ПЕЙРИНГ: Гарри/Луна/Драко 1 страница

Лунное затмение

АВТОР: Элли

БЕТА: Свет-зеркальце

РЕЙТИНГ: NC-17

ПЕЙРИНГ: Гарри/Луна/Драко

ЖАНР: Angst, Drama, Romance

ОТКАЗ: Спасибо Джоан Роулинг - она написала "Гарри Поттеров"... хотя и не так, как многим из нас хотелось бы!

АННОТАЦИЯ: Она пришла, когда у них от боли помутился рассудок. Она осталась, чтобы вытащить их из ада. Она вернула к жизни обоих. Но трое - слишком много, когда речь заходит о любви.

КОММЕНТАРИИ: Пролог вклинивается в конец седьмой книги, после чего события уходят в сторону от канона.

Предупреждение: триптих, совсем чуть-чуть слэша

КАТАЛОГ: Пост-Хогвартс, AU

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: нет

СТАТУС: Закончен

ВЫЛОЖЕН: 2009-01-26 00:00:00 (последнее обновление: 2009.05.27)

просмотреть/оставить комментарии

Глава 0. Пролог

- Ты должна уйти. Сейчас же.

Голос слегка дрожал, хоть Гарри и пытался придать ему твердости. Голос часто становился неустойчивым в присутствии Джинни, в нем появлялась хрипотца и неприятная ломкость - столько времени они вместе, а Гарри по-прежнему нервничал, смущался, и его сердце никак не могло успокоиться.

- Я не хочу уходить, - с мрачной решимостью заявила Джинни.

За последние два года она превратилась в настоящую красавицу - подчас Гарри трудно было оторвать от нее взгляд! - но и ее упрямство определенно выросло в геометрической прогрессии. Она смотрела на него исподлобья. В рыжих волосах сверкали и переливались огненные блики солнечных лучей - рассвет за окном на горизонте полыхал оранжевой полосой. На лице с острым, выдающимся вперед волевым подбородком россыпь веснушек - Гарри на миг забыл обо всем, глядя на них, вспоминая, как ласкал их губами, как прикасался самыми кончиками пальцев когда-то давным-давно, кажется, тысячу лет назад, в прошлой - почти счастливой! - жизни. Когда война дышала в затылок, будучи лишь абстракцией, призрачной, хоть и сумрачной кровавой угрозой. Джинни тогда смешно щурилась и морщила нос от щекотки, и ее шутливое, игривое: "Не надо, Гарри... ну Гарри же!" - наполняло душу кипящей любовью, а тело - неизбывными, древними, как мир, инстинктивными порывами.

Теперь она глядела на него неотрывно. Жестко. Ее некогда теплые карие глаза стали похожи на прозрачные льдинки: Джинни наклонила голову еще ниже - и в них проскользнули стальные оттенки. Упрямая складка между бровями, морщинки возле губ - этой девушке было не шестнадцать лет. Нет, нет, Гарри знал! Все, через что ей пришлось пройти, все, что она вынесла, находясь с ним бок о бок, добавили ей лишний десяток. И все, что происходило сейчас... Боже, Гарри не мог позволить ей остаться! Не сейчас, не здесь, не на поле боя! Связанной с Волдемортом частью сознания Гарри отчетливо видел, как приближался к Хогвартсу Темный Лорд; чувствовал его ярость, его смертельную решимость, его ненависть. И он не хотел - ни за что на свете не хотел, чтобы Джинни осталась. Все, что она собой представляла - целый мир для него, целую вселенную, все будущее, весь смысл жизни - разве мог он рисковать этим? Рисковать ею и... новой, недавно зародившейся внутри нее жизнью?

- Ты уходишь, - сказал он, хватая девушку за руку. - Это не обсуждается.

- Но я тоже в Отряде Дамблдора, я могу сражаться!

- Я не хочу потерять тебя. Только не тебя! Не теперь! - взгляд Гарри непроизвольно соскользнул на ее живот, и Джинни вскинула свою маленькую, узкую ладонь и прижала ее к себе. В карих глазах мелькнуло смятение и растерянность. Она разрывалась между инстинктом и отчаянным желанием быть рядом с тем, кого любила, даже в самую страшную минуту.

- Идем, - Гарри потянул ее за собой к распахнутым настежь дверям. - В проход, ведущий в "Кабанью голову", сейчас не пробиться - через него эвакуируют учеников. Значит, вернешься через исчезательный шкаф в штаб-квартиру Ордена и будешь сидеть там тихо и не высовываться, понятно?

- Нет, - она уже не упорствовала, а просто хныкала. Видимо, решила давить на жалость. Или от нервного потрясения была сама не своя. - Не прогоняй меня, пожалуйста. Все мои братья... и мама, и папа - все здесь! Даже Перси! Почему я должна...

- Потому что... - Гарри задохнулся, чувствуя, как кровь прилила к щекам и что-то горячее, тяжелое заворочалось в душе, какое-то болезненное удовлетворение, граничащее с истерическим восторгом. - Потому что ты теперь моя - вы оба мои! - и я не позволю тебе рисковать.

Они пробежали между высоченными горами хлама, спрятанного и забытого поколениями учеников. Гарри понимал, что его слова явились для девушки откровением, что она была взволнована, и это волнение пересилило шок от предстоящей битвы и страх лишиться родных и близких. Вот уже впереди замаячил знакомый вытянутый черный прямоугольник, ведущий в далекую гостиную дома на площади Гриммо. Гарри судорожным прощальным движением сжал хрупкие девичьи пальцы, Джинни тихо всхлипнула, готовая вот-вот разреветься от ужаса за него, от ощущения несправедливости, от обиды и острого, болезненного приступа любви, казавшейся сейчас, на краю смерти, такой огромной, такой всеобъемлющей, что глаза резанули подкатившие слезы.

Оставалось совсем немного, несколько шагов...

И путь вдруг преградили выступившие с обеих сторон фигуры. Широченные плечи, угрюмые красные лица, не тронутые ни единой мыслью. Кулачищи, в которых волшебные палочки казались тоненькими соломинками - того и гляди переломятся пополам.

Резко затормозив, Гарри и Джинни едва не налетели на Крэбба и Гойла.

- С дороги! - угрожающе произнес Гарри, направляя палочку поочередно то на одного слизеринца, то на другого.

- Убегаешь с места трагедии, Поттер? - раздался насмешливый голос, и когда верзилы расступились, между ними вырисовался изящный, облаченный в дорогую мантию Драко Малфой. - Ты опоздал. Я закрыл проход.

- Врешь! - выдохнул Гарри. Сердце колотилось так, словно собиралось пробить в груди дыру. Внутри поднялось глухое черное отчаяние.

- Парни, скажите ему, - глумливо потребовал Малфой.

- Он закрыл проход, - в один голос послушно повторили Крэбб с Гойлом. На их лицах по-прежнему не отражалось ни единой мысли.

- Значит, вы хотите, чтобы сегодня умерло как можно больше волшебников, - произнес Гарри, медленно, очень медленно подталкивая Джинни назад - там, всего в паре шагов за спиной открывался боковой проход. Они успеют скрыться, прежде чем слизеринцы ударят.

- Грязнокровок, Поттер, а не волшебников. Ну, и предателей крови, конечно, - взгляд Малфоя с отвращением скользнул по Джинни. Не осознавая, что делает, девушка все еще прижимала руку к животу, будто этим смешным, детским жестом можно было защититься.

- Ты думал, я буду спокойно сидеть и ждать, пока Темный Лорд отыщет тебя и прикончит? - продолжил Малфой, наступая. - О нет, Поттер, я не настолько глуп. Видишь ли, мой отец допустил серьезную ошибку в Малфой-мэнор, позволив тебе, Уизли и Грейнджер удрать. Из-за этого моя семья впала в немилость Лорда. Но все поправимо. Темный Лорд простит нас и даже приблизит к себе, если я доставлю к нему героя волшебного мира, - серые глаза Малфоя фанатично, влажно засверкали, тонкие губы презрительно скривились. - Великого Гарри Поттера.

- Ты дурак, - ровным тоном произнес Гарри. Его голос окреп и как будто оледенел, и от сквозящего в нем холода Малфой вздрогнул: по искаженному лицу скользнула тень сомнения и страха.

- Неужели? - прошипел слизеринец.

- У тебя был шанс выбрать правильную сторону, Малфой. Еще в прошлом году, в астрономической башне. И ведь ты ее почти выбрал. Что, думаешь, я не видел, как дрогнула твоя рука, когда ты целился в Дамблдора? Ты же не хотел его убивать. Ты скотина, трус и редкостная гадина, но ты не убийца.

- Заткнись! - взвизгнул слизеринец. Его палочка качнулась и брызнула зелеными искрами.

- Держу пари, тебя рвало после каждой увиденной пытки у Волдеморта. Он же заставлял тебя смотреть, - отчетливо произнес Гарри. - Не для твоей нежной натуры такие зрелища, Малфой.

Слизеринец побледнел - на него накатили воспоминания, а вместе с ними и дурнота, и омерзение.

- Заткнись, - сорвалось с его побелевших губ.

- От тебя уже кожа да кости остались. Не жрешь ничего... да и зачем? Все равно блевать, правильно я говорю?

- Заткнись, - в третий раз сказал Малфой, почти беззвучно шевельнув губами. - Ты ничего не знаешь.

- Ошибаешься. Я как раз знаю...

Гарри мог бы продолжить, но с глаз слизеринца словно слетела пелена, и они полыхнули такой первозданной, бесконтрольной злостью - и болью, и тоской, и невыразимым отчаянием, - что Гарри понял: время пришло! Малфой взмахнул волшебной палочкой, Крэбб и Гойл последовали его примеру, и Гарри толкнул Джинни и нырнул следом за ней в боковой проход. Три разноцветные молнии вспыхнули, одна опалила юноше щеку, но не задела.

- Беги! - заорал Гарри. - Джинни, беги к выходу и в коридор Одноглазой ведьмы! Быстрее! Я догоню!

Они едва успели скрыться за следующим поворотом, как в стену врезалось еще два луча. Гарри не слышал слов заклятий из-за мощного выброса адреналина. Словно чья-то гигантская плеть хлестала его по пяткам, не давая остановиться, развернуться, ударить в ответ. Джинни летела впереди него. Ее волосы развевались за спиной, и Гарри боялся потерять из виду этот блестящий огненный каскад.

- Авада Кедавра! - взревел чей-то голос, перекрывая шум ветра в ушах и безумную пульсацию крови, и следом за ним истошный вопль Малфоя:

- Рехнулся, кретин! Он нужен Лорду живым!

- А девка его?

- Девку можешь прикончить! - крикнул Гойл.

- Идиоты! - гаркнул Малфой. - Оглушайте только Поттера, рыжая пусть валит на все четыре стороны.

- Так если она расскажет...

- Мы будем уже далеко отсюда.

- Редукто!

Красная молния просвистела мимо виска Гарри, обрила макушку пригнувшейся Джинни и ударила в гору хлама, выросшую на пути. Учебники, метлы, котлы, коробки, весы, ножи - сотни предметов от взрыва разметало в разные стороны, дробя, ломая, разбивая вдребезги. Ударная волна отвесила Джинни чудовищную оплеуху, и девушка с коротким хрипом отлетела навстречу Гарри, сшибла его с ног и повалилась на спину. Затылок Гарри врезался в пол, перед глазами сверкнули звезды, и тело обмякло, вмиг наливаясь свинцовой тяжестью, превращаясь в неповоротливое, кисельное нечто.

- Джинни, - позвал Гарри, не услышав собственного голоса, чувствуя на себе тяжесть неподвижного тела. - Джинни! - с возрастающим отчаянием.

- Сюда! Я, кажется, попал! - с восторгом заорал Гойл, подбегая ближе.

- Ступефай! - крикнул Гарри, взмахнув палочкой прямо из положения лежа. Луч заклятия опрокинул слизеринца аккурат на бегущего следом Крэбба, и оба, и Крэбб, и остолбеневший Гойл, кубарем покатились по проходу.

- Джинни, милая, - Гарри перевернулся, опираясь на локоть, потряс девушку за плечо. - Что...

Его пальцы провалились во что-то горячее, вязкое, бьющее струей, и только теперь, леденея от ужаса, сорвав с лица разбитые очки, Гарри увидел, что глаза у девушки закатились и на него с окровавленного лица глядят кошмарные пустые бельма.

- Импе... - Малфой подавился заклинанием. - О, Господи... - прохрипел он, - Господи, Господи, Господи, боже мой...

Черная лужа расползалась по полу. Штаны у Гарри на коленях насквозь промокли, с одеревеневших пальцев, с рук, обнимавших изломанное, пробитое насквозь тело девушки, вязкими нитями стекала кровь. Уткнувшись лбом в обезображенное лицо, содрогаясь от рвущей душу боли, Гарри завыл, не замечая, что всего в паре шагов от него так же бесприютно, с той же черной тоской, прижимая растопыренные пальцы к лицу, обезумевший от шока, страха и запоздалого прозрения воет Драко Малфой.

Глава 1.

Война искалечила его. Мальчика, который выжил. Мальчика, умершего за друзей и любимых. И осень, сменившая то страшное лето жестоких битв, превратившихся в статистику смертей, горькой, отравленной болью и страданиями победы, не принесла облегчения. Ржавые листья и гудящие провода, колючий ледяной дождь и пронизывающая до костей сырость, потемневшая от влаги штукатурка городских зданий, дрожащие на ветру, изломанные остовы деревьев, чьи ветви напоминали сломанные кости и торчащие обломки ребер в полуистлевших лохмотьях листьев... Эта осень калечила не меньше, чем война. Обдирала душу, срывая с нее покровы добрых воспоминаний, пропитывала дни тоскливой ненастной серостью, давила на плечи низко ползущими, неповоротливыми громадами туч и плакала, плакала, плакала бесконечными дождями, вымывая из сердца неизмеримое, непосильное для одного человека горе.

Он прятался. От войны, перемоловшей его жизнь. От кошмаров, наводнивших его отрывистые, похожие на температурный бред сновидения. От бессонницы, черными кругами очертившей его глаза. От осени, заставлявшей сердце рыдать от безысходности. От себя самого...

Если бы он мог просто исчезнуть! Раствориться в этой промозглой веренице осточертевших дней! Видит Бог, ничего он не желал так сильно, как умереть в тот злосчастный день на лесной поляне, стоя лицом к лицу в Волдемортом. Просто прекратить свое существование и оборвать агонию. Но кто-то - Бог? - или что-то - судьба? - подшутил над ним, сохранив ему жизнь. Подарок поистине королевский - жизнь! Зачем она ему теперь, ради всего святого? Зачем, если рядом не было ее? Так странно. Так страшно.

Он боялся засыпать, потому что она снилась ему, упрямая, решительная девочка с огненными солнечными бликами в рыжих волосах. Смотрела на него, прижимая руки к животу, совсем как тогда, миллион лет назад, на пороге Выручай-комнаты - на пороге собственной смерти. Не сводила с него карего взгляда, и столько погребальной тоски, столько немого укора он не видел ни в чьих глазах. За всю жизнь - ни разу. Он просыпался, давясь слезами, на мокрой подушке, в холодной постели, в нетопленном, угрюмом доме и ненавидел себя. И не мог простить. И не видел ничего, кроме этого призрачного лица и тонких пальцев, полных неизбывной нежности, обещавших когда-то так много...

Лучше бы он умер. Со временем эта мысль оформилась в навязчивую идею и заменила ему смысл существования. О, нет, он не замкнулся в себе, не заперся в четырех стенах в доме на площади Гриммо (сумасшествие - вот что ожидало его там), не отвернулся от друзей, потерявших, возможно, не меньше него. Но и не сказал - ни одной живой душе не признался! - что их было трое... он, она и их не родившийся ребенок. Ни к чему им было знать. Он не нуждался в бессмысленных утешениях. Хотя подчас, распахивая потухшие, мертвые, почерневшие от горя глаза в потолок над кроватью, он до крови закусывал кулак, подавляя телесной болью душевные мучения и истошный крик о помощи. Ему казалось, он умирал каждый вечер, чтобы утром проснуться вновь все в ту же невыносимую осень и совершить очередной виток по кругу своего персонального ада.

Ада, который он заслужил.

***

- Министерство магии! - громко, отчетливо произнес Гарри, разжав кулак, и горсть летучего пороха, искрясь, осыпалась на дно камина. Взметнулось яркое зеленое пламя, на мгновение ослепив Гарри и заставив зажмуриться. Простая черная мантия, которую юноша носил поверх обычных маггловских джинсов и толстовки с капюшоном, всколыхнулась от порыва магического ветра, собирая со стенок камина пыль, сажу и пепел. Но в следующий миг все исчезло. С противным, однако привычным чувством, будто проваливается в глубокий колодец, Гарри переждал несколько неприятных секунд, и пламя угасло бесследно и так же стремительно, как полыхнуло. Отряхиваясь, молодой волшебник вышел из позолоченного камина и ступил на темный паркетный пол, отлакированный до зеркального блеска.

Он давно перестал обращать внимание на великолепное убранство приемного зала Министерства. Переливчато-синий потолок с его сверкающими символами - на этой небесной доске объявлений для него никогда не было важной информации. Фонтан с золотой скульптурной группой - когда-то от радости, что его не исключили из Хогвартса, Гарри высыпал в него целый мешочек денег. Теперь же он спокойно проходил мимо, глядя прямо перед собой или под ноги. Миновав ворота в потоке прибывших волшебников, он очутился в зале поменьше. Пристроился в очередь, ведущую к одному из лифтов. И стал медленно продвигаться к лифтовым решеткам, скользя равнодушным взглядом по фигурам и лицам окружающих его магов и волшебниц. Облаченные в строгую форму работников Министерства или в разноцветные мантии, высокие и низенькие, угрюмые и болтливые, бородатые и лысые, добродушно улыбчивые и надменно холодные... Гарри не вслушивался в их речь - голоса сливались для него в сплошной гомон. Кто-то едва удерживал в руках охапку пергаментов, кто-то сунул подмышку потрепанный портфель, кто-то опирался на тросточку, у кого-то в железной клетке копошилось существо с круглыми, как у домового эльфа, выпуклыми глазищами. Все они, такие необычные и разные, казались Гарри пестрым фоном, шумными людскими волнами, проплыть через которые, увы, было каждодневной необходимостью.

Наконец, очередь перед юношей иссякла, и двери лифта с лязгом распахнулись. Гарри очутился в просторной кабине, в которую вслед за ним с легкостью поместилось еще человек пятнадцать волшебников и ведьм. Прислонившись плечом к стенке, Гарри уставился на съехавшую набекрень остроконечную шляпу низенькой, пухлой волшебницы. Двери громыхнули, закрываясь, и лифт заскрежетал на железных цепях вверх.

- Поттер, доброе утро, - вполголоса поздоровался кто-то.

Гарри чуть повернул голову и встретился взглядом с тощим, плечистым и несколько неопрятным на вид мужчиной в потрепанной серой мантии. Тот с видимым усилием протиснулся ближе и улыбнулся.

- Здравствуйте, мистер Уинн, - отозвался Гарри.

Майк Уинн был его руководителем в операциях по поимке беглых Упивающихся Смертью. Вообще-то Гарри подал уже три заявления на имя главы Отдела обеспечения магического правопорядка с просьбой - да практически с требованием! - назначить его самого руководителем группы, но тот отклонял их одну за другой, мотивируя отказ тем, что Гарри едва исполнилось восемнадцать лет. Можно подумать, возраст кого-то останавливал, когда весь волшебный мир следил за его битвой с Волдемортом, с досадой размышлял Гарри. В общем, он настроился взять главу Отдела измором.

- Прибыли писать отчет, Поттер? - осведомился Уинн, упершись взглядом в ту же островерхую шляпу, чей кончик заканчивался как раз напротив его глаз.

- Кто-то же должен это сделать, - ровным тоном ответил Гарри.

- Не забудьте упомянуть о порошке невидимости. Это чертовски важная деталь. Если Фрэнк докажет, что у этого парня была подпольная лаборатория, это практически прямой путь в Азкабан.

- А если не докажет?

- Как это не докажет? - натурально удивился Уинн. - Э-эх, плохо вы знаете старину Фрэнки, Поттер. У парня диплом следователя четвертого уровня, смекаете? Он вам на пустом месте что хочешь докажет.

Гарри приподнял брови, но ничего не ответил. Его не интересовали местные министерские дрязги. Его вообще не интересовало ничего, что было не связано с полевой работой. Была бы его воля, он бы носа не показывал в Министерстве, даже невзирая на то, что власть здесь давно сменилась, и на смену Скримджеру пришел Кингсли Бруствер. Однако, как это ни печально, настоящая работа попадалась крайне редко. Раз в неделю выбраться из кабинета - максимум, на что мог рассчитывать Гарри. Вот и сейчас он пребывал в унынии, предвкушая пятичасовое подробное изложение последней вылазки в составе аврорской группы.

- Уровень третий, - отстраненно произнес прохладный женский голос. - Отдел магических происшествий и катастроф...

Все это Гарри знал уже назубок.

Большинство магов выгрузилось ранее, а теперь и волшебница в остроконечной шляпе покинула кабину. Гарри не успел огорчиться, поскольку на ее место тут же влетел чрезвычайно взволнованный, растрепанный, взмыленный парнишка, тощий, как палка, и в съехавших на кончик красного носа очках. В его всклокоченных мышино-серых кудрявых волосах, безуспешно пытаясь выбраться, застряла служебная записка, а его тело, все какое-то дерганное, ни на секунду не прекращающее двигаться, так и пыхало влажным жаром.

- Уинн! - заорал он, одернув зацепившуюся за лифтовую решетку мантию. - Отлично, просто великолепно, что вы мне попались! Вы-то мне и нужны. Мастерс занят, Фил только что отбыл на задание, а вы - настоящий клад.

Уинн поморщился от сомнительного комплимента.

- Что на этот раз, Коэни?

- Черная магия, - громогласным шепотом сообщил парнишка на весь лифт. Пара волшебников, судя по значкам, посетители, вздрогнули и покосились на него с испугом.

- Снова? - скучно спросил Уинн. Редкое утро обходилось без этой восторженной красной физиономии, каждый раз твердившей одно и то же в незначительном числе вариаций.

- Пропало трое магглов... - зашептал Коэни, мокро шлепая губами.

- Не здесь, - Уинн брезгливо отстранился. - Дойдите хотя бы до кабинета.

- Но тут такое дело! - мальчишка его будто и не слышал. - Пропали дети! Три, пять и девять лет, - скороговоркой затараторил он. - К нам обратился связной из маггловской полиции, когда одного из них нашли с характерными порезами... Где же у меня... - Коэни расстегнул мантию - Гарри и Уинна тут же обдало тяжелым запахом пота - и полез за пазуху.

- Уровень второй, - сообщил женский голос. - Отдел обеспечения магического правопорядка...

Уинн выскочил из лифта с такой скоростью, словно на пятки ему наступала огнедышащая мантикора. Видимо, рассчитывал, что это избавит его от трескотни Коэни, но тот к вящему сожалению не отстал ни на шаг.

- Нашел! - выкрикнул он, подпрыгивая на ходу, чтобы успеть за Уинном, который двигался размашистыми шагами. Гарри, сам не зная зачем, припустил вдогонку.

- Маггловские фотографии! - провозгласил Коэни, пытаясь всунуть Уинну в руки стопку маленьких прямоугольных листочков с застывшими цветными картинками. - Взгляните! Только взгляните на это! Что теперь скажете, а? Я прав? Это последствия черномагического ритуала? Мальчишку запытал до смерти кто-то из наших?

Им вслед оборачивались встречные волшебники. С Уинном здоровались за руку. Гарри вежливо кивали. Они прошли мимо волшебного окна, за которым, как и наверху, на улице, моросил противный серый дождик (видимо, в Отделе магического хозяйства снова назревала забастовка, или кто-то явился на службу в дурном настроении). Завернули за угол, вошли в массивную дубовую дверь и очутились в огромном зале, разделенном на отсеки. У первого отсека, на котором косо висела табличка "Штаб-квартира авроров", Уинн резко тормознул, круто развернулся и навис над Коэни, который едва не вписался в него носом.

- Я не терплю самодеятельности, ты понял? - осведомился он с угрозой в голосе и ткнул мальчишку длинным, узловатым пальцем в грудь. - И мое начальство его тоже не терпит. Я с места не сдвинусь, пока не получу приказа, так что возвращайся туда, откуда явился, и занимайся тем, чем занимался: кофе вари, пыль протирай. И не строй из себя героя.

- Но фотографии... - вякнул было Коэни.

- Иди к черту, - грубо бросил Уинн, выдернул из потной ладони Коэни стопку снимков, толкнул дверь, ведущую в отсек, и демонстративно швырнул снимки в ближайший мусорник.

- Поттер, за работу, - кинул он через плечо, и дверь за ним закачалась на петлях туда-обратно.

Коэни бросил на Гарри убитый взгляд и покраснел еще сильнее. Через силу улыбнулся. Из него как будто выкачали все силы, и он поник и ссутулился, засунув руки в широкие карманы.

В душе у Гарри неожиданно - наверное, впервые за многие месяцы - шевельнулось какое-то чувство. Прорезало глухую, черную пустоту, царапнуло окостеневшее от боли сердце. Жалость... Он знал, что мальчишка не намного старше его, что его мечтой была работа в Аврорате, но по каким-то показателям он не прошел - провалился на предварительных испытаниях. Поступил на службу в Отдел магический происшествий, но заговоры и черномагические ритуалы ему мерещились на каждом шагу. В Аврорате он, кажется, уже всех достал.

- Эй, - окликнул Гарри неожиданно, когда парень уже поплелся назад и едва не скрылся за поворотом. - Коэни!

Тот неуверенно обернулся и огляделся, будто ища взглядом кого-то с той же фамилией.

- Да, да, я к тебе обращаюсь, - недоумевая, что собирается делать, Гарри шагнул ему навстречу.

- Поттер?

- Расскажите-ка мне про эти убийства, - предложил Гарри. - Если там действительно что-то интересное... Я мог бы поговорить с Уинном.

Он лукавил, но в тот момент сам не осознавал этого. Уинн его не интересовал. А вот возможность заняться настоящим делом... и желательно в качестве руководителя операции... Если бы болтовня Коэни подкрепилась серьезными уликами, если бы Гарри выпал шанс раскрутить этот клубок и показать себя... Вот тогда мистер Эйткинс, глава Отдела, не сумел бы отвертеться!

- Вы серьезно? - с надеждой спросил Коэни и тут же обиженно покосился на двери Аврората. - Они все там считают меня параноиком, но, черт побери, сколько дел осталось незамеченным из-за их безалаберности и лени! Вот вы, Поттер. Я наслышан о ваших подвигах - да и кто в Англии о них не знает, скажите на милость? Каждый младенец, каждая дворовая шавка. Да. Неужели вы одолели бы Сами-Знаете-Кого, если бы не уделяли внимания мелочам? А? Нет? Вот и я говорю: мелочи, детали - они главные, в них вся соль! А эти, - досадливый кивок в сторону Аврората, - пока гром не грянет, не перекрестятся.

- Так что там с черной магией? - начиная терять терпение, подтолкнул Гарри.

- Убийство, - Коэни понизил голос до шепота. Мимо проковыляла волшебница с клюкой, и он проводил ее нервным, подозрительным взглядом. Похоже, он действительно был слегка того... и Гарри уже начинал жалеть о том, что не дал ему спокойно удалиться в свой Отдел.

- Трое детей магглов пропали, - продолжил Коэни, оттесняя Гарри к стенке. - Одного нашли вчера вечером в парке у маггловского завода по производству пластиковых бутылок. За чертой Лондона. В том районе несколько промышленных комплексов, полиция прочесала окрестности, но больше ничего не обнаружили. Зато наши эксперты, - слова Коэни уже можно было разобрать с превеликим трудом, - напали на магический след. Черные искусства, Поттер! Я сам слышал, как ребята из Отдела обсуждали это... ну, и обычные дела, конечно: какие объяснения лучше дать магглам, чтобы успокоились.

- А почему связной решил, будто ребенка использовали для обряда? - спросил Гарри.

- А вы сами поглядите на фото, - с готовностью ответил Коэни. - Хотя... вы новичок, вряд ли поймете что-нибудь в таких вещах. Колдомедэксперты еще работают над заключением, но ходят слухи... да тут и экспертом не надо быть! Кто-то забрал у ребенка кровь для ритуала, а много вы знаете светлых ритуалов, для которых нужна детская кровь? Правда, есть еще мнение, будто тут вампир поработал, но все равно это по вашей части, Поттер.

- Ладно, спасибо, - кивнул Гарри. - Я погляжу, что тут можно сделать... Проверю.

- Удачи, - бросил на прощанье Коэни и, приободренный, свернул к лифту.

Кровь, черная магия... Гарри нырнул в двери аврорского отсека и огляделся. Несколько человек в ближайших закутках корпели над отчетами - это было видно по их постным минам и перьям, беспрестанно двигающимся по пергаментам. Уинн скрылся в своем кабинете - за мутной стеклянной стенкой горел свет, стайка служебных записок пыталась пробиться в щель между дверью и косяком. Метнув быстрый взгляд направо, налево, Гарри наклонился к мусорной корзине и схватил рассыпавшуюся пачку снимков. Торопливо затолкал их под мантию - и как раз вовремя: сидящая рядом волшебница развернулась и швырнула в корзину скомканный пергамент.

Кивнув ей в знак приветствия, Гарри протиснулся между перегородками и направился к своему закутку. Как герою волшебного мира ему полагался, по меньшей мере, отдельный кабинет, и это понимали все. Однако Джон Эйткинс, глава Отдела, придерживался строгих взглядов и не желал учитывать никаких обстоятельств. Он постановил, что правила одинаковы для всех, а для Поттера и без того сделали массу поблажек. Гарри не закончил обучение в Хогвартсе - ему оставался год, и возвращаться в школу он не собирался. Гарри было всего восемнадцать, а в Аврорат брали, начиная с двадцати, и то после специального трехлетнего обучения.

Дата добавления: 2015-09-30