Переведено специально для группы 2 страница

– Уходи, – сказал я ей. – Ты не реальна. Кроме того, сейчас самое время искать Сидни.

Как только я дотянулся до магии, то выпустил разум на поиски Сидни – человека, которого я знал лучше, чем любого другого на земле. Найти того, кого я хоть немного знал, было легко. Найти её – при условии, что она спит – не составило бы труда. Но я не смог ни разу с ней соединится и, в конечном счете, отпустил магию.

Она либо не спала, либо по-прежнему была заблокирована от меня. Снова потерпев неудачу, я нашёл бутылку водки в рюкзаке и расположился поудобнее с ней, пережидая поездку в Виста Азул.

Я был приятно опьянен, отрезанный от своей магии, но не от своих страданий, когда я прибыл в Амбервудскую Подготовительную Школу. Уроки только что закончились, и студенты в стильной школьной форме сновали меж зданиями, торопясь на учебу или... делая то, что делают обычные старшеклассники в свободное от занятий время.

Я дошел до женского общежития и стал ждать снаружи, пока Джилл Мастрано-Драгомир найдет меня.

В то время как Ровена могла только догадываться о том, что меня беспокоит, Джилл прекрасно знала о моих проблемах. Это потому, что пятнадцатилетняя Джилл имела «преимущество» в виде возможности вторгаться в мое сознание. В прошлом году она стала мишенью наемных убийц, желающих свергнуть ее сестру, которая является королевой мороев и моей хорошей подругой.

Технически, им это удалось, но я вернул Джилл к жизни, используя экстраординарные способности духа. Этот подвиг сильно потрепал меня, а заодно сковал нас психической связью, способной раскрывать мои чувства и мысли перед Джил словно открытую книгу.

Я знаю, что мой недавний приступ депрессии и пьянства был слишком тяжким испытанием для нее (по крайней мере, отсутствие нашей связи под хмелем алкоголя, которое затянулось на несколько дней). Если бы Сидни была рядом, она бы ругала меня за эгоистичное поведение и бездумное отношение к чувствам Джилл. Вот только Сидни рядом не было.

Груз ответственности был только на мне, и мне казалось, что я был недостаточно силен, чтобы выдержать его.

Уже три автобуса въехали и выехали из кампуса, но Джилл не было ни на одном из них. Это был обычный день недели для того, чтобы собраться вместе, и я обнаружил, что иду в ногу со временем, несмотря на то, что отставал от всего на свете.

Я достал телефон и написал ей: «Эй, я на месте. Все в порядке?»

Ответа не последовало, и меня стало одолевать беспокойство. После покушения Джилл была отправлена сюда, чтобы скрываться среди людей в Палм-Спрингсе, потому что пустыня была не тем местом, где наш вид или стригои – злые, не-мертвые вампиры – хотели бы быть.

Алхимики – секретная организация людей, зацикленных на сохранении дистанции между людьми и вампирами – отправили с нами Сидни в качестве связного, чтобы убедиться, что все в порядке. Алхимики хотели убедиться, что морои не развяжут гражданскую войну, и Сидни хорошо выполняла свою работу, помогая Джилл переживать разные взлеты и падения.

Сидни, однако, провалилась, заведя роман с вампиром. Таким образом она пошла против убеждений Алхимиков о сохранении дистанции между людьми и вампирами, и Алхимики ответили жестко и эффективно.

Даже после того, как Сидни покинула нас, и пришла ее замена - жесткая Маура, для Джилл все оставалось относительно спокойно.

Не было никаких намеков на опасность, и мы даже получили сообщение о том, что она может вернуться в моройское общество после того, как закончит учебный год в следующем месяце.

Такое исчезновение было из ряда вон выходящим, и когда я не получил ответа от нее, послал сообщение Эдди Кастилю.

В то время как Джилл и я были мороями, он был дампиром. Дампиры – раса, рожденная вследствие смешивания моройской и человеческой кровей. Его вид был обучен и натренирован, чтобы стать нашими защитниками, и Эдди был одним из лучших. К сожалению, его грозных боевых навыков оказалось недостаточно, когда Сидни обманула его, заставив разделиться с ней, когда Алхимики пришли, чтобы забрать ее.

Она сделала это, чтобы спасти его, жертвуя собой, и он так и не смог с этим смириться. Это унижение убило всю романтику, назревающую между ним и Джилл, потому что он больше не чувствовал себя достойным моройской принцессы.

Впрочем, он по-прежнему был ее телохранителем, и если бы что-то случилось с ней, он узнал бы об этом первым.

Но Эдди также не ответил на мою СМС, двое других других дампиров, служивших ее тайными защитниками, тоже не сделали этого. Это было странно, но я пытался заверить себя, что мертвая тишина от всех них скорее всего значит, что они увлечены чем-то и все в порядке. Джилл скоро придет.

Солнце снова забеспокоило меня, поэтому я прошелся вокруг здания и нашел другую скамейку, которая была в тени, под пальмами. Я удобно сел и вскоре заснул, благодаря тому, что допоздна сидел в баре и допил водку из фляги.

Позже меня разбудил гул голосов, и я увидел, что солнце уже заметно переместилось на небе. Надо мной были лица Джилл и Эдди, вместе с нашими друзьями Ангелиной, Треем и Нейлом.

– Ей, – прохрипел я, пытаясь сесть. – Где вы были?

– Где был ты? – многозначительно спросил Эдди.

Взгляд зеленых глаз Джилл смягчился, когда она посмотрела на меня.

– Все в порядке. Он был тут все это время. Он забыл. Можно понять, с тех пор как... ну, он переживает трудные времена.

– Забыл что? – Спросил я, с тревогой вглядываясь в лица.

– Не имеет значения, - уклончиво сказала Джилл.

– Что я забыл? – воскликнул я.

Ангелина Дауэс, одна из дампиров-стражей Джилл, оказалась, как обычно, прямолинейна.

– Семестровую выставку Джилл.

Я с изумлением уставились на неё, а потом вспомнил.

Одним из внеклассных занятий Джилл был клуб дизайна одежды и шитья. Она начинала как модель, но когда это оказалось слишком общедоступно и опасно в её положении, она недавно попробовала себя в проектировании за кулисами – и она была довольно хороша в этом.

В течение последнего месяца она говорила о большом шоу и её клуб выставил все, что было сделано в качестве их предвыпускного проекта, было приятно видеть её взволнованной чем-то снова.

Я знал, что ей тоже больно из-за пропажи Сидни, а с передающейся от меня депрессией и неудачным романом с Эдди она жила под таким же темным облаком, как и я сам.

Это шоу и шанс показать свою работу был единственным светлым пятном для неё – так мало в мировом масштабе, но очень важно для жизни девочки-подростка, которая нуждается в чем-то нормальном.

И я все испортил.

Я начал вспоминать отрывки разговора, как она говорила день и время, и я обещал прийти и поддержать её. Она даже напомнила мне об этом, когда я видел её последний раз.

Я запомнил и вышел отметить Вторник Текилы в баре около моей квартиры. Сказать, что её шоу уже вылетело из моей головы, было бы преуменьшением.

– Дерьмо, мне так жаль, Джейлбет. Я пытался написать... – Я достал свой телефон из сумки чтобы показать им, но вместе него я достал бутылку водки.

Я поспешно сунул ее обратно в сумку.

– Нам пришлось выключить телефоны во время шоу, – объяснил Нейл.

Он был третьим дампиром в группе, недавним прибавлением в Палм-Спрингс. В последнее время он хорошо ко мне относился, может, потому что сам страдал от разбитого сердца.

Он был по уши влюблён в девушку-дампира, которая тоже внезапно исчезла, хотя, в отличии от Сидни, молчание Олив Сиклейр скорее связано с личными убеждениями, а не с похищением алхимиками.

– Ну... как все прошло? – попытался я. – Бьюсь об заклад, это было потрясающе, верно?

Я чувствовал себя настолько глупо, что едва ли мог вынести это. Возможно, я не мог бороться с тем, что Алхимики сделали с Сидни. Быть может, я не подготовился к экзаменам.

Но, ради Бога, я, по крайней мере должен был пойти на один модный показ! Все, что мне нужно было сделать - это прийти туда, сидеть и аплодировать. Я не справился даже с этим, и вся тяжесть происходящего вдруг навалилась на меня невыносимым грузом.

Черный туман наполнил мое сознание, опуская меня вниз, заставляя меня ненавидеть всё и всех – себя больше всего. Это было не удивительно, что я не смог спасти Сидни. Я не мог позаботиться даже о себе.

– Тебе это не нужно, – прошептала Тетя Татьяна в моей голове. – Я позабочусь о тебе.

Искра сострадания мелькнула в глазах Джилл, когда она почувствовала приближение мрачного настроения.

– Это было круто. Не волнуйся, мы покажем тебе фотки. Там работал профессиональный фотограф, и все выложат в интернет.

Я попытался отогнать тьму и напряжённо улыбнулся.

– Рад слышать это. Что ж, как насчёт отпраздновать? С меня ужин.

Лицо Джилл вдруг помрачнело.

– Ангелина и я едим с группой учащихся. Я имею в виду, может быть, я могла бы это отменить. До экзаменов ещё месяц, так что я могу всегда...

– Забудь, – сказал я, поднимаясь на ноги. – Хоть кто-то из нас должен быть готов к экзаменам. Иди, развлекись. Я найду тебя позже.

Никто не пытался остановить меня, но Трей Джарез вскоре догнал меня. Он был, пожалуй, самый странный в нашей компании: человек, который раньше были частью группы охотников за вампирами.

Он бросил их по двум причинам – потому что они были психами, и потому что он влюбился в Ангелину. Эти двое были единственными в нашей маленькой группе, у которых было что-то наподобие счастливой любви, и я знал, что они пытались скрыть это от нас.

– И как именно ты собираешься добраться до дома? - спросил Трей.

– Кто сказал, что я собираюсь домой? – резко возразил я.

– Я. У тебя не бывает никаких дел кроме вечеринок. Ты дерьмово выглядишь.

– Ты второй человек за сегодня, который говорит мне это.

– Ну, тогда может тебе стоит прислушаться. – сказал он, подводя меня к студенческой стоянке. – Давай, я поведу.

Это было отличное предложение, так как этот парень был моим соседом по комнате.

Все продолжало идти своим чередом. Он был пансионером в Амбервуде, проживая в школе вместе с другими учащимися. У его первой группы – Воинов Света – был тот же пунктик, как и у всех остальных алхимиков, насчет взаимодействия людей и вампиров.

Пока алхимики скрывали от людского мира вампиров, воины вели более дикий образ жизни и охотились на кровожадных существ. Хотя они утверждали, что в списке их жертв были только стригои, но это не означало, что морои и дампиры были в списке их друзей.

Когда отец Трея узнал об Ангелине, он решил сделать все по-мирному, чего не скажешь об отце Сидни. Вместо того чтобы похитить сына и дать ему исчезнуть без следа, мистер Джарез отрекся от Трея и прекратил его финансировать.

К счастью, обучение Трея было оплачено до конца учебного года. Но проживание и питание нет, поэтому ему пару месяцев назад пришлось покинуть свою любимую комнату в Амбервуде.

Итак, Трей появился на моем пороге, предлагая оплачивать проживание в моей квартире своей скудной зарплатой в кофейне, лишь бы он смог закончить свое обучение.

Я конечно же принял его в свое жилище и напрочь отказался от предложенных денег, понимая, что Сидни поступила бы так же. Но я поставил ему единственное условие – чтобы я никогда в своей жизни не видел его здесь с Ангелиной на моем диване.

– Я облажался, - сказал я после нескольких минут неуютного молчания в машине.

– Это была какая-то вампирская шутка? – спросил Трей.

Я бросил на него взгляд.

– Ты знаешь, что я имею в виду. Я облажался. Никто не просил меня о большем. Все, что мне нужно было сделать, это прийти на ее показ, а я все испортил.

– Впрочем, как и всегда. Черт возьми, ты только посмотри на себя. Вся твоя семья отреклась от тебя и даже пыталась сделать все возможное, чтобы тебя исключили из школы. Но ты нашел способ, как выпутаться из этого, совмещая учебу и спорт, тем более ты ещё получаешь стипендию. – Я глубоко вздохнул. – А я тем временем, возможно, провалил вступительные экзамены в художественный класс. По крайней мере, точно пару из них на этой недели. Да уж.

– Да, но у меня все еще есть Ангелина. И это заставляет смириться со всем остальным дерьмом. В то время как ты... – Трей не смог закончить, и я увидел вспышку боли в его загорелых чертах лица.

Мои друзья в Палм Спрингс знали обо мне и Сидни. Они были единственными в моройском мире (и в человеческом, где скрывались морои), кто знал о наших отношениях. Они тоже чувствовали себя плохо из-за случившегося со мной и с ней. Они тоже любили Сидни. Не так как я, конечно, но она была преданной и создала глубокую связь с друзьями.

– Я тоже скучаю по ней. – Тихо сказал Трей.

– Я должен был сделать больше, - сказал я, сжавшись в своем сидении.

– Ты и так сделал многое. Больше, чем мог сделать я. Ты не просто пытался проникнуть в сон. Я о том, что ты преследовал её папашу, оказывал давление на мороев, превратил жизнь Мауры в ад... Ты сделал все возможное.

– Я умею доставать людей, – признался я.

– Ты просто бьешься о стены, вот и все. Да, они тоже хороши. Но скоро они дадут слабину, и стоит тебе найти хоть малейшую трещинку, и я буду на твоей стороне. Как и все мы.

Беседа складывалась на удивление необычно, я не ожидал такого от Трея, но, увы, он не смог меня приободрить.

– Но я не знаю, как мне найти её.

Трей прищурился.

– Маркус.

Я покачал головой.

– У него тоже нет идей. Кстати, я не видел его уже месяц.

– Нет, – Трей указал взглядом на его припаркованную машину около моего дома. – Там Маркус.

Конечно. На ступеньках крыльца здания сидел Маркус Финч – мятежник, бывший алхимик и тот, кто призвал Сидни поступать и думать, как она хочет. А также тот, кто безуспешно пытался помочь мне её найти. Я открыл дверь машины еще до того, как Трей полностью остановился.

– Он не появился бы здесь, если бы у него не было новостей, – взволнованно произнес я. Выпрыгнув из машины, я побежал по траве, моя вялость сменилась волнением.

Вот и настал этот момент. Маркус здесь, и он, похоже, нашел ответы на мои вопросы.

– Ну что? – требовательным тоном произнес я. – Ты нашел её?

– Не совсем, - Маркус поднялся на ноги и пригладил свои светлые волосы. – Зайдём внутрь и поговорим.

Трей был в том же приподнятом настроении, что и я, сопровождая Маркуса в гостевую комнату. Мы остановились ровно напротив него, скрещивая руки на груди и зеркально отображая собственную позу бывшего алхимика.

– Ну? - спросил я.

– Я смог составить список мест, которые Алхимики используют в качестве центров переобучения, – не слишком восторженно для подобных новостей сказал Маркус.

Я хватаю его за руку.

– Но это же замечательно! Мы начнем проверять их...

– Их тридцать,– резко оборвал Маркус.

Я опустил руку.

– Тридцать?

– Тридцать, – повторил он. – И мы не знаем, где конкретно они расположены...

– Но ты сказал...

Маркус жестом остановил меня.

– Дай мне сначала объяснить. После этого сможешь высказаться. Этот список составили мои информаторы из тех городов США, которые Алхимики подбирали для центров переобучения и других операционных центров. Это устарелая информация, и пока мои источники определяют, в каком из городов они возвели эти центры, мы не можем знать наверняка, какой город они выберут конечным или какому месту отдадут предпочтение. Есть ли способы узнать? Несомненно, я знаю людей, которые смогут покопаться во всем этом. Но мы должны основательно подойти к делу – город за городом, пусть это и займет некоторое время.

Все надежды и энтузиазм, вспыхнувшие во мне при виде Маркуса, рассеились.

– Дай-ка я угадаю: «некоторое время» – это несколько дней?

Он поморщился.

– От случая к случаю. Все зависит от трудности изучения каждого города. Может занять лишь пару дней. Может, несколько недель.

Я не думал, что смогу почувствовать себя еще хуже после экзамена и Джилл, но, кажется, ошибся. Я бухнулся на диван, признавая свое поражение.

– Несколько недель по тридцать раз. Это может растянуться на целый год.

– Только в том случае, если нам не повезет, и она не окажется в первых городах, которые нам попадутся, – я даже не мог сказать, верил ли он сам в то, что говорил.

– На самом деле, «повезет» – последнее слово, которое подходило бы под описание текущих событий,– заметил я. – С чего бы этому измениться?

– Это лучше, чем ничего, – сказал Трей. – Это первый настоящий шаг, который мы сделали.

– Я должен найти её отца, – пробормотал под нос я. – Я просто обязан найти его и заставить рассказать мне, черт возьми, где она находится.

Все попытки разыскать Джареда Сейдж оказались безуспешными. Мне удалось найти его номер телефона, но он сразу же бросил трубку. Принуждение по телефону так хорошо не работает.

– Даже если ты найдёшь его, он скорее всего не знает где она, – сказал Маркус. – Они держат такое в секрете друг от друга, как раз с целью защиты от принудительных признаний.

– Как и мы, - я встал и отправился на кухню, чтобы выпить. – Застряли, как и прежде. Приходи ко мне через год, когда проверишь свой список до конца.

– Адриан... – начал Маркус, выглядя как никогда растерянным. Обычно он полон своей дерзкой уверенности как на рекламных плакатах.

Реакция Трея была более свежей в этой ситуации.

– Больше никакого алкоголя. Ты и так слишком много выпил, друг.

– Это мне решать, – отрезал я. И вместо того, чтобы сделать себе коктейль, я просто наугад схватил две бутылки ликёра.

Никто не попытался остановить меня, когда я пошел в свою комнату и хлопнул дверью.

Перед тем, как открыть бутылку и закатить «вечеринку», я попытался ещё раз проникнуть в сон Сидни. Было не так-то просто, водка во второй половине дня вскружила голову, но почувствовав, что сила духа проникает в меня, я сосредоточился.

Как обычно ничего, но уверенность Маркуса в том, что она находилась в Соединённых Штатах, заставила меня попытаться ещё раз. Сейчас был ранний вечер на Восточном побережье, и я должен был проверить, вдруг для неё это была ранняя ночь. Очевидно, нет.

Вскоре, я нашел свое утешение в алкоголе, отчаянно желая стереть все это. Школу. Джилл. Сидни. Я не думаю, что это вообще возможно - чувствовать себя так паршиво.Ощущать свои эмоции такими мрачными и глубокими, так, что они не поддаются никакому конструктивному описанию эмоций.

Когда мы порвали с Розой, я считал, что ничего более ужасного уже быть не может. Между нами не было ничего существенного. То, что я потерял с ней, было лишь возможностью.

Но с Сидни... с Сидни у меня было всё – и я потерял это. Любовь, понимание, уважение. Ощущение того, что мы оба стали лучше благодаря друг другу и могли справиться с чем угодно, пока мы были вместе. Только мы больше не были вместе. Они оторвали нас друг от друга, и я не знал, что может ещё произойти.

Центр устоит. Сидни придумала эту фразу для нас, используя поэму "Второе пришествие" Уильяма Батлера Йейтса. Иногда, в мрачные моменты, я волновался, что первоначальная формулировка поэмы была более подходящей: Всё развалится; центр падёт.

Я напился до забытья и проснулся лишь среди ночи, от острой головной боли. Меня тошнило, но когда я, шатаясь, зашел в ванную, ничего не изменилось. Я просто чувствовал себя несчастным.

Может, это потому что расчёска Сидни всё ещё была здесь, напоминая мне о ней. Или, может быть, потому что я пропустил ужин и уже не помню, когда последний раз пил кровь. Неудивительно, что я был в такой плохой форме.

Моя переносимость алкоголя совершенствовалась столько лет, что я редко чувствовал себя больным из-за этого, так что, должно быть, на этот раз я действительно здорово напился.

Употребление воды - вот, что можно посчитать правильным в таком случае, меня же привлекало самоубийственное поведение. Я вернулся в комнату, чтобы перейти к другому напитку и преуспел в том, чтобы чувствовать себя еще хуже.

Моя голова и желудок успокоились только на рассвете, и мне даже удалось провалится в неглубокий беспокойный сон. Но спустя несколько часов даже он был прерван внезапным стуком в дверь.

Думаю, это был достаточно тихий стук, но из-за оставшейся головной боли, он звучал для меня как удары кувалдой.

– Уходи, - сказал я, глядя на дверь затуманенными глазами.

Трей просунул голову в дверь.

– Адриан, тут пришел кое-кто, с кем тебе надо поговорить.

– Я уже слышал, что сказал Счастливый Маркус, – бросил я в ответ. – Я закончил с ним.

Дверь открылась, и кто-то прошёл вперёд мимо Трея. Несмотря на то, что всё перед глазами кружилось, я смог сесть и рассмотреть получше. Я почувствовал, как у меня отвисла челюсть, и задался вопросом – не галлюцинация ли это?

Это происходило не в первый раз. Обычно я только представлял себе тётю Татьяну, но этот человек был очень живым, красивым, как утренний солнечный свет, освещающий её точёные скулы и светлые волосы. Но она никак не могла находиться здесь.

– Мама? – прохрипел я.

– Адриан. – Она наклонилась и села рядом со мной на кровать, нежно касаясь моего лица. Я почувствовал прохладу, когда её рука коснулась моей воспалённой кожи. – Адриан, нам пора домой.

ГЛАВА 3

СИДНИ

Я могла простить Алхимикам их световой способ запугать меня, потому что когда я снова смогла нормально видеть, они предложили мне воспользоваться душем.

Дверь в мою камеру открылась, и меня поприветствовала молодая женщина, которая была старше меня лет на пять.

Она была одета в щеголеватый костюм в стиле Алхимиков. Черные волосы туго сплетены в элегантную французскую косичку.

Ее макияж был безупречен, от нее пахло лавандой.

Золотая лилия блестела на ее щеке.

Мое зрение еще не совсем восстановилось, но, стоя позади нее, я ясно оценила свое состояние: то, что я нормально не мылась уже очень давно и то, что моя сорочка была хуже, чем тряпка, которую используют для оттирания полов.

– Меня зовут Шеридан. – Сказала она холодно, причем было неясно, имя это или фамилия

Интересно, а не ее ли голос был одним из тех, что звучал в моей камере?

Я была уверена, что они работали посменно, используя компьютерную программу, чтобы синтезировать голос, поэтому он и звучал всегда одинаково.

– Я генеральный директор этого центра. Иди за мной, пожалуйста.

Она свернула в холл на своих черных кожаных каблуках, и я молча последовала за ней.

Несмотря на то, что я могла свободно передвигаться по своей камере, ограничения и недостаток ходьбы делали свое дело. Мои затекшие мышцы протестовали против каждого нового шага, и мне приходилось терпеть боль, следуя за ней.

Мы прошли несколько дверей без табличек, и мне стало интересно, что за ними.

Еще камеры и мерзкие голоса. Ни одна из них не была отмечена надписью "выход", ведь это и было моей главной целью. Там не было ни окон, ничего такого, что помогло бы мне выбраться отсюда.

Шеридан дошла до лифта намного быстрее меня и терпеливо ждала. Когда мы обе зашли, мы поднялись на один этаж выше и вышли в таком же пустом холле.

Одна из дверей вела в душевую с плиточным полом и общими кабинками, что, по всей видимости, примыкала к тренажерному залу. Шеридан указала на полку с поставляемым мылом и шампунем.

– Вода будет идти в течение пяти минут с того момента, как ты ее включишь, - предупредила она. – Так что используй ее с умом. Одежда будет ждать тебя, когда ты закончишь. Я буду в холле.

Она вышла из раздевалки, как бы предлагая уединение, но я не сомневалась, что за мной все еще наблюдают. Я потеряла все иллюзии насчет скромности в тот момент, когда оказалась здесь.

Я начала задвигать дверцу, когда заметила зеркало на противоположной стене, и, что более важно, того, кто смотрел на меня из отражения.

Я знала, что была в плохой в форме, но встретится с реальностью лицом к лицу было совершенно другим делом. Первым, что меня зацепило, было то, сколько веса я потеряла, - смешно, учитывая мою пожизненную одержимость оставаться худой.

Я, несомненно, достигла цели, так сказать выполнила и перевыполнила. Я превратилась из худой в недоедающую, и это было видно не только в изменениях моего тощего тела, но и изможденности моего лица.

Пустота во взгляде, тёмные круги под глазами, бледная кожа от недостатка солнечного света. Я выглядела так, будто только оправилась от опасных для жизни заболеваний.

Мои волосы тоже были в плохом состоянии. Как бы я не думала о том, что я нормально отмывала их в темноте, сейчас это казалось шуткой. Пряди стали ломкими и жирными, вися ужасными, грязными комками.

Я без сомнения осталась блондинкой, но цвет стал тусклым и более темным, из-за пота и грязи, и очистить это мочалкой не представлялось возможным. Адриан всегда говорил, что мои волосы были как золото, и у меня как будто был ореол. Что бы он сказал сейчас?

Адриан любил меня не за волосы, подумала я, ловя свой взгляд в отражении. Глаза спокойные и коричневые. Все такие же. Это все внешне. Моя душа, моя аура, мой характер... они неизменны.

Когда я стала решительно отворачиваться от своего отражения, я заметила кое-что ещё. Мои волосы стали длиннее, по сравнению с последним разом, когда я видела их, чуть больше чем на один дюйм.

Я знала, что мои ноги нуждались в бритье, но я совершенно не знала, что происходило на моей голове. Теперь я старалась вспомнить, как быстро растут волосы.

Где-то полдюйма в месяц? Следовательно, около двух месяцев, может трех, учитывая мое скудное питание, Шок от этого был еще ужаснее, чем мой внешний вид.

Три месяца! Три месяца они у меня забрали, накачивая наркотиками в темноте.

Что случилось с Адрианом? С Джилл? С Эдди?

Целая жизнь могла пройти для них за три месяца. Были ли они в прядке и в безопасности? Находятся ли он все еще в Палм-Спрингс? Новая волна паники поднималась во мне, я постаралась подавить ее. Да, много времени прошло, но я не могла позволить этому как то отразиться на мне.

Алхимики уже достаточно наигрались с разумом с моей помощью или без нее.

Но все же... три месяца.

Я сняла мое жалкое подобие одежды и шагнула в душевую, задергивая за собой шторку.

Когда я повернула кран и пошла горячая вода, все, о чем я могла думать – это как бы не расплыться в экстазе прямо на полу. Мне было так холодно эти три месяца, и сейчас тепло было всем, чего я могла желать.

Ну, не только тепло. Как только я повернула температуру на полную мощность, мне очень захотелось, чтобы это была не душевая кабинка, а ванная, и я могла просто утонуть в этом тепле.

Все же, этот одиночный душ был потрясающий, я закрыла глаза, мурлыча от удовольствия, которого не испытывала долгое время.

Тогда, вспомнив предупреждение Шеридан, я открыла глаза и нашла шампунь.

Я использовала его и промыла волосы три раза, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы смыть грязь.

Вероятно, потребовалось бы еще пару раз принять душ, чтобы снова быть полностью чистой. После этого, я натерла все тело мылом так, что кожа стала сухой и розоватой и отдаленно пахла антисептиком. Потом я просто наслаждалась, стоя под горячей водой до тех пор, пока ее не отключили.

Когда я вышла, нашла стопку аккуратно сложенной одежды на скамейке. Это были обычные свободные штаны и рубашка, какие вы могли бы увидеть на работнике больницы или – что более соответствовало данной ситуации – у заключенных.

Конечно же светло-коричневые, Алхимикам ведь нужно было сохранить свой вкус. Они так же дали мне пару коричневых ботинок, что-то между лоферами и тапочками. И я не удивилась, что они оказались в точности моего размера.

Расческа завершала подарочный набор, ничего необычного, но достаточно для попытки создать некое подобие опрятности. Отражение, которое смотрело на меня сейчас, выглядело плохо, но это было уже что то.

– Лучше? – спросила Шеридан с улыбкой, не коснувшейся глаз.

Каких бы успехов я не добилась в своем внешнем виде, я чувствовала, что мой стиль хромает, по сравнению с ее. Но я утешала себя мыслью, что я сохранила свое самоуважение, и все еще могу мыслить как я.

– Да, – сказала я. – Спасибо.

– Ты, наверное, захочешь и это, – сказала она, протягивая мне маленькую пластиковую карточку. Там было мое имя, штрих-код и моя фотография, сделанная в куда лучшие времена.

Маленький зажим сзади позволял прикрепить его к моему воротнику.

Она повела меня обратно к лифту.

– Мы так рады, что ты выбрала путь к искуплению. Правда. Я с нетерпением жду того, чтобы помочь тебе вернуться к свету.

Лифт отвез нас на другой этаж. В новой комнате располагался лишь стол и татуировщик.

Комфорт от горячего душа и настоящей одежды сразу исчезли. Они собирались повторно ввести мне чернила? Конечно же собирались. Зачем полагаться только на физические и психологические пытки, когда ты можешь ввести дополнительный магический контроль стихии?

– Мы просто хотим немного подправить ее, – радостно объяснила Шеридан. – Так же, как раньше.

На самом деле, последний раз был меньше года назад, но я знала, что она и другие действительно хотели это сделать. Татуировки Алхимиков содержали в себе зачарованную кровь вампиров, которая заключала в себе принуждение, для укрепления верности.

Естественно, моя не работала. Магическое или нет, принуждение – всего лишь сильное внушение, сломить которое нельзя, даже несмотря на сильную волю объекта.

Дата добавления: 2015-11-04