ми: а) вне себя - для себя; б) в себе - для себя (Гегель); в) в
себе и вне себя - для себя (Кант). Любые же рассуждения о
том, что <после>, что за этой реальностью фундаментального
научного знания) будут имплицитно включать посылку мгновен-
ной (безлаговой) и полной реализации фундаментального знания
в социальной репродукции, которую можно бы эксплицировать в
________________Проблема знания в истории философии______________453
положении: <Всякое наличное и новое фундаментальное знание
утилизировано и использовано в самом факте причастности к сис-
теме научного знания с момента ввода его в систему>.
Если идти на проблему предметно-деятельным способом, то
здесь конечной реальностью творчества будет сама наличная
социальная репродукция, ее состояние в момент исследования,
и здесь также попытка пройти в то, что было <раньше>, в раз-
работку, приложение, чистую науку, окажется перекрытой, по-
скольку и здесь будет действовать невысказанный постулат
мгновенной реализации научного знания, <успехов науки>, хо-
тя под научным знанием будет пониматься нечто совсем иное
- машины, технологии, организационные структуры.
И в том и в другом случае познающее усилие всегда будет
психологически направлено к <раскрытию> системы, идет ли
речь о системе фундаментального научного знания или о сис-
теме наличной социальной репродукции, но поскольку это
усилие с тем же постоянством наталкивается на очевидную не-
предсказуемость входа, и умозрение вынуждено двигаться в бу-
дущее системы либо по основанию бессодержательных фор-
мальных универсалий, либо по основанию неоформленных со-
держательных различений, действительное движение неизбеж-
но принимает вид reculer pour mieux santer, то есть оказывается
попятным движением в историю становления наличной систе-
мы, с тем чтобы, опираясь на то, <как стало>, попытаться
прыгнуть в то, <как будет>, попытаться взять <с разбега> не-
предсказуемость входа логическими средствами планирования
или вероятностного прогнозирования.
Оставляя пока в стороне вопрос о скачках из прошлого в
будущее, нам прежде всего следует обратить внимание на то,
что почва такого попятного движения - связь преемственной
целостности, по которой прошло становление, - оказывается в
гегелевском и предметно-деятельном решениях существенно
различной. Мы уже говорили о том, что в репродукции преем-
ственность целого носит функциональный характер, замкнута,
особенно в условиях научно-технической революции, на по-
требление. Выстраивая, например, по единому функциональному
основанию <тяги> в одну линию гребца, парус, паровую маши-
ну, дизель, газовую турбину, атомный реактор, мы тут же обна-
ружим зияющие разрывы преемственности по формальному ос-
нованию. И хотя силу света электроламп можно измерять в
<свечах>, мощности паровозов - <в лошадиных силах>, хотя
454___________________________М.К.Петров
справедливо иногда говорят, будто в технике перед паровозом
всегда бежит тень лошади, эта тень не настолько все же плотна и
структурна, чтобы пройти по формально-структурному основанию
от лошади к паровозу, от свечи к электролампе, от гребца к атом-
ному реактору. В этих линиях формальной преемственности нет,
здесь сплошные срывы. Поэтому, если предметно-деятельное по-
пятное движение, использующее идею совмещенного (истинность
+ польза) знания, желает совершаться по связям преемственной
целостности, сохраняя не только функциональное, но и структур-
ное подобие, оно довольно быстро оказывается где-то за XVI-
XVII вв., и в попытках <разбежаться> для прыжка спотыкается и
застревает именно на моменте возникновения того, что Энгельс
называл <научной формой познания природы>, на расщеплении
знания по линиям фундаментальности и приложения.
Иначе обстоит дело в случае с Гегелем. Здесь связь преемст-
венной целостности идет по универсалиям формы и, совершая
попятное движение, не приходится беспокоиться о возвращении:
всегда можно вернуться в то место, откуда начато попятное дви-
жение. Другой вопрос, можно ли в этом возвращении-разбеге со-
вершить логический прыжок в будущее, но пока речь идет о на-
личном фундаментальном знании, о его системе, мы без труда об-
наруживаем историческую глубину системы, привязанную к на-
личной системе как к своему завершению, историческую или вре-
менную целостность, в которой все связано со всем и поставлено
в отношение <раньше-позже>, то есть ту самую <духовную реаль-
ность> Гегеля, которая имеет корни в прошлом и растет, поступа-
тельно и преемственно движется в будущее, определяя свои на-
личные и новые элементы не только в синхронных связях систем-
ной целостности <часть-целое>, но и в диахронных связях истори-
ческой целостности <раньше-позже>, <наличное-новое>.
Эта ползущая по времени системно-историческая целост-
ность, если речь идет не об истории вообще, а об истории <на-
учной формы познания природы>, не теряет связи со всеоб-
щим и даже с абсолютом, если абсолют понят как <необуслов-
ленное>, как причина всей возможной и наличной социальной
репродукции, то есть не по Гегелю, а по Канту в духе его focus
imaginarius, мнимого фокуса, ориентирующего эвристического
регулятива. Социальная репродукция проектирует на область
научного творчества априорные негативные формальные усло-
вия истинности, которые, преломляясь и частично поглощаясь
в разработке (требование экономического обоснования нового)
________________Проблема знания в истории философии______________455
и приложении (требование работающей принципиальной схе-
мы с указанием возможной области использования), предстают
в области чистой науки как сумма <чистых> определений ре-
продуктивной истинности, не имеющих утилитарных конкре-
тизаций, или, что то же, как универсально-априорная форма
чистого научного знания, продукта чистого научного творчест-
ва. По сути дела, это все та же юмовская однозначная сораз-
мерность причины действию, регулятора - поведению, при-
чинно-следственная связь <если - то> в ее достоверном вари-
анте: если А, то независимо от условий пространства и времени
неизбежно и необходимо В.
Вместе с тем такая проекция априорной формы научного
знания бесспорно принадлежит к тому статически-нейтрально-
му, инерционному пониманию абсолюта - вешалки для преди-
катов, - которое не содержит ни грана субъективности - са-
мости и самодеятельности, за что и оказывается предметом ге-
гелевской критики. Здесь все обстоит именно так, как пишет
об абсолюте Гегель: <Это слово само по себе есть бессмыслен-
ный звук, одно лишь имя. Только предикат говорит, что есть
он, т.е. наполняет его [содержанием] и сообщает ему смысл.
Пустое начало только в этом конце становится действительным
знанием> (Соч., т. IV, с. II).
Как раз в этой формальной пустоте, в абсолюте - бездон-
ной бочке Данаид, которую можно без конца наполнять содер-
жанием, - наличная система фундаментального научного зна-
ния обнаруживает свою отрицательность, свое <ничто>, способ-
ность к бесконечному расширению. Кант так описывает дейст-
вие регулятива: <Трансцендентальные идеи никогда не имеют
конститутивного применения, благодаря которому были бы да-
ны понятия тех или иных предметов, и в случае, если их пони-
мают таким образом, они становятся лишь умствующими (диа-
лектическими) понятиями. Но зато они имеют превосходное и
неизбежно необходимое регулятивное применение, а именно
они направляют рассудок к определенной цели, ввиду которой
линии направления всех его правил сходятся в одной точке, и,
хотя эта точка есть только идея (focus imagunarius), т.е. точка,
из которой рассудочные понятия в действительности не исхо-
дят, так как она находится целиком за пределами возможного
опыта, тем не менее она служит для того, чтобы сообщить им
наибольшее единство наряду с наибольшим расширением>
(Соч., т. 3, с. 553).
456___________________________М.К.Петров
Точка схождения, мнимый фокус и есть, собственно, пере-
сечение проекции априорной формы знания и всеобщего логи-
ческого формализма, нового и системного: <Рассматривая все
наши рассудочные знания во всем их объеме, мы находим, что
то, чем разум совершенно особо располагает и что он стремит-
ся осуществить, - это систематичность познания, т.е. связь
знаний согласно одному принципу. Это единство разума всегда
предполагает идею, а именно идею о форме знания как целого,
которое предшествует определенному знанию частей и содер-
жит в себе условия для априорного определения места всякой
части и отношения ее к другим частям. Таким образом, эта
идея постулирует полное единство рассудочных знаний, благодаря
которому эти знания составляют не случайный агрегат, а связную
по необходимым законам систему> (Соч., т. 3, с. 553-554).
Вместе с тем такое истолкование системного и историческо-
го наталкивается на ряд трудностей. Если понятие системы
философией освоено еще со времен Аристотеля, то понятие
истории, преемственно меняющейся системы - понятие новое
и практически далеко еще не разработанное. Арсенал средств,
использованный Гегелем для разработки понятия истории,
спорен не в понятности как таковой и не в попытках представ-
ления наличной системы знания в качестве результата преем-
ственных изменений какой-то другой, исходной системы зна-
ния, совсем напротив, в этом наиболее сильная методологиче-
ская сторона гегелевской постановки вопроса: <Суть дела ис-
черпывается не своей целью, а своим осуществлением, и не ре-
зультат есть действительное целое, а результат вместе со своим
становлением; цель сама по себе есть безжизненное всеобщее,
подобно тому как тенденция есть простое влечение, которое не
претворилось еще в действительность; а голый результат есть
труп, оставивший позади себя тенденцию> (Соч., т. IV, с. 2).
Спорность этого арсенала в другом. Во-первых, в чисто ло-
гическом подходе к проблеме преемственного развития систе-
мы научного знания, в попытках решить ее методом постули-
рования без сколько-нибудь серьезных усилий научно исследо-
вать ту почву - <действительное целое>, - по которой совер-
шаются и попятное и поступательное движение. Во-вторых, в
широком вовлечении в решение проблемы структурных моделей и
представлений, использовавшихся уже историей мысли в другом
контексте для представления совершенно других связей.
________________Проблема знания в истории философии______________457
Так, основная гегелевская схема субъекта есть очевидное за-
имствование у Аристотеля идеи энтелехиальности, <имманент-
ной оцеленности> мира, которая, в свою очередь, была лишь
логической реакцией на неустойчивость смертного и подвиж-
ного мира мнения. Первый двигатель, способный двигать, ос-
таваясь неподвижным, использовал эту свою способность не
для самодвижения и не для движения космоса в целом, а для
стабильности, то есть, приводя все виды самодвижения в мире к
стабильности цикла, он был субъектом системы, а не истории, ре-
гулятором, а не творцом. То же самое следует сказать и о гибриде-
синтезе аристотелевской энтелехиальной действительности с чис-
той объективностью, с лишенной разумного начала кантовской
<вещью в себе>: оба синтезированных Гегелем механизма репро-
дуктивны по своей природе, инерционны, лишены <самости>, в
принципе не могут дать поступательности-самоизменения.
Но главным все же остается пренебрежение Гегеля к экстра-
логическим анализам субстрата поступательного научного дви-
жения, отсутствие даже идеи соотнесения умозрительных кон-
струкций механизма исторического движения с теми реальны-
ми и доступными для анализа механизмами, в которых это дви-
жение осуществляется, хотя такая идея, как мечта об <экспери-
ментальной метафизике>, присутствует на правах постоянного
фона в рассуждениях Канта. Более того, ряд высказываний Ге-
геля приходится определенно толковать как принципиальный
отказ от подобного соотнесения-верификации философских
умозрительных конструкций. Нам кажется, что гегелевский па-
фос самоутверждения философского метода как метода специ-
фического, ограничивающего сферу своего применения логи-
кой, имеет и этот нюанс умозрительного самодовления: <До
сих пор философия еще не нашла своего метода. Она смотрела
с завистью на систематическое сооружение математики и, как
мы сказали, пробовала заимствовать у нее ее метод или обхо-
дилась методом тех наук, которые представляют собою лишь
смесь данного материала, опытных положений и мыслей, или,
наконец, выходила из затруднений тем, что грубо отбрасывала
всякий метод. Но раскрытие того, что единственно только и
может служить истинным методом философской науки, состав-
ляет предмет самой логики, ибо метод есть сознание о форме
внутреннего самодвижения ее содержания> (Соч., т. V, с. 32-33).
Существует ли возможность верифицирующего соотнесе-
ния? По сути дела, это вопрос об инобытии духовной деятель-
'^^-
458___________________________М.К.Петров
ности, о духовной реальности, о ее самодовлеющем и незави-
симом от индивидуальных умозрений существовании. Мы
вправе говорить о верификации лишь в том случае, если духов-
ная реальность способна иметь самостоятельное, независимое
от наших истолкований бытие, которое могло бы корректиро-
вать или попросту отвергать наши истолкования по соображе-
ниям полноты, адекватности, структурного изоморфизма и т.д.
Нам кажется, что можно вполне определенно говорить о суще-
ствовании подобной духовной реальности или, вернее, реаль-
ности знаковой, сотворенной и поставленной для собственных
нужд смертными людьми, но при всем том способной сущест-
вовать в автономном отчуждении, независимо от своих твор-
цов, способной даже в какой-то степени регулировать и стимули-
ровать усилия собственных создателей по наращиванию такой ре-
альности - по реализации научного поступательного движения.
Реальность эта не есть какое-то открытие нашего времени,
она всегда существовала в том <само-собой-разумеющемся>
плане общеизвестного, в каком Гегель строго различал <извест-
ное> (erkannt) и <познанное> (bekannt). Новизна ситуации лишь
в том, что наше время вместе с усилением внимания к соци-
альной функции науки вынуждено было всерьез заняться и по-
исками связи целостности науки как социального института,
нагруженного функцией производства знания как в абстракт-
но-всеобщей (фундаментальное знание), так и в конкретно-
всеобщей (приложения) форме. А поиски целостности в свою
очередь привели к осознанию того в общем-то общеизвестного
факта, что ученый добывает новое знание не только для себя,
но и для других, то есть он в своих действиях ограничен не
только негативными условиями логической истинности (по-
строенная в соответствии с <грамматическим априоризмом>
научной формы знания гипотеза) и содержательными условия-
ми объективно-репродуктивной истинности (удостоверяющий
принадлежность к миру репродукции эксперимент), но ограничен
также и условиями социализации - отчуждения полученного ин-
дивидом результата в общенаучное и общесоциальнос достояние.
Споры о приоритете, стремление ученого <застолбить> уча-
сток и многое другое показывают, что правила социализации
не только <играют роль> в научной деятельности, но обладают,
при всей их специфичности и явно социальной природе, теми
же чертами необходимости, неприложности и равнообязатель-
ности, что и правила логического схематизма или верификации
fc^ ^ ^
^^ ''I^JII
-1
________________Проблема знания в истории философии______________459
на объективность. Более того, попытка распределить правила
научной деятельности по их принадлежности к логике, вери-
фикации и социализации обнаруживает, что все правила посту-
пательности принадлежат процессу социализации, выявляют се-
бя не в логике схематизирования и не в слепых автоматизмах
объекта, розыском которых занята наука, а в отчуждении про-
дукта научной деятельности индивидов в социальное достоя-
ние, в интеграции знания, прежде всего фундаментального, а с
ним и всего разнообразия ученых-творцов и их деятельностей в
единую целостность преемственного движения системы науч-
ного знания.
Это преемственное поступательное движение социализации,
осуществляемые не силами самой системы, не как ее самодви-
жение, а силами ученых-творцов, стремящихся внести в общую
копилку науки свои <вклады>, обладает целым рядом универ-
сальных правил, позволяющих говорить о массиве социализи-
рованного фундаментального знания как о чем-то, вполне
удовлетворяющем определению реальности, если под реально-
стью понимается независимая от отдельных индивидов, обла-
дающая свойствами целостности, взаимосвязанности всех час-
тей, преемственного существования и преемственного измене-
ния с сохранением целостности, довлеющая себе закономерная
структура. Мы не стали бы определять эту реальность социали-
зированного фундаментального знания ни как объективную,
поскольку в научном понимании объективность предполагает
полную независимость от человека и человечества, а этим
свойством сотворенная людьми реальность социализированно-
го знания, очевидно, не обладает, ни даже как реальность со-
циальную, поскольку под социальной реальностью понимают
обычно сложившуюся уже систему реализованного в репродук-
тивном скелете общественно-необходимых деятельностей зна-
ния, тогда как реальность социализированного фундаменталь-
ного знания обнаруживает явные свойства полупродукта, мате-
риала для приложений; во всяком случае это несовпадение со-
циализированного обществом фундаментального знания и ос-
военного обществом в практических приложениях знания фик-
сируется в любых социальных структурах, использующих науку.
Поступательное научное движение реализуется в институте
публикации. Детальный анализ проблемы, как она поднята в
науковедческих исследованиях последних лет, будет дан ниже,
здесь мы лишь отмечаем основные свойства этого интегрирую-
460___________________________М.К.Петров
щего целостность в поступательности механизма, поскольку
эти свойства представлены в массиве научных публикаций.
Все элементы массива различены, нет двух одинаковых -
запрет на повтор-плагиат действует в массиве научных публи-
каций как требование обязательное. Попытки обойти или на-
рушить этот запрет имели и имеют место, но отношение к ним
резко отрицательное: <чистый> массив публикаций вообще не
имел бы повторов ни по форме, ни по содержанию.
Все элементы массива связаны друг с другом, входят в еди-
ную сеть цитирования, которая возникает во время подготовки
рукописи как удачная или неудачная попытка ученого привя-
зать новый различенный элемент знания к наличным и пред-
шествующим по времени.
В этой первой функции, выступая средством преемственно-
сти, связи нового с наличным, цитирование тяготеет к посто-
янству, к норме - обнаруживает довольно устойчивую квоту
цитирования, которая, хотя и не совпадает в различных науч-
ных дисциплинах, колеблется от статьи к статье, дает все же
устойчивые пики на 10-15 ссылках, приходящихся в среднем на
одну публикуемую статью.
Вторая, или обратная, функция есть цитируемость как связь
наличного с новым - участие наличных элементов массива в
связывании новых. Контуры цитируемости устанавливаются
стихийно как совокупный результат огромного числа независи-
мых друг от друга актов ссылок на те или иные элементы мас-
сива в более поздних работах. Но при всей <стихийности> и не-
контролируемости этого процесса вовлечения наличного в оформ-
ление нового цитируемость обнаруживает жесткую ранговую
структуру, близкую к той или иной разновидности распределения
по обратному квадрату (Ципф, Лотка, Парето и т.д.).
Таким образом, сам механизм поступательности, движения
по различениям с сохранением преемственности реализуется в
единстве цитирования и запрета на повтор-плагиат.
Запрет на повтор-плагиат гарантирует предметную разли-
ченность массива социализированного знания, что придает
идущей от социальной репродукции универсальной форме зна-
ния поступательно-канонический характер необратимого
трансцендентального расширения по предметному основанию
содержательности, то есть соразмерность причины действию,
однозначность их связи переводится с помощью запрета на по-
втор-плагиат в поступательно-захватывающую форму поиска и
________________Проблема знания в истории философии______________461
фиксации нового, где эта соразмерность причины действию
выступает как формальное требование к любому будущему зна-
нию, а запрет на повтор-плагиат исключает из этого будущего
все наличное, все открытое и найденное как нечто не подлежа-
щее воспроизведению в процессе познания, как отрицаемое в
гегелевском смысле, и вместе с тем, теперь уже в кантовском
смысле, запрет на повтор-плагиат выводит источник новых
предметных различений, нового научного фундаментального
знания за рамки массива социализированного знания как нечто
ему внешнее и из него невыводимое, <необусловленное>, а
именно как <вещь в себе>, если мы понимаем ее на правах
кантовского логического абсолюта неисчерпаемой непознанно-
сти, который располагается <в вещах, поскольку мы их не зна-
ем> (Соч., т. 3, с. 90).
Цитирование, напротив, гарантирует формальную целост-
ность массива социализированного знания, его преемственное
с сохранением целостности изменение, то есть вводит в про-
цесс научного познания на правах его необходимого условия
опору на наличный массив знания, вынуждает ученого не толь-
ко искать новые предметные различения, оформлять их по
универсальным правилам, верифицировать их на принадлеж-
ность к репродукции (эксперимент), но и вводить найденные и
проверенные на репродукцию новые предметные различения в
массив наличных с опорой на эти наличные, использовать для
этого принятую в данной дисциплине квоту цитирования, ко-
личественная сторона которой может рассматриваться как уни-
версальная мера связи нового с наличным, а качественная -
устанавливаемая и творимая самим ученым - как история вво-
димого в массив нового предметного различения, в рамках кото-
рой это различение, в полном соответствии с Гегелем, ученый
должен показать как результат и завершение обнаруженной им лично
тенденции, как нечто с логической необходимостью вытекающее из
наличных, предшествующих по времени различений массива.
Все различения массива социализированного знания - мас-
сива публикаций - входят в единую связь цитирования, здесь
все связано со всем, все производно от всего. И поскольку это
так, нетрудно впасть в гегелевский соблазн представления лю-
бого нового, входящего в массив предметного различения на
правах логического момента поступательности-становления
массива как такового, как субъекта саморазвития. После ввода,
после публикации так оно, собственно, и оказывается: сотво-
462_________________________М.К.Петров
ренная ученым во время подготовки рукописи история, венцом
которой выступает вводимое им новое предметное различение,
хотя эта история избирательно выдергивает на некоторой исто-
рической глубине элементы массива из <реального историче-
ского контекста>, как он устанавливается последовательностью
появления публикаций в астрономическом, скажем, времени,
есть все же опосредованное, через всеобщую связь вырванных
для ввода элементов, завершение истории научного знания во-
обще, венчающее событие в исторической реальности массива
социализированного знания. Но такой подход исходил бы из
предположения, что цитирование есть нечто чисто внешнее и
случайное для цитируемых элементов, что связь опоры на на-
личное, которую ученый устанавливает во многом произвольно
и неконтролируемо, не затрагивает <сути дела>, оставляет без
изменения предметную сторону предшествующих различений.
Судя по ранговому распределению цитирования, которое по
независимому или лишь частично зависимому от ученых зако-
ну создает уплотнения и разрежения сети цитирования, воз-
действуя на нее таким способом, что примерно треть элемен-
тов массива вообще не участвует в связывании новых элемен-
тов, а остальные две трети выстраивают ранги цитируемости по
закону Ципфа, когда примерно 10% (6-7% от общего массива)
цитируемых работ служат опорой для 90% входящих в массив
публикаций, цитирование вряд ли может считаться чем-то
внешним и безболезненным для цитируемого, больше походит
на содержательную переработку наличного. На вывод о содержа-
тельном характере сети цитирования наталкивает и то обстоя-
тельство, что, ссылаясь на работы предшественников, ученые,
во-первых, редко ссылаются на работу вообще, обычно выби-
рают для опорной связи какую-то частную сторону, особенно
то, что относится к экспериментальным данным, а во-вторых,
в неясных с точки зрения приоритета случаях ученые в близких
ситуациях ссылаются на разные имена, то есть ориентируются
на предметный результат, рассматривая сопутствующее резуль-
тату имя творца как несущественный эпифеномен.
При всем том вопрос о содержательности сети цитирования
вряд ли может считаться решенным. Внешне картина выглядит
так, как если бы предметное различение массива представляло
из себя <силовой элемент> сети цитирования с четким разделе-
нием функций между врожденными <левыми> связями, кото-
рые возникают в процессе подготовки рукописи, становятся
________________Проблема знания в истории философии______________463
реальной частицей сети цитирования в момент публикации, ос-
таются низменными во время пребывания в массиве, и благо-
приобретаемых <правыми> связями, которые возникают, если
возникают, только после акта публикации, растут со временем,
то есть в отличие от левых фиксированных связей ведут себя
как процесс накопления.
Что именно накапливается в этом процессе, установить
сложно: наряду с действием механизма поступательности, ин-
тегрирующего индивидуальные результаты в общенаучную це-
лостность, наблюдается и сопутствующая росту массива теоре-
тическая деятельность систематизации - более экономного и
обобщенного представления элементов массива в непротиворе-
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 36 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |