1.
- У меня, кажется, оргазм был, - простонала Инна, обессилено опускаясь на подушки. Сергей, тоже мокрый от пота, удивлённо задрал брови.
- Почему – кажется?
Девушка какое-то время помолчала, потом буркнула:
- Потому что раньше ничего подобного не испытывала.
- А это хорошо или плохо?
- Это классно! – приподнявшись, она поцеловала музыканта в губы, затем потянулась к сигаретам.
- Осторожно, - предупредил Мороз, - на Лёху пепельницу не опрокинь.
Тарусов с Ритой устроились на полу, на надувном матрасе, лидер «Инкуба» с Инной – на софе. Вообще, в студии места было, примерно, как в танке. Или в батискафе. Особо не развернёшься. Большую часть комнаты занимала аппаратура – микрофонные стойки, процессоры, клавиши, колонки, гитары. Плюс – огромный стол с двумя гигантскими мониторами, системные блоки и прочая электроника. После того, как надули матрас и общими усилиями затащили на него обрубающегося на ходу Алексея, свободного места вообще не осталось. Рита улеглась рядом с барабанщиком, хотя, насколько было известно Сергею, они никогда любовью на занимались. С другой стороны – девушке спать где-то надо? Не на кухне же!
- И мне сигарету дайте! – послышался снизу её голос.
Инна перегнулась через музыканта и посмотрела на Риту. Та не спала, и явно – всё слышала (а может даже и видела). Потому-то, наверное, и лежала сейчас с крайне недовольным видом возбуждённой было, но так и не удовлетворённой женщины.
- Мы, наверное, тебя разбудили? – виновато поинтересовался Сергей, протягивая сигареты.
Панкушка усмехнулась.
- Как женщину или вообще?
- Ну… вообще.
- Да я и не спала. Мало выпила, наверное. Или пока до твоей студии добирались, всё уже выветрилось.
- У меня где-то коньяк был… - не совсем уверенно заявил музыкант, стряхивая пепел в пепельницу, стоящую рядом, на одеяле. – Хочешь?
- Хочу! – Рита оживилась. – Блин, у него коньяк есть, а он, блин, молчит!
- Отвернись….
- Ой, как будто я там что-то новое увижу! – проворчала панкушка, но, тем не менее, отвернулась.
Хозяин студии поднялся, осторожно переступил через матрас на полу, затем натянул халат и исчез на кухне. Вскоре он появился с большой бутылкой коньяка, тремя рюмками и половинкой апельсина.
- Лимона нет, - сказал он, расставляя всё на стеллаже, в изголовье софы. – Правда, есть солёные огурцы. И капуста. Может кто капусты хочет?
- Я не хочу, - Инна помотала головой.
- Мне, конечно, приходилось закусывать бренди жареной картошкой, - задумчиво произнесла Рита, - но коньяк квашеной капустой, это всё-таки уже слишком!
- Ты Лёху сдвинь на тот край, - посоветовал Сергей. – А то коньяком его закапаешь…
Девушка попробовала это сделать, однако перебравший спиртного сверх всякой меры барабанщик оказался абсолютно нетранспортабельным. К тому же тяжёлым, как колода.
- Тогда, давай, к нам залезай! – предложила Инна.
Они подвинулись, панкушка забралась на софу и взяла наполненную рюмку.
- Давайте, за ночное бухалово!
- Ага, - Мороз усмехнулся. – За романтику!
Выпили.
- А ты здесь все свои альбомы сольные писал? – Рита обвела рукой комнату.
- Да, здесь.
- Круто. Записи, между прочим, вполне профессиональные.
Рокер посмотрел на гостью с уважением. Вообще, женщины плохо разбираются в качестве звука, вернее – не обращают на подобные «мелочи» внимания. Им главное, что б песня была хорошая, а как там всё сведено – дело десятое. И вот, на тебе…
Перехватив взгляд Сергея, Инна тут же занервничала и поспешила перевести разговор на другие темы.
- Везёт же Лёхе, - вздохнула она, показав глазами на громко захрапевшего барабанщика. – Дом в наследство достался…
- Дача, - поправил её музыкант.
- А, один фиг! Главное – будет теперь куда выбраться на выходные. И места там красивые…
- А у тебя дачи нет? – поинтересовалась Рита, пережёвывая апельсиновую дольку.
- Нет. К сожалению.
- А у тебя? – панкушка посмотрела на хозяина студии.
- Я похож на человека с клубничными грядками? – рокер усмехнулся. – Вот, если до пенсии доживу, найду себе какую-нибудь бабку с шестью сотками и успокоюсь. Буду самогон из корнеплодов гнать.
- «Когда я стану богатым, толстым и злым…» - тихо напела Рита строку из песни Сергея.
Инна нащупала под одеялом руку любовника и положила себе на низ живота.
- М-м! – музыкант закатил глаза.
- Чего такое? – удивилась панкушка.
- Коньяк хорошо улёгся, - после небольшой паузы ответил тот. – Повторим?
- Давай!
Они ещё выпили.
- Спой чего-нибудь, а? – попросила Рита, показав глазами на висящую на стене акустическую гитару.
Сергей сделал большие глаза.
- Сейчас?!
- А что тут такого? Сам же говорил – акустика здесь супер. И стены толстые – можно хоть всю ночь музыку писать.
- Да устал я! – возмутился Мороз, - весь вечер песняки орал!
- А ты не ори, ты тихонечко. Спокойное что-нибудь.
- Хм! – хозяин студии с сомнением посмотрел на спящего Таруса и, всё ещё надеясь открутиться, заметил: - Лёху разбудим.
Рита поморщилась.
- Разбудишь ты его! Как же! Думаешь, я не пыталась, пока вы тут на софе стонали да рычали?
Инна немедленно покраснела, а Сергей, дабы скрыть смущение, всё-таки полез за гитарой.
- Ладно, - сказал он. – Спою… «Летучий голландец» называется. Я её пока даже в электричестве не делал.
Он заиграл перебором и негромко запел:
Ночь, дорога, пустой вагон,
Банка пива, «косяк» вдогон,
За окном - мёртвые огни
Города и дни
Жизнь не в кайф, да и смерть - не мёд
Под скамьёй мёртвый бомж гниёт
Запинали его менты
С кодлой гопоты.
Он мне шепчет: «Налей, браток,
Поделись, не сочти за труд,
Пособи - подлечи чуток,
А там тебе зачтут...»
Рядом друг - рокер и поэт
С матерщиной рифмует бред.
Как всегда гениален, но
Мёртв давным-давно.
Он мне шепчет: «Забей косяк!
Ночь убогую раскумарь,
Оттянись - и будет все ништяк,
Будет все, как встарь...».
У двери, на полу прилёг
Брат бродяга, нищ и убог,
Сжав в горсти на один глоток
Пыль былых дорог
Шепчет он: «Не сойти б с ума!
Сзади то, что и впереди.
Крест в руке, на плече сума -
Некуда идти».
Рита грустными глазами смотрела на чуть мерцающий, подобно свече ночник, Инна слушала, положив голову на обтянутые одеялом колени.
…Мне, твердя как я слаб и глуп,
Ведьма зелье стирает с губ
Но лишь лёд да могильный прах
На её руках.
Она шепчет: «Про всё забудь.
Не меняй сны на миражи
Из могил мёртвых не вернуть,
Как ни ворожи!..».
...Банка пива, «косяк» вдогон.
Мёртвый поезд, пустой вагон,
И никак с него не сойти
До конца пути...
...И с него уже не сойти
До конца пути.
Сергей взял последний аккорд, отложил гитару и принялся разливать коньяк.
Рита вздохнула.
- Здорово! Я б, наверное, её в электричестве делать вообще не стала. В акустике интереснее.
Лидер «Инкуба» пожал плечами.
- Ну, я всё стараюсь в электричке сделать.
- Почему? – удивилась Инна.
- Не знаю. Для самоутверждения, наверное.
- А, кстати, - спросила панкушка, беря наполненную рюмку, - вы не думали клавишника себе взять?
- Зачем нам клавишник?! – удивился Мороз. – И без него неплохо. И, потом, пойди – найди хорошего! Да ещё с хорошим синтезатором!
- А возьмите меня! – предложила Рита. – Я классно играю. Консерваторское образование, как – никак!
- Чего, серьёзно?!
- Серьёзно.
Лидер «Инкуба» испытывающе посмотрел на девушку. Инна сразу занервничала.
- Давайте сначала выпьем! – сказала она, поднимая свою рюмку. – За новые песни!
- Давайте! – панкушка кивнула, чокнулась со всеми и залпом проглотила свою порцию, зажевав её долькой апельсина.
- Не знаю, - произнёс Сергей, снова закуривая. – Надо подумать, с мужиками посоветоваться… Хотя, конечно, мысль интересная. Только учти, - он строго посмотрел на Риту, - у нас дисциплина. Два раза на репу не явился без уважительных причин – из группы вылетаешь!
- А если ребёнок вдруг заболел, это уважительная причина?
- А у тебя ребёнок есть? – поинтересовалась Инна, причём в её голосе явно слышалось облегчение.
- Есть. Три года ему. У бабушки сейчас.
- Ребёнок – причина уважительная, - кивнул Морозов. – Короче, решим, не парься.
- Летят ракеты в сторону Киева… - вдруг послышалось с матраса.
- Во! – удивился Сергей, - ещё один Константин на нашу голову!
- Зато этот тебя цитирует, - усмехнулась панкушка. – Вы, кстати, эту песню с группой делали?
- Делали. Хотя первоначально я её в одно рыло записал. Там всё достаточно примитивно, панк – рок.
- А спой!
- Не, - музыкант помотал головой. – Там орать надо. Не хочу орать.
2.
- Блин, давай вставай! – Сергей ещё раз потряс Таруса за плечо, посмотрел на причёсывающуюся Риту и покачал головой. – Тяжёлый случай… Водой его окатить, что ли?!
За окном уже давно рассвело, Инна на кухне пыталась сообразить чем им позавтракать, панкушка, выглядевшая весьма помятой после ночной пьянки, пила кофе и дымила очередной сигаретой.
- А соль у тебя где? – послышался с кухни недовольный голос журналистки.
- Банка там пол-литровая, возле батареи, - Мороз снова вздохнул и, присев на корточки рядом с матрасом пихнул барабанщика кулаком в бок.
- Рота, подъём! – прорычал он. – Выходить – строиться! Форма одежды – трусы и противогаз!
- Ой, ё… - откликнулся, наконец, Алексей, поворачиваясь на спину и хватаясь за голову. – Твою то мать!
- Пива бы ему, - заметила Рита, убирая расчёску и прикуривая новую сигарету от тлеющего окурка. – Пиво у тебя есть?
- Пива у меня нет, - проворчал Сергей. – И коньяка тоже… Уже.
- А что, коньяк был? – простонал Тарусов, открывая глаза и мученическим взглядом обводя помещение. – Мы где вообще?
- Догадайся с трёх раз, - предложил лидер «Инкуба», поднимаясь и выбивая из пачки сигарету.
- У тебя на студии, что ли?
- Что ли, - подтвердил Мороз, прикуривая от протянутой панкушкой зажигалки.
- И мне дай, - потребовал барабанщик. Девушка зажгла ему сигарету.
- Держи…
- Спасибочки, - Алексей затянулся, закашлялся. – Кхе! Чёрт! А чего вчера было то?
Сергей усмехнулся.
- Много чего. Как ты Мамочке в любви признавался, помнишь?
- Я?! Мамочке?! Ох, блин!
- Ага, - Морозов с удовольствием кивнул. – И ведь с каким пылом! Мол, сейчас, подруга, мы из квартиры всех выгоним на фиг и кое-чем займёмся….
- Врёшь… – неуверенно произнёс барабанщик.
- Ничего он не врёт, - поддержала хозяина студии Рита, тоже развеселившаяся. – Ты вообще орал, как потерпевший, на весь дом. Костя чуть бутылку не выронил.
- Твою мать! – Тарус схватился за голову.
Мамочкой все звали толстую, жутко некрасивую деваху, большую любительницу выпить и закусить, к тому же – активную лесбиянку. Разукрашенные татуировками бицепсы у неё были, как у перекаченного мужика, кулак с трудом пролезал в пивную кружку. Короче, тот ещё персонаж!
- Во тебя торкнуло то! – Сергей весело посмотрел на барабанщика, отхлебнул кофе из кружки Риты, затянулся.
- И чего Мамочка? – мрачно поинтересовался Тарус.
- А чего Мамочка? Хлопнула тебя по плечу, так, что ты упал обратно на табуретку, радостно выругалась пятиэтажным матом и предложила выпить на брудершафт.
- И?…
- Вы и выпили.
- Чёрт! Я, что с ней, целовался?!
- Взасос! – панкушка захихикала.
В этот момент с кухни вернулась Инна, держа в руках поднос с дымящейся сковородкой и кофейником.
- Проснулся, наконец! – заметила она, глядя на Таруса. – Ты сегодня ночью столько всего пропустил…
- Зато до того впечатлений набрался, - Мороз хохотнул. – С Мамочкой.
- С какой Мамочкой? А, с этой… толстой лесбиянкой, что ли?
- Прекратите, садюги! – простонал барабанщик. – Меня и без того тошнит!
- Значит, поесть надо, - убеждённо сказала Инна. – И кофе выпить. Сразу полегчает.
- В душ залезь, - предложил Сергей. – Между прочим, ты расписание электричек знаешь?
- На месте сообразим, - буркнул Алексей, вылез из-под одеяла и, пошатываясь, побрёл в ванную.
- Надо было ему грамм пятьдесят коньяка оставить, - с запоздалым раскаяньем заметил музыкант.
- Самим мало было, - проворчала панкушка. – Кто в пять утра предлагал за самогоном сбегать?
- Хорошо, что отговорили… - задумчиво произнёс Сергей. – Иначе б сейчас тоже за голову хватался.
- Всё! Давайте завтракать! – Инна раздала всем вилки и открыла сковородку. Там оказалась яичница с колбасой и помидорами.
- Где ты у меня колбасу нашла? - удивился Мороз.
- В холодильнике, вообще-то. А ты что подумал?
- И помидоры!… - лидер «Инкуба» восхищённо покачал головой. – Всё, блин! Женюсь! Ты – первая женщина, сумевшая раздобыть у меня на кухне хоть что-то съестное!
- Слышала? – спросила Инна у панкушки. – Ты – свидетель!
- Ага, - Рита согласно кивнула. – Теперь не отвертится.
Сергей вздохнул.
- Язык мой – враг мой…
Журналистка неожиданно усмехнулась.
- Ну, не всегда, не всегда!…
- В смысле? – не понял музыкант. Потом до него дошло. Смущённо кашлянув, он взял вилку и принялся есть.
Тем временем из ванной вернулся Алексей и посмотрел на сковородку.
- И мне что ли пожрать? – задумчиво произнёс он.
- Конечно, поешь! – кивнула панкушка, цепляя на вилку кусок колбасы. – А то, фиг её знает, эту Сиверскую! Вдруг рядом с твоей дачей магазина нет?
- Надеюсь, есть, - барабанщик вздохнул. – Иначе, где мы пиво покупать будем?
- Здесь купим, - Сергей кивнул в сторону окна. – Возьмём побольше, что бы там не бегать.
- Ну, бегать всё равно придётся, - заметила Рита. – Знаю я вас….
- Почему, если рокер, так сразу пьяница?! – возмутился Алексей, с отвращением разглядывая еду. – Может, вчера мы просто отравились?! Несчастный случай!
- Конечно, - кивнула панкушка. – Каждый день у вас несчастный случай!
- У нас! А у вас?
Маргарита вздохнула.
- И у нас тоже.
- До Балтийского на чём добираться будем? – поинтересовалась Инна. – На метро?
Тарус замотал головой.
- Нет, только не на метро! У меня с похмелья клаустрофобия. Давайте лучше на маршрутке. Кстати вовсе не обязательно ехать до Балтийского. До Ленинского ближе. Сядем там.
- Ага, - проворчал Мороз, - между прочим, сегодня суббота, электрички забиты. Если на Ленинском садиться будем, то всю дорогу стоять придётся!… - он подумал, затем сам себя поправил: - Не всю, конечно, но до Татьянино – точно! Знаем, ездили.
- А чего ты в Гатчине делал? – заинтересовалась вдруг Инна.
- В «Хеллс Белсе» выступал. Это – байкеровской клуб. С акустическим концертом. А что?
- У меня знакомые там живут.
- «Хеллс Белс»? – переспросила Рита. – «Адские колокольчики»?
- Ну-да, они.
- И как?
- Нормально выступил. С байкерами познакомился. Конкретные мужики.
- Ладно, - Инна отложила вилку, налила всем кофе. – Давайте, пейте, и будем уже собираться.
3.
- Я ж говорил – стоять придётся! – недовольно произнёс Сергей, пытаясь переложить пакет с пивом из левой руки в правую. В тамбуре электрички народу было, как в автобусе, в час пик. Неудивительно, если учесть то, что два предыдущих поезда отменили.
- Блин, меня сейчас раздавят! – пожаловалась Инна, отпихивая задницей тётку с ящиком рассады.
- Девушка, осторожней! – возмутилась та. – Вы не одни тут едете.
- Ясен пень – не одни! – проворчала Рита. – К сожалению.
- Граждане, приготовьте билетики! – послышалось из вагона.
- Совсем охренели! – бледный, как поганка Тарус покачал головой. – В такой давке ещё и билеты проверять!
- Да уж! – Сергей испытывающе посмотрел на барабанщика. – Чего, Лёх, плохо? Ещё пива дать? Ты ж вроде уже две банки выпил?
- Выпил, - согласился приятель. – Только не берёт чего-то….
- А билет на козла? – раздалось слева.
- Какого ещё козла?! – удивился Мороз, вытягивая шею и пытаясь заглянуть в вагон. – Гляньте, народ, а там и вправду козла везут!
- В смысле – настоящего, с рогами? – спросила Инна, тоже поворачиваясь к дверям, ведущим из тамбура.
- Ага.
Тут, словно подтверждая слова музыканта, козёл заорал дурным голосом и попытался боднуть контролёра. Однако хозяин крепко держал его за ошейник.
- Да вот же билет! – сказал он, протягивая бумажку сотруднику железной дороги.
- Это обычный билет. Человеческий! – недовольно произнёс тот. – А требуется специальное разрешение! И, потом, почему он у вас без намордника?
- Без чего?! – изумлённо поинтересовался владелец парнокопытного.
- Без намордника! – контролёр повысил голос. – Вы что, намордников никогда не видели?
- Намордник?! Для козла?! Первый раз о таком слышу!
- Ничего себе! – произнёс дядька в соломенной шляпе, стоящий рядом с Инной, и тоже с любопытством наблюдающий за конфликтом. – А если я завтра своего кота на дачу повезу? Мне ему тоже намордник надевать?
- Котов надо перевозить в специальных корзинах! – наставительно произнесла толстая тётка, с распаренной, красной физиономией.
- Он у меня ни в одну корзину не влазит! Здоровый чёрт!
- Тогда на поводке.
Рита захихикала.
- Прикольно! Ни разу ещё с козлами в электричке не ездила! В прямом смысле этого слова. В переносном вот – сколько угодно!
Алексей вытер со лба пот и посмотрел на Сергея.
- Достань пиво, а?
- Держи! – музыкант вытащил из пакета пластиковый баллон и протянул товарищу. Тот крутанул пробку и пена с шипением полетела во все стороны.
- Э! – возмутился парень с удочками, стоящий рядом с барабанщиком. – Осторожней, блин!
- Извиняюсь! – буркнул Тарус, вытер мокрую руку о футболку и принялся глотать пиво.
- Распиваем? – поинтересовался открывший двери тамбура охранник, сопровождающий контролёров.
- Да это ж пиво! – заступился за приятеля Сергей.
- Это, в первую очередь, спиртное! – вмешалась пробравшаяся вслед за охранником сквозь толпу, контролёрша.
- А он и не пил! – оскалилась панкушка.
- Да?! А что же он тогда делал?
- Умывался! Он так лечится. От прыщей.
- Чего ты несёшь?! – поморщился охранник. – Нет у него никаких прыщей!
- Потому и нет, что он пивом умывается…. И потом, уважаемый, мы кажется с вами на брудершафт не пили! Не надо мне тыкать!
- Чего, прицепиться уже не к чему?! – поддержала друзей Инна. – Лучше б дополнительные поезда запустили! А то стоишь тут… как селёдка в банке.
- Так! – рассердилась контролёрша. – Предъявите билеты!
- Да пожалуйста! – журналистка вытащила билет и протянула сотруднице железной дороги. Та долго его изучала, очевидно, надеясь обнаружить подделку, затем просканировала специальным аппаратом, после чего молча вернула билет девушке.
- Спрячь бутылку! – буркнул охранник, не глядя на Алексея.
- Давай, - Мороз открыл пакет. – Пускай они свалят. Потом… хм! Умоешься.
4.
- Однако! – лидер «Инкуба» с удивлением посмотрел на огромный, потемневший от времени дом. – Ни фига себе дачка!
- Да, это не дача! – согласилась Рита. – Это – особняк. Два этажа, плюс ещё этот… как его? Ну, вон, наверху…
- Мезонин, - подсказала журналистка, затем повернулась к барабанщику. – Шикарное наследство! Тебе повезло.
- Не знаю, - вяло откликнулся тот. – Я бы предпочёл, что бы дед ещё пару десятков лет пожил… А дом… Чего мне с ним делать?
- Как чего? – удивилась Инна. – Жить.
- В Сиверской?! Да у меня работа в Питере!
- Будешь ездить…
- Ага, спасибо! По четыре часа на дорогу тратить! Ежедневно! Не, я лучше сдам.
- Смотри, ты, в конце концов, хозяин.
- Ключи доставай, хозяин, - сказал Сергей, поднимаясь на крыльцо. Их ты, надеюсь, взял?
- Взял, - Алексей вытащил из кармана толстую связку.
- Смотрите, как красиво! – Инна показала рукой на просвет в деревьях, где виднелся берег то ли реки, то ли озера, с необычными для питерских болот, красными скалами. Она повернулась к барабанщику, который в этот момент возился с замками. – А тут купаться можно?
- Наверное, - Тарус пожал плечами. – В детстве купался….
- А у тебя купальник с собой? – поинтересовалась Рита.
- Можно и так…. – журналистка усмехнулась. – Всё равно вокруг – никого…
И, действительно, дом, доставшийся в наследство ударнику «Инкуба», стоял на отшибе. Ближайшие строения, кажется, тоже дачи, виднелись метрах в пятистах, за зарослями ольхи и плакучей ивы.
Алексей открыл дверь и приглашающе махнул рукой.
- Добро пожаловать, дорогой Карлсон в свой домик на крыше! – посмотрел на друзей, ухмыльнулся, после чего, разумеется, добавил: - Ну и вы заходите.
Они вошли в большое, полутёмное помещение, пахнущее сосной, старыми книгами и пылью.
Мороз присвистнул.
- Ох, ни фига себе! Гляньте, девки! Камин! В английском стиле! – он повернулся к приятелю и уточнил: - Настоящий?
- Вполне, - барабанщик кивнул. – Потом дрова из сарая притащим, зажжём.
- А почему на стене козёл? – панкушка кивнула на стену. – Это, что, охотничий трофей?
- Типа того…. – Алексей пожал плечами. – Я у деда спрашивал, но он всё на шутку переводил. Короче, не в курсе.
Инна с любопытством посмотрела на голову козла, красующуюся над камином и неуверенно произнесла:
- По-моему, он самый, что ни на есть обыкновенный. Не горный, или какие они там ещё бывают? Домашний. Типа того, что с нами в электричке ехал.
- Наверное, соседский, - высказала предположение Рита. – Залез к твоему деду в огород, сожрал всю капусту, его и завалили.
- Вполне возможно, - барабанщик усмехнулся. – Дедуля мой бардака не терпел. На втором этаже, кстати, в спальне ружьё висит.
Инна вздохнула.
- Значит, во втором акте, оно непременно выстрелит….
- В каком это втором акте? – с подозрением поинтересовался Алексей.
Журналистка криво улыбнулась.
- В каком-нибудь. Когда-нибудь.
- У тебя тут и гитара есть! – удивился Сергей, подходя к стене, где висела шестиструнка – тоже потемневшая от времени. – Можно?
- Да, бери конечно.
Музыкант снял инструмент, провёл пальцами по струнам. – Хороший звук. Глубокий. А ты не боишься всё это вот так, без присмотра, оставлять? Сюда никто не пытался залезть?
Тарус покачал головой.
- Насколько я знаю, ни разу.
Инна тем временем подошла к иконе в углу гостиной.
- Твой дед верующим был?
- Скорее всего. Хотя при мне ни молитв не читал, не крестился. Стеснялся, наверное. Всё-таки учёный. Физик.
- Ну и что? – удивилась девушка. – Энтштейн тоже физиком был. Однако в Бога верил.
- Он не жил в совке, где тебе с детских лет вдалбливали, что никаких таких Высших Сил не существует! – сварливо заметил Сергей, подтягивающий третью струну. – И его не прорабатывали на партийных собраниях за нательный крестик.
- Любопытная подборка, - Рита, остановившаяся у полки с книгами, ткнула пальцем в корешки. – Смотрите – Библия, Ницше… фига себе! «Майн кампф» Адольфа Гитлера… А это что? – она вытащила толстый том в чёрном переплёте и вслух прочитала название: - Евангелие от Сатаны. Ничего себе верующий!
- Я этих книг у деда не видел! – удивлённо произнёс Алексей, тоже подходя к книжной полке. – Здесь раньше вообще всякие курительные принадлежности лежали. Трубки там разные, табакерки…. Когда он успел?
- Евангелие от Сатаны? – Сергей, положив гитару на журнальный столик, присоединился к друзьям. – Погоди, так ведь ещё называют «Мастера и Маргариту» Булгакова. Может, это она и есть?
Он открыл книгу, перелестнул несколько страниц.
- Нет, это не Булгаков. Тут, действительно, какой-то древний текст. На старославянском. Э, славяне, кто-нибудь из вас знает старославянский?
- Ага, - Тарус саркастически усмехнулся. – А так же арамейский, древнееврейский и язык атлантов! Какой там, кстати, год издания?
Мороз открыл титульную страницу.
- Тысяча восемьсот девяносто первый. Ого! Позапрошлый век! Ну, Лёх, считай – новый байк у тебя в кармане! Эта книга наверняка бешенных бабок стоит!
- Точно! – Инна кивнула. – Богатенький Буратино!
- Ладно, - барабанщик забрал у Сергея книгу, вернул её на полку, после чего кивнул на пакет с пивом. – А не пора ли нам выпить?
5.
- Если уж внизу – уникальные издания на полке стоят, то тут вообще всё, что угодно можно найти! – Мороз обвёл взглядом огромный чердак, заваленный чемоданами, коробками, пожелтевшими подшивками газет и прочим хламом. – Скажем, бриллиантовое колье.
- Хорошо бы! – Рита кивнула и посмотрела на Алексея. – Я тогда тебе тут же отдамся и на себе женю. Как честная женщина.
Тарус вяло усмехнулся.
- А без колье никак?
- Без колье никак. Ну, разве что, с жемчужным ожерельем. И то – подумаю сперва…
- А пылищи здесь! – журналистка чихнула. – И пауков, наверное полно!
- Боишься пауков? – барабанщик осклабился.
- Вот ещё!
- Братья и сёстры, древние славяне! – произнёс Сергей, проводя пальцем по ближайшему чемодану. – Не знаю, как там насчёт ожерелий, но если мы не переоденемся перед трудами праведными, нас точно, на обратном пути в электричку не пустят. Лёх, тут есть какая-нибудь рабочая одежда? Ватники там, галифе, сапоги кирзовые…
- И портянки, - проворчала Инна. – С противогазами.
- Пошли! – барабанщик кивнул и принялся спускаться вниз. – Поищем что-нибудь.
Кампания вернулась на второй этаж, покопалась в шкафах, затем Алексей скомандовал: «мальчики направо, девочки налево», и они отправились переодеваться.
- О, смотри, как шмотки людей меняют, - заметил Мороз, когда все вновь собрались перед лестницей, ведущей на чердак. – И куда двадцать первый век делся?! Пейзанки, блин! Славные труженицы молочной фермы колхоза «Путь Ильича»!
- Точно! – подхватил Тарус. – Сразу видно крестьянское происхождение!
- Ещё одно слово, - мрачно пообещала Рита, - и в глаз получишь! И будешь точно соответствовать новому образу: пролетария – пропойцы!
Девушки были в платках; на панкушке красовалась старая железнодорожная гимнастёрка синего цвета, перевязанная на талии верёвочкой, журналистка щеголяла в рваном халате, из-под которого выглядывали растянутые на коленях треники.
Впрочем, музыканты выглядели не лучше. Барабанщик вырядился в растянутую кофту (почему-то женскую), брюки с заплатами на коленях и кеды разного цвета. Лидер «Инкуба» напялил телогрейку, резиновые сапоги и спортивные штаны с жёлтыми лампасами.
- Punk not dead! – иронично прокомментировал он, оглядев друзей. – Ну, что, двинули на зачистку?
- Двинули! – Тарус кивнул и вытащил из кармана упаковку столитровых мусорных мешков. – Так, всё подряд не выкидывать! – распорядился он. – Лучше спросите.
- Слушай, а зачем тебе вообще чердак расчищать? – поинтересовалась вдруг Инна. – Пусть бы всё так и валялось. А что? Есть не просит…
- Да есть у меня задумка, - сказал Алексей, поднимаясь по лестнице. – Хочу наверху нечто, вроде пент – хауза оборудовать. Большое окно прорубить. В сад. Купить сексодром, домашний кинотеатр, аудиоаппаратуру хорошую.
- Не, я точно ему отдамся! – с энтузиазмом заметила панкушка. – А не захочет по хорошему – изнасилую! И сразу в ЗАГС.
Она похлопала барабанщика по плечу.
- Вместе будем сексодром выбирать!
- Посмотрим, посмотрим, - Тарус окинул девушку оценивающим взглядом с головы до ног. – И насчёт изнасилования мысль интересная….
6.
Через два часа кампания была уже вся в пыли, в паутине, Инна непрерывно чихала, у Сергея, судя по всему, тоже началось что-то типа аллергического насморка – он непрерывно сморкался в кусок ветоши, найденной на веранде и тёр воспалённые глаза.
Гора мусорных мешков у выхода с чердака росла, впрочем, удалось раздобыть и кое-что ценное: Инна откопала в залежах хлама неплохой пейзаж, написанный маслом, а руководитель «Инкуба» вытащил из-под пожелтевших газетных подшивок («Комсомольская правда» и «Труд» первых лет перестройки) антикварную, очень красивую люстру.
- Во, ништяк! – прокомментировал Тарус. – Я её здесь и повешу! Над сексодромом. И когда меня Ритка опять насиловать будет, стану на неё глядеть.
- Всё это хорошо, - проворчала панкушка, открывая крышку очередного чемодана и вытряхивая на пол какие-то старые рубашки и покрывала, - но где мы мыться будем? У тебя тут баня есть?
Алексей кивнул.
- Есть.
- А фиг ли ты молчишь?! – возмутился Сергей. – Иди – готовь! Что бы сразу, как здесь закончим, в парилку! Кстати, она и от похмелья помогает.
- Вообще, лучшее средство от похмелья – это секс! – произнёс барабанщик и подмигнул Рите. – Правильно я говорю?
- Иди в баню! – откликнулась та, переворачивая ящик, набитый какими-то железными брусками.
Враз повеселевший Алексей пошёл топить баню, Мороз же ковырнув бруски ногой, поинтересовался:
- А это ещё что за фигня? Может, серебро?
- Уран, - проворчала панкушка. – Двести восемьдесят восьмой. Или какой там? Дед Лёшкин с института ядерной физики натырил.
- На фига? – не поняла Инна.
- А больше нечего тырить было.
- Девушка шутит, - успокоил подругу Сергей. – Хотя, конечно, проверить бы неплохо. Вдруг, действительно, какой-нибудь ценный металл? Поднимемся…
- Или посадят, - мрачно сказала панкушка, сгребая болванки в мешок. – Отложим пока, а там посмотрим…
Они продолжили наполнять мешки древним хламом, пока через десять минут, журналистка, открывшая очередную коробку, несколько озадаченно не произнесла:
- Гляньте, рентгеновский снимок какой-то…
- Какой ещё снимок? – не понял лидер «Инкуба». – Сломанные кости?
- Сам посмотри.
Сергей подошёл, вгляделся и присвистнул.
- Фига себе раритет! Это, милая моя, не совсем снимок! Это – пластинка! Так называемый «рок на костях»! Или, если хотите, «рок-н-ролл на рёбрах»!
- Рок… чего? – панкушка не расслышав, но тоже заинтересовавшись, отбросила очередную подшивку и присоединилась к друзьям.
- Объясняю! – Мороз напустил на себя важный вид. – Для тенейджеров и прочих малолеток. А так же для журналисток, для….
- Слушай, ты, дедушка хренов! – возмутилась Рита – Кончай дурака валять! Тем более я знаю, что такое «рок на костях»!
- А я не знаю! – Инна дёрнула любовника за рукав. – Давай, рассказывай.
- Ну, короче, во времена совка, где-то в пятидесятые – шестидесятые годы, когда с магнитофонами у народа было либо хреново, либо совсем никак, появились умельцы, которые начали подпольно записывать западную музыку и продавать её. В смысле – на самодельных пластинках, в частности – на рентгеновских снимках. Видишь – здесь бороздки?
- Где? А, вижу…. Да, действительно, пластинка – девушка удивлённо посмотрела на Сергея. – И что её можно слушать?
- Ну, если где-то в этом мусоре проигрыватель найдём или патефон, скажем, тогда конечно, послушаем.
- Найдёшь тут патефон! – Рита тяжело вздохнула и, распихивая ногами коробки, вновь вернулась к газетным залежам. – Дед у Лёхи по-моему вообще каким-то Плюшкиным был! Ничего не выкидывал!
Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 54 | Нарушение авторских прав