РОК НА КОСТЯХ
То, что нас не убивает, делает нас сильнее
Иллюстрации автора
Часть 1.
«ВСЁ НЕ ЛЮБОВЬ»
Глава 1.
Лысый, бородатый тип на сцене взял последний аккорд и якобы обессилено опустил голову. «Промежность» завопила и засвистела. На сцену тут же выскочил ведущий – худой парень, имеющий вид типичного «ботаника» - дешёвый пиджак, короткие замызганные штаны и очки в толстой, очень некрасивой оправе. Имидж, блин. Один из фирменных знаков клуба со столь неприличным названием.
- Итак, - гнусаво заорал «ботаник», перед нами была группа «Апраксин двор»! Поблагодарим их ещё раз!
Публика снова завопила, но уже с гораздо меньшим энтузиазмом. Впрочем, ведущего это не смутило.
- Надеюсь, мы обязательно услышим их в «Промежности» осенью! На нашем знаменитом пивном фестивале «Без изжоги»! – снова заорал он. – А сейчас объявляется перерыв в двадцать минут!
- Перерыв – это неплохо, - рассудительно заметил Толмач, отхлёбывая колу и с одобрением поглядывая на нескольких девиц в мини-юбках возле сцены, явно – из числа фанаток уже отыгравшей своё, группы. Одна из них, то ли пьяная, то ли укуренная в усмерть, так и стояла, раскачиваясь из стороны в сторону, голая по пояс, небрежно закинув лифчик за спину. Похоже – во время выступления махала им, как флагом. Впрочем, смотреть там (в смысле - у девицы) было особо нечего.
- Почему? – мрачно поинтересовался Владимир Казниченко, вытаскивая из чехла гитару.
- Неплохо выступили…
- В смысле – «Апраксины»?
- Ага… Надо дать пиплу успокоиться.
- Думаешь – налажаем?
Трах, в миру – Андрей Толмачёв, басист группы «Инкуб», пожал плечами.
- Мы с тобой вряд ли, а вот Тарус с Морозом… Не знаю. Видал, какие они смурные сегодня?
Владимир, лидер – гитарист, мрачно усмехнулся.
- Пить надо меньше! Что они – не знали, что сегодня концерт?!
- Человек слаб… - Андрей вздохнул. – Ладно, пошли с аппаратурой разбираться.
Тем временем, небольшой зал клуба почти опустел – все повалили на улицу, поскольку в «Промежности», к концу получасового выступления «Апраксина двора», установилась температура уж никак не меньше сорока градусов. Хиленький кондиционер просто не справлялся с таким количеством посетителей, да и лето стояло жаркое, совершенно не Питерское. Вот уже вторую неделю градусники зашкаливали, народ лазил по улицам чуть ли ни голый, и пляж у Петропавловки напоминал лежбище морских котиков. То есть, песка вообще не видно, одни потные туши. В два слоя. При том, что лезть в Неву решались только самые пьяные. Трезвый народ, не желая собирать на себя всю таблицу Менделеева и разнообразные микроорганизмы, разумеется от этой жидкости держался подальше.
Мороз, то есть Сергей Морозов – основатель и идеолог «Инкуба», поднялся на сцену и тоже начал вытаскивать из чехла гитару.
Ему и вправду было нехорошо, правда, напились они с Тарусом – Алексеем Тарусовым, барабанщиком группы, можно сказать, совершенно случайно, сами того не желая. Ехали делать доброе дело – помогать разгребать хлам на доставшейся семье Тарусовых в наследство дачи, под Сиверской. Но не доехали даже до Балтийской. Да что там! Даже до метро не дошли. Поскольку встретили Майонеза. А Майонез – личность легендарная и безусловно харизматичная, из тех, которые на похоронах покойника поднимут выпить – «за всё хорошее». Вот их Майонез и подбил – «на пару баллонов пива»… Потом – ещё на пару баллонов, и ещё…
«Ох!» - Мороза передёрнуло. «Интересно, а кому потом в голову пришла мысль водяры взять? Мне или Лёхе? Твою мать! Ни хрена не помню!».
Он вздохнул и принялся разматывать шнуры.
2.
Последней, как всегда играли «Вальпургиеву ночь». Сергей – автор слов и музыки, а заодно и солист группы, умом, конечно, понимал, что завершать выступление надо именно чем-то подобным, безумным, вытягивающим из тебя последние жилы, но всё равно было тяжело. В горло будто воткнули металлический ёршик для чистки орудийных стволов, пот градом тёк по лицу, разъедая глаза, и даже в кроссовках хлюпало. Не говоря уж об остальной одежде. Там абсолютно мокрым было всё, вплоть до трусов.
Шутка ли! Сорокаминутная программа на сорокоградусной жаре! Как говорят в подобных случаях телевизионные дикторы: «не пытайтесь это повторить!».
….Жги за собою в былое мосты,
Из душ уставших гони зиму прочь,
Празднуй под светом чёрной звезды…
…И тут самое трудное, тут голос идёт на повышение, превращаясь в форсированный хрип:
Вальпургиеву ночь!
При этом ещё ноту тянуть надо, как можно дольше. Вот эту самую: «но-о-о-чь»….
И так несколько раз.
«Точно сейчас помру!» - мрачно подумал Мороз, когда припев, наконец-то кончился, и в дело вступила соло-гитара. В зал смотреть было невозможно, поскольку прямо в глаза били лучи от нескольких прожекторов, но лидер «Инкуба» и без того знал, что именно там делается. Полный беспредел. В хорошем, разумеется, значении этого слова.
И девки, сидя на плечах у своих парней, лифчиками да футболками машут, и орут все, как потерпевшие, уж наверняка - раза в три громче солиста на сцене (благо что – без микрофона), и панки толпой по залу носятся, народ сшибая. Хотя остальной народ не в претензии – сам, разумеется, на месте не стоит.
Наконец, песня кончилась, зал прощально взревел, засвистел; ведущий со всеми попрощался, звуко, а по совместительству – светорежиссёр клуба, вырубил прожектора.
- Фу-у-у, блин! – Сергей стёр с лица пот, и повернулся к своим. – По-моему неплохо получилось!
- А то! – согласился Алексей, запихивая гитару в чехол.
Даже по-прежнему мрачный Владимир, играющий у них в группе роль скептика и критика, солидно кивнул:
- Да, под конец разошлись.
- Отметим это дело? – поинтересовался Мороз, испытывающе глядя на коллег.
Подшитый Казниченко только скривился, а бас-гитарист с сожалением помотал головой.
- Не, не могу. Ко мне завтра с утра приедет заказчик… Не дышать же на него перегаром!
- Можно подумать – он сам не с бодуна будет! – проворчал Тарус, затем повернулся к лидеру группы. – Всё понятно, Серёг! Опять нам в две хари водку жрать!
- Ну, почему – в две?! – удивился Морозов. – Можно кого-нибудь пригласить. Можно к кому-нибудь поехать… Можно где-нибудь на улице подцепить. Или вон – в зале…. – он кивнул на фанаток, так и тусующихся под кондиционером. Без лифчиков.
Алексей состроил скорбную физиономию.
- Потом дадут больше, чем они сегодня текилы выпили! Это ж малолетки!
- Не все! – Сергей наставительно поднял палец. Рука у него была в обрезанной, «байкеровской» (ну или спецназовской, это уж кому как нравится) перчатке. – И не всегда! И не везде! И…
Владимир, имеющий кроме подшивки, ещё и супругу с бронебойным характером (плюс – двоих малолетних киндеров), сплюнул.
- Тьфу! Пошляки, блин!
- Вот ты заметил, - обратился Тарус к лидеру группы, - когда индивид лишён возможности грешить, он сразу становится жутким моралистом!
- Ага, - согласился тот. – Буддистом, истинно православным католиком и, что особенно противно – просто хорошим человеком! Ты просто хороших людей раньше видел? Вот, любуйся. Потом внукам расскажешь.
Казниченко застегнул молнию на чехле, ухмыльнулся.
- Ладно, грешники, бывайте! Особо много не нажирайтесь! А то потом тоже просто хорошими людьми станете. Суток эдак на пятнадцать!
Мороз показал ему «козу» и замогильным голосом произнёс:
- Встретимся в аду!
Они попрощались, и Сергей с Алексеем начали помогать ударнику запаковывать ритм – барабан и тарелки. Их, по традиции, на сборных концертах, каждая группа имела свои.
Тут руководителя «Инкуба» кто-то тронул за плечо. Мороз оглянулся. Рядом стояла девица двадцати пяти – двадцати семи лет. Симпатичная, стройная, с длинными светлыми волосами и красивыми серо-зелёными глазами. Правда, пьяными. Но это даже лучше…
- Опа! – произнёс Тарус, тоже уставившись на пришелицу с весёлым изумлением. – Девушка, а посторонним вход на сцену запрещён! Хотя для вас мы, так и быть, сделаем исключение… Вы водку пьёте?
Не обращая на него внимания, девица произнесла слегка заплетающимся, то ли от волнения, то ли от опьянения, языком:
- Сергей, извините, что отвлекаю…. Но я хотела бы взять у вас интервью…. Для молодёжного издания….
- Не связывайтесь с ним! – вновь влез Алексей. – Он, вообще, хороший, вот только говорить не умеет. Только петь. И пить. Да и то, когда наш солист на сцене рот разевает, у него там, внутри, маленький такой планшетник включается. С записью вокала. Лучше у меня интервью возьмите. Я вам расскажу чем секс отличается от перекапывания картошки. Или как за мной однажды, по ночному Питеру, повсюду всадник медный с тяжёлым топотом скакал! Очень занимательно!
- А из какого издания? – усмехнувшись, поинтересовался Сергей.
Девица назвала.
- А тема интервью?
- Ну, вообще, о вас, о вашей группе… - журналистка тут же полезла в висящую на плече торбу и выудила оттуда диктофон. – Только давайте отойдём вон туда – она показала на ряд столиков у стены.
- А у него от своих боевых товарищей - кавалеристов секретов нет! – мрачно заявил Алексей. – Мы даже пописать ходим всем коллективом, по часам!
- Ага! Вместе с боевыми конями! – заметил Толмачёв, у которого никак не сходилась молния на чехле с барабаном. – Давай, помогай!
Сергей с девицей перешли в так называемую «вип-ложу» и уселись за свободный стол.
- Пить что-нибудь будете? – спросил Мороз, оглядываясь на бар.
- Нет, спасибо, - девица положила на стол диктофон и полезла в сумку за блокнотом. Похоже, она всё-таки волновалась.
- Ну, а я, с вашего позволения… Одну минуту.
Руководитель «Инкуба» принёс себе пива и кивнул.
- Я слушаю… Кстати, давайте хоть познакомимся. Вас как зовут?
- Инна.
- Очень приятно. Итак, Инна, что вы хотели узнать?
Журналистка включила диктофон и, похлопывая по странице блокнота ручкой, вдруг выдала:
- Что такое для вас рок? Религия? Искусство? Способ прекрасно провести время? Удовлетворение гордыни?
«Фига себе!» - Сергей с изумлением посмотрел на девицу. «Во даёт! Не ожидал… А по виду не скажешь. В тихом омуте…»
Он сделал умное лицо и, немного подумав, осторожно сказал:
- Наверное, всё вместе… Плюс ещё возможность знакомиться с красивыми женщинами. С вами, например….
Слабо улыбнувшись, Инна задала следующий вопрос:
- А что такое – «Инкуб»?
- «Инкуб»? - музыкант оскалился. – Согласно древним легендам – демон, посылаемый на землю, дабы совращать невинных монашек.
- Но ведь ваши песни никак не связаны с сатанизмом. Скорее – наоборот… И потом, вы же не металлическая группа, как, скажем, «Сукубус».
«Не только умная, но ещё и серьёзной музыкой интересуется!» - удивился Сергей. «Надо б у неё потом телефончик взять…».
- Чёрное и белое, добро и зло… - философски заметил он. – Слишком всё это в нас перемешано. И, в конце концов, демон посылался для того, чтобы заниматься с монашками сексом. А секс – это всегда хорошо. Разумеется, если он не сопряжён с насилием.
Девица неожиданно покраснела и, опустив глаза, что-то чиркнула в блокноте.
- У вашей команды нет какого-либо определённого стиля… - наконец произнесла она. – Сами-то вы его для себя хоть как-то определяете?
Сергей пожал плечами.
- Разумеется. Эклектика. А если быть проще, то я, как автор, исхожу из текста. Под него музыка и строится.
- У вас…
- Слушай, - перебил её музыкант, - давай на ты! Терпеть не могу «выкать». Тем более, ты не тётка какая-нибудь, в пиджаке, а я – не папик с брюхом и лысиной!
Инна улыбнулась.
- А почему – в пиджаке?
- Не знаю, ассоциация такая… Так «на ты» переходим?
- Хорошо, - журналистка пожала плечами. – Давай на ты.
- Ништяк! – Сергей ткнул пальцем себе за спину. – Может пива всё-таки хочешь?
- Не хочу. Тем более, я сегодня уже выпила. Текилы. Лучше вернёмся к интервью.
- О кей, возвращаемся. Спрашивай.
Инна вновь постучала ручкой по блокноту.
- У вас… У тебя встречаются очень сложные тексты. Зачем они в песнях? Что б хотя бы понять о чём ты поёшь, зачастую приходиться слушать их по нескольку раз… Не боишься, что многих такой подход отпугнёт?
Морозов невесело усмехнулся.
- Будь проще, и люди к тебе потянутся?
- Ну-да, что-то в этом роде…
- А на фига мне люди, которые тянутся к тому, что проще? – рокер вытащил из кармана сигарету, закурил. – Я ж не Филя Каркаров. И не Миша Круг. Мне хорошо с теми, кто посложнее…. – он прищурился. – Слушай, а тебе, в твоей редакции задание скинули, или ты по собственной инициативе со мной тут паришься?
Девушка почему-то вновь покраснела.
- Да, это я предложила начальству написать про «Инкуб».
- Ага, значит ты наши альбомы всё-таки слушаешь…
- Слушаю.
- Вот видишь, - Сергей кивнул. – Если уж мои песни слушают такие красивые женщины, то всё в порядке!
Тут к их столику приблизился Толмачёв.
- Серёг, извини, ты скоро? – поинтересовался он, косясь на журналистку. – Мы аппаратуру-то в машину уже перетащили…
Морозов посмотрел на девушку.
- Ин, а поехали с нами! – предложил он. – Мы сейчас только железяки закинем на базу, а затем продолжим. Можно в кафешке посидеть, можно к нашим друзьям завалиться… Знаешь, мне с тобой интересно…
3.
- Не скучаешь? – Сергей, с мокрыми волосами, в выданной ему гостеприимным хозяином сухой футболке и, примерно подходящими по размеру джинсами, вошёл на кухню и уселся напротив Инны. Та пила кофе и что-то строчила в своём блокноте.
- Не, - девушка помотала головой. – У тебя друг прикольный. Он кто?
- Потом расскажу… Впрочем, мы с ним ещё пообщаемся…
По приезду к друзьям, лидер «Инкуба» заявив, что не может нормально контактировать с людьми, будучи потным и грязным, залез в душ, Тарусов же с хозяином дома – Константином, отправились, как выразился Алексей, «за таблетками счастья». В смысле – за водкой.
Сергей закурил и тоже налил себе кофе.
- Ну, что, - поинтересовался он, весело глядя на новую знакомую, - продолжим? Пока никого нет? А то ведь сейчас явятся – не до интервью будет.
- Давай, - журналистка кивнула.
- Спрашивай.
- Ты женат?
Музыкант от неожиданности поперхнулся дымом и, откашлявшись, посмотрел на собеседницу с укором.
- Предупреждать надо!… Хм! И хотя я на личные вопросы не отвечаю, но для тебя сделаю исключение. Нет. Не женат. Как говорил Пятачок: «сегодня я совершенно свободен!». А ты замужем?
Девушка усмехнулась.
- Интервью не у меня берём, кажется, а у тебя…. Хотя, в общем, тоже нет.
- Мне нравиться это «в общем».
Инна улыбнулась, бросила на рокера быстрый испытывающий взгляд, затем вздохнула. – Ладно, и в самом деле, потом некогда будет. Давай уж доделаем дело?
- Так я о чём и говорю…
Она включила диктофон и, вновь взяв ручку, спросила:
- Какие у тебя музыкальные пристрастия? Проще говоря – что ты слушаешь, например, дома, для развлечения?
- В основном – электронику всякую. Рейв, амбиент, ну и прочее… Акиру Ямаоку ещё очень люблю.
- Чего – чего? – Инна выпучила глаза. – Ты серьёзно или прикалываешься?
- Абсолютно серьёзно, - Сергей пожал плечами. – А что тут удивительного?
- Ну… Не знаю… Мне казалось - рокер должен слушать рок…
- Классику, да. А современные группы – нет.
- Почему? Среди них, по твоему мнению, нет достойных?
- Не в этом дело. Достойных много. И даже очень. И даже российских… Просто, когда я их включаю, то сразу же начинаю, если можно так выразиться, разлагать гармонию алгеброй.
- То есть?
- То есть смотрю как всё записано, как сведено, как раскидано по каналам… Я ведь по совместительству ещё и звукорежиссёр. На собственной студии.
- У тебя ещё и собственная студия есть?!
- Есть. А что тут удивительного? У нашего басиста Андрея, тоже есть. Это, конечно, не профи – студии, квартирные, но при современном развитии цифровых технологий, подобная разница уже не так принципиальна.
- Покажешь?
- Чего?
- Студию свою!
- Легко. Хоть сегодня. Попозже…
- Ладно, ловлю на слове…. – журналистка перелистнула страницу блокнота, затем продолжила:
- Группа «Инкуб» выступает в едином составе с самого начала?
- Да. Только один человек отсеялся. Гитарист. Лёшка. Совершенно гениальный человек, хотя и неграмотный.
- Неграмотный, в смысле – в музыке?
- Нет, вообще неграмотный. Читать не умел.
Инна посмотрела на Сергея с недоверием.
- Гонишь?
- Ничего я не гоню! – рассердился тот. – Когда про нас какая-нибудь публикация выходила, мне ему читать приходилось. Тем более, он долгое время у меня на студии жил. Своего жилья не было… Но при всём при этом, лучшего гитариста я никогда не видел! Услышав песню первый раз, он мог тут же так подобрать партию, что просто крышу сносило! Самую суть вытаскивал!
- А почему же он ушёл?
Лидер «Инкуба» вздохнул.
- Любовь – морковь. И главное даже, не будущая супруга запретила, хотя и не без этого, он сам решил: дескать, рок и семейная жизнь несовместимы.
- А они совместимы? – поинтересовалась журналистка, отрываясь от своего блокнота с интересом разглядывая собеседника.
- Смотря, какой рок, и смотря какая семейная жизнь, - философски заметил музыкант, гася сигарету в пепельнице.
- А поподробней?
Искоса глянув на девушку, Сергей отхлебнул из кружки кофе.
- Поподробнее? Ну, хорошо. Рок, как тут ни крути, не хобби и даже, по большому счёту, не способ зарабатывания денег. Рок – это образ жизни. Причём, ЕСТЕСТВЕННЫЙ для тебя. В противном случае, если ты не дышишь этим, а лишь делаешь вид, ни фига не получится! Да и вообще…
Музыкант поморщился и выбил из пачки новую сигарету.
- Это, как талант… Можно сымитировать оргазм, но талант – нет. Что же до семейной жизни… Очень трудно, зачастую невозможно найти человека, который поймёт и примет подобный расклад. Даже любящая, но далёкая от всего этого, женщина попытается тебя переделать, привести, так сказать, «в соответствие» своим… и даже не своим, а «общепринятым» взглядам на жизнь. К сожалению…
Инна вдруг выключила диктофон, с минуту помолчала, потом мягко произнесла:
- Мне кажется, что у тебя уже был подобный негативный опыт…
- «И опыт, сын ошибок трудных, и гений – парадоксов друг…» - пробурчал музыкант, не глядя на собеседницу, затем вздохнул. – Не надо о личном. Пока. Сейчас уже наши вернутся. А завтра мне явно не до интервью будет….
4.
- Не неси пургу! – в очередной раз рявкнул Константин, после чего вновь уронил голову на стол и отключился.
- Спи, моя радость, не волнуйся! – сидящая рядом его подруга, со странным погоняловым Провокация (в миру – Екатерина), нежно погладила благоверного по голове.
- Так я чего говорю то, - попытался вновь ухватить нить разговора, Тарус. – Электричка, конечно, вещь хорошая! Но некоторые вещи невозможно… То есть лучше всё-таки играть в акустике!
- И кто мне это говорит? – удивился Сергей. – Мне это говорит барабанщик?
- Да, тебе это говорит барабанщик, - подтвердил Алексей. – Мы, барабанщики, люди такие… Честные очень. Рит, я прав?
Рита – припанкованная девица, чей возраст уже невозможно было определить под гримом, пирсингом и татуировками, фыркнула.
- Честный, блин! Ты мне стольник когда отдашь?
Тарус сделал обиженное лицо.
- Серый, дай мне стольник!
- Где я тебе возьму?! – удивился лидер «Инкуба».
- Вон, у Инки попроси.
- Сам и проси… Инн, как ты думаешь, позволить ему попросить у тебя стольник? – Сергей подмигнул девушке, которая сидела с ним на одной табуретке.
Вообще, в небольшую кухню набилось столько народу, что волей – неволей приходил на ум древний анекдот про «Запорожец», в коий и умудрилось залезть двадцать человек с тазом оливье, ящиком водки и гармонистом.
Здесь роль гармони играла гитара, уже битый час переходящая из рук в руки; меняющая не только исполнителей, но и музыкальные стили. От рок-н-ролла до рэпа. Вот и сейчас, дабы уйти от скользкой темы, Тарус неожиданно заявил:
- Димыч, твоя очередь чего-нибудь забацать! – и передал инструмент через голову Сергея.
- Ой, я сейчас упаду! – очень натурально «испугалась» журналистка, хотя сидела возле стены и падать ей было просто некуда.
- Я не дам тебе упасть! – с жаром заверил девушку лидер «Инкуба», кладя руку ей на талию. Второй рукой он хотел обнять её за плечи, но, подумав, отказался от этой затеи, поскольку в этот момент курил.
Димыч, тоже руководитель рок, вернее – панк-группы, и тоже автор музыки и текстов, ломаться не стал, взял гитару и запел свою «Неопределённость».
- Во, точно! – грустно заметил Алексей. – Всё как у меня в жизни! Неопределённость сплошная.
- Инн, а у тебя? – повернулся к своей соседке Мороз. – Тоже неопределённость?
Журналистка неожиданно качнулась вбок, и положила голову ему на плечо так, что губы её оказались прямо под ухом с серьгой.
- Нет, - хрипло прошептала она. – У меня, на данный момент времени никаких сомнений не возникает…
- Приятно слышать, - тоже вполголоса произнёс лидер «Инкуба». Его левая рука скользнула ещё ниже, переместившись с талии на бёдра; вторая, быстро загасив сигарету, легла на колено девушки.
- Не отвлекаемся! – бодро заявил Тарус, поднимая литровую ёмкость спиртного. – Во мать! Где все стаканы-то?!
- Не неси пургу! – опять потребовал проснувшийся на несколько мгновений хозяин квартиры, глядя почему-то на рэпера Генку Мальцева, за последние минут сорок не произнёсшего вообще ни единого слова.
- А что я?! – испугался тот.
- Спи, горе моё! - прикрикнула на Костю Провокация, с силой опуская его растрёпанную башку обратно на стол.
- Стаканы, говорю, где?! – возмутился Алексей, держа бутылку над головой, как Олимпийский факел. – Что, никто выпить не хочет?!
- Ну чего ты орёшь?! – Рита ткнула пальцем в сторону раковины. – Вон они все, за Димоном, на столике. – Я их сполоснула.
- Зачем?! – изумился барабанщик, расставляя переданные ему рюмки, как гвардейцев на плацу.
- А я не знаю, кто их в миску из-под салата свалил! – проворчала панкушка, отнимая у Генки сигарету и делая затяжку. – Пока вы за водкой бегали.
- Ну, не мы же! – вполне резонно заметил Тарус, разливая напиток. – Если уж за водкой бегали. Это, наверное, Мороз. У него, время от времени случаются приступы…
- Какие приступы?
- Порядок начинает наводить. Ни с того, ни с сего, - он посмотрел на лидера «Инкуба», - Э, Серёг, завязывай тут целоваться! Ты мне лучше скажи: мы завтра в Сиверскую едем или нет?
- А? Чего? – музыкант оторвался, наконец, от губ Инны и обвёл кухню ошалелым взглядом. Журналистка же и не думала останавливаться, продолжая целовать его шею.
- Я говорю: мы в Сиверскую завтра поедем? – повторил свой вопрос барабанщик.
- В Сиверскую?
- Да, блин!!!
- Зачем?
- Ты чего, совсем уже?! – Алексей постучал себя согнутым пальцем по виску. – Спермотоксикоз прогрессирует? Сам же вопил: я тебе помогу чердак разобрать, я тебе помогу чердак разобрать!….
- А, да, – Сергей кивнул. – Поедем, конечно. – он повернулся к девушке. – Инн, поедешь завтра с нами в Сиверскую?
Журналистка оторвалась, наконец, от шеи, и посмотрела на рокера тем же ошалелым взглядом.
- В Сиверскую? А зачем?
- Да Лёшке дача в наследство досталась, там чердак всяким хламом завален. Хотя, - поправил он самого себя, - кто знает! Может не хламом, может антиквариатом! Короче, надо это всё разобрать, рассортировать, выкрасить и выбросить.
- Выкрасить? – удивилась девушка.
Мороз поморщился.
- Это просто, поговорка такая…. Короче, поедем?
- Поедем! – Инна кивнула.
Лидер «Инкуба» повернулся к барабанщику.
- Вот видишь, поедем! – сказал он, после чего показал глазами на рюмки. – Разлил?
- А я тоже хочу в Сиверскую! – вдруг заявила Рита.
- Это только через постель, детка! – осклабился Тарус, изображая из себя не то сутенёра из голливудского фильма, не то прожжённого мачо – из мексиканского.
- С тобой, что ли?! – презрительно фыркнула панкушка. – Или с ним? – она ткнула пальцем в Сергея. – Или с ней?
Музыкант повернулся к подруге.
- Ты лесбийские отношения практикуешь?
- Нет! – журналистка энергично помотала головой.
Тарус ухмыльнулся.
- Скучные вы! Уйду я от вас! Лесбийские отношения не практикуете… Особенно вы, господин поэт и композитор! Стыдно должно быть!
- Мне стыдно! – согласился Сергей. – Выпьем?
Они выпили, после чего гитара вернулась к лидеру «Инкуба».
- Я пропускаю, - торопливо заявил он, явно не желая отрываться от своей новой знакомой. – Самоотвод.
- Давай – давай! – возмутился Тарус. – Твоя очередь!
- В очередь, сукины дети, в очередь! – пробурчал хозяин квартиры, не отрывая, впрочем, головы от стола. Провокация снова погладила его по торчащим вовсе стороны обесцвеченным перекисью космам.
5.
- Ох, - Сергей покачал головой, провёл рукою по струнам, потом сердито посмотрел на барабанщика. – Чего спеть то?
- Ты «Страну» обещал, - напомнил Димон. – Обещал, да так и не удосужился.
- «Страну»? Ладно…
Морозов взял несколько аккордов и запел:
Живем, собою горды
Мы от беды до беды,
Смыкая дружно ряды
И заметая следы.
А если вместо рек – льды,
То и потоп – до балды
В стране замерзшей воды…
И пусть с деньгами – напряг,
Нам и без денег – ништяк!
И гнется в пальцах пятак,
И льется брага из фляг,
А если клочьями флаг,
То вместо флага – кулак!
Кастет, кистень да тесак…
Ох, Россия – свет, тьма непроглядная,
Воля вольная, голь перекатная,
Дверь открытая, зона запретная,
Вечная любовь…
Безответная
Инна смотрела на Сергея с восхищением, а тот, естественно, чувствуя этот взгляд, заводился ещё больше. Действительно, искусство рождено женщинами, и пишем мы, как тут ни крути, в основном, для них. Для таких вот взглядов…
И вместо жизни здесь век,
И вместо света здесь снег,
Дешевле выпивки «чек»,
И круче опера зек…
И вместо черта – чучмек,
И вместо тракта здесь – трек…
И лишь по кругу разбег…
Здесь, что ни кайф – из дерьма,
Что ни сума – то тюрьма,
И на костях закрома,
И на крови терема…
Надежней искр Божьих – тьма,
И быстротечна весна…
И бесконечна зима…
И от беды до беды,
И от среды до среды,
Спасая мир от Орды,
С иконой из-под голды,
Тверды начальства зады,
И в рай прорыты ходы
В стране замерзшей воды…
Тема была серьёзная, если не сказать – печальная, поэтому даже Тарус язвить не стал. Он молча разлил водку и раздал рюмки.
- Охо-хо! – Димон прожевал кусок лимона и покачал головой. – Серёг, а эта песня у тебя в каком альбоме?
- «Всё не любовь». Кажется, я его года три назад записывал.
- Без нас, между прочим, - проворчал Алексей.
- Как это – без вас? – удивилась Инна.
- Сольный проект, - отдав гитару Рите, лидер «Инкуба» вновь обнял девушку за талию. – Все инструменты сам прописывал. Ну, и плюс голос, разумеется.
- А почему?
- Есть песни, которые… Как бы это получше объяснить? Не в формате группы. У группы существует определённый имидж. Музыкальный имидж, понимаешь? Мы, конечно, эклектичны, но до определённых пределов. А всё, что ЗА этими пределами, и оформляется в виде сольных проектов. Вон, у Лёхи тоже альбомы есть. Инструментальные.
Тут вновь очнулся Константин. В этот раз он ни на кого рявкать не стал, а поднял голову и обвёл присутствующих мутным взглядом.
- С добрым утром! – приветствовал его Тарус, вновь разливая водку.
- И вам не кашлять, - отозвался хозяин квартиры, оглядываясь на окно, за которым явно – царила глубокая ночь. – А сколько сейчас времени?
- Да не слушай ты этого клоуна! – Провокация с возмущением посмотрела на ухмыляющегося Алексея. – Утро у него! В половину первого ночи!
- Это… - Константин, явно чувствующий себя не в своей тарелке, неуверенно посмотрел на Алексея. – А водка у нас осталась?
- Навалом! – проворчала Провокация, стряхивая с щеки бой-френда табачные крошки. – Только иди сначала – рожу помой. Взбодрись. А то опять отключишься.
- Ага, сейчас, - недолго думая, хозяин квартиры стянул с себя потную футболку и, оставшись в одних татуировках (драконы, кельтские мечи, руны и прочая магия), перелез через присутствующих и отправился в ванную.
- Павший товарищ неожиданно к нам вернулся, - прокомментировал Алексей. – Это хорошо. А, что, водки и вправду ещё много?
- Много, - Провокация кивнула. – Вам, алкашам повезло, что и Ритка, и я, и Димон вон, все как по заказу – с бухаловым приехали.
- Всё равно – три раза бегать, - меланхолично заметил Морозов, куря с Инной одну сигарету на двоих.
- Э! – возмутился Тарус. – Это кто тут алкаш-то?!
Рита ухмыльнулась.
- Да ты!
- Я не алкаш! Я идейный пьяница. И вообще, у меня уважительная причина, я дом в наследство получил! Теперь обмываю.
- А от кого в наследство-то? – неожиданно заинтересовался Дмитрий.
- От деда. Родители у меня умерли, только дед вот и был… Есть ещё в Москве тётка двоюродная, но мы не общаемся.
- Сочувствую, - Провокация посмотрела на барабанщика с жалостью.
- А дед чем занимался? – спросила Рита.
- В ПИЯФе работал.
- Что ещё за ПИЯФ? – удивился Дмитрий.
- Петербургский Институт Ядерной Физики, - расшифровал Алексей. – А в молодости дед стилягой был. И даже на нарах за это парился. Пятнадцать суток.
- Круто! – Инна отняла у Сергея сигарету и сделала глубокую затяжку. – Может, завтра, на чердаке найдём что-нибудь из тех времён…
- Преданья старины глубокой, дела давно минувших дней… - процитировала Провокация, на что лидер «Инкуба» немедленно откликнулся:
По несчастью, или к счастью,
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места.
Даже если пепелище
Выглядит вполне,
Не найти того, что ищем
Ни тебе, ни мне.
Инна восхищённо чмокнула его в щёку.
- Это кто?
- Шпаликов.
- А я его знаю? – ревниво поинтересовался Тарус, человек, с поэзией, мягко говоря, знакомый не очень хорошо.
- Он умер уже, - сообщила Инна. – Давно.
- А-а, жаль. Чувак неплохо сочинял. У него группешник то был?
- Он с «Рамштайном» пел, - проворчал Мороз. – На немецком.
Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 47 | Нарушение авторских прав