Амалия Яблоко на ладони
Пейринг: конечный Катя/Андрей, Роман/не Катя
Рейтинг: R
Герои Те же плюс новый персонаж.
Примечание: на следующий день после показа, где забрезжил план соблазнения Кати.
Все начинается с реализации плана соблазнения Кати, только не Ждановым, а...Малиновским, а виной всему-случайно увиденная сцена в примерочной Милко, которая меняет решение одного из заговорщиков в одночасье. Только последствием этого плана закадычным друзьям станет контрольный в сердце..любовью к этой неразгаданной девочке с простым именем Катя. Для одного из мужчин это чувство станет наградой, для другого же-началом настоящей любовной агонии и открытием "Божеского наказания", как награды, данной свыше.
Очень советую, масса эмоций при прочтении, Вы увидите здесь Малиновского с другой стороны, и пожалуй, его история меня даже больше зацепила чем Ждановская, одно могу сказать-не пожалеете точно.
- Палыч, поверь профессионалу – шанс есть только у тебя.
- Ты как заведенная шарманка, Малиновский, с фразой с этой. Ну давай – ляпни еще раз про свое редкое врожденное заболевание – абсолютное чувство прекрасного. Оно, может, и редкое, но должен тебя огорчить – я им тоже страдаю, так что мы на равных. Давай просто кинем жребий – он и определит, кому достанется эта кошмарная миссия. По-моему, это будет справедливо.
- В таком тонком деле, Жданов, нельзя полагаться на случай. Катюшка уже на тебя запала, причем давно – тебе ее додавить только осталось. А мне – с нуля начинать! А это – время! Которого у нас нету.
- Ну, насчет «запала» - это твои фантазии, абсолютно ничем не подтвержденные.
- Андрюх, мне нелегко это сказать, но ты красивее меня, брутальнее.
- Ром, оставь этот гнилой подхалимаж! Ты уже на всё готов – лишь бы отмазаться. Всё, я достаю монету.
- Палыч…
- Орел, решка? Выбирай.
- Я-то? Решка, естесна. Орел у нас - ты. Только всё-таки, Жданчик…
- Я подбрасываю.
- Стой! А почему это ты должен подбрасывать? А может, ты приемчик какой знаешь, чтобы удачненько так для тебя выпало? Дай я подброшу.
- А вдруг ты тоже таким приемчикам обучен?
- Черт. Тупик. Может, Клочкову попросим?
- Ты скажи еще – Киру. Или сразу Катю – чего уж там!
- Спички будем тянуть?
- Давай. У тебя есть?
- У меня зажигалка.
- А я вообще не курю…
Увлекательный разговор был прерван телефонным звонком. Жданов снял трубку.
- Слушаю… Ага. Понял. Не кричи – понял, говорю!
- И кто смеет на тебя кричать? – ехидно полюбопытствовал Роман.
- В Зималетто только двое сотрудников, которые себе это позволяют, - буркнул Андрей. – Кира и Милко. Ну и ты еще иногда, обормот. На этот раз – наш гений. Он отлеживается дома после вечера славы и не может дозвониться до Ольги. После обеда у него в мастерской съемка – опять интервью. Просил тебя проследить, чтобы там был полный порядок – эскизы на подрамниках, свежие цветы, портьеры и всё такое прочее.
- Меня просил?
- Точнее, потребовал.
- Врешь, Палыч. От тебя он это потребовал, а ты опять на меня спихиваешь, - разоблачил его Малиновский, погрозив пальцем.
- Ром, займись этим, пожалуйста. У меня миллион неотложных дел. Найди Ольгу Вячеславовну и организуй процесс.
- А как со жребием быть?
- Отложим вопрос, авось не убежит.
- Ну-ну. Если канителить будем, может и убежать. В смысле - Катюшка к Зорькину. Вместе с нашей компанией…
Тропинкина сидела на ресепшене очень расстроенная. Вокруг нее сгрудился женсовет в полном составе.
- Нет, вы глядите, глядите внимательно, - Маша демонстрировала подругам свою новую покупку – платье. – Это ж прелесть просто! Это умереть не встать! Я как увидела – сразу как вспышка: это платьице моей мечты. Уникальное! Единственное и неповторимое! Оно мне во сне снилось – вот не поверите. Я на такое полгода деньги откладывала…
Действительно – было на что посмотреть. Тут даже и Милко бы, наверное, не придрался. Очень оригинальный, смелый фасон, глубокий, насыщенный вишневый цвет, а уж ткань… Господин Вуканович застонал бы, наверно, от вожделения и восторга.
- Я так и вцепилась в него сразу, - Мария шмыгнула носом. – И такой облом…
- Ты что, не примерив, купила? – изумилась Шура.
- Примерила, представь себе! От счастья мне, что ли, глаза застило? Поглядела – вроде нормально всё. А дома надела, придирчиво себя осмотрела, и пелена спала – блин горелый, тут тесно, тут поджимает, отсюда вываливается… В общем, не годится. Поеду сегодня сдавать. Оно в единственном экземпляре было.
- Платьице супер, - похвалила Амура, - но мне, наверное, тоже не подойдет. Хотя можно померить.
- А давайте все померим – ну, ради интереса, - предложила Света.
- Кроме меня, - хохотнула Уютова.
- И меня, - уныло констатировала Пончева.
- И меня, - мрачно добавила Кривенцова.
- И меня, - присоединилась к ним Катя. – Я пойду, девочки, а то Андрей Палыч хватится.
- Ка-а-ать! – хор возмущенных голосов. – Ну, вечно ты откалываешься! Пойдем, интересно же! Вдруг тебе подойдет?
- Мне? Вот это? – Катя сначала рассмеялась, а потом укоризненно покачала головой. – Девочки, вы издеваетесь, да?
- И ничего мы не издеваемся! – выпалила Тропинкина. – Мы один за всех и все за одного! Идешь с нами – без разговоров!
- Пошли в мастерскую, - предложила Ольга Вячеславовна. – Плацдарм пуст - Милко только после обеда приедет.
- Да не пойду я… Не хочу я… Не надо мне! – верещала и сопротивлялась перепуганная Катерина, но водоворот в виде решительных рук подруг уже влек ее по коридору.
* * *
Светлане вишневое чудо было чуть велико, Амуре – чуть маловато. Капризным таким изделие оказалось, слишком откровенным и облегающим, очень своенравным, как отдельное живое существо с трудным характером – чуть где не то, и сразу выпирало либо провисало, морщилось и топорщилось, рушилась гармония.
- Я не буду, - жалобно повторяла Катя, до которой неумолимо дошла очередь. – Не буду я это надевать, это глупо, и вообще, мне надо идти, меня Андрей Палыч…
- Тебя Андрей Палыч эксплуатирует по двадцать часов в сутки, - сурово закончила за нее Мария. – Это твой законный перерыв-передышка. Разоблачайся и - облачайся. Это просто – вот только бирочку не повреди. Катька, да ты чего стыдливая-то такая? Ну, хочешь – отвернемся.
- Не надо, - обреченно вздохнула Катерина.
А через минуту все онемели. И не только потому, что суперплатье сидело на Пушкаревой идеально, как будто шили специально для нее. Облегало нежно и любовно – словно тут и было, обрело единственную свою хозяйку. Было и дополнительное потрясение – женсоветчицы узрели Катю во всех ее подробностях.
- Мама мия, - это всё, на что была способна Шурочка. Впрочем, она просто озвучила общий шок. – Кать… Тебя такой только Коля твой видит, да? Ну, теперь всё более чем понятно…
- Вот что тебе носить-то надо! – ахнула Танечка. – Николай на работе не разрешает? Ревнует?
- И правильно делает, - отметила Локтева. – Вмиг ведь уведут.
- Что вы несете? – Катя погибала перед зеркалом с зажмуренными глазами, боясь разлепить ресницы. – Не ношу я такого! Ни перед Колей, ни перед кем! Снимите ЭТО с меня!
- Я лучше вот это с тебя сниму, - Машка стянула с нее очки. – Кать, тебя кто так запугал-то по жизни? Хватит бояться зеркала. Посмотрись.
- Нет, не гляди пока, - вмешалась Амура и выдернула ленточку из Катиной косички. – Девчонки, поищите расческу…
* * *
Малиновский по заданию шефа резво двигался в сторону мастерской Милко. Услышав из-за портьеры взбудораженные женские голоса, инстинктивно притормозил, попутно удивившись – а что там происходит? У моделей же сегодня выходной. Осторожно отодвинул край «завесы», заглянул.
- Катя, ну всё, смотри.
Катерина похлопала ресницами, изучая себя в зеркале. И вдруг прыснула:
- Господи, ну и кошмар.
- Кошмар?! – дружно возмутился женсовет.
- Слишком откровенно…
- Странный у тебя, Пушкарян, угол зрения, - вздохнула Амура. – Или ты просто лукавишь. Еще бы несколько штришков к портрету – и глаз было бы не отвести. А это платье – оно будто тебе предназначено, вот честное слово!
- Кать, бери его без разговоров! – подхватила Тропинкина. – Ради такого дела я тебе скидку организую. И деньги можно частями!
- Вот будет новогодний корпоратив – и сразит всех наша Катюха! – возликовала Шурочка.
- Нет, девочки, - покачала головой Катерина, грустно улыбаясь. – Не мое это совсем.
Растерянный женсовет притих.
- Кать, а что твое-то? – решилась озвучить больной вопрос Пончева. – Вот этот вот балахон бесформенный? Очки вот эти старомодные? Прости меня, конечно, за прямоту…
- Костюм выбирала мне мама, - тихо сказала Катя. – Ходила по рынкам с высоким давлением – хотела приятное сделать. Пришла измученная совсем, но такая довольная. А очки папа заказывал. Помню – я как раз в больнице лежала с воспалением легких, температура под сорок, есть не могла, только морс пила, из развлечений – одни книжки. А читать было больно – зрение село, старые очки уже не годились. И папа пошел заказывать новые. Мороз в Сибири был под сорок пять, папа явился в больницу с красными негнущимися пальцами и вот с этими очками. Девочки, я люблю своих родителей и принимаю со всеми их странностями и слабостями. Я привыкла так, мне комфортно. А когда кричат и улюлюкают в спину – не обращаю внимания. Эти люди мне никто, а если они к тому же способны вот так кричать и улюлюкать – то их мнение мне и подавно не интересно.
- Кать, да это понятно всё, - смущенно пробормотала Амура. – Но разве ты не хочешь нравиться мужчинам? Это же естественное желание…
Катерина неопределенно повела плечами. За нее ответила Ольга Вячеславовна:
- Девчонки, вот чего вы насели на Катюшу? Нельзя же всех под одну гребенку чесать. Может, единственный мужчина, который интересует Катю, - Коля – и любит ее такой, какая она есть, и как раз негативно отнесся бы к каким-то изменениям. Это на подиуме - стандарты, а в жизни по-всякому бывает. Захочет Катя перемен – так это будет ее желание, а не чье-то извне.
- Значит, не берешь платье? – вздохнула Тропинкина.
- Нет, Маш. Спасибо. Надо бежать. Мне и так нужно отпроситься у Андрея Палыча к стоматологу к пяти часам, а я уже столько времени где-то болтаюсь.
- А зачем к стоматологу? – полюбопытствовала Света.
- Брекеты снимать. Время пришло.
Катя переоделась и принялась заплетать косички.
Роман сидел в баре и запивал собственную ошалелость двойной порцией виски. То, что он тайком пронаблюдал в щель между портьерами, можно назвать революционным переворотом в мозгах, выражающимся в невнятном восклицании: «Вот ни фига же себе!».
«Всё есть, с ума сойти… Даже третий номер. Даже волосы. Даже глаза – марево, омут. Да ее в руки к талантливому стилисту – и это что ж такое будет, а?»
Момент снятия платья Малиновский тоже не пропустил. Нехорошо, конечно, но не виноват же он, что врос в пол ногами. А слух попутно зафиксировал ценную информацию про «единственного мужчину Колю».
Обалдение полное.
«А ты не лох, однако, мужчина Коля, совсем не лох. Особенно с учетом перспективы завладения капиталами Зималетто».
«Ну Пушкарева, вот это двинула невольно под дых. А с завтрашнего дня она еще и без брекетов будет».
Ромка ворвался в кабинет президента.
- У себя? – взбудоражено шепнул он, кивнув в сторону каморки.
- Нет, - рассеянно ответил Жданов, копаясь в какой-то папке.
– Палыч, - торжественно произнес Малиновский. - Я тут подумал и принял решение. Я согласен!
Андрей был занят документами и посмотрел на друга с полным непониманием:
- На что согласен?
- На соблазнение Кати. Без всяких жребиев.
- Интере-е-есно, - недоверчиво протянул Жданов, с любопытством к нему приглядываясь. – А что с тобой такое приключилось, что ты себя добровольно в жертву приносишь? И с какого перепугу так сияешь?
- Да я не сияю, - спохватившись, Роман постарался придать лицу серьезно-озабоченное выражение. – Просто включил мозги, всё взвесил и понял – я действительно лучшая кандидатура. Во-первых, я свободен как ветер, а у тебя – Кира. Она бы сильно тормозила процесс твоего ухаживания, нервировала бы своими звонками и связывала бы тебя во времени всякими комендантскими часами. А что это за любовь, когда можно – только до двенадцати?.. Во-вторых, у тебя большой комплекс насчет Катенькиной преданности, ты бы извел себя всякими самобичеваниями и сомнениями, а у меня с этим легче и проще. В-третьих – я не такой баловень судьбы, не такой красавчик и подарок в яркой упаковке, как ты, мне приходилось осваивать науку соблазнения. А тебе, Палыч, согласись, особо напрягаться не надо было, ты во многих тонкостях, прости, полный невежа. Достаточно аргументов?
- В логике тебе не откажешь, - задумчиво сказал Андрей, по-прежнему не спуская с него глаз. – Только какой-то ты подозрительно взъерошенный. И больно уж весь такой внезапный – в этом своем решении. Только что отбрыкивался руками и ногами. А теперь… да меня просто пугает твой энтузиазм.
- А я осознал, что дело важнее всего, - не без пафоса заявил Малиновский. – В конце концов, речь и о моих деньгах тоже.
- Ты хоть понимаешь, что Катя особенная и к ней индивидуальный подход нужен?
- Понимаю, не дурак. У меня уже есть приблизительный план в голове. Для начала ты завтра же отправляешь нас с ней в командировку. В какой-нибудь романтичный город. Да чего далеко ходить - в Питер. А что – у нас там новый крупный поставщик есть. Я, кстати, всё равно туда собирался, только позже. Считай – просто сдвинул сроки. А Катя мне нужна для решения экономических вопросов на месте, потому что Корнилов – тот еще жук, за ним – глаз да глаз профессионала. Логично? Логично.
- Вон даже как, - Жданов нахмурился. – Вдвоем в командировку. А что, тут, на месте, – никак?
- Палыч, подключи фантазию. Мы с ней вдвоем – в другом городе. Никакого маменькиного-папенькиного надзора. Кате от меня деться некуда. На переговорах – некуда. После переговоров – тоже некуда. Географическая оторванность Пушкаревой от одиозной личности по имени Николай. Воздух свободы кружит голову… Ну?..
- И почему мне всё это не нравится? – поморщился Андрей. – А, догадываюсь. Безнадзорным ты там будешь, донжуан, эти три дня. Тебя занесет на повороте – а я не в курсе буду. Остановить, если что, не смогу.
- Ты за маньяка меня принимаешь? – насупился Ромка. – Или за идиота? Я буду действовать тонко и деликатно, с налетом врожденного интеллигентства и непризнанности одинокой страдающей души.
- Чего-чего?!
- Короче, подойду к вопросу нестандартно. А тебе звонить буду регулярно, отчитываться. Лады?
- Не знаю, - буркнул Жданов. – Я еще не решил. Подумать надо.
- Пока будешь думать, Катенька и Зорькин…
- Всё, хватит! – обрубил нервно Андрей. - Ты вообще какого черта сюда приперся? Я тебе поручение дал – найти Ольгу и организовать процесс обустройства мастерской для телесъемки. Ты это сделал или всё время на буйную фантазию потратил?..
- Не нашел я Ольгу. Запропастилась куда-то…
- Ну так иди ищи!
- Да сейчас пойду, сейчас! Просто я…
Закончить фразу Малиновскому не удалось – открылась дверь и вошла Катя.
- Андрей Палыч, простите, я задержалась.
- Ничего, Кать, - Жданов улыбнулся ей. – Всё в порядке.
А Роман глядел алчным взором на помощницу президента компании. Вот что значит – прозреть. Смотреть не на оболочку, а сквозь нее…
…А после обеда восторженная Танюша Пончева доложила Андрею и Роману о результатах гадания Амуры. Жданов был мрачен как туча. Малиновский внутренне ликовал.
- Ну что, Палыч, как тебе песенка про страстную любовь Кати с Николаем? Понравилась? Мелодия такая задушевная – скажи!
- Да не трави ты душу, – Андрей швырнул пальто в кресло. – Черт…
- У тебя еще остались какие-то сомнения? – методично додавливал вице-президент своего президента. – Интеллигентские замашки, моральные принципы, девять заповедей? Это всё очень верные материи, Жданчик, но не в нашем случае. Ты Катенькино счастливое лицо после этих гаданий наблюдал? Она ж из-под Амуриного шарфа выглядывала, как юродивая в эйфории. Этот тип ее держит на коротком поводке и совсем заморочил ей голову. Ты что, не понимаешь, что времени на раздумья больше нет?
- Ты прав, наверно, - Жданов угрюмо смотрел в окно.
- Так я иду звонить Корнилову? А ты сообщаешь Кате о командировке? – четко обрисовал дальнейшие необходимые действия Роман.
- Хорошо. Только, Ром… - Андрей бросил на него цепкий взгляд (что-то в нем было обреченно-неприязненное). – Я тебя умоляю. Включи интуицию на полную катушку. Постарайся ее разговорить сначала. И если ты почувствуешь, что мы на ложном пути… подчеркиваю – даже не узнаешь, а просто почувствуешь… притормози коней, ладно?
- Так точно, товарищ генерал, - отсалютовал Малиновский.
- В командировку?.. – Катя растерянно глядела на Жданова, машинально поглаживая пальцем компьютерную мышь. – Так неожиданно… А зачем я необходима Роману Дмитричу?
- Понимаете, Кать… - как снова обрести способность смотреть ей в глаза в ответ на ищущий взгляд, Андрей не знал и уставился на этот ее тонкий палец на мышке. – Наш новый поставщик – очень выгодный для нас партнер, но себе на уме. Малиновский – дипломат в переговорах, но в цифрах и расчетах слабоват, ему нужна подстраховка. Контракт на крупную сумму, мы не можем рисковать.
- Но он мог бы скинуть мне предварительный договор на е-мейл, я бы посмотрела. Зачем нужно мое личное присутствие? – недоуменно спросила она.
- Катя, вспомните, как вы обработали Краевича и Диану за обедом в ресторане. Они сразу поняли, с кем имеют дело. Хорошо бы, чтоб и с Корниловым получилось точно так же.
- Но целых три дня…
- Кать, ну это по протоколу. Они – встречающая сторона. Так положено.
- Ну, раз положено, - она сдалась, вздохнув. – Ладно. А когда ехать?
Совершенно очевидно – расстроена. Из-за предстоящей трехдневной разлуки с Николаем?.. Червячки раздражения и подозрительности немного уняли свербящую совесть.
- Завтра, - сухо сообщил он. – Роман уточнит время. Скорее всего, утром.
- Андрей Палыч, я сегодня пораньше уйти хотела, мне надо…
- Без проблем, Катенька. Надо так надо.
И вышел из каморки, оторвавшись взглядом от тонкого пальца.
Раннее утро, восьмой час. Самолет летел над плотным слоем облаков. Сняв очки и положив их себе на колени, Катя спала. А Малиновский бодрствовал – безотрывно таращился на помощницу президента. Ее личико было розовым во сне, губы - полуоткрытыми. В аэропорту она одарила его беглой улыбкой, дежурной, конечно, и даже немного печальной, продемонстрировав белоснежную полоску зубов. Приехала, кстати, одна на такси, никакой «жених» ее не провожал. Может, всё же миф он? Но тогда придется «притормозить коней», как велел Жданов. А не хочется…
«Что ж мы такие слепые с Палычем, а? Что ж взгляды-то зашоренные такие?.. Семья у нее странная, папаша – вояка, в излишней строгости дочку держит. А она не ропщет, привыкла, любит их. А фактура-то - всё при ней. Сама, поди, не осознает. Воистину: «О, сколько нам открытий чудных…».
Перед Андреем было, конечно, стыдно за умалчивание «открытия». Но не слишком. Роман Малиновский обожал открытия, обожал всё новое. Разумеется, в рамках «абсолютного чувства прекрасного». А тут «прекрасное» - не на виду, а скрыто, это так будоражит кровь. Такой шанс – совместить приятное с полезным. А Палыч нервный слишком в последнее время. Узнав о меркантильном интересе друга, мог бы и взбрыкнуть, воспротивиться плану.
Видимо, взгляд Ромы имел неслабую энергетику – Катины ресницы дрогнули и разлепились. Несколько секунд она осознавала, где находится. Выпрямилась, потерла глаза ладонями.
- Подлетаем?
- Скоро уже, - кивнул он. – Я тут сок вам прихватил – напитки разносили, когда вы спали. Не знал, какой вы предпочитаете, взял наугад – яблочный.
- Спасибо. Это мой любимый.
«Неплохо для начала».
Она была хорошенькой со сна, волосы из тугого валика растрепались. Жадно выпила сок и только потом нацепила очки – штамп «очкастого монстра», дальше которого Малиновский прежде никогда не заглядывал. Потрясающие метаморфозы.
- Роман Дмитрич, во сколько сегодня встреча?
- В час дня, деловой обед в ресторане, так что успеете отдохнуть. Это предварительный разговор, разведка перед боем, так сказать. Подписывать договор будем завтра.
Самолет тряхануло. Катя побледнела, панически огляделась по сторонам.
- Не бойтесь, - улыбнулся Роман. – Небольшая воздушная ямка. Хотите – за руку мою подержитесь, так легче.
Еще раз тряхануло.
Видимо, она действительно слишком боялась летать, поскольку тут же, не раздумывая, вцепилась в ладонь Малиновского. Пальцы ее были тонки и холодны, кожа – нежной.
«Надо было на ночной поезд билеты брать! – осенило Ромку, которого тряхануло почти одновременно с самолетом от соприкосновения рук. – В СВ!.. Стоп, о чем это я? Это же Катя Пушкарева. К ней же нужен индивидуальный подход…»
Дальше самолет летел ровно, мирно гудели двигатели, выдавая привычную легкую вибрацию. Катя расслабилась и выпустила ладонь Романа.
- Вот видите, подействовало. А еще я послал мысленный приказ небу оставить наш самолет в покое, - пошутил Малиновский.
- Вы волшебник?
- В каком-то смысле да, - он постарался не допустить в голос ни малейшей вкрадчиво-интимной интонации. Рано. Простой, дружеский тон.
- В таком случае мне повезло, - она улыбнулась ему вполне доверчивой, безмятежной улыбкой.
Еще один плюс в копилку, с удовлетворением отметил Роман. Что ж, можно считать, что полет прошел плодотворно.
При заселении в номера отеля Малиновский продолжил нежно-дружественное, легкое и веселое общение с Катериной.
- Катя, как вам тут? Обстановка устраивает?
- Да как она может не устраивать? Всё шикарно.
- А я бы так не сказал. Вот шторы в вашем номере определенно гармонируют с обоями не на сто, а всего лишь на восемьдесят процентов. Это возмутительно! О чем Корнилов думает? Ему память отшибло? Решил, что принимает у себя какого-то жалкого канцлера Германии?! Да к нему сама помощница президента Зималетто прибыла! Он тут лично должен был всё проверить… и пыль стереть собственным носовым платком!
- Перестаньте… - Катя смеялась. И такая это была отрада, странная и волнующая.
- А чего переставать-то, - Роман определенно поймал кураж. – Вот эта лампа на прикроватном столике – это что, прости господи, такое? Вы разве любите кубические формы?
- Не очень.
- И я о том! Так, всё, звоню Корнилову, контракт отменяется.
- Роман Дмитрич, ну хватит шутить, - Катя вытерла выступившие от смеха слезы. – Мне надо еще документы посмотреть перед встречей.
- Понял, – Малиновский всё торчал в дверях ее номера, всё не уходил. – Не пошел бы я к черту, да? А пойду я таки, Катенька, к черту и никоим образом не стану мешать вам отдыхать. Надо ж проверить в моем собственном номере гармонию цветового решения потолка и паласа. Это будет учтено в процентах при подписании договора.
- Вы такой веселый сегодня, - констатировала Катя, глядя на него с добрым удивлением. При этом подняла руку и заправила за ухо вырвавшуюся от шпилек прядь. Кургузая синяя кофточка обтянула грудь.
Идиот. Ничего не замечал…
- Вы отдыхайте, - пробормотал Роман, заставив себя переместить взгляд на стену. – Я к вам стукнусь за час до встречи. За нами пришлют машину.
- Хорошо, - кивнула она и захлопнула перед его носом дверь.
В своем номере Малиновский принял прохладный душ. Вытирая волосы полотенцем, долго и растерянно смотрел на себя в зеркало.
Обед в ресторане был на высшем уровне. Лучшие блюда, лучшие напитки. Катя быстро нашла общий язык с Корниловым, толстым лысым дядькой под пятьдесят, и его замом – более молодым и тщедушным Мазиным. Она так эффектно и с сознанием дела помахивала карандашиком, зажатым в пальцах, что потенциальные партнеры как завороженные следили за ним и кивали чаще, чем следовало. Это был Катин конек – говорить четко, плавно и по существу, глядя собеседнику прямо в глаза, спокойно и открыто. А карандашик – как демонстрация боевого оружия, бойкого и острого, как ее язычок.
Она была обычной – в рыжем пиджачке и длинной коричневой юбке, волосы аккуратно собраны, косметики ноль, очки на носу. А Малиновскому казалось, что она – королева и все это видят. Что на нее пялится не только он, но и Корнилов с Мазиным, вообще – весь ресторан. Нет, умом Роман отдавал себе отчет, что это разыгравшееся воображение, но только умом.
- Екатерина Валерьевна, Роман Дмитриевич, ваши аргументы нам понятны, - пропел Корнилов. – Давайте хорошенько всё до завтра обдумаем. Уверен – мы придем к окончательному соглашению. Кстати, захватите вот эти буклеты. Тут цены повыше, но уверяю вас – продукция того стоит. А на вечер у нас богатая программа – ужин в «Невской жемчужине» и «Пиковая дама» в Мариинском театре. Как вы на это смотрите?
Катя оглянулась в смущении на Малиновского, он показал ей глазами: ничего не поделаешь, хозяев нельзя обижать. А вслух сказал:
- Большое спасибо. С удовольствием. Сто лет не был в Мариинке.
- Подвезти вас в отель?
- Благодарю, мы лучше прогуляемся. Да, Екатерина Валерьевна?
- Конечно.
…День был сырой, ветреный, но этот дивный город оставался прекрасным в любую погоду.
- Катя, а «Пиковая дама» - это опера или балет?
- Опера, - она хихикнула. – Давно не были в Мариинке, говорите?
- Вы меня раскусили – никогда не был. Но надо же держать лицо. Не, вы не думайте, я люблю театр. Но только такой, в котором не поют что-то завывающе и нечленораздельно, а говорят нормальными голосами.
- Тяжелое вам предстоит испытание, - поддела его Катя.
- Вы меня, пожалуйста, щипайте периодически, а то усну – неудобно будет перед партнерами, - хмыкнул Малиновский. – Я утрирую, конечно. Может, мне как раз пора… приобщиться к чему-то высокому. Я даже сюжет этой «Пиковой дамы» помню... почти, - добавил он неуверенно. - Там один парень, игрок, свихнулся на трех картах, верно?
- Верно.
- Еще там старая графиня была, он ее преследовал… Стоп. А зачем он ее преследовал? У них что… роман был?!
- Нет, - Катя еще сдерживала смех, но уже с трудом. – Она знала эти три карты.
- Точно! Еще там девушка была. Он ее любил, да?
- Ну, это как сказать. Бросил же, как только пробрался в спальню к графине и...
- Как в спальню? Всё-таки в спальню?! Вы меня совсем запутали. Раз не было романа, то что ему делать в ее спальне?
Катя рассмеялась – легко, звонко, заразительно.
Рома лукавил – он знал прекрасно сюжет «Пиковой дамы». Просто он хотел рассмешить Катерину. Ей так шла эта новая белозубая улыбка. А еще хотел предстать перед ней эдаким полуневежой, стремящимся восполнить пробелы в знаниях. Малиновскому казалось, что это очень удачный образ, притягательный для Кати. Такого, как он, хочется чему-то научить. Рассказать, поделиться. Взять некое интеллектуальное шефство.
- В общем, Катя, надеюсь, вы меня в беде не оставите – объясните по ходу, в чем там фишка. Договорились?
- Разумеется, - весело согласилась она. – Можете на меня рассчитывать.
Всё-таки гениальный он стратег. Вон как тепло и доверчиво она смотрит на него, а времени-то прошло – всего ничего. Дружеская канва уже неплохая, и вскорости предстоит самое сложное – перевод стрелок в иную колею. Тут главное – правильно угадать момент. Если слишком затянуть, то потом фиг вынырнешь уже из дружбы. Но и поторопиться нельзя – отпугнешь.
В отеле они разошлись по номерам, чтобы отдохнуть перед вечерними мероприятиями – сказывался ранний перелет. Но едва Роман улегся на кровать, запиликал мобильник. Жданов.
- Привет, герой, - произнес он мрачновато.
- Привет. Мы же по вечерам договорились созваниваться, - удивился Малиновский.
- Как дела? – проигнорировал Андрей его реплику.
- Нормально дела. Переговоры прошли с блеском. Вечером нас ведут в ресторан и в театр.
- Ты поговорил с Катей о Николае?
- Палыч, ты спятил? Мне с ней об этом прямо в самолете надо было завести беседу? Как только взлетели: «Катенька, колитесь насчет Зорькина»? Ну нельзя же так в лоб-то, надо ж сначала контакт установить! И уж потом – вскользь, между делом… Нет, все-таки это правильно, что я себя на амбразуру бросил. Ты бы завалил, к черту, всю операцию с прямолинейностью своей…
- Ладно-ладно, я понял. Ну и как идет установка контакта?
- Хорошо идет.
- А поточнее?
- Ну… как бы это выразиться…
- Рук не распускаешь?
- Ты меня за кого принимаешь?
- Духовные, значит, мосты наводишь?
- Именно, - Роман начинал злиться. – И почему мне твой тон не нравится? Ты чего такой взведенный?
- Да дел у меня по горло, - пробурчал Жданов. – Зашиваюсь без Кати. Она тут нужна как воздух, а ты вздумал ее в Питер увезти. Мог бы и здесь… мосты свои наводить.
- Ну ты даешь, - Ромка присвистнул. – Я ему компанию спасаю, а он, видите ли, трех дней без Кати выдержать не может! Потерпишь. Всё, Палыч, я спать хочу.
- Спать?..
- Спать, Жданов. В прямом смысле – спать, я встал в пять утра. Давай, до связи.
Малиновский проспал два часа, поднялся в отличном настроении, еще больше взбодрил себя душем, облачился в свой лучший костюм. Галстук – тоже блеск, последнее парижское приобретение. Парфюм – запредельной стоимости и божественного аромата. А что, тоже брутальный мачо, не хилее Андрюхи – буквально так «свет мой зеркальце» и сказало. Отправился легкой походкой в номер Пушкаревой.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |