Конечно, первые два уровня разграничиваются достаточно условно, ибо единицы когнитивного уровня, в качестве которых выступают «понятия, идеи, концепты, складывающиеся у каждой языковой индивидуальности в более или менее упорядоченную, более или менее систематизированную «картину мира», отражающую иерархию ценностей. Там же формируются и функционируют в индивидуальном сознании средствами того же естественного языка, который относится к первому уровню.
Понимание языкового сознания как формы существования и функционирования когнитивного сознания в общей структуре «языковой личности», а не как «верхнего среза» идеаторного поля сознания [4. С. 114] позволяет нам рассматривать представленную в нем совокупность всех элементов психологического содержания осуществляемой этой языковой личностью речевой деятельности. Другими словами, можно сказать, что языковое сознание личности как субъекта этой деятельности, реализуясь в концептуально-категориально-понятийной данности, выражаемой в языковой форме, оперирует определенными средствами и способами формирования и формулирования мысли как предмета самой речевой деятельности. В этом плане существенно положение Т. Г. Винокур относительно того, что компоненты словосочетания «языковая личность», квалифицируемого как терминологическое, указывают, во-первых, на коммуникативно-деятельностную, и, во-вторых, на индивидуально-дифференцирующую характеристики. В обеих этих характеристиках отражается прежде всего именно способ формирования и формулирования мысли говорящего (пишущего), который, будучи присущим функционированию языкового сознания, является его реальностью.
Прежде чем определить способ формирования и формулирования мысли, напомним общую характеристику самой речевой деятельности.
Речевая деятельность есть специфическая форма человеческой деятельности, ее самостоятельный и в то же время качественно иной ее вид. Она представляет собой процесс активного, целенаправленного, опосредствованного языком и обусловливаемого ситуацией общения, приема или выдачи речевого сообщения во взаимодействии людей между собой (друг с другом). Речевая деятельность людей как совокупность речевых действий может
входить в другую, более широкую деятельность, например, общественно-производственную (трудовую), познавательную. Однако она может быть и самостоятельной деятельностью в полном «деятельностном» смысле этого понятия. Это утверждение означает, что речевая деятельность характеризуется всеми особенностями, отличающими ее от процесса (с которым она находится в отношении «вид-род»), а именно: мотивированностью, целенаправленностью (целеположенностью), предметностью, структурностью и др.
Речевая деятельность — проявление общей речевой способности человека — формируется и развивается у него на основе биологических, генетических (рода homo sapiens) предпосылок как готовности к образованию и оперированию знаковой (языковой) системой, готовности, выявляющейся в условиях наличия связи «человек — вещь, предмет», «человек (ребенок) — взрослый», согласно Д. Б. Эльконину. Только в условиях предметно-коммуникативной деятельности может образоваться значение — единица речевого мышления — как «единство общения и обобщения» (Л. С. Выготский). Здесь существенно отметить, что речевая деятельность формируется и развивается в единстве с общим интеллектуальным развитием, в котором она опосредствует становление и качественное своеобразие функционирования высших психических процессов и состояний, в свою очередь, обусловливающих само речевое развитие. В то же время виды речевой деятельности суть проявления единой вербально-коммуникативной функции человека.
Специфика этой функции заключается прежде всего в интегративном характере, который проявляется в двустороннем ее воплощении и в том, что она реализуется на основе других высших системных функций человека: мышления, памяти. Особую роль в ее реализации играет мышление — специфически человеческая способность опосредствованного отражения предметов и явлений действительности в их связях и отношениях. При этом важно подчеркнуть исходное для нашего описания положение, что само мышление могло стать инструментом опосредствованного отражения действительности только в единстве с этой функцией.
Специфичными для этой высшей интегративной функции являются способ и средства ее существования. В роли
средств реализации этой функции выступает язык как система разноуровневых единиц от фонемы до словосочетания и правил оперирования ими (например, грамматических, семантических, логических). При помощи и посредством языка, во-первых, формируется и существует сама понятийная система человека (обобщенное и опосредствованное отражение реального мира), во-вторых, формируется и формулируется мысль в процессе речевой продукции — письма (говорения).
Наряду со средством важен и способ реализации данной функции. Способом формирования и формулирования мысли (отражение предметных связей и отношения к ним посредством языка) служит речь. Речь нами трактуется как внутренний и внешний (устный и письменный) способ построения самой мысли. Знаковый характер средств и способа, то есть языка и речи, определяет опосредствованный вербальный характер этой функции, а ее связь с основной целью реализуемой ею деятельности определяет ее коммуникативность.
Способ формирования и формулирования мысли посредством языка у каждого человека в процессе общения может существенно видоизменяться, определяя индивидуальную неповторимость высказывания. Однако все изменения находятся в пределах трех основных способов формирования и формулирования мысли, которыми оперирует грамотный человек в процессе общения. Выбор одного из трех способов зависит от того, кому адресована мысль говорящего: а) себе или другому человеку; если другому, то б) присутствующему в данный момент или в) отсутствующему. Соответственно, выделяются и три способа формирования и формулирования мысли (или три формы речи): внутренний, средствами языка и внутреннего предметно-схемного, универсального предметного кода (по Н. И. Жинкину), внешний устный, посредством языка, и внешний письменный способ формирования и формулирования мысли посредством языка.
Здесь следует еще раз подчеркнуть, что средства и способы формирования и формулирования мысли посредством языка реализуются внутри самой речевой деятельности как в продуктивных, так и рецептивных ее видах.
Оставимся на рассмотрении особенностей внешнего устного способа формирования и формулирования мысли. Занимая промежуточное положение между внутренним
и внешним письменным способом, внешний устный способ, «включаемый» говорящим в процесс говорения в непосредственной, контактной ситуации общения, характеризуется: а) ситуативной восполнимостью, б) пресуппозициональностью, в) соматической дополнительностью; г) общим для партнеров общения языком; д) меньшей, по сравнению с письменным внешним способом, связностью, развернутостью, логической последовательностью.
В связи с тем, что внешний способ формирования и формулирования мысли функционально и субъективно обусловлен, могут быть определены по меньшей мере четыре фактора, от которых зависят характер его проявления: 1) этносоциокультурный фактор, то есть традиции, нормы носителей языка; 2) коммуникативно-функциональный фактор, то есть характер общения в зависимости от того, себе или другому человеку адресована мысль; 3) ролевой фактор, то есть особенности статусных, позиционных ролевых отношений (условия общения), и 4) индивидуально-психологический фактор, то есть индивидуальные, личностные особенности говорящего.
Можно даже сказать, что в способе формирования и формулирования мысли говорящего (пишущего) всегда отражаются эти факторы. Так, этносоциокультурный фактор прежде всего может быть соотнесен с тремя типами культуры — постфигуративной, кофигуративной и префигуративной, которые были выделены М. Мид [6. С. 222]. В постфигуративной культуре «дети учатся у своих предшественников». Согласно М. Мид, великие цивилизации, где возникало и создавалось новое, чему обучались и взрослые, и дети, характеризуются кофигуративной культурой. «Теперь же мы вступаем в новый период, новый для истории, когда молодежь с ее префигуративным схватыванием еще неизвестного будущего наделяется новыми правами» [там же].
Несомненно, что тип культуры не может не сказываться на устойчивости способа формирования и формулирования мысли, его меньшей вариативности в постфигуративной культуре по сравнению с префигуративной. Чрезвычайно интересна в этой связи выдвинутая Ю. А. Сорокиным гипотеза типов сознания, в частности, двух типов, ориентального и европейского. Характеризуемый Ю. А. Сорокиным ориентальный тип выступает как антирационалистический,
интровертированный, экофильный, творящий пространство и время в среде как самовоспроизводящемся макрокосмосе Самости; оперирующее аналогиями, континуальное, ориентированное на культуру, преемствующее, фиксирующее вечное и тленное. В способе формирования в формулирования мысли говорящего, носителя ориентального сознания (например, монгола, японца, якута), эти его характеристики находят свое отражение в большей растянутости, многословии, образности, меньшей конкретности, определенности, с точки зрения европейского типа сознания, — большей витиеватости.
Этносоцикультурный фактор выявляется, в частности, в национально-этнических особенностях способа формирования и формулирования мысли. Так, если сравнить частотность употребления пассивного залога в высказываниях (текстах) говорящих на английском языке с текстами, например, на русском языке, то фиксируется большая употребительность этого залога англоговорящими людьми. Возникает вопрос, не связано ли это с определенными нормами викторианской эпохи, предписывающими сдержанность, отстраненность, не явную эксплицированность мысли. Пассивный залог — это способ ухода от прямого наименования субъекта действия, это определенный, соотносимый с особенностями этносоциокультурных норм способ формирования и формулирования мысли. Интерес представляет и тот факт, что, говоря о людях, представляющих другой этнос, человек вырабатывает также определенный способ формирования и формулирования мысли, чтобы, с одной стороны, не выявить возможное либо незнание, либо негативное отношение, а с другой, не показать своего предубеждения. Как показывает исследование Т. А. ван Дейка, «в ряде случаев эти конфликтующие стратегии самовыражения и положительного самопредставления... можно наблюдать по их отражению в семантических процессах, стилистическом выборе той или иной пропозиции, риторических приемах» [3. С. 173—175] и т. д., то есть в изменении способа. Этносоциокультурный фактор выявляет и половозрастные особенности. Так, очевиден в условиях префигуративной культуры современности факт формирования целого ряда субкультур, принадлежность к которым выражается у молодежи в изменении способа формирования и формулирования мысли. Этот способ становится резким,
разорванным, кратким, иногда, как в музыке, синкопированным. Можно сказать, что способ формирования мысли у современной молодежи становится созвучным динамическому року.
Коммуникативно-функциональный фактор определяется в основном самим характером общения: дистантный и контактный, непосредственный, опосредованный и т. д. Но здесь существенна вызказанная еще М. М. Бахтиным мысль о том, что одним из существенных признаков высказывания является его обращенность, адресованность. Говорящий, учитывая апперцептивный фон восприятия его речи адресатом, строит свое высказывание тем или иным способом. «Этот учет», пишет М. М. Бахтин, «определяет и выбор жанра высказывания, и выбор композиционных приемов, и, наконец, выбор языковых средств, то есть стиль высказывания» [1. С. 291].
Разрабатывая проблему речевых жанров, М. М. Бахтин отметил, что они и соответствующие им стили резко различаются в зависимости от ранга, чина, титула в условиях сословно-классового общества. Другими словами, в этих условиях проявляется действие позиционно-статусно-ролевого фактора, что особенно существенно для условий общения людей разного возраста, пола, сужебного положения. Многие из этих проблем соотносятся с этикетом (Н. И. Формановская), с соблюдением правил хорошего тона, но в плане нашего анализа важно подчеркнуть, что говорящий часто непроизвольно формирует свою мысль тем или иным способом в соответствии с имеющимися в его осознании эталоном, стереотипом, не задумываясь о том, что данный способ формирования и формулирования мысли может и не соответствовать данной ситуации общения.
Индивидуально-психологический фактор, обусловливающий способ формирования и формулирования мысли говорящего, выявляется наиболее явно. Именно этот фактор определяет авторский стиль. Индивидуальный способ формирования и формулирования мысли отличает, например, А. П. Чехова от Л. Н. Толстого большим количеством простых, малораспространенных предложений, меньшим количеством определителей, большей тематической плотностью (меньше авторских отступлений, аллюзий и т. д.).
Таковы основные факторные проявления способа формирования и формулирования мысли в процессе ее высказывания. При этом сам способ может быть проанализирован по следующим параметрам: 1) отбор слов для выражения смысловых связей, которые подбираются, как отметил Н. И. Жинкин, к данному случаю, к данному предмету высказывания; 2) построение иерархии уровней высказывания в соответствии с иерархией его предметов, что выражается в логически последовательной структуре смыслового содержания; 3) комплексирование мысли на каждом из уровней высказывания и 4) внутри- и межуровневая связность высказывания в целом текстовом высказывании. К ним может быть добавлен еще один параметр, который был определен нами как ход мысли (В. А. Малахова, С. Д. Толкачева). В работе Т. А. ван Дейка этот параметр соотносится с линеаризацией как следованием, перемещением пропозиций. Однако в нашем анализе ход мысли соотносится скорее с дункеровским определением предмета высказывания. Так, при описании предложенной еще З. И. Клычниковой элементарной ситуации соположения двух предметов: «листа бумаги», «карандаша», находящегося на нем, испытуемые выявили несколько способов (или стратегий) построения высказываний. Они могли начинаться следующим образом (способом): «от себя» (например: «Я вижу карандаш на бумаге»), «от собеседника» (например: «Как вы видите, перед нами лист бумаги»); «от карандаша» (например: «Карандаш лежит на листе бумаги. Это старый, исписанный карандаш»); «от листа» и т. д.
Анализ текстов показывает, что: а) по всем этим параметрам испытуемые надежно различаются; б) все эти параметры отражают в той или иной мере влияние вышеназванных четырех факторов; в) способ формирования и формулирования мысли есть реальность языкового сознания, которая презентирована ему и может произвольно регулироваться.
Ссылки на литературу к III.2.1
1. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. — М., 1986.
2. Гальперин П. Я. Языковое сознание и некоторые вопросы взаимоотношения языка и мышления // Вопросы философии. — 1977. — № 6.
3. Дейк Ван Т. А. Язык, познание, коммуникация. — М., 1989.
4. Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. — М., 1984.
5. Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. — М., 1972.
6. Мид М. Культура и мир детства. — М., 1988.
7. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. — М., 1989.
8. Язык и личность / Отв. ред. Д. Н. Шмелев. — М., 1989.
III.3. Текст как продукт речевой деятельности1
Определяя психологическое содержание говорения как вида речевой деятельности, мы отметили, что его продукт — высказывание (текст) — будет проанализирован отдельно. Особое внимание к тексту объясняется тем, что, во-первых, в нем как продукте деятельности воплощается, объективируется все ее психологическое содержание, условия протекания и личность говорящего. Во-вторых, особый интерес к тексту определяется тем, что он представляет собой (как продукт деятельности говорения) очень сложное и неоднородное, более того, многоплановое явление. Высказыванием называют и краткий ответ на вопрос, и развернутый монолог. Совершенно очевидно, что уже эти два высказывания совершенно отличны друг от друга, но в то же время они суть продукты говорения.
Необходимо сразу же условиться, что продуктом говорения в собственном смысле этого слова является звучащий речевой сигнал, в котором, помимо деятельностных, отражаются также и индивидуально-психологические особенности говорящего человека (пол, возраст, образование, воспитание и т. д.). В данном же параграфе, абстрагируясь от звучания, рассмотрим только предметно-содержательный план высказывания и его языковое и речевое оформление.
Как уже отмечалось, в мысли говорящего отражаются связи и отношения предметов и явлений окружающей действительности, прежде всего в форме межпонятийных смысловых связей, выражаемых средствами языка [24. С. 196].
В каждом высказывании (тексте) как продукте говорения можно выделить как бы три плана — собственно предметный план, план смыслового содержания и план его языкового оформления.
Предметный план высказывания характеризуется полнотой, правильностью и точностью отражения действительности.
Если исходить из того, что окружающая нас непосредственная действительность может быть условно расчленена на определенные ситуации общения, зафиксированные в картах потенциальных актов коммуникации, или на иерархически организованные системы самих отражаемых предметов и явлений в определенных областях знаний, то предметный план высказывания может быть представлен в виде денотатных карт.
Понятие предметности в науке не ново, оно берет начало от номинативной функции языка, выражаясь в понятии денотата Дж. Милля, Г. Фреге, А. Черча. С укрупнением единиц лингвистического анализа от слова к фразе и к тексту расширяется и понятие предметности до номинативно-коммуникативного содержания высказывания. Как отмечает Г. В. Колшанский, «для лингвистики нет причин ограничивать признаки денотата только конкретным предметом... и особенно важно обратить внимание на всесторонний анализ содержания высказывания, а следовательно, и на исследование характера денотата высказывания во всех его аспектах — факт, событие, ситуация и т. д.» [12. С. 104]. Но само понятие денотата оказалось неоднозначным — это может быть объект, явление, действительность и (или) образ индивидуального сознания. Позиция Н. И. Жинкина допускает двойственность толкования денотата. В работах А. И. Новикова и Г. Д. Чистяковой преимущественно отражен второй аспект толкования этого понятия. Денотат рассматривается А. И. Новиковым как форма представления действительности, которая существует в «интеллекте человека» [17. С. 16].
Соответственно, А. И. Новиковым «была принята форма графового представления предметной структуры текстов в виде дерева, где вершинам соответствуют денотаты, выраженные в тексте, а ребрам — предметные отношения, выраженные в тексте как в явном, так и не в явном виде» [17. С. 17]. Эта же мысль развивалась и в работах Г. Д. Чистяковой, которой был предложен принципиально
новый способ проверки понимания текста через соотношение денотативных графов исходного и воспроизводимого текстов в процессе его понимания [29].
Интерес представляют работы Г. В. Колшанского, где был зафиксирован преимущественно объективный аспект денотата как явления, объекта реальной действительности, где была справедливо подчеркнута необходимость расширения не столько содержания, сколько объема этого понятия, где подчеркивалось, что «...любое событие как объект номинации, как ее прямой денотат, безусловно, расчленено на предмет и отношение, так как отсутствие одного из этих составляющих исключает возможность именования события в предикативной форме» [12. С. 77].
Проблема денотатного представления содержания текста имеет свою историю. Принцип содержательного анализа текста был сформулирован в 1956 г. Н. И. Жинкиным [8] и применительно к процессу понимания текста получил теоретическую интерпретацию и экспериментальное подтверждение в работах Г. Д. Чистяковой, А. И. Новикова, Т. С. Серовой и др.
Развивая положение Н. И. Жинкина о существовании предметно-схемного кода в сознании человека [9], Г. Д. Чистякова показала, что содержание текста может быть представлено в виде некоторой схемы отношения тех объектов (денотатов), о которых говорится в тексте, то есть его денотатной карты.
Денотат выступает как свернутое и обобщенное представление о содержании подтемы, замещающей его в мышлении. «Денотат подтемы имплицитно содержит в себе и все другие денотаты, соответствующие данному фрагменту содержания, поскольку они объединены определенными предметными отношениями, сформулированными в интеллекте человека в его прошлом опыте. При необходимости подтема всегда может быть развернута на содержательном уровне, причем введение входящих в него денотатов, каждый из которых будет являться субподтемой данной подтемы и тем самым задавать ей иерархическую структуру» [29], (см., также [18]). В то же время денотатная схема может рассматриваться как способ организации существующих в нашем опыте знаний в определенных областях. Так, можно полагать, что человек, окончивший 10 классов средней школы, имеет в опыте
менее полную денотатную схему, например, в области физиологии, чем студент медицинского института. При этом для студента само понятие «физиологические процессы» войдет в ряд таких более широких понятий, как, например, «психические», «биохимические процессы», и окажется в то же время частным по отношению к понятиям «жизненная система», «человек» и др. Говоря на какую-либо тему, например «Здравоохранение», человек актуализирует свою денотатную схему в определяемой этой темой области (см. схему 1).
Схема 1.
Денотатная карта (фрагмент) явления
«физиологические процессы»
Наше рассмотрение текста — продукта речевой деятельности — также основывается на трактовке денотатов как объектов предметной действительности, реально существующих вне индивидуального сознания и представленных в то же время в нем в виде понятий, категорий, концептов. Они организованы в индивидуальном сознании в виде некоторой денотативной схемы, существование которой может и не осознаваться человеком.
Исходя из того, что окружающая нас непосредственная действительность может быть условно расчленена на конкретные ситуации общения, зафиксированные в картах потенциальных актов коммуникаций (П. Б. Гурвич) [4], или на иерархически организованные системы самих отражаемых предметов и явлений в определенных областях знаний, предметный план предстоящей речевой деятельности
может быть представлен в виде потенциальных, обобщенных денотатных карт, денотатных графов, которые выполняют роль предмета ориентировки. Сама «система денотатов формируется по иерархическому принципу, в результате чего одни из ее элементов находятся на более высоких уровнях иерархии, являясь более общими по отношению к другим, им подчиненным денотатам» [18. С. 60]. Предметный план высказывания (текста) характеризуется полнотой, правильностью и точностью отражения действительности. Так, например, при воспроизведении текста или рассказе по картинке человек может отразить все предметы, явления во всех связях и отношениях, которые заданы, или ограничиться наименованием только некоторых из них, причем не самых главных. Как правило, говорящим указываются не все объективно существующие связи и отношения этих объектов.
Конкретное исследование, предпринятое Т. С. Путиловской [21] для выявления предметного плана в тексте как продукте говорения, показывает, что даже при учебно-коммуникативной задаче описать картинку, направленной на максимальное «вычерпывание» информации из объекта, учащиеся в среднем передают только около 10% связей, представленных на денотатной карте.
Существующие в индивидуальном сознании говорящего, в его денотатной схеме пробелы могут выразиться в бессодержательности, беспредметности высказывания...
В последние годы рядом исследовательских коллективов кафедр иностранного языка неязыковых вузов разработаны многообразные денотатные карты. Денотатные карты, и более того графы, системно представляют (по вертикали и по горизонтали) конкретные сведения изучаемого явления в определенных областях специального научного знания, закономерности или свойства конкретного объекта и тем самым организуют предметный план говорения на иностранном языке. Составители денотатных карт (Т. С. Серова) отмечают, что, с точки зрения предметного содержания, при обработке информации особенно важным следует считать отношения «вид — род», «часть — целое», «элемент — система», «отдельное — класс».
Рассмотрение предметного плана текста позволяет говорить о том, что его денотативная характеристика выражается в полноте и правильности (точности) отражения
предметов, явлений действительности и их связей по количеству 1) предметных и других субстанциальных комбинаций и 2) ошибочных номинаций к общему количеству последних (в %). Обобщенные показатели полноты «вычерпывания» информации для родного (русского) языка без специального обучения этому действию составляют около 20—25%. При этом конкретный показатель правильности (точности) такого «вычерпывания», определяемый как обратный показатель ошибочности действия, достаточно высок, приближаясь на родном языке испытуемых к 85—90%. Однако все-таки около 10—15% ошибочных наименований места, характера действия, связи и отношений объекта, их признаков и т. д. допускаются даже носителями родного языка (условия одноминутного описания картинки).
Показательны в этом плане данные проведенного нами эксперимента (17 испытуемых — студентов, родной язык — русский, средний возраст — 22 года). Эксперимент показал, что в условиях одноминутного описания картинки на родном языке в высказываниях испытуемых в 13% случаев отмечается неточное или неправильное отражение ими действительности. Это может быть неправильное определение места действия, признаков предметов, их связей и отношений. Например, «байдарка» называется «лодкой», «пирс» — «берегом», «маска» определяется как «купальная принадлежность» и т. д. Многие предметы, их детали, связи предметов вообще не отражаются.
Перейдем теперь к рассмотрению основных функций денотатных карт, составляемых преподавателем (или студентами) по отдельным проблемам, областям знаний, отрезкам и ситуациям действительности. Прежде всего отметим, что такие карты дают широкую ориентировку в предмете речевой деятельности, то есть они выполняют ориентировочную функцию. Принимая ее в качестве основы, отметим три конкретные учебные функции денотатных карт...
Первая функция, выявленная Г. Д. Чистяковой на материале исследования понимания текста, была изучена В. И. Ермолович [7], Т. С. Путиловской [21] на особенностях понимания студентами аудио- и видеотекстов и описания картинки — это функция контроля. Она реализуется наложением двух денотатных графов — исходного текста и текста, воспроизводимого студентом. Их совпадение свидетельствует о полноте понимания, несовпадение — сигнал к анализу того, что затрудняет этот процесс. Вторая функция — обеспечение и организация предмета продуктивных
видов речевой деятельности, то есть предметного плана устного и письменного высказываний. В выполненных нами с В. И. Ермолович и Т. С. Путиловской исследованиях была предложена модификация составления денотатных карт (графов) по картинке; теме высказывания. В результате были получены развернутые системы связей (по вертикали и горизонтали) между всеми объектами, изображенными на картинке, и основными предполагаемыми данной темой. Вторая функция учебных денотатных карт реализуется составлением исходных графов преимущественно студентами и прогнозированием ими возможных языковых средств и способов формирования и формулирования мысли на изучаемом иностранном языке, необходимых для выражения заданного графом (картой) предметного содержания высказывания.
Третья функция денотатных карт — самоконтроль студента в процессе продукции и рецепции изложенного текста. Самоконтроль реализуется в работе студента над составлением им денотатной карты и при сопоставлении правильности ее «вычерпывания» в ходе порождения иноязычного высказывания. Можно сказать, что выступающая в этой функции денотатная карта является и средством актуализации языковых знаний, их упорядочения, и своеобразным «ключом» проверки.
Необходимо особо отметить, что составление студентом денотатных карт дисциплинирует, организует его языковое мышление, определяет логичность и связность высказывания, обеспечивает самоконтроль за полнотой и точностью поднимания, другими словами, формирует основу саморегуляции речевого поведения студента. Опыт многих вузов показывает, что если денотатные карты составляются самими студентами по профессионально значимым темам, то это занятие может рассматриваться как эффективная форма учебно-исследовательской работы студентов, включающей их в проблемную ситуацию в учебной деятельности и научающей ее решению.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |