Российская академия образования 22 страница

На смысловое восприятие оказывает влияние и степень сложности грамматических форм выражения мысли, о чем свидетельствует как некоторое увеличение времени реакции человека на эти формы, так и общее утверждение авторов, что «предложения в активной форме легче понимаемы, чем их пассивные трансформации, номинализации и адъективизации» [17. С. 91]. На влияние сложных грамматических форм на понимание сообщения обращает внимание и А. Н. Соколов [23. С. 70]. Интересен в этом

плане материал исследований Дж. Миллера (в соавторстве с другими), раскрывающий влияние структуры отдельного предложения (например, последовательно развертывающегося вправо и «гнездующегося») на понимание. Было «показано, что испытуемые с очень большим трудом (с большим числом ошибок) понимают «самовставляющиеся» предложения... и эта трудность растет с увеличением числа «самовставлений» [17. С. 93]. Полученный Дж. Миллером вывод, «что из последовательно вставляемых предложений первое (главное) и последнее более легко понимаемы, чем средние» [17. С. 93], объясняется действием «закона первого и последнего места» или фактора края в психологии. Правда, в работах И. М. Лущихиной отмечается «статистически значимое преимущество ориентации слушателей на «начала» фраз» [18. С. 97] составленных по другому принципу.

Интерес представляет также исследование зависимости смыслового восприятия от глубины отдельных фраз. И. М. Лущихиной был получен следующий вывод: «наихудшим восприятие становится при максимальной длине и... при максимальной глубине фразы» [18. С. 95].

Определяя общую систему факторов, влияющих на понимание иноязычного сообщения, З. И. Клычникова не только констатирует влияние языковых особенностей, но и показывает, что и «степень языковой выраженности смысловой и эмоционально-волевой информации определяет собой уровень понимания текста» [13. С. 38—39].

Не менее важную роль в смысловом восприятии речевого сообщения играет его логико-смысловая структура. В качестве первого фактора понимания текста в этом плане может быть назван фактор «коммуникативной насыщенности текста», которая понимается З. И. Клычниковой как «степень смысловой, эмоциональной и волевой информативности текста» [13. С. 34—35]. Выделив четыре плана коммуникативности и соотнеся их с результатами понимания текстов, З. И. Клычникова приходит к выводу, что «сообщения, в которых реализованы все четыре коммуникативных плана, понимаются хуже, чем тексты, в которых реализованы первый и второй коммуникативные планы» [13. С. 34—35] (то есть категориально и ситуативно-познавательные).

Сам текст в психологическом плане может быть интерпретирован как законченное смысловое целое, представляющее

собой, по мнению Н. И. Жинкина, сложную предикативную структуру. Входящие в это смысловое целое, предикаты «не нанизываются друг за другом в одну однородную цепь, но некоторые из них являются главными, другие дополнительными, а третьи дополнительными к этим вторым и т. д., то есть устанавливается некоторая иерархия предикатов» [8. С. 148].

Эта предикативная структура реализуется в целой сети, смысловых опорных «точек», «вех», «пунктов» выражаемых словами, словосочетаниями и выявляющих смысл каждой отдельной предикативной связи и всей структуры в целом. Смысловой опорный пункт был определен как пункт понимания [23. С. 65]. Анализируя характер выраженности этих смысловых опорных пунктов, А. Н. Соколов делает вывод, что «на начальных этапах понимания текста смысловыми опорными пунктами являются существительные и глаголы, то есть слова, обозначающие предметы и действия. Однако в дальнейшем, при уточнении смысла, ими могут быть не только другие грамматические формы слов и словосочетаний, но и знаки препинания, а также оттенки интонации» [23. С. 72].

Эти смысловые, опорные пункты текста могут быть соотнесены с понятием «фактологической» цепочки слов, несущих информацию текста при чтении и выявляющих предикативные связи на уровнях «микро» и «макропредикаций». Исследование Т. М. Дридзе показало, что «фактологическая цепочка образует по существу тот каркас, на который как бы нанизывается текст и который интуитивно выхватывается читателем из текста при беглом чтении» [7. С. 121].

Таким образом, раскрытие смысловых связей, обозначаемых смысловыми пунктами или, в целом, фактологической цепочкой, и выявление всей предикативной структуры и является задачей слушающего. Выполнение этой задачи, как показало исследование В. Д. Тункель [24], существенным образом зависит от степени выраженности основной идеи (главной мысли, главного предиката), от локализации основной идеи в тексте и от четкости всей его смысловой организации.

Особенности самого речевого сообщения могут быть учтены при составлении текстов учебников, подборе текстов для изложения, для аудирования, что, несомненно, облегчит процесс смыслового восприятия, и без того отягощенный

независящими ни от говорящего, ни от слушающего обстоятельствами.

Особенности слухового смыслового восприятия, объединенные в четвертую группу, определяются как условия, зависящие от слушателя. Эти особенности скорее могут рассматриваться как психологические характеристики самого слушателя, чем как характеристики процесса слухового восприятия. В силу того, что эти особенности представляют собой более сложный, многогранный и в то же время менее изученный во всей совокупности объект исследования, требующий более тщательного рассмотрения, в данной статье мы ограничимся только их перечислением. В число таких психологических характеристик входят тип памяти и восприятия слушателя; апперцепция восприятия или влияние прошлого опыта — сюда включается языковая подготовленность и, соответственно, знание языкового материала текста, влияние большого и малого контекстов (привычка слушать речь и др.); тип смысловой единицы памяти, которым оперирует человек в процессе восприятия речи; характер антиципирующего поведения, проявляющийся в процессе вероятностного прогнозирования в смысловом восприятии, и некоторые другие.

Все рассмотренное выше еще раз свидетельствует о том, что осуществляемое в условиях аудирования смысловое восприятие речи есть сложный процесс взаимодействия между говорящим и слушающим. И если допустить правомерность аналогии между двумя видами вербальной рецепции — чтением и аудированием, то нижеследующее положение, относящееся к чтению, будет справедливо и для аудирования. «Соответственно сущности языка как средства общения любой текст предназначается для читающего. Значит, пишущий должен отбирать языковые средства, располагать события и явления так, чтобы читающий пришел к пониманию пишущего. Наиболее трудным, но и самым важным, является этот момент связи между «пишущим и читающим» [5. С. 46]. Тем более это важно для связи и взаимопонимания говорящего и слушающего!

Ссылки на литературу к VI.1

1. Агоева Э. Я. Обучение аудированию немецкой речи на старших курсах ф-та ин. языков пед. вуза // Автореф. канд. дисс. — М., 1968.

2. Апатова Л. И. О некоторых факторах, обусловливающих понимание иноязычной речи на слух // В сб.: Проблемы активного метода обучения иностранным языкам. — Минск, 1970.

3. Артемов В. А. Восприятие и понимание речи // Уч. зап. I МГПИЯ. — 1954. — Т. VIII.

4. Архипов Г. Б. О влиянии темпа речи на аудирование // Уч. записки I МГПИЯ. — 1968. — Т. 44.

5. Венедиктова Н. К. Доступность текстов как условие их понимания // Психологические и психолингвистические проблемы владения и овладения языком. — М.: МГУ, 1969.

6. Гальперин И. Р. О слушании иностранной речи // Уч. зап. Ташкентск. гос. пед. ин-та ин. яз. Серия фил. наук. — 1963. — Вып. 8. — Ч. I.

7. Дридзе Т. М. Экспериментальное изучение проблемы информативности публицистического текста // Психологические и психолингвистические проблемы владения и овладения языком. — М.: МГУ, 1969.

8. Жинкин Н. И. Развитие письменной речи учащихся III—VIII классов // Изв. АПН РСФСР, 1965. — Вып. 78.

9. Запорожец А. В., Венгер Л. А., Зинченко В. П., Рузская А. Г. Восприятие и действие. — М., 1967.

10. Зимняя И. А. К вопросу о восприятии речи // Автореф. канд. дисс. — М., 1961.

11. Золотницкая С. П. Трудности понимания речи со слуха в связи с обучением французскому языку // Иностранные языки в школе. — 1959. — № 5.

12. Ильина В. И. Аудирование // Материалы VIII и IX Международных методических семинаров преподавателей русского языка стран социализма. Изд-во МГУ, 1969.

13. Клычникова З. И. Психологические основы понимания иноязычного текста // Материалы VIII и IX Международных методических семинаров преподавателей русского языка стран социализма. Изд-во МГУ, 1969.

14. Кочкина З. И. Аудирование как процесс восприятия и понимания звучащей речи // Иностранные языки в высшей школе. — М., 1964.

15. Кочкина З. А. Что должны слышать и слушать студенты при овладении иностранным языком // Иностранные языки в высшей школе. — М., 1965. — Вып. I.

16. Криваткина Л. И. К вопросу о понимании иноязычного текста // В сб.: Бюллетень коллоквиума по экспериментальной фонетике и психологии речи. — М.: МГПИИЯ им. М. Тореза, 1959. — Вып. 2.

17. Леонтьев А. А. Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания. — М., 1969.

18. Лущихина И. М. Экспериментальное исследование психолингвистической значимости структуры высказывания // Теория речевой деятельности. — М., 1968.

19. Огородникова И. Ф. Некоторые вопросы обучения пониманию иностранной речи на слух // Уч. зап. I МГПИЯ, 1959. — Т. XXII.

20. Прангишвили А. С. Исследование по психологии установки. — Тбилиси, 1967.

21. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. — М., 1940.

22. Сабурова Г. Г. Исследование антиципации как механизма процесса понимания иностранной речи // Новые исследования в психологии и возрастной психологии. — М., 1970. — № 1.

23. Соколов А. Н. Внутренняя речь и мышление. — М., 1968.

24. Тункель В. Д. Прием и последующая переработка речевого сообщения // Вопросы психологии. — 1964. — № 4.

25. Фланаган Дж. Анализ. Синтез и восприятие речи. — М., 1968.

26. Чистович Л. А. Психоакустика и вопросы теории восприятия речи // Распознавание слуховых образов. — Новосибирск, 1966.

27. Чистович Л. А., Кожевников В. А., Алякринский В. В. и др. Речь, артикуляция и восприятие. — М. — Л., 1965.

VI.2. Смысловое восприятие

как сложная перцептивно-мыслительная

мнемическая деятельность1

Вот уже на протяжении более двух десятилетий проблема речевого восприятия остается в центре внимания как психологов, психолингвистов, так и инженеров связи. Многочисленные исследования показали, что речевое восприятие представляет собой неоднородный многоплановый процесс. Сложность этого психического явления обусловливается прежде всего тем, что, будучи, с одной стороны, процессом непосредственного чувственного познания, оно, с другой стороны, в силу специфической природы своего объекта — речевого сообщения является процессом опосредствованного второсигнального отражения действительности, то есть процессом раскрытия опосредствованных словами связей и отношений, включающим осмысление. При этом восприятие, как и всякий другой психический процесс, рассматривается нами в единстве актуальной, процессуальной и результативной, содержательной стороны2, свидетельствующей о самом факте отражения. Осмысление, определяемое как процесс

раскрытия и установления связей и отношений, в свою очередь, имеет результативную сторону, которая может быть положительной и отрицательной. Положительный результат процесса осмысления в акте речевого восприятия является пониманием1, тогда как отрицательный результат этого процесса выражается в непонимании. Непонимание, следовательно, — это не отсутствие процесса осмысления, а только его отрицательный результат, который свидетельствует о том, что процесс осмысления не достиг исхода, адекватного ситуации общения. Понимание, как положительный результат процесса осмысления органично входит в процесс речевого восприятия, представляя собой последовательность промежуточных решений или одномоментное решение типа инсайта в процессе осмысления. Вследствие того, что устанавливаемые в процессе осмысления предметно-смысловые соответствия выражены в речевом сообщении средствами языка, представляющего собой социально-исторически отработанную систему означающих, речевое восприятие определяется как опосредствованный процесс отражения предметов и явлений действительности в их связях и отношениях. Таким образом, являясь «опосредствованным по своему строению и социальным по своему генезу» (А. Р. Лурия), речевое восприятие по своей природе является смысловым восприятием, во-первых, в силу того, что «будучи осознанием предмета, восприятие человека нормально включает акт понимания, осмысления» [47. С. 205]2, и во-вторых, в силу специфической, второсигнальной

природы самого объекта восприятия — речевого сообщения.

То, что восприятие и понимание образуют единый процесс, подчеркивается в работах всех советских исследователей речи. Так, В. А. Артемов с большой определенностью отмечает:...«мы воспринимаем речь на основе ее понимания и понимаем на основе ее восприятия» [6. С. 113]. Именно этот единый процесс взаимодействия восприятия и понимания и определен нами как смысловое восприятие, хотя в понятие этого единства мы вкладываем другое содержание, согласно которому смысловое восприятие речевого сообщения представляет собой процесс приема (рецепции) и осмысления, результирующегося в понимании (или непонимании) этого речевого сообщения.

Смысловое восприятие также неразрывно связано и с мнемической деятельностью, особенно если мы рассматриваем его не в плане «формирования первоначального образа», а как так называемый «процесс опознания» [15. С. 17—18]. Действительно, если в других видах восприятия, например, при восприятии предмета, восприятии пространства и т. д., формирование первоначального перцептивного образа может рассматриваться как «центральная проблема психологии восприятия» [15. С. 18], то при смысловом восприятии не менее важной оказывается проблема соотнесения действующего в данный момент на слуховой анализатор вербального раздражителя с тем лингвистическим опытом, которым располагает индивид.

При рассмотрении именно этой проблемы перед исследователями речевого восприятия возникает масса нерешенных пока вопросов, например, как происходит сличение акустического сигнала с имеющимся в памяти «эталоном», в какой форме «записан эталон», каковы единицы решения в процессе смыслового восприятия, и многие другие. Совершенно очевидно, что решение всех этих вопросов в той или иной мере затрагивает мнемическую деятельность человека, так как вне зависимости от того, в какой форме записан «след» прошлого возбуждения и в каком виде осуществлялся процесс сличения, «все это относится к памяти человека. И если память не хранит языковые сведения (единицы и правила оперирования ими на всех уровнях языковой иерархии), то смысловое восприятие, эта высшая символическая функция, не

сможет реализоваться. Человек в таком случае, как известно, будет слышать только нерасчлененный звуковой поток, оставаясь на уровне элементарного сенсорного действия. Ясно, что смысловое восприятие, включая в себя осмысление и предполагая работу памяти, является сложной перцептивно-мыслительно-мнемической деятельностью, что отвечает общему направлению развития высших психических функций, которое идет...«не по типу «эволюции по чистым линиям» (когда то или иное свойство постепенно совершенствуется само по себе), а по типу «эволюции по смешанным линиям», иначе говоря, по типу создания новых, опосредствованных структур психических процессов и новых «межфункциональных» отношений, направленных на осуществление прежних задач новыми способами» [43. С. 32].

Сложность рассматриваемой психической деятельности, естественно, затрудняет ее исследование, что выражается, в частности, в том, что несмотря на многочисленные попытки последних трех десятилетий «в настоящее время не существует сколько-нибудь определенной теории восприятия речи» [55. С. 184]. Правда, при этом следует справедливости ради отметить, что и в общей психологии пока «еще не создана единая, всеобъемлющая теория восприятия» [34. С. 5]1.

VI.3. Смысловое восприятие

как уровневая система2

При рассмотрении уровневого характера смыслового восприятия мы исходим из того, что физиологически оно представлено сложной функциональной системой, «наиболее существенная черта» которой «заключается в том,

что она, как правило, опирается на сложную динамическую констелляцию звеньев, расположенных на различных уровнях нервной системы...» [43. С. 24]. Следовательно, и смысловое восприятие, являющееся психической функцией этого физиологического субстрата, должно характеризоваться уровневой структурой.

Идея ступенчатости (или уровневости) процесса восприятия была сформулирована в 1893 г. Н. Н. Ланге [35]1. Исходными положениями его «теории перцептивных ступеней» явились утверждения, что: а) ступени восприятия развертываются, реализуются последовательно от более общей недифференцированной к все более частной дифференцированной (основной закон перцепции Н. Н. Ланге), б) ступенчатость присуща самому процессу восприятия, в силу чего «всякое раздражение сознается нами не сразу, а в известной последовательности» [35. С. 98—100], и не является функцией классификации и в) «ступени... филогенетического развития совпадают, по-видимому с найденными... в нашем сознании ступенями перцепции» [35. С. 35]. Принцип последовательного развертывания процесса восприятия от общего к все более точному дифференцированному восприятию, отражающий общее направление познания сущности явления как «бесконечного процесса углубления познания человеком вещи, явлений, процессов и т. д. от явлений к сущности и от менее глубокой к более глубокой сущности» [36. С. 203] сохраняется в общих чертах во многих последующих работах по психологии восприятия2. Но, если в общепсихологических исследованиях этот принцип характеризует протекание (или становление) самого процесса,

то в большинстве работ но речевому восприятию он преимущественно связывается с последовательностью обработки речевого сигнала по уровням языковой иерархии (например, фонема — морфема — слово — предложение). Такое расширение понятия вызывает и его переосмысление, вследствие чего под уровневой структурой речевого восприятия в настоящее время понимается как ступенчатость самого процесса, так и последовательность (уровневость) иерархической обработки речевого сигнала1.

Интерпретируя смысловое восприятие с позиции второго закона Н. Н. Ланге, можно констатировать, что оно, отражая имманентную ступенчатость перцептивного процесса, предполагает также в силу второсигнальной природы своего объекта и классификационно-квалификационную его сущность, являющуюся функцией генетически формируемой категориальности восприятия2.

Интерпретация смыслового восприятия как уровневой системы предполагает определение позиций, с которых рассматриваются уровни. Так, с позиций внутренней ступенчатости самого перцептивного процесса (в смысле Н. Н. Ланге) можно выделить процессуально-операционные уровни, которыми характеризуется и смысловое восприятие речевого сообщения. Рассмотрение процессуально-операционных уровней представляет значительный интерес, так как именно их последовательность и структурная организация отражает сложность, динамичность и многоплановость функциональной системы слухового восприятия речевого сигнала, хотя, по признанию исследователей психологии восприятия, «установление понятия

уровня применительно к восприятию и соответственно установление критериев, на основании которых та или иная перцепция будет соотнесена с определенным уровнем, является чрезвычайно существенным и трудным вопросом» [29. С. 44]. Тем не менее по способу и природе (физиологической или психологической) обработки входного сигнала в теории восприятия разграничиваются два процессуальных (в нашем понимании этого термина) уровня — сенсорный и перцептивный. Перцептивный уровень, в свою очередь, может быть представлен уровневой структурой как перцептивных действий (обнаружение, различение, идентификация), так и мыслительных операций (первичный синтез — анализ — вторичный, окончательный синтез) [3. С. 24]. Анализируя функциональное соотношение сенсорного и перцептивного уровней, В. П. Зинченко отмечает, что сенсорный уровень «представляет собой необходимую основу процесса восприятия». При этом, подчеркивается, что «если при сенсорном кодировании происходит перевод внешних воздействий на алфавит качественно отличающихся от них внутренних состояний канала связи (нервных процессов и состояний периферических рецепторных аппаратов... и т. д.), организация которых воспроизводит лишь количественную меру информации, то при перцептивном кодировании, или, может быть, лучше сказать, декодировании, осуществляется перевод зашифрованной в нервном коде информации на язык предметных изображений, предметных образов восприятия» [29. С. 43—43]1. Мы позволили себе такую пространную цитату, так как для анализа уровневой организации смыслового восприятия важно подчеркнуть принципиальную разницу между уровнем акустической сенсорной и уровнем перцептивной смысловой обработки, хотя уровень сенсорного кодирования и перцептивного декодирования и представляет единый процесс сложной обработки входного речевого

сигнала. Важно также отметить, что перцептивное декодирование понимается как многомерная деятельность по выделению, соотнесению, интегрированию полезных, информативных признаков речевого сигнала.

С позиции оценки степени сформированности перцептивного процесса могут быть выделены уровни сукцессивного и симультанного восприятия. Сукцессивность при этом понимается как уровень полного развертывания всех действий и промежуточных операций, которые по мере перехода восприятия на симультанный уровень выпадают, редуцируются. «Поэтому симультанное, одномоментное восприятие и опознавание не исходный факт, а результат научения, на первых стадиях которого большую роль играют движения рецепторных аппаратов, результат последующей редукции этих движений. С этой точки зрения, симультанное восприятие представляет мгновенное узнавание уже известного» [28. С. 108] (курсив наш. — И. З.). Отсюда следует, что: а) всякое сформированное действие протекает на уровне симультанности б) всякое симультанное действие может быть развернуто в сукцессивное представление. На основе функционально-генетического анализа В. П. Зинченко выделяет три уровня перцептивных моделей, руководствуясь критерием «сложности» и «времени» [29. С. 70]. Первый уровень характеризуется минимальной сложностью преобразований входного сигнала и минимальным временем. Второй уровень характеризуется значительной сложностью и значительным количеством времени, необходимым для выполнения задачи. Третий уровень характеризуется, по В. П. Зинченко, минимальным временем при значительной сложности перцептивного процесса. Третий уровень перцептивной модели описывает рассмотренный выше уровень симультанного восприятия. При анализе процесса смыслового восприятия речевого сообщения мы будем иметь в виду только симультанное смысловое восприятие.

При определении смыслового восприятия как уровневой системы необходимо также отметить, что имеется в виду уровень не формирования перцептивной модели, а опознавания (в терминах В. П. Зинченко), то есть уровень собственно перцептивно-мнемически-мыслительной деятельности, основывающейся на соотнесении, сопоставлении поступающей акустической информации с имеющимся в памяти эталоном. Так как в дальнейшем мы уже

не будем возвращаться к уровню формирования перцептивной модели или первоначального образа, то необходимо здесь подчеркнуть, что на этом уровне «адекватность образа, его соответствие действительности даны не изначально, а достигаются благодаря тому, что при его формировании происходит уподобление, то есть подстраивание воспринимающих систем к свойствам воздействия» [30. С. 29] (курсив наш. — И. З.). Следует также отметить, что перцептивные действия осуществляют не только функцию общего построения модели, но и измерения, контроля и коррекции правильности этого построения. По данным А. Н. Леонтьева, Ю. Б. Гиппенрейтер, О. В. Овчинниковой, Л. А. Чистович, эту функцию уподобления в слуховом восприятии речевого сигнала выполняют движения голосовых связок гортани (А. Н. Леонтьев, Ю. Б. Гиппенрейтер) и артикуляционных органов (Л. А. Чистович).

Применительно же к случаю, когда вербальные образы уже сформированы, можно говорить об уровнях распознавания, разборчивости и смыслового восприятия [22. С. 17—18]1. В концепции А. В. Запорожца и В. П. Зинченко эти уровни объединяются в один процесс «опознания», но для нашего рассмотрения существенно отметить, что перцептивные движения, характеризующие построение образа на этих уровнях практически могут быть сведены на нет, а само «восприятие протекает в иной форме» [28. С. 108]. Специфика этих уровней речевого восприятия, таким образом, обусловливается самими объектами восприятия, определяющими разграничение уровней распознавания, разборчивости и смыслового восприятия между собой. Так, если объектом восприятия являются изолированные звуки, то, несмотря на языковую опосредствованность, восприятие осуществляется на самом элементарном уровне распознавания или узнавания «как простейшего психического акта»2. Если объектом восприятия являются звукосочетания (или бессмысленные слоги), то процесс включает уже оценку лингвистической вероятности [26. С. 59]3 звуковой последовательности и протекает на уровне, условно названном нами

уровнем разборчивости. Но, как известно, являясь вербальным материалом, ни звуки, ни звукосочетания не являются значимыми1 единицами языка. Только с появлением слова как значимой единицы языка и предложения, как минимальной единицы речевого сообщения восприятие протекает на уровне собственно речевого восприятия, который был назван смысловым восприятием2. Именно этот уровень и является предметом дальнейшего рассмотрения. И, говоря о смысловом восприятии, мы имеем в виду симультанную, в целом, опознавательную деятельность по приему и осмыслению, результирующемуся в понимании (непонимании) вербального сообщения. Естественно, что и при уровневом анализе самого смыслового восприятия речевого сообщения есть очень много нерешенных вопросов. Так, в частности, нет общепринятого определения количества уровней восприятия, не всегда отграничен сенсорный уровень от перцептивных в схемах восприятия, не определено единое логическое основание выделения самих перцептивных уровней, не раскрыт характер их включения (параллельный или последовательный), способ перекодирования информации при переходе с одного уровня на другой. Так, в настоящее время исследователи речи намечают от трех (в работах Ч. Осгуда3, Д. Фрая, Н. И. Жинкина) до семи (в работах С. Фессенден, Н. И. Жинкина) уровней симультанного процесса восприятия. Об отсутствии единства в выборе логического основания свидетельствует то, что эти уровни выделяются либо на основе аспектной языковой характеристики с включением психологического уровня семантико-смысловой интерпретации (напр., фонема — морфема — слово; Д. Фрай, 1961); фонетический анализ — морфологический анализ — синтаксический анализ — смысловой анализ (Л. В. Бондарко, Н. Г. Загоруйко, В. А. Кожевников,

А. П. Молчанов, Л. А. Чистович, 1968); либо, например, на основе последовательного усложнения психических процессов (восприятие — узнавание — понимание, Н. И. Жинкин, 1958; проекция — интеграция — репрезентация, Ч. Осгуд, 1954); либо на основе мыслительных операций анализа — синтеза (В. А. Артемов, 1954; Н. И. Жинкин, 1958; К. Стивенс, 1958). Так, например, В. А. Артемов отмечает, что восприятие и понимание речи проходит три взаимосвязанных ступени: первичный синтез полученных впечатлений, аналитическое их рассмотрение и завершающий вторичный синтез их в законченный образ. Если на первой ступени воспринимающий речь синтезирует возникающие у него слуховые, зрительные и двигательные ощущения, исходя из своего отношения к тому, что воспринимается, то на второй, аналитической ступени происходит процесс сличения воспринимаемого сигнала с тем «предваряющим образом», который создается в памяти. Происходит процесс установления соответствия или несоответствия «предваряющего образа» с воспринимаемым сигналом. Большое значение на этой ступени приобретает запас лексических, грамматических и фонетических знаний. Вторичный завершающий синтез возникает в результате соотнесения воспринимаемого с контекстом всего текста или с ситуацией, о которой идет речь [5. С. 110—111].

Показательным в психологическом плане является принцип выделения уровней слушания (смыслового восприятия) речевого сообщения, предложенный С. Фессенден в 1955 г. [61].

Дата добавления: 2015-10-21