Российская академия образования 19 страница

Общепринятым положением можно считать признание неоднородности замысла. Так, Н. И. Жинкиным было высказано предположение, что замысел относится не

только к одному предложению (высказыванию), но и ко всему тексту в целом [Жинкин, 1956. С. 142]. В замысле намечается основной тезис текста, который является предварительным смысловым планом, уточняющимся говорящим в течение всего процесса реализации замысла. Идея неоднородности замысла, высказанная Н. И. Жинкиным, распространяется не только на объем высказывания, но и на его содержание, когда говорящий планирует, что надо сказать («вначале об этом, потом о том, далее об этом и т. д.» [8. С. 146]). Понятие неоднородности замысла находит отражение и в концепции А. А. Леонтьева, выражаясь в терминах «большой и малой программы».

Процесс последовательного формирования и формулирования (а не вербализации) замысла посредством языка одновременно направлен на номинацию, то есть называние, того, о чем должна идти речь, и на предикацию, то есть установление связей типа «новое — данное». И соответственно, основываясь на неразрывности пространственно-временного отношения как формы движения и существования материи, можно представить одновременное воплощение замысла как в пространственно-понятийной схеме, актуализирующей поле номинации, так и в схеме временной развертки, актуализирующей поле предикации. Замысел (как общий смысл высказывания) представляет собой смысловую связь наивысшей в данной ситуации опосредованности. Но она предполагает существование нижележащих смысловых связей вплоть до межпонятийной. Поэтому актуализация замысла означает симультанную актуализацию вызываемых ею понятий.

Пространственно-понятийная схема представляет собой «сетку» соотношения понятий, актуализируемых, вызываемых тем внутренним образом предметных отношений действительности, который определен мотивом. На этом уровне схемы порождения действует критерий осмысленности, ибо именно здесь разрешаются или не разрешаются всем прошлым опытом те или иные сочетания слов (Н. И. Жинкин). Именно здесь оценивается нормативная недопустимость сочетания понятийно взаимоисключающих слов типа круглый квадрат или красная зелень. На этом уровне проявляется весь лингвистический опыт говорящего, чувство языка и знание человеком условий и правил употребления языковых единиц, то есть знание узуса. Важно отметить, что этот уровень речепроизводства,

актуализируя понятия, тем самым в норме актуализирует и весь семантический комплекс, или семантическое поле. Под семантическим комплексом мы понимаем связанность слов по любому принципу — ситуативной общности, отношения к общему родовому понятию и т. д. Например, слова зима, снег, вьюга, холод входят в один семантический комплекс на основе ситуативной общности, тогда как слова мать, отец, деверь, сват и т. д. входят в другой на основе отношения родства. Выбор нужного элемента этого комплекса осуществляется на уровне формулирования при лексическом оформлении высказывания.

Одновременно с пространственно-понятийной схемой, создающей поле номинации, замысел реализуется и в схеме временной развертки. Временная развертка отражает взаимоотношения этих понятий, то есть выявляет «грамматику мысли», являющуюся отражением действительности, то есть логики событий, выраженную в четырех основных логикосинтаксических начальных структурах. (Представление о временной развертке в процессе речепорождения основывается на концепции «линейной схемы развертывания» [13. С. 202]).

Схема временной развертки, с одной стороны, создает поле предикации, с другой — определяет последовательность или порядок следования понятийных комплексов развертывания мысли. Экспериментальным подтверждением двойственной природы механизма развертывания является факт его нарушения. Этот факт описан в известном примере А. Р. Лурия [13. С. 202], когда больной с обратным развитием моторной афазии строил высказывание по типу «телеграфного стиля». В этом случае говорящий сохранял только порядок следования событий, не формируя предикативных отношений: «Вот... фронт... и вот... наступление... вот... взрыв... и вот... ничего... вот... операция... осколок... речь, речь... речь». Для психологического анализа процесса говорения существенно также отметить, что временная развертка осуществляется одновременно на разных уровнях речевого сообщения: как на уровне целого высказывания, так и на уровне его частей и внутри отдельного предложения.

Естественно, возникает вопрос: чем является эта фаза смыслообразования для всего процесса формирования мысли? Какова ее функция в этом процессе? Можно считать, что весь формирующий уровень и особенно фаза

смыслообразования могут быть соотнесены с процессом программирования речевого высказывания. Начальным моментом программирования является замысел. Таким образом, «замысел» не тождествен «программе», он является хотя и самой главной, но только одной составляющей всего смыслообразующего уровня. Программа может рассматриваться как динамическое образование, создающееся в процессе развертывания замысла в пространственно-временной схеме. При этом сам замысел определяется целью, заложенной в мотиве данного речевого действия. Другими словами, программа является более широким понятием, чем замысел, но более узким, чем понятие формирующего уровня. Ибо формирующий уровень на фазе формулирования включает лексическое, программирующее — артикуляционное и грамматическое — оформление высказывания. Программа раскрывает «замысел» в его первоначальном воплощении. Она объединяет в себе ответ на вопросы: «Что сказать?», «В какой последовательности?», «Как сказать?».

Смыслообразующий подуровень, как уже отмечалось, представляет только первую фазу формирующего уровня речепроизводства. Эта фаза выявляется на уровне теоретического анализа или на материале патологии. В норме смыслообразующая и формулирующая фазы монолитны. Монолитность предполагает, что актуализация понятийного поля уже сама по себе актуализирует и его вербальное (словесное) выражение сразу же как в акустическом (слуховом), так и моторном образе. Актуализированный в памяти речедвигательного анализатора слухо-моторный образ слова уже сам по себе является программой для последовательности артикуляционных движений. Актуализация же схемы временной развертки осуществляется не иначе, как по правилам синтаксиса данного языка. Единство смыслообразующей и формулирующей фаз применительно к полю номинации, хотя и в других терминах, отмечается и в модели механизма порождения речи Т. В. Рябовой [16. С. 88]. Оно соответствует единству уровня внутриречевой схемы высказывания и уровня выбора слова по значению, переход между которыми очень условен.

Говоря о единстве смыслообразующей и формулирующей фаз в плане предикации, можно сказать, что первая фаза может быть уподоблена устройству, программирующему

грамматическое оформление свернутых, опорных форм слова, а вторая является собственно грамматическим развертыванием высказывания (или грамматическим структурированием в узком смысле этого слова). Как было показано выше, этап грамматического структурирования рассматривается во всех схемах порождения. Это вызвано тем, что именно он отражает процесс языкового оформления общего смысла высказывания. Это тот компонент, в котором и реализуются «словесный синтаксис и грамматика слов» (Л. С. Выготский), «набор (фонем) и расположение согласно грамматическим правилам» (Н. И. Жинкин), «расшифровка по грамматическим правилам языка полученного единства» (Л. А. Чистович), «грамматическое порождение дерева» (А. А. Леонтьев) и т. д. Естественно, что в любой из схем порождения речи подчеркивается важность грамматико-синтаксического оформления мысли. Однако отметим, что на фазе формулирования происходит органическое объединение номинации и предикации. При этом одновременно включаются две основные речевые операции: операция выбора (отбора) слов и операция размещения слов. В работах Н. И. Жинкина этими двумя операциями — выбором слов из словаря и составлением сообщения по правилам языка — описывается общий механизм речи. В поле номинации, поле ассоциативных связей, где каждое слово имеет свой индекс частоты, «включается» преимущественно механизм выбора. В поле предикации «включается» механизм развертывания заданной программы по языковым правилам.

Таким образом, формирующий уровень речепроизводства, осуществляемый фазами смыслообразования и формулирования, одновременно актуализирует механизм выбора слов, механизм временной развертки и артикуляционную программу, которая непосредственно и реализует, и объективирует замысел в процессе формирования и формулирования мысли посредством языка.

Естественно, что утверждение одновременности выполнения всех операций на разных уровнях основывается на некоторых предположениях. Первое из них сводится к тому, что мозг — это многоканальное устройство, которое может совершать внутри одной деятельности операции на разных уровнях контроля сознания. Впервые эта мысль была высказана Н. А. Бернштейном в форме положения об уровне ведущей деятельности и действий, совершаемых

на уровне фонового автоматизма. Так, например, говорящий думает только о том, что сказать и в какой последовательности. Эти действия находятся на уровне осознаваемой ведущей деятельности. Сам процесс формирования и формулирования мысли посредством языка и артикуляционное воплощение высказывания проходят на уровне фонового автоматизма. Если говорящий задумывается над тем, как сказать, как произнести (часто встречающаяся ситуация при изучении иностранного языка), то он нарушает либо плавность, либо последовательность мысли. Речевые автоматизмы являются условием осуществления всей деятельности говорения.

Не менее важным в схеме порождения является третий, реализующий, уровень. Это уровень собственно артикуляции (произнесения) и интонирования. Отметив, что артикуляционная программа и тоническая артикуляционная активность возникают одновременно с актуализацией пространственно-понятийной схемы, остановимся на рассмотрении особенностей организации артикуляционной программы.

Принимая синтагму в качестве артикуляторной единицы, следует отметить, что произнесение входящих в нее слов, слогов задается сложным механизмом, включающим реализующие артикуляционную программу команды и движения. Естественно, что артикуляционная программа организуется с учетом целого ряда физиологических факторов артикуляции. Так, в артикуляционной программе реализуется принцип ритмической организации последовательности чередующихся движений, в частности, слоговых. «Ритмическая последовательность команд, — по утверждению Л. А. Чистович, — может вырабатываться автоматически за счет работы генератора, полностью находящегося внутри центральной нервной системы» [19. С. 113]. При этом слог понимается как «основная единица» произнесения, или «произносительная единица», согласно Р. Стетсону, Н. И. Жинкину, Л. Р. Зиндеру.

Организация артикуляционной программы детерминирована разрешающей способностью оперативной памяти на удержание и развертывание единиц этой артикуляционной программы. Экспериментально было показано, что артикуляционная программа высказывания

объединяет, как правило, 7±2 слога, то есть 3—4 двусложных слова в пределах синтагмы.

Уровень реализации произнесения — сложно взаимодействующий механизм. Его действие может быть представлено иерархией управления произносительными движениями: от артикуляционной программы — к артикуляционным слоговым командам и к организации внутрислоговых движений. Непосредственная реализация речевого высказывания обеспечивается уже на уровне смыслообразования, когда создается артикуляционная программа, а сами артикуляционные движения являются при этом кодом, изоморфно кодирующим единицы уровня формирования в акустические сигналы.

Рассмотренные выше уровни процесса речепроизводства (побуждающий — формирующий — реализующий) образуют, как уже подчеркивалось, тот сложный, многосторонний, протекающий в микроинтервалы времени процесс, который был определен Л. С. Выготским как движение мысли к опосредствованию ее во внутреннем слове, затем в значениях внешних слов и, наконец, в словах [4. С. 314]. Процесс формирования и формулирования мысли посредством языка может быть представлен схематически. В данной схеме все компоненты и уровни взаимообусловлены и взаимосвязаны. Так, например, мотив и коммуникативное намерение, реализуясь в замысле, образуют одно межуровневое единство; артикуляционная программа и артикуляция — второе. Практическая неразложимость смыслообразующей и формулирующей фаз являет собой внутриуровневое единство. В то же время вся схема представляет одновременное взаимодействие всех компонентов, приводимых в действие внешним воздействием, непосредственным или опосредствованным через внутренний мир (принцип единой детерминации).

В заключение определим те положения (принципы), которые лежат в основе данной функциональной психологической схемы: 1) от общего к частному: от недифференцированного к четко дифференцированному; 2) принцип одновременного действия всех уровней на основе актуализации ранее сложившихся и упрочившихся межуровневых связей, то есть правило параллельного, а не последовательного включения всех уровней, хотя внутри каждого уровня идет последовательное временное представление. Другими словами, «поле готовности»,

«ждущая развертка» создаются одновременно везде. Таким образом, этот принцип формулируется как принцип параллельного (межуровневая связь) — последовательного (внутриуровневая связь) осуществления процесса смысловыражения; 3) принцип сопряженности уровней, когда звено одного уровня является компонентом другого; 4) принцип конечного соответствия, согласно которому выходной акустический сигнал должен изоморфно отражать замысел и коммуникативное намерение говорящего. Подтверждением действенности этого принципа является та ситуация, когда человек, будучи очень усталым, имея намерение и производя речевое действие на родном языке, не контролирует это действие, то есть уровень реализации не совпадает с уровнем побуждения. Та же ситуация возникает, когда человек не овладел иностранным языком, не может еще контролировать собственное говорение. Другими словами, нарушается принцип конечного соответствия.

Функциональная психологическая схема формирования

и формулирования мысли посредством языка

Можно полагать, что представленная выше функциональная психологическая схема процесса формирования и формулирования мысли, рассматриваемого как внутренний механизм осуществления деятельности говорения, позволяет более полно и наглядно представить процесс смысловыражения.

Ссылки на литературу к V.2

1. Артемов В. А. Психология обучения иностранным языкам. — М., 1969.

2. Арутюнова Н. Д. Предложение и смысл. — М., 1976.

3. Ахутина Т. В. Нейролингвистический анализ динамической афазии. — М., 1975.

4. Выготский Л. С. Мышление и речь. — М. — Л., 1934.

5. Выготский Л. С. Избранные психологические произведения. — М., 1956.

6. Джеймс У. Научные основы психологии. — СПб., 1902.

7. Жинкин Н. И. Вопрос и вопросительное предложение // Вопросы языкознания. — 1955. — № 3.

8. Жинкин Н. И. Развитие письменной речи учащихся III—VII классов // Изв. АПН РСФСР. — 1956. — Вып. 78.

9. Канцельсон С. Д. Типология языка и речевого мышления. — Л., 1972.

10. Критчли М. Афазиология. — М., 1974.

11. Леонтьев А. А. Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания. — М., 1969.

12. Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. — М., 1959.

13. Лурия А. Р. Высшие корковые функции человека. — М., 1969.

14. Лурия А. Р. Основные проблемы нейролингвистики. — М., 1975.

15. Миллер Дж., Галантер Ю., Прибрам К. Планы и структуры поведения. — М., 1965.

16. Рябова Т. В. Модель порождения речи по данным афазиологии // Вопросы порождения речи и обучения языку. — М., 1967.

17. Рябова Т. В. Психолингвистический и нейропсихологический анализ динамической афазии. // Дисс. канд. психол. наук. — М., 1970.

18. Сеченов И. М. Избранные философские и психологические произведения. — М., 1947.

19. Чистович Л. А., Кожевников В. А., Алякринский В. В. и др. Речь. Артикуляция и восприятие. — М. — Л., 1965.

V.3. Акустический (речевой) сигнал

как физический носитель речевого сообщения1

Результирующее звено процесса производства речи — акустический сигнал — представляет особый интерес, так

как именно в нем реализуется весь план замысла, формирования и формулирования речевого высказывания. Именно акустический сигнал, представляющий внешнюю реализацию процесса речепроизводства, в то же время служит и объектом смыслового восприятия, являясь связующим звеном между слушанием и говорением. Именно в акустическом сигнале содержится вся лингвистическая и экстралингвистическая информация, которую произвольно и непроизвольно передает говорящий слушающему. Речевой сигнал, рассматриваемый в акустических теориях речеобразования (Г. Фант, Дж. Фланаган и др.) как сложная, многомерная функция может определяться еще и как многоуровневый процесс. Можно выделить по крайней мере три основных уровня в звуковом континууме — голосовой, сегментный и супрасегментный1, каждый из которых несет определенную информацию, выполняет свою функцию в процессе общения. Вместе с тем эти уровни неразрывно взаимосвязаны, взаимопроникновенно взаимообусловлены общностью коммуникативной задачи и управления. Прежде всего рассмотрим первый уровень — голосовой, ибо это та «несущая частота», которая, выполняя трофическую и передаточную функции, осуществляет процесс произнесения2.

Голосовой уровень акустического сигнала

В акустической теории речеобразования (Г. Фант, Дж. Фланаган, М. А. Сапожков, Л. А. Чистович); исследованиях природы и характера певческого голоса (С. И. Ржевкин, Д. В. Фрай, Р. Юссон, Л. Б. Дмитриев, В. Д. Морозов), строения и функционирования артикуляционного аппарата человека в процессе пения и речи (Ван ден Берг, Р. Юссон, Н. И. Жинкин, В. И. Медведев, А. В. Хохлов, А. В. Венцов) голос рассматривается по-разному. Так, Г. Фант использует термин «голос» двояко: «как характеристику

категории источника и как характеристику специфического вида звуковых колебаний» [31. С. 30]. Понятие «голоса» у Р. Юссона включает также два, но отличных от предыдущих плана: тембр вокальный, характерный для данной гласной, и тембр «экстра-вокальный», накладывающийся на первый и определяющийся акустическими и физиологическими особенностями артикуляционного аппарата певца. Экстра-вокальный тембр называется Р. Юссоном «основной индивидуальной характеристикой певца» [46], а каждая певческая гласная, по Р. Юссону, — результат наложения этих двух тембров.

В работе Д. Б. Дмитриева под «певческим голосом» понимается возможность извлекать звуки особых тембровых качеств [11], а, например, В. П. Морозов рассматривает голос вообще как синоним вокальной речи [20. С. 17]. Как видим, понятие «голос» трактуется авторами совершенно по-разному.

В нашей работе голос определяется как характер звучания артикуляционного аппарата, включающего тональный источник — гортань (ларингс) с голосовыми связкам и ротоглоточную полость (надставную трубку), то есть всю так называемую резонаторно-генераторную систему, и энергетическую систему, то есть все трахеобронхиальное дерево. При этом, если основной функцией голосового источника является создание квазипериодических колебаний воздушной среды, то основное назначение ротоглоточных полостей состоит в усилении частотных составляющих, входящих в звук, создаваемый тональным источником (или гортанью).

Рассматривая особенности голоса, мы не будем останавливаться на резонансных (или фильтровых) свойствах ротоглоточной полости, так как эти свойства проявляются при формировании определенных артикуляционных укладов, связанных с намерением произнести какой-либо звук или сегмент звукового континуума, и они будут рассмотрены ниже. Здесь же мы остановимся на рассмотрении трех основных характеристик голоса — спектре звука гортани, частоте основного тона голоса (F0) и интенсивности, силе голоса. По данным многих авторов, характер звучания или голос прежде всего обусловливается первичным спектром звука гортани (источника), ибо «индивидуальный тембр голоса определяется прежде всего особенностями

строения и функций гортани данного человека» [11. С. 25]1.

Следует отметить удивительно тонкую и сложную систему нервных окончаний — разветвлений верхне- и нижнегортанных нервов, обеспечивающих управление работой гортани. М. С. Грачева [9] выделяет 3 рефлексогенные зоны переплетения всех видов нервных окончаний2. Первая и вторая зоны — филогенетически более старые, это старые защитные зоны гортани, раздражаемые вдыхаемым воздухом. Третья зона (образуемая скоплением нервных окончаний непосредственно под голосовыми складками) раздражается только выдыхаемым воздухом. Она определена М. С. Грачевой как фонационная зона.

Говоря о работе гортани, о работе голосовых связок, прежде всего необходимо подчеркнуть, что с акустической точки зрения... связки только модулируют постоянный поток воздуха при выдохе, но не генерируют звуковых колебаний сколько-нибудь заметной интенсивности путем прямого преобразования механических колебаний в звуковые» [31. С. 232], подобно мембране. Причем, как отмечает со ссылкой на Г. Фанта М. А. Сапожков, связки, сами вибрируя в процессе фонации, создают определенные дополнительные колебания [28. С. 32] — частотную характеристику первоначального спектра. Согласно общепринятой

теории1, работа голосовых связок уподобляется механической системе, приводимой в действие переменной силой, представляющей собой «смену избыточного давления, воздействующего на сомкнутые голосовые связки, и отрицательного давления, возникающего при протекании воздуха через открытые голосовые связки» [31. С. 232] и являющегося следствием всасывающего эффекта (гидродинамического эффекта Бернулли). Если раскрытие голосовой щели вызывается избыточным подсвязочным давлением, то ее смыкание регулируется не только действием отрицательного давления, но и силой упругости (или натяжения) самих связок2. Но следует особо отметить, что «настройка... гортани для условий автоколебаний и для перестройки на разные частоты определяется центральным управлением» [14. С. 25]. По этой теории колебание связок зависит от нервных импульсов, но они только «запускают» автоколебательный процесс, который «в определенной степени и последовательности» регулирует натяжение голосовых связок» [33. С. 15]3.

Анализ и сопоставление основных положений миоэластической и нейрохроноксической теорий позволили Н. И. Жинкину предложить модель смешанного произвольно-автоматического программного регулирования фонационным процесса, важным положением которой является то, что «работу гортани следует рассматривать как включенную в систему смешанного произвольно автоматического программного регулирования» [14. С. 238]. В ходе этого регулирования говорящий, по утверждению Н. И. Жинкина, оценивает лишь соответствие заданной мозгом высоты тона и достигнутой, а вся «система работает в следящем режиме» [14. С. 238]. В модели Н. И. Жинкина произвольное раздельное управление осуществляется по четырем параметрам: частоте основного тона, «по производной» (то есть по спектральным изменениям звука гортани), по мощности и по времени. Утверждение Н. И. Жинкина, что гортань работает в системе смешанного регулирования, означает, что «управление фонационным аппаратом человека чрезвычайно лабильно, «по программному заданию аппарат может перестраиваться то на одну, то на другую модель или даже совмещать обе» [14. С. 238].

Остановимся на рассмотрении первой характеристики голоса — спектре звука, издаваемого гортанью. Вследствие того, что исследование первоначального спектра гортани достаточно затруднено, он чаще всего изучается опосредствованно методом устранения из спектра гласного звука тех изменений, которые внесены соответствующей конфигурацией ротоглоточной полости в теоретически рассчитанный спектр гортани. Полученный таким образом звук, по данным Р. Юссона, не зависит от того, какая гласная была произнесена, и имеет постоянный характер звучания для каждого человека, существенно отличаясь у разных людей. В некоторых случаях трахеотомии, описанных еще Ф. Ф. Заседателевым и позже Р. Юссоном, исследователи получали возможность услышать первоначальный звук гортани, который, по их мнению, характеризуется вполне различимой высотой и остается неизменным, вне зависимости от намерения говорящего произнести тот или иной гласный звук.

На основании имеющихся данных о площади голосовой щели и изменениях потока воздуха была рассчитана и определена форма импульсов, которая такова, что их спектр может быть описан кривой равномерного затухания со спадом 12 дб на октаву.

Спектральная характеристика звука гортани дает представление о том исходном спектре, который излучается в ротоглоточную полость и спектральные составляющие которого попадают либо в условия усиления (резонанса), либо в условия затухания.

На материале анализа спектра гортани у 12 дикторов — мужчин Дж. Мартони [57. С. 4] пришел к выводу, что спектры источника часто дают более резкий спад огибающей, чем 12 дб на октаву (≈15 дб), и что в спектральных огибающих появляются два минимума в области 700 Гц и 2400 Гц. В зависимости от характера индивидуальных изменений огибающей спектра Дж. Мартони расклассифицировал дикторов по трем группам: 1) со слабым спадом огибающей спектра гортани (около 12—13 дб) на октаву, 2) нормальным (около 15 дб) и 3) значительным, быстрым спадом (около 18 дб). Максимальное отклонение на некоторых участках кривой достигало, по данные Дж. Мартони, ≈20 дб.

Приведенные данные позволяют с большой уверенностью говорить о наличии индивидуальных особенностей в звучании речевого высказывания уже на уровне спектра звука гортани. При определенных оговорках можно сказать, что спектр гортани в наибольшей мере определяет индивидуальный тембр звучания, или голос человека.

Наряду с тембральной другой важной характеристикой голоса является его высота, акустическим коррелятом которой служит частота смыкания голосовых связок, или основная частота голоса (частота основного тона) F0. Голос каждого человека в зависимости от среднего значения F0 может быть отнесен к одному из шести регистров, которые, по данным М. Мернер, Ф. Франссона и Г. Фанта, соответствуют регистрам частот, находящихся в диапазоне от 98 Гц до 260 Гц [58].

Общий диапазон изменений F0 в речи не превышает двух октав, физиологически же возможный диапазон этих изменений для каждого регистра значительно превышает как речевой, так и певческий диапазон.

Как известно, частота основного тона является квазипериодическим процессом, так как периоды колебаний все время незначительно меняются по величине. Так, по данным М. А. Сапожкова, «в 86% измерений продолжительность периода не оставалась стабильной, в течение трех периодов» [28. С. 183]. С увеличением времени периода до 6 мсек разность между величинами периодов возрастает, но изменение их длительностей в то же время носит как бы периодический характер, заключающийся в попарном чередовании короткого и длинного квазипериода.

В работе Ф. Либермана указывается, что вариации F0, превышающие 0,5 сек., никогда не приходятся на стабильную часть звука. Эти изменения F0, близкие к 0,5 мсек, по данным Ф. Либермана, вызваны определенной апериодичностью работы голосовых связок [52]. Следует отметить, что такое изменение периодов придает естественность, живость звучанию человеческого голоса. По мнению М. А. Сапожкова, изменения F0 (не связанные с задачами интонирования звуковой последовательности) в пределах 10—15% отмечаются слушателем как характерная особенность голоса говорящего [28. С. 180].

Представляет интерес еще одно свойство голоса, связанное с частотой его звучания. На материале исследования певческих голосов было найдено, что хорошее звучание голоса обеспечивается его своеобразной частотно-амплитудной модуляцией частотой 5—7 Гц. Повышение или понижение этой частоты модуляции вызывает неприятное слуховое ощущение. Подобная модуляция или вибрато является результатом колебания (дрожания) стенок гортани. Из теоретических данных П. Ганешсундарама следует, что вибрато, хотя и в слабой мере, присуще всем голосам и также способствует естественности звучания, отражая индивидуальную особенность голоса [44].

Вследствие того, что в производстве F0 участвует сложно взаимодействующий механизм мышц, хрящей и связок, управляемых системой нервных окончаний, естественно полагать, что любое изменение состояния организма должно сказаться на величине F0. И действительно, изменение состояния здоровья, стеническое или астеническое состояние человека влечет за собой изменение F0 как в сторону повышения, так и понижения ее абсолютного значения.

Дата добавления: 2015-10-21