< Медаль за растление> 1 страница

Andy Rite

Энди Райт

< Медаль за растление>

Часть I. Растлевая самого себя

Родина, вера и честь –

Вот три заветные слова.

Так было, будет и есть

Не для кадета иного.

Гимн кадетов ЛККК

Предисловие.

Хотелось бы сразу оговорить несколько моментов, прежде чем вы начнёте читать эту книгу. И главное – для чего и для кого она написана.

Я ни в коем случае не хотел создать нечто вроде порнографической литературы для педофилов и других извращенцев. Да и целевым читателем я считаю скорее не тех, кому нравятся разные извращения или подростковый секс, а тех, кто пережил нечто подобное, пострадал от этого, или боится, что кто-то близкий может пострадать. Здесь я хотел рассказать о том, как сам у себя отнял детство. Почему я это сделал – до сих пор не знаю. Может, я изначально был каким-то не таким. Или преобладающие в обществе порядки, царящие стереотипы и отсутствие толерантности сделали из меня чудовище.

Сейчас много спорят о целесообразности сексуального воспитания и просвещения, о пресловутой пропаганде гомосексуализма и т.д. Кто знает, если бы я был просвещен по таким вопросам специально обученным для этого человеком, а не пытался узнать обо всём сам на ощупь, то многие мерзости, описанные в этой книге, никогда бы и не произошли. А так мне приходилось метаться в темноте, натыкаясь на всё подряд, нанося и телесные, и душевные раны самому себе из-за неопытности и отсутствия проводника.

Думаю, эта книга станет интересна геям и их друзьям, но хотелось бы, чтобы среди читателей оказались и будущие родители, и те, у кого уже есть дети. Чтобы они увидели, откуда порой грозит их детям опасность, каким непростительным грехом может обернуться человеческое безразличие, и что чудовищами не рождаются, ими становятся. Мы собственноручно творим этих чудовищ, порой из окружающих, порой из самих же себя.

1.

Я, возможно, теперь с большим трудом смогу вспомнить тот кабинет. Я могу, лишь полагаясь на логику и отрывки чудом сохранившихся воспоминаний, частично восстановить некоторые детали столь неприятного, но столь значимого тогда места. Я почти уверен, что в кабинете на стене висели скрещенные флаги – России и, скажем, Сибирского казачества. Большая вероятность того, что рядышком с флагами висел президентский портрет. Да, тогда президентом был Путин. Это точно был один из самых больших кабинетов в здании. Ещё бы – ведь это был кабинет директора. Директора Кадетского корпуса. А я был кадетом.

Директорский стол громоздился, как и полагается, на самом видном и почетном месте – напротив двери. Справа и слева от него вдоль стен стояли рядами стулья, а у противоположной стены выстроились в шеренгу какие-то шкафы. Я и другие кадеты, а также присутствующие офицеры-воспитатели находились по правую руку от директора. Мои родители – по левую. Боже, как мне сейчас их жаль за то, что им пришлось тогда перенести. Как мне за это стыдно. Сколько раз я хотел попросить у них за этот момент позора прощения, искренне хотел. Но так до сих пор этого и не сделал. Я боюсь завести об этом разговор. Думаю, они бы тоже были не рады помянуть старое.

Если уж на чистоту, то этот миг был мигом позора лишь для них. Директор относился к этому как к своей неприятной обязанности, совершенно скучной и лишенной смысла, обычной формальности, необходимой, чтобы не потерять лицо. Даже не знаю, чьё лицо – корпуса или его собственное. В общем, он понимал, что в осином гнезде назрел конфликт, и если с этим не разобраться сейчас, то его это потом больно ужалит в самое дорогое для него место – в его пока ещё не дряхлую, но уже обрюзгшую задницу. Воспитатели и воспитанники (естественно, под стать своим воспитателям) наслаждались этим конфликтом, как одной из немногочисленных возможностей разнообразить жизнь «по уставу». «Дом-2» тогда ещё не был изобретён, а извращенное сознание искало путей выхода наружу, и реалити-шоу создавалось в настоящем времени, здесь и сейчас, ежесекундно. Чем не принцип реалити-шоу: соберите в одном месте людей с неустойчивой психикой и просто смотрите, что из этого получится? Как вы думаете, у военных, которые пошли «править» молокососами, устоявшаяся психика? Они действительно воспитатели по призванию, или просто пытаются себя реализовать там, где это сделать проще всего – среди детей – раз в других областях реализоваться не удалось? Про психику подростков даже вопросов задавать не буду.

А я воспринимал этот бред наяву как шалость. Пока я творил эту шалость, я был пойман с поличным, и теперь мне предстояло во что бы то ни стало выкрутиться, выйти сухим из воды и доказать взрослым (на сверстников чхать я хотел), что всё совершенно не так, как они думают или как это пытаются представить мои «враги». И самое приятное, что у меня на руках было множество козырей, которые вряд ли кто из присутствующих мог побить.

Итак, господин Простоквашин (в кадетском корпусе мы всех офицеров величали господами – господин воспитатель, господин директор, господин кладовщик и т.д.), директор нашего корпуса, наконец, решился приступить к тому, для чего мы, собственно, все собрались в его кабинете.

- Мы, как вы знаете, собрались здесь по одному очень неприятному поводу. Дело в том, что на вашего сына, уважаемые Иван Иванович и Лариса Леонидовна, было написано несколько рапортов нелицеприятного содержания.

Рапорт… Эта первоклассная бюрократическая система стукачества. Иногда они были полезны. Конечно. Но очень редко. Рапорт был как надпись на пачке сигарет: «Курение вредит вашему здоровью». Многие ли из курящих обращают внимание на эту надпись? В общем, если тебе не понравилось, как кто-то с тобой обошёлся, скажем, тебя обозвали, побили, тебя гнобят вот уже на протяжении нескольких лет, - ты пишешь рапорт на имя воспитателя, командира роты или директора. Поскольку чаще россияне пишут письма сразу самому президенту, а раньше шли за справедливостью к царю, то, соответственно, самым популярным видом рапорта был рапорт директору корпуса. На многие письма отвечает президент? Многим помог лично царь-батюшка? Картина, отражавшаяся в застойной воде нашей заводи, была зеркальной.

Однако эту кипу, лавину, сель рапортов директор просто не мог оставить без внимания. Ещё бы, он же по совместительству преподавал ОБЖ.

- Эти рапорта написали присутствующие здесь кадеты Шарафутдинов, Дмитриев, Максимов, Титов и Подорожко на имя своего командира роты. – Лицо Простоквашина было таким же скисшим, как и его фамилия. – Командир роты посчитал, что ситуация вышла из-под контроля, и, чтобы защитить вашего сына, а также разобраться в ситуации, он доложил обо всём происходящем мне.

Похожий на раскормленного племенного быка, которого по лицу били бетонной плитой до полного его расплющивания, командир роты с самодовольной улыбкой сидел дальше всех от директора, почему-то возле двери. Периодически кадеты, чьи фамилии были перечислены, заискивающе смотрели в его сторону в поисках поддержки. Эту поддержку они находили в его небрежной, вальяжной позе и ответных взглядах его масленых глаз. Это был старый волк, решивший впервые на практике показать молодым волчатам, как же следует правильно кусаться.

Я сидел практически напротив директора. На моём лице была лёгкая смесь еле заметных улыбок, которые появляются по разным поводам и недоступны невооруженному нетренированному взгляду. Там было и немного презрения, и немного уверенности в том, что мне всё сойдёт с рук. Капля надменности и лёгкий штришок гордости. Лёгкая тень осознания того, что много здесь будет сказано правды и многие мои протесты будут неубедительными. Знаете, вот некоторые люди умеют так делать: их ловят практически с поличным, а они ухитряются на ходу придумывать невероятные, но в то же время не лишённые смысла оправдания, выкручиваются, отбрехиваются. Я не такой. Конечно, в детстве я мог глупо твердить: «Это не я. Я не знаю, кто это, но это не я». Но с какого-то момента моя реакция изменилась. Когда меня ловили по горячим следам или на месте «преступления», мне становилось смешно. Смешно от тех глупых оправданий, которые приходили мне на ум. Я начинал представлять, как я сейчас буду нести эту ахинею, как это будет абсурдно выглядеть и звучать, и у меня непроизвольно на лице появлялась эта глупая улыбка, которая бесит людей, потому что они её не понимают. Вот тогда в кабинете она тоже была у меня на лице.

- Сейчас бы я хотел зачитать эти рапорты, а потом мы всё это обсудим – продолжал директор.

Конечно, весь текст рапортов я не запомнил. Но самые возмутительные вещи, самую возмутительную и наглую ложь время не стёрло из памяти.

Например, Мурат Шарафутдинов утверждал, что подвергался сексуальным домогательствам с моей стороны и получал непристойные предложения от меня же заняться с ним оральным сексом, когда мы с ним были в душевой.

«Боже, - думал я про себя, - я был с тобой в душе один раз, и то там был ещё третий человек, и это было в прошлом году. А твою малюсенькую обрезанную пипетку мне и вспоминать не хочется – это на данный момент самое ужасное, что я мог видеть в жизни».

Следующие два рапорта от Титова и Максимова выглядели практически копией первого, будто их писали под диктовку. Это меня не удивляло, ведь вышеназванная троица была крепко спаяна, эти три кадета были в одной упряжке уже давно и успели хорошенечко спеться. В недавнем прошлом, между прочим, они были моими товарищами. Я даже был их авторитетом, если вы позволите мне так думать. Я-то могу себе позволить, ведь я был лучшим учеником взвода, и даже если я им не нравился, им приходилось временами пресмыкаться передо мной и поддерживать хорошие отношения. Ну, да обо всём этом я вам ещё расскажу, а пока просто прокомментирую их рапорты. Ситуация с пипеткой Максимова в точности повторяла ситуацию Муратовской пипетки. Одинаковыми у них были не только рапорты, но и проблемы. Пенис Титова мне нравился, не буду скрывать – насчет него у меня бывали фантазии. Однако эти фантазии сразу начинали трескаться и разбиваться вдребезги, когда в них начинали отражаться другие части тела Титова. Его олигофреническое выражение лица, его сутулая, сгорбленная осанка, чрезмерно большие передние верхние резцы не оставляли места для эротических фантазий, не говоря уже о реальных домогательствах. В таких я ни тогда, ни сейчас не влюблялся и не влюбляюсь. Кстати говоря, в душе с Титовым и Максимовым я тоже успел побывать всего один раз – с обоими сразу. Правда, уже в этом году.

Туча над родителями сгущалась. Мне просто-таки страшно сейчас представить, сколько лет жизни у них тогда отняли эти пара часов. Им было невыносимо больно слушать всю чернуху, все помои, которые выливались на нашу фамилию. Я видел, как на лице у папы играют скулы, а тени под мамиными веками стали ещё гуще и чернее. Они тяжело глотали комок боли и обиды, злости и горя, но комок прочно сидел у них в горле и с каждой секундой причинял всё больше неудобства. Однако пока что никто не находил в себе смелости или решимости перебить Простоквашина, и тот продолжал.

В следующих рапортах было чуть больше истины, нежели в предыдущих. Подорожко подхватывал складную песенку про домогательства в душе. Слова этой песенки он тоже очень хорошо знал, и партию свою исполнил на ура. Однако дальше он проявил творческие способности и стал импровизировать, отклонившись от общего курса, заданного его тремя предшественниками. И, откровенно говоря, тут уже начала проскальзывать правда. По словам Подорожко, я признавался ему в любви и писал любовные записки. Проявив немного терпения, вы узнаете, какова была реальность на самом деле. Сейчас же я уточню, что с Подорожко я вообще был знаком меньше года, поскольку он перевёлся к нам только в текущем учебном году, а члена его я вообще не видел никогда. Только однажды видел его яйцо, вывалившееся из трусов. К сожалению, по нему мне не удалось составить необходимого впечатления.

Самым тяжёлым для моей мины стал рапорт Дмитриева. Вот в нём говорилось достаточно много правды. Дмитриев утверждал, что я признавался ему в любви, писал любовные записки и предлагал заняться оральным сексом. Похоже на остальные докладные, с той лишь разницей, что это всё было правдой. Но мальчик сделал прокол, который стал для меня первой соломинкой для спасения. «… и предлагал в записке сделать мне миньет» - писал парень.

- Так и написал – «миньет»? – подчеркнув произношением присутствие в слове мягкого знака переспросил мой папа.

- Да, так и написал.

- Нет, тогда я точно не верю, что это делал мой сын. Он написал бы правильно. – И я почувствовал в его голосе некоторые нотки облегчения, которые придали мне уверенности. К тому же он позволил себе немного расслабиться на стуле – принял более непринуждённую позу, как бы немного развалившись, но руки при этом сложил на груди, всё ещё готовый обороняться.

- А как же правильно? – недоумевающее и возмущенно поинтересовался командир роты.

- Откройте орфографический словарь и посмотрите! – папа снова напрягся и стал агрессивным. – И если всё-таки существуют какие-то записки, то я хотел бы на них взглянуть.

- Кадет Дмитриев, у вас остались те записки, о которых вы говорите в рапорте? – директор, видимо, взял на себя роль судьи, этакого Соломона, который сейчас мудро и спокойно должен был всех рассудить. Кажется, передачи «Час суда» тогда ещё тоже не было, но происходящее в кабинете живо напоминало один из её выпусков (да что уж там – любой из её выпусков).

- Никак нет, я сразу рвал и выбрасывал те записки.

- А почему вы сразу тогда никому о них не доложили?

- Ну, мы с Андреем были друзьями.

- Вы были друзьями и после того, как он написал вам подобную записку?

- Нет, после этого мне было неприятно с ним общаться, но я не хотел его опозорить перед всем корпусом, поэтому я просто рвал и выбрасывал записки. А ему говорил, чтобы он мне больше их не присылал.

- А как же получилось так, что вы всё-таки решили написать рапорт и доложить об этих записках?

Действительно, как же получилось так? Как же после полутора лет моей кадетской жизни от меня все отвернулись, я навсегда испортил свою репутацию и нанёс нашему с родителями доверию первую смертельную рану? Как?

2.

В этом южном приморском городе я живу не так уж и давно. Достаточно давно, чтобы считать себя местным. Достаточно давно, чтобы привыкнуть к аборигенам, к их колориту, их обычаям и нравам. Но не достаточно для того, чтобы считать этот город родным. Я вообще, наверно, не могу назвать ни один город, где успел пожить, родным. Их было достаточно в моей жизни, но они напоминали скорее временные пристанища, перевалочные пункты. А Сочи успокоил меня. В нём я созрел, распустился, как бутон цветка, чьё время наконец настало. И из этого города, как из высокой башни, которая стоит на вершине одной из его гор, я могу оглянуться назад, в прошлое, и вспомнить всё, что было в других городах, так разительно отличающихся от моего теперешнего места жительства. Но давайте не будем сильно забегать вперёд.

Я родился на Украине. Эта страна оставила, пожалуй, самый глубокий отпечаток своим сапогом на дороге моей национальной самоидентификации. Пусть я там и прожил лишь до восьми лет, но эти годы я не забуду никогда. Возможно, я забуду события и факты своей тогдашней жизни, однако ничто – ни время, ни пространство, ни влияние других культур - не сотрет со страниц моей памяти тот колорит, тот особый говор, тот менталитет страны моего детства. Всегда и везде я буду радоваться, заслышав украинскую речь. Я буду радоваться и улыбаться, потому что считаю её забавной, потому что она ассоциируется у меня с теми редкими моментами умиротворения, когда вся наша семья собиралась за столом и родители плавно переходили с русского языка на украинский и так мастерски подражали так называемому суржику, что я всегда хохотал до слёз. Я буду сам улыбаться, считая её забавной, однако с пеной у рта буду спорить с теми, кто скажет, что она смешная и нелепая, что это лишь пародия на русский язык.

Когда мне исполнилось восемь, жить на Украине стало довольно тяжело. Зарплату родителям вовремя не платили, а порой случались задержки в несколько месяцев, и мы были обречены влачить свое существование – нет, не жалкое, однако же влачить. Родители недавно подарили мне братика, и теперь это сильно било по кошельку, а, следовательно, и по всему остальному. Последствия трагедии на Чернобыльской АЭС выплывали на поверхность повсеместно, и никто не был застрахован от них. Хотя, говоря об этом, не следует употреблять глаголов прошедшего времени. Думаю, сейчас ситуация мало изменилась. Но раз уж это мое прошлое, то пусть оно будет прошлым. Итак. Из опасной зоны эвакуировали людей. Города вымерли. Но они, как сказочные пещеры, как египетские пирамиды, хоть и были жуткими и опасными, но таили в себе множество богатств, брошенных жителями. И богатства эти были прокляты – на них лежало клеймо радиоактивности. Однако всегда в мире существовали авантюристы и вандалы. И благодаря их стараниям по всей Украине расползлась зараженная радиацией мебель, одежда, посуда и многое другое. Вы могли ездить на машине и не знать, что новая запчасть, купленная вами вчера и вчера же установленная, каждую секунду отравляет ваш организм альфа-бета-гамма-или каким там еще-излучением. Строили новые дома и покупали дешёвый песок. А в итоге этот песок давал такой радиоактивный фон, которого и рядом с разорвавшимся реактором уже к тому времени не было. Присовокупите сюда ещё и естественное распространение радиации при содействии дождей, воздушных потоков, солнечных лучей, и вы получите отравления грибами, которые в других частях света можно есть и сырыми. Думаю, это далеко не все, что тогда происходило, что пугало людей и грозило им. Однако, как мне кажется, и этого было достаточно, чтобы мои родители с энтузиазмом откликнулись на предложение их знакомых переехать работать и жить в Сибирь.

Сначала уехал папа. Он никогда не совершал опрометчивых поступков, если дело касалось семьи. Они с мамой всегда всё тщательно взвешивали, продумывали, рассматривали несколько вариантов и выбирали наиболее приемлемый, или же не выбирали никакой, если было время подождать и поискать что-то ещё. Отец уехал на полгода, а после дал команду маме собираться и переезжать вместе с нами к нему. Моя мама провела титаническую работу. Она продала нашу дачу, квартиру, собрала все вещи, включая мебель. Она пересекла пол-Украины и пол-России на поезде с двумя детьми, одному из которых было 8, а второму еще не было 4. При этом существенных потерь семья не понесла, а чрезвычайных происшествий зафиксировано не было.

Жизнь не стала сказкой. Наоборот, стало ещё тяжелее. Конечно, теперь денег было намного больше, как и квадратных метров для проживания, однако же окружающая действительность временами сильно угнетала. Не спорю – Сибирская природа просто потрясает. Мы все там были словно её дети. Жили мы в так называемом поселке городского типа Северо-Енисейский, представляющем из себя небольшое селение в сердце Красноярского края, со всех сторон окруженное тайгой. На обычных картах вам вряд ли удастся обнаружить сей населённый пункт, но из детства помню любимую хохму папы – Северо-Енисейский был отмечен на политической карте мира времён СССР, висевшей в нашей прихожей. Видимо, посёлок отметили как один из центров золотодобычи. Сообщение жителей посёлка с внешним миром происходило с помощью самолетов и автомобильной дороги, которая была до ужаса ненадёжной. Два раза в год автомобильное сообщение прекращалось из-за Енисея, что создавало большие проблемы со снабжением. Дело в том, что через Енисей ходил паром для автомобилей, но его работа была сезонной. Начиналась она глубокой весной, когда Енисей сбрасывал свои ледяные оковы и все их остатки благополучно уплывали в Карское море. А заканчивался сезон в середине осени, когда река снова засыпала. Зимой же можно было свободно на автомобиле пересечь одну из крупнейших рек мира по ледяному панцирю.

Не буду вдаваться в излишние подробности, однако и в Сибири на месте нам не сиделось. Через три года жизни в Северо-Енисейском родителям снова захотелось перемен. Просто тяжело было жить в селе с 2-мя школами, с гарантированной неделей 40-ка градусных морозов каждую зиму, с неотягощенным интеллектом из-за дефицита йода в организме населением, каждого представителя которого ты знал в лицо и с каждым был вынужден общаться, чтобы не стать изгоем, после того, как ты всю жизнь прожил в одном из крупнейших городов своей страны. Это угнетало, очень угнетало моих родителей. И поэтому они уже легче согласились на следующую авантюру. Она выглядела примерно так: не поселок, а полноценный город, промышленный город, выше зарплата и развитей инфраструктура. Город сулил гораздо лучшие условия жизни, и мои родители обольстились.

3.

Пожалуй, с этого места можно себе позволить вдаваться в подробности. Итак, в момент переезда мои странности стали обостряться. Какие странности? Да много у меня их было. Если вы не запутаетесь окончательно после очередного перемещения во времени, то я вам немного расскажу. Рассказывать?

Странности начались, пожалуй, с самого детства. И я порой удивляюсь, почему родители не хотели замечать очевидного, а предпочитали закрывать на всё глаза, тешить себя иллюзиями и делать вид, что ничего не понимают. Хотя многие психологи и говорят, что подобное моему поведение совершенно нормально в детском возрасте и является частью процесса гендерной самоидентификации личности, а также процесса познания своей сексуальности, моё мнение несколько разниться с озвученным. Отдельные элементы, быть может, и являются совершенно нормальными и присущими большинству детей. Однако весь комплекс симптомов не должен был оставлять сомнений при выборе диагноза. К слову, метафоры из медицины вовсе не означают, что я считаю свои странности болезнью. Я и странностями-то их называю так – забавы ради.

Так вот о странностях. С самого раннего детства мне нравились традиционно девчачьи мультфильмы. «Золушка», «Русалочка», «Спящая красавица», «Покахонтас». Отождествлял я себя исключительно с главными героинями. И, пожалуй, больше всего с Русалочкой – вот это была моя любимая тема. В детском саду я постоянно затевал игры в Ариэль и заставлял всех слушать, как я пою, исполняя при этом арию потери голоса (кто смотрел мультфильм – поймёт). В том же детском саду я играл постоянно только с девочками. Когда наступало время игр, воспитатель обычно разделяла группу: «Мальчики идут туда-то, - и указывала рукой на часть помещения, где находились такие игрушки, как машинки, конструкторы и ещё что-то такое – не могу говорить с уверенностью, я там провёл от силы два дня. – А девочки идут играть к себе. Андрюша идёт с девочками». «Девочки идут к себе» - это в прекрасный, волшебный, чудный уголок, где стоял огромный кукольный дом, было множество самых разных кукол, ещё больше их одежды, всякой пластмассовой миниатюрной посуды, мебели и всего остального, что нужно для полноценной игры в кукольные дочки-матери. Не понимаю и не помню, как и когда так получилось, что меня – единственного из мальчиков – отпускали играть к девочкам. Но тогда это было так естественно и понятно.

К тому же женскую роль я примерял на себя не только посредством игры в куклы. Вы же знаете, как дети любят разыгрывать различные сериалы, которые смотрят их мамы, или свои любимые мультсериалы? Вот и мы обожали это делать. И во время прогулок на улице в том же детском саду только этим и занимались. И у меня практически всегда была женская роль, которую я сам же и выбирал. Правда, выбирал из оставшихся, потому как девочки сначала разбирали всё самое лучшее. Поэтому меня всегда доставалась роль какой-нибудь злодейки и суки. Из-за этого мальчики меня недолюбливали, потому что, стараясь соответствовать роли, я вёл себя с ними вульгарно, вызывающе и надменно. А может, их смущало и что-нибудь другое…

Как, например, моих дворовых приятелей. Когда мы с ними видимся, они мне до сих пор припоминают те случаи, как я им доказывал, что я принцесса. Это их очень смешило, но меня из-за этого никто никогда не обижал. Кроме одного случая. Тогда к своей бабушке, которая жила в нашей пятиэтажке, приехал чужак – стереотипный рыжик с прозрачными ресницами и миллионом конопушек. Для него мои чудачества были в новинку, поэтому он сразу решил поглумиться, пользуясь также своим преимуществом лет в 5. Он и ещё один парень загнали меня в «ракету», и с вышки, что стояла рядом, стали обкидывать камнями. Я терпел и прятался под куполом «ракеты», однако лелеял мысль об отмщении, и как только бабуля позвала своего «конопатика» домой, я покинул убежище, занял позицию врага и сбросил на голову рыжего кирпич. Кирпич угодил в яблочко, а если точнее – в темечко. Помню много криков и много крови, проклятия, сыпавшиеся изо рта бабули на мою голову, и чувство удовлетворения из-за отмщенной чести. Никогда не злите принцесс.

В первом и втором классе симптомы практически перестали проявляться, однако с третьего класса, когда уже переехали в Сибирь, всё вспыхнуло с новой силой. Однако теперь всё немного изменилось. Я уже реже примерял на себя некие женские образы, но чаще интересовался тем, что у мужчин в трусах. Видимо этому способствовал поход с папой в общественную баню, откуда я вынес столько впечатлений, что разобрался с ними лишь совсем недавно, и понял, что та непонятная выпуклость на лошадиного размера члене было не что иное, как вживлённый под кожу стеклянный шарик. А я ведь долгое время думал, что это была опухоль!

Ещё я пошёл на секцию баскетбола, и меня сразу очаровал наш тренер. Он был огромным – шкаф 2х2 метра, мускулистым и с милой мордашкой. Конечно, говорить, что я хотел его – глупо, мне было тогда слишком мало лет, но некая влюблённость в него точно была.

Моя непохожесть на других в Северо-Енисейском выделялась намного сильнее. Сами представьте: приезжают новые люди, из другой страны, в посёлок, где все всех знают, как облупленных. Естественно, концентрация внимания к нашим персонам переваливала за все допустимые пределы и нормы. И очень многим не нравился мой тихий характер, мои успехи в учебе и моя дружба с девочками. Но к моему счастью, первые стычки из-за девочек начались у меня с парнями в последний год жизни в этом богом забытом месте. Не скажу, что стычки были совершенно безосновательными. Конечно, мне сейчас обидно, что тогда однажды мне всем классом дали по шее, объясняя, с кем должна дружить и гулять девочка, которая мне нравилась. Алина. Это я сейчас понимаю, что за чувства тогда испытывал. Но ведь никто мне не мог объяснить этого раньше, потому что это объяснить невозможно. Это один из этапов нашего созревания, нашего взросления и формирования. Когда ты в нежном возрасте, и «Тили-тили-тесто, жених и невеста» и «Фу, ты её любишь что ли?» считаются самыми большими оскорблениями, но тебя всё равно тянет к девочкам, они тебе нравятся и тебе хочется проводить с ними время, ты принимаешь это за какие-то романтические чувства, за любовь, за влюблённость. И некому тебе растолковать, что это просто дружба, что это просто желание общаться, что это потребность в социуме. И ты получаешь ни за что по шее…

Хотя дети часто получают по шее ни за что. Не обязательно даже для этого гулять с девочкой. Нужно просто быть маленьким и беззащитным. Над кем хоть раз не издевались ребята постарше в школе, во дворе? Если есть такие, я им весьма завидую. Являясь совсем неконфликтным человеком, ухитряясь чаще избегать конфликтов, чем разрешать их, я тоже получал в детстве нагоняев от старших. Наверно ещё и поэтому недолюбливал спортивную секцию по баскетболу – туда частенько заглядывала сельская шпана и вела себя весьма развязно и фривольно. Бросали в нас – в малышню – мячи, заставляли потом приносить эти же мячи им обратно, как будто мы их рабы или собачки. А наш сексуальный тренер, от которого я так ждал защиты и справедливости, в это время квасил с тренерами других спортивных секций в каком-нибудь служебном помещении, забыв про нас и забив на всё. Он оставлял тренерскую открытой, поскольку там хранились мячи, а попутно оставлял там свою сумку. Однажды мы решили порыться в ней, ведь детям всё очень интересно! И не нашли там ничего, кроме презервативов и бутылки водки. Сначала те, кто считали себя «крутыми», отхлебнули водяры прямо из бутылки, а потом в презервативы была набрана вода, и они полетели по всему залу, лопаясь и оставляя мокрые и жирные следы от воды и спермицидной смазки на полу и на стенах. Вот такой вот сельский спорт.

Я всегда располагал неплохими физическими данными: рост, сила, выносливость. Я мог бы стать и хорошим баскетболистом, и легкоатлетом, и ещё кем угодно – все предпосылки и вся база, как говорит мой папа, для этого были. Но вот чего мне всегда действительно не хватало, так это раскрепощённости, стимула и воли к победе. Да, я играл в баскетбол. Я как-то даже выступал в роли капитана команды. Но играл слишком мягко, слишком боялся кого-нибудь толкнуть, врезать кому-нибудь прямо на поле локтем в челюсть или под рёбра. Из-за этого у меня легко отнимали мяч, а я легко его отдавал. Тогда я понял, что тренер в меня не верит, а верит только мой папа. Но папа верил всегда, и его вера являлась уже чем-то, что само собой разумеется. Она не стала тем стимулом, который бы заставлял меня работать над собой, становиться лучше, вырывать победу зубами. Выцарапывать её из чужих цепких ручек.

Наверно, тогда во мне зародился мой комплекс, который попортил мне дальнейшую жизнь и не дал воспользоваться многими перспективами. Я стал бояться людей. Не получая от них веры в себя, не видя их расположенности и благосклонности, я не мог ошибаться у них на глазах, потому что для меня их смех становился удушьем, тяжелой дубиной, которая била по затылку и отправляла в бессознательное состояние. Поэтому, чтобы не ошибаться, я перестал что-либо делать на людях. Я не хотел играть в баскетбол, потому что я мог ошибиться на поле и на меня бы кричали, надо мной бы смеялись, на меня бы злились. Я не хотел учиться делать разные акробатические трюки или финты с мячом всё по тем же причинам. Я стал слишком тихим и незаметным, старался избегать повышенного внимания, чем и раздражал невероятно сильно остальных пацанов. Видимо, это природа. Мы ведь всё равно животные. И мальчики с самого раннего детства пытаются продемонстрировать своё преимущество над другими, раздавить соперников своим превосходством. А я ничего не демонстрировал. И их превосходство было не столь явным. Да, я не показывал того же, что и они. Я вообще ничего не показывал. И вроде бы я проиграл, но в то же время проиграл не бесспорно. Вдруг я умею что-то, но просто не хочу этого демонстрировать? Что это за странная тактика, которой больше никто не придерживается? Почему я не хочу соревноваться? О, как это всех бесило! Намного понятнее и приятнее были те, кто вступил в состязание и проиграл. К ним относились благосклонно, а от них же требовалось лишь восхищаться победителем и подражать ему. Отказавшиеся от соревнований становились маргиналами.

Дата добавления: 2015-09-29