сил», то Маркс, вероятно, имеет в виду Конрада Шрамма и Августа Виллиха, проявивших себя в ходе революции.

В обоих произведениях — «Разоблачения о кельнском процессе ком­мунистов» и «Господин Фогт» — большое внимание уделено Марксом его борьбе против левого сектантства. В них вскрыто существо возник­ших после революции принципиальных разногласий между руководи­мым Марксом и Энгельсом большинством Центрального комитета и сектантским меньшинством, которое шло за Виллихом и Шапнером ⁵³.

⁵¹ К. Μ α ρ к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 14, стр. 451—452. ⁵² К. M ар к с и Ф.Энгельс. Соч., т. 7, стр. 258.

⁵³ Обстоятельное освещение истории борьбы Маркса и Энгельса против левого сек­тантства в 50-х годах XIX в. дано в интересной работе Л. И. Голъмапа «Из истории борьбы Маркса и Энгельса против сектантства и авантюризма в рабочем движении в начале 50-х годов XIX в.» (Сб. «Рабочее движение в новое время». М., 1964, стр. 134— 199), в статье Е. П. Канделя «Из истории борьбы К. Маркса и Ф. Энгельса против сек­тантства в 50-х годах XIX века» («Новая и новейшая история», 1966, № 6, стр. 3—18). Значительный интерес представляет публикация Георга Эккерта «Из переписки Союза коммунистов (Фракция Виллиха — Шаппера)» («Archiv für Sozialgeschichte», Bd. V, 1965, S. 273—317). Эта публикация с большой наглядностью вскрывает социальную основу фракции Виллиха — Шаппера как представителъницы отсталых немецких ремесленников-полупролетариев, попятное движение членов этой фракции к грубому уравнительному утопическому коммунизму Вейтлинга и Кабе, к сектантской заговорщической тактике, которая характерна для раннего периода рабочего и социалистического движения. Наи­более типичным документом, выражающим утопическо-заговорщическую программу и

В «Разоблачениях» Маркс привел выдержку из протокола заседания Центрального комитета от 15 сентября 1850 г., позволяющую понять существо этих разногласий и в то же время оттеняющую наиболее ха­рактерные черты левого сектантства.

На этом заседании Маркс, в частности, говорил: «На место универ­сальных воззрений Манифеста ставится немецкое национальное воз­зрение, льстящее национальному чувству немецких ремесленников... Вместо действительных отношений главным в революции изображает­ся воля. В то время как мы говорим рабочим: Вам, может быть, при­дется пережить еще 15, 20, 50 лет гражданской войны для того, чтобы изменить существующие условия и чтобы сделать самих себя способ­ными к господству,— им, вместо этого, говорят: Мы должны тотчас до­стигнуть власти, или же мы можем лечь спать. Подобно тому как де­мократы употребляют слово «народ», так употребляется ныне слово «пролетариат»,— как пустая фраза. Для того, чтобы претворить эту фразу в жизнь, пришлось бы объявить всех мелких буржуа пролета­риями, то есть de facto представлять мелких буржуа, а не пролетариев. На место действительного революционного развития пришлось бы по­ставить революционную фразу» ⁵⁴.

Объясняя причины появления фракции Виллиха — Шаппера, Маркс, в частности, указывал на то, что насильственное подавление революции оставляет в головах ее участников такое смятение, что они на время утрачивают способность разобраться в исторической обста­новке, в изменении формы движения. Отсюда появляется у них игра в революцию, в тайные заговоры, которые в одинаковой мере компро­метируют как их самих, так и дело, которому они служат ⁵⁵.

Излагая существо разногласий с фракцией Виллиха — Шаппера, справедливо критикуя присущие ей сектантство и догматизм, Маркс придал этой критике в «Разоблачениях о кельнском процессе комму­нистов» несколько резкую форму, как он это отмечал позднее в после­словии ко второму изданию своей книги: «...Обстоятельства, при кото­рых были написаны «Разоблачения», объясняют резкость нападок на невольных пособников общего врага. В моменты кризиса опрометчи­вость становится преступлением против партии, требующим публично­го искупления» ⁵⁶.

В книге «Господин Фогт» Маркс сравнительно мало касается при­чин раскола Союза, а отсылает к своим «Разоблачениям...», где он вы­ясняет непосредственные, ближайшие практические поводы к расколу и отмечает, что заключались они в стремлении Виллиха втянуть Союз в заговорщические затеи немецкой мелкобуржуазной, демократической эмиграции ⁵⁷. Это противоречило основной линии Маркса и Энгельса, стремившихся сохранить организационную и идейную самостоятель-

тактику фракции, является принятая ее конгрессом в июле 1851 г. в Лондоне «Инструк­ция Союзу накануне, во время и после революции»; она должна была заменить «Мани­фест Коммунистической партии». Этот документ неоднократно упоминается в переписке членов фракции.

⁵⁴ К. Μ а р к с и Ф.Энгельс. Соч., т. 8, стр. 582—583.

⁵⁵ См. К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 18, стр. 550.

⁵⁶ Там же.

⁵⁷ См. К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 14, стр. 452.

ность пролетарской партии и предохранить ее от возврата к заговорщи­честву, в устранении которого из практики деятельности Союза осно­воположникам марксизма принадлежала, как известно, исключитель­ная роль. Уже из одного этого видно, что деятельность сектантов тянула Союз назад, к уже преодоленному им этапу развития.

Поводом к еще большему обострению разногласий, подчеркивал Маркс, являлись обнаружившиеся вскоре диаметрально противополож­ные оценки политической обстановки ⁵⁸. Виллих предполагал, что спор между Пруссией и Австрией о Кургессене и Германском союзе вызо­вет военный конфликт, который может перерасти в европейскую вой­ну, а это откроет путь для выступления революционной партии. Для осуществления своих авантюристических планов фракция Виллиха — Шаппера вступила в соглашение с подобными же сектантскими груп­пами французских, венгерских и польских эмигрантов. Эти необосно­ванные планы и надежды Маркс и Энгельс подвергли убедительной критике в своем «Третьем международном обзоре», который они напеча­тали в конце 1850 г. в издававшемся ими журнале «Neue Rheinische Zeitung. Politisch-ökonomische Revue» ⁵⁹.

Здесь они раскрыли еще одну черту, свойственную левому сектант­ству, мелкобуржуазному революционаризму. Собственное нетерпение и неумение выждать развития внутренних противоречий до степени ре­волюционных конфликтов оно обычно пытается компенсировать аван­тюрами, ориентируясь на военные столкновения, которые, дескать, должны открыть путь для выступлений революционных партий. Эта авантюристическая черта в деятельности многих сектантских группи­ровок неоднократно подвергалась критике Марксом и Энгельсом.

Большое значение для историографии Союза коммунистов имеют положения Маркса об историческом значении Союза в деле создания и развития пролетарской партии. ««Союз коммунистов».— говорится в «Разоблачениях...»,— не являлся... заговорщическим обществом, а был обществом, которое тайно осуществляло организацию пролетарской партии, потому что немецкий пролетариат открыто был лишен igni et aqua (огня и воды), лишен свободы печати, слова и союзов» ⁶⁰.

Здесь мы вплотную подходим к анализу взглядов Маркса на проле­тарскую партию и в этой связи на Союз коммунистов ⁶¹; эти два поня­тия у Маркса и Энгельса в 40—50-е годы не вполне совпадали.

⁵⁸ Там же, стр. 452—453.

⁵⁹ К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 7, стр. 486. ⁶⁰ К. Μ а ρ к с и Ф..Э и г е л ь с. Соч., т. 8, стр. 481.

⁶¹ После завершения данной статьи нам удалось ознакомиться с интересным очерком Монти Джонстона «Маркс и Энгельс и концепция партии» («The Socialist Register», 1967, p. 121—158), непосредственно связанным с ее тематикой. Поэтому мы вынуждены здесь ограничиться подстрочным примечанием. Достоинством работы Джонстона является обстоятельный и хорошо обоснованный марксистский обзор развития взглядов осново­положников научного коммунизма на пролетарскую партию и рассмотрение наиболее существенных расхождений в трактовке этой проблемы в современной историографии. Автор, в частности, остнавливается на разногласиях с М. Рюбелем, Б. Николаевским, Мольнаром и др.

Едва ли можно согласиться с мнением Джонстона, будто советские историки, рас­сматривающие «Новую Рейнскую газету» как боевой штаб пролетарской партии в период германской революции 1848 г., распространяют позднейшую ленинскую терминологию на ранний период. В своих утверждениях советские историки в первую очередь опира-

40-е годы XIX в. являются периодом формирования теории науч­ного коммунизма, естественно, что и взгляды Маркса и Энгельса на ре­волюционную партию пролетариата только складывались. Поэтому не удивительно, что в высказываниях Маркса и Энгельса о пролетарской партии, о коммунистической партии, встречающихся в их произведе­ниях и письмах тех лет, еще отсутствует единство в формулировках, определяющих существо и значение партии.

Маркс и Энгельс пользовались тогда такими понятиями, как «про­летарская партия», «наша партия», «коммунистическая партия», при­чем эти понятия не выражали тождественного содержания. Под про­летарской партией, рабочей партией, или политической партией про­летариата, основоположники марксизма понимали тогда всю совокуп­ность классовой организации пролетариата, ведущего политическую борьбу против имущих классов. Так, в «Манифесте Коммунистической партии», говоря о централизации местных очагов борьбы пролетариата в единую классовую борьбу в общенациональном масштабе, указывая, что эта борьба приобретает политический характер, Маркс и Энгельс писали: «Эта организация пролетариев в класс, и тем самым — в по­литическую партию, ежеминутно вновь разрушается конкуренцией ме­жду самими рабочими. Но она возникает снова и снова, становясь каж­дый раз сильнее, крепче, могущественнее» ⁶². Здесь перед нами яркий образец материалистического подхода к вопросу о путях возникнове­ния партии: она не является лишь результатом субъективной органи­зационной деятельности тех или иных лидеров, она вырастает из самой классовой борьбы пролетариата.

Приведенная выше характеристика партии не оставляет никаких сомнений, что основоположники марксизма понимали в то время под пролетарской партией не какую-либо определенную организационную форму, а борющийся пролетариат в целом. Это относится и к их вы­сказываниям 50-х годов. Так, например, в работе «Классовая борьба во Франции» Маркс, говоря о выдвижении рабочими на пост президен­та кандидатуры Распайля в противовес кандидату мелкобуржуаз­ных демократов Ледрю-Роллену, указывает, что «это был первый акт, в котором выразилось отделение пролетариата как самостоятельной по­литической партии от демократической партии» ⁶³. Известно, что в это время у французских рабочих не было организованной политической партии и, следовательно, Маркс отождествляет здесь пролетарскую пар­тию с революционным рабочим движением в целом.

До основания Союза коммунистов коммунизм существовал как идей­ное направление. Именно в этом смысле Маркс и Энгельс употребляли термин «коммунистическая партия» в 1845—1846 гг. Коммунистами, как впоследствии об этом писал Энгельс, называли тогда (в отличие от

ются на собственные свидетельства Маркса и Энгельса. Достаточно обратиться к статьям Энгельса «Маркс и «Neue Rheinische Zeitung» (1848—1849)» и «К истории Союза комму­нистов», чтобы увидеть, насколько правы советские историки в данном вопросе. Не­смотря на эти частные расхождения, статья Монти Джонстона, несомненно, представляет большой интерес как в общем правильный сводный обзор взглядов Маркса и Энгельса на пролетарскую партию. Вполне понятно, что рассмотрение статьи М. Джонстона не может быть ограничено одним примечанием; она заслуживает самостоятельного анализа.

⁶² К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 4, стр. 433.

⁶³ К. Μ а ρ к с и Ф.Энгельс. Соч., т. 7, стр. 44.

стоявших вне рабочего движения социалистов, с одной стороны, при­верженцев выродившихся сект фурьеристов, оуэнистов, с другой — представителей филантропической и реформистской буржуазии) тех революционеров, которые рассматривали себя как составную часть ра­бочего класса, считали недостаточными одни только политические пере­вороты и требовали коренного революционного преобразования об­щества ⁶⁴.

Но наряду с этим широким определением коммунистической пар­тии, охватывающей почти все коммунистическое движение, у Маркса и Энгельса уже к 1846 г. складывается новый взгляд о необходимости создания подлинной коммунистической партии, объединяющей только действительно революционных, передовых представителей европейско­го пролетариата. Так, в начале 1846 г. основоположники марксизма писали: «Само собой разумеется, что с момента возникновения в Гер­мании настоящей коммунистической партии «истинным социалистам» придется все больше находить свою публику лишь среди мелких бур­жуа...» ⁶⁵ Тот же подход выражен и в письме Маркса и Энгельса к Г. А. Кётгену, где под партией подразумевается та коммунистическая партия, которую они и их сторонники начали в эти годы создавать ⁶⁶.

Положение существенно изменилось с основанием Союза коммуни­стов, который Маркс и Энгельс тогда считали «настоящей коммунисти­ческой партией». Не случайно они назвали составленный ими для этого Союза программный документ «Манифестом Коммунистической пар­тии». В нем они сформулировали положения о коммунистической пар­тии и об ее отношении к другим пролетарским партиям.

Коммунисты, доказывали Маркс и Энгельс, не являются особой пар­тией, противостоящей другим рабочим партиям. Они не выдвигают ка­ких-то особых сектантских принципов, под которые хотели бы подо­гнать пролетарское движение. От остальных пролетарских партий они отличаются лишь тем, что в борьбе пролетариев различных стран они отстаивают общие, не зависящие от национальности интересы всего про­летариата; к тому же на различных ступенях, через которые проходит борьба пролетариата с буржуазией, коммунисты всегда выступают пред­ставителями интересов движения в целом ⁶⁷. Таким образом, двумя важ­нейшими принципами коммунистической партии являются: принцип пролетарского интернационализма и принцип единства рабочего класса.

В «Манифесте Коммунистической партии» основоположники марк­сизма обосновали свое важнейшее положение — об авангардной роли коммунистической партии по отношению к рабочему классу, к осталь­ным пролетарским партиям. «Коммунисты,— писали они,—...являются самой решительной, всегда побуждающей к движению вперед частью рабочих партий всех стран, а в теоретическом отношении у них перед остальной массой пролетариата преимущество в понимании условий, хо­да и общих результатов пролетарского движения» ⁶⁸.

⁶⁴ См. К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 21, стр. 366—367.

⁶⁵ К. M ар к с и Ф.Энгельс. Соч., т. 3, стр. 459.

⁶⁶ К. Μ а р к с и Ф.Энгельс. Соч., т. 4, стр. 19—21.

⁶⁷ См. там же, стр. 437.

⁶⁸ Там же. 493

Уже приведенное положение показывает, что пропагандистская дея­тельность должна была выступать в Союзе коммунистов на первый план, что он по преимуществу был тогда пропагандистской организа­цией. На это неоднократно указывали в своих произведениях Маркс и Энгельс. «Главная цель Союза,— писал Маркс в «Господине Фогте»,— пропаганда среди рабочих в Германии...» ⁶⁹ На пропагандистский харак­тер Союза коммунистов указал и Энгельс в своих произведениях: «Маркс и «Neue Rheinische Zeitung»», «К истории Союза коммунистов» ⁷⁰.

Однако другой, не менее важной задачей Союза коммунистов явля­лось формирование пролетариата как класса, создание его различных классовых организаций, начиная от самых простейших, кончая широ­кой, массовой рабочей партией. Определяя ближайшие цели коммуни­стов, «Манифест» указывал: «Формирование пролетариата в класс» ⁷¹. Это же самое имел в виду Маркс, когда в «Разоблачениях...» писал, что Союз был обществом, которое тайно осуществляло организацию проле­тарской партии. Эта мысль получила развитие и в последующих трудах Энгельса, который, в частности, в 1884 г. писал: «...Немецкая «коммуни­стическая партия», как мы ее называли, состояла лишь из немногочис­ленного ядра, из Союза коммунистов, организованного как тайное про­пагандистское общество» ⁷².

В ноябре 1852 г. по предложению Маркса Союз коммунистов был распущен. Однако это не было самоличным актом Маркса. Подтвержде­ние этого содержится в работе Маркса «Господин Фогт», как и в его письме к Энгельсу от 19 ноября 1852 г. ⁷³ Анализ указанных материалов свидетельствует, что решение о роспуске Союза было принято его Лон­донским окружным комитетом и касалось только лондонской организа­ции. В этом решении объявлялось «несвоевременным дальнейшее суще­ствование Союза также на континенте» ⁷⁴. Это по существу представляло собой своеобразную рекомендацию находившимся вне Англии организа­циям Союза. В то же время Маркс констатировал: «Впрочем, на конти­ненте он фактически уже не существует со времени ареста Бюргерса и Рёзера» ⁷⁵. Как единая организация он безусловно распался после аре­ста кельнского Центрального комитета (Бюргерс и Рёзер были его членами), но отдельные его общины в городах Рейнской провинции про­должали существовать, в чем Маркс и Энгельс убедились в 1853— 1856 гг. на основе личных переговоров с представителями этих общин, на основе их писем. Некоторые из этих общин продолжали существо­вать вплоть до 60-х годов, до того момента, когда Лассаль создал Все­общий германский рабочий союз, когда возник I Интернационал. Об этом свидетельствует В. Либкнехт ⁷⁶. Продолжали действовать общины Союза и в США. Следовательно, решение о роспуске Союза коммуни­стов не имело универсального характера.

⁶⁹ К. M ар к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 14, стр. 451.

⁷⁰ К. Маркс и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 21, стр. 14, 223.

⁷¹ К. M ар к с и Ф.Энгельс. Соч., т. 4, стр. 437.

⁷² К. M ар к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 21, стр. 14.

⁷³ К. M ар к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 14, стр. 452; т. 28, стр. 165.

⁷⁴ К. M ар к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 28, стр. 165.
⁷⁵ Там же.

⁷⁶ «Союз коммунистов...», стр. 411.

Весьма существенны и причины, которые Маркс приводит в обосно­вание необходимости роспуска Союза. В «Господине Фогте» Маркс, ссылаясь на приведенное выше решение Лондонского окружного коми­тета, писал, что «со времени арестов в Германии, то есть уже с весны 1851 г., фактически прекратилась всякая связь с континентом; к тому же подобное пропагандистское общество вообще стало несвоевремен­ным» ¹¹. В приведенных словах указаны не все причины, диктовавшие роспуск Союза. Кроме того, тезис, что Союз коммунистов как пропаган­дистское общество стал несвоевременным, также нуждается в расшиф­ровке. Ответ на эти вопросы мы находим в других высказываниях Марк­са. Так, в письме к И. Вейдемейеру от 1 февраля 1859 г. Маркс заявил: «От связей — организованных — я отказался. Я считал, что они могут скомпрометировать немецких друзей» ⁷⁸. Когда еще раньше, в 1853 г., другой деятель Союза — К. Клейн — предложил возобновить организа­ционные связи Союза в Германии, то Маркс ему заявил, что из Лондона переписка совершенно невозможна, что фабричным рабочим следует держаться исключительно своей собственной среды и не вступать в связь с мещанами и ремесленниками Кельна, Дюссельдорфа и т. п. ⁷⁹

Таким образом, если расположить приведенные аргументы в логиче­ском порядке, то они приведут к следующим выводам: 1) аресты членов кельнского Центрального комитета и других видных деятелей Союза в Германии привели к почти полному распаду связей между общинами Союза в Германии и его руководителями в Лондоне, а также между са­мими общинами; 2) Маркс и Энгельс, находившиеся в Англии под не­устанным наблюдением прусской полиции, контролировавшей почти всю их переписку с Германией, не могли предпринять сколько-нибудь серь­езных усилий для восстановления организационных связей Союза, не поставив под угрозу ареста других деятелей Союза в Германии, не ском­прометировав их перед прусской полицией; это обстоятельство удержи­вало Маркса на всем протяжении 50-х годов, когда господствовала реак­ция в Германии, от восстановления Союза коммунистов; 3) однако не одни полицейские преследования удерживали основоположников марк­сизма от восстановления Союза коммунистов. Они считали, что это про­пагандистское общество в своей прежней форме устарело. В 50-е годы в Германии ускорился промышленный переворот, что выдвигало про­мышленный пролетариат на передний план по сравнению с другими сло­ями трудящихся. Между тем основные кадры членов Союза коммуни­стов составляли ремесленники-подмастерья, по существу не рабочие, а полупролетарии. Связанные еще многими нитями с мелкой буржуази­ей, они, как показал опыт развития Союза коммунистов, являлись во многих случаях социальной основой левого сектантства, мелкобуржуаз­ного революционаризма. Маркс и Энгельс особенно убедились в этом на опыте борьбы с фракцией Виллиха и Шаппера. Очевидно этим следует объяснить предостережения Маркса рейнским общинам, чтобы фабрич­ные рабочие создавали свои тайные организации независимо от ремес­ленников и мещан, и то, что он не хотел восстанавливать Союз комму­нистов в прежней форме. Однако и для новой формы организации про-

⁷⁷ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 14, стр. 452.

⁷⁸ К. M ар к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 29, стр. 468. ⁷⁹ См. «Союз коммунистов...», стр. 409.

летарской партии в Германии еще не созрели условия. Это вынуждало Маркса выжидать более благоприятной обстановки.

Но означал ли для Маркса роспуск Союза коммунистов отказ от пролетарской партии, как это пытались доказать некоторые правосоци­алистические историки рабочего движения? Анализ высказываний Марк­са опровергает подобные утверждения. Говоря о Союзе коммунистов. Маркс в 1860 г. в письме к Ф. Фрейлиграту утверждал: ««Союз», так же как и Общество времен года в Париже, как сотни других обществ, был лишь эпизодом в истории партии, которая повсюду стихийно вырастает на почве современного общества» ⁸⁰. Он далее подчеркивал, что под пар­тией он понимает «партию в великом историческом смысле». Речь здесь, по-видимому, шла о революционном пролетариате, представленном его авангардом — теоретиками и организаторами его классовой борьбы. Са­ма постановка вопроса о пролетарской партии, вырастающей на почве современного общества, здесь столь же строго материалистична, как в «Манифесте Коммунистической партии».

Отказываясь после кельнского судебного процесса от прежней формы организации, от Союза коммунистов, Маркс в то же время стремился отстоять существование немногочисленного коммунистического ядра пролетарской партии, главной целью которого были разработка, изуче­ние и пропаганда теории научного коммунизма, стратегии и тактики революционного пролетариата, подготовка пролетарских революционе­ров, которые в нужный момент, когда сложатся для этого условия, вы­ступят организаторами массовых рабочих партий. По отношению к это­му коммунистическому ядру Маркс часто употреблял термин «наша партия», имея в виду своих ближайших сторонников. «Мы непременно должны обновить состав нашей партии»,— писал Маркс Энгельсу в мар­те 1853 г. ⁸¹ В этом же смысле пользуется выражением «наша партия» и Энгельс в своих письмах в 50-е годы Вейдемейеру ⁸².

Таким образом, даже в глухие годы реакции Маркс и Энгельс не от­казывались от пролетарской партии, от своей принадлежности к ее тео­ретическому ядру («наша партия»), рассматривая его как идейное тече­ние, как объединение единомышленников, активно отстаивающих ко­ренные интересы революционного пролетариата и связанные между со­бой преданностью своему классу и солидарностью с его теоретическими и тактическими принципами ⁸³. Насколько для Маркса «наша партия» было конкретным понятием, а не абстрактным выражением или этиче­ским постулатом, свидетельствует такая деталь: в письме к Фрейлигра­ту от 23 февраля 1860 г. он называет В. Либкнехта членом партии ⁸⁴.

Взгляды Маркса на пролетарскую партию, на историческое раз­витие Союза коммунистов целиком разделял и Энгельс, который после смерти Маркса написал ряд трудов по истории первого этапа междуна-

⁸⁰ К. Μ а р к с и Ф.Энгельс. Соч., т. 30. стр. 400—401.

⁸¹ К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 28, стр. 191; см. также т. 29, стр. 469, 516, 519. 516, 519.

⁸² К.Маркс и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 28, стр. 490—491.

⁸³ К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 28, стр. 191, 193, 490—491; т. 29, стр. 468—469, 516;

т. 30, стр. 374- -375.

⁸⁴ См. К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 30, стр. 374.

родного рабочего движения, по истории Союза коммунистов. Наряду с работами Маркса они легли в основу всей последующей марксистской историографии. Нельзя сколько-нибудь стройно осветить историю этой организации, не опираясь наряду с трудами Маркса на такие работы Энгельса, как «Маркс и «Neue Rheinische Zeitung»», «К истории Союза коммунистов», на его многочисленные предисловия к изданиям работ Маркса и его соратников. Все это — величайшее приобретение для исто­риографии Союза коммунистов.

Одна из заслуг Ф. Энгельса как историка международного рабочего движения заключается в том, что он, выражая свои и Маркса взгляды, подчеркнул роль Союза коммунистов как славного предшественника I Интернационала, показав, что Союз был «первым международным ра­бочим движением», «из которого вышло много лиц, игравших потом ру­ководящую роль в Международном Товариществе Рабочих». Сопостав­ляя эти две организации, Энгельс характеризовал Союз, как «первую узкую форму» международного сплочения пролетариата, в то время как открытое Международное Товарищество Рабочих он называл «второй, бесконечно более широкой формой» ⁸⁵. Этого же взгляда на Союз комму­нистов придерживались и другие соратники Маркса. «...B 1864 году бы­ло отпраздновано возрождение, хотя и в новой форме, старого, исчезнув­шего Союза коммунистов: было основано Международное Товарищество Рабочих... Теперь созрели плоды нашей предшествующей деятельно­сти...»,— писал Фридрих Лесснер ⁸⁶. Ту же точку зрения отстаивал и другой деятель Интернационала — И. Г. Эккариус, который на страни­цах английской буржуазной газеты «Times» показал роль Союза комму­нистов как предшественника Международного Товарищества Рабочих ⁸⁷. Прав был Энгельс, заявивший в 1885 г., что «теоретические принципы «Коммунистического Манифеста», которые Союз коммунистов в 1847 г. начертал на своем знамени, служат в настоящее время наиболее креп­кой интернациональной связью для всего пролетарского движения Ев­ропы и Америки» ⁸⁸.

⁸⁵ К. M ар к с и Ф.Энгельс. Соч., т. 21, стр. 214, 232.

Произведения Маркса и Энгельса позволяют проанализировать такую проблему, как взаимоотношение двух параллельных процессов — развитие взглядов Маркса и Энгельса на партию и развитие самих форм существования партии. Такое сопоставление дает возможность показать, что ход формирования взглядов основоположников марксизма на партию сперва как наиболее общее идейное направление (партийное единство всех при­верженцев коммунизма), затем более строгое и узкое определение партии — как рево­люционной и последовательно коммунистической, противопоставляющей себя утопиче­ским и мелкобуржуазным социалистам, и, наконец, партия, скрепленная организацион­ным единством (Союз коммунистов), этот ход развития взглядов отражает объективное развитие партии как живого организма.

Дата добавления: 2015-08-27