- Заткнись, - перебил Малфой. Если он и побледнел, понять это было невозможно. Кажется, побледнеть он уже не мог - только позеленеть. Или посинеть. - Откуда ты знаешь, вдруг я уже сошел с ума? - добавил Драко и вдруг рассмеялся, очень натурально имитируя хохот сумасшедшего. Прямо-таки демонический. Гарри непроизвольно отпрянул. - Нет, конечно, если тебе доставляет удовольствие торчать в этом склепе и надзирать... - Малфой неожиданно вздрогнул и изумленно вытаращился на Гарри.
- Поттер? Почему я ни разу не видел, как ты колдуешь?
Гарри мысленно взвыл от досады. Вот знал же, что чертов слизеринец не мог не заметить! Знал, что рано или поздно он задаст этот вопрос! Но все равно оказался к нему не готов. И не смог выдумать ничего умнее, чем:
- Не твое собачье дело, Малфой.
Браво! Теперь осталось только выскочить из комнаты в лучших традициях дешевой мелодрамы и выставить себя посмешищем.
Драко отступил на шаг и смерил Гарри пытливым взглядом. Поттер с трудом удержался от того, чтобы не одернуть толстовку.
- У тебя что, нет палочки?
Гарри медленно закипал, чувствуя себя косноязычным болваном, не способным поставить наглеца на место. Куда подевалась вся его язвительность, остроумие и находчивость? Отчего он стоял перед Малфоем, как деревянный болванчик, с окаменевшей физиономией и застрявшим в глотке жалким, детским лепетом в свое оправдание?
- Ты не надзиратель, - у Малфоя от волнения голос подскочил на октаву, и это было бы действительно смешно, если бы Гарри сейчас мог засмеяться. - Мерлинова борода, Поттер, ты же заключенный! - Драко от избытка чувств схватился за голову. - И где были мои глаза?!
- Я не заключенный, - с силой проговорил Гарри. - Я выполняю задание Ордена Феникса, Малфой.
- Но у тебя НЕТ волшебной палочки! - воскликнул Драко. - Если бы была, ты бы хоть раз да ткнул ею мне в нос. Ты бы все тут к чертовой матери разнес в щепки, ты бы и меня порешил.
- Вот потому ее и нет, - скорбно припечатал Гарри и сам поразился, сколько тоски прозвучало в голосе. - Чтобы я тебя не прикончил. Это был бы жирный крест на моей аврорской карьере и на репутации героя волшебного мира.
Кажется, его слова немного отрезвили Малфоя, потому что тот воровато осекся на дверь, будто ожидая, что в нее вот-вот ввалится Орден Феникса в полном составе, отдаст Поттеру его палочку, и тот сразу же, не сходя с места, пальнет в него Авадой.
- Хотя я и без палочки могу тебя уничтожить, - заметил Гарри, у которого заметно отлегло от сердца - видимо, он убедил Малфоя, и тот не станет задавать лишних вопросов. - Не забывай об этом.
- Интересно, сколько авроров тебя держало, чтобы отнять палочку, - пробурчал Драко, отходя от камина. - Или это очередное проявление пресловутого гриффиндорского благородства? Готов голым войти в террариум, лишь бы не навредить несчастным змейкам?
- Не задирайся.
- А я и не задираюсь. Меня просто ужасно радует это открытие, - ухмыльнулся слизеринец.
- Даже не надейся придушить меня во сне.
- Да ты прямо параноик, Поттер! Тебе кругом заговоры мерещатся.
- Тогда с чего ты так расцвел?
- Видишь ли... - Драко и вправду расцвел в удивительной, совершенно обворожительной улыбке, на время вернувшей его скуластому, изможденному лицу былое очарование и красоту. - В кои-то веки мы оказались на равных. Более того, у меня даже есть преимущество перед великим, неустрашимым Гарри Поттером, - Малфой, разумеется, не мог не прихвастнуть, но Гарри быстро остудил его пыл:
- Если ты о природной магии, то не будь так самоуверен. Я же тебя насквозь вижу.
- Предлагаешь померяться силой?
- Вот еще, - фыркнул Гарри, но внутри что-то сжалось в томительном предвкушении.
- А что? Хоть какое-то развлечение.
- У меня нет палочки, чтобы затягивать твои раны и сращивать кости.
- А тебе и не придется - я тебя в два счета уделаю.
- Мечтай, - усмехнулся Гарри.
- А знаешь почему? - глаза у Малфоя лихорадочно заблестели.
- Ну, видимо, потому что ты полгода угробил на тренировки, - Гарри пожал плечами. - Делать тебе здесь было нечего, волшебную палочку отняли, к тому же ты знал, что вернуть ее не получится никак и никогда. С пользой провел время, да?
- И откуда только прозорливость взялась, Поттер? Какие-нибудь неизвестные чакры открылись, третий глаз, или ты покинул пределы разума? - с издевкой осведомился Малфой. - Столько лет прятался под маской тупого оловянного солдатика и вдруг - пальцем в небо!
- Если ты таким топорным методом пытаешься уязвить меня, чтобы вызвать на поединок, - заговорил Гарри, вздохнув, - то перетопчешься. Убивать тебя запрещено, а для другого я сегодня не в настроении.
- Сдрейфил, Поттер?
- Нет. Но после чашки горячего шоколада лучше лечь спать, чем драться... Да и утомил ты меня, Малфой, так, что сил уже нет терпеть твою гадкую физиономию, - Гарри кинул взгляд на столик. - Кстати, шоколада хочешь?
- Да, - слизеринец проследил за его взглядом и шагнул к столу.
- А я весь выпил, - с трудом сдерживая злорадное хихиканье, Гарри направился к двери.
- Так зачем спрашиваешь?!
- А что, уже и спросить нельзя?
Малфой за его спиной витиевато ругнулся, и Гарри вдруг подумал, что, отправившись в эту ссылку, получил даже больше, чем рассчитывал.
Глава 6.
Сон опять задерживался. Застрял где-то на полпути, и Гарри ворочался с боку на бок в постели, тяжело вздыхая. То под одну щеку подпихивал краешек одеяла, то под другую. То на живот переворачивался, то на спину, закидывая руки за голову и уныло разглядывая почти черный потолок. В зашторенное окно барабанил дождь, огонь в камине давно испустил дух, и погасли последние угли. Гарри отыскал в столовой, принес и поставил на прикроватную тумбочку большие настольные часы, старые, с треснувшим стеклом, скопищем мух внутри под маятником и заводным механизмом. Их нудное тиканье норовило довести Гарри до ручки: сначала он отсчитывал секунды, чтобы заснуть - вроде как овец считал. Потом, во втором часу ночи, когда ему уже стало мерещиться, будто маятник переместился в его голову и начал раскачиваться, ударяясь то в один висок, то в другой, принялся разрабатывать план, как бы побыстрее и с минимальными затратами сил раздолбать проклятую вещицу. А уж когда дверка над циферблатом с громогласным скрипом крутанулась на петлях, и откуда-то из недр вывалилась полудохлая деревянная птичка и гаркнула во всю свою хриплую, ржавую глотку: "Ку-ку!" - Гарри с мученическим воем подскочил на кровати, схватившись за голову, и уткнулся лицом в колени.
Это было невыносимо, просто чудовищно! Вот уже который день все его мысли занимал Малфой. Они общались, в чем-то даже ладили. Пару раз чертов слизеринец умудрился отомстить ему за выпитый шоколад - выхлебал сразу две кружки, а потом полночи загибался от боли в животе. Гарри слышал его жалобные стоны, доносившиеся через стенку, и тихонько посмеивался.
А между тем напряжение нарастало. С каждым днем находиться рядом с Малфоем становилось все труднее. Слизеринец вел себя смирно, даже слишком смирно и адекватно, и однажды Гарри поймал себя на мысли, что его злость притупляется, и в глубине души возникает некое смутное ощущение... доверия? Симпатии? Мерлин, куда катился этот мир?!
Гарри не желал с этим мириться! Он должен был, он хотел ненавидеть, и у него неплохо получалось до тех пор, пока Малфой силком не вытянул его на контакт, не заставил разговаривать с собой, смотреть на себя и даже шутить и смеяться. Вот когда Гарри занервничал по-настоящему: их перебранки все чаще напоминали дружеские подначки, и хотя злость никуда не исчезла, вызывать ее в душе становилось все труднее.
Нужно было что-то предпринять. И немедленно. В конце концов, его отправили в этот жуткий дом не мосты наводить, а шпионить... Хм. А ведь Бруствер недвусмысленно дал понять, что Гарри должен втереться к Малфою в доверие. И какой бы нелепой не казалась эта мысль раньше, Гарри вдруг поймал себя на том, что именно к тому все и идет. Зима была уже на пороге, и Гарри так и видел перед глазами идеалистическую картину: вечер, за окнами лютый холод и промозглый ветер, а в комнате растоплен камин, и они с Малфоем сидят, вытянув к нему ноги, попивая огневиски и блаженно щурясь от удовольствия. И делятся откровениями, и...
Ну уж черта с два!
К черту Бруствера с его далеко идущими планами!
Гарри рывком поднялся с постели и надел очки.
Что теперь? Времени за полночь, за окнами шквальный ветер, от чьих порывов дрожали стекла, в доме пусто, холодно, мерзко и тихо, как в склепе.
Хотя стоп.
Из коридора донесся слабый скрип.
Мефисто и его "гениальные" убийства? Гарри замер, напрягая слух. Нет, цепи не гремели, кандалы не стучали об пол, да и противного холодка, бегущего по коже каждый раз при приближении призрака, не наблюдалось. Может, вообще почудилось?
Но нет, скрип повторился снова.
Теряясь в догадках, Гарри торопливо надел джинсы и застегнул ремень. Сунул ноги в ботинки и на цыпочках потрусил к двери. Выглянул в коридор. И успел заметить, как мелькнул у поворота к лестнице, ведущей на чердак, край малфоевской мантии.
Ага!
Сердце в груди гриффиндорца пустилось вскачь, на теле от возбуждения мгновенно выступила испарина, и стало жарко, влажно, липко. Воздух в коридоре был затхлым и стылым, а поскольку ни рубашку, ни толстовку Гарри не прихватил, этот воздух впился в разгоряченную кожу тысячей колючих ледяных иголок.
Чувствуя себя уязвимым без волшебной палочки, судорожно стискивая кулаки, Гарри направился к лестнице. Первая же пыльная, рассохшаяся деревянная ступенька так громогласно скрипнула под его подошвой, что Гарри застыл как вкопанный, обливаясь холодным потом, и сжал зубы с такой силой, что те заскрежетали.
Как же Малфою удалось прокрасться по этой лестнице практически бесшумно?!
Бочком, бочком, по стенке, вздрагивая при каждом звуке, проклиная старые доски и весь этот дом впридачу, Гарри наконец поднялся на чердак и очутился перед убогой низенькой дверцей, к которой то ли в насмешку, то ли для солидности был приделан прямо-таки исполинский чугунный засов. Как несчастная дверца еще не рухнула под его тяжестью, вот в чем вопрос! Держалась она на двух ржавых петлях, и казалось, дунь на нее - рассыплется в труху.
Сквозь щели в рассохшихся досках пробивался тусклый желтоватый свет. Свеча, догадался Гарри. Осторожно наклонился, стараясь не коснуться дверцы, и приник глазом к одной из щелей.
Так и есть, в дальнем конце помещения горела свеча. Видимо, Малфой только что зажег ее. Тени метались по углам и россыпям всевозможного хлама - Гарри заметил несколько сломанных стульев и огромное старинное трюмо с пожелтевшим от времени, треснувшим зеркалом, затканным паутиной и присыпанным пылью. Остальные вещи - а их, судя по внушительным размерам помещения, было немерено, скрывал мрак.
Скрипнула крышка, и Малфой склонился над древним сундуком. Он стоял в профиль к Гарри, и тот отчетливо видел, как тонкие пальцы слизеринца перебирают какие-то бумажки, свитки, перья и книжки. Бледные губы шевелились, но прочесть по ним что-либо было невозможно.
- Отлично, - прошептал Малфой чуть громче. - То, что надо, - и извлек из сундука толстую, рыхлую папку с бумагами, чернильницу и перо. Выложил все это на низенький колченогий столик, который искореженным краем опирался все на тот же сундук, подвинул свечу ближе и принялся что-то усердно выцарапывать на бумаге кончиком пера.
Гарри глядел, не моргая. Недоумение сменилось подозрениями, подозрения - раздражением. Что это еще были за выкрутасы, а? Малфою не хватило места в каминном зале? В собственной спальне? В целом доме? Зачем он ждал полуночи, чтобы вылезти из своей конуры и подняться в эту захламленную, пыльную, грязную паучью обитель? Что он прятал в сундуке? Кому писал письмо - а в том, что Малфой писал именно письмо, Гарри не сомневался. Согнувшись в три погибели у двери, не сводя настороженных глаз с фигуры слизеринца, Гарри со свойственной ему гриффиндорской мнительностью мгновенно насочинял с десяток сценариев, и каждый сценарий, каждая мысль, вспыхивающая в воспаленном мозгу, подливали масла в огонь разгоравшейся в груди ярости.
Малфой писал матери! Бруствер был прав!
Или нет, Малфой писал своим друзьям Упивающимся, просил их вытащить его из заточения... или рассказывал увлекательные истории о нем, о Гарри, о гриффиндорском тупице, которого так легко удалось обвести вокруг пальца! Точно! Точно! Вон как ухмыльнулся, гаденыш, наверняка вспомнил о вчерашней выходке с ледяной водой...
Нет ничего удивительного, что уже спустя десять минут внутри у Гарри клокотал настоящий вулкан бешенства. Злость затуманила рассудок, и в памяти одна за другой стали всплывать прошлые обиды, и ненависть болезненной судорогой скрутила ноющие от жажды движения мышцы. И когда последняя обжигающая, жестокая мысль повергла мозг в агонию - мысль о Джинни, о ее смерти, о причастности Малфоя, - Гарри не выдержал.
Толкнув хлипкую дверцу, он ввалился в унылое помещение и замер, тяжело дыша и вперив в Малфоя горящий бешенством взгляд.
Слизеринец, кажется, заметил чужое присутствие даже раньше, чем дверца крутанулась на петлях. Он мгновенно вскочил, развернулся, да так и обмяк, привалившись бедром к краю своего убогого, опасно покачнувшегося на трех ногах столика.
- Поттер? - произнес он, и было неясно, что потрясло его сильнее: появление Гарри или решительный, тяжелый взгляд его зеленых глаз, не оставлявший ни малейших сомнений в намерениях. - Откуда ты взялся? Что тебе здесь нужно?
- Поговорить, - вытолкнул Гарри сквозь зубы.
- А днем нельзя было? - не похоже, чтобы Драко сильно нервничал.
- Днем я еще не знал, о чем.
- А сейчас знаешь? Или на тебя снизошло божественное откровение во сне? - насмешливо осведомился Драко.
- Что ты здесь делаешь? - рыкнул Гарри.
- А твое какое дело? - Малфой заслонил собой столик.
- Письма пишешь?
- Ты сдурел?
- Нет, Малфой, это ты сдурел. Возомнил себя хитрой, изворотливой гадиной, которая в состоянии провести не только меня, но и авроров, да? Но до папочки тебе далеко, поверь. Ты жалок, Малфой, и все твои потуги выглядеть эффектно и действовать оригинально тоже не больше, чем жалкие, убогие поползновения, не вызывающие ничего, кроме презрения.
- Все, я понял. Ты спятил, - осторожно произнес Малфой.
- Дай мне пергамент! - велел Гарри, протягивая руку. - Живо!
- Сейчас! Размечтался! Сначала попроси по-хорошему, - едко бросил Драко.
- Дай, мне, пергамент, - с расстановкой произнес Гарри. - Иначе тебе не поздоровится.
Драко склонил голову набок. А затем медленным, ленивым движением расстегнул мантию и позволил ей соскользнуть с плеч прямо на грязный пол. С пола взметнулась пыль, а Малфой остался в потрепанной рубашке. В прорезях между оставшимися пуговицами мелькнули полоски голой кожи, и Гарри почувствовал, как растет в нем желание вцепиться в эти птичьи кости, в этот ходячий скелет и разорвать его, сломать, смять - уничтожить. Причинить такую боль, от которой в жизни было бы не оправиться, с которой невозможно существовать.
Ладони налились огнем, и Гарри поморщился. Да, природная магия - это всегда было больно, потому что не было волшебной палочки - и само тело превращалось в проводник.
- Это тебе не поздоровится, Поттер, - предупредил Малфой, раздувая ноздри в предвкушении, дыша рвано и тяжело от нахлынувшего возбуждения. Глаза у него блестели, и вся его поза источала колоссальное напряжение. Гарри чувствовал его магию - от Малфоя веяло холодом и какой-то колючей морозной свежестью. И силой. И бешеным желанием вцепиться в глотку - отражением его, Гарри, собственного желания.
- В последний раз прошу: отдай по-хорошему.
Но Гарри знал: эти слова уже ничего не значили. И Драко это знал. Поэтому, не тратя времени на болтовню, пользуясь элементом неожиданности, вскинул руки.
Блеснула молния - иначе не скажешь! - и промчалась к Гарри, целясь прямо в голову. Тот оказался готов: в мгновение ока выставил перед собой руки, и молния врезалась в полыхнувший красным огненный щит. Прошла навылет, превращаясь в водяную пыль, и забрызгала Гарри с головы до ног.
- Вода! - расхохотался гриффиндорец. - И это все, на что ты способен? Метнуть в меня ледышку?
Новая молния - Гарри едва успел пригнуться - сорвала дверь за его спиной к чертовой матери. Несколько секунд с лестницы доносился хруст и грохот.
- Уже лучше, - презрительно выплюнул Гарри. - Но не фонтан, Малфой.
- Хочешь фонтан? - слизеринец недобро прищурился. - А получай!
В тот же миг прямо в лицо Гарри ударил столб воды, мгновенно превращаясь в каскад ледяной крупы. Гриффиндорец не успел увернуться. Его щит развернулся с опозданием на долю секунды, и первые иголки льда больно оцарапали щеки и ободрали руки. Остальные, пройдя сквозь огонь, растаяли, окатив Гарри водой и смывая кровь, текущую из бесчисленных порезов.
Это было уже слишком. Вконец разозленный, ослепленный бешенством гриффиндорец сжал кулаки, и не успел Драко опомниться, не успел насладиться зрелищем окровавленного врага, как к нему рванулись огненные стрелы. Вжих, вжих, вжих! От рубашки остались одни тлеющие лохмотья, на коже проступили стремительно краснеющие следы ожогов.
Вжих! Еще одна стрела ударила слизеринца в грудь, и тот, кувыркнувшись, перелетел через сундук, сметая на пол пергаменты, чернила, перья. Свечка упала, и в тот же миг на чердаке стало темно, как в могиле.
- Вставай, - прошипел Гарри. – Вставай, крыса слизеринская, и я тебя добью.
- Тебе запрещено, - прохрипел Малфой откуда-то из черной кучи барахла искаженным от боли голосом.
- Ничего, Бруствер мне простит по старой дружбе, - успокоил Гарри.
- Ты кретин, - сообщил Малфой.
- А ты трус! И тряпка. Ну, и где твоя хваленая природная магия? Была да вся вышла? Что прячешься?
- Ты мне ребро сломал, - задыхаясь, выдавил Малфой.
- Скажи спасибо, что не шею. Так ты сам вылезешь или тебя доставать?
Малфой вылез. Точнее, сначала притих на какую-то пару жалких мгновений, а потом из-за перевернутого сундука ударило нечто... невидимое, тяжелое, жгучее, обдирающее кожу и выворачивающее наизнанку. Ударило в грудь - и треснули ребра, будто сминаясь, перемалываясь в порошок, и боль - огненная, нестерпимая, вышибла из Гарри рассудок.
Удары, кружение, мелькание ступенек и десятки углов, впивающихся под ребра, в бедра, в икры, в плечи... Взрыв боли в голове - и несколько минут полной парализации.
Гарри распахнул невидящие глаза в черное плывущее марево, воздух раскаленной жидкостью потек в легкие, и те отозвались такой сумасшедшей болью, что сознание снова растворилось. Ненадолго. Следующий миг - или час? - не принес облегчения. Гарри понял только, что лежит под лестницей и не может шелохнуться. Над ним раскачивался, подергиваясь и оплывая по углам, высокий потолок, по которому изредка расползались черные пятна, и из них выскакивали то ли чертики, то ли кляксы. И мрак капал в рот, а из уголков губ на пол стремительно текло что-то горячее - оно заполняло рот, норовя просочиться в глотку, и пришлось повернуть голову, чтобы не захлебнуться.
- Что, Поттер, съел? - раздался где-то высоко-высоко, под самым потолком ненавистный голос. Впрочем, Гарри не мог вспомнить, за что ненавидел его и ненавидел ли вообще.
- Это мой коронный номер, Поттер, - произнес все тот же голос, слабый и хриплый. - Я даже не ожидал, что так хорошо сработает.
Скрип ступенек. Тяжелые, неуверенные шаги.
- Я же тебя предупреждал, чертов Мальчик-Который-Допрыгался, - в голосе вдруг проступили истеричные нотки.
Гарри не видел Малфоя, его сознание по-прежнему плавало, а перед глазами цвели цветы, то полностью чернея, а то вдруг окрашиваясь в насыщенные бордовые оттенки.
- Поттер, - совсем слабо прошептал голос. - Ну, ладно тебе, не прикидывайся... Поттер?
Всхлип.
- Черт тебя дери, ты стеклянный, что ли? Ты же не умер? А? Сколько крови... Скажи мне, что это снова Мефисто... Скажи, что это не твоя кровь...
Гарри не сказал. Сознание померкло, и наконец стало тихо и так спокойно, как не было ни разу в жизни.
***
- Ш-ш-ш, тихо, мой хороший, тихо, - прошептал ласковый, тихий голосок, и прохладные пальцы прикоснулись к воспаленному лицу, убирая с влажного от пота лба прилипшие волосы.
Сознание вернулось, и вместе с ним вернулась боль. Гарри не сумел сдержать стон и тут же почувствовал, как к его лбу прикоснулось что-то влажное и холодное. Капля воды скатилась по виску.
- Не шевелись, сейчас все пройдет, - обнадежил голос. - Как ты себя чувствуешь? Не тошнит?
- Нет, - шепнул Гарри пересохшими губами - нижняя тут же треснула. Чьи-то пальцы аккуратно стерли выступившую капельку крови.
Во рту стоял мерзкий, горький привкус, и вот от него Гарри едва не стошнило. Он скривился, хватанув ртом воздуха, сопротивляясь спазму тошноты.
- Тебе нужно прополоскать рот, - сообщил голос. - Смыть кровь. И выпить зелье, которое я сварила.
Кто же с ним разговаривал? Голос казался знакомым, но доносился словно откуда-то из дальнего далека, из предыдущей жизни.
Гарри приоткрыл глаза и сквозь мутную пелену разглядел бледное пятно чужого лица в обрамлении светлых волос.
- Луна, - шепнул он удивленно и слабо улыбнулся. - Луна Лавгуд.
- Тебе лучше? - заботливо осведомилась девушка.
- Лучше, чем что?
- Чем было сутки назад?
- А что было сутки назад?
- Ну, я так подозреваю, вы подрались с Драко, и он тебя изрядно потрепал.
Если то, что творилось с ним сейчас, называлось "изрядно потрепать", то что же тогда в понимании Луны называлось "почти угондошить"?
- Не помню, - признался Гарри. - Но...
Он замолчал. Чтобы его так уделал Малфой? Драко Малфой?! Нет, это было невозможно. Малфой и в лучшие-то годы не отличался талантами, а чтобы хорошо драться, помимо таланта, нужна еще выдержка, отвага, крепкие нервы. С нервами же у слизеринца всегда был швах. Разве что он напал со спины и с первого же удара перемолол Гарри в кровавую крошку.
- Вот, выпей, - предложила Луна, заправив прядь волос за ухо и склонившись к Гарри. Поднесла к его губам стакан с мутным зеленоватым варевом. - Это должно унять боль.
- Меня вырвет, - доверительно сообщил Гарри.
- Не думай об этом. Сама по себе боль не исчезнет.
Гарри со вздохом разомкнул губы, и жидкость потекла ему в горло. Противная, но не более, чем поганый, горький привкус старой крови.
- Молодец, - удовлетворенно похвалила Луна, убирая стакан.
- Где Малфой?
- В своей комнате. Ему тоже досталось. Три ребра сломано, легкое было задето, внутреннее кровоизлияние. Но он уже идет на поправку.
- Ты вылечила его?
- Вам обоим повезло, что министр отправил меня с проверкой. Несколько часов промедления стоили бы вам жизни.
- Министр? - тупо переспросил Гарри. - Он знал о том, что мы...
- Подрались? Нет. И до сих пор не знает. Думаю, строгий выговор тебе ни к чему, учитывая ситуацию, из-за которой ты угодил сюда.
- Так ты в курсе?
Почему-то сейчас это не казалось странным. Гарри привык считать, что о нем все напрочь позабыли, и даже успел смириться с мыслью, что проведет в проклятом доме остаток жизни. И вдруг появляется Луна, рассказывает о какой-то проверке, с которой почему-то прислали именно ее, и Гарри не удивляется. Как будто так и надо!
- Я в курсе, - кивнула Луна, сделав упор на слове "я".
- И что это значит? Ты в привилегированном положении? Ты знаешь больше остальных? К тебе стекаются ручейки информации со всех концов страны? - это нелепое предположение заставило Гарри усмехнуться. - Или уже весь магический мир перемывает нам с Малфоем кости?
- Я сумасшедшая, - спокойно сказала Луна.
Гарри недоуменно моргнул: это еще что за объяснение?
А девушка откинула с него одеяло и взяла с прикроватной тумбочки пыльную пузатую склянку. Выдернула пробку, и по комнате расползся едкий запах трав и спирта.
Гарри дернулся в глупой попытке прикрыться и покраснел так, что даже на затылке кожа запылала. Он не мог видеть себя, от судорожного движения у него вообще сперло дыхание, а в глазах помутнело, и от боли свело все тело. Но воздух холодил кожу, и сомнений быть не могло: на нем не было ничего из одежды. Совсем ничего.
- Не шевелись, - предупредила Луна, выливая из флакона на ладонь несколько капель густой жидкости. - Нужно смазать тебя укрепляющим зельем. Помнишь, проходили на пятом курсе?
- Тот, от которого все мышцы деревенеют? - предположил Гарри, мечтая провалиться сквозь землю. Луна словно и не заметила его наготы.
- Точно, - улыбнулась. - Я слышала, магглы в случаях переломов используют цемент.
- Гипс, - поправил Гарри, расслабляясь. - Так... что со мной?
- Ни одной целой косточки.
- Ты шутишь...
- Вовсе нет.
Жидкость с луниных пальцев закапала на воспаленную кожу, и теплая ладонь принялась медленно, едва касаясь, растирать ее по всей поверхности.
- Драко использовал природную магию. Я думаю, это заклятие давления или сжатия, - сказала Луна.
- Постой, а где ты взяла зелье? Если министр не знает...
- Здесь лаборатория. В подземелье. Заброшенная, но котел сохранился. Кое-что мне доставили домовые эльфы, кое-то нашлось в лаборатории.
Гарри не мог взять в толк, но от вопросов воздержался. Луна сама продолжила рассказывать.
- Я же сказала, Гарри, я сумасшедшая. Это всем известно. У меня бывают галлюцинации, бывают видения. Часто болит и кружится голова, и мир как будто сдвигается, расползается на куски, сквозь которые проглядывает другая реальность. Я уж не говорю о снах, которые мучают меня с самого детства.
- Пророческие? - предположил Гарри.
- Всякие. По большей части снятся глупости: сценки из жизни в других мирах, феи, нарглы. Подчас от них нет спасенья. Я спрашивала у мамы, когда она еще была жива: для чего все это? Почему мне снится то, чего не существует? И она ответила, что оно существует, только не здесь, не рядом с нами. Понимаешь?
- Угу, - Гарри кивнул. От осторожных почти ласкающих прикосновений он разомлел. Боль притупилась.
- Несколько дней назад я увидела сон...
Луна вдруг запнулась, и щеки у нее порозовели. Она отвела глаза от лица Гарри и уставилась куда-то... совсем не туда, куда тот хотел бы направить ее взгляд. Стыд навалился на гриффиндорца с новой силой.
- В общем, мне приснились вы с Драко. В полутемной комнате. Вы... это неважно. Главное, что я увидела вас. Так случилось, что наутро в лавке мадам Роуз – она продает волшебных зверюшек - я встретилась с тем мальчиком, Марти Коэни. Он покупал пятнистую ящерицу...
- Марти не упекли за решетку? - вырвалось у Гарри.
- Понятия не имею. Может, он вообще был не настоящим, - добавила Луна задумчиво.
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 40 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |