- Да я всё равно не мог уснуть - жарища-то какая, - он привстал и накинул робу. Внимание Серены вызвало у него самые приятные молодые чувства. О таком моменте он и мечтал, когда продирался через взбушевавшуюся пустыню. – Залезай ко мне, - пригласил он и протянул ей руку.
И Серена засветилась от радостной улыбки – чистой и бескорыстной – отчего её личико стало ещё прекраснее. И она ответила Сандро согласием. Как же ей было приятно почувствовать тепло его сильной, но нежной руки.
- И я тоже не могу уснуть, - сказала она, усевшись напротив него. – Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты спас меня. Даже не знаю, что бы сейчас со мной было. Псар заточила бы меня в её старое тело…. Фу, не хочу это вспоминать. И как я оказалась такой дурой? Ох, если бы не ты. Спасибо тебе, Туринг. Ты очень хороший человек. И необыкновенный маг.
- Да, возможно.
- Не обижайся на великого визиря. Он строгий, но на самом деле он рад, что ты здесь. И я тоже этому рада. Только я не могу понять одного: зачем же ты покинул Первемунт?
- Я…, - Сандро хотел сказать, что ему было просто любопытно, но такой ответ был бы слишком нелепым. Сильное чувство к Серене, поднимающееся из самого сердца, одурманивало голову и развязывало язык. Ему хотелось быть с ней открытым, насколько это было возможным. - Когда я узнал, что вы отправляетесь в Керплан, я понял, что без тебя в Академии меня ничего больше не держит. И я полетел за вами.
Его слова ласковым огоньком согрели грудь Серены. Девушка была счастлива, что в тот момент он думал о ней и он не побоялся в этом признаться! Радость взаимных чувств окрыляла её душу и веселила сердце.
- Извини, что я не предупредила тебя об отъезде.
- Не извиняйся, я знаю, что ты просто не успела.
- Я думаю, тебе понравится на Празднике жизни. Эльфы отмечают его каждый первый день весны. У нас в империи на этот день приходится празднование Нового года, эльфы же понимают это намного глубже, чем люди. Они верят, что с приходом весны начинается новый жизненный цикл и всё живое расцветает. Я с детства помню Праздник жизни. Это настолько красиво!
- А в Керплане ведь не бывает снега?
- Нет, конечно. Там очень тепло, а леса вечнозелёные.
- А в Фирии сейчас ещё полным-полно снега. И сойдёт он ещё не скоро. Пока солнце разогреется. Знаешь, у нас в герцогстве у ранней весны есть свой запах: запах талого снега. Когда солнце его растапливает, воздух наполняется этим запахом и становится таким свежим! Птицы уже щебечут совсем не так, как зимой. Смотришь на них, слушаешь и даже жалеешь, что не можешь так запросто улететь в небо, как они. И не нужны были бы никакие другие подарки, лишь бы уметь летать, как птицы. Лететь, куда хочешь.
- Скучаешь по дому? Мне тоже это знакомо. А весной это чувство особенно обостряется.
- Я родился в первый день весны, в первый день нового года. У нас говорят, что это особая дата, что в этот день рождаются особенные люди, - голос у Сандро дрогнул, на душе стало тягостно от наболевших воспоминаний. – Я слышал об этом вскользь, так как мои родители боялись, что моя особенность проявится в магии. Это сейчас я понимаю, что они обо всём знали. Я проявил себя раньше, чем смог это осознать. Но они об этом молчали, воспитывали меня как верующего. Но не странно ли это?
Его вопрос повис в воздухе. Некоторое время они сидели молча, и обоим было слышно только их дыхание да далёкие клокотания лавового моря.
- Туринг, ты обижаешься на своих родителей?
- Я не знаю.
- Хочешь, я помогу тебе?
- Как?
- Заглянуть в мир добрых духов. Ты же потерял своих родителей не так давно, как я своих. И ты их ещё хорошо помнишь. Значит, должно получиться. Если позволишь?
Серена протянула ему свои ладони. Сандро решился не сразу, однако, подумав, доверил ей загадки своего прошлого, неподъёмным грузом висевшие на его молодой душе. Он взял Серену за руки, она попросила его закрыть глаза, потом закрыла свои. Сначала она начала нашёптывать защитные заклинания, чтобы во время общения с духами оставаться невосприимчивой для демонов. Потом шаг за шагом она начала раскрывать память Сандро. С её пальцев к пальцам юноши начала соскальзывать тёплая поглаживающая энергия. Сандро казалось, что из её рук исходит приятная расслабляющая музыка, уносящая его сознание в астральные дали.
- Ты видишь сны? – гипнотическим шёпотом спросила она.
- Да, - расслабленно ответил он.
- Ты видишь в них родителей?
- Да. Но они не всегда такие, какими я хочу их помнить.
- Что ты видишь, когда смотришь во тьму?
- Тени. Они следят за мной.
- Это демоны. Не засматривайся на них. Думай о родителях.
Легко и плавно Сандро погружался в гипнотический сон. Под голос Серены сознание его угасало, а воспоминания становились всё ярче и детальней. С помощью чар Серена отодвинула туманную завесу сознания и заглянула в память. Поток воспоминаний Туринга подхватил её и унёс в его прошлое. Как и всегда, она не могла видеть конкретные образы, а только расплывчатые очертания и обрывки ярких ощущений. Её обучили, что мозг человека хранит информацию не во всём объёме сразу, а в виде разрозненных чётких, наиболее часто используемых фрагментов, которые запоминаются легче, чем полнообъёмные массивы. И только сознание с помощью ассоциативных связей упорядочивает эти фрагменты в зависимости от их принадлежности к месту и времени, создавая целостную картину воспринятого ранее. Поскольку сознание Туринга сейчас не работало, Серене приходилось блуждать по морю бесформенных обрывков, но в этом и заключалась суть проводимого ритуала, поскольку некоторые из этих обрывков прошлого так хорошо затерялись, что не могли быть найдены без помощи из вне. Собирать мозаику с недостающими кусочками Серена умела превосходно. Она путешествовала по памяти Туринга и при желании могла пересматривать большие промежутки времени. Она не перепроверяла того, что он сам говорил ей ранее, потому что и так верила ему. Гораздо больше её интересовали его чувства к близким, а ярче всего чувства проявляются во снах. Туда она и заглянула. Один сон был особенно ярким, как свет маяка. Серена оказалась в цветущем саду, в котором стоял красивый двухэтажный домик. Рядом, дрожа от ужаса, стоял Туринг. Он не мог видеть Серену, но ясно видел чудовищного белого кота. Серена увидела весь последовавший кошмар. Она видела, как мать рвёт на куски своего старшего сына, под колыбельную песню размазывает по полу его мозги. Как затем эту женщину нещадно избивал её муж, а она с истерическим смехом отбивалась от него ножом, пока оба не превратились в кровоточащее месиво. Эти сцены были пугающе детальными, кусочки мозаики сами собирались в очень реалистичную картину. К такому безумию Серена оказалась не готова. От ужаса она забыла, что на самом деле не является участником этого сна, выбежала в сад и прислонилась к старой яблоне. И тут же одёрнула себя, ведь во время ритуала она не должна была чувствовать шершавую кору. Страх размывал барьер между её сознанием и памятью Туринга. Этот сон затягивал её, как ни один другой за всё время обучения. Серена знала, что если ритуал пойдёт не так, то и она, и Туринг могут навсегда лишиться разума. Она взяла себя в руки, успокоила расшатавшиеся нервы, замедлила дыхание. Ей нужно было продолжать наблюдение. Туринг встал рядом, на него громко кричала его сестра. Только она почему-то не могла назвать его по имени, словно кто-то ещё вмешивался в сон и закрывал ей рот. Сестра ругала его за то, что он не смог спасти их родителей, а он стоял и молчал. В какой-то миг он посмотрел на дом и оцепенел: в окне на втором этаже появился ребёнок: лет восьми, мертвецки-бледный, лысый, с пустыми чёрными дырами вместо глаз и кричащего рта. «Ты нужен нам...», - громом раздался голос из дома, и Серена прервала ритуал. Всё было кончено, и ей всё стало понятно. Когда они с Сандро отдышались, она всё ему рассказала.
- Я видела тот сон. Ты понимаешь, о чём я. В снах всплывает всё неосознанное. Тени, которые ты по ночам видел в своей спальне, являются демонами-слугами, они исполняют чью-то волю. Тот безглазый кот – воплощение настоящего кота. Хозяин тех демонов использует кота, как проход в мир духов, поэтому-то кот и кажется тебе безглазым. Демоны охотились за тобой с восьми лет. Они пытались манипулировать тобой через твои сны. Ты нужен им, чтобы прорваться в наш мир.
- А что ты узнала про моих родителей?
- Туринг, твои родители любили тебя. А ты любишь их. И всегда любил. Ты винишь не их, ты винишь самого себя, за то, что не смог их спасти. Тот ребёнок в окне, знаешь, кто это? Это ты. Подсознательно ты считаешь себя чудовищем, ради жизни которого родители отдали свои жизни. Ты считаешь свои способности проклятием и пытаешься обратить их во благо, чтобы искупить своё чувство вины перед родителями. Именно поэтому ты и спас Форзика, считая, что спасение его жизни станет шагом к искуплению вины. Но твоей вины здесь нет. Прошлое заново режет наши старые раны, но нельзя давать ему превратить себя в чудовище. И ты – не чудовище. Ты такой, какой ты есть. Я думаю, что твоё желание спасать жизни делает тебя лучше. Только когда ты сам дашь новую жизнь, ты сможешь понять родителей и простить самого себя.
Сандро крепко сжал её руку, из его правого глаза выкатилась одинокая горькая слеза. Мрачная пелена, затемняющая его прошлое, прояснялась. Это было похоже на пробуждение после долгого гнетущего сна, смысл которого помогла понять Серена. Важен был не только смысл, но и отношение к чужой проблеме. Весь внутренний мир Сандро разом обнажился перед Сереной, и она прикоснулась к нему с чутким трепетом, с глубоким пониманием и уважением. Она раскрыла себя не просто как умелый маг, а как истинный духовный целитель, на мудрость и тёплое сердце которого можно было положиться. Теперь в одном Сандро был уверен: ради Серены он не зря покинул безопасный Первемунт.
- Увидеть человека настоящим можно только когда он смеётся и когда он плачет, - сказала Серена. Поблёскивающие следы слёз на щеке Сандро разжигали её сочувствие. Она подвинулась к нему чуть-чуть ближе, распростёрла руки, и он окунулся в её объятия. – Теперь, когда ты в сознании, я ещё сильнее понимаю твою боль, - тихо сказала она на ушко.
- Зло само по себе не делается, за ним всегда кто-то стоит, - заговорил Сандро. - Я могу привести тебе тысячу примеров, когда по самым нелепым обстоятельствам случаются самые неуместные и неприятные вещи. Например, когда рисуешь, до завершения работы остаётся несколько мазков, и уже предвкушаешь увидеть целостную картину, обязательно краска ложится не туда, где она должна быть, а куда угодно в другие места. И получается грязь, на исправление которой приходится тратить ещё больше времени! Как так? Ведь и кисть та же самая, и краска, и движения руки, и холст, но какая-то сила заставляет мазки лечь не так, как я задумал! – Сандро всё больше распалялся. Живой гнев подтолкнул его разомкнуть объятия. - А самые лучшие мысли приходят в голову тогда, когда не можешь их записать, а берёшь перо с чернилами, но мыслей уже нет – ушли! Вот меня всегда бесило: сколько ноги ни вытирай, грязь всё равно, без исключения, абсолютно всегда остаётся на обуви, чтобы потом испачкать чистый пол. И, главное, всё это случается только тогда, когда этого меньше всего ждёшь. И вот эти мелочи – самое поганое зло! А знаешь, как это всё можно объяснить? Это демонщина! Эти твари всегда следят за нами, прячутся, и только и ждут, чтобы в самый неподходящий момент сделать какую-нибудь пакость, которая без их вмешательства никогда бы не случилась. Я всегда задаюсь вопросом: неужели такое происходит только со мной? Я уверен, что если перекрыть им путь в наш мир, то жизнь наша станет куда легче.
- Не ты первый, не ты последний, кто задаётся этой проблемой, - Серена попыталась его успокоить. – Добро тоже само по себе не делается. Чтобы достигнуть его, человек должен бороться. Вся жизнь – война, а мы в ней воины. Помнишь, как говорит Зехв Исар? «Не обстоятельства должны контролировать мага, а маг обстоятельства».
- «Относиться к жизни мудро». Хотел бы я быть мудрым, как он, - с сожалением сказал Сандро и задумался. Он нервно хрустел пальцами, глаза его буравили пол и становились всё шире. Вспоминались слова отца о несгибаемой воле, и теперь прослеживалась их прямая связь со словами архимага. Оба они знали, о чём говорили. Но в столь юном возрасте постичь это Сандро было нелегко. – Но мудрость приходит с годами, - вздохнул он.
- И с ними же и уходит, - задумчиво произнесла Серена.
Юные маги уставились друг на друга, и у обоих на лицах появились улыбки. Слова Серены показались им обоим настолько смешными, что они расхохотались, зажимая рты руками, чтобы их никто не услышал. Они вздрагивали и всхрапывали, у обоих нестерпимо щекотало в животах, на лицах расплывалась краснота. Они были ещё слишком молоды, чтобы бояться собственной старости. Когда же их смешливость приостыла, Сандро с благодарностью сказал: «Не зря я пошёл за тобой. Как чувствовал, что я тебе пригожусь. Но сейчас я должен благодарить тебя за то, что ты для меня сделала».
- Не стоит, Туринг. Мы же друзья. Ведь я могу считать тебя своим другом?
- Я хотел спросить тебя о том же. Конечно, да, Серена, - ответил Сандро, вздыхая. Он вновь тонул в её зелёных глазах и признавался самому себе, что после того вечера на крыше библиотеки, он считал Серену больше, чем другом.
- Мне очень приятно, Туринг, - сказала Серена, сияя робкой улыбкой. Она огляделась по сторонам, убедилась, что за ними не следят, и добавила: - Сейчас подходящий момент.
Её голос показался Сандро заигрывающим, в её взгляде сверкнул намёк. Сердце юноши забилось быстрее, когда её руки потянулись к мантии. Он невольно следил за ними и чувствовал, как его охватывает жар незнакомого желания. Из потайного кармана Серена вытащила лампу
– Я её сохранила. Великий визирь с королевой Нилой о ней не знают.
Фантазия Сандро разбилась о камни в тот же миг, но он всё ещё чувствовал, как из его груди наружу рвалось пламя. Он боялся попасть перед Сереной в неудобное положение, поэтому притворно выдохнул:
– Уф, ну и жарко здесь. - Рассмотрев лампу, обо всём другом он и думать забыл. – Ух ты, невероятно! Надо же, настоящая лампа джинна! А что это за иероглифы? Надпись?
- Тут две степени защиты. Первую я открыла, осталась вторая. Это стих. Он на оспурском, просто написан каллиграфическими буквами.
- И, если ты его прочтёшь, это сработает как нужное заклинание, чтобы вызвать джинна? Тогда что это за стих?
Серена сосредоточилась, приготовилась к самому неожиданному.
- Ты готов?
Сандро кивнул, закусив от волнения губу.
- «Попала жизнь в кольцо,
Наша смерть потеряла лицо.
Начала в пути два,
В двух концах – дорога одна».
Лампа, как прежде, лежала в руках девушки совершенно спокойно. Ничего не случилось.
- А я думал, что для вызова джинна достаточно потереть лампу, - сказал Сандро.
Серена повторила стих с особым выражением, но опять ничего не произошло. Для неё это было горькое удивление, но она не собиралась признавать эту загадку выше собственного ума. Лампа дразнила её своим блеском, а из-за этого у девушки в голове возникало ощущение постыдной пустоты.
- Погоди, а до стиха что было, головоломка? – оживился Сандро. Серена кивнула. Голова юноши заполнилась горой всяких соображений. - Если до этого была головоломка, значит, это должен быть ребус! – Маги крепко задумались, им не терпелось увидеть джинна. Сандро начал размышлять вслух. – Жизнь в кольце – это про бессмертие, ведь джинны бессмертны. В пути два начала…. О, точно! Это подсказка! Пройти дорогу можно в двух направлениях. Дорога жизни джиннов не заканчивалась смертью, а поворачивала обратно. Может быть, и стих нужно прочитать наоборот?
Серена перечитала в обратном направлении:
- «Одна дорога – два конца,
И два в пути начала.
У смерти нашей нет лица,
А жизнь в кольцо попала».
И не успела тишина поглотить эхо последних её слов, как лампа задрожала, вылетела из повозки, и из неё с мощным напором вырвалось магическое облако розово-голубого цвета. За секунду из лампы высвободился сгусток сильнейшей магии, отчего светящиеся кристаллы вспыхнули ослепительным светом. Облако начало вытягиваться вниз и вверх, уплотняться, пока не приобрело очертания человека. В нём Сандро ясно уловил то же самое, что должно быть и в живом человеке, только без тела жизненная сущность струилась в магической оболочке, которую и поддерживала сама лампа.
- Ух, - вымучено вздохнул мужской голос из облака, - как же долго я ждал этой минуты, - проговорил он на первородном оспурском.
- Приветствуем вас, о могущественный джинн, - с восторгом обратилась к нему Серена.
В ответ джинн испуганно вскочил и смутился:
- Кто это сказал? Упс, простите, я ещё не полностью собрался.
Магическое облако поспешно приняло облик рослого дюжего человека и встало на ноги, но так и осталось голубым и полупрозрачным. На нём появились украшения из золота и драгоценных камней, узкая тёмно-синяя бородка, широкие штаны и шикарный тюрбан - не отличимые от остального тела - и золотистые башмаки с загнутыми вверх носами. И, наконец, лампа выплюнула пару глаз, которая незамедлительно заняла своё место на голове джинна.
- Ну, вот теперь всё вроде бы в порядке, - бодро объявил джинн и вздохнул полной грудью. – Приветствую вас, молодые люди!
- Приветствуем вас, - с ещё большим восторгом воскликнула Серена.
- Не разговаривай с ним, - предостерёг её Сандро. – Вдруг он хочет нас заболтать и заточить в лампу вместо себя. Я читал…
- В сказках что ли? – надменно усмехнулся джинн.
- Бывают и злые джинны, я знаю, - стоял на своём Сандро.
- Ты что не в курсе? – возмутился джинн. – Мы наваляли им по тридцать первое число, сынок, и теперь в шею гоним всякого злодея, жаждущего стать ещё и бессмертным, - джинн обернулся боевым магом и наглядно продемонстрировал, как он «вваливал» своим посохом злым джиннам, которые хотели завладеть всем Ацвегом. – Я помню ту славную битву, правда, признаться, я тогда был безусым юнцом, таким же прямо, как ты.
Сандро не отпускало подозрение:
- А откуда нам знать, что ты не один из тех джиннов?
Джинн застыл с суровым выражением лица, его мощный подбородок подался вперёд, усиливая грозный вид. На его теле зачем-то возникла дверная ручка. Молодые маги растерялись и вытаращили глаза. Джинн дёрнул за ручку и раскрылся подобно шкафу, изнутри которого вышел он же, только уже совсем покрасневший от ярости.
- Я просто из себя выхожу от твоей глупости! – гневно заявил он Сандро. – Если б я был одним из восставших джиннов, то ты бы уже не дышал!
- Он говорит правду, - раздался голос Нилы. Одним рывком она буквально возникла между джинном и Сандро, чтобы не допустить драки между ними. – Чтоб мне рыбой стать! Настоящий джинн! – удивлённо воскликнула она. – Приветствую тебя.
С ускорением примчался великий визирь, и на этот раз ему не удалось скрыть своих чувств: от изумления у него сразу отвисла челюсть. На цыпочках подкрался фавн, он был немного трусоватым, а, завидев джинна, и вовсе почувствовал дрожь в ногах. От такой компании у джинна глаза на лоб полезли, причём буквально – он такое умел. Эмоции его выплёскивались самым непосредственным образом.
- Джинн. Бессмертный благороднейший маг. Приветствуем вас, - с большим усилием маскируя растерянность, произнёс Раджалл.
Тут же подбежали големы, но их железные кулаки не понадобились – все уже начали успокаиваться. Джинну они показались крайне интересными, и он незамедлительно сделал корпус одного из них прозрачным, чтобы детально рассмотреть передаточные механизмы, программный центр и само сердце этой машины – сельфилитовую циркулярную пружину. Но даже такой наглядности джинну оказалось мало: хитроумная машина так ему понравилась, что он ушёл в неё, как говорится, с головой.
- О-го-го! А мама запрещала мне играть с шестерёнками! Однажды я смастерил одну похожую игрушку, но эта – просто шедевр инженерной мысли, - восторженно отметил он. Глаза его блестели, как у довольного ребёнка. - Надо их моим друзьям показать, вот они удивятся! А лучше гномам, они вообще себе затылки до лысин прочешут! И когда только успели придумать такие гениальные изобретения! Как они называются?
- Големы, - пришла на помощь Серена.
Джинн к её ответу отнёсся скептически:
- Ага, хорошая шутка. Да вы, детки, совсем бездари, если не знаете, что гномы делают големов из зачарованного камня. Неужели в вашей Академии нет ни одного голема?
- Как вы здесь оказались? – перевёл тему Раджалл.
- Это мы его выпустили, - признался Сандро.
Услышав эту фразу, джинн обомлел. Его уши навострились, как у эльфа. Раджалл взял лампу и, бегло осмотрев её, обратился к молодым магам: «Преодоление защитных головоломок – это похвально, но вызов джинна – это неприемлемо». Не зная, что сказать, Сандро с Сереной опустили носы.
- Простите, что значит «выпустили»? – настороженно перекосив брови, джинн воткнул вопрос в Сандро. – Повторяю для самых слабоумных: я не раб лампы! Что за недотёпа тебя учил? И где я нахожусь? Что-то это место не очень-то похоже на Зерияд.
- Мы в Грамагхоне, многоуважаемый магистр, - напомнила о себе Серена.
Услышав про Грамагхон, джинн брезгливо поёжился.
- Зачем же заходить так далеко? Что я забыл в этих лабиринтах, когда мою филактерию ждут в Зерияде?
- Когда ты стал джинном? – неожиданно для него спросила Нила.
- В этом году, разумеется! В 4528-м! – с недоумением сказал джинн. Это недоразумение понемногу начинало его раздражать.
- Очевидно, твоя лампа попала не в те руки и была потеряна, - Нила чутко и аккуратно приоткрыла завесу пугающей тайны. – Прошло полторы тысячи лет. Сочувствую тебе.
Яркий букет эмоций джинна завял в тот же момент. Им овладело сильное чувство, которое он не смог выразить иначе, как самый обычный человек. Он был потрясён. И хотя не было у него ни настоящего сердца, ни слёз, ни жил, ни нервов – ничего, но он ощутил, как сжалась сама его сущность: живая душа. Померкли все его регалии и длинный плюмаж. Он не мог плакать, но стал бледным и совсем прозрачным, как тяжелая капля горькой слезы. Нила поведала ему о всех переменах, случившихся в Ацвеге за полторы тысячи лет, пока джинн спал в своей лампе; про эльфов, про людей, про наг и титанов, и о том, как маленькая, никому не известная страна обрела мировое могущество, уничтожая всё волшебное. Для джинна это было ударом. Он сидел на поваленной колонне, обхватив голову руками, переваривая всё услышанное.
- Седая история склонна к обнулению. Выходит, я так и останусь незавершённым джинном, - к своему ужасу понял он.
- Это как? – недопонял фавн.
- В Зерияде мой дух должен был окончательно очиститься от следов плоти. А теперь, раз эта магия утрачена, я обречён навечно оставаться в смешанной ипостаси. С ума сойти, что за времена наступили: я даже не могу просто появиться на улице!
- Как ваше имя? – спросил великий визирь.
- Моё имя…. Я…, я не помню. Не то что бы я его не знал, оно у меня есть, но я почему-то не могу его вспомнить. Ох, какой ужас! Я даже не знаю собственного имени. Я никого не знаю, меня никто не знает. О нет! Теперь я никому не нужен! - джинн раскисал прямо на глазах, вид его становился всё более удручённым.
- А давай ты нам будешь нужен. Мы же тебя уже знаем, - поддержала его Нила. Она присела рядом с ним и положила руку ему на плечо. Гнетущую безнадёжность она испытала на собственной чешуе. Сто пятьдесят лет её плена это, кончно, не полтора тысячелетия, но она хорошо его понимала.
Джинн призадумался, сдвинул свои густые тёмно-синие брови:
- А смысл? Зачем я вам нужен?
- Вы ведь не останетесь сидеть здесь до окончания времён? – попытался повлиять на него Раджалл.
- Вы правы, - наконец решительно произнёс джинн, - не для того я становился бессмертным, чтобы бестолку прозябать под верстами камня. При мне осталась моя волшебная сила, а значит, я готов исполнить свою главную цель: углубиться в изучение Ацвега. Ну, - он поднялся и уверенно расправил плечи, приобретая свой прежний жизнерадостный вид, - ведите же меня, куда бы вы ни шли. Я готов.
- Мы идём на Праздник жизни, - поведала Нила.
Джинн улыбнулся так широко, как не мог улыбнуться ни один смертный.
- Праздник жизни?! Вы не шутите?! Я обожаю Праздники жизни! Я хочу, хочу пойти с вами! – заверещал он. – И кстати, можете звать меня просто джинном.
С новым спутником караван продолжил свой путь. Джинн ни минуты не сидел на месте. Он мог свободно перелетать по воздуху от повозки к повозке, чтобы завязать разговор и оказался крайне словоохотливым, хотя гордился тем, что обладал даром молчания.
- Извини, что о твоих умственных способностях я отзывался совсем не лестно, - попросил джинн, подлетев к Сандро.
И как юный маг не мог его извинить? Он знал, что попросить прощения не может личность слабая, а тот, кто посчитал это необходимым, являлся личностью сильной. А таких он уважал.
- Я не обижаюсь, джинн, - доброжелательно ответил он. – Иногда я и сам собой не доволен.
- Я просто не знал, что ныне Академия пребывает в таком упадке. Но ничего! Я джинн – большой парень из прошлого – дам тебе несколько уроков. Главное для мага – это полная концентрация и абсолютное спокойствие внутреннего мира. Учись наблюдать молчаливо, вот как я. Дар молчания позволяет услышать секреты устройства мира.
- Хорошо, - пообещал Сандро. Юный маг подумал, что джинну будет приятно познакомиться с Милнусом, любителем поговорить.
- Отлично, сынок! – джинн похлопал Сандро по спине. – Я чувствую в тебе большую магическую силу. Не растеряй её попусту!
В эту минуту караван дошёл до мистического символа на полу коридора. Он растянулся от стены до стены.
- Это древняя цифра горгон, - объяснил фавн, - она означает, что над нами примерно двадцать одна тысяча восемьсот метров камня. Мы проходим под самой высокой точкой Грамагхона и всего Ацвега. Отсюда до другой стороны гор ещё два дня пути.
- Что?! – возмутился джинн. – Ну уж нет, никаких двух дней. Зачем ждать так долго? Так, детишки, позвольте, я немного ускорю наше путешествие!
Джинн засучил воображаемые рукава, и никто и слова не успел сказать, как он сотворил «ускорение». Его силы и знаний хватило на то, чтобы караван мчался со скоростью штормового ветра. Тоннели и коридоры с их спусками и подъёмами, гигантские пещеры и заброшенный подгорный город – всё это из-за сумасшедшей скорости размывалось и напоминало головокружительные горки. Сандро успел рассмотреть, как Серена схватилась за свои распустившиеся волосы, Нила втиснулась в повозку, уберегая змеиную шевелюру, Раджалл чуть было не потерял свой шемаг, а фавн выронил свой мешочек с грибами. Големы неслись так быстро, что их ноги казались колёсами. Джинн летел рядом с караваном и громко хохотал от удовольствия, распугивая стаи летучих мышей. Через минуту они приблизились к краю Грамагхона. В тоннель проник ослепляющий луч света. Караван пробкой вылетел из тоннеля и оказался на небольшом каменном выступе на теле горы-голиафа. Здесь джинн снял заклинание. В своей западной части Грамагхон резко обрывался и образовывал сплошную скалистую стену высотой в несколько вёрст. Грамагхон роднил в себе четыре стихии: он вырастал из земли, распахивал заснеженными вершинами небо, из тверди своей рождал сильные реки и окуривал бушующим пламенем и пеплом южный горизонт. А у западного подножия шумел и волновался бескрайний зелёный океан. Раскидистые кроны гигантских деревьев вздымались к солнцу сплошным зелёным покрывалом, уходящим за горизонт. Так начинался священный лес – страна светлых эльфов Керплан.
Каменный выступ, на котором остановился караван, хранил признаки рукотворности, хотя не был столь крепким, как горная порода, на которой он разместился. Он был сплошь покрыт трещинами, за которые отчаянно цеплялся корнями куцый кустарник. Вниз от него спускалась скромная ухабистая лестница. Не успели живые путники одуматься от такого рывка, а големы остыть, джинн уже расспрашивал фавна, не помнит ли тот, сколько осталось до Менасила – эльфийской столицы. Если, разумеется, он вообще ещё сохранился. Ответ проводника про пять дней пути сразу же ему не понравился, хотя куда ему-то было торопиться: он же бессмертный! Как бы то ни было, он импульсивно старался наверстать всё упущенное за пятнадцать столетий и, не дожидаясь мнения остальных, превратился в гигантскую голубую муху и унёс караван на запад со скоростью пули, выпущенной из гномьей пищали. Однако в этот раз джинн то ли перестарался, то ли промазал, но караван приземлился в лесном массиве, а не в эльфийском городе.
- Ну, ошибся малость, но так ведь я не делал этого пятнадцать веков. Ведь ничего страшного же не произошло! – пожимая плечами и разводя руками, оправдывался он в ответ на сетования остальных. – Я ни капельки не сомневаюсь, что мы недалеко от Менасила. Смотрите, какие здесь ухоженные дентриллы.
Дентриллы – это великаны в мире деревьев. У них громадные стройные стволы, широкие резные листья и обширные зонтичные кроны. Они могли жить тысячи лет, достигая необычайных размеров. В их-то кронах и жили эльфы, но пока что их следов не было. Выручал только фавн, который ориентировался здесь куда лучше джинна. Он то и дело вскакивал на какой-нибудь пень или камень и принюхивался, прислушивался, вертя ушами. И если ему, джинну, великому визирю, королеве Ниле и Серене этот лес был хоть как-то знаком, а големы - понятное дело - оставались к нему безразличны, то для Сандро он оказался полным чудес. Красота и первозданная чистота священного леса восхищали его. Он в который раз порицал себя, что не выучил художественных заклинаний, или не прихватил с собой бумаги с карандашами. Далеко над головой солнечный свет рассеивался через дремучие кроны дентриллов, изливаясь в нижние ярусы леса тёплыми нежными лучами. Воздух был необычайно мягким и насыщенным. В нём витал богатый аромат смол и цветов. Необычными для Сандро были не только дентриллы, но и гигантские папоротники, лианы с широкими зеркальными листьями, пушистые кудрявые мхи, заросли золотистого плауна и целые поляны экзотических цветов. Самыми же странными и забавными были грибы-речевики, облюбовавшие нижние части стволов деревьев-великанов. Сандро нечаянно наступил на мясистую шляпку одного из них и услышал эльфийское приветствие наоборот: «шерас нал». Правда, гриб делал это совершенно неосознанно, просто выпускал в воздух свои липкие споры. Пышный лес служил отличным домом для сотен видов птиц, наполнявших его своими весёлыми песнями. Под сенью деревьев паслись кроткие белоснежные олени с двумя парами извитых рогов. Один раз Сандро показалось, что в зарослях мелькнул настоящий единорог. Животные в этом лесу, привыкшие к присутствию эльфов, сразу же скрывались при появлении чужаков.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |