* * *
Когда дети и жена покинули кабинет, Люциус со стоном опустил голову на стол.
— Северус, скажи мне, как я мог быть таким идиотом?! Держать у себя дома такую дрянь! А если бы дневник попал в руки Драко?!
— Мог, как видишь... У тебя нет никаких версий?
— Появятся, — глаза Малфоя ожесточенно заблестели. — Я землю рыть буду, но дознаюсь. Жаль, Блэки вымерли, уж больше них о подобных штучках даже Лорд знать не мог.
— А Нарцисса?
Люциус помотал головой.
— Дочерей ничему такому не учили — как же, тайные знания в чужой род уйдут. Даже Белла у Лорда училась, не в семье. Хотя... один Блэк жив и даже почти свободен.
— Я не буду с ним сотрудничать! — вызверился Снейп. — Сразу сдам аврорам, если сам не прикончу!
— Ты тоже думаешь, что он предал Поттеров? А я вот в этом не уверен. Нарцисса с ним дружила, и она железно уверена, что его подставили. Говорит, что собачья верность — это о нем, о Сириусе. Суда ведь не было, Северус.
— Он сам признался!
— Он сказал, что виноват. Он не сказал, что это он привел Лорда в Годрикову Лощину.
— А кто еще мог?
— Ладно, оставим это. Все равно он сбежал из дома в шестнадцать, вряд ли ему что-то известно.
* * *
В Хогвартс мальчики вернулись только к ужину. Перед этим мистер Малфой отвел Гарри в лабораторию и показал большой контейнер:
— Это половина органов василиска, которая остается у тебя.
— А мы разве не все продадим? — Гарри подумал, что двадцати пяти тысяч на ремонт поместья ему может и не хватить.
— Конечно, не все! — изумился Люциус. — Гарри, ты же не знаешь, какие зелья могут тебе понадобиться в будущем. И альтернативы яду василиска тоже еще не придумали. Так что я изначально предполагал, что продавать будем только половину.
— То есть, пятьдесят тысяч будет только за половину?!
— Даже больше, скорее всего. Я вот что хотел спросить. Гарри, ты предпочтешь хранить ингредиенты в банке или доверишь их хранение мне?
— Если можно, лучше пусть остаются у вас, — подумав, ответил Гарри. — В случае чего, до банка сложнее будет добраться.
— Хорошо, — кивнул Люциус. — Этот вопрос мы решили. Теперь о твоих воспоминаниях — вернешь их себе или будешь хранить отдельно?
— А разве так можно? Хранить воспоминания?
— Да. Их просто сливают из Омута памяти или сразу с палочки в подходящую емкость и плотно закупоривают. Они могут храниться и пересматриваться потом сколько угодно.
Гарри хотел сначала вернуть воспоминания обратно в голову, потом вспомнил о легилименции и передумал. Кто знает, где и когда он на еще одного легилимента наткнется. Да и избавиться от преследующих его до сих пор страхов оказалось неплохо.
— Отдельно, — решительно сказал он. Мистер Малфой кивнул и повел его в кабинет. Там он ловко выудил палочкой серебристую субстанцию и перелил ее в высокий стеклянный флакон, который вручил затем Гарри.
— Держи. И спрячь подальше.
Гарри засунул флакон поглубже в карман и благодарно улыбнулся.
— Спасибо большое, мистер Малфой, вы так много нового сегодня мне рассказали. А Омут памяти можно купить?
— Это очень редкие артефакты, — Люциус развел руками. — В наше время, по-моему, вообще никто в мире их не делает. Для их изготовления надо быть не только Мастером чар, но и хорошим менталистом, и иметь чрезвычайно высокий магический потенциал. Это сильные и опасные чары, мало кому по плечу. Поэтому обычно Омут памяти является семейной реликвией и передается из поколения в поколение.
Гарри пригорюнился, но потом блеснул глазами:
— Ну, может, он и у меня есть. В семнадцать лет узнаю. А может, я и сам научусь их делать!
Он озорно улыбнулся и убежал, попрощавшись. Люциус смотрел ему вслед и думал, что Гарри Поттер, пожалуй, может научиться делать Омуты памяти. И не только их.
* * *
Декабрь и в этом году пришел незаметно для Гарри. Выйдя воскресным утром во двор, он долго смотрел на летящие снежные хлопья и с грустью думал о Сириусе Блэке. Сколько он не высматривал большую черную собаку, так и не увидел ее. А вдруг собака погибла или потерялась? Она, наверно, должна была привести его к крестному или записку от него передать. Сам-то Блэк в школу прийти не сможет, со дня его побега территорию постоянно патрулируют авроры... Но в свой список для рождественских подарков Гарри его все равно включит, на всякий случай. В этом году список у него станет больше на четырех человек. А в следующем, интересно, на сколько?
За размышлениями Гарри сам не заметил, как пришел к хижине Хагрида. Великан ему обрадовался, как родному, захлопотал вокруг, стряхивая с него снег и усаживая пить чай. Они поговорили о разных пустяках, Хагрид похвастался очередным любимцем. И тут Гарри пришло в голову, что лесничий вполне мог знать Риддла.
— Хагрид, а ты давно учился в Хогвартсе? — спросил он, с наслаждением прихлебывая душистый вкусный чай.
— Да уж полвека прошло, — лесничий шумно вздохнул. — Да не доучился, оговорили меня, из школы выгнали. Если бы не Дамблдор, великий человек, пропал бы я, совсем пропал...
— А ты помнишь студента по имени Том Марволо Риддл?
Глаза Хагрида гневно вспыхнули:
— Как же не помнить? Это ж он меня и оговорил! Чистенький такой был, примерненький, староста слизеринский... Ты вон тоже со слизеринцами водишься, в три глаза за ними смотри! Им человека подставить — раз плюнуть! Не виноват был Арагог, не мог он такого сделать... Тоже нашли меня — Наследника Слизерина! Вот и Артуров младший невинно пострадал, бедный мальчик...
Хагрид всхлипнул, трубно высморкался в огромный клетчатый платок и строго сказал Гарри:
— А вообще не лезь ты в эти давние дела! Не для детей это! Знай учись, хорошо это у тебя получается. Или играй вон с дружком своим белобрысым, хотя и не нравится он мне...
Гарри так не считал, но пришлось смириться. Он еще посидел немного у Хагрида и пошел обратно в замок. Погода заметно испортилась, подул сильный ветер, и снег уже не парил большими пушистыми хлопьями, а летел в лицо мелкой колючей крупой. Гарри поднял повыше шарф и ускорил ход.
Большая черная тень выскочила на тропинку перед ним так внезапно, что Гарри оступился и упал прямо на собаку. Он зажмурился, готовясь к реакции испуганного и обозленного незнакомого животного, но собака, поскуливая, принялась ластиться к нему. Гарри едва сумел отпихнуть ее от себя, встал и посмотрел на нее внимательно.
Это был огромный черный кобель, лохматый, тощий и неухоженный, со странными серыми глазами. Он вилял хвостом и смотрел на Гарри, раскрыв пасть и будто улыбаясь.
— Привет, — прошептал Гарри и погладил пса по голове. — Ты пришел за мной?
Пес совсем по-человечески кивнул головой и потрусил вперед, оглядываясь на Гарри. Гарри зашагал за ним, увязая в снегу и не до конца веря в реальность происходящего.
Собака привела Гарри на пустое сейчас квиддичное поле, забежала под дальнюю трибуну. Гарри, поеживаясь, осторожно шагнул за ней и замер — очертания пса вдруг задрожали, и через миг на его месте стоял высокий, страшно худой мужчина с длинными, по пояс, грязными черными волосами. Он как-то неумело улыбнулся и хрипло, придушенно произнес:
— Здравствуй, Гарри. Я — твой крестный, Сириус Блэк.
Глава 12
— Здравствуйте, — еле выговорил Гарри. Вид крестного, говоря по правде, его испугал. Не то чтобы Гарри ожидал, что человек, сбежавший из тюрьмы, будет свеж, бодр и упитан, но этот ходячий скелет, обтянутый нездоровой желтой кожей… Он же упадет сейчас!
— Мистер Блэк, вам плохо? — Гарри метнулся к схватившемуся за перекладину и зажмурившемуся мужчине. Тот мягко, но решительно отстранил его, сел прямо на землю.
— Ничего, Гарри. Сейчас пройдет, просто… устал. Ты ко мне слишком близко не подходи, сам видишь, я как помойка ходячая.
Слова Блэк выдыхал рвано, через неровные промежутки, видно было, что ему и впрямь плохо. Да он же голодный, осенило вдруг Гарри, и он, недолго думая, хлопнул в ладоши:
— Добби!
— Слушаю вас, хозяин Гарри, — тут домовик увидел Блэка и в панике выкатил глаза, но Гарри жестко его перебил:
— Молчи, Добби! Мистер Блэк — мой крестный, он не причинит мне вреда! Ты не должен никому о нем говорить!
Домовик закивал, испуганно косясь на Блэка. Тот удивленно разглядывал обоих, совсем по-собачьи наклонив голову.
Гарри заговорил уже мягче, как обычно:
— Добби, мистеру Блэку надо поесть чего-нибудь горячего. Ты можешь достать что-то прямо сейчас?
— Игги варит суп, — ответил Добби. — Добби может взять бульон, и кусок мяса, и сэндвич.
— Отлично! — обрадовался Гарри. — То, что надо! Давай, Добби, это правда срочно.
Добби исчез, а Гарри, спохватившись, спросил:
— Мистер Блэк, вам, наверно, холодно? Давайте я согревающие наложу?
— Зови меня Сириус или крестный, Гарри, — поморщился Блэк. — Не слишком-то я тяну на мистера. И согревающие не помешали бы. Нам предстоит долгий разговор.
— Хорошо, крестный, — Гарри быстро произнес заклинание.
Сразу после этого вернулся Добби, принес поднос с исходящей аппетитным паром снедью. Гарри отпустил его, сказав, чтобы ждал вызова в любой момент, и тщательно выстроил недавно выученный Купол секретности. И только потом сел напротив крестного, быстро, но на диво аккуратно расправляющегося с едой.
— Спасибо, Гарри, — сказал Сириус, закончив. — Ты очень меня удивил, надо сказать. Я как-то не ожидал увидеть тебя таким… магом.
— Это плохо? — Гарри вызывающе посмотрел на него.
— Нет, что ты! Просто неожиданно. Я же знал, что тебя отправили к сестре Лили… Я Хагрида в ту ночь встретил… Впрочем, давай по порядку. Понимаешь, Гарри, твои родители спрятали дом в Годриковой Лощине под чарами Фиделиус. И я должен был быть их Хранителем, но в последний момент уговорил Джеймса заменить меня на одного нашего, как мы считали, друга. И за это я буду винить себя до самой смерти...
Гарри слушал крестного, забывая дышать. Так вот как оно было… Мама и папа погибли по вине предателя!
— Когда я понял, что Петтигрю улизнул, да еще и ловко меня подставил, — говорил Сириус хрипло и обреченно, — я на самом деле обезумел. Стоял там на развалинах и ржал так, что ни у кого даже сомнений не возникло. И, пока меня вязали, все повторял: «Моя вина, моя» и снова смеялся. И в Азкабане хохотал, кричал и плакал, пока голос не потерял.
Он закашлялся, схватившись за горло. Гарри наколдовал воды в пустую бульонную чашку, Сириус жадно выпил ее, благодарно кивнул и продолжил:
— Когда немного пришел в себя, стал ждать суда. Надеялся оправдаться, уличить истинного преступника, тебя забрать… Но время шло, а суда все не было… И тогда я сломался… — Он долго молчал, глядя в землю, потом невесело хмыкнул, — там легко впасть в отчаянье, но я не думал, что окажусь настолько слаб. Время в Азкабане идет странно — вроде день длинный-длинный, но все дни сливаются в один, и в итоге ты теряешь ощущение времени и реальности… Знаешь, там редко бывают люди. Но иногда бывают, авроры приводят новых заключенных или забирают на допрос, комиссии министерские приходят. И однажды кто-то проходил мимо моей камеры и в разговоре упомянул твое имя, Гарри. И тогда я как будто бы проснулся. Я знал, что твои родители хотели оставить тебе письмо, но не был уверен, успели ли они. Спросил у нового заключенного, какой нынче год и ужаснулся. Ты должен был уже идти в Хогвартс, а я все еще сидел в тюрьме! И я поставил себе цель — сбежать. Сразу не получилось бы — я был слишком слаб. Я стал большую часть времени проводить в собачьем облике, потому что так влияние дементоров почти не ощущается, старался больше есть и спать. И когда решил, что смогу, убежал. Это оказалось до смешного легко. Я убить себя был готов, когда понял, что зря потерял столько лет. Дементоры на собаку вообще внимания не обратили, а прокрасться мимо поста охраны на берегу было раз плюнуть.
Гарри молчал, не зная, что говорить. У него все еще не получалось до конца поверить в происходящее. Сириус понял его по-своему:
— И вот я здесь, да что от меня толку. Я оказался плохим крестным, зря Джеймс мне доверился. Счастье, что все у тебя хорошо, беглый уголовник тебе ни к чему…
— Нет! — Гарри вцепился в руку крестного. — Я просто еще в себя не пришел! Знаешь, как я рад тебя видеть! И ты зря говоришь, что у меня все прекрасно. Я тебе расскажу сейчас…
И Гарри рассказал все, ничего не утаивая, с того самого дня как получил письмо от родителей. Сириус слушал очень внимательно, время от времени задавая уточняющие вопросы, а когда слегка охрипший Гарри замолчал, задумчиво произнес:
— Вот оно как… Что же этот урод придумал, что никак сдохнуть не может… Да, Гарри, досталось же тебе…
Потом произнес с насмешливым удивлением:
— Малфои, значит, и Снейп… Кто бы мог подумать… Джеймс, бедняга, наверно извертелся весь в гробу. А Лили бы, наоборот, одобрила.
— А ты? — напряженно спросил Гарри.
— А я… Люциус скользкий тип, от него всего можно ожидать. Но он своей выгоды не упустит, это точно. Значит, заинтересован в тебе. Нарцисса хорошая была девочка, добрая и умная, она одна со мной из родни отношения поддерживала, когда я из дома сбежал. Вряд ли замужество ее сильно изменило. А вот Снейп… Я его терпеть не могу, если честно, а он меня просто ненавидит. Сейчас, наверно, и вовсе порвет голыми руками, если увидит. Видишь ли, Гарри, он очень дружил с твоей мамой. Она вообще была чуть не единственным его другом, хотя никогда не понимал, что она в нем нашла… Но он еще в школе знал и умел столько, сколько иной за всю жизнь не научится. Силен, гад слизеринский, ничего не скажешь. Так что смотри сам, Гарри, но я бы все же не слишком им доверял.
— Так я и не слишком… Просто так получилось. И до сих пор они ничего плохого мне не сделали, только помогали.
— Вот я и говорю, смотри сам. Из меня сейчас плохой советчик. До сегодняшнего дня у меня только одна цель была — с тобой повидаться. Теперь надо многое обдумать, узнать, я же, считай, умер на одиннадцать лет. А там уже будем с тобой решать, как дальше жить.
Гарри встрепенулся:
— А где ты будешь жить, крестный? Тебе надо отдохнуть, подлечиться… В Поттер-холле одна комната сохранилась, может, туда? Добби бы тебя устроил. Правда, там, может, ремонт скоро начнется…
— Ритуальная, — кивнул Сириус. — Мы с Джеймсом после пожара вместе там были, домовиков хоронили, собрали все… Не беспокойся, Гарри, у меня есть дом. Правда, я оттуда сбежал в шестнадцать лет, и не думал, что вернусь когда-нибудь. Но по дороге сюда я услышал, что мать давно умерла. Сейчас я последний из Блэков, так что дом мой. Есть у меня и совсем свой, от дяди оставшийся, но за ним наверняка следят, туда нельзя. А родовой дом под кровными чарами, не Блэк по крови его и увидеть не сможет. Только вот как бы туда попасть… Аппарировать прямо в дом может и не получиться, там должен полный щит стоять. Да и не смогу, наверное, сейчас.
— А с эльфом? Добби не сможет тебя перенести?
— С эльфом может получиться, — кивнул Сириус. — Я неплохой легилимент… был когда-то. Если я сумею ему картинку показать, получится.
— Крестный, а Поттер-холл разве не был под родовой защитой? Как же туда Упивающиеся попали?
— Ну, Поттеры никогда не были такими параноиками, как Блэки, полного кровного щита на поместье не было. Те, кто был вхож в дом, все могли аппарировать прямо в вестибюль. А таких немало было, дом был гостеприимный… Джеймс постарался список ограничить, но все же кого-то вот упустил. А может Питер уже тогда...
— Понятно, — Гарри вздохнул. — А я все думал, как же так получилось, еще когда о защите Малфой-менора узнал. Они только сами могут аппарировать прямо в дом, гости от парковых ворот идут, их надо специально пропускать.
За разговором никто из них не заметил, что, оказывается, уже стало смеркаться. Сириус заторопился:
— Давай я провожу тебя в замок. Ты только домовика своего сейчас вызови, дай ему задание, я попробую показать ему картинку.
Но оказалось, Добби когда-то уже бывал в доме Блэков, сопровождая Нарциссу, навещавшую умирающую тетку, так что все разрешилось наилучшим образом. Они договорились пока держать связь через Добби, которому Гарри велел выполнять все распоряжения крестного, потом Сириус перекинулся в собаку и, несмотря на протесты, довел Гарри до замка. Стоя у двери, Гарри проводил взглядом быстро пропавший в метели черный силуэт. Кажется, в его жизни опять что-то круто изменилось.
Не успел Гарри дойти до середины вестибюля, как на него налетел разъяренный белобрысый смерч.
— Ты где был?! Я уж собирался к Снейпу бежать!
Гарри заморгал:
— Да так, гулял... А что ты так испугался?
Драко сверкнул глазами:
— Гулял?! Четыре часа в метель? И не ври, что меньше, я даже к Хагриду твоему ходил, когда тебя искал!
— Ну, прости, я просто... задумался и далеко зашел, — Гарри заискивающе наклонил голову. — А почему ты меня искал? Что-то случилось?
Драко возмутился:
— А что, обязательно должно что-то случиться, чтобы ты захотел со мной встретиться?
— Конечно, нет! Я просто так спросил.
Малфой еще раз прожег его взглядом, потом все же сменил гнев на милость.
— Пойдем в Тайную Комнату? Мы с того раза там так и не побывали. Интересно же, и время сегодня есть.
Гарри хотел отказаться — ему хотелось пойти к себе и обдумать как следует разговор с крестным. Но тогда Драко всерьез обидится, а рассказывать ему о Блэке было нельзя.
— Сейчас или после ужина?
— Можно вместо ужина, — Драко приосанился. — Я знаю, где кухня. Там у эльфов можно попросить еду и поесть где захочешь. Или пусть Добби твой принесет.
Добби сейчас был занят с крестным, да и хогвартскую кухню хотелось посмотреть. Гарри кивнул:
— Пошли. На кухню, потом в Комнату.
Они прошли мимо входа в гостиную Хаффлпафа, дошли до картины с изображением разных фруктов. Драко пощекотал пальцем грушу на картине, та захихикала и превратилась в зеленую дверную ручку. Мальчики открыли дверь и несмело переступили порог. В огромном, с Большой Зал, помещении суетилось множество домовиков и одуряюще вкусно пахло. Гарри только раскрыл рот, чтобы поздороваться, как к ним подбежали сразу несколько эльфов:
— Мистер Гарри Поттер пришел к хогвартским эльфам! Сам великий Гарри Поттер!
Опешивший Гарри спрятался за откровенно веселящегося Малфоя и робко произнес:
— Спасибо, я тоже рад вас видеть.
— Гарри Поттер говорит, что рад нас видеть! — некоторые эльфы запрыгали от счастья. Другие, хоть и вели себя более сдержанно, все как один бросили работу и восторженно уставились на Гарри.
— Великий Гарри Поттер пришел, чтобы вы могли с ним познакомиться, — Малфой решил взять инициативу в свои руки, — и он даже не откажется попробовать вашей стряпни.
Через некоторое время хихикающий Драко, в обнимку с огромным, вкусно пахнущим бумажным пакетом, и надутый Гарри, с большой бутылкой сока в руках, подходили ко входу в Тайную Комнату. Несмотря на разное настроение, у обоих одинаково вытянулись лица при виде поджидающей их высокой неподвижной фигуры.
— Куда собрались, господа?
— В Тайную Комнату, — вздохнул Гарри. А что отпираться, вот она — дверь со змейками, прямо за спиной профессора.
— Одни?
— А что? — ляпнул Гарри и съежился в ожидании выволочки.
— Мистер Поттер, балл с Рэйвенкло за хамство преподавателю! И два балла за идиотизм — никто не знает, что еще может таиться в этой комнате! Салазар Слизерин излишком гуманности никогда не страдал!
— А если вы пойдете с нами, профессор Снейп, сэр? — пискнул Драко. — Если у вас есть время, конечно.
Снейп нескончаемо долго сверлил их взглядом, но ответил неожиданно мирно:
— Конечно, я пойду с вами, глупые дети. Мистер Поттер, ведите!
В Тайной Комнате было так же темно, холодно и неуютно, как Гарри и помнил. Он искренне не понимал, что тут так нравится Малфою. Они втроем обошли весь зал по периметру, дошли по узкому тоннелю до люка, ведущего сюда из туалета Плаксы Миртл. В процессе поживились обрывками старой василисковой шкуры, которые Снейп собрал все до единого, аккуратно свернул и засунул себе под мышку. Наконец, подошли к статуе.
— Вон там было гнездо василиска, — задумчиво сказал Снейп, рассматривая исполинскую голову. — Мистер Поттер, вы можете воспроизвести фразу, которой оно открывалось?
Гарри поднапрягся и воспроизвел:
— Говори со мной, Салазар Слизерин, величайший из хогвартской четверки!
Рот статуи начал медленно открываться. Снейп задвинул мальчишек себе за спину и вытащил палочку. Но ничего не произошло.
— Держите, мистер Поттер, — профессор сунул в руки Гарри свой сверток. — И ни с места до моего приказа!
И, вычертив палочкой замысловатую фигуру, плавно взмыл вверх. Гарри придержал рукой падающую челюсть — вот он как еще умеет!
Достигнув открытого входа в гнездо, Снейп опять взмахнул палочкой, что-то прошептал и замер, выжидая. Потом осторожно шагнул внутрь и через минуту высунул голову:
— Можете ко мне присоединиться, если есть такое желание.
— Да, сэр! — хором выкрикнули мальчики. — Пожалуйста!
Профессор левитировал их наверх.
Внутри было темно, хоть глаз выколи. Даже три Люмоса не могли разогнать эту тьму, вырывая из нее только отдельные куски освещенного пространства. Под ногами хрустели какие-то кости и другой мусор. Само гнездо обнаружилось на каменном постаменте в центре помещения. Неопрятная груда какой-то ветоши, кусков сброшенных шкур, сухих веток, сена и прочего мусора надолго задержала возле себя Снейпа. Мальчики, привстав на цыпочки, только разок взглянули на лежбище василиска и разбрелись по помещению, любопытничать дальше. Но больше ничего интересного не нашлось.
Все трое спускались вниз с полными руками всякой дряни, завернутой в куски змеиной кожи. Снейп на свету еще раз пересмотрел все это, надерганное им со змеиного лежбища, богатство и удовлетворенно хмыкнул.
— Что же, молодые люди, неплохой улов! Не отметить ли успех экспедиции незаконно добытой вами пищей?
— Обязательно, — рискнул пошутить Драко. — Если вы, профессор, станете нашим сообщником!
Профессор на это усмехнулся и трансфигурировал из обломков низкий стол и скамеечку.
— Мы как будто на пикнике, — сказал Драко, зачарованно оглядываясь вокруг. — Подумать только, пикник в Тайной Комнате!
— Действительно, — хмыкнул Снейп. — Забавная ситуация.
— Профессор Снейп, — спросил Гарри, — а для чего вообще Слизерин создавал Тайную Комнату? Только для того, чтобы держать здесь василиска? Странно как-то, столько места, еще и статуя эта дурацкая.
— Следите за речью, мистер Поттер. Статую можно охарактеризовать самыми разными словами, но слово «дурацкая» в их число не входит. Хотя эта конкретная... — профессор скептически посмотрел на каменного Слизерина. — А что до назначения Тайной Комнаты... Насколько я знаю, ссора Слизерина с другими Основателями была внезапной. Возможно, он и хотел здесь спрятать что-то еще, под охрану василиска, да не успел. А может, успел, но оно не выдержало испытания временем.
— Или его нашел Риддл, — тихо сказал Гарри.
— Такой вариант тоже не исключен, мистер Поттер. К великому нашему сожалению.
— А Хагрид знал его, Риддла, — вспомнил Гарри. — Говорит, он его подставил как-то так, что Хагрида из школы исключили. И про Арагога что-то говорил, что тот не мог этого сделать. Сэр, вы не знаете, кто такой Арагог?
-Не имею чести быть знакомым со всеми питомцами нашего лесничего, — махнул рукой Снейп. — Наверняка монстр какой-нибудь. А о том, что Хагрид был несправедливо обвинен, я знаю. И оправдаться бедняга не мог, куда ему против Лорда, пусть тогда и будущего. Разве что веритасерум мог бы помочь, но он на полувеликанов не действует.
— А что такое веритасерум? — спросил Гарри.
— Говоря примитивно, это сыворотка правды. Принявший ее человек не может солгать, поэтому ее применяют на допросах. К сожалению, применять ее повально нельзя, у него много противопоказаний. Да и отделить объективную истину от того, во что человек искренне верит, таким образом невозможно. Но Хагриду это могло помочь, в его случае требовались только односложные ответы.
«А моего крестного даже просто не допросили, — с неожиданной злостью подумал Гарри. — Какой уж там веритасерум. И ведь ему тоже требовалось отвечать только «да» или «нет».
— А если нет противопоказаний, всех подозреваемых с ним допрашивают? — спросил он вслух.
— Я не аврор и не юрист, мистер Поттер, не знаю. Но если подозреваемый сам требует, кажется, его обязаны допросить под Веритасерумом.
Развивать тему Гарри не стал, но название зелья запомнил накрепко.
И еще ему очень хотелось расспросить профессора о маме. Может у него есть ее фотографии? Если они дружили, то должны быть. Но об этом и думать было нельзя, и оттого Гарри было грустно. Почему, интересно, Снейп сам никогда не говорил о дружбе с мамой? Ну ничего, утешил себя Гарри, у него теперь есть крестный. Они скоро увидятся, и Гарри сможет спрашивать у Сириуса все, что только захочет.
В спальне Гарри уже ждал Добби, смирно сидящий на полу у его кровати. Он молча, многозначительно вращая глазами, сунул в руку хозяину пергамент. Гарри, стараясь не смеяться, спросил:
— Все хорошо, Добби?
— Хорошо, хозяин Гарри, — сказал домовик и таинственным шепотом спросил, — Добби подождет?
— Да-да, подожди, — рассеянно ответил Гарри и задернул полог, махнув эльфу, чтобы садился на кровать.
Крестный писал, что все прошло благополучно, дом нехотя, но принял его. Обещал дать знать, как только будет готов встретиться снова, и просил Гарри прислать ему флакон с воспоминаниями о Тайной Комнате. «Посмотрю и поразмыслю на досуге, — писал он. — Мне, конечно, мало что из секретов моей семейки известно, но пока делать больше нечего, буду рыться в доме. Вдруг что найду». Гарри достал из сумки флакон, написал короткий ответ и отпустил Добби, еще раз повторив, что тот должен слушаться мистера Блэка и никому о нем не говорить.
* * *
Ни вопли незабвенной матушки с портрета, ни злобные выпады Кричера, ни враждебное молчание мрачного дома не могли лишить Сириуса тихой, блаженной радости. От всего — от чистого тела и чистой одежды, от огня в камине, от горячего, пусть и лежалого, безвкусного, чая… Но в первую очередь — от маленького кусочка пергамента, на котором аккуратным детским почерком было выведено: «Очень жду новой встречи, крестный. Твой Гарри».
Его Гарри, серьезный и спокойный ребенок, так не похожий и, в то же время, так похожий на обоих своих родителей. Храбрый и сильный, как Джеймс, рассудительный и умный, как Лили, даже внешне вобравший в себя лучшие их черты. В памяти отчетливо всплыл пухлощекий малыш, доверчиво глядящий на него огромными зелеными глазами. Как он не хотел идти к Хагриду, плакал и цеплялся ручонками за крестного, а крестный, импульсивный идиот, ослепленный горем и виной, рвался только найти и наказать, а не обогреть и утешить…
Он увидел Гарри сегодня еще тогда, когда тот шел к Хагриду. Узнал его сразу, но долго сомневался. Уж очень не похож был этот красивый, богатый, уверенный в себе юный маг на того несчастного ребенка, которого он нарисовал в своем воображении. Сириус вспомнил, как едва ли не рыдал от жалости и чувства вины, когда белоснежная сова принесла этот, как ему думалось, голос отчаянья. В том, что это все-таки Гарри, сомневаться не приходилось — фамильные поттеровские черты, глаза Лили, уже заметная для знающего человека андрогинность облика. Но этот Гарри больше был похож на них с Джеймсом в том же возрасте, чем на воспитанного магглами сироту. Впрочем, ни у Джеймса, ни у Сириуса в двенадцать лет не было сапог из драконьей кожи и теплой мантии на дорогом меху. Уже тогда его будто придавило всей тяжестью пройденного пути, и он позволил бесхитростной собачьей натуре взять верх — иначе ребенок мог подумать, что крестный не рад встрече.
А увидев, как Гарри привычно отдает распоряжения собственному эльфу и без труда накладывает сложные защитные чары, Сириус едва сумел взять себя в руки и не завыть в голос — тоскливо, обреченно, безнадежно. Все справедливо — он бросил крестника, и теперь не нужен ни ему, ни кому бы то ни было еще. Он поговорит с ребенком, не пугая его, а потом пойдет и сдохнет в ближайшей канаве. Зачем ему такая жизнь?
Но когда испуганный его словами Гарри бросился к нему, враз отбросив въевшуюся осторожность, забыв о сдержанности, взахлеб рассказывая о своей нелегкой жизни, Сириус понял, что за маской баловня судьбы прячется одинокий ребенок, которому не с кем даже откровенно поговорить, и ощутил неимоверный, тяжелый, жгучий стыд. Он был готов к обвинениям, к упрекам, к тому, что от него с презрением отвернутся… Но Гарри ни в чем его не винил, ничего не требовал, он просто принял все, как есть, и искренне радовался крестному. И тогда до Сириуса дошло — ребенок никогда и ни от кого не ждал не то что любви и семейного тепла, а даже просто бескорыстной заботы и участия. До него, по большому счету, никому не было дела, и он был уверен в том, что должен заботиться о себе сам, ни на кого больше не надеясь. Разве так должен был жить сын Джеймса? Разве единственному наследнику Поттеров пристало тянуться к беглому преступнику за толикой душевного тепла? И в этом вина только его, крестного отца, и никого больше.
«Ты всю жизнь был эгоистом, Блэк, — сказал себе Сириус, твердо и безжалостно. — Всю жизнь думал только о себе, делал только то, что хотел сам, хоть и прикрывался при этом высокими лозунгами. И вот к чему тебя это привело. Радуйся теперь, псина, что в мире еще остался человек, которому ты нужен. Ты всегда готов был сдохнуть ради друзей, но для Гарри ты должен жить. И ты будешь жить, пусть даже для этого придется вывернуться наизнанку и стать тем, кого ты всегда презирал. Ты никогда больше не оставишь Гарри одного».
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |