Это была его мечта. Сейчас же... сейчас его мечта стояла в его спальне и смотрела
ему в лицо… но он хотел другого.
– Я бы хотел чувствовать к тебе что-то, – хрипло сказал он, отвечая правдой на
правду. – Я сделал бы почти все, чтобы почувствовать то, что я должен. Ты… женщина
моей мечты. Все, что я когда-либо хотел, но думал, что не смогу иметь.
Ее глаза расширились, словно две луны, красивые и сияющие. – Тогда почему…
Он потер лицо, поражаясь тому, что несет.
Тому, что творит.
Когда он убрал ладони, на них осталась влага, о которой он отказывался думать.
– Я влюблен, – хрипло сказал он. – В другого человека. Вот почему.
Глава 31
Суматоха в коридоре. Шарканье… тихая ругань… раздающийся время от времени
глухой стук.
Весь этот шум разбудил Мэнни, и в мгновение, пока парад в коридоре шествовал
мимо его двери, он вышел из состояния глубокого сна. Беспорядочный шум продолжался,
а потом все резко стихло, будто впереди закрыли дверь. Что бы там ни было.
Оторвав голову от кровати Пэйн, он взглянул на свою пациентку. Красивая. Просто
красивая. И сон спокойный…
Луч света ударил прямо ему в лицо.
Джейн стояла в дверном проеме темным силуэтом, и ее голос был напряженным.
– Мне нужна дополнительная пара рук. Быстро.
Нет нужды просить дважды. Мэнни бросился к двери, хирург в нем был готов к
работе без лишних вопросов.
– Что у нас?
Пока они неслись по коридору, Джейн указала на красные пятна на хирургической
форме.
– Множественные травмы. Преимущественно ножевые, одно – огнестрельное. Еще
один пострадавший – в пути.
Они вместе ворвались в смотровую комнату, и, черт… возьми… повсюду были
раненые мужчины: они разбрелись по углам, сидели на столе, прислонились к столикам,
прохаживались туда-сюда с руганью. Элена или Илена, медсестра, была занята,
подготавливая скальпели и нитки, а маленький старичок принес всем на серебряном
подносе воду.
– Я их еще не сортировала, – сказала Джейн. – Их слишком много.
– Где дополнительный стетоскоп и тонометр?
Она подошла к шкафчику, открыла дверцы и бросила Мэнни и то, и другое.
– Кровяное давление должно быть ниже привычного тебе. Как и сердечный ритм.
И значит, будучи медиком, он на самом деле не мог оценить степень проблем, в
которые они попали.
Он отложил оборудование в сторону.
– Оценкой состояния лучше заняться вам с медсестрой. Я сделаю приготовления.
– Наверное, так будет лучше, – согласилась Джейн.
Мэнни подошел к светловолосой медсестре, которая активно занималась
инструментами.
– Здесь за дело возьмусь я. Помоги Джейн со снятием показателей.
Она коротко кивнула и принялась за работу.
Открыв шкафчики, Мэнни достал хирургические наборы, раскладывая их на
столешницах. Болеутоляющие хранились в шкафу напротив, шприцы – внизу. Копаясь в
ящиках, он был впечатлен профессиональной грамотностью: не ясно, как Джейн удалось
это, но все принадлежности были рассортированы по больничной схеме.
Десять минут спустя он, Джейн и медсестра собрались в середине комнаты.
– У нас двое в тяжелом состоянии, – сказала Джейн. – Рейдж и Фьюри потеряли
много крови… и я боюсь, что были повреждены артерии, потому что разрезы чертовски
глубокие. Зи и Тору нужно сделать снимки, а у Блэя, я думаю, сотрясение, а также жуткая
рана на животе.
Подойдя к раковине, Мэнни начал мыть руки.
– Сделаем это. – Оглянувшись вокруг, он указал на громадного блондинистого
сукиного сына с лужей крови под левым ботинком. – Я возьмусь за этого.
– Хорошо, я разберусь с Фьюри. Элена, начни делать снимки сломанных костей.
Учитывая, что они работали в полевых условиях, Мэнни принес необходимые
принадлежности прямо к пациенту… который растянулся на полу, прямо там, где чуть
раньше рухнул. Огромный ублюдок был одет в черную кожу с головы до пят, и ему было
очень больно: он запрокинул голову и стиснул зубы.
– Я буду лечить тебя, – сказал Мэнни. – Есть проблемы с этим?
– Нет, если не дашь мне истечь кровью.
– Считай, что уже сделано. – Мэнни схватил ножницы. – Сперва я срежу нижнюю
часть брюк и стяну валенок.
– Ботинок, – простонал парень.
– Отлично. Называй, как хочешь, но его нужно снять.
Никакой расшнуровки…. Он разрезал решетчатую конструкцию спереди долбаной
штуковины, и стянул ботинок размером с чемодан. Потом легко вспорол кожаные штаны
до самого бедра, превращая их в чапсы68.
– Что у нас, Док?
– Рождественская индейка, мой друг.
– Так глубоко?
– Ага. – Нет нужды упоминать, что сквозь порез виднелась кость, а кровь лила
равномерной струей. – Я должен еще раз отмыть руки. Сейчас вернусь.
Наведавшись к раковине, Мэнни натянул перчатки, сел на пол и потянулся к
бутылке лидокаина69.
Большой, Блондинистый и Истекающий кровью остановил его.
– Не думай о боли, Док. Зашей меня и займись моими братьями… им оно
пригодится больше, чем мне. Я бы сам о себе позаботился, но Джейн не позволит.
Мэнни замешкался.
– Ты бы сам себя зашил?
– Делал это на протяжении десятилетий, больше, чем ты живешь, Док.
Мэнни покачал головой и пробормотал на выдохе:
– Прости, здоровяк. Я не стану подвергаться риску, если ты вдруг дернешься, когда
я буду работать над твоей течью.
– Док…
Мэнни направил шприц прямо на изумительно красивое лицо пациента.
– Заткнись и ляг. Тебя следует вырубить для этого, так что не парься… Будет еще
время, чтобы поиграть в героя.
Очередная пауза.
– Окей-окей, Док. Не кипятись. Просто заштопай… и помоги остальным.
Было сложно не уважать преданность парня.
Работая быстро, Мэнни заморозил область настолько хорошо, как смог, воткнув
иглу в плоть в месте, регулирующем кровообращение. Господи, он будто вернулся в
медицинский колледж и, непонятным образом, работа оживила его больше, чем операции,
проведенные в последнее время.
Это… была реальность со звуком, включенным на порядок выше. И будь он
проклят, если ему не нравилось музыкальное сопровождение.
Схватив пачку чистых полотенец, он запихнул их под ногу и сполоснул рану. Когда
его пациент зашипел и напрягся, Мэнни сказал:
– Тише, здоровяк. Мы просто ее промываем.
– Без… проблем.
Черта с два без проблем, и Мэнни жалел, что не смог сделать больше в плане
обезболивания, но на это не было времени. Еще нужно разобраться с открытыми
переломами: зафиксировать. Перейти к следующему.
Чапсы - ковбойские «наштанники». Кожаные или замшевые чехлы; надеваются ковбоями поверх штанов
или джинсов для защиты последних от протирания о бока коня. В середине XIX в. были цельными с
широким вырезом в верхней части спереди; ныне представляют собой две соединенные «полуштанины»,
закрывающие ту часть брюк ковбоя, которая трется о бока коня.
Лидокаин - лекарственное средство, обладает местноанестезирующим действием.
Когда кто-то застонал, а слева раздался очередной поток проклятий, Мэнни
позаботился о мелком порезе артерии; потом зашил мускулы и перешел на фасцию и
кожу.
– Ты хорошо справляешься, – пробормотал он, заметив сжатые кулаки с
побелевшими костяшками.
– Не беспокойся обо мне.
– Да-да… о твоих братьях. – Мэнни замер на долю секунды. – Ты хорош, парень,
ты знаешь это?
– К черту… – Воин улыбнулся, сверкнув клыками. – Я… идеален.
На этом парень закрыл глаза и откинулся назад, его подбородок так напрягся, что
мужчина вряд ли смог бы глотать.
Мэнни действовал так быстро, как только мог, не жертвуя при этом качеством.
Протерев линию в шестьдесят швов марлей, он услышал вскрик Джейн.
Повернув голову, он выдохнул:
– Гребаный ад.
В дверном проеме смотровой комнаты, муж Джейн лежал в руках Ред Сокса, и
выглядел он так, будто его переехала машина: кожа парня побледнела, глаза закатились,
и… черт… его валенок… ботинок… смотрел в противоположную сторону.
Мэнни крикнул медсестре:
– Ты можешь забинтовать? – Посмотрев на своего пациента, он сказал: – Я должен
взглянуть на…
– Иди. – Парень хлопнул его по плечу. – И спасибо, Док. Я это не забуду.
Подойдя к новоприбывшему, Мэнни гадал, позволит ли бородатый зубоскал
прооперировать его. Потому что эта нога выглядела полностью разрушенной даже в
противоположном конце гребаной комнаты.
***
Вишес потерял сознание и пришел в себя к тому времени, как Бутч внес его в
смотровую. Дует колена и его бедра приносил адскую боль, переполнявшие ощущения
лишали его сил и мыслительных процессов.
Но не он один был в плохом состоянии. С трудом протискиваясь в дверной проем,
Бутч ударил голову Ви об косяк.
– Мать твою!
– Черт… прости.
– Капля… в море, – выдохнул Ви, когда висок взорвался болью, которая
гармонировала с акапеллой «Welcome to the Jungle»70.
Чтобы отгородится от адского концерта, он открыл глаза, надеясь отвлечься.
Джейн было подле него, держа в руке в окровавленной перчатке хирургическую
иглу, ее волосы были убраны назад ободком.
– Не она, – простонал он. – Не… она…
Медики-профессионалы не должны лечить своих любимых; это прямая формула к
несчастью. Если колено или бедро были повреждены навечно, он не хотел, чтобы это
осталось на совести Джейн. Бог знал, им и так хватало проблем.
Мэнни встал рядом с его шеллан.
– Тогда я твой единственный вариант. Прошу любить и жаловать.
Вишес закатил глаза. Великолепно. Отличный выбор.
– Ты согласен? – спросил человек. – Или предпочтешь подумать, пока твои суставы
не срастутся, как у фламинго? Ну, или на ноге разовьется гангрена, и она отвалиться к
чертям собачьим?
– Ну, это ли… не… маркетинговый ход.
«Welcome to the Jungle» - песня американской рок-группы Guns N' Roses
– И твой ответ…?
– Окей. Да.
– На стол его.
Бутч аккуратно уложил его, но даже со всеми предосторожностями Ви почти
вырвало на них обоих из-за перераспределения веса.
– Ублюдок… – Когда ругань слетела с его губ, над ним возникло лицо хирурга. –
Без возражений, Манелло… ты не хочешь… находиться так близко ко мне…
– Хочешь заехать мне? Окей, но подожди, пока я не разберусь с твоей ногой.
– Нет, меня… тошнит.
Манелло покачал головой.
– Мне нужно болеутоляющее. Принесите Демеро…
– Только не Демерол, – сказали Ви и Джейн в унисон.
Глаза Ви метнулись в ее сторону. Она была в другом конце комнаты и,
склонившись над животом Блэя, зашивала серьезный разрез. Руки двигались уверенно, и
ее работа была идеальной, все свидетельствовало о высоком профессиональном уровне.
Но по ее щекам текли слезы.
Со стоном он уставился на люстру над головой.
– Морфий сойдет? – Спросил Манелло, разрезая рукав косухи Ви. – И можешь не
строить из себя крутого. Последнее, что мне нужно, – это чтобы ты рычал, пока я
занимаюсь делом.
В этот раз Джейн промолчала, ответил лишь Ви.
– Ага. Понял.
Когда шприц наполнили, перед мордой хирурга возник Бутч. Даже будучи
выведенным из строя после вдыхания, он был смертельно серьезен, когда заговорил:
– Мне не стоит говорить, чтобы ты не заигрывал с моим парнем. Верно?
Хирург оторвался от иглы с бутылочкой.
– В данный момент у меня на уме не секс, спасибо великодушное. Но даже если и
так, я чертовски уверен, что не тронул бы его. Так что вместо того, чтобы париться о том,
кого я имею, сделал бы нам всем одолжение и помылся. От тебя воняет.
Бутч моргнул. Потом слегка улыбнулся.
– А у тебя есть яйца.
– И сделаны они из меди. Большие, как церковные колокола.
Следующее, что почувствовал Ви, это как что-то прохладное коснулось сгиба его
руки; затем последовал укол, и вскоре после этого он пустился в маленькое путешествие,
его тело превратилось в ватный шарик, легкий и воздушный. Время от времени сквозь
действие морфия пробивалась боль, поднимаясь по животу и вверх, к сердцу. Но она не
имела никакого отношения к тому, что делал Манелло с его ранением: Ви не мог оторвать
взгляда от своей женщины, пока она оказывала помощь его братьям.
Сквозь размытое стекло его зрения он наблюдал, как Джейн закончила с Блэем и
взялась за Тормента. Он не слышал, что она говорила, потому что уши плохо работали, но
Блэй был, очевидно, благодарен за помощь, а Торменту стало легче от одного ее
присутствия. Время от времени Манелло спрашивал ее о чем-нибудь, Элена отвлекала ее
вопросами, или Тор морщился, а она останавливалась, чтобы успокоить его.
Это ее жизнь, не так ли? Это лечение, эта погоня за мастерством, эта твердая
привязанность к ее пациентам.
Долг определял ее сущность, не так ли?
И наблюдая за ней сейчас, он переосмыслил то, что произошло между ней и его
сестрой. Если бы Пэйн сгоряча захотела лишить себя жизни, Джейн без сомнений
попыталась бы остановить ее. Но когда стало бы очевидно, что она не сможет…
Внезапно, будто она почувствовала его взгляд, глаза Джейн метнулись к нему. Они
были столь мрачными, что он едва ли мог определить их цвет. Она мгновенно потеряла
телесную форму, будто он вытянул из нее всякое желание к жизни.
На пути встало лицо хирурга:
– Нужно еще болеутоляющего?
– Что? – спросил Ви пересохшим, вялым языком.
– Ты стонал.
– Не… из-за… колена.
– Проблема не только в колене.
– … что…?
– Думаю, смещено бедро. Я собираюсь полностью снять штаны.
– Плевать…
Взгляд Ви снова обратился к Джейн. Он смутно осознавал, что ножницы разрезали
обе стороны его кожаных штанов, но точно понял, когда с него сняли коровью кожу.
Парень резко зашипел… и тут же умолк.
Вишес был чертовски уверен, что реакция вызвана не татуированными
предупреждениями на Древнем Языке.
– Прости, Док, – пробормотал Ви, не понимая, какого черта извиняется за
творившийся ниже пояса беспорядок.
– Я, эм… прикрою тебя. – Человек куда-то ушел и вернулся с простыней, которую
положил на пах Ви. – Мне просто нужно взглянуть на суставы.
– Так делай… это.
Ви снова посмотрел на Джейн, и осознал, что гадает… если бы Джейн не умерла и
не вернулась назад в призрачной форме, попытались бы они завести ребенка? Было
сомнительно, что он мог породить кого-то, из-за ущерба, нанесенного его отцом. И он
никогда не хотел детей… до сих пор не хочет.
Но из нее вышла бы выдающаяся мать. Она преуспевала во всех начинаниях.
Она скучала по жизни?
Почему он никогда не спрашивал ее об этом?
Возвращение лица хирурга оборвало все мысли.
– Твое бедро вывихнуто. Я вправлю его перед тем, как приступить к колену,
потому что меня беспокоит кровообращение. Окей?
– Просто собери меня, – простонал Ви. – Неважно, что для этого потребуется.
– Хорошо. Для этого я наложу на колено временное крепление. – Человек
посмотрел на Бутча, который вопреки совету относительно душа привалился к стене,
меньше чем в двух футах от них. – Нужна твоя помощь. Больше свободных рук не
наблюдается.
Коп отозвался на просьбу, собравшись с силами и подойдя ближе.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал?
– Удерживай его таз на месте. – Человек забрался на стол из нержавеющей стали
рядом с ногами Ви и сел на корточки, чтобы не снести головой люстру. – Придется
поработать мускулами… иначе никак. Я хочу, чтобы ты повернулся ко мне лицом, я
покажу, как взяться руками.
Бутч усек программу, аккуратно приблизившись и вытянув руки.
– Куда?
– Здесь. – Ви смутно почувствовал теплый вес на обеих сторонах своих бедер. –
Чуть ближе к внешней стороне… да. Хорошо.
Бутч посмотрел через плечо на Ви.
– Ты готов к этому?
Глупый вопрос. Будто спрашиваешь кого-то, готов ли он к лобовому
столкновению?
– Сгораю от нетерпения, – пробормотал Ви.
– Просто сосредоточься на мне.
И Ви так и сделал… он всматривался в крапинки зеленого в орехово-карих глазах
копа, в очертания не раз сломанного носа и едва заметную щетину.
Когда человек схватил нижнюю часть бедра Ви и начал приподнимать, Вишес
оторвался от стола, запрокинул голову, стиснув челюсти.
– Полегче, – сказал коп. – Смотри на меня.
Ну да, как же. Была боль, и была БОЛЬ. Это была БОЛЬ.
Вишес боролся за дыхание, его нервные окончания ломились от сигналов, его тело
взрывалось, в то время как кожа оставалась целой.
– Скажи ему, чтобы дышал, – раздался чей-то голос. Возможно, человека.
Да, случится это. Как же.
– Окей, на три я вправлю сустав на место… ты готов?
Ви понятия не имел, к кому парень обращался, если к нему, то черта с два он
ответит. Его сердце подпрыгивало в груди, легкие окаменели, а мозги этой ночью
отправились в Лас-Вегас и…
– Три!
Вишес закричал.
Громче был лишь хлопок, с которым бедро вправили на место. И последнее, что он
увидел, прежде чем выписался из гостиницы «Сознание», была голова Джейн, которая
резко повернулась в панике. В ее глазах застыл смертельный ужас, будто самое страшное,
что она могла представить, – это он в агонии…
И тут Ви понял, что по-прежнему любит ее.
Глава 32
В особняке, в спальне Куина, повисло молчание… что обычно происходит, когда
бросаешь бомбу, настоящую или метафорическую.
Господи Иисусе, он не мог поверить, что сказал это: даже несмотря на то, что они
были с Лейлой наедине, Куин чувствовал себя так, будто забрался на крышу высотки в
Колдвелле и прокричал заявление в мегафон.
– Твой друг, – прошептала Лейла. – Блэйлок.
Сердце Куина застыло. Но спустя мгновение он заставил себя кивнуть.
– Да. Это он.
Он ожидал отвращения, гримасы или… даже шока. Будучи выходцем из Глимеры,
он был хорошо знаком с гомофобией… ради всего святого, Лейла была Избранной, а на их
фоне консервативное дерьмо Глимеры выглядело полностью свободным от
предрассудков.
Ее красивые взгляд задержался на его лице.
– Думаю, я знала. Я видела, как он смотрел на вас.
Ну, так было раньше. И…
– Это не беспокоит тебя? Что он – мужчина?
Последовала короткая пауза. А потом ее ответ изумительным образом преобразил
его:
– Вовсе нет. Почему это должно беспокоить меня?
Куин отвел взгляд. Потому что его волновало то, что блестело в его глазах.
– Спасибо.
– За что?
Он мог лишь пожать плечами.
Кто мог бы подумать, что принятие принесет столько же боли, сколько раньше –
неприятие.
– Думаю, тебе лучше уйти, – хрипло сказал он.
– Почему?
Потому что он серьезно думал, что пустит течь, и не хотел превращаться в
плакучую иву при свидетелях. Даже при ней.
– Господин, все нормально. – Ее голос был каменно-серьезным. – Я сужу вас не по
полу вашего любимого… а по тому, как вы любите его.
– Тогда тебе следует ненавидеть меня. – Господи, почему его губы все еще
шевелятся. – Потому что я разбил его гребаное сердце.
– Так… он не знает о ваших чувствах?
– Нет. – Куин сузил глаза и посмотрел на нее. – И он не узнает, ясно? Никто не
узнает.
Она склонила голову.
– Со мной ваша тайна в безопасности. Но я хорошо знаю, как он относится к вам.
Может, вам следует…
– Позволь уберечь тебя от жесткого урока, который я выучил на себе. Порой
бывает поздно. Сейчас он счастлив… и он заслуживает это. К черту все, я хочу, чтобы у
него была любовь, даже если мне придется наблюдать за этим со скамейки запасных.
– А как же вы?
– Что я? – Он собрался пропустить пальцы сквозь волосы и осознал, что обстриг
их. – Слушай, достаточно об этом… я сказал тебе лишь потому, что ты должна знать, это
дерьмо между нами творится не из-за того, что ты недостаточно хороша или
привлекательна. Честно говоря, хватит с меня сексуальных отношений с другими. Я не
буду этим больше заниматься. Я ничего не получаю с этого и… да, я завязал.
Какая ирония. Сейчас, когда он не с Блэем, он решил хранить ему верность.
Лейла пересекла комнату и села на кровать, устроив ноги и разгладив мантию
длинными, изящными руками.
– Я рада, что вы сказали мне.
– Знаешь… я тоже. – Протянув руку, он взял ее ладонь. – У меня есть предложение.
– Правда?
– Друзья. Ты и я. Ты приходишь сюда, я кормлю тебя, и мы общаемся. Как друзья.
Ее улыбка была невероятно печальной.
– Должна сказать… я всегда чувствовала, что вас волную не я. Вы ласкали меня со
значительной сдержанностью и показали восхитительные для меня вещи…. Но в порыве
страсти, я понимала…
– Ты тоже в меня не влюблена, Лейла. Просто не влюблена. Ты много чего
чувствуешь на физическом уровне, и от этого кажется, что дело в эмоциях. Но проблема в
том, что телу нужно намного меньше, чем душе, для соединения.
Она положила руку над сердцем.
– Болит здесь.
– Потому что ты увлеклась мною. Это пройдет. Особенно когда ты встретишь
правильного мужчину.
Боже, вы только посмотрите. От шлюхи до вожатого за неделю. Следующим на
повестке дня: посещение гребаного The View71.
Он вытянул предплечье.
– Возьми мою вену, чтобы ты подольше смогла остаться на этой стороне и
выяснить, чего хочешь от жизни… не то, кем ты должна быть и что должна делать, а чем
хочешь заниматься. Я помогу тебе всем, чем смогу. Видит Бог, я хорошо знаю, что значит
быть потерянным.
Молчание затянулось. А потом ее зеленые глаза нашли его.
– Блэйлок… не знает, чего он лишается.
Куин мрачно покачала головой.
– О, он все прекрасно знает. Поверь мне.
***
71 «The View» - американское ток-шоу
Уборка – дело нелегкое.
Выкатив ведро и швабру из чулана, Джейн снова упорядочила то, что должно быть
обязательно сделано, чтобы вернуть расходный материал туда, где ему место: они
использовали сотню упаковок марли; соотношение «иголка к нитке» казалось
смехотворным; иссякли запасы эластичного бинта…
Открыв дверь в смотровую комнату, она толкнула ведро с помощью швабры и
сделала глубокий вдох. На полу, повсюду виднелась кровь, а также внизу на стенах.
Мотки белой марли, измазанной кровью, являли собой Фредди-Крюгеровский эквивалент
пыльных кроликов. Три мешка были забиты настолько, что, казалось, нуждались в
антациде72 от вздутия.
И куропааааааатка на грушевом дееееееереве…73
Столкнувшись с последствиями, Джейн осознала, что если бы Мэнни не было с
ней, они могли потерять одного из Братьев. Рейдж, например, мог истечь кровью. Или
Тор… потому что простая рана на плече оказалась чем-то гораздо более серьезным.
В конце концов, Мэнни оперировал его. Закончив работу над Вишесом.
Закрыв глаза, она оперлась тяжелой головой на верхушку швабры. Будучи
призраком, Джейн не была измотана так, как бывало раньше: ни боли, ни тянущего
ощущения, будто кто-то привязал к лодыжкам гири. Сейчас уставшей была ее душа,
настолько, что опустив веки, она не видела абсолютно ничего… будто ее мозговую плату
нужно было выключить и охладить.
И раньше она спала. И ей снились сны.
Или… как в данном случае… нет. Время от времени ее все еще мучила
бессонница…
– Сперва нужно подмести все.
Подняв голову, она попыталась улыбнуться Мэнни.
– Думаю, ты прав.
– Как насчет того, чтобы я разобрался с этим.
Ни. За. Что. Она не горела желанием запереть себя в послеоперационной палате и
уставиться в потолок. Кроме того, Мэнни должно быть, устал не меньше чем она.
– Когда ты ел в последний раз? – спросила она.
– Сколько времени?
Она посмотрела на часы.
– Один час.
– Дня?
– Да.
– Я ел примерно двенадцать часов назад. – Казалось, он удивился этому.
Она потянулась к телефону на столе.
– Я позову Фритца.
– Слушай, ты не обязана…
– Ты сейчас, наверное, свалишься с ног.
– На самом деле, я чувствую себя превосходно.
Как по-мужски. Только если… Ну, блин, он казался полным энергии, вместо того,
чтобы быть измотанным.
Неважно. Она все равно накормит его.
Заказ занял не больше минуты, и Фритц обрадовался просьбе. Как правило, после
Последней трапезы дворецкий и персонал уходил на короткий отдых, прежде чем начать
Антаци́ды (от др.-греч. ἀντι- — против, лат. acidus — кислый) — лекарственные препараты,
предназначенные для лечения кислотозависимых заболеваний желудочно-кишечного тракта посредством
нейтрализации соляной кислоты, входящей в состав желудочного сока.
«Куропатка на грушевом дереве» – строчка из рождественской песни «12 дней Рождества». Также это де
символ Иисуса Христоса, поскольку эта птица, притворяясь раненой, уводит хищников от гнезда с птенцами
(при этом ссылаются слова Христа в Лк 13:34: «Иерусалим, Иерусалим...! Сколько раз хотел Я собрать
детей твоих, как птица свой выводок под крылья, но вы не захотели»).
ежедневную уборку. Но они бы предпочли работу.
– Где чулан? – спросил Мэнни.
– В коридоре. Слева.
Пока она наполняла ведро лизолом и водой, он нашел веник, вернулся и занялся
уборкой.
Они работали бок о бок, но Джейн могла думать лишь о Вишесе. В суматохе, во
время лечения Братьев, было на чем сконцентрироваться, но сейчас, ерзая шваброй туда-
сюда по полу, Джейн казалось, что весь ужас, ушедший в ее голове на задний план,
вырвался на свободу, ломая ее ментальные ограждения.
Только не она.
Она слышала, как он говорил это снова и снова, видела его побелевшее лицо и
ледяные глаза и то, как он закрылся от нее.
Забавно… вечность, дарованная ей, всегда казалась величайшим благословением.
Пока она не представила столетия, проведенные без своего любимого.
Сейчас они казались проклятьем.
Куда она направится? Она не сможет оставаться в особняке. Не с той
отчужденностью, которая встала между ними. Это будет тяжело для всех…
– Держи.
Джейн подпрыгнула, когда перед ее лицом возникла бумажная салфетка.
Маленький белый квадратик висел на пальцах Мэнни, и он помахал ей снова, когда
Джейн просто уставилась на ткань.
– Ты плачешь, – услышала она его голос.
Перекинув швабру к изгибу локтя, она взяла протянутое Мэнни, удивляясь тому,
что он оказался прав: когда она промокнула глаза, то на салфетке остался влажный след.
– Знаешь, – протянул Мэнни, – вижу тебя в таком состоянии, и жалею, что не
ампутировал его хренову лапу.
– Он виноват лишь отчасти.
– По твоим словам. Я же буду видеть это в том свете, в каком мне угодно.
Она посмотрела на него.
– Есть еще салфетки?
Он протянул коробку, и Джейн вытащила еще парочку. Кап. Кап. Тихий всхлип
носом. Кап. Она оборвала приступ рыданий одним… двумя… тремя… бросками в
корзину.
– Спасибо за помощь. – Когда она подняла глаза, его сердитый взгляд был
направлен прямо на нее, и Джейн улыбнулась. – Я скучала по этому.
– Скучала по чему?
– По этому раздраженному выражению, которое так часто мелькало на твоем лице.
Напоминает мне о старых добрых временах. – Она уверенно посмотрела в ответ. – Ви
будет в порядке?
– Если я не надеру ему задницу за то, что мучает тебя… то да.
– Как галантно. – И она на самом деле думала об этом. – Ты был изумителен
сегодня.
И это она имела в виду.
Он положил коробку Клинекс на столик. – Как и ты. Такое часто случается?
– Нет. Но у меня возникло предчувствие, что это может измениться.
Возвращаясь к уборке, она еще пару раз небрежно махнула шваброй, не особо
заботясь о состоянии полов, а просто размазывая кровь. Лучше бы пройтись по ним
струей из шланга.
Пару минут спустя, раздался стук в дверь, и Фритц просунул голову в комнату.
– Ваша трапеза готова. Вы желаете отобедать?
– В кабинете, – ответила Джейн. – На столе. – Она посмотрела на своего бывшего
коллегу. – Лучше пойти, иначе он остынет.
Взгляд Мэнни был эквивалентен среднему пальцу, но Джейн просто махнула ему
рукой «Доброго пути!».
– Иди. И отдохни немного.
Но никто не говорит Мэнни Манелло, что делать.
– Я буду там, – сказал он дворецкому.
Когда Фритц покинул помещение, ее бывший босс уперся руками в бедра. И хотя
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |