Переведено специально для группы 7 страница

– В основном я была удивлена, – сказала я. – Я увидела имя человека, которого я знала…того, кто был здесь до меня.

– Тот человек помогал развратить тебя? – спросила Лейси в невинном любопытстве. Это был один из немногих моментов, когда кто-то проявлял полуличный интерес ко мне.

– Не совсем, – сказала я. – На самом деле, я была той, кто донес на него – той, кто отправил его сюда, – все выглядели заинтересованными, так что я продолжила. – У него были дела с мороем – старым, дряхлым мороем – он брал у него его кровь. Он говорил морою, что она использовалась для излечения, но он – этот парень, которого я знала – на самом деле продавал ее местному татуировщику, который в свою очередь использовал ее, чтобы делать увеличивающие силу татуировки человеческим школьникам. Кровь в чернилах улучшала их способности, особенно спортивные, но обладала опасными побочными эффектами.

– Твой друг знал? – удивленно спросила Хоуп. – Что это вредило людям?

– Он не был моим другом, – ответила я резко. – Даже до того, как это все началось. И да, он знал. Тем не менее, его это не заботило. Все, что его волновало, был доход, который он получал.

Остальные заключенные были в восторге, возможно потому, что они никогда не слышали, чтобы я говорила так много, или потому, что они никогда не слышали о подобном скандале.

– Готов поспорить, что морой знал, – мрачно сказал Стюарт. – Готов поспорить, что он все знал – для чего на самом деле использовались татуировки и как опасны они были. Он, наверное, лишь притворялся таким дряхлым.

Старая Сидни – Сидни, которая была здесь в ее первый день – сразу бы начала защищать Кларенса и его невиновность в схеме Кита. Эта Сидни, которая видела, как наказывали заключенных за менее смелые комментарии, и которая пережила уже две чистки на этой неделе, была осведомленной.

– Моей работой не было осуждать поведение мороев, – сказала я. – Они делают то, что велит им их природа. Но я знаю, что ни один человек не должен ставить других людей в такую опасность, в которую мой коллега поставил. Это было причиной, почему я должна была сдать его.

К моему удивлению, все закивали головами мне в ответ, и даже Шеридан посмотрела на меня с одобрением. Затем она заговорила.

– Это очень мудро и проницательно, Сидни. Но, тем не менее, что-то очень сильно пошло не так, если ты не вынесла ничего из этого инцидента и впоследствии сама оказалась здесь.

Все эти взгляды обернулись в мою сторону, и в этот момент, я не могла дышать. Иногда я говорила об Адриане с Дунканом, но это было совсем другое. Тем более, Дункан не осуждал мой роман. Как я могла рассказать что-то настолько ценное и важное для меня группе, которая оскорбилась бы, и для которой это прозвучало бы грязно? То, что у меня было с Адрианом, было прекрасно. Я не хотела выкладывать это перед ними для того, чтобы оно было здесь растоптано.

И в то же время, как я могла не сделать этого? Если я не дам им что-то, если я не буду играть в их игры… Как долго я пробуду здесь? Год – или больше – как Дункан? Я пообещала себе, там, в темной камере, что я скажу что угодно, чтобы выбраться отсюда. Я должна была сдержать это обещание. Ложь, сказанная здесь, не будет иметь значение, если она вернет меня назад к Адриану.

– Я утратила свою бдительность, – просто сказала я. – Мое задание обязывало меня работать с большим количеством мороев, и я перестала думать о них как о существах, которыми они являются. Я думаю, что после моего коллеги, черта между плохим и хорошим померкла для меня.

Я приготовилась к тому, что Шеридан начнет допрашивать меня о более интимных деталях случившегося, но другая девушка, которую звали Амелия, сказала кое-что абсолютно неожиданное.

– Это, в общем, имеет смысл, – заговорила она. – Я имею в виду, я бы не довела это до такой, мм, крайности, как ты, но если ты находилась в окружении продажного человека, возможно, это заставило тебя потерять веру в свой собственный вид и ошибочно повернутся к Мороям.

Другой парень, с которым я редко разговаривала, Девин, кивнул соглашаясь.

– Некоторые из них могут казаться обманчиво милыми.

Шеридан слегка нахмурилась, и я подумала, что эти двое могут влипнуть в проблемы за полуодобряющие комментарии в сторону мороев. Но, похоже, что она решила отпустить это в пользу моего сегодняшнего прогресса.

– Очень легко, запутаться, особенно когда ты один на задании и события принимают неожиданный поворот. Но важно помнить, что у нас есть целая инфраструктура, чтобы помочь тебе. Если у тебя есть вопросы на счет того, что правильно, а что нет, не спрашивай мороев. Спрашивай нас, и мы скажем тебе, что правильно.

Потому что, не дай Бог кому-то из нас думать за себя, подумала я с горечью. Я была избавлена от дальнейших романтических расспросов, так как Шеридан обратила свое внимание на других, чтобы услышать, какое их посетило просветление. Сегодня я заработала несколько очков не только от Шеридан, но и – как выяснилось, когда наступило время ужина – от своих сокамерников.

Когда я взяла свой поднос у Бакстера и пошла к пустому столу, Амелия позвала меня к себе коротким кивком. Я села рядом с ней, и хотя никто не говорил со мной, никто не выгнал меня. Я молча ела и прислушивалась ко всему вокруг меня.

Большинство их разговоров были типичными, как те, что я слышала в кафетерии Амбервуда, комментарии о дне в школе или о храпящих соседях по комнате. Но это дало мне больше и больше понимания об их личностях, и вновь я начала оценивать, кто мог бы быть мне союзником.

Дункан сидел с другими за столом, но когда мы пересеклись друг с другом, покидая кафетерий, он прошептал:

– Видишь? Я говорил тебе, что ты делаешь успехи. Теперь не облажайся.

Я почти улыбнулась, но ранее сегодня я усвоила свой урок о том, что не стоит начинать чувствовать себя слишком комфортно. Так что я сохранила то, что я называла торжественным и прилежным выражением лица, когда мы отправились в библиотеку выбирать наши скучные книги на ночь. Я оказалась в историческом отделе, надеясь на что-то немного более интересное, нежели я брала недавно.

История алхимиков была так же полна уроков морали и хорошего поведения, но хотя бы эти уроки не были ясно направлены на читателя, как большинство книг для самосовершенствования. Я выбирала между несколькими разными средневековыми отчетами, когда кто-то встал на колени позади меня.

– Зачем тебе нужно знать о газе? – спросил тихий голос. Это была Эмма.

– Я не понимаю, о чем ты. – Осторожно сказала я. – Ты про искусство сегодня? Дункан и я обсуждали папоротник.

– Угу, – она достала книгу Эпохи Ренессанса и пролистала страницы. – Знаешь, я не собираюсь говорить тебе ничего в комнате. Мы под наблюдением. Но если тебе сейчас нужна моя помощь, у нас есть около шестидесяти секунд.

– Почему ты хочешь помочь мне? – потребовала я. – Если предположить, что мне нужна помощь? Ты хочешь поймать меня на чем-то и выглядеть лучше?

Она фыркнула.

– Если бы я хотела «поймать тебя на чем-то», я бы сделала это давным-давно в нашей комнате, записав на видео. Сорок пять секунд. Почему ты хочешь знать о газе?

Тревога переполняла меня, пока я колебалась с решением. В моих рассуждениях, кто мог бы быть союзником, Эмма вообще никогда не возникала. И, тем не менее, она была здесь, предлагая нечто наиболее близкое к призыву к мятежу, чем кто либо - даже мой друг Дункан - подавал на данный момент. Это все давало мне подозрения, что это была подстава, но все же часть меня попросту не могла противиться возможности.

– Газ держит нас здесь так же, как охранники и стены, – наконец сказала я. – Я просто хочу понять это. – Надеюсь, это звучало не слишком уличающее.

Эмма убрала книгу и достала другую.

– Центр управления в мастерской, это находится на том же уровне, что и чистка. В каждой спальне есть небольшой трубопровод. Это прямо за вентиляционной панелью под потолком.

– Как ты узнала? - спросила я.

– Однажды я прошла мимо ремонтников, которые делали обслуживание пустой комнаты.

– Значит, будет проще заблокировать газ в каждой комнате по отдельности, нежели с центра управления, – пробормотала я.

Она потрясла головой.

– Не когда это прямо напротив камер в спальнях. Охрана придет за тобой прежде, чем ты успеешь снять решетку. Для которой тебе понадобится отвертка.

Она уже начала убирать свою книгу, но я взяла ее. Обложку украшали блестящие чернила, а каждый угол покрывала металлическая пластинка. Я провела пальцами по одной из них.

– Плоская отвертка? – спросила я, проверяя толщину металла. Если я смогу вытащить эту пластинку, из нее может получиться вполне пригодный инструмент.

По лицу Эммы медленно расползлась улыбка.

– В самом деле, да. Надо отдать должное, в тебе есть творческая жилка. – Еще несколько мгновений она изучала меня. – Почему ты хочешь заблокировать газ? Кажется, у нас есть и более существенные проблемы, и самая главная из них – то, что мы застряли здесь.

– Сначала ответь мне на один вопрос, – сказала я, по-прежнему не уверенная, что Эмма не является частью какого-то мегаплана по навлечению на меня еще больших неприятностей, – Ты кажешься просто идеальной моделью поведения алхимика. Что ты натворила, чтобы попасть сюда?

Она колебалась, прежде чем ответить.

– Я отослала нескольких стражей, призванных помогать нашей группе в Киеве. Там были морои, и я знала, что им защита была нужнее, чем нам.

– Да, есть превышение полномочий, – признала я. – Но ведь есть проступки и похуже, кроме того, у тебя такое прекрасное поведение. Почему ты все еще здесь?

Ее дерзкая улыбка сменилась на нечто более горестное.

– Потому что моя сестра тоже прошла через все это, была выпущена, а затем сошла с катушек еще больше чем ранее. Никто не знает, где она сейчас, и теперь, не важно каких успехов я добиваюсь, они хотят убедиться, что не допустят ту же ошибку снова, отпуская меня слишком быстро. Плохая наследственность в нашей семье, я полагаю.

Это так же определенно объясняло все. Она так же казалась мне искренней, но в то же время она была алхимиком, а мы были хороши в обманывании других. Другой вопрос всплыл в моей голове во время того, как мои глаза метнулись по комнате туда, где Дункан и несколько других просматривали отдел социологии.

– Почему Дункан здесь так долго? Его поведение кажется хорошим. В его семье тоже плохая наследственность?

Эмма последовала моему взгляду.

– Мое предположение? Слишком хорошее поведение.

– Это вообще возможно? – спросила я пораженно.

Она пожала плечами.

– Он слишком послушный, наверное, они считают, что он не сможет противостоять влиянию вампира, даже если захочет. Пока они боятся его выпускать. Но также они не хотят, чтобы он имел слишком большую волю, потому что это идет вразрез со всеми убеждениями. Я думаю, что он хочет быть смелее, но что-то мешает ему, что-то большее, чем обычные вещи, тянущие нас назад.

«Шанталь», - подумала я.

Это было тем, что держало его. У него было достаточно воли, чтобы подружиться со мной, но слова Эммы объясняли, почему он был так осторожен даже в этом. Потеря Шанталь оставила свой след и заставила бояться других действий. Надеюсь, что я не совершила ужасную ошибку, когда сделала глубокий вздох и повернулась к Эмме.

– Если газ будет выключен, я могу передать сообщение наружу. Это все, что я могу тебе сказать.

Ее брови поднялись на это.

– Ты уверена? Сегодня?

– Абсолютно, – сказала я. Адриан будет искать меня во снах. Ему просто нужно окно в естественный сон.

– Подожди минуту, – сказала Эмма, подумав немного.

Она встала и прошла через комнату туда, где Амелия просматривала книги. Они общались, пока куранты не зазвенели, сигнализируя о том, что пора возвращаться в комнаты. Эмма поторопилась назад ко мне.

– Возьми эту книгу, – сказала она, кивая на украшенный дневник. – Я не скажу больше ни слова после того, как мы выйдем через эту дверь. Возвращайся в свою комнату, посчитай до шестидесяти, затем иди и делай то, что тебе нужно с вентилятором.

Я застыла на несколько мгновений, а затем поспешила присоединиться к остальным ребятам, которые как раз брали книги в библиотеке. Когда я догнала их, я старалась выглядеть естественно, тогда как мое сердце было готово выпрыгнуть из груди. Не шутила ли Эмма? Или это была подстава? Чего такого она могла добиться от одного разговора, что теперь можно было так просто залезть в вентиляционную систему? Потому что когда мы вернулись в комнаты, маленькая черная камера по-прежнему была направлена на небольшое вентиляционное отверстие в стене. Любое его вскрытие легко заметить.

Это наверняка была подстава, но пока мы готовились ко сну, Эмма ясно дала понять, что не собирается никак контактировать со мной. Я тихо считала, и, уверена, Эмма делала то же самое, потому что когда я наконец добралась до шестидесяти, она послала мне один очень выразительный взгляд.

Но есть более простые способы подставить меня, подумала я. Более простые с худшими последствиями.

Сглотнув, я подвинула мою кровать к стене и залезла на нее так, чтобы я могла легко достать до вентиляционной панели. Я вытащила металический уголок из книги, и предположение Эммы оказалось верным. Его толщина была как раз равной плоской отвертке. Конечно, он был отнюдь не так же легок в использовании, как отвертка, но после простых махинаций я наконец-то ослабила все четыре угла панели настолько, чтобы вытащить его. Мои нервы и трясущиеся руки не ускоряли процесс, и я не знала, как много времени у меня это займет – или предупредит ли Эмма меня, когда время выйдет.

Внутри, я обнаружила обыкновенную вентиляционную шахту. Она была слишком мала, чтобы ползти по ней, предотвращая таким образом возможность достойного фильма побега. Как она мне и сказала, маленькая труба была прикреплена к вентиляционному отверстию, которое было как раз за решеткой, чтобы подавать ее газ в нашу комнату, как только погаснет свет. Теперь я должна была заблокировать трубу.

Я потянулась вниз к кровати, куда я положила носок, что я достала ранее из корзины для белья в нашей комнате. Я не допускала возможности, что алхимики не будут делать регулярную инвентаризацию нашей одежды, но я знала, что когда они ее забирали, она высыпалась в другую большую корзину с одеждой. Если они и заметили бы пропажу носка, они не знали бы из какой комнаты она. И определенно даже сушилки алхимиков съедали носки время от времени.

Я запихнула носок в трубу настолько, насколько это было возможно, надеясь, что этого было достаточно, чтобы не пропустить газ внутрь. Позади себя я слышала, как Эмма пробормотала под нос:

– Поторопись.

Скользкими от пота руками я закрутила панель обратно на место и едва не забыла передвинуть свою кровать обратно на место прежде, чем быстро упасть на нее со своей книжкой. Все манипуляции заняли менее пяти минут, но было ли этого достаточно?

Эмма была сосредоточена на своей книге и ни разу не посмотрела в мою сторону, но я уловила проблеск улыбки на ее губах. Была ли она триумфальной в честь ее помощи добиться моей цели? Или она тайно злорадствовала тому, что провела меня, и я совершила серьезное правонарушение, которое засняла камера?

Если я и была поймана, никто не пришел за мной в ту ночь. Наше время для чтения постепенно сошло на нет, и вскоре свет выключился и я услышала знакомый звук автоматического замка на двери. Я прильнула к своей плохо застеленной постели и ждала чего то, что стало для меня привычным за эту неделю: искусственную сонливость которую вызывал газ. Она не пришла.

Она не пришла.

Я едва ли могла в это поверить. У нас вышло! Я предотвратила попадание газа в свою комнату. Ирония была в том, что я бы не отказалась от помощи заснуть, потому что была столь возбуждена перспективой поговорить с Адрианом, что не могла успокоиться. Это было как сочельник. Я лежала в темноте около двух часов, прежде чем природная усталость победила, и я заснула.

Мое тело было в состоянии постоянной усталости, от психологического стресса и факта, что время для сна, предоставленное нам было едва ли достаточным. Я беспробудно спала до утренних курантов, и только тогда я осознала ужасную правду.

Не было снов. Адриан не пришел.

ГЛАВА 8

АДРИАН

Я не хотел, чтобы все вышло из-под контроля.

Я приехал ко Двору с благими намерениями, но после провала с Лиссой и услышанного о родителях внутри меня будто что-то сломалось. Я с удвоенной силой вернулся к прежней жизни, в которой не было даже намека на ответственность.

Я пытался доказать себе, что раз я сейчас при Дворе, то могу позволить себе немного повеселиться и найти возможность расслабиться. Иногда я даже говорил себе, что это все ради Нины.

Возможно, это и работало в первые дни после возвращения, но после недели пьянки и гулянок, даже она твердо отказала мне в желании провести с ней ночь.

– Хорошо, давай останемся, – сказала она. – Проведем спокойный вечер и посмотрим фильм. Или поиграем в карты. Все, что ты хочешь, в пределе разумного, конечно.

Несмотря на её слова, внешний вид Нины говорил другое, она была готова оторваться по полной в своем красивом платье, которое делало её серые глаза на тон светлее. Я указал кивком на платье.

– И никому не показать его? Ну же, я думал, что ты хочешь познакомиться с кем-нибудь.

– Да, – сказала она. – Я бы хотела. Но с каждым разом, мы встречаем все больше знакомых лиц. И они уже видели меня в этом платье.

– Проблема в этом? – спросил я. – Я одолжу тебе денег на другое.

Она покачала головой.

– Я даже за это не смогу тебе отдать деньги.

После того, как я узнал о лжи родителей о том, как они жили, у меня появился соблазн сделать заявление и отказаться от обширного пособия, которое отец регулярно переводил на мой счет.

Мне не было нужно платить так же много по счетам, как в Палм-Спрингс, и мне нравилась мысль показать Натану Ивашкову, что он не может подкупить каждого члена своей семьи.

Но когда Нина буднично заметила, что она чувствует, будто была одета не по дресс-коду для некоторых королевских вечеринок, на которые мы ходили ранее, я решил, что использование денег моего отца для финансирования гардероба секретаря было бы столь же раздражающе. Правда, пока он и не знал об этом, но мне это доставляло личное удовлетворение.

Нина согласилась взять у меня в долг, а не принимать подарки, но даже она задумалась, когда увидела, какими суммами я разбрасывался.

Голос разума предупредил меня, что я могу попасть под влияние плохих привычек, с которыми временами имел дело в Палм-Спрингс, но я успокоил его. В конце концов, я хотел получить больше денег от отца в ближайшее время, и, так или иначе, все выпитые мною напитки были бесплатными.

– Выглядит здорово, – сказал я. – Будет стыдно скрыть такую красоту. Только если нет другой проблемы.

– Нет, – сказала она покраснев. Она окинула меня взглядом, и у меня появилось ощущение, что она смотрит на мою ауру, которая могла показать – если другие признаки еще этого не сделали – что я уже немного выпил перед вечеринкой. Она вздохнула.

– Пойдем.

Она не может поддерживать тебя, – сказала тетя Татьяна, пока мы пересекали Двор. Из-за заката тени вокруг нас удлинялись.

Но, в таком случае, какая девушка может?

Сидни могла поддерживать меня, подумал я. Не в отношении тусовок. Я имею в виду... По жизни.

Ее слова вызвали ту ужасную боль, которую никакие вечеринки никогда не смогли бы прогнать. Сидни. Без нее я чувствовал, будто просто плыву по течению жизни, делая свое и без того мрачное существование хуже из-за невозможности найти ее.

Единственное, на что я был способен – бесполезные поиски во сне. Я еще не искал её сегодня и спрашивал себя, что, возможно, мне стоит прислушаться к Нине и немного протрезветь.

– Слишком рано, – предупредила тетя Татьяна. – Проверь позже. Ни один человек в Соединенных Штатах еще не спит. Кроме того, ты хочешь это вернуть?

По поводу времени она попала в точку. Дело в том, что я пропустил все удобные моменты для связи с Сидни за неделю, и это начинало беспокоить меня. Но она также была права насчет возвращения этого: эта ужасная, поглощающая темнота, которая грозила поглотить весь мой мир.

У меня была сильная депрессия в Палм-Спрингс после исчезновения Сидни, а здесь она только усилилась после того, как я не сумел добиться помощи от Лиссы. Я знаю, мой психотерапевт и даже Сидни, наверно, сказали бы, что это признак того, что пора снова начать принимать лекарства, но как, если я мог использовать дух, чтобы помочь ей?

Конечно, сейчас от меня было мало толку, но я до сих пор держал магию при себе. Алкоголь мог приглушить дух, и я полагался на советы фантома тети Татьяны, которая стала появляться гораздо чаще за последнюю неделю.

Знаю, она была нереальной, и мой психотерапевт много чего сказал бы и о ней тоже, но ее призрачная иллюзия, казалось, возводила стену между ужаснейшей депрессией и мной. По крайней мере, она поднимала меня с кровати по утрам.

Эту ночную вечеринку устроил парень из семьи Конта, которого я не очень хорошо знал, но, кажется, ему было приятно, что мы появились, и он дружелюбным жестом поприветствовал нас из другого конца комнаты.

Нина была принята всеми в качестве моей тени, и много людей, желавших иметь со мной хорошие отношения, считали, что флирт с ней поможет им в этом. Это волновало её, а я скорее наслаждался шоу, где королевские отпрыски, относившиеся к ней как к мебели в офисе, теперь начинали подлизываться и производить хорошее впечатление.

Почти каждая вечеринка проводилась на открытом воздухе, если это позволяла погода. С самого детства нас учили прятаться от стригоев, оставаясь внутри, но если у нас была возможность быть снаружи в надежном месте, таком, как Двор, мы едва ли могли отказать себе в этом.

Молодой лорд Конта изо всех сил старался сделать эту вечеринку запоминающейся, развлекая гостей всяческими новинками. Больше всего мне нравился фонтан, стоящий на столе, и бьющий ввысь шампанским.

В глубине стеклянного основания, прямо под сияющей жидкостью, сверкали разноцветные огни.

Я наполнил бокалы для себя и Нины.

– Адриан, – тихо сказала она. – Посмотри на другую сторону бассейна.

Я проследил за ее взглядом и увидел, что Уэсли Дроздов глотает мартини и бросает на меня свирепые взгляды. Я не ожидал увидеть его.

Он был достаточно незаметным с нашей прошлой встречи, и я раздумывал, не пришел ли он сюда сегодня, рассчитывая, что меня не будет на вечеринке, хозяина которой я плохо знал.

– Отброс, – пробормотала тетя Татьяна в моей голове. – Он не заслуживает королевской фамилии.

– Какая аура, – добавила Нина. – Он ненавидит тебя.

Я уже выпил рюмку с подноса проходящего мимо официанта и был не в том состоянии, чтобы с легкостью читать ауры. У меня не было поводов сомневаться в Нине, и я усмехнулся озабоченности в ее голосе.

– Не переживай. Он не собирается ничего затевать. Видишь?

Не удивительно, что Уэсли поставил свой пустой стакан и быстро исчез, к моему облегчению. Я не хотел, чтобы тетя Татьяна снова начала разглагольствовать о нем. Нина все еще выглядела сконфуженной.

– Никогда не позволяй ему вывести себя из равновесия.

Я протянул ей стакан.

– Когда что-нибудь случится со мной? – спросил я галантно. – Ты всегда прикроешь мне спину.

Ее лицо просветлело гораздо больше, чем следовало бы, от такого комментария. Но если я смог осчастливить её, то был счастлив сам. Возможно, я мог изменить далеко не все в своей жизни, но Нина была хорошей девушкой, заслуживающей хороших вещей, после того, через что она прошла.

Это и её присутствие со мной на вечеринках, заставило меня чувствовать себя не таким уж жалким. Одному было бы гораздо печальнее. Компания технически оправдывала свои функции, как один из способов социального воздействия.

Мы снова начали пить. Я хотел ограничить себя, но вскоре передумал.

Я мог только предполагать, что заставило меня ответить на звонок телефона. Обычно я всегда смотрел на дисплей, перед тем, как взять трубку, но сегодня это даже не пришло мне в голову.

– Алло?

– Адриан?

– Привет, мама, – поморщился я.

Нина сделала шаг назад, и я попытался отойти в более тихое место. Моя мама была одной из причин того, что я всегда смотрел на дисплей, ведь она звонит мне почти без перерыва после той ссоры. Теперь убежать было бы не так просто.

– Ты где, дорогой? Я с трудом слышу тебя.

– Я на вечеринке, – сказал я ей. – Я не могу долго говорить.

Это была не совсем правда, и в этот момент некоторые из толпы начали обращать на меня внимание, а Нина рядом с бассейном нашла с кем поговорить.

– Это не займет много времени. – Кажется, она была на грани срыва. – Я не знаю, получил ли ты мои сообщения...

Она умолкла, вероятно надеясь, что я найду утешительную причину, почему я игнорировал её всю неделю. Но я не нашёл.

– Я получил их, – ответил я.

– Ах, – сказала она. – Как ты знаешь, мне не понравилось, как мы закончили разговор. Я соскучилась, Адриан. Я провела много времени, размышляя о тебе, пока меня не было, и больше всего я желала быть с тобой, когда вернусь.

Я почувствовал искру ярости, вспоминая, что она не захотела поговорить со мной, когда я навестил ее во сне. Я оставил это чувство при себе, позволяя ей продолжить.

– Мне бы хотелось попытаться еще раз, только ты и я. Может во время спокойного ланча я могла бы лучше объяснить, как обстоят дела. Мне бы хотелось, чтобы ты понял…

– Ты все еще живешь с ним? – перебил я. – Берешь у него деньги?

– Адриан...

– Да? – напирал я.

– Да, но как я сказала…

– Тогда я все прекрасно понял. Не надо ничего объяснять.

Я ожидал извинений или уговоров, множество которых я получал в сообщениях. Вот почему я удивился, когда она парировала более язвительно, чем обычно.

– А ты, Адриан? Я видела счета. Видела, что он все еще отправляет тебе деньги.

– Она называет тебя лицемером, - прошептала тетя Татьяна ядовитым голосом. Неужели ты позволишь, чтобы ей сошло это с рук?

– Это не одно и тоже, – сказал я, зло и смущённо одновременно. – Я отдаю свои.

– Неужели? – Тон матери давал понять, что она ни на секунду не поверила в это.

– Да, я…

Мой гнев был прерван криками и звуками плещущейся воды. Я взглянул туда, где раньше стояла Нина. Злой смех раздался в толпе, когда она и несколько других людей выплывали из бассейна, кашляя и протирая глаза от воды.

– Мне нужно идти, мам, – сказал я. – Спасибо за звонок, но, пока у тебя не будет хоть немного самоуважения, мне это просто неинтересно.

Знаю, это было подло, я не дал ей ответить перед тем, как отключился и поспешил к бассейну. Я подал руку Нине, поскольку она одновременно лавировала между стаканами с выпивкой и пыталась выбраться.

– Ты в порядке?

– Да, да, всё хорошо.

Кудри, которые ранее были такими милыми и упругими, сейчас в темноте свисали вокруг её лица.

– Хотелось бы сказать то же самое о платье.

Официанты поспешили с полотенцами, и я взял одно для Нины.

– Высохнет.

Она криво улыбнулась и обмоталась полотенцем.

– Ты редко имеешь дело со стиркой, да? Это шелк. Он плохо сочетается с хлоркой, и Бог знает, что еще было в этом бассейне.

Слова моей матери всё ещё были свежи в моей памяти.

– Тогда я сделаю то, что сказала ранее. Мы купим тебе новую одежду.

– Адриан, я не могу продолжать брать у тебя деньги. Это мило, я благодарна, правда. Но я должна заработать сама.

Смешанные чувства нахлынули на меня. Первым была гордость. Она была здесь, воплощающая точно то же самое, за что я отчитал свою мать.

С другой стороны, не было смысла отрицать, что пока Нина восхитительно пыталась делать что-то по-своему, я очень сильно лицемерил, на что намекала моя мать.

Унижение выжигало меня насквозь, усугублялось неверием в свои силы, я уже чувствовал, что неспособен помочь Сидни.

– Ты заработаешь сама, – сказал я убежденно. – Все мы. Давай же.

Я взял руку Нины и вывел ее из переполненного двора, желая не думать о последствиях моего импульсного решения. Мы почти подошли к противоположной стороне Двора, вдали от королевских резиденций, в которых мы провели так много времени.

Здесь, среди гораздо более скромных таунхаусов, я двинулся вверх по лестнице по адресу, гордясь тем, что помню его, и громко постучал в дверь. Нина, еще завернутая в ее полотенце, поежилась рядом со мной.

– Адриан, где мы? – спросила она, – Ты хоть представляешь...

Она замолчала, когда открылась дверь, а за ней показалась удивленная Соня Карп. Она когда-то работала учителем биологии в старшей школе и была стригоем (не в одно время). Сейчас, она – морой и такой же обладатель духа, как Нина и я.

Ее рыжие волосы были растрепаны ото сна. Я начал колебаться, когда заметил на ней пижаму. Солнца еще не было, но небо на востоке было определенно больше фиолетовым, чем черным. Пока еще обычное моройское время.

– Адриан, Нина, – сказала Соня вместо приветствия. Она была удивительно спокойна, учитывая необычные обстоятельства. – Вы двое в порядке?

– Я...да.

Я вдруг почувствовал себя глупо, но оттолкнул эти мысли в сторону. Мы уже были здесь. Я мог также отстоять свою точку зрения.

Дата добавления: 2015-11-04