Тем временем принц, давая аудиенцию своим подданным и решая политические вопросы с советниками, не мог забыть лица, которое будоражило его ум с тех самых пор, когда он только впервые увидел его. Как ни старался Джаред забыть бездонные глаза мага, ничего у него не получалось. И сегодня он был безумно счастлив оттого лишь, что ему удалось хоть немного пообщаться с Вильгельмом.
— Господин, господин… — стук в дверь и голос Сэдрика разбудили почивавшую в алькове пару, — Вам пришло письмо!
Глава 8. «Карта VIII Сила».
POV Author:
— Вам письмо, сэр, — парень поклонился, протянув Дадли запечатанный конверт, и быстро удалился.
Том сразу увидел на послании печать своего отца, а значит, ничего особо приятного его ждать не могло. Отец давно поговаривал о женитьбе, а значит, сейчас наступит тот самый момент, когда он должен будет, либо перечить отцу, либо нанести рану хрупкому сердцу Билла.
— Что-то срочное? – молодой маг приподнялся с подушек, сонно потирая глаза.
— Это… от моего дяди из Суссекса, — быстро сообразил Том, — зовёт погостить.
От проницательного взгляда Вильгельма не укрылось то, как помрачнел Томас, когда открыл конверт, и это заставило его внимательнее всматриваться в нахмуренное, но этого не менее красивое лицо возлюбленного, пытаясь прочесть в нём хоть что-то. Но это ему не удалось. Билл не был волшебником, не был он и богом, и хотя никто не может сказать точно, что творится в уме таких, как он, сомнений не вызывало одно обстоятельство – он полюбил Тома всем сердцем. Ещё когда он ожидал его в башне, когда те дни тянулись для него холодной бесконечностью, он дал себе слово, что отныне отдаёт себя и своё сердце тому, кто так быстро и нежданно вошёл в его жизнь.
— От дяди?
— Да, он ещё просит привезти ему пару бочек анжуйского вина, которое у меня тут пропадает, — попытался наигранно улыбнуться Том, снова направляясь к двери.
— Тогда поезжай, почему бы и нет?
— Да… не знаю, сейчас дам распоряжения Джонни, моему слуге, пусть отправит дяде пару бочек, а я уж как-нибудь потом. Сейчас вернусь, я мигом.
С этими словами, Том выскочил за дверь, и побежал в сторону библиотеки, а егогсердце тревожной птицей стучалось в груди - ещё в опочивальне он успел прочитать первые строки: «Дорогой сынок, надеюсь, моё письмо застанет тебя в добром здравии. Я хочу, чтобы ты навестил меня, так как я уже нашёл тебе невесту и хочу вас благословить». Взбежав по лестнице, Дадли закрылся в кабинете, пытаясь успокоить сбившееся дыхание и сосредоточиться.
Тем временем Вильгельм всё оставался в постели. Был седьмой час вечера, они проспали почти три часа, а теперь с подходом ночи, сон как рукой сняло. Что-то кольнуло внутри, когда Билл услышал странный голос любимого, и уж больно мрачным был тот, хотя и не желал этого показывать. Маг отчётливо ощутил то неприятное, скользкое и тёмное, что стало виться вокруг них. Поднявшись, он зашёл за ширму, освежил лицо холодной водой и сел за секретер. Открыв резную дверцу, маг достал из ящичка деревянный ларец, в котором лежала колода Таро. Пальцы, почему-то, не слушались и дрожали. Сердцебиение участилось, однако сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, юноша привёл себя в порядок и закрыл глаза.
Его тонкие, изящные пальцы перебирали карты, а взгляд был устремлён на зажжённую свечу, которая стояла прямо перед ним. Проведя колодой над пламенем, Билл снова сделал глубокий вдох, и не глядя, вытянул из колоды карту Сила VIII. Сила стала сигнификатором всего расклада - показывала его самого. Представляя Тома рядом, Вильгельм стал одну за другой вытягивать карты, которые постепенно вырисовывались в его любимый расклад анх. Причиной некой сложившейся ситуации выходил Король Пентаклей — немолодой мужчина, от которого зависит денежное благополучие Тома. Обычно эта карта, появляясь в раскладе, символизирует отца. Далее пошла карта, говорящая о желаниях этой «причины», и сие желание было весьма очевидным – Десятка Пентаклей, на этой карте изображена семья в виде трёх поколений, счастливая и обеспеченная. Действие, произведенное «причиной» являлось Пажом Пентаклей, а именно – получение известия в виде письма. В позиции совета Вильгельму выступила карта Повешенный XII, эта карта Старших Арканов призывала отречься от собственных выгод и явить дар понимания и самопожертвование. Но также она могла означать и то, что благоприятнее было бы вовсе отказаться от мирских дел и обратить взор к Богу. Так Таро ложились на поверхность стола, танцуя под прохладными пальцами черноволосого красавца, пока не подошла очередь итоговой карты расклада. Чуть зажмурившись и нервно выдохнув, Билл достал наугад из колоды: Тройка Мечей.
Горько усмехнувшись, прорицатель одним движением руки собрал карты, и затушив свечу, поспешно спрятал их на место.
За окном вновь была метель, и Вильгельм стоял и смотрел, как ветер уносит снежинки ввысь, играя с ними, и снова сбрасывая вниз. Задёрнув портьеру, он зажёг большой канделябр, свисавший с потолка, и, подняв его, лёг на постель, закрыв руками лицо. Расклад вёл его мысли к очевидному: судя по всему, письмо было прислано отцом Тома с тем, чтобы решить вопрос о продолжении рода и наследстве Суффолков. Самому Биллу же настоятельно советовалось быть сильным и жертвовать собственными интересами ради того, кого он любит. Хотя это, как бы он себя ни повёл, так или иначе будет иметь печальный результат.
Рассеивая миг тяжёлых дум, в покоях появился Том с подносом в руках. На подносе были разложены нарезанные яблоки, груши, чищеная морковь, бобовый суп, сыр, стакан парного молока и несколько румяных, свежеиспечённых хлебов. Билл постарался принять как можно более спокойный вид, и улыбнулся своему возлюбленному, который, как он отметил, совсем не умеет врать. Но во взгляде Тома было столько заботы, нежности, не наигранной и всеобъемлющей любви, что сердце Билла сразу стало отстукивать тот ритм, который хоть и был частым, не означал тревоги.
Присев на край ложа, Том поставил перед магом полный еды поднос, и принялся собственноручно кормить своего любимого. Вильгельм совсем не хотел есть, но ещё больше он не хотел показать Тому, что он обо всём догадался, и что ему больно. И он нашёл выход – чтобы наслаждаться едой, он сосредоточился на созерцании лица своего Рыцаря, получая удовольствие от того, что ел с его рук. Принимая кусочки фруктов и овощей из рук Тома, юноша то и дело соприкасался губами с кончиками его пальцев, в то время как сам Дадли, переживая не меньше, и точно также скрывая то, что боится ранить любимого мальчика, терялся во всех своих эмоциях. Прикосновение к мягким, влажным и таким желанным губам, было для него сейчас пыткой. Глядя на своё чудо, он терзался мыслями о том, что вечно скрывать всего происходящего не сможет. Более того, кто, как не Билл, знает и видит его насквозь? Кто ещё не нуждался ни в его богатствах, ни в его положении, ни даже в обладании им, но при этом любил бы так? Как именно — Том сам себе объяснить не мог, но так, как мог только Вильгельм. Его смелый поступок, больше похожий на шаг в пропасть, и то полное доверие, которое он дарил Дадли, говорили о том, что Вильгельм предался этому человеку, не зная даже, что ждёт его дальше.
Том настолько увлёкся созерцанием возлюбленного и своими мыслями, что вздрогнул от неожиданности, когда Билл легонько коснулся его руки, объяснив, что уже сыт. Маг внимательно посмотрел на него, Том отвернулся, будто поднимая что-то с пола. Вильгельм опустил голову, понимая, что любимому сейчас не лучше, чем ему самому.
Позвав Сэдрика и Джонни, которые принялись стелить постель, готовить ванну и прибираться в покоях, молодые люди, накинув шубы, отправились на крышу замка, минуя двух огромных алебардистов, которые тихо переговаривались на германском языке. Билл вскинул на них взор, услышав родную речь, и когда они с Томом добрались до крыши, тот подвёл его к краю, и чуть приобняв, шепнул на ухо:
— Ты тоскуешь по родине?
Билл кивнул, опуская голову на плечо Тома, и обнимая его в ответ.
— На самом деле я уже не помню, что значит — быть дома. Я слишком много путешествую, но язык… Конечно, когда я слышу его, то мне хочется снова начать петь, — запрокинув голову, Билл наслаждался маленькими, холодными кусочками неба, падавшими на его горячие щёки в виде снега.
— Ты поёшь? – удивлённо спросил Дадли. Хотя давно уже перестал удивляться всему, что связано с магом.
Билл только кивнул в ответ, снова пряча лицо в меховом воротнике Тома.
Понимая, что мальчик, оказавшийся в чужой стране, да ещё и в таком положении, Том в который раз почувствовал себя последним мерзавцем. Как можно было обижать это хрупкое, прозрачное создание? У него нет ни одной родной души на этой земле. Том сам знал, каково это - не родной сын своему отцу, он часто пытался представить, какой была бы его жизнь, будь он в настоящей семье. Но старый герцог был так добр и заботлив, что у него никогда не возникало чувства одиночества, но что должен был ощущать Билл, он не представлял.
Снег медленно опускался с чёрного купола неба, будто благословляя безумных влюблённых вечным холодом. Вильгельм льнул к Тому всем телом, мысленно прощаясь с ним. Почему прощаясь? Потому что он никогда не мог взять в толк, как можно иметь отношения с кем-то, кого не любишь? Он не признавал браков без любви, не понимал, зачем богатым дворянам иметь фаворитов и фавориток ради поднятия престижа и собственной гордости. Он знал, что всё это есть, именно поэтому он не хотел в этот странный мир, где люди делают совсем не то, чего хотят сердцем. Ведь он и не догадывался, что даже сейчас, его любимый Дадли не прекращает своих подвигов и буквально час назад не брезговал Рамоной, давней подругой и придворной куртизанкой. Она была совсем недурна собой, хотя разительно отличалась от стройного Вильгельма своим пышным бюстом и крутыми бёдрами. Но он этого не знал, как и того, что Том уже завтра отъезжает на смотрины.
***
Погружённый в тяжёлые думы, Том чувствовал, что его любимый о чём-то догадывается. Билл, в чьих волосах красовались маленькие снежинки, периодически поднимал взгляд на него, чуть касаясь ресницами его щеки, а потом снова зарывался носом в его воротник, вдыхая аромат любимого. Том даже не подозревал, что Биллу обо всём успели рассказать карты. Но вместе с тем он никогда не задумывался, что Вильгельму могут быть неприятны его встречи на стороне, ведь все эти - с которыми он встречается лишь, чтобы похвастать перед друзьями - всего лишь куртизанки! Да и то, что вскоре у него появится жена, Том решил объяснить Биллу так, чтобы тот не терзался ревностью и понимал, что эта женщина вообще ничего для него не будет значить. И это тоже было правдой! Убеждая сам себя, Том уже «решил» всё очень легко, и ему даже не приходило мысли, что Биллу не будет настолько же легко всё это принять.
Когда ветер усилился, Дадли приподнял лицо Билла, придерживая за подбородок, и нежно коснулся соблазнительного изгиба его губ своими, и маг стал слабо отвечать на поцелуй, не открывая глаз. В темноте, подсвечиваемая снегом, кожа Билла казалось прозрачно-мраморной. Трепетавшие ресницы распахнулись, открывая Тому путь в бездну желания, которое сейчас плескалось в янтарных глазах. Сам же Дадли уже боялся даже помыслить о том, когда же состоится их с Биллом первая ночь? Такая, когда будет дозволено всё, когда маг, наконец, отречётся от своих строгих правил хоть на минуту.
— Давай спустимся, холодно, — промолвил Вильгельм, после долгого поцелуя. На самом же деле, маг твёрдо решил, что ничем не проявит, ни своей осведомлённости, ни своей печали. В этом он был движим одним единственным страхом – потерять Тома. Надоев ему, каким-либо образом, он рисковал быть разлучённым с ним навсегда. Хотя, это было не более, чем его домыслами. Ибо мучившийся совестью Том, ни за что не расстался бы с ним. Сейчас.
POV Tom:
Что это было вчера? Мы долго стояли на крыше, а потом Билл предложил спуститься, и потянул меня за руку вниз по винтовой лестнице. На всю неё было всего пару факелов, но их света оказалось достаточно, чтобы узреть то желание, что плескалось в его глазах, когда он, обернувшись, прижал меня к каменной стене и впился в мою шею острым поцелуем-укусом, на что я только поддался и расслабился, решив позволить ему делать то, чего он хочет. Вмиг справившись с застёжками на сюртуке, он распахнул мои одежды, и я почувствовал его горячие уста на своей груди, как огнём обжигающие кожу, заставляющие терять голову.
— Билл, ведь слуги могут увидеть… давай вернёмся к себе, — я помню, что мой голос стал чужим, а он даже не отреагировал на то, что я говорю, продолжая нежную пытку над моим телом.
Его руки ласкали мой торс, перемещаясь иногда на спину и бока. Став на две ступеньки ниже, он запустил тонкие пальцы под ремень, вылизывая пупок и медленно расстёгивая серебряную пряжку. Почувствовав его прохладные ладони на паху, я не смог сдержать стон, так давно рвавшийся из лёгких. Подняв глаза не меня, Вильгельм улыбнулся уголком рта и медленно провёл кончиком языка по моему напряжённому стволу, вслед за чем у меня перехватило дыхание, и я попытался отвернуться. Тогда он заменил руками свои уста, которые молниеносно оказались рядом с моими. Прихватив мою нижнюю губу зубами, он тихо прошипел: «Смотри на меня», одновременно ущипнув меня за соски. Я пискнул ему в рот и выгнулся, чувствуя, как шуба и остальные мои одежды падают под ноги, и как холод камня разливается по горячей коже спины. Билл простонал моё имя, когда я нашёл в себе силы скинуть и его одежды с плеч, и прижал его к себе. Он стоял на ступеньку ниже, и пока руками он ласкал мой член, его мягкие губы и влажный язык затеяли игру с моими сосками. Я гладил его по волосам, повлажневшим от растаявшего на них снега, и до боли закусывал губы, чтобы не стонать в голос. Сердце отбивало ритм где-то в ушах, делая остальные звуки еле слышными. Хотя нет, было ещё кое-что. И оно сводило с ума: Билл как специально причмокивал, то оттягивая сосок зубами, то зализывая, то посасывая. А у меня перед глазами темнело, но я безропотно выполнял его требование – смотрел на то, что он делает со мной.
Пройдя дорожкой мокрых поцелуев от солнечного сплетения до паха, Билл посмотрел на меня своими чёрными, сверкающими в темноте, глазами и жарко выдохнул на головку моего члена, заставив миллионы мурашек пробежать по телу. Облизнув свои раскрасневшиеся губы, он сразу вобрал его на всю длину, обволакивая жаром своего рта, поглаживая руками мои бёдра и ягодицы. Вплетая пальцы в его волосы, я не мог сдерживаться, чтобы не задавать темп, толкаясь в его рот. Стоны уже бесконтрольно слетали с моих губ, и я задыхался от сладко отягощающих ощущений, которые он дарил мне. Он словно приколдовал мой взгляд к своим действиям, дав приказ моему разуму, и хотя было бы в сотню раз легче не смотреть на то, как его губы ласкают меня, я всё равно не мог оторваться. Его пальцы то крепко сжимали мои бёдра, то легонько поглаживали по внутренней стороне, дразнясь и царапая. Когда я уже был готов кончить, он выпустил моё достоинство изо рта и засосал яички, вырвав из меня сдавленный крик. И мне было всё равно, что нас могут услышать, увидеть, догадаться о нас. Зажмурив глаза, я сразу почувствовал укус внизу живота и, открыв их снова, встретился с укоризненным взглядом Вильгельма, который затягивал меня в омуты его тёмно-карих глаз. Он снова коснулся губами головки, и, потеребив уздечку языком, стал посасывать её, лаская пальцами у основания ствола. Далее мне хватило нескольких мгновений, чтобы волна наслаждения пробила болезненным блаженством, заставляя громко стонать, изливаясь в жаркий рот этого нежного искусителя, который с закрытыми глазами принимал семя так, будто бы это был мёд. Выпив последнюю каплю, он посмотрел на меня туманным взором, и сел на ступеньку, обняв мои колени и прижавшись к ним влажным лбом.
Мы как будто выпали из времени, которое шло где-то мимо, забыв о нашем существовании. Я не знаю, почему никто нас не искал, не проходил и не звал. Постепенно приходя в себя, я стал ощущать холод, пробиравшийся в тело сквозь разгорячённую кожу, и только сейчас осознал, что стою полностью обнажённый, прислонившись к промёрзшей стене. Факел уже затухал, и Билл, приподнявшись, стал помогать мне одеваться. Я увидел, что и его тонкая кожа покрылась мурашками и, вернувшись, наконец, из своего рая, быстро поднял его шубу, накидывая на его плечи. Кое-как одев друг друга, мы, наконец, продолжили свой путь, так странно прерванный Биллом, а вернувшись в опочивальню, нашли её готовой для сна.
Мы так и не сказали друг другу ни слова после этого. Вильгельм удалился, чтобы принять ванну, а я вышел за вином на кухню. Встретив Сэдрика, Джонни и остальных, я был осыпан вопросами, заключавшимися в одной и той же вещи – я пропал, и они не могли меня найти. Вроде бы Джонни видел, как мы поднимались наверх, но когда пошли искать, то нигде не могли найти. Я смотрел на них, слушал и думал: «Знал бы я сам, где я был, пошёл бы туда и никогда не возвращался назад».
Когда я вернулся, то Билл уже был в алькове, пришёл Сэдрик, поменял воду, подготовив ванну для меня, и я продолжил свои размышления в приятной тёплой воде с ароматом лимонной цедры. Этот аромат расслаблял и приятно смешивался с вербеной, которой душился Билл. Что говорить? Каждый раз, оказываясь рядом с ним, я схожу с ума от облака, состоящего из этого дивного запаха и тепла, которое от него исходит. Именно этот, еле уловимый шлейф унёс мой разум в самый первый раз, когда я только встретил его. Именно эти глаза, так ярко подведенные сурьмой, похитили моё сердце, которое я никому больше не смогу отдать. Его руки, которые заставляют меня бояться самого себя, ибо не в силах я противостоять их ласкам и хочу всё больше. Его длинная, изящная, как у лебедя, шея с мраморно-белой кожей и созвездиями родинок. Его хрупкая фигура, чёрные и мягкие, как шёлк, волосы. Его голос, такой высокий, когда он рассказывает что-то или смеётся, и такой низкий и хрипловатый, когда мы близки. Всё это крадёт меня у себя самого, подменяя мой рассудок невменяемой страстью.
***
Закончив водные процедуры, я вернулся в альков, полагая, что Билл уже спит, но я встретился с парой карих глаз, нежно и печально следящих за моими движениями. Опустившись подле него на постель, я увлёк Билла в свои объятия, чувствуя, как он трепещет от того, что я рядом. Понимая, как сильно он хочет меня – это так заметно по его прерывистому дыханию и еле сдерживаемым вздохам – я поражался его силе. Он сказал мне однажды, чтобы я не беспокоился о нём и не пытался удовлетворить. В мыслях поражаясь силе этого мальчика, я поглаживал его по голове, которую он удобно пристроил на моём плече, и через какое-то время он приподнялся, чтобы устроиться на моей груди.
— Тебе неудобно, Билл?
— Нет. Том? – он заглянул в мои глаза.
— Что?
— Я хочу запомнить, как стучит твоё сердце.
Он долго прижимался ухом к левой стороне, действительно прислушиваясь к сердцебиением под ухом, с закрытыми глазами. Я только следил за тем, как иногда вздрагивали ресницы и острый язычок пробегал по губам, пробуждая желание вновь к ним прикоснуться.
— Понимаешь? Каждый. Каждый удар я хочу запомнить.
— Но зачем? – непонимающе спросил я. Подняв его голову со своей груди, я притянул печальное личико к себе, даря приоткрывшимся губам, соперничающим с лепестками розы, нежный поцелуй. Он ничего не ответил, а только обхватил меня руками. Через десять минут спокойное дыхание ласкало мою шею влажным теплом — Билл уснул.
***
Я поднялся рано утром, и подбросив поленьев в камин, быстро оделся, чтобы тронуться в путь. Дороги замело, и вот уже целый день я еду на своём рыжем коне, а за мной следует небольшая повозка с двумя бочками анжуйского вина.
Да, я так и не нашёл сил, чтобы сказать Биллу правду, поэтому пришлось создавать целую историю с дядей из Суссекса, и взять с собой одного непонятливого мальчишку, сына нашей кухарки, которому, хотя бы, можно строго настрого запретить рассказывать, куда мы ездили в действительности. Я решил поговорить с отцом, попросив у него отсрочки. Думаю, на год он согласится её дать, а дальше я всё взвешу, и решу, как устроить всё с наименьшими потерями.
Въехав в Кэмбриджширские долины, мы смогли прибавить скорости. Вернее паренёк с бочками остался позади, а я пустил своего Голди галопом, чтобы побыстрее добраться до ближайшей гостиницы. Нам ещё полтора дня пути. И я чувствую ещё одно неудержимое желание – написать Биллу и отправить с каким-нибудь посыльным из Кембриджа. Я обрадовался, завидев вдали какие-то огоньки, и пришпорив Голди, поскакал к поселению.
Глава 9. «Карта Звезда XVII, в перевёрнутом положении».
POV Author:
Вильгельм сидел в библиотеке на первом этаже, пролистывая книги на латыни, которые Дадли, как видно, часто читал – страницы были затёртыми, а их концы сильно потрёпанными. Со вчерашнего дня маг не съел ничего, кроме горстки орехов. Жгущее ощущение в области сердца, и одновременно с этим, чувство безграничной любви к Тому полностью заполнили собой всё его существо, вытесняя любые другие желания и потребности.
Откинувшись в большом кресле с голубой обивкой, Билл прикрыл неподведенные глаза, и стал вспоминать, просто вспоминать каждый миллиметр образа, который заставлял его сердце биться чаще и забывать обо всём на свете:
Раскосые глаза, так похожие на его собственные, цвета тёмного мёда, блестящие. Глаза, в которых скрывался весь мир, и в которых было столько любви. Глаза, которые светились счастьем, когда он, Билл, говорил их обладателю что-нибудь приятное. Глаза, в которых зажигался испепеляющий огонь, когда они уединялись, закрыв шторы своего балдахина. Глаза, в которых звучала музыка и были слышны стихи о любви, когда они с Томом нежно ласкали друг друга. И те самые миндалевидные глаза, которые загорелись огоньком гордости, когда они вместе вошли во дворец Джареда. Захотелось плакать, и Билл, вскочив с кресла, побежал на второй этаж, где закрылся в опочивальне.
Ещё вчера днём он запретил Сэдрику перестилать постель, потому она всё ещё держала в себе запах любимого. Биллу казалось, что даже тепло его она сохранила. Ночью же он смог уснуть, лишь уткнувшись носом в подушку, на которой спал Том. Так и сейчас, дав волю чувствам, он упал на покрывало, впитывая в себя остатки энергии, которая стала для него жизненно-необходимой.
Пролежав так, Билл услышал цокот копыт во дворе и подбежал к окну, в лёгкой надежде, что это вернулся Том. Отодвинув бархатную занавеску, он выглянул, тут же столкнувшись взглядом с подъехавшим всадником.
***
— Я надеюсь, Вильгельм, вы сможете составить мне компанию на этом балу, — Его Высочество мягко улыбался, глядя на то, как смутился маг под его цепким взглядом.
— Как прикажете, Ваше Высочество…
— Вильгельм, ну я же просил вас!
— Как вам будет угодно, Джаред, — ещё больше смутившись, произнёс Билл.
— Превосходно. За этим я, собственно, и пожаловал. Тогда жду вас сегодня, в восемь.
Билл поклонился, а принц Стюарт, бросив на него недвусмысленный взгляд, удалился, сверкнув ярко-красной подкладкой своей мантии. Когда за воротами утихли звуки копыт, Билл повернулся к Сэдрику.
— Наполни мне ванну и распорядись вытащить все мои сундуки из кладовой.
Вернувшись в свои покои, Вильгельм упал на кровать, раскинув руки в стороны, и измученно простонал. Ему совсем не хотелось идти ни на какой бал. Не хотелось находиться в общество принца, который уже очень целенаправленно добивался свое цели. Он просто хотел сидеть в своём уголке, в мире, где были только книги, Таро и Том, и не видеть ничего больше. Но он прекрасно понимал, что они оба зависимы от Джареда, и что королевской особе перечить не позволено.
Вильгельм сразу видел характер и природу Джареда. Этот человек не привык отпускать того, что хотел иметь, а значит, он будет добиваться своего любой ценой. И цену эту Билл знал. Он не сказал Тому очень многого, а говорить об этом не имело смысла. Тогда – потому что Том мог просто отвернуться от него, а сейчас… потому что сейчас Том не смог бы ничего сделать. Более того, говорить об этом самому было сложно, Вильгельм не был излишне стеснительным, но озвучить намерения принца Тому он бы не смог.
Собравшись последним усилием воли, Билл принял приготовленную для него ванну с маслом бергамота, и занялся своими вечерними туалетами. Его выбор упал на чёрный бархат и того же цвета атлас. Расшитый серебряными нитями и жемчугом, бархатный жилет обтягивал его фигуру, подчёркивая тонкий стан. Рукава чёрной атласной рубашки с воротником стойкой, были пышными и ниспадали красивыми фалдами. Поверх он застегнул пояс с массивной серебряной пряжкой в виде розы, а высокие ботфорты, как всегда, дополняли безупречную линию ног. Обтягивающие кожаные штаны, которых не было ни у кого в то время, делали образ Билла настолько соблазнительно-вызывающим, что он сам невольно усмехнулся, оценивающе осмотрев себя в зеркало. Несколько тяжёлых серебряных цепей на шее, угольно-чёрная подводка глаз и массивные перстни на тонких пальцах дополнили образ, который он тут же скрыл под чёрной норковой шубой.
Подъехав ко дворцу, он увидел на ступенях принца, который ждал… Да, Джаред ждал именно его. Сильно смутившись, Вильгельм спешился и, подойдя ближе, склонился в поклоне, чуть коснувшись губами руки Его Высочества. Вокруг было много придворных и это было необходимо по этикету, но краем зрения Билл заметил, как вздрогнул Эндрю Форестер. Встретившись глазами с его тревожным взглядом, Билл сделал незаметный жест рукой, давая понять, что хочет поговорить с ним.
Джаред счастливо улыбался, ведя мага за собой и представляя своим гостям. Тут были герцоги, графы, бароны. Кто-то был с супругами, а кто-то со спутницами или сыновьями. Столы в зале были сдвинуты греческой буквой π. Посередине стоял трон принца с двумя высокими креслами по бокам. Эндрю занял место справа от Джареда, слева же, как не трудно догадаться, принц усадил Билла.
— Дорогие мои друзья и почтенные гости! – прозвучал голос Стюарта в воцарившейся тишине,— Поскольку наш благородный сэр Томас не смог прийти к нам сегодня, на его месте сегодня сидит наш с ним общий друг, граф Каулитц фон Вальдхайм.
Затем Принц повернулся к Биллу и, произнеся «Здоровье Вильгельма!», осушил своё золотой кубок. В этот момент глаза его сверкнули тем самым огоньком, которого так не хотел видеть Билл, и сделал вид, будто ничего не заметил. Трапеза продолжалась довольно долго, и маг сильно устал. Именно сейчас он понял, что значит не пить вина. Многие гости косо смотрели на то, как он лишь подносил свой кубок к губам, и ставил обратно. Зоркие глаза следили за ним пристально, и замечали, что чаша никак не пустеет, а поскольку людская природа не привыкла принимать того, чего она не понимает, то многие даже сидели и шептались о том, что этот юноша себе воображает, раз не пьёт за здоровье принца. Фавориты же вообще закипали от злости, поскольку первый тост Джаред никогда и никому из них не посвящал. И великолепно выглядящий черноволосый юноша, вызывал у них настоящий вулкан злости и зависти.
Заметив, что Билл слегка побледнел, Эндрю воспользовался моментом, чтобы предложить ему выйти подышать. Джаред не возражал, так как самому ему нужно был поговорить с недавно прибывшим графом Эссексом.
Выйдя на террасу, молодые люди обменялись взглядами дружбы и благодарности. Билл кутался в свою шубу, и первым начал Эндрю.
— Вильгельм, будьте осторожны, я не знаю, имею ли право говорить вам это, но…
— Я всё знаю, сэр, не надо, не утруждайте себя поиском необходимых слов, — прервал его Билл, легко коснувшись рукой его плеча.
— Его Высочество – добрый и великодушный человек, но очень… — Эндрю сделал паузу, оглянувшись, — но очень заинтересован в вас, — закончил он уже шёпотом. – Это нужно скрыть от Тома, иначе беды не миновать. Об одном вас прошу, будьте предельно осторожны. И если вам нужна помощь, вы всегда можете рассчитывать на меня.
— Благодарю вас, я запомню ваши слова.
— А кстати, куда девался сам Дадли? Он сказал, что ему надо уехать срочно, к дяде… Отчего так скоро?
— Его дяде понадобилось старое анжуйское вино, — печально улыбнулся Билл, — он вернётся через десять дней.
— Господа, да что же вы?! – раздался неподалёку голос Джареда, — Эндрю, ты заморозишь мальчика! Пойдёмте же, Вильгельм, нас гости заждались. – принц взял Билла под руку, отчего тот слегка вздрогнул, а Форестер нервно сглотнул, видя, как разгорается аппетит принца. – Знаю, сам не люблю этих скучных мероприятий, но сейчас уже заиграла музыка и многие танцуют, так что, будет не так тоскливо.
***
Молодой Дадли подъезжал к родным землям, когда внезапно полил дождь. Кутаясь в накидку, он пустил коня галопом, чтобы быстрее добраться до дома и согреться. Мысли о Билле не оставляли его ни на минуту, а потому встречу с отцом он рассматривал, как возможность хоть немного отвлечься от воспоминаний о нежном и таком любимом мальчике. За эти дни воспоминания связанные с телесными утехами слегка поубавились, уступая место тому чувству, что изначально завладело душой Тома. Он обдумывал то, за что судьба так благосклонна к нему, что послала ему это неземное существо, мыслящее иным разумом, любящее бескорыстно и преданно, способное читать мысли, но не требующее ничего взамен своей верности?
***
— Господин, господин! Приехал сэр Томас! – вбежавший слуга, радостно оповестил седовласого мужчину, сидящего в своей библиотеке с книгой в руках.
Старик сразу же поднялся с кресла, и похромал в залу, куда уже вошёл любимый сын.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |