Охота на жар-птицу 29 страница

— Я не могу проснуться, — пробормотал Пересвет виновато.

Сгрёб муженька в охапку, перевернулся вместе с ним в одеялах, как медведь в берлоге — пристроил свою пустую головушку ему на тощий живот. Тот дернулся было по привычке. Но, поняв, что любимый собирается дремать дальше, расслабился. Негромко рассмеялся.

— Я умер. Я в раю… Ты — мой ангел… — протянул невнятно Пересвет.

— Среди ночи ты был очень даже живым. Хотя и спал беспробудно при этом — но весьма резво полез на меня.

— Быть не может, — отрёкся Пересвет, ощущая, как пылают щеки. Вот как так возможно? Быть одновременно таким смущенным, жутко виноватым — и при этом счастливым до неприличия? Нет, он определенно не в земных пределах.

— Очень даже может! Разбудил меня — а сам не проснулся, бессовестный! Пришлось мне одному стараться — помогал тебе избавиться от последствий приворотной отравы, иначе у тебя кое-что лопнуло бы от перенапряжения.

Судя по тону, Кириамэ не был обижен, несмотря на упрёки.

— Прости меня! — повинился Пересвет, слишком радостно для виноватого. — Я очень тебе досадил!

— Еще как, — кивнул принц со смешком. — Трижды досадил среди ночи, на рассвете еще два раза досаждал. И вот сейчас — дрых беспробудно, а сам — в такой досаде, аж одеяло чуть не продырявил! Опять мне пришлось брать дело в свои руки. А тебе и сладко! Нэ?

— Хай!.. — отозвался царевич, жмурясь от счастья. — Такие сны снились — век бы не просыпался… Мне очень-очень стыдно! Чем мне загладить свою вину?

— Догадайся, — хмыкнул принц.

— Я согласен, — вздохнул царевич. Снова перевернулся, обратно на спину — конечно, не выпуская Ёжика из объятий. Тот позволял себя тискать, ластился всем телом к царевичу. — Делай со мной, что твоей душе угодно. Я заслужил. Приму любое наказание! Даже самое суровое.

Кириамэ хмыкнул:

— Сомневаюсь, что после ты будешь продолжать считать это наказанием.

Пересвет сделал сомневающуюся физиономию, рассмешив Ёширо еще больше.

…Конечно же, Ёжик как всегда прав! Конечно же, он знает, как распалить супруга заново, с новым огнем, так, чтобы тот опять на седьмое облако взлетел и звезды увидел.

Кириамэ был точно хмельной. Пересвету даже грешным делом подумалось, не глотнул ли он своих успокоительных капель с дурманом — но нет, движения были четкие. Просто, видать, перевозбудился, что аж в голову ударило…

Его принц играл с ним. Знал, чем наказать супруга! Знал прекрасно, как царевич боится слияния. И нарочно потешался! Дразнил сокровенное местечко, рисуя узоры вокруг дырочки подушечками пальцев, лаская, потирая — но не делая попыток проникнуть внутрь. Вместе с тем выцеловывал шею, грудь… нашел соски… Не просто нашел — принялся обводить языком напряженные розовые горошины, да зубами прикусывать. Да не просто прикусывать — а засасывать крепко, чуть зубами удерживая… и оттягивать, голову чуток приподнимая. Царевич стонал, не понимая, то ли ему больно, то ли ему томно. Боялся всерьез: не оторвет ли? И вздрагивал, когда отпускал. Вздрагивал всем телом, еще шире разводя колени, позволяя себя ласкать там… Там, где стыдно… Где так сладко…

— Не бойся, — прошептал Кириамэ. — Я не сделаю тебе больно.

А Пересвет уже и забыл: бояться? Как? Зачем? «Наказание» теперь виделось таким упоительным, грешным, манящим… Стыдно сказать — бедра сами двигались в такт прикосновениям. Если бы язык ворочался, царевич сам бы взмолился, до того припекло! До того сильное в нем проснулось желание вобрать внутрь своего существа хотя бы часть возлюбленного. Слиться с ним воедино. Стать одним целым. Ощутить его жар полнее. Отдать себя — ему…

В момент, когда Пересвет был готов вылететь душой из тела, — тело казалось переполненным светом, что даже места для духа, чудилось, не осталось! — в тот момент Кириамэ отстранился от него. Пересвет испугался — подался следом, потянулся, чтобы вернуть!..

Но принц с улыбкой перехватил протянутую руку, заставил подняться на колени. Велел встать на постели так, как ему того хотелось. Пересвет подчинился, хотя это казалось странным, каким-то неправильным… Как и просил Ёж, прекратил цепляться за простыни и одеяла, оказавшись нагим под светом дня, перед жадными глазами возлюбленного. Наклонился вперед, оперся локтями о низкую в изножии спинку кровати.

Густо покраснел, ощутив ласкающие ладони на пояснице, на бедрах, скользящие между ног… Боже, как сладко… как стыдно… как странно?

— Сомкни ноги. И посильнее сожми! — приказал принц.

Пересвет вздрогнул — мигом вернулся страх боли. Но проникновение оказалось неожиданно… гладким? Он извернулся, взглянул с недоумением через плечо. И получил нежный поцелуй в губы.

— Мы играли так с наложницами, если они боялись забеременеть, — пояснил без стеснения муженек. — Девчонкам нравилось, едва ли не больше, чем обычные ласки. Позволь попробовать с тобой? Больно не будет! — он засмеялся.

Пересвет покраснел в пунцовость.

— А… а тебе?

— Мне?

— Так тебе будет приятно?

Ёж рассмеялся снова, негромко, не насмешливо:

— Если ты поможешь, мне будет очень хорошо.

Как и сказал Ёжик, Пересвет сдвинул коленки вместе, напрягся, стиснул между ног, под самыми… э, да что стесняться! — под самыми своими звенящими бубенцами стиснул расположившийся ствол муженька. За старательность заслужил порхающие поцелуи по соленым лопаткам, по загривку. От нежной ласки у царевича мурашки пронеслись, рассыпавшись по всей спине и… да, по ягодицам тоже, до самых коленок. Нет, пожалуй, до пяток…

Горячие ладони мужа легли ему на пояс, погладили бока.

Пересвет глаза распахнул в недоумении, когда его принц начал толкаться, то прижимаясь всем телом к его спине и заду, мелко дрожащему от мурашек, то плавно отстраняясь, совсем недалеко. Но одновременно царевич ощутил и другое… тайное… сокровенное движение… трение… жаркое… такое необычное…

Какой в этом смысл? Если посмотреть трезво — два тела трутся друг о друга. Если бы один из них был женщиной — другое дело, смысл бы был — в последствии. А так? В чем тут загадка? Почему в груди тесно? Почему эти прикосновения — не щекотка? От них сердце сладко ёкает и вдруг начинает куда-то торопиться, оглушая стуком. Они прикасаются друг к другу — и что? Откуда берутся эти невидимые глазу, но такие ощутимые молнии, от которых всего трясёт и в глазах темнеет? Странно это — будто падаешь в обморок, падаешь-падаешь — и всё никак не потеряешь сознание!

Пересвет не понимал, нравится ему это или нет. Просто это всё — происходит. Как существует дыхание — человек вынужден дышать, нравится ему это или нет. Как случается закат — хочешь или не хочешь, но солнце сядет, обдав тебя багряными лучами. Хоть тресни от желания — не сумеешь остановить. Это будет. Это есть. Не сможешь воспротивиться. Глаза закрой — и всё равно увидишь полыхающее зарево.

Как закат, который ослепит сиянием. Как летний зной, который сделает кожу влажной, чувствительной. Стужа, что заставит дрожать. Голод, из-за которого ощущаешь мучительную пустоту внутри себя… Жажда, что заставляет отбросить сомнения и устремиться к желанному — через все преграды и препятствия, против доводов собственного разума…

Пересвет не понимал, что происходит.

Он потерял способность размышлять.

Кириамэ затмил для него весь мир. Нет, не так! Ёж создал ради него собственную особую вселенную — и увлёк туда за собою, отгородив собою же от всего ненужного и лишнего, окружив собой, наполнив собой, замкнув его в себе. У Пересвета не было ни сил, ни желания понять, как это возможно: Ёж был впереди него и в то же время сзади. Он чувствовал спиной жар его тела, он вздрагивал от нежных ласк, от прикосновений к животу, груди… Он был везде — позади него... Впереди него… Под — ним… Между — его ног, а значит и… внутри — него?.. и одновременно — снаружи… На губах… На коже… В голове, замутив сознание… Заставляя вздрагивать… Заставляя выгибаться… Прижиматься, подаваться навстречу… Заставляя подчиниться и раствориться… Бездумно… Без сожалений… Без оглядки… Без стыда?..

Нет, щеки обжигало пылающее пламя. Конечно, не той силы огонь, что терзал определенные части тела, но всё равно припекало. Пересвет задыхался.

А Кириамэ всё усиливал напор, словно не замечая, как плавится царевич под его ненасытными руками.

— Нет… — стонал, выдыхал, скулил Пересвет. — Не-е-ет… А-ахх… Стой, подожди…

— Хочешь, чтобы я остановился? — прошипел на ухо Кириамэ.

— Нет… я… я… нет, я не о том… аа-аахх… — Пересвет с трудом вскидывал голову, пытался сосредоточить расплывающийся взгляд, сквозь спутавшиеся кудри, сквозь капельки пота, повисшие на ресницах… или это были слезинки?.. Но от непрекращающихся толчков голова падала на скрещенные запястья, он забывал слова, забывал, о чем должен предупредить. Еще сильнее, до боли в пальцах, впивался в низкую спинку кровати. — Ёж…

— Да…

— Ёёё-оо-жж... ыыкх-х…

Поцелуи в ответ — в мокрую спину, между лопаток, в шею, в плечо, в ухо.

— Ёжик… там…

У Пересвета дыхание срывалось, он чувствовал, что принц подвел его к самой грани: еще чуть-чуть — сорвется в невесомость! В темноту? В бездну? Во мрак обморока?.. Это почему-то не пугало. Уже хотелось самому нырнуть в прохладное небытие, и побыстрее…

— Там… — упрямо шептал Пересвет. Стон-вскрик-всхлип…

Еще попытка:

— Там... — Скулёж сквозь стиснутые зубы.

Царевич вскрикнул еще раз — но громче. Закусил губу, чтобы не заорать в голос. Зарычал низко, коротко. Дернулся назад, вызвал ответный всхлип-шипение.

На руку принца брызнули обжигающие капли.

Бездна, в которую всё-таки шагнул Пересвет, оказалась вовсе не черной — напротив, ослепительно яркой. Невесомость на мгновение закружила голову. Такое короткое мгновение! И вместе с тем — такой долгий, насыщенный миг, который он не променяет ни на какие сокровища мира!..

Пересвету стало совершенно наплевать на стыдливость, он окончательно и бесповоротно утвердился в собственном грехопадении — так что ж теперь?..

Вновь уткнувшись лбом в скрещенные руки, царевич больше не пытался тут же подняться. Ему было сладко. И наплевать на чужое любопытство. Кто подглядывает — тот и пускай краснеет. Он продолжал подчиняться резким движениям принца, подыгрывал, сжимал, как получалось сильно…

И Кириамэ ожег его тоже, не заставил долго дожидаться. Припал всем телом, обвил руками до боли в ребрах, впился поцелуем в основание шеи… И содрогался, сладостно вздрагивал, тяжело дышал… И наконец-то длинно выдохнул.

Ослабил тиски объятий, просто улёгся на спину царевича. Пересвет ощутил, как напряжение отпустило тело его принца, почувствовал нежные поцелуи на своей солоноватой от испарины коже.

— Там, — прошептал Пересвет. Он вскинул руку, указал на дверь в соседнюю комнату, потому что махнуть было проще, чем подобрать ускользающие слова и произнести заплетающимся языком. — Там кто-то есть.

— Ох! — донеслось чуть различимо оттуда. Испуганное? Удивленное? Явно не смущенное.

— Что? — выдохнул Ёж, не поверив. Как такое возможно? Кто посмел осквернить их уединение? Долгожданная близость — поругана чужим бесстыдством?!

Кириамэ резко поднялся, выпрямился:

— Я его всё-таки убью! — пообещал со злостью.

В отличие от него, у Пересвета было хотя бы немножко времени, чтобы перевести дыхание. Царевич оказался быстрее: перехватил рыпнувшегося муженька поперек талии, не обращая внимания на мгновенно проснувшегося в нем зверя, жаждущего крови — бросил на простыни, прижав собственным телом, чтобы не бесновался от ярости. Только убийства им сейчас не хватало для полноты счастья!

— Отпусти! — рычал-шипел принц, брыкаясь, пытаясь вырваться.

— Ни за что!!!

Царевич навалился, собираясь во что бы то ни стало остановить оборотня — ведь уже и ушки показались в локонах! И хвост по бедру обмахивал нежной пушистостью! Пересвет не на шутку испугался, не загрызет ли муженек его самого! От переизбытка злости станется!

— Да отпусти же меня, бака! — возмущался Кириамэ. Сопротивление постепенно ослабил, ибо бесполезно. Только злые молнии очами метал.

— Ты ж его тогда убьешь!! — резонно возражал царевич.

— Убьёт! — подтвердил обнаруженный Рорик, неуверенно появляясь на пороге. — Он это при каждой встрече мне обещает.

— Убью! — вздохнул Ёширо. — И его, и тебя, бака. Если сейчас же не прикроешь свой голый зад!!

Царевич ойкнул, но не слез. А принц рыкнул на названного братца:

— Не пялься на него!! Глаза выцарапаю!!

— То есть, на себя ты смотреть разрешаешь? — с невинным видом уточнил нахал. Заметно дрогнул от раздавшегося в ответ рычания.

Не сильно-то впрочем испугался. Охамел, подошел поближе. Якобы в великом смущении закрыл себе глаза руками — да только пальчики растопырились сами собой! Вперил жадный взор в два сплетенных, обнаженных юных тела. И особливо внимательно выпялился на бьющийся под скомканными простынями хвост.

— Простите, что потревожил в столь деликатный момент, но не моя в том вина, — покаянно расшаркался названный братец. — Хм, котик, зайчик, вы бы закруглялись с игрищами? Я и так вас прождал столько времени, постеснялся тревожить. Но если вы и дальше продолжите в том же духе, я за свои нервы не берусь ручаться…

Царевич ощутимо получил под дых. Поневоле скатился с пыхтящего от злости муженька.

Против опасений Пересвета, получив свободу, Ёж не набросился в ту же секунду на недруга. Напротив — зыркнул на супруга, кажется, сердитее. И замотал его в лоскутное одеяло с головой. Сам же прикрылся лишь от пояса и ниже, стесняясь показать хвост больше, чем розовеющие засосы на остальном теле.

— Зачем явился? — буркнул Ёж.

— Еще раз приношу глубочайшие извинения!.. Хм. И примите поздравления? — добавил гад с лукавой ухмылочкой.

Пересвет наконец-то нашел сам себя под накрученным одеялом, высунул голову. Вздрогнул — вот сейчас Ёжик на негодяя и кинется, растерзает!..

Ан нет. Ёжик только хмуро сдвинул брови. И остался в постели, как будто присутствие Рорика в спальне его мало волнует. Пересвет захлопал глазами, ничего не понимая.

— Ваша горничная — не девица, а Цербер! — пожаловался с заметной ноткой одобрения Хродланд.

Как выяснилось, Рорик явился к ним без приглашения не из-за собственных извращенных наклонностей. Его Войславка догадалась прислать! Потому что всех слуг, которых посылали за ними родители, метлой от дверей отгоняла «сторожевая» Дарёна. Берегла покой хозяев пуще зеницы ока. Даже на дворцовых стражников рычала так, что дюжие мужики в ужасе убегали. Только при виде Хродланда сдалась, не посмела замахнуться метлой — попятилась, уважая его авторитет.

— Велено вас любым способом из кроватки вытащить и в тронный зал принести, — добавил нахал, лыбясь во все зубы. Сальным взором ласкал обоих — и черт поймет, кого из двоих больше!

— Поэтому ты прокрался тихонько, затаился, подглядывал в щелочку? — ласково поинтересовался Ёж.

Пересвет же, кутаясь в одеяле, сполз с кровати, взялся одеваться под прикрытием импровизированного пёстрого плаща. Если родители срочно требуют в тронный зал — дело ждет, видать, не шуточное!

— Ну и как, впечатлился? — улыбнулся еще слаще Ёж, облокачиваясь на подушки — явно не собираясь покидать постель!

— Было очень мило, благодарю, — кивнул нахал. — Правда, видал на своем веку зрелища и похлеще! — не утерпел-таки, оскалился. — Очень рад лицезреть долгожданное слияние… хм, влюбленных сердец. Полагаю, новая прическа взаимному согласию немало поспособствовала?

— Что? — вскинулся царевич, застыв на одной ноге, застряв в одной штанине.

— Хорошо я его постриг, правда? — похвастался Рорик. — Даже ушки под локонами не особо заметны.

Увидел на прикроватном столике зеркало на ручке — любезно подал принцу. Продолжил тоном знатока придворных мод, сопровождая слова осторожными прикосновениями к локонам:

— Если опасаешься, котик, что ушки выскочат в неурочное время, можешь еще вот эдак пряди приподнять, сюда заведи, потайной заколкой закрепи вот здесь — тогда точно никто ничего не приметит. Ну, а хвостик — под кафтаном свободного кроя…

— Что?! — дошло наконец-то до Пересвета. Быстро влез в свою одёжку — вскочил на постель, проскакал до противоположного края кровати, перешагнув через супруга, схватил наглеца за грудки, встряхнул, повиснув на нем: — Так это ты обкорнал Ёжика?!

— Обкорнал его ты! А я — подравнял, — обиделся Хродланд, не воспринимая угрозу царевича всерьез.

— Ты трогал его ушки?! — взорвался праведным гневом Пересвет. — Как ты посмел!!

Рорик отдирать царевича от себя не стал, опасаясь за кружева на своем жабо. Вместо этого — обхватил за пояс, прижал к себе пылко! У Пересвета кровать из-под ног ушла — что вовсе не улучшило его настроения.

— Котик, он у тебя ревнивый до глупости? — с напускным недоумением осведомился Хродланд, тиская рычащего царевича в объятиях. — Или просто глупый?

Ёжик ни пальцем не пошевелил, чтобы их расцепить. Сами разлиплись под тяжелым взором. Встали смирно, взялись на себе помятую одежду поправлять.

— Бака! — припечатал принц вскипевшего не к месту муженька. — Не выставляй себя дураком. Если ты уже оделся — иди в тронный зал! Выясни, что там случилось, что за спешка.

Царевич смутился, под строгим взглядом с одной стороны и под насмешливой ухмылкой с другой. Действительно, вспылил, как мальчишка. Зато теперь понятна неожиданная благосклонность Ёжика к давнему недругу! Нарцисс несчастный! За красивую стрижку что угодно простить готов?!

После сияющего счастья, в каком купался царевич утром, досада и разочарование казались чернее черной тоски…

— А ты? — буркнул царевич, бросив осуждающий взгляд на безмятежно запахнувшегося в простыню муженька.

— Иди вперед, — подтолкнул Ёжик. Каким он спокойным стал, удивительно! Рорик его широкой ладонью по спине гладит, а тот и не против! — Мне нужно несколько минут. Не могу же показаться в таком виде.

— Ага, успокоимся — и к вам присоединимся! — поддакнул Рорик, оскалившись широкой улыбкой.

— Но как же… — вновь попытался возразить царевич.

— За него переживаешь? — понял Ёжик, кивнув на Хродланда. — Не стоит. В крайнем случае, найдем для Войславы нового мужа, еще лучше этого. А этого — к лешим отправим. Соскучились, наверное, без кадайских поставок свежего мяса. А в нем, сам видишь, мяса много. Правда, жесткий, наверное…

— Зато без лишнего жира, — вставил самодовольный нахал.

— Да, ты прав, я пойду, — вынужден был согласиться Пересвет. Напялил кафтан, направился к дверям.

Рорик словно не расслышал угрозу. Уселся на кровать, вольно откинулся на подушки, подвинув плечом принца. Спасибо, хоть сапоги на одеяла не забросил.

И Ёжик не возразил! Ни словом, ни взглядом!

Пересвет не знал, как быть. То ли сделать вид, что их фривольные игры ничуть его не заботят, не поддаваться — ведь специально заставляют ревновать! То ли сразу прибить обоих, чтобы не увлекались?.. Царевич со вздохом понял, что лучше отложить решение до поры. Ушел, хлопнув дверью.

Ёжик сладко улыбнулся названному братцу. Не больно шлёпнул по руке, нагло подбиравшейся к его бедру под прикрытием одеяла.

— Прости, котик, — с ухмылкой повинился Рорик. Демонстративно помахал пострадавшей конечностью, якобы прогоняя боль от удара.

Кириамэ с императорским достоинством решил покинуть дерзкого гостя. Простынь утащил за собой — сев на краю постели, закутался по плечи. Запахнулся быстро, но опытный глаз успел выхватить стройный силуэт — льющийся из окна солнечный свет четко очертил на складках тонкой ткани.

Рорик кинулся на живот поперёк кровати — игриво ухватил ускользнувшую с края постели простынь за уголок. Потянул на себя, заставив остановиться:

— Покажи хвостик-то? — потребовал. И в любопытстве простынь вверх вздумал поднять, чтобы заглянуть под…

Короткий смешок-фырканье заставил отдернуть руку. Брошенный через плечо томный взгляд отрезвил. Напомнил, что его по-прежнему только терпят. Если бы не обстоятельства (и умение неплохо стричь в том числе), то давно бы лежать ему в луже собственной крови.

Рорик миролюбиво поднял ладони вверх, состроил самое невинное выражение, какое была способна изобразить его физиономия.

Ёжик, захватив одежду, удалился в соседнюю светелку, приводить себя в порядок. Хродланд проводил его пристальным алчным взглядом: под складками простыни отчетливо подергивался в раздражении роскошный волчий хвост… Руки просто чесались от желания приласкать эту нежную шерстку. Ведь если ушки оказались нежнее бархата — как сладко было бы поиграть с хвостиком!..

— Дарёна!

— Ваше высочество? — немедленно явилась на зов служанка.

— Теплой воды для умывания. И выгони того жирного клопа из кровати, будь добра.

— Сию минуту, ваше высочество!

Дверь в опочивальню распахнулась от пинка: Рорик поневоле вскочил с места при виде шагнувшей к нему служанки. Сердитой Церберши, вооруженной метлой…

***

Напыщенные кадайские мандарины уже успели Берендея Ивановича довольно-таки разозлить. Мановением руки царь велел чтецам замолкнуть, надоели ему бесконечные депеши и хитроумно составленные послания послов. Обратился напрямую к юному высочеству:

— Во-первых, хочу уточнить: ты девица аль молодец? Не красней и не обижайся, просто прецеденты уже были, поэтому спрашиваю.

Кадайское высочество склонило украшенную высокой прической головку, опустила густющие ресницы, призналось (через своего толмача, разумеется):

— Девица. Старшая дочь пятого сына императора Хунь-Юаня.

Берендей кивнул удовлетворенно — внучка, значит. Второго Ёжика его нервы вряд ли бы выдержали. И без того это высочество было вылитой копией нихонского принца — каким был Кириамэ, когда только-только приехал, черноволосый, надменный, накрашенный и украшенный, что лаковая картинка. Не даром вон как побледнел Пересвет, в дверях каменным столбом замер, впившись ошарашенным взором в хрупкий силуэт, закутанный в пестро вышитые шелка.

Принцесса выступила вперед своих сопровождающих и нежным голосом зачирикала условия мирного договора: непременно брак. Как первый вариант — ее и царевича Пересвета.

Все присутствующие разом обернулись на младшего Берендеевича. Тот позорно к стеночке припал, едва по стеночке вниз не съехал, чудом на ногах смог устоять.

— Нет! — отрезал царь. — Неприемлемо!

— Он же не женат еще! — с недоумением возразила принцесса. Тоже поглядела на царевича — догадливая какая! Сразу поняла, кто перед ней. Оценивающе голову набок склонила, ресничками, точно бабочка крылышками, помахала.

Пересвет на пол плюхнулся бы точно! Но сильная рука поддержала, вздернула и прямо поставила, чтобы не позорился.

— Молод еще! Восемнадцати нету ему! — нашел причину батюшка.

— Есть сведения, что у вас дочь незамужняя имеется, — предложила следующий вариант принцесса. — Она может переехать в нашу столицу и сочетаться браком с одним из старших по званию принцев, это будет безусловно высокой честью…

— Просватана! — стукнул кулаком по подлокотнику трона царь.

— Неужели? — удивилась принцесса. Быть не может, чтобы их шпионы и дипломаты настолько ошиблись в тайных донесениях!

— Уж что поделать! — ехидно развел руками Берендей. — Влюбилась внезапно! Вот и жених здесь присутствует. Тоже не абы кто — старший принц Штирейхмаркского королевства, герцог Кюхблюмемаркский!

Войславка пискнула и по-детски захлопала в ладоши, подпрыгнув на месте — до того счастье взыграло. Будет-таки свадьба с пиром! Впору кадайскую принцессу за нежданную помощь расцеловать в обе забелённые щечки!

Хродланд же, поддерживавший Пересвета у стенки, довольно хмыкнул. Разрешили? Пусть и таким способом, но благословение получено и своей судьбы ему отныне не изменить.

Пожав плечами, принцесса выдвинула еще предложение: пусть в роли гаранта мирного соглашения в Кадай отправятся какие-нибудь другие кровные родственники царя. Внуки, например, тоже подойдут.

— Внуки? Как это? Родных детей — в изгнание, на чужбину отдать? — пролепетала Василиса Никитична. Возмутилась: — Это у вашего Хунь-Юаня гаремы!! У него детей не счесть, а внучат тем более! Сам наверняка не помнит и не знает, сколько у него по дворцам бегает! А у нас — каждая кровинушка единственная!..

Всхлипнув, она откинулась на спинку трона, нервно скомканный в кулаке платочек к лицу поднесла, готовая слезы промакивать, ежели переговоры уж совсем дурной оборот примут.

— Нет, сие тоже никак невозможно, — кхекнув, рассудил царь. — У Светозара сынок только грамоте начал обучаться. У Лучезара две дочки, от горшка два вершка. У остальных пока не народилось никого… Как видишь, некого нам отдавать Хунь-Юаню.

На что принцесса заикнулась было, что маленьким детям наоборот легче далось бы выучить язык да и привыкнуть к новой культуре…

На полуслове ее кадайское высочество выпучило глаза, точно вдруг узрело призрака. Рухнула на колени, лбом чуть-чуть в пол не тюкнулась. Сразу же за госпожой бросились в нижайший поклон и все остальные участники делегации.

Обитатели терема с недоумением повернули головы, проследив ее взгляд — ничего такого страшного, просто Ёжик наконец-то явился.

— Ты зачем постригся?! — не удержался, спросил царь, выразив всеобщее удивление его внезапно изменившимся видом. Спохватился, пояснил: — А у нас, видишь, кадайцы приехали. Заложников мира требуют.

Делать нечего, пришлось Кириамэ выйти из тени Хродланда, приблизиться к тронам.

— Моё счастье лицезреть его высочество Ёшихиро-сама живым и здоровым безгранично велико! — затараторила принцесса на безупречном нихонском, не смея поднять головы. — Позвольте выразить безмерную радость по поводу вашей женитьбы! Молю богов ниспослать благодать на вас и вашу супругу!..

— Лиан-Ай-тян, каким чудом тебя сюда занесло? — перебил Кириамэ. Подошел к зардевшейся принцессе, взял за руку. Она только кончики пальчиков вложила в его ладонь, засмущавшись. Принц с чарующей улыбкой заставил эту фарфоровую куколку подняться с колен.

Следом за госпожой, со вздохами, пыхтением, шумом, поднялись послы, слуги и стражники.

— Простите меня, Ёшихиро-сама… — пролепетала принцесса. — Я не смогла усидеть во дворце, услышав весть о вашей свадьбе. Захотелось хоть одним глазком взглянуть на счастливицу, укравшую ваше сердце! Мне нет прощения за моё непозволительное своеволие.

— Полно тебе, к чему церемонии между нами? — мягко пожурил ее Кириамэ.

— Мой принц, что же они здесь с вами сделали? — осмелилась наконец-то поднять на него глаза Лиан-Ай. Кошачьи глаза цвета крепкой чайной заварки — полные ужаса и непонимания. — Вы так изменились! Как же вы допустили, чтобы над вами столь жестоко надругались?!

— Скажешь, я подурнел? — улыбнулся Ёж.

Ахнув, принцесса прикрыла рот тонкими пальчиками, отшатнулась в благоговейном порыве — хотела кинуться опять в земной поклон, да Ёширо удержал за локоток.

— Нет, мой принц!! Я совсем не это имела в виду! Вы прекрасней, чем прежде! Вы стали похожи на божество!.. Но… но… я не понимаю всё равно… — В завораживающих очах блеснули слезы непреодолимого замешательства.

— Лиан-Ай, значит? — подал голос Пересвет. Ёжик с невозмутимостью выдержал его мрачный взгляд. — По-нашему выходит — Любава?

— Любава? — повторила Василиса Никитична. Платочек от лица убрала, падать в обмороки резко раздумала. Вот оно как вдруг обернулось! Кадайская вредная принцесска оказалась вдруг знакомой их Ёжика? Да еще имя у нее человеческое, понятное — Любава! С такой теперь и говорить можно по-человечески! А не дипломатическими угрозами лишь обмениваться. Эдак и впрямь к миру между державами придут!..

— Так вы знакомы, Ёжик? — спросил прямо Берендей Иванович, не терпящий недомолвок.

— Подруга детства, — кивнул Кириамэ. — Наши матери задушевные приятельницы, мы вместе часто гостили у общей родственницы в загородном поместье.

Принцесса, приложив руку к сердцу, чинно поклонилась государю с государыней:

— Если мне будет дозволено уточнить, — произнесла она с легким певучим акцентом, изумив присутствующих отличным знанием языка Тридевятого царства. Впрочем, следующей фразой она изумила всех еще больше, повергнув в короткое оцепенение: — Я не просто подруга Ёшихиро-самы. Я его невеста.

Пересвет не упал лишь потому, что Хродланд был всё еще рядом.

— Бывшая невеста, — поправил ее Кириамэ. — Я отправил тебе письмо о разрыве помолвки, прежде чем покинул Нихонию.

— Прошу прощения, мой принц, — склонила она голову с непередаваемым изяществом. Пояснила с нежнейшей мягкостью: — Ваше письмо попало ко мне с большим опозданием. Получилось так, что сначала до меня дошли вести о вашем браке. И лишь спустя неделю явился гонец с вашим письмом, которого вы почему-то изволили отправить окольными путями.

Ёж пожал плечами, явно не чувствуя за собой никакой вины.

Лиан-Ай вновь повернулась к тронам, склонив голову и скромно потупив взгляд, обратилась к ошарашенным царю с царицей:

— Пожалуйста, простите меня за резкость речей. Я искренне желаю мира между нашими государствами. Я сделаю всё, от меня зависящее, чтобы переговоры увенчались успехом. Дерзко умоляю вашего гостеприимства и милости.

Берендей Иванович кхекнул, натянул улыбку:

— Вот это другой разговор! Гостям мы всегда рады! Тем более таким красавицам! Ёжик, она ж рядом с тобой, как двойняшка-близняшка! Вы просто две капли воды! Позаботишься с Пересветом о милой гостье, чтобы ни в чем недостатка не знала.

Дата добавления: 2015-09-01