1.
- И долго ты так валяться собираешься? – недовольно поинтересовалась Инна, глядя на Сергея.
Тот лежал на диване, уставившись в потолок, дымя чёрт его знает какой уже по счёту сигаретой. Рядом, на полу стояла открытая бутылка коньяка, на журнальном столике – надкусанный лимон.
- Так и будешь бухать?
- У меня есть уважительная причина, - лениво произнёс музыкант, затянулся, выдохнул дым в потолок.
- Какая же это, интересно?! – ядовито поинтересовалась журналистка. – Двух удавленников увидел и испугался?
- А! – отмахнулся Мороз. – Удавленники эти… Подумаешь! Нет, я похоже, просто – перенапрягся. Ну и пошла реакция – упадок сил, то, сё….
- Кстати, Тарус час назад звонил, - сообщила девушка.
- И чо?
- Ничо! Тоже бухает. Кстати, заехать обещался. С Риткой.
- Это хорошо! – лидер «Инкуба» удовлетворённо кивнул.
- Чего ж хорошего?! Тогда точно – не остановишься!
- Остановлюсь…. – Сергей усмехнулся. – Обязательно. Всенепременно. Когда-нибудь…. – он сунул окурок в переполненную пепельницу, затем откинул одеяло. – Одеться бы надо… Ты как считаешь? Неудобно получится. Приедут люди, а гений всех времён и народов – без штанов!
- Ладно, гений! – Инна поморщилась. – Одевайся. Я пойду – кофе сделаю. Покрепче. Хоть немного протрезвеешь…
Она вышла из комнаты, а музыкант принялся натягивать одежду, ежесекундно что-то роняя и матерясь.
«Блин! И кто придумал штаны из кожи шить?!» - недовольно подумал он и посмотрел на шкаф. «Может, джинсы достать? Не. Это ж через всю комнату переться! А футболка где? А, вон она, на компьютерном столе…».
Кое-как одевшись, Мороз вновь поднял с пола бутылку, вновь отхлебнул, и так, с бутылкой, уселся перед мониторами. Затем включил компьютер.
«Посмотреть хоть что в мире делается! А то вдруг на нас уже кто-нибудь напал! А мы тут коньяк трескаем…».
Он дождался пока загрузится «Windows» и запустил «Оперу».
«О! Я ж говорил! Новый конфликт на украино – российской границе! Повстанцы обстреляли пограничников – хохлов. Те ответили. Наши вмешались, и не разобравшись, долбанули из пулемётов. Имеются жертвы…. Как всегда – среди мирного населения…. Так. А это что?».
Музыкант нажал ссылку на заглавной странице Яндекса: «Массовое самоубийство в питерском ночном клубе».
«Почему – массовое? Два человека – это уже массовое?» - он прочитал открывшийся текст и отхлебнув ещё коньяка, заорал:
- Инн! Иди сюда! Смотри, что про «Финбан» пишут!
- Чего пишут? – девушка появилась в комнате с подносом, на котором дымились две огромные кружки с кофе. – Кто пишет?
- Вон, в интернете. «Вчера вечером, в ночном клубе «Финбан», расположенном»…. Ладно, это мы и так знаем…. «Почти одновременно, сразу после завершения концертной программы с участием некой рок-группы «Инкуб», произошло шесть самоубийств!». Прикинь, а?! Не два, а шесть! «В четырёх случаях спасти покушавшихся на собственную жизнь, не удалось…». Блин!
Глядя на подругу отсутствующим взглядом, Сергей подхватил с подноса кружку, отхлебнул и, обжёгшись, зашипел от боли.
- Твою мать! Ты чего водой не разбавила?! Там, в кувшине кипячёная есть….
- Забыла… - Инна покачала головой. – Ни черта себе! Шесть самоубийств! - она помолчала какое-то время, о чём-то глубоко задумавшись, затем вдруг схватила музыканта за плечо.
- Это Крысолов, точно! – горячечно зашептала журналистка, почему-то испуганно оглядываясь на дверь. Будто ожидала, что сейчас та откроется, и в комнату войдёт тип с воспалёнными глазами и татуировкой на голове. – Он их заставил в петлю залезть!
- Э! – Сергей осторожно высвободил плечо, провёл ладонью по волосам подруги и медленно произнёс: - Успокойся! Всё в порядке! И Крысолов твой тут совершенно не при чём! Как можно заставить человека покончить жизнь самоубийством?
- С помощью гипноза!
- Он не гипнотизёр. И никогда им не был. Опасный тип, да, не спорю, но гипнозом не владеет…
- Меня ж он загипнотизировал!
Лидер «Инкуба» покачал головой.
- Нет, не загипнотизировал. Отравил. Спайсом каким-нибудь…. Вот у тебя крыша и поехала.
- В последний раз, там, в клубе, я ничего с ним не курила!
- Возможно, ты просто не помнишь…
- Знаешь, что?!… - разозлилась девушка, хотела ещё что-то добавить, но тут в дверь позвонили.
- О! – оживился Мороз. – Тарус с Риткой. Откроешь?
- Открою! – буркнула Инна и, встав с дивана, направилась в прихожую.
2.
- Бухаем? – возникший на пороге студии Алексей помахал семисотграммовой бутылкой водки. – В одну харю?
- Не бухаю, а похмеляюсь. Похмелялся – поправил себя Сергей. – А вот теперь и побухать можно.
- Нужно! – убеждённо произнёс барабанщик, с грохотом водружая спиртное на стол. Вошедшая следом за ним Рита, кивнула.
- Привет!
- Хай! – музыкант помахал ей рукой. – Как оно ничего?
- Ништяк всё! – клавишница, по-прежнему явно не отягощённая какими – либо комплексами, тут же забралась на диван с ногами и сердито посмотрела на Алексея. – Ну чего стоишь, тормоз?! Рюмки тащи!
- Да я принесу, - Инна переместилась на кухню, и скоро появилась снова – уже со стопками и с банкой маринованных помидоров.
- Фи! – брезгливо сморщился Сергей. – Я не буду коньяк помидорами закусывать!
- А кто тебе сказал, что ты продолжишь пить коньяк?! – невинно поинтересовалась Маргарита. – Коньяк мы с Инкой допьём. А вы, вон, водку жрите!
- Сегрегация по половому признаку! – Тарус вздохнул и принялся откупоривать водку. – Матриархат!
- Хуже! – лидер «Инкуба» тоже вздохнул. – Тотальное уничтожение. Геноцид.
- А будете выпендриваться, - усмехнулась клавишница, - и водку отнимем!
- Нет, ты слышал?! – возмутился Мороз, обращаясь к приятелю. – Меня, в моей же студии, опускают, как хотят!
Барабанщик кивнул.
- Беспредел! Давай сейчас нажрёмся и покажем им, где раком зимуют!
- Давай! – Сергей поднял наполненную стопку. – Ну, чо, беспередельщицы… За вчерашний успех?
Этот тост возражений не вызвал.
Выпили.
- Кстати, - сказал лидер «Инкуба», выуживая из банки помидорину, - а вы, дамы – господа, об эпидемии суицидов в «Финбане» не слышали?
- Почему – не слышали? – удивился Тарус. – Ты ж сам вчера о двух висельниках рассказывал! Да и мы видели, как их из клуба выносили….
- Вчера, - со значением произнёс Сергей, - самоубийц было вовсе не двое….
- А сколько? – Маргарита замерла с пустой рюмкой в руке.
- Шестеро!
- Чего – чего?! – Алексей выпучил глаза. – Шестеро?! А почему мы об этом не знаем?
- Мы сразу после концерта уехали, - пожала плечами Инна. – Допили водку и свалили. В «Финбане» же пипл до утра тусуется. То ли до четырёх, то ли до пяти….
- До пяти, - подтвердила клавишница, явно при этом думая о чём-то своём.
Барабанщик покачал головой.
- И чего? Все шестеро повесились?
- Нет, двоих удалось откачать.
- Повезло… - Рита криво усмехнулась, вновь наполнила рюмки – свою и Иннину. – Хотя… Самоубийство – такая штука…. Хроническая. – Она тряхнула своим «взрывом на макаронной фабрике», - В общем, ещё не вечер!
- Ой, какая ж ты добрая! – деланно – восторженно отреагировал Тарус. – И между прочим, не кажется ли вам всё это весьма странным совпадением – как только «Инкуб» выступил в «Финбане», народ тут же в петлю полез.
Сергей хмыкнул.
- Намекаешь, что мы слишком плохо выступили?
- Наоборот! – оскалилась Маргарита. - Слишком хорошо! Вот у тенейджеров, их неокрепшие мозги и не выдержали!
- А там, что, малолетки вешались? – Алексей посмотрел на лидера группы. Тот пожал плечами.
- О возрасте ничего не сказано.
- Ты, серьёзно думаешь – это из-за нас? – поинтересовалась журналистка.
- Я так надеюсь! – клавишница вновь оскалилась.
- Совсем обалдела?! – рассердился барабанщик.
- Не понимаешь? – Рита чокнулась со стопкой Инны, выпила и закурила. – Чем круче скандал – тем лучше! Бесплатная, так сказать, реклама! А уж если с мистическим уклоном!… - она закатила глаза. – Да нас средства массовой информации на части рвать будут! В хорошем, разумеется, смысле этого слова.
- Да уж… - несколько растерянно произнесла журналистка. – И вы, наконец-то, оправдаете своё название.
- Что за бред?! – Тарус схватил бутылку, налил водку себе и Сергею. – Прекрасно мы обходились и без самоубийств! Тоже мне – Мерлин Мэнсоны! Может, прикажешь ещё на следующем концерте зомби нарядиться? Или вампирами?
- Так! – лидер группы поднял руку. – Завязываем спорить! Лично я не в том настроении. Что и вам, коллеги, желаю! В конце концов, мы похмеляемся или концепции обсуждаем?!
- Мы уже не похмеляемся! – буркнул барабанщик. – Мы уже по новой пьянствуем!
- Вот и хорошо! …Нет, это, конечно, хреново, но всё же!
- Как хотите! – клавишница пожала плечами. – Моё дело – предложить…. Хотя «Инкуб», вот увидите, со временем, и без нашего участия с этими суицидами свяжут!
- Ну, свяжут и свяжут! – отмахнулся Сергей и поднял стопку. – Давайте лучше выпьем!
3.
Аверченко нашёл «Финбан» не сразу. Долго бродил по каким-то заброшенным дворам и помойкам, тщетно пытаясь обнаружить табличку с названием улицы. Точнее – переулка.
Майор злился. Вот почему ему, о массовом самоубийстве узнавшим лишь из рассказов коллег, и даже не выезжавшим в месту происшествия с оперативной группой, спихнули это дело?! И почему, чёрт их всех раздери, дело?! Обычно суициды никто не расследует! Зачем?! Составят протокол – и в архив!
«Может, подсуетился кто-то, из руководства клуба, имеющий знакомство в Управе? Всё-таки шесть попыток покончить с собой, в одном месте, почти в одно и то же время, это довольно необычно…. Мягко говоря».
Наконец, выбравшись из очередной подворотни, Аверченко увидел метрах в ста переливающуюся неоновую вывеску.
«Ну, наконец-то! Надеюсь, это - именно то, что я ищу!».
Пройдя по раздолбанной мостовой, полицейский удовлетворённо кивнул.
«Да, точно!».
В вестибюле клуба, оборудованном в старинном двухэтажном особняке, висела огромная фотография памятника перед Финляндским вокзалом – вождь мирового пролетариата на броневике. С развороченной взрывом задницей – результат давнего, то ли терракта, то ли просто – хулиганской выходки.
«Интересно, при чём тут Финляндский вокзал?!» - несколько запоздало удивился Стас. «Это ж вообще – на другом конце города! А тут всё-таки Васильевский остров…. Порт рядом. Странно».
Он огляделся и, обнаружив мающегося от безделья (посетителей пока было мало) «качка» на входе, направился прямо к нему.
- Добрый вечер, - произнёс оперативник, доставая удостоверение. – Майор Аверченко. Я бы хотел побеседовать с руководством клуба.
«Качок», явно по складам прочтя название районного отделения полиции, почесал бритый затылок.
- А их нет, кажись, - сказал он. – Не подъехавши ещё.
- А когда они будут… э-э… подъехавши? – поинтересовался Станислав.
- Обычно к семи подгребают.
- Ага, - оперативник кивнул. – Ну, я тогда подожду.
Он прошёл к стойке и уселся на высокий табурет, тут же заказав себе колы со льдом. Голова по прежнему болела, хотя стихотворные строки, слава Богу, больше в ней не всплывали.
«Завтра же поеду к Андрею Александровичу!» - мрачно подумал полицейский, отхлёбывая ледяную жидкость. «Выбью отгул и съезжу! Скажу: «Уважаемый гражданин психиатр! Я тут, ни с того, ни с сего начал стихи сочинять! Против, так сказать, собственной воли! Не хочу сочинять, а сочиняю! Скажите мне правду, что это – шизофрения, паранойя или просто – нервный срыв от переутомления?!…».
- Привет, красавчик! – послышался вдруг справа низкий женский голос.
Стас оглянулся. На соседний табурет забралась девица в кожаной куртке, с огромными светящимися серьгами в ушах. Вид у неё был, одновременно – и грустный, и крайне нахальный, если не сказать – наглый. Любопытное сочетание.
- Привет, красавица! – ответил оперативник, которому, всё равно, до прибытия хозяев клуба, делать было нечего. – Хочешь колы?
Девица состроила брезгливую гримасу.
- Фи! Кола – это вредно!
- А что не вредно? – полицейский усмехнулся. – Водка?
- Не…. Виски. Коньяк. Текила…
- И французские вина двухсотлетней выдержки! – подхватил Стас. – Слушай, а ты вчера здесь была?
Девица посмотрела на него с лёгким раздражением.
- Не помню. Голова без французских вин соображает хреново!
- Понял! – Аверченко кивнул и сделал знак бармену. – Текилы, пожалуйста!
- О! – повеселела собеседница. – Меня Юлей зовут, - представилась она. – А тебя?
- Станиславом.
- Стасик! – девушка хихикнула. – Я тебя так звать буду! Не против?
- Не против, - улыбнулся майор и кивнул на поданные барменом толстую зелёную рюмку с кактусовым самогоном, лимоном и солонкой. – Действуй!
- Мне чего, в одну харю пить?! – возмутилась Юлия. – Возьми и себе что-нибудь. Иначе какая ж беседа у нас получится?!
- Ладно, - оперативник вздохнул и вновь подозвал бармена, заказав пятьдесят граммов водки.
Они чокнулись, выпили.
- Тут, говорят, вчера, люди вешались, - начал Стас, вытаскивая сигареты и закуривая. – И группа какая-то крутая выступала. Обалденную музыку играла.
- Да… - девица мечтательно посмотрела на пустующую сейчас сцену, затем вытащила из сумочки тонкую, «дамскую» сигарету и тоже щёлкнула зажигалкой. – Музыка была – высший класс! До сих пор жалею, что телефон вчера в общаге забыла – записать не сумела. Но, говорят, у Вадика, - она кивнула на бармена, - видео вчерашнего концерта есть.
- Может попросить - поставить? – поинтересовался Аверченко.
- Можно, - Юля перегнулась через стойку и махнула рукой. – Э, Вадь, а вруби вчерашнюю запись!
- Не могу, - бармен покачал головой. – Флэшка у друзей. Позже подвезут.
- Жаль! – огорчилась девица. – Сейчас бы оттянулись….
- Слушай, - оперативник глубоко затянулся, и ткнул сигаретой в надпись: «Здесь не курят! Но если вы участвуете в нашем любительском театральном кружке, то имеете право репетировать, изображая курящего человека! Минздрав напоминает: курение опасно для вашего здоровья!», - а это кто придумал?
- Хозяева клуба, - Юлия улыбнулась. – Ещё прошлой зимой, когда стояли сорокоградусные морозы и на улицу никто идти не хотел! Вот Георгий Васильевич и решил: пусть будет и клуб, и как бы любительский театр. В законе ж нигде не сказано, что актёрам нельзя на сцене курить!
Майор в удивлении покачал головой.
- Весь мир – театр а люди в нём актёры?
- Типа того…. А мы ещё выпьем?
- Выпьем. Водки.
- Ох, - девица сокрушённо вздохнула. – Ну, давай, водки….
Полицейский вновь сделал заказ, и они снова выпили. В общем-то, совесть сотрудника правоохранительных органов не мучила. Во-первых, его рабочий день уже двадцать минут, как кончился, а во-вторых, почему бы не совместить приятное с полезным – потусоваться с симпатичной женщиной, попутно выудив из неё нужную информацию?
- Ты кого-нибудь из вчерашних самоубийц знала? – деланно – небрежно поинтересовался оперативник, оглядывая понемногу наполняющийся зал.
Юлия помрачнела.
- Знала, конечно.
- И чего за люди были? Суицидники?
Девушка энергично помотала головой.
- Нет! Нормальные ребята! Ни готы, ни эмо, ни мистики какие… Скорее – мажоры. Валерка, например, следующей весной вообще жениться собирался!
- Что за Валерка?
- Карышев. У него предок какая-то шишка в порту. Коммерческий директор, что ли… А сам он в универе учился.
- И при тебе никаких разговоров о самоубийстве не заводил?
Юлия нехорошо прищурилась.
- Слушай, Стасик, а не слишком ли ты любопытен?! Ты кто? Мент?
Аверченко поморщился.
- Ну, почему сразу мент? Психолог я. Пишу дипломную работу о суициде. А тут, как раз, такой случай….
- Психолог? – удивлённо протянула новая знакомая. – Фига себе! Никогда с психологами не бухала! А правда, что вы практику в дурдомах проходите и пачками трахаете там тёток со съехавшей крышей?
- Нет, не правда, - вступился за врачей Станислав. – Что за чушь?!
- Чушь – не чушь, а люди говорят! – Юля осклабилась. – Ладно, давай ещё выпьем!
- Может, притормозим немного? – предложил оперативник. – А то ведь нажрёмся сейчас!
- Ну и хорошо! – девица сделала знак бармену. – Нам ещё по пятьдесят!
- Ты видела самих повешенных? – вновь вернулся к интересующей его теме, майор.
- Видела, - с явной неохотой произнесла собеседница. – Всех четверых.
- Погоди, их же шесть человек было!
- Двоих успели вынуть из петли и откачать до того, как об этом известно стало, - пояснила девица. – Охранники подсуетились.
- И этот тоже? – Аверченко кивнул в сторону дуболома на входе, сосредоточенно изучающего собственные ботинки.
- Не, вчера не его смена была. Толик вряд ли бы кого вытащил! Он без приказа начальства собственную задницу хрен подотрёт!
- Ты, что, всех тут знаешь?
- Ага, - Юлия лихо опрокинула в себя поданную барменом водку и вновь схватилась за сигарету. – Давно здесь тусуюсь.
- А по жизни чем занимаешься?
- Так, - она пожала плечами, - фигнёй всякой.
- Понятно… - полицейский пригубил свою рюмку. – Вот скажи, ты с кем-нибудь из самоубийц незадолго до их…. хм!… смерти, общалась?
- Общалась, - девушка тяжело вздохнула. – С Костей Лагутиным. Мы даже пива с ним выпили.
- Уже после концерта?
- Да, после.
- А он не показался тебе странным? Заторможенным, может, или наоборот – слишком возбуждённым?
- Он весёлый был. Твердил всё, что понял, почему невозможны путешествия во времени и при чём тут эта… - Юля поморщилась вспоминая, затем махнула рукой с сигаретой, уронив на стойку пепел, - скорость света, во!
- Скорость света? Он, что, на физика учился?
- Ну да, физико-математический факультет.
- А поточнее, о чём он говорил, вспомнить не сможешь?
Девушка подняла взгляд к потолку, задумалась.
- Говорил – смысла в физике никакого, раз её можно разрушить этим…. нематериальным чем-то.
- Чем?
- Да не помню я! Какой-то термин научный.
- И всё это со смехом?
- Ага. Он закатывался, прям.
Оперативник пристально посмотрел на собеседницу.
- Но ведь смех может быть невесёлым. Даже истеричным. У него какой был?
Юля растерянно похлопала ресницами.
- А, знаешь, может ты и прав. Сейчас вот вспоминаю, и уже ни в чём не уверена….
4.
Тут в зал ввалилась шумная компания из четырёх, основательно поддатых типов. Один из них приблизился к стойке, вынул из кармана флэшку и протянул бармену.
- Спасибо, Вадь! – произнёс он с чувством. – Мы с мужиками оттянулись в полный рост! Какая музыка! Я себе на комп перекатал….
Бармен посмотрел на подошедшего довольно мрачно.
- Ты, что, напился?! Тебе ж нельзя!
- Да, ладно! – отмахнулся тот. – Мы ж по чуть – чуть! Слушай, - посетитель кивнул на флэшку, - а кто это снимал?
- А вон, видишь, - бармен ткнул пальцем в камеру, висящую над стойкой. – Комкодер. И не какая-нибудь там уличная камера слежения, а настоящая, с записью звука. Ну и пульт у меня всегда под рукой. Если группа интересная выступает, я записываю. Для коллекции.
- Вадь, - просительно произнёс пьяный, - а вруби этот концерт ещё раз!
- Без проблем! – бармен подошёл к телевизору и сунул флэшку в USB – разъём. – Только он у меня где-то с середины записан….
- Во, ништяк! – обрадовалась Юлия. – Под это дело и выпить не грех!
- Знаешь, - Станислав поморщился, - мне надоело бармена взад – вперёд гонять! Пошли, за столик сядем, и сразу грамм двести водки закажем….
- Пошли! – с энтузиазмом откликнулась девушка и выбрав место, откуда хорошо был виден экран телевизора, плюхнулась на стул. – Оль! – позвала она официантку, - принеси нам двести «Беленькой», не разбавляй только!
- Такое ощущение, - заметил майор, - что ты вообще здесь работаешь!
- Я живу в этом районе, - пожала плечами Юлия. – С Олькой мы в одной школе учились, а Вадька – бармен, вообще мой сосед по дому….
- Удобно!
- Ни фига это не удобно! – помрачнела девица. – Поскольку этот пидор, - она кивнула в сторону бара, - моим предкам стучит. С кем я, где, сколько выпила….
- Так, наверное, и в долг наливает? – высказал предположение полицейский.
Юля скривилась.
- Бывает…
Тут засветился экран ЖК-панели, зазвучала музыка, и Аверченко принялся смотреть. Здесь качество записи было не в пример лучше, чем на всех смартфонах и айфонах вместе взятых, да и музыкантов не загораживали зрители, чему способствовало положение камеры.
- А их ты знаешь? – спросил оперативник, показывая на экран.
- Кого? «Инкубов»?
- Ну да…
- Не всех, - девушка покачала головой. – С Морозом как-то тусовалась в одной компании, и с ним, кажется, барабанщик был.
- А с клавишницей их знакома?
Юлия вгляделась в изображение и зябко передёрнула плечами.
- Нет! И, честно говоря, не хотелось бы!
- Почему?
- Взгляд у неё какой-то…. – собеседница неопределённо помахала в воздухе рукой. – Медуза – Горгона, блин!
- Хм! – оперативник вытащил сигарету, прикурил. – Согласен. Очень неприятный взгляд.
- Не удивлюсь, - проворчала девушка, - если узнаю, что она уже кого-нибудь убила!
Аверченко внимательно посмотрел на свою новую знакомую.
«А ведь она далеко не дура!» - подумал он. «Наблюдательная, лёгкая в общении, да и симпатичная, чего уж там! Может мне потом её к себе пригласить? А то ведь без женщины тяжело…».
- Во! Сейчас «Вальпургиева ночь» будет! – оживилась Юлия, кивнув на экран. – Крутая вещь! Мне вчера понравилась!
Музыканты заиграли, и майор вновь перевёл взгляд на экран. Что и говорить, «Инкуб» своё дело знал. Да и солист выкладывался по полной, не жалея голосовых связок. Если б, к примеру, Станислав попробовал бы так спеть, вернее – прохрипеть, он бы точно потом неделю на больничном сидел! По причине полной невозможности произнести хотя бы слово.
«Во даёт!» - оперативник разлил по рюмкам принесённую официанткой водку. «Глотка у него, точно, лужёная! Наверное, бухает, как скотина! Ну, и курит ещё…».
- Юль, - окликнул он засмотревшуюся на «Инкубов» девицу, - пить то будем?
- А? – его новая знакомая будто очнулась от сна, - Чего, принесли уже?
- Принесли, - Аверченко поднял свою рюмку. – За что выпьем?
- За рок-н-ролл! – девушка кивнула на ЖК-панель. – Классно они всё-таки сыграли!
- Да, неплохо, - согласился полицейский. – А этот… солист…. Ты говорила – его знаешь? Что он за человек?
- Погоди! – Юлия задержала дыхание, опорожнила рюмку, затем отобрав у Стаса сигарету, затянулась. Закусила, так сказать.
- Что за человек? – переспросила она, возвращая бычок. – Мороз? Да нормальный, вроде, мужик. Не выё…ый! И не жадный. Тогда всю компанию коньяком поил.
- А он не этот…. не сатанист?
- С чего вдруг?! – девушка удивлённо глянула на оперативника.
- Ну, название группы… «Инкуб»… Имя демона.
- Фигня! И потом, сам Сергей говорил, что группу назвал не в честь нечистой силы, а потому что повесть такую написал – «Инкуб».
- А он ещё и прозу пишет?! – поразился Станислав.
- Пишет. Я в интернете читала.
- И как?
- Вполне, - Юлия кивнула. – Нормальный такой ужастник….
- А песни у них на чьи стихи?
Девушка фыркнула.
- Так на его же! На чьи ж ещё?!
Переваривая полученную информацию, майор выпил свою рюмку, вытащил ещё одну сигарету, и прикурил её от окурка предыдущей.
«Творческая личность!» - с неудовольствием подумал он, разглядывая на экране длинноволосую фигуру в «косухе», с микрофоном. «С такими тяжело работать, поскольку они труднопредсказуемы. А зачастую – и вовсе алогичны. Если разобраться, те же сумасшедшие. Только направляющие свою паранойю в мирное, так сказать, русло…».
- Он наркотики употребляет? – поинтересовался Стас.
- Кто? Мороз? – Юлия помотала головой. – Нет! Говорит, мол, «я неправильная пчела».
- Почему пчела?!
- Ну, ты чего – не слышал, эту хохму?! – девушка криво улыбнулась. – «Рок против наркотиков, пчёлы против мёда…». Плюс – цитата из «Винни Пуха».
- А, понял, - полицейский глубоко затянулся и вновь посмотрел на ЖК-панель. Теперь солист «Инкуба» стоял молча, опустив микрофон, а луч прожектора освещал гитариста, играющего сольную партию. – Они давно уже играют?
- Не в курсе, - Юлия тоже вытащила сигареты, и тоже прикурила. – Несколько лет, кажется.
- И как?
- Чего – как?
- Народу нравится?
Девушка пожала плечами.
- Вроде нравится. Не быдлу. У них тексты клёвые. В смысле – со смыслом.
- А… Понятно! – пряча улыбку, оперативник повертел в руках рюмку. – Вот ты что-нибудь из их текстов знаешь? А то тут, - он кивнул на экран, - особо не разобрать.
Юлия подняла глаза к потолку, вспоминая.
- Я вообще не фанатка, - наконец, неохотно сказала она. – Помню, что-то про любовь… «Молитва», кажется, песня называется. Сейчас… «С неподъёмную ношею… хм!… вещего да потешного…. Не дай стать мне святошею – образумь меня – грешного»… Так, кажется.
- А он только про любовь поёт?
- Не. Они про всё поют. Про политику даже.
- Про политику?! – Стас выпучил глаза. – Это как?
Юлия устало вздохнула.
- Ну чего пристал?! Найди их в интернете и послушай…
- Ладно, - он кивнул, - послушаю.
5.
- Вчера, между прочим, свет классный был! – Тарус вновь разлил по рюмкам.
Теперь все пили водку, поскольку коньяк давно кончился.
- А то! – Сергей, полулежащий на диване, что твой римский патриций – с водкой в одной руке, другой – обнимая Инну, кивнул. – Эдька дело знает!
- Эдька – это их техник местный? – уточнила Рита.
- Угу.
Журналистка, давно уже сидящая с отстранённым видом, неожиданно подняла голову.
- А вы не думали, - сказала она, - может в этих шести суицидах, действительно, наша вина есть?
Все уставились на неё, как на ненормальную.
- Ты чего, мать, - наконец произнёс Алексей. – С дуба рухнула?! Мы-то тут при чём?!
- У нас, между прочим, вещи довольно оптимистичные! – лидер группы пожал плечами. – Сама ж говорила: энергетика так и прёт! Чай не готы какие!
- Дело не в энергетике, - Инна поморщилась. – И вообще, не в ваших песнях!
- А в чём?
- Дело в этой странной мелодии.
- Странной?! – Сергей хмыкнул. – Почему – странной? Красивая, да, но, что б странная… - он опять пожал плечами.
- Мне кажется, - медленно произнесла Инна, уставившись в пол, - Безымянная влияет на людей.
- Любая музыка на людей влияет, - Тарус покачал головой. – В ту или иную сторону.
- Нет. Тут влияние иного рода. Ненормальное какое-то. Неправильное.
Маргарита в разговоре не участвовала. Она лишь смотрела на журналистку непонятным взглядом. Одновременно – насмешливым и сочувственным.
Мороз отвёл глаза и явно – фальшивя, проворчал:
- Не знаю! На меня она никак не влияет!
- И на меня тоже! – поддержал его барабанщик. – И вообще, не пора ли нам выпить?
Выпили. Закусили.
- Кстати, а не спеть ли нам чего? – предложил Алексей, доставая со стены гитару. – А то мы тут договоримся до дурки. Влияет – не влияет… Ой! – он испуганно посмотрел на Инну и приложил руку к груди. – Инк, ты не думай! Я ничего такого не имел в виду…
- Действительно, - проворчал лидер «Инкуба», отнимая у Таруса инструмент, - не слушай дурака! Он иногда скажет, как в лужу пёрнет!
- Ладно, ладно! – немедленно окрысился барабанщик. – Какие мы правильные! А кто дедку – сторожу на кладбище ляпнул: «Отец, а не подскажешь ли, как нам тут одного покойника найти? На тебя похожего?».
- Что за кладбище? – удивилась Рита.
- Да это… - смущённо произнёс Сергей, ставя на стол рюмку. – Одноклассник у меня есть. Сам он сейчас в другом городе живёт, и никак не может к нам вырваться. А у него дед на Южном похоронен. Ну, он и попросил проведать могилу – посмотреть – всё ли в порядке. Деда любил очень. Я ведь чего имел в виду? Там, на плите – огромная фотография, и вправду на этого самого сторожа похожая….
- И чего дед? – развеселилась Инна.
Тарус усмехнулся.
- Ты, говорит, на себя посмотри! А мы как раз с дикого бодуна были….
Посмеялись.
- Чего спеть то? – Мороз провёл рукой по струнам.
- Помнишь, ты как-то пел? – Маргарита неопределённо помахала в воздухе рукой. – Не роковую, и вообще, кажется, не песню… Что-то про долги.
- А! – лидер группы кивнул. – Действительно, это – стихи. Но для вас, Марго, спою всенепременно!
Он вновь провёл рукой по струнам, после чего, подбирая на ходу самые простые аккорды, запел:
Не смей вздохнуть… И сдохнуть не моги.
Будь счастлив там, где на крови плясали.
…Я не живу – я отдаю долги,
Что на меня с рожденья записали!
И чтоб не поплатиться головой
Плачу сполна. Всю жизнь на том же месте -
В самом себе, как в яме долговой,
Любой свой долг считая долгом чести.
Фортуна – сука, а у суки – течка.
Виляет задницей, да с ней всё, как на зло –
Ни чёрту кочергу, ни Богу свечку,
Вот, разве что, с зарплатой повезло.
Что ни удача – так всё мимо рта,
Что ни облом – так будто по заказу.
Чужие мне оплачивать счета –
Всерьёз, без дураков, за всё и сразу!
За тех, что помня, верили и ждали,
За тех, с кем жизнь на водку развела,
За предков, что нехило погуляли
Снося серпами с храмов купола!
За сгинувшего в святости поэта,
За глупый, хоть и правильный ответ,
За червя в сердце, что не знает света,
Но знает когда выползти на свет!
…Осознан грех и опыт приумножен,
Так почему ж опять, как в тяжком сне –
Вокруг лишь те, кому я что – то должен,
И никого, кто был бы должен мне?!
- Да, это те самые стихи, - Маргарита кивнула. - Спасибо, Серёж!
- Не за что! – Мороз отложил гитару, закурил.
- И всё-таки, - глухо произнесла Инна, по-прежнему ни на кого не глядя. – Возможно ли такое, что это мы виноваты в этих самоубийствах?
Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 51 | Нарушение авторских прав