Гарри вздрогнул. В груди разлился противный холод, сердце пропустило удар.
- Я присутствовал на процессе по делу Люциуса, - произнес Гарри одеревеневшими губами. - Слышал, что остальные члены семьи бежали куда-то в Европу.
- Это версия для печати, - кивнул министр. - Люциус Малфой действительно находится в Азкабане, а вот Нарцисса исчезла, и найти ее нам пока не удалось.
- Но ведь она не состояла в рядах Упивающихся?
- Формально - нет. У нее не было темной метки. Но ее присутствие на собраниях Упивающихся и то, что она была приближенной к Темному Лорду, а также свидетельства некоторых осужденных говорят сами за себя.
- Вы собираетесь отправить меня на ее поиски? - Гарри никак не мог взять в толк.
- К чему нам такие глупости? - улыбнулся Кингсли. - Вовсе нет.
- Но вы намекнули на какое-то задание...
- И у вас загорелись глаза! Увы, Поттер, все куда прозаичнее. Есть человек, который, по нашим сведениям, точно знает, где находится Нарцисса Малфой.
- Кто?
- Ее сын. Драко. Вы, кажется, вместе учились?
У Гарри зашумело в ушах.
- Ему тоже светит заключение в Азкабан, - продолжил министр, - но мы считаем, что пока рано отправлять его к дементорам. На момент преступлений, совершенных его родителями, он был несовершеннолетним, так что по закону имеет право выйти на свободу в случае, если отречется от родового имени. Собственно, под этим предлогом Орден и держит его взаперти. Мы надеемся, он выдаст местонахождение матери.
Сквозь гул в голове Гарри почти не разбирал слов.
- Чего вы хотите от меня? - спросил он, сообразив вдруг, что молчание затянулось, и все взгляды устремлены на него.
- Мы посадим вас под домашний арест, Поттер, на время расследования сегодняшнего происшествия. В качестве дисциплинарного наказания. И вы разговорите для нас Драко Малфоя.
- Что-о-о? - потрясенно выдохнул Гарри. - Сидеть под арестом вместе с Малфоем?
- Быстро схватываете, - удовлетворенно улыбнулся Бруствер.
- Я... ни за что... нет!
- А я не спрашиваю. Я предупреждаю. Для отчетности - вы выполняете ответственное задание для Ордена, - министр повернулся к Эйткинсу, который озадаченно тер подбородок.
- Я что, должен буду втереться к Малфою в доверие? - не унимался Гарри. - Помимо того, что это подло, сэр, Малфой ни за что не начнет доверять мне. Никогда! Если вы не в курсе, в школе мы были врагами с первого курса, затем Малфой открыто принял сторону Волдеморта. Он был в поместье, когда пытали Гермиону. Он помогал Люциусу! Запрете его в Азкабан - я только обрадуюсь. Пусть гниет там до конца жизни. А лебезить перед ним... не пошел бы он к черту!
- А чего вы ожидали в качестве наказания, Поттер? - осведомился Бруствер, на которого тирада Гарри не произвела ни малейшего впечатления. - Отдых у моря?
- Лучше в камеру! - отрезал Гарри, всем своим видом демонстрируя полную готовность отправляться в узилище хоть сейчас. У него горело лицо, от напряжения до боли свело челюсти.
- Здесь не вы даете указания, Поттер, - спокойно сказал Бруствер и, больше не обращая внимания на протесты Гарри, обратился к Эйткинсу: - Через час приказ на перевод Поттера от имени главы Отдела - мне на подпись. Вы свободны.
Эйткинс смерил Гарри недоверчивым взглядом, но от комментариев воздержался. Размашистой, упругой походкой, которую трудно было ожидать от его сухопарого старческого тела, он прошел мимо юноши и скрылся за дверью. Майк Уинн, не вставивший в разговор ни единого слова, неуверенно переминался с ноги на ногу.
- С этой минуты Поттер выходит из вашего подчинения, Уинн, - сказал министр. - Я сам его проинструктирую. А с вашей стороны надеюсь на сохранение секретности.
Уинн коротко кивнул, явно испытывая облегчение от возможности покинуть кабинет. Когда дверь за ним закрылась, Бруствер какое-то время смотрел на Гарри с прежним бесстрастным выражением на лице. Гарри молчал, стиснув зубы, силясь не думать, не ворошить слишком болезненные воспоминания, связанные с Малфоем. Он не представлял, как вынесет присутствие слизеринца. Его начинало трясти от одной мысли о том, что тварь, виновная в гибели Джинни, окажется рядом. Он не вытерпит. Если уже сейчас, когда перспектива встретиться с Малфоем казалась еще отдаленной и какой-то нереальной, призрачной, в нем начинал бурлить вулкан слепого бешенства, то что будет потом?
- Гарри, - глубокий, низкий голос вывел его из оцепенения.
Юноша поднял глаза. Министр глядел на него с неприкрытой тревогой. Сейчас, когда кроме них в кабинете никого не осталось, он мог позволить себе проявить настоящие чувства: и волнение, и сомнения, и недоверие, и даже сочувствие. И у Гарри с плеч точно свалился камень: он расслабился, как-то разом осунулся, поник, ссутулился. Из него словно выдернули стержень. Медленно он подошел к одному из кресел для посетителей и устало опустился в него, уперев локти в колени и свесив руки между ног.
- Я тебе не отец и даже не друг, Гарри, - произнес Бруствер тихо. - Но я знаю тебя достаточно... и надеюсь, ты расскажешь мне все без утайки. Можешь быть уверен, это не выйдет за стены кабинета и ни одна живая душа не узнает ни о чем. Я пытаюсь защитить тебя, потому что я... все мы, члены Ордена - как настоящие, так и бывшие - продолжаем традиции Дамблдора. И по-прежнему преданы тебе... что бы ни случилось. Но чтобы помочь, я должен знать наверняка.
Гарри выслушал министра, уставившись пустым взглядом в пол. Пальцы на его руках нервно подрагивали, на щеках двигались желваки.
Давая ему время на раздумья, министр тяжело опустился на соседний стул. Его черно-зеленая мантия заняла еще два. Узоры на рукавах отливали тусклым золотом.
- Всего один вопрос, Гарри. Ты убил этого человека?
- Он оказал сопротивление при аресте, - проговорил Гарри отрешенно.
Долгое время они сидели молча. Кингсли ждал, не добавит ли молодой волшебник что-нибудь еще, но тот замкнулся в себе, и только руки по-прежнему дрожали, выдавая его смятение.
- Что ж, - Бруствер понимающе кивнул, - значит, я могу считать это ответом.
- Почему Малфой? - Гарри вдруг вскинул голову. Его глаза влажно блеснули, и в них разом отразилось столько боли, столько горькой тоски, что министр на мгновение утратил дар речи.
- А в чем дело? - осторожно осведомился он.
Гарри дернул головой, точно разминая шею. Между его густыми, темными бровями появилась складка, губы сжались в почти бескровную нитку.
- Вы не понимаете, - выдавил он, - не можете предсказать последствий. Они могут оказаться хуже, чем то, что произошло сегодня.
- Только не говори, что убьешь еще и Малфоя, - Бруствер недоверчиво покачал головой.
- Если он меня спровоцирует...
- Убьешь?
Гарри устало выдохнул, оставив вопрос без ответа.
- Драко Малфой лишен права колдовать, - заметил Бруствер. - Я думаю, ему хватит ума держать себя в руках. К тому же, я не сказал главного. Твоя волшебная палочка пока побудет у меня.
- Что?! - изумился Гарри, едва не подпрыгнув. - Вы не можете...
- Таковы правила.
Юноша инстинктивно сунул руку в карман мантии и тут же вспомнил, что уже отдал палочку секретарю в холле. Сжал кулаки.
- И не только ради безопасности Малфоя, но и ради твоей безопасности так будет лучше.
- Отлично, - буркнул Гарри. - Вы мне еще на лбу напишите: "Арестант". Потешьте Малфоя перед Азкабаном.
- Твоя задача - как раз вытащить его из Азкабана, Гарри. Не забывай об этом. И выяснить, где прячется Нарцисса, - Бруствер поднялся со стула и расправил мантию.
- Я понял. Когда отправляться? - Гарри выглядел мрачнее тучи.
- Сегодня. Можешь спуститься в Аврорат и подождать там, пока подготовят портключ. За тобой придут, - и, давая понять, что разговор окончен, министр повернулся к Гарри спиной, отошел к столу и начал перебирать свитки пергамента.
- Всего хорошего, - попрощался юноша и направился к двери.
- Поттер, - окликнул его густой, полный глубинного понимания и сочувствия голос. - Мне жаль.
Не оборачиваясь, Гарри кивнул и вышел в коридор.
Глава 4.
Болезненный рывок - точно металлический крюк подцепил Гарри за живот, дернул со всей силы и протащил сквозь бесконечно узкое пространство. Ребра хрустнули, давление вышибло из легких весь воздух, дыхание сперло, и Гарри почувствовал себя так, словно его пытались пропихнуть через игольное ушко.
Впрочем, отвратительное состояние продлилось всего пару секунд. Давление отпустило так же быстро, как и навалилось, и вот уже, хватая ртом воздух, Гарри стоял в начале темного, мрачного, длинного холла.
Так вот, значит, как выглядел ад. Высокие стены, облицованные почерневшими от времени и сырости деревянными рейками; не крашеные, не беленые потолочные балки, затканные паутиной; ниши с погашенными керосиновыми лампами, на чьих стеклянных плафонах осело столько пыли, что они утратили прозрачность; пара закрытых наглухо дубовых дверей; узкое окно в торце коридора, закованное в чугунную решетку, испускающее тоскливый серый свет, и крутая винтовая лестница, уводящая наверх. Где-то здесь бродил Драко Малфой, и этого было достаточно, чтобы возненавидеть каждый угол, каждую трещинку в рассохшейся облицовке и даже сам воздух, которым приходилось дышать, - спертый, густой, тяжелый.
Крепко сжимая в руке портключ, словно надеясь, что тот ошибся и сейчас потянет его дальше сквозь пространство, Гарри неуверенно пошел вперед по коридору. Гулкое эхо шагов отражалось от потолка, каждое движение, каждый самый неуловимый звук отдавался в этой мертвой тишине оглушительным грохотом. Без волшебной палочки Гарри ощущал себя беспомощным, как новорожденный котенок. Туда ли он попал? Что за опасность поджидала его за плотно закрытыми дверями? Где сейчас находился его враг - тот, кого он, Гарри, давно проклял? Тот, кто запер исчезательный шкаф, не выпустив Джинни из Выручай-комнаты. Тот, кто был виновен в ее гибели, кто отнял у Гарри самое дорогое и превратил его жизнь в затянувшийся кошмар, кто лишил его желания и умения жить, кто выжег в его душе все чувства, кроме отчаянной, безысходной злости. Поднимаясь по лестнице, Гарри точно плыл в тумане. Вот сейчас он увидит его - высокомерного, наглого, хитрого, беспринципного... Кингсли был прав: окажись у Гарри волшебная палочка, он бы... он бы...
Гарри привалился плечом к стене и на мгновение прикрыл глаза. Нельзя было думать о мести. Нельзя было поддаваться безумию. Он все еще оставался аврором, а для аврора долг превыше всего. Он пытался подготовиться. Видит бог, несколько часов в Аврорате не прошли даром! Столько сил было потрачено на то, чтобы взять себя в руки, столько уговоров, столько воззваний к собственной совести, порядочности, благоразумию было прокручено в голове - не сосчитать. Казалось, Гарри успокоился, заговорил самого себя, заключил с собой сделку - не реагировать ни болезненно, ни раздраженно, ни гневно - никак. Но теперь, когда хрустела под ногами грязь... "Надо же, в какой помойке Малфою приходится обитать! Это с его-то аристократической брезгливостью!" - с мрачным удовлетворением подумал Гарри... Теперь, когда каждая ступенька приближала его к встрече с Малфоем, все благочестивые мысли рассыпались, как песок просыпается сквозь пальцы. И так тщательно возведенные вокруг себя стены дали трещину и засочились ненавистью - неизведанной доселе, такой, на какую Гарри, казалось, не был способен. Сердце забухало в груди, вмиг разросшись до неимоверных размеров, и заполнило собой черную пустоту, к которой Гарри привык за последние месяцы. И стало больно... так нестерпимо, чудовищно больно, словно это переполненное горькой отравой ненависти и злости сердце могло вот-вот разорвать грудь и мокрым, мерзким черным комком шлепнуться прямо на ступеньки.
Нет, Гарри не собирался убивать Малфоя. Он бы сейчас и не смог - все его силы уходили на то, чтобы не завыть от сумасшедшей боли, пронзавшей его с каждым шагом. Но посмотреть ему в глаза, увидеть в них ответный ужас - раздавить одним своим взглядом... Мерзкая слизеринская тварь сама все поймет. И сама сдохнет, потому что он не отпустит ее, он сведет ее с ума, он заставит ее пройти через весь этот ад вместе с ним! И еще неизвестно, что хуже: заклятие в голову или семь витков адского кошмара.
Наконец лестница кончилась. Гарри показалось, что он взобрался куда-то под самые небеса в какой-то бесконечно высокой башне. Еще один холл, освещенный лишь тусклым вечерним светом, проникавшим через пыльные, грязные окна в дальней стене. Жуткая многоярусная люстра с сотнями погасших свечей грузно, неподвижно свешивалась с потолка. Три двери справа, три - слева. Поворот налево у окна... Одна из дверей оказалась приоткрыта, и Гарри направился прямо к ней.
Комната была просторной, пустой, неуютной и такой же мрачной, как коридор на первом этаже. Здесь трепетали огоньки свечей в расставленных по периметру канделябрах. Холодный, черный камин выглядел гигантским, обугленным зверем, выгнувшим спину в болевой агонии да так и застывшим у стены напротив окна. Огромные картины в золотых рамах, украшенных лепниной, висели на стенах, наводя на мысль о потерянной роскоши. Однако все полотна оставались черными. Кто бы ни был изображен на этих картинах раньше, сейчас они покинули свои рамы. Высоченные стрельчатые окна мелко дрожали, звенели и ходили ходуном от ветра, завывавшего снаружи. Странные наплывы, утолщения и разводы на стеклах, перепутанные кусочки витражей свидетельствовали о том, что эти окна были разбиты, а потом восстановлены - небрежно или неумело. Истертый ковер на полу, занимавший почти все пространство от стены до стены, старинный диван, кресла с потускневшей от времени, вылинявшей обивкой, столик с кучкой пергаментов и темный, до самого потолка, книжный шкаф... А еще пергаменты и книги, разбросанные где попало, от каминной полки и до подлокотников.
Не хватало главного. Малфоя.
Напряжение немного спало. Отвлекшись от дурных мыслей, Гарри пересек комнату и рассеянно взглянул на одну из книг. "Природная магия. Том 2". Пальцы приподняли засаленную кожаную обложку, коснулись ветхих страниц, взгляд упал на текст... и тут Гарри постигло разочарование: латынь? Малфой читал на латыни?
Словно в ответ на мысль о слизеринце, скрипнула дверь. Гарри вздрогнул и обернулся, мгновенно напрягаясь, готовясь отразить удар и ударить самому - не физически - взглядом, словом, одним своим желанием.
На пороге действительно возник Драко Малфой. И остолбенел, вперив в Гарри пронзительные серые глаза. Воцарилась тишина, словно весь воздух, все звуки из комнаты выкачали и осталось лишь мертвое пространство с упавшей до нуля температурой.
Гарри таращился с неприкрытым изумлением. Он ожидал чего угодно, но не такого...
Малфой... Исхудавший, бледный как смерть, с глубоко запавшими, болезненно сверкающими глазами. С обветренными щеками, с потрескавшимися от холода губами, покрытыми коркой запекшейся крови. Руки белые, словно окостеневшие, с тонкими, длинными пальцами, судорожно вцепившимися в дверной косяк, и даже на вид холодные, как ледышки. Отросшие волосы, грязные настолько, что их природный цвет уже было не разобрать: серые, тусклые, слипшиеся. В первые секунды Гарри почудилось, будто Малфой давно умер, и перед ним сейчас стояло изможденное привидение, слишком прозрачное, слишком слабое, чтобы быть человеком. Но нет. Малфой шевельнулся, его пальцы обессиленно съехали по косяку, рука безвольно обвисла вдоль тела, и наваждение пропало. Малфой по-прежнему глядел на Гарри, но не пытался ни удрать, ни напасть - с его лица стерлось ошеломление, но на смену ему не пришло никакое другое выражение. Кроме разве что униженности. Такой, которая просвечивала в каждом жесте, в каждой мимической морщинке. Что-то было в его глазах - незнакомое, чужеродное. Какая-то глухая, затаенная тоска под слоем безразличия.
Непривычно тихий, спокойный, даже отрешенный Малфой перешагнул через порог и приблизился к Гарри. Тот по-прежнему не мог выдавить ни звука, не пытался даже шелохнуться. Скупым жестом, точно каждое движение причиняло неудобства, Малфой вынул книгу из рук Гарри, захлопнул ее и бессильно уронил обратно на кресло.
- Нечего трогать мои вещи, - произнес он, не повышая голоса. - Все равно ничего не поймешь, Поттер.
И тут, при звуке этого голоса - слабого, тусклого, ненавистного - Гарри очнулся от оцепенения.
- Ты, - выдохнул он. - Ты здесь... ты...
И все. Больше - ни слова, ни звука. Всепожирающая пустота и черное, горькое отчаяние - не помогло, не помогло, не выйдет, не отыграться, не выплеснуть злость, не спастись, не отомстить, не избавиться, не вырвать боль из почерневшего сердца - ничего уже не поможет. Ничего.
- Да, я здесь, - подтвердил Малфой холодно. - Дальше что?
- Будем... жить... вместе, - чужим, севшим голосом вытолкнул Гарри сквозь сдавленное горло.
- О, - Малфой скривил тонкие губы в безжизненной, фальшивой усмешке. - А я все думал, когда же они пришлют ко мне надзирателя. Свершилось, надо же. Только не ожидал, что у них настолько изощренное чувство юмора. Святой Поттер.
Последние слова он все-таки наполнил привычной желчью, и Гарри вздрогнул, вдруг узнавая, вспоминая, кто перед ним. Тот самый Малфой, что кривлялся, закрывая спиной исчезательный шкаф. Та самая гадина, которую Гарри раздавил бы с превеликим удовольствием... если бы знал, что это хоть что-то изменит.
- Я тоже счастлив тебя видеть, - произнес он, ухмыляясь в ответ со злобным притворством. - Змеюка слизеринская.
- Если обмен любезностями окончен, я бы хотел почитать, - сообщил Малфой, вновь поднимая книгу с кресла. Расправив плечи, с неизменной аристократичной осанкой – наверное, это в крови... в чертовой чистой крови - он опустился в кресло и закинул ногу на ногу, всем своим видом демонстрируя презрение и отчуждение.
- И тебе не интересно, для чего я здесь? - осведомился уязвленный Гарри.
- Для того чтобы заставить меня отречься от имени и выведать, где прячется моя мать, - пустым голосом сказал Драко, не поднимая от книги глаз. - Ничего нового, Поттер. Еще вопросы будут?
И тут Гарри прорвало. Что он о себе возомнил, дрянь такая?! Что он себе позволял?! После всего, что он натворил, у него еще хватало наглости строить из себя жертву? В груди у Гарри полыхнул вулкан ярости, кровь ударила в голову, и юноша схватил слизеринца за грудки и сдернул с кресла, тряхнул с такой силой, что послышался треск рвущейся ткани, и несколько пуговиц с малфоевской рубашки отлетели. Книга выскользнула из пальцев Драко и глухо стукнулась об пол.
- Это я буду задавать тебе вопросы! - прошипел Гарри, с каким-то жадным удовлетворением отмечая проблеск ответной злости в серых глазах. Ну же, только рыпнись, Малфой, дай мне только повод размазать тебя по стенке - видит бог, я сделаю это. Я сверну тебе шею голыми руками, я...
- Убери руки, - выдохнул Малфой - его судорожное дыхание обожгло Гарри щеку. - Не то хуже будет.
- Ты мне угрожаешь? Ты - мне? - Гарри не шелохнулся. Чужие глаза - так близко от его собственных, что казалось, в них можно погрузиться с головой и вывернуть чертова слизеринца наизнанку - всю его подлую, жалкую, трусливую душонку.
- Дважды не повторяю, - с угрозой произнес Драко. Гарри лишь хмыкнул.
- И что ты сделаешь? Запустишь в меня книгой? Когда ты в последний раз смотрел в зеркало, а, Малфой? Год назад? Ты же по-прежнему ничего не жрешь. Раньше Волдеморт пичкал тебя кровавыми зрелищами, а теперь что? Не кормят? Домовые эльфы устроили забастовку? Привидение и то здоровее выглядит. И ты еще смеешь угрожать мне...
Не дослушав, Драко вцепился в запястья Гарри - не крепко, не сжимая. Но боль - жуткая, острая пронзила руки, и Гарри, к собственному стыду, так и не поняв, что случилось, заорал и отскочил.
- Не лезь ко мне, Поттер, - процедил Малфой сквозь зубы и поднял книгу, пока Гарри стоял, потирая обмороженные запястья и ошеломленно на него пялился. - Если не хочешь, чтобы тебя вперед ногами вынесли.
Он снова уселся в кресло и раскрыл книгу, давая понять, что разговор окончен.
- Новые способности, - констатировал Гарри, силясь не обращать внимания на боль. Кожа на запястьях побелела. - Дай догадаюсь. Природная магия? За те полгода, что ты провел в этой дыре без палочки и без возможности колдовать, ты научился контролировать природную магию.
- Пять баллов Гриффиндору, - бросил Малфой.
- Неплохо. Но я бы на твоем месте не обольщался, - Гарри вытянул руку и звонко щелкнул пальцами. В тот же миг книга на коленях у Малфоя вспыхнула. Слизеринец издал какой-то жалкий, нечленораздельный звук и подпрыгнул, глядя на то, как огонь пожирает древние страницы. Быстро нагнулся, дунул - огонь мгновенно погас, а книга покрылась инеем.
- Только тронь еще раз, - зарычал он, отряхивая с обложки быстро тающие хлопья снега.
- Только подними на меня руку, - в тон ему предупредил Гарри.
- Это я-то руку поднимал? Я к тебе не цеплялся, так что не вали с больной головы на здоровую. Хочется кого-нибудь пришить - на здоровье, но меня оставь в покое. У меня и без твоих злобных выпадов проблем хватает.
- О, сомневаюсь, Малфой. Поверь, проблемы у тебя только начинаются.
- Верю, - скривив губы, выплюнул Малфой. - Если ты, чертов извращенец, докопаешься до меня, то да, все только начинается.
- По-твоему, это исключительно твоя привилегия - до всех докапываться? Ты семь лет меня домогался, и что? Каково быть на моем месте, а?
- Много чести, Поттер. Ты, кажется, меня с кем-то спутал. Кто и когда тебя домогался? Шел бы ты... Все равно ведь ничего не обрыбится.
- Посмотрим, - проворчал Гарри. Вот уж да... После такого жаркого приветствия они с Малфоем точно не ударятся в ностальгические воспоминания и душещипательные откровения. Гарри недоумевал, о чем думал Бруствер, когда посылал его сюда! Если был уверен в его виновности, то почему не ограничился обычной камерой предварительного заключения? Или домашним арестом в доме на площади Гриммо?
Оставив Малфоя тихо фырчать над обугленной книгой и оценивать размеры ущерба, Гарри отправился осматривать дом. Он понятия не имел, где находится это монументальное строение - эдакий гибрид средневековой замковой башни и современного жилого дома. Ну, ладно, не такого уж современного. Оставшиеся пять комнат на втором этаже оказались спальнями - блеклыми, угрюмыми, темными. Застеленные бесцветными покрывалами кровати, покрытые трещинами зеркала, облезлые, побитые молью шерстяные портьеры, полинявшие половики, здоровенные напольные шкафы, в которых что-то скреблось и угрожающе погромыхивало. Из любопытства Гарри приоткрыл один такой шкаф - из черной глубины на него, не мигая, уставилась пара круглых желтых глаз. Испуганно чертыхнувшись, Гарри захлопнул дверцу - та скрипнула, треснула и чуть не осталась у него в руках - и для верности подпер ее тяжелым старинным креслом с изогнутыми ножками. Это было в третьей спальне, той, что слева по коридору возле поворота, ведущего к крутой каменной лестнице на чердак. Юноша мысленно пометил эту дверь крестиком - спать здесь он точно не будет.
В четвертой комнате, сразу за гостиной, было уютнее всего. Наверное, потому, что именно в ней обитал Малфой. Из недавно погасшего камина тянуло гарью, на столе у окна были разложены пергаменты - штук тридцать листков, исписанных округлым, размашистым почерком с завитушками. Латынью... На кровати валялись книги, некоторые раскрытые, другие с закладками. Выдвинув ящик старинного комода, Гарри обнаружил целый склад свечей - разумеется, Малфою не разрешалось использовать магию, чтобы заколдовывать свечи на несгораемость. Бедняжка, ехидно подумал Гарри и тут же помрачнел, вспомнив, что и сам теперь оказался в незавидном положении.
Пятая - и последняя - комната произвела довольно сносное впечатление. Назвать ее уютной можно было с превеликой натяжкой, но по сравнению с остальными тремя (не считая гостиной и спальни Малфоя) здесь хотя бы ничего не гремело и не пугало... Призрачный скелет, свисавший с потолка на толстой виселичной веревке, не в счет. Гарри повел рукой - висельник благополучно рассеялся белесым туманом и исчез. Правда, в углу между шкафом и прикроватной тумбочкой материализовалась плаха с воткнутым в нее топором и отсеченной патлатой головой в луже крови. Но к этому, при желании, пожалуй, можно было привыкнуть. Вещей у Гарри при себе не было никаких, и он как-то не потрудился выяснить у Бруствера, доставят ли ему хоть что-нибудь из одежды, или даже зубную щетку прикажут делить с Малфоем. Тогда, в Министерстве, это не казалось существенным, да и мысли были заняты совсем другим. Но теперь, стоя посреди пустой комнаты, не имея возможности ни вернуться назад, ни наколдовать все необходимое, Гарри принялся оглядывать себя. Ботинки, носки, джинсы, темно-серая толстовка поверх рубашки и футболки... Мантию он оставил в Министерстве. И как же в этом прожить несколько... дней? Недель? Месяцев? Почесав в затылке, юноша решительно направился к шкафу, распахнул дверцы - и взвизгнул от неожиданности: распространяя удушливое, гнилостное зловоние, прямо не него вывалился полуистлевший труп. Обтянутый высохшей кожей череп, криво нахлобученный на тощую шею и отчего-то страшно напоминающий школьного завхоза Филча. Оскаленный в жуткой ухмылке рот, пустые глазницы, клочья седых волос... Гарри шарахнулся назад, больно вписавшись бедром в угол тумбочки, и сдавленно выругался. Понакладывали тут! Труп, завернутый в грязные нищенские лохмотья, еще полежал немного на полу, источая нестерпимый смрад - Гарри прикрыл нос рукавом толстовки - а потом подернулся зыбкой серебристой рябью и растворился в воздухе.
- Черте что, - пробормотал Поттер и с отвращением захлопнул дверцу шкафа. Интересно, была ли в этом доме ванная? Он бы не удивился, если бы из нее вылез распухший, позеленевший утопленник.
- Впечатляет, а? - раздался прямо над ухом вкрадчивый, обволакивающий потусторонний шелест, и лицо обдало холодом. У Гарри сердце ухнуло в пятки. Прошиб мгновенный ледяной озноб.
- Добрый вечер, - ухмыльнулось переливчато-голубое привидение.
- Ваших рук дело? - не слишком вежливо осведомился Гарри, ткнув пальцем в шкаф.
- Да, это, с позволения сказать, мой послужной список, - скромно улыбнулся призрак. - Ну, знаете, я при жизни был тем еще безобразником.
Юноша перевел дыхание и разглядел собеседника получше. Тот, покачиваясь и тихо позвякивая железными кандалами, подплыл к камину. Отросшие седые волосы на его голове, тонкие, как паутина, стояли дыбом, и вообще вся его сморщенная физиономия, похожая на очищенный грецкий орех, отчего-то сильно напоминала Энштейна в старости.
- Мое имя Мефисто, - произнес призрак с гордостью, расправив хилые костлявые плечи под изодранной арестантской робой. - Не настоящее, конечно, но настоящего я, увы, не помню. Столько лет прошло... запамятовал, простите, склероз. Эту особу звали Бенедикта, м-да. Моя, с позволения сказать, законная супруга. Третья. Мышьяком отравилась... случайно, конечно. Сама виновата: не нужно было лазить по моей лаборатории. Я ведь был великим алхимиком, молодой человек! Не удивлюсь, если изобретенные мною яды медленного действия сейчас изучают в школах чародейства...
- Не изучают, - сухо перебил Гарри. - В школах вообще ядов не изучают.
- Правда? Жаль, жаль... Некоторые из моих изобретений весьма полезны в тупиковых жизненных ситуациях. Любовника жены, скажем, отравить, или любовнице подсыпать, ежели неожиданно окажется в... гм, интересном положении.
- Вы убийца, - Гарри сощурился, прикидывая, как бы вышвырнуть наглеца за дверь.
- Какая бесподобная прозорливость, юноша! - вскричал призрак насмешливо. Глаза его выперли из орбит и полыхнули безумием. - Да, я убийца! Я мастер! Я лицедей! Каждую смерть я разыгрывал по актам, по действиям, ибо каждая смерть есть великая пьеса. Двадцать восемь раз я свершил правосудие над детьми греха и порока и ни разу - заметьте, ни разу! - не повторился ни в одной детали, ни в одном штрихе, ни в одной ноте!
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 38 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |