Нова поспешно хватается за верёвку второй рукой и стреляет по нему своими золотистыми глазами.
– Тяни, как и обещал! – требует она сквозь зубы.
Оказалась тяжелее, чем он, будучи высокой дамой. Конрад ей кивает и суетливыми рывками выносится обратно наружу, не выпуская верёвки из рук. Наконец, когтистые ладони Новы вцепляются в края пенька. Приходится схватить её за запястья и тянуть в напряжённом ожидании, когда она, наконец, исхитрится найти опору своим ногам, скрываемым длинной юбкой. В итоге Нова лежит на боку и лихорадочно разминает суставы, пока Конрад молча протягивает ей руку. Синяя леди перекатывается в сторону от него и поднимается сама. Отвалившимся каблуком она закрепляет свои волнистые волосы на затылке, как спицей, чтобы они не выбивались из-за ветра.
– Заботиться о родных, рискуя собой – не эгоизм, – решительно отвечает Нова Конраду. – Теперь закрывай дыру. Через час придут проверять, как я поживаю. Ну, и куда теперь?
Она упирает руки в бока и с интересом осматривается.
– Я… забыл кое-чё уточнить… – начинает Конрад.
– Что именно?
– Пока я шёл к вам, тут кое-чего поломалось, порвалось… Кхм… – паренёк ловит на себе взгляд ошеломлённых золотистых глаз. – Эта башня сейчас работает не совсем, как нужно. Ошейники у всех сломались, например, ну, и… Главному, наверное, это скоро очень не понравится.
– Так ты ещё и поломку устроил?! – охает Нова в оцепенении.
– Рассуждать уже некогда. Тётя Нова, помогите мне придумать, как мы доберёмся до берега.
– Нет, это просто невероятно!! – синяя леди обхватывает голову руками. – Тебя что, совсем не учили всё планировать на несколько шагов?! Господи Боже, чем я, всё-таки, провинилась? Почему я должна всё это терпеть! Ой-ой…
– Всё потому что… Не, да вы возьмите себя в руки, – упрашивает Конрад, смотавший верёвку, – то, что вы помогли вытащить себя в такой ситуации, уже кое о чём говорит!
…
Машина Чеда выехала на самую высокую точку корневого хребта, плотно огибаемого живыми потоками, и все пассажиры, кроме трусливого Янзеля, постепенно выбираются на свежий воздух – оценить ситуацию.
Колосс, прильнувший к корневой дуге неподалёку, накренился довольно сильно – агрессивная водоросль таранила его нижние секции уже несколько минут, неумолимо погружая их под воду. Из-за яростного напора полипов куски металла разлетаются, точно ореховые шелупайки.
– Ненасытные какие!.. – выдыхает Адам, всматриваясь туда, как можно внимательней. – Но… если, всё-таки, этой машиной управляли люди,… то чего им ждать, по-вашему?
– Тех из них, кто остался внизу, уже не спасти! – фыркает нахмурившийся Чед и почёсывает подбородок, поглядывая на собеседника. – Не такой уж ты слабонервный, однако.
– Господи… – механик в ужасе обхватывает рот и опускается на колени.
Ингвар и Клинт охотно переключаются с печального зрелища на будущие пути для машины, но никуда не уходят в ожидании приказов бригадира.
– Мадре нас готова защищать любой ценой, – скромно замечает вслух корневик, проникнувшись состраданием к Адаму, – просто дадим ей сделать её работу.
– Но это же ужасно!.. – произносит тот, преодолевая икоту. – Разве можно вот так просто стоять и смотреть, как их растерзывают?!
– Бросай фантазии, недогерой! – скрипит зубами Чед. – Помнишь, кто мы?
– Помню, конечно, – глаза Адама вдруг заблестели холодным блеском, – мы – люди, рождённые поддерживать друг друга в лишениях, и мы…
Не давая ему договорить, зеленокожий бригадир стискивает ворот его рубашки и резко ставит его на ноги.
– Может, у тебя есть опыт спасателя? Или пожарника? Я не говорю об опыте жандарма, или следопыта, или воина-разведчика, у тебя есть чёткие представления о своей работе?! Смотри на вещи реальнее: ты никому из них не поможешь сейчас, даже если среди них твой бригадир, твоя жена или твой бесценный сынуля! Эти твари наводнили бухту, а летать до той дуги нам не на чем! Согласен, надо доложить. Учти, что нам и так сильно повезёт, если мы выберем безопасную дорогу домой. В МАШИНУ, ВСЕ!
Он уводит Адама в кабину за шиворот, и тот бросает прощальный взгляд на Колосса, вовсю пожираемого водорослями снизу.
– Чед, подожди!.. – внезапно вырывается у механика. – Не заводи пока!!
Чед озлоблено раздувает ноздри у руля.
– Я здесь бригадир, я всем управляю, закрой рот и насладись поездочкой!
– С этой башней!.. – Адам стискивает его рукав. – Смотри! Она меняется!
…
Щурясь от ослепительного солнечного света, Веймар с неудовольствием ощупывает свой ошейник.
– Он всё ещё работает… Монахан, мы, нахозяйничали не в том отделе.
– Да, Веймар, но есть и хорошая сторона. Как, например, свежий воздух!
– Верно, о чём ещё мечтать. Интересно, где мы сейчас?
– Не суетись, ещё увидим. Вот облака, а вот и берега. Скоро повеселимся!
– Не сомневаюсь, особенно когда смотрю на все эти жгуты из моря… Вот на их счёт ты был абсолютно прав.
– Он пока не закончил трансформацию, – с этими словами Монахан обращает особенное внимание на поднимающийся столб посреди раздробленной чёрной крыши, – башенка, что у тебя на уме?..
С неожиданностью для обоих мужчин Колосса встряхивает и сильно перекручивает на месте. Им приходится быстро лечь ничком, чтобы никуда не улететь за его пределы. Ярко-оранжевая вспышка описывает широкий круг над морем, и внизу раздаётся громкое и зловещее шипение. Веймар через бок прикатывается к зазору в бордюре площадки и вынужден с уверенностью отметить, что наступление полипов оказалось прервано специальным выстрелом из вершины выдвинувшегося столба.
– Нас пытаются защитить? – вопрошает великан.
– Похоже на то. – Кивает ему попутчик с удивлённым видом.
– Но нас он не отпустит.
Вскочив, Монахан показывает на подножие столба.
– Лезем! Наверное, мозг переместился туда.
Где-то внизу раздаётся шелест голосов. Веймар останавливается в щемящей сердце догадке.
– Прекрасно, и они тоже.
– Просишь кий-юкийцев задержать нас? Колосс, я в тебе разочарован, – вздыхает Монахан. – Тебе нас не остановить кучкой задохликов.
– Скажешь тоже. Да это, скорей, целая ватага зомбаков из трущоб Кий-Юкко, – Веймар хорошенько присмотрелся к расползшемуся нижнему этажу. – Это страшные места, Ади мне рассказывал. Но… мне совсем не хочется бить его соплеменников!
– Придётся, Веймар, придётся.
– Я же собирался им помочь, а совсем не наоборот.
– Придётся, Веймар, тебе ещё как придётся! Особенно если так и продолжишь стоять столбом.
…
Белая скала… Клеверсон бежал к ней через заросли так быстро, как только мог, но опоздал к тому моменту, когда очутился на её вершине. Дорогу к Таллуле преградили полчища плотоядных водорослей, наползающих на камни из далёких глубин. Присмотреться к девушке через извивистые пёстрые тела, всё же, удаётся. Она уже не пляшет в остервенении, но сидит, согнувшись в три погибели и что-то нашёптывая с отрешённым лицом.
– Таллула, держись!.. – вырывается у Клеверсона.
– Ты вовремя. – Раздаётся хладнокровный и тонкий голосок за его спиной.
– Чего?! – охает юноша, оборачиваясь.
Невысокая бронзовая девушка с ярко-зелёными глазами стоит на белом камне и с интересом рассматривает физиономию молодого индейца.
– Красавчик, нечего сказать. Это ты её бросил?
– Я… – недоумевающий Клеверсон пытается сообразить, как ответить на такое незнакомой красавице. – О чём вы говорите?
– Ты ведь её парень? Раз пришёл спасать. Так ответь: что произошло, когда вы виделись в последний раз?
– Ну… Нет, мы ещё даже не пара… Она уезжала на работу с новым другом. Я не помню… ссор. – Сглатывает Клеверсон, пытаясь взять себя в руки.
– Плохо, – нахмуривается девушка, – но это я не про то, что ты пришёл.
– Кто вы такая?
– Объяснять долго. Скажу, что я завербовала её на защиту нашего края. Но сейчас её сознание выходит из-под контроля. Ты поможешь мне?
– Остановить её? – переспрашивает Клеверсон окоченевшим голосом.
– Верно, – порывшись в заднем кармане туники, девушка выхватывает хорошо заточенный нож и протягивает индейцу, – держи, тебе пригодится.
– Что?.. Нет!
– Не хочешь ей помочь?! – щурится незнакомка.
– Только не таким образом!.. – восклицает Клеверсон в нарастающем негодовании.
Девушка раскатисто хохочет и этим окончательно вводит его в ступор.
– Простите, – начинает индеец в растерянности, – но… или вы совсем ненормальная, или я совсем ничего не пони…
– Смотри, что я собираюсь делать! – решительно прерывает странная незнакомка его бормотание и ловко отсекает ножом головную часть полипа, подобравшегося к скале.
Юноша рефлекторно хватается за свою шею.
– ОГО!!
– Головы отрастают заново за пять минут. Я не справлюсь одна, этот нож твой. Мы расчистим к ней дорогу, а там и сообразим, что делать дальше.
– По… Понял. – Заворожено отвечает Клеверсон, принимая у незнакомки оружие.
…
Высотная металлическая дорога, несмотря на солидную основу, выглядела шаткой, будто хвост летающего змея. Во время короткого спуска вдоль одной стены с коробчатыми рельефами Конрад уговаривал Нову почаще смотреть наверх, но та прилагала для этого намного больше стараний, чем он рассчитывал, так как сильно хромала из-за сломанной туфли. Юноша лихорадочно проверяет, насколько сильно закрепил у себя на поясе верёвку, концом которой рослая молодая женщина обвязалась вокруг талии.
– Побыстрее бы до крыш доковылять. – Заявляет Конрад, прижимаясь к стене потеснее из-за набежавшего ветра.
– Я не против, жалко, хромота мне не очень позволяет! – укоризненно замечает ему Нова.
– Так вы скиньте туфли и ходите босиком, как я.
– Серьёзно?! Я застужу ноги, и меня словит судорога, а тебе это вряд ли понравится на такой узенькой тропиночке…
Конрад еле заметно вздыхает, потупившись у крутого поворота.
– Что вы ножки-то не закаляли?
– Ну, так я ж не асассин-кадет, что с меня взять!
– Тётя Нова, я это не нарочно, стойте ближе, умоляю…
– Хватит так меня называть, я – твоя принцесса… – на этом Нова с лёгким звоном втыкает острия перчаток в щели между выступами. – Держусь, как умею. Дальше есть, куда идти?
Заведя голову за угол, Конрад медлит с ответом, только жёсткие вихры на его затылке шелестят от ветра. Синяя красотка сверлит его недоверчивым взглядом в неподвижной позе райской птицы, обнимающей насест. Юноша загадочно ухмыляется и затягивает верёвку потуже.
– Что там такое? – спрашивает Нова, приподнимая бровь.
– Поближе, если можно, – подзывает Конрад её к себе, – спустимся быстро и легко, если будем действовать хладнокровней.
Вытянув шею над его макушкой, леди плотно закусывает губу. Гладкая дорожка резко устремилась вниз, а в покатой и местами кривой стене неравномерно выпирают блоки, окрашенные солнцем.
– Поворачиваем назад! – восклицает Нова и дёргает за верёвку.
– Слишком долго! – не соглашается Конрад. – Вы должны мне верить, иначе пропадёте.
– И что делать?!
– Показываю, просто повторяйте за мной, это нетрудно.
Монтажник отталкивается ногами от узкой дорожки и уцепляется за выступ, на который нацелился без особых расчётов. Дама опасливо стискивает натянувшуюся верёвку у себя на поясе и заглядывает в пропасть под ногами своего проводника.
– Это… – повернув к ней голову, Конрад дёргано указывает носком на выступ пониже себя и метрах в двух от неё и быстро упирается в стену обеими ногами. – Я вас выдержу, не бойтесь. Вы должны сойти с дороги и раскачаться, чтобы ухватиться за этот блок.
– Что?! – охает Нова, нервически проморгавшись.
– А что, нам иначе свобода не светит. Если я вам предлагаю самоубийство, то моя семья для меня – ничто. Повторяюсь: это самый быстрый путь до нижних крыш.
– Надоели твои шуточки, кончай кривляться!.. – в голосе молодой женщины сквозит последняя надежда.
– Вовсе не шучу, – Конрад поднимает голову. – Мне очень не нравится, как ведут себя рога на этой башне.
Нова оглядывается на протяжный скрип и свешивает ноги с дорожки.
– Это всё твоя работа, мелкий дурень… – причитает она. – Зачем ты сюда вмешался! Мы бы так не рисковали! Ай,… айа-а-а!..
Соскользнув, она повисает на Конраде и едва не ударяется об угол выступа, на который ей показали, но успевает выставить вперёд обе ладони.
– Нормалёк… – кряхтит монтажник наверху. – Вцепляйтесь покрепче.
– Право, ты сильнее, чем кажешься… – отзывается леди, поджимающая колени. – Будь по-вашему.
Услышав достаточно, Конрад слетает на блок вприсядку и оказывается прямо над её лицом – мозолистые пальцы его босых ступней обогнули её кисти с поразительной деликатностью.
– Сумасброд! – сердится Нова.
– Теперь моя очередь! – ухмыляется Конрад и отводит ногу к пропасти. – Запомните: мой вес сорок шесть килограммов, это как походный рюкзачок. Напрягите мускулы ненадолго.
– Погоди… – глаза Новы резко расширяются.
Конрад решает не повторять лишний раз и просто шагает, куда собирался.
Резко ощутив тяжесть, Нова клацает зубами и вплотную прижимается локтями к торцам блока. Однако ей хватает смелости взглянуть себе под туфли и увидеть юношу, долетающего до выступа полевее. Нагрузка ослабевает через полсекунды – ему хватило одного качка после соскока.
– Дальше просто движемся по горизонтали! – бодро произносит монтажник. – Слетайте, только раскачивайтесь недолго!
– Уж постараюсь! – отзывается Нова охрипшим голосом и делает глубокий вдох перед тем, как отпуститься.
– Я же просил… Недолго, если можно!! – цедит юноша сквозь зубы, скривившись от натуги.
– Поймала! – наконец, объявляет синяя леди. – Долго ещё хвататься?
– Сколько надо, столько и возьмём! – отвечает Конрад, отпускаясь и заставляя её снова поскрипеть челюстью.
– Мы выбрали маршрут, не совместимый с жизнью. – С горечью произносит Нова после того, как он достигает перекошенного блока.
– Согласен, трудноватая дорожка, но надо потерпеть! Крыши скоро покажутся… – тихо успокаивая её, Конрад медленно подтягивается и снова расслабляет руки. – Если это не убьёт нас, то уже не убьёт ничто…
Скрип, идущий сверху, заметно усиливается, и поверхности стен в поле зрения беглецов за несколько секунд прорезают глубокие причудливые трещины, разделяя их на почти одинаковые куски, удерживаемые чем-то изнутри. Трансформация, не иначе. Странная сила, подступающая откуда-то изнутри, перетряхивает стену с выступами, и в следующее мгновение сбрасывает ависардийский дуэт.
Испуская грубый и страшный вопль, доступный разве что необратимо охрипшей приме оперного театра, Нова бешено полосует стонущую жесть острыми наконечниками перчаток, оставляя на ней метра полтора борозд, похожих на нотные поля, пока семь из десяти её пальцев решительно не заклиниваются в стене. Конрад, не упавший духом, но, в отличие от неё, потерявший ориентацию, догадывается растопырить кисти и вжаться ладонными присосками в поверхность немного позади от находчивой госпожи. Развитый инстинкт самосохранения не позволяет им обоим сорваться в бездну, и они слишком напряжены, чтобы изменить свои позиции.
Положение, однако, начала менять поверхность, с которой так и не улетели потрясённые беглецы. Благодаря многочисленным разломам, она скругляется и сокращается, собираясь в гигантский рулон. Приглядевшись к линейным зазорам чуть поодаль от точки рокового спуска, Конрад наблюдает огненные искры, норовящие выплеснуться в виде ослепительных струй из темноты между причудливыми пластинами.
– Мальчик, скажи мне, что это ещё не конец! Ну, давай, скажи!! – кричит Нова, понемногу вставая на четвереньки, пока поверхность гулко и лениво заворачивается наверх.
– Будем знакомы, пока не умерли! Меня зовут Конрад Дагорович, мой стаж работы монтажником – шесть напряжённых лет! – решительно объявляет Конрад ей в ответ, на всякий случай проверивший свою многострадальную верёвку. – И я доведу своё дело до конца.
Дорога впереди выравнивается самым, что ни на есть, изящным образом для такой тяжеловесной конструкции. Вершина Суперколосса приобрела свой настоящий облик: мощная голова с двумя гигантскими глазами-фарами, низко расположенным носом-кирпичом и длиннозубой нижней челюстью наконец-то заблестела на солнце.
Огнистые потоки прорываются сквозь неисправные поверхности панциря тут и там. Погибший вожак траттерий, возможно, не так уж плохо представлял себе, куда наносить секущие удары, чтобы наверняка помешать честолюбивым замыслам ходячей башни, но предугадать все последствия для её обитателей рассерженная обезьяна вряд ли могла.
– Смотри, – шипит Нова, осторожно выпрямляясь. – Он нас даже не видит.
– Глаза застеклены неплотно, – делится Конрад наблюдением, – вот рот его мне очень не нравится.
– А стоим мы на плече… – с неудовольствием догадывается синяя леди.
– Не знаю, – бросает Конрад, – не очень-то похоже на человека. Скорей, на пуму с шестью ногами. Может быть, такие водятся там, откуда оно пришло?
– А люди внутри? – Нова заглядывает вниз. – Смотри, они все остались внизу. И выпрыгивают в море!
– Ого! – Конрад с интересом смотрит туда, куда она показывает. – Вот это молодцы…
– Надо найти к ним ход!
– А мы разве не в более выгодном положении?
– На что ты намекаешь?
– Мы ведь можем его добить.
– Ещё раз… И с пояснением для одарённых принцесс, будьте любезны.
– Глаза выдают напряжение внутри. Если мы вскроем оба из них чем-то металлическим, то устроим ему короткое замыкание, и он успокоится. Нельзя упускать такой шанс.
Дама демонстративно успокаивается и старательно поправляет рваный подол раздуваемой юбки.
– Ага. И в самом деле. Чего это я истерю в компании профессионала. Вот только бы он не заметил нас первым, Конрад!
…
Небо частично заволокли облака, в которых стало проще скрываться метаплану, достигшему бухты. Клеверсон и Рубина не увидели его силуэта, пока пробирались через скользкое ущелье в скале, но увидела старуха Вайолин, которая вернулась в безопасную зону. В следующее мгновение она сломала свой посох о колено и неразборчиво выругалась.
Терпеливым оком пилот прослеживает реку из полипов через электронный монокль, встроенный в козырёк его шлема. Единственный пассажир-ависардиец, перебравшийся в глухой отсек с неудобными сидениями, перестал задавать ему вопросы из-за попыток разобраться в собственных мотивах. Он успел осознать, насколько редкая ему выпала возможность увидеть мир за пределами своей маленькой страны. Думалось ему, Эрмандо с большой охотой предоставит такую возможность, если вести себя в его компании как можно сдержанней…
Но не тут-то было.
– Да ты как воды в рот набрал. Я что, напугал тебя своими манерами?
– Что вы, что вы, всё в порядке! Просто это так неожиданно, я разволновался: увидеть огромный мир после стольких лет заточения…
– Расслабься, можешь говорить со мной на любые темы. Я не люблю, когда мои гости унывают. Расскажи, что тебя интересует здесь больше всего.
– Меня?.. Сейчас подумаю… Наверное, это птицы. Нет-нет, это игра солнца на воде. Мы сейчас летим над водой?
Пилот нахмуривается и жестом просит его отойти, однако настраивает свой монокль тщательней
– Да, мы над водой, но там сейчас не на что смотреть. Абсолютно. Позову, когда долетим до острова.
Маликору начинает казаться, что он лжёт. Но ависардиец отлично знает, как не выдать свои подозрения.
– А на острове что будет?
– Это уникальный плавучий остров с топливом, его ещё надо найти. Сделаем на нём передышку.
Монокль, как раз, обнаруживает Колосса, погрузившегося в море у корневой дуги на одну седьмую от своей высоты, в центре пёстрой движущейся спирали.
– Метаплан очень капризный для дальних перелётов, Малко. Посиди тихо, он должен перестроиться. – Предупреждает пилот, передвинув несколько рычагов, похожих на антенны, и понемногу высовывается в окно.
…
Тонкая девичья рука, внезапно преградившая дорогу индейцу, со свистом взмахивает ножом, разметая вязкие фиолетовые капли во все стороны.
– Теперь побежали, трусишка!
Всё же, Клеверсон старается убедить маленькую воительницу.
– Я знаю, как обращаться с лезвием, в моей деревне все мужчины умеют…
Вдруг его колени подсекает чумазый жгут в пупырчатой корке, вывернувшийся откуда-то из ямы. Испуганный юноша плюхается в жидкие пески лицом вперёд.
– Чёрная Гидра! – вскликивает Рубина, обернувшись на него, и нацеливает нож. – Не вставай!
Клеверсон послушно зарывает нос в холодную жижу и заслоняет макушку локтями. Лезвие просвистывает в метре от него и вонзается в корневой бугорок – уже заляпанное густым ядовито-синим соком.
Очень метким пинком в поддых проводница заставляет юношу вскочить, и тот соображает выдернуть её застрявшее оружие сильными руками.
– Не смотри на толстых по краям, мелкие опасней! – предупреждает она, прыгая то по камням, то по узким кочкам.
– Х-х-хах!! – сам от себя не ожидая, Клеверсон высоко выпинывает сапогом из грязи очередной извивчатый росток. – Гора… уже рядом?
– Подъём будет потяжелее! – Рубина разогревается, перебрасывая свой удачливый нож из одной руки в другую.
Клеверсон поднимает голову и сглатывает слюну при виде мощных колец, обвивающих высокие камни. Попробуй-разгляди за ними хоть что-нибудь.
– Их можно просто перелезать, пока не видно ртов, – говорит Рубина и, точно маленькая серна, с разбегу заскакивает на плечи юноше. – От винта!
Кувыркнувшись в воздухе, она перелетает через тяжело ползущий струк и одной рукой вцепляется в обрамлённый мохом отросток белой скалы. В искусстве прокладывать пути там, куда простому человеку лучше не соваться, она бы составила неплохую конкуренцию даже Конраду. Скоростью индеец похвастаться не может, зато этот объёмистый полип неплохо его выдерживает, пока он ползёт до нависающих камней.
К его полному смятению, на узенькой верхушке скалы Рубина принимает напряжённую боевую стойку. Что-то тонкое, напоминающее хлыст, внезапно обвивает её руку до плеча и продёргивает куда-то вниз.
– А-а-а!..
От испуганного вопля своей проводницы Клеверсон едва не срывается со скалы и решает её обогнуть, с ножом наготове. Смотреть по сторонам некогда. Юноша кубарем слетает на ползучую кучу из упругих тел и нащупывает среди них костлявую красно-коричневую ножку.
– Скорее! – умоляет Рубина, брыкаясь во мраке и духоте.
Не проходит и десяти секунд, как Клеверсон взваливает её себе на плечо и выносится на замшелую дорогу через непокорные кольца.
Таллула лежит на боку, как замороженная, при этом её руки улеглись, как попало, а глаза широко распахнуты. Рубина замечает девушку и соскакивает к ней сама, сверкая лезвием в кулаке.
– Стойте! – кидается к ним индеец. – Вы не знаете, что делать!
Рубина останавливается: она и вправду не знает.
– Таллула, это я! – Клеверсон поднимает девушку за плечи так, чтобы встретиться с ней глазами. – Смотри на моё лицо, ты теперь тут не одна! Таллула?..
– Они защищают её, ты разве не видишь?! – обрывает его Рубина истеричным голосом, только что столкнув ногой стрекочущую голову полипа с дороги.
– Таллула, проси их остановиться! Здесь твои друзья! – юноша не сдаётся.
– Бесполезно, своей жаждой крови полипы опустошили её сознание. Она не выдержала их ярости.
– Да? И что тогда надо делать?
– Ты думай, думай, красавчик. А я пока посражаюсь за вас обоих.
Клеверсон вскакивает с Таллулой на руках и лихорадочно вертит головой.
– Сознание, – шепчет он. – Что бы такое сделать с её сознанием.
– Мадре говорила с ней через воздух! Надо чем-то обложить ей голову, чтобы дышать стало нечем!
Увернувшись от хищного струка, Клеверсон оглядывается на море и, наконец, соображает…
– Просто уйдём отсюда.
Попятившаяся Рубина свешивает голову с обрыва, как бы невзначай.
– Оу, да ты не такой уж и чурбачок! – игриво подмигивает она ему.
Соскочили в воду одновременно. Клеверсон прижал к себе Таллулу покрепче, как только у него зашумело в ушах.
На их счастье, полипы сосредоточились у подножия гор в большей концентрации, чем на дне залива. Жестом ладони Рубина призывает всплывать.
– Замедлились… – с долей облегчения в голосе произносит Клеверсон, наконец, увидев скалы снизу.
– Хах-ха-а… Но будут по инерции ползти! – кашляет Рубина рядом. – Мне теперь надо пытаться брать за ними весь контроль!
Несколько самых толстых полипов свешиваются со скалы, готовясь к нырку, на что поднимают головы и она, и Клеверсон.
– Щас такая волна подымется, ого-го! – дрожит голос бронзовой девушки.
Её ожидания оправдывают себя с лихвой. Однако Клеверсона и Таллулу прибивает к очередному ущелью, тогда как Рубину накрывает с головой.
– Эй!! – громко дозывается юноша, хватаясь за скользкие камни, чтобы его с девчонкой не засосало в никем не освоенный грот.
На поверхность вырывается громадина-полип, в голову которого намертво вжалась Рубина, до сих пор не выпустившая нож.
Клеверсону удаётся добраться до скалистой стены, прежде чем ужасная водоросль поднимает новую волну.
– За меня не волнуйся, я с сорока лет фехтую! – громко просит Рубина.
– Чего? Со скольки?.. – переспрашивает Клеверсон, прижимая к себе подругу, и в следующую секунду его подхватывает течением.
В бешеных количествах полипы принялись срываться обратно в море. Широкая корневая сетка, простёршаяся до самых камней, становится для юноши очередным источником надежды на то, чтобы вернуться домой. Он вцепляется в ближайший корень ногами, свободной рукой и отчасти – подбородком. Водоросли почему-то не собираются отставать. Возможно, просто неподалёку находились ямы, из которых они выбрались на зов Таллулы, когда та была ещё в состоянии мыслить стратегически.
– Тихо… Ну, подождите же… – робко просит Клеверсон, изо всех сил ползя по ветками через холодные потоки в сторону каменных пластин, но упрямые полипы слишком торопятся вернуться по своим домам.
Несмотря на сильную сырость, откуда-то из глубины корней начал просачиваться дым, и индеец невольно обращает туда взор. Кей, похоже, проследил за ним, и приволок откуда-то бензобак со спичками.
Пространство корневой паутины озаряет вспышка; растрескавшиеся побеги осыпаются в воду со страшным шумом. Полипы мешкают и, наконец, отступают, когда завалы начинают превышать местный уровень воды.
– Ну, как, хороша обжираловка?! – трещит злорадный возглас Кея и внезапно обрывается.
Всплески от падающих веток ещё не прекратились. Но Клеверсон торопливо кладёт кашляющую подругу на камни и ныряет в неглубокую впадину. Усилиями юного Тамаджура насыпь удалась на славу. Сам же взрыватель получил разящий удар по голове обломком. Соскользнув с висячего корешка, он пошёл на дно. Индейцу удаётся разглядеть его ноги в темноте и быстро до них добраться. Кей не должен оказаться тяжёлым – в значительной степени комплекцию он унаследовал от своего отца. Но почему-то не поддаётся наверх.
Клеверсон находит причину. Часть окаменелых ветвей съехала прямо на юношу и намертво вкопала его запястье в плотный ил. Индейцу пока не нужно всплывать за воздухом – он предвидел возможные трудности. Но здесь Клеверсона берёт оторопь. При всём желании Таллула не сможет ему помочь приподнять эти жуткие обломки. А в его кармане лишь нож. Скоро лёгкие Кея наполнятся водой, и раздумья уже не помогут.
– Прости!.. – цедит Клеверсон пузырьки, с неприятным комком в горле.
Таллула, лежащая на камне, начинает усиленно дышать, будто что-то внезапно поняла сквозь свой томительный полубред. Опускает пальчики в воду – как раз, недалеко от участка, где она начала краснеть.
– Кхах! Кей никуда не исчезнет… – с этими словами индеец выползает на каменную пластину, с сыном механика на своей спине и бережно опускает его так, чтобы девушка ничего не видела.
Таллула не произносит ни слова, а только смотрит, как её друг то и дело трёт глаза, бегло проверяя карманы Кея на наличие бинтов.
…
Помощники Колосса в большинстве своём, может, и не отличались смелостью до того, как к нему присоединились, но, очевидно, теперь все они забыли, что такое разумный страх.
Многие из кий-юкиийцев выглядели слабыми и замученными – это не мешало им карабкаться по отвесным металлическим стенам с самоотверженностью опытных солдат. Но в их раскосых и мутных глазах не встретить ни крупицы энтузиазма, присущего любителям подвигов – бедняги молча повинуются сигналам, поступившим в их полусонные мозги из ожерелий, только чтобы удовлетворить запросы своего бездушного хозяина. Все они, безвольные рабы, так и не сумевшие отвоевать свой ум и свою память, цепляются за малейшие выступы над пропастью. Они собрались использовать весь свой физический потенциал, только чтобы избавить конструкции от самого главного загрязнения – двоих коллег по цеху, чьи мысли оказались неуправляемыми в худшем смысле этого слова.
Как минимум, семьдесят человек сумели добраться до верхних этажей, если не до самой платформы с цилиндрической башенкой посередине – где шустрый Монахан уже цепляется за горячую трубу под вращающейся крышкой с Расщепителем. Прислонившись к стенке поудобней, онотрывает ремешок от своего комбинезона вместе с тяжёлой пряжкой и наматывает его на ладонь, покрытую шрамами.
– Наши руки не для скуки, помнишь, Веймар?.. – напевает Монахан.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |