Воин пришпорил лошадь и припустил по дороге. Икуно опустился на землю. Синмэн, Маса, Накано - как распутать этот дьявольский узел? Двадцать лет прошлое тянулось неразрывной цепью. Грузом, давившим к земле. Двадцать лет днем и ночью мысли о мести. И вот когда боги отозвались на молитвы, почему же ты медлишь? Откуда замешательство? Реальность проста: отец погиб от руки Накано, наставника и учителя Накано Кихэя, которому ты верил как себе. И который предал твои чувства. Разве месть не лучший советчик в таких делах?Все было на местах до последнего времени. До того, как гибель Синмэна пролила свет на отцовскую смерть. Неожиданный свет, развернувший все в ином виде. Непредвиденно и внезапно. А на такой случай готовых решений не было. Ведь если отец повторил путь Синмэна, тогда..Что тогда?И почему именно Накано?Почему убийца отца наставлял тебя в бусидо? Почему? Ситуация казалась немыслимой.
Видимость реальности проста. А реальность?
5.
Перевалило заполдень, когда следопыт сообщил о гибели женшины сельским старейшинам..Неприятная обязанность вестника смерти, рутина канцелярии, монотонный голос писаря – все вьелось до печенок.
Икуно неторопливо прошел к площади и спрятавшись в тени кипариса, вдохнул прохладу морского ветра. Грозовые облака на западе сулили грядущий ливень.
Следопыт устало закрыл глаза.
- Как я погляжу, жизнь кусает тебя за пятки?- раздалось за спиной.
Знакомый до дрожи голос, но рёнин все же сохранил спокойствие.
- К повадкам жизни мне не привыкать,- невозмутимо ответил Икуно, не открывая глаз.- А вот люди..
Рёнин неспеша повернулся. Ожидания оправдались. Накано стоял в двух шагах, крепко держась на ногах. Хотя еще вчера лезвие катаны прощупало сухожилья.
- Никак не привыкну к лицемерию,- Икуно не подал вида, что удивлен поразительным выздоровлением.
- У людей странные игры,- Накано уловил намек.
Старый самурай твердо смотрел в глаза. Противников разделяло несколько шагов.Искушение было велико. Только один точный рывок и счета сведены. Только один рывок.
- Ты изменился,- нарушил молчание Кихэй.- Стал массивнее.
- И ты не помолодел.
- Да. Годы явно посмеялись над нами.
К чему этот разговор? Ударить! Сейчас!
- Кое-что никогда не меняется,- мрачно бросил Икуно.
Накано заметил напряжение следопыта.
- Если ты уберешь руку с рукояти меча, нам обоим станет легче,- осторожно произнес Кихэй.
- Не думаю,- процедил Икуно.
Соперники замерли, пожирая друг друга глазами. Тягостное ожидание затягивалось. Кто рискнет первым? Не подозревая о разыгравшейся драме, прохожие спокойно обходят двух тигров, застывших перед прыжком.
- Наличие свидетелей тебя не смущает?- указал на людей Накано.
- Вдохновляет,- произнес Икуно и одним рывком вытянув меч, нанес удар.
Самурай ожидал атаки. Мощная серия следопыта встретила не менее мощный отпор. Еще атака и снова умелое фехтование Накано не оставило никаких шансов на быструю победу. Противники закружили по внезапно опустевшей площади. Крестьяне в страхе с криками ринулись прочь.
- Пока ты видишь во мне врага, ты уже проиграл,- бросил старый воин.
Не внимая словам самурая, Икуно попытался сделать обманный маневр, но безуспешно.Старый воин разгадал замысел противника и натиск следопыта не дал результатов. Рёнин замер на длинной дистанции.
- Если бы я хотел убить тебя, я бы сделал это вчера,- бросил Накано
Икуно упрямо молчал.
- Твой выпад был хорош,- продолжил Кихэй, несмотря на несговорчивость противника- но задел меня слегка.
- Опять хитришь?
- Нисколько,- произнес Накано, пристально глядя в глаза.- Мы должны были
встретиться в бою.Так задумал Ямадзаки Иттэй, твой отец.
Икуно остановился, опустив меч.
- Ты несешь чушь,- махнул головой следопыт, словно отгоняя навязчивую
мысль.- Чушь. Отец не мог пойти на это. Он желал мне блага, а не смерти.
- Если бы ты был готов,- невозмутимо продолжил самурай, воспользовавшись паузой и отсчитывая про себя мгновения,- это случилось бы еще тогда, двадцать лет назад.Но ты не хотел слушать и не хотел верить мне.Слово самурая, которое я дал твоему отцу, было для тебя всего лишь пустым звуком.Ты считал меня сумашедшим.Ты видел то, что хотел видеть - лишь коварство.Вернее то, что привык.Ты все еще стоишь там, где и стоял.
Следопыт в который раз почувствовал себя беспомощным. Слова Накано разили в самоё сердце и превращали в ничто уже изрядно сомнительную идею праведной мести, которую он пронёс сквозь годы скитаний.
- О чем ты?- помедлив, произнёс Икуно недоверчиво.
Заметив свой шанс, Кихэй сделал шаг навстречу:
- Пока ты видишь во мне врага, ты не сможешь проявить свою силу.
Мастерство приходит из пустоты.Чтобы войти в пустоту, ты должен переступить через свои суждения. Отбросить мысли о мести. Тогда ты победишь.Это последний урок твоего отца, Ямадзаки Иттэя.
Речь Накано спутала все карты.Сбила с толку. Икуно потерял направление.В голове царил хаос.
- Этого не может быть,- повторял следопыт как заклинание.- Не может быть.
- Твой отец сделал тебе несоизмеримо царский подарок,- настойчиво бросил Кихэй.- Отец хотел, чтобы ты постиг Путь воина, каким был он до мозга костей. Иного пути как только выйти за пределы своих привязанностей и убеждений, нет.
- Нет! Ты все врешь!- заорал Икуно, кинувшись на противника.
Мечи сцепились в сладкой жажде крови.Икуно вложил в удар всю ненависть горячего сердца.Отчаянный натиск, обманный бросок, смена позиции, неистовая серия. Накано отражал атаку за атакой.Спокойно и размеренно. Без малейших признаков беспокойства.
Неприступность противника ввела Икуно в легкое замешательство.Старый самурай держался с твердостью скалы.Все атаки следопыта разбивались как волны о камень.При этом Кихэй не пытался атаковать в ответ.Только защита.
Икуно подавленно замер.
- Отец поставил тебя перед вызовом: переступить через самого себя, ибо пока ты видишь во мне врага, а в нём жертву – ты привязан к жизни и тебе не будет покоя, - попытался еще раз старый самурай. - Я понимаю — это трудно, но чтобы стать мастером клинка ты должен обрести беспристрастность.
- Хватит,- прохрипел рёнин.
Со стороны океана ударил ветер.Гроза неумолимо приближалась к побережью. Прохлада омыла горячие виски следопыта. Он пошатывался, устало водя катаной по воздуху. В голове все смешалось. Голоса прошлого всплывали далеким эхом. Пытаясь ухватится хоть за что-то, Икуно опустил меч.
- Я хочу знать как умер мой отец.
Половицы гостиницы скрипели под тяжелым шагом. Иттэй остановился. Звук старого дерева будил смутные воспоминания.
В тот день Икуно отьезжал в Эдо. Накануне вечером Ямадзаки не сумел убедить сына. Все усилия оказались тщетны.Молодого человека необьяснимо влекло окунуться в мир придворной жизни. Или это была дань моде?А как же семья?Клан?Кто знает, вернется ли наследник, преодолев мнимое очарование городской жизни.
- Отец, ты должен понять меня. Я молод. Я хочу вкусить от жизни все. Где, как не в столице сходятся все дороги?Мир исскуства, философии, утонченных манер.Я должен соприкоснуться с этим.
Ямадзаки недовольно вертел головой.
- В твоем утонченном мире нет ничего настоящего.Эта жизнь не для воина.Она пуста и обманчиво приятна соблазнами. Ты совершаешь ошибку.
- Возможно. Но чтобы узнать это, я должен пройти этот путь.
Иттэй молча хмурился.
- Отец...
Ямадзаки поднял руку:
- Довольно. Поступай как знаешь. Не о чем говорить.
Всю ночь Иттэй неспокойно ворочался на циновке.Ямадзаки был не из трусливого десятка, но сейчас страх разьедал изнутри. Иттэй смутно догадывался о причине. Смерть Ли бросила в обьятья одиночества и если бы не сын, ставший единственной отрадой, Ямадзаки сошел бы с ума.А теперь Иттэй терял последнюю связь с жизнью.
Косые лучи утреннего солнца старый самурай встретил бездумным взглядом в стену. За спиной раздался шорох. Ямадзаки, не оборачиваясь, уже знал кто это.
- Отец,- тихо прозвучал голос.
Иттэй не двигался.
- Отец, ты спишь?
Ямадзаки хранил молчание, лежа к сыну спиной. Матабэй ожидал за дверью. Лошадь была снаряжена для путешествия. Икуно нерешительно мялся на месте. Кто знает, сколько времени пройдет, прежде чем они сново увидяться?
- Отец, между нами не должно быть вражды.Что бы не случилось, знай, что я люблю тебя,- голос сына был хриплым от волнения.
Сжав зубы, Иттэй не подавал признаков жизни. Жизни, разрывавшей на части.
Икуно в последний раз окинул взглядом фигуру отца. Расставание становилось невыносимым. И это молчание…
- Прощай.
Половицы заскрипели под удаляющимися шагами. Прошлое рухнуло. Ямадзаки оцепенело смотрел в пустоту. Икуно, скачущему во весь дух, уже не суждено было увидеть, как по щекам отца скатились две слезы.
Да, этот скрип половиц навсегда врезался в память. Как гул приближающейся грозы.
- Почему ты не благословил его?
Вопрос застал Иттэя врасплох. Сначала подумалось, что это отзвук собственных мыслей. Ямадзаки поднялся и внутри все оборвалось.Именно тогда она впервые явилась ему. После стольких лет…
- Почему ты молчишь?- ее лицо казалось суровым.
- Ли?- голос Ямадзаки дрожал.
Призрачное видение жены было немыслимым.
- Ты должен был благословить Икуно.
- Прости, я…- голова Иттэя налилась свинцом.
- Это же наш сын, а ты..
Ее обвинения разили в самое сердце.Она почувствовала, что он страдает, и смягчилась.
- Ли, я …. сплю?- решился на связную мысль Иттэй.
Расчесывая косу, она лишь улыбнулась, словно непонятливому ребёнку.
Иттэй брал ее руку, поднося к глазам. Пальци Ли скользили по исчерченому морщинами лицу мужа. Ямадзаки не мог больше сдерживаться.
- Ты плачешь?- ее голос становился глуше.
- Прости меня,- выдавливал Ямадзаки сквозь слезы.
- За что?
- За наше малое счастье. За жизнь без тебя.
- Глупый. Я никогда не жалела об этом. Я всегда любила тебя.
Она прижимала к груди поседевшую голову, нежно поглаживая плечи.
- Всегда,- шептала Ли, мягко покачиваясь.
Они застывали в обьятиях. Иттэй проваливался в легкость ее дыхания.Больше ничто не имело значения. Ничто.
- Я так соскучился по тебе..
- Ты просто устал.
Она смотрела в больные глаза мужа.
Ее губы касались лба старого самурая в любящем поцелуе...
...Скрип половиц вернул Ямадзаки в реальность. Иттэй оглянулся. Звук донесся из соседней двери. Гостиницу поглотила тишина, казавшаяся зловещей. Повинуясь неведомому порыву, Ямадзаки рванул ближайшие сёдзи. Комнату медленно пожиралы языки разгорающегося огня. В свете пламени взору самурая предстала страшная картина: два окровавленых полуголых тела юноши и девушки на полу. Неизвестный в маске с багровым от крови клинком возвышался над мертвецами.
Недвусмысленность ситуации Ямадзаки уловил сразу же. Убийца повел клинком. Иттэй не раздумывая выхватил катану в мгновенной атаке, но неизвестный хладнокровно парировал серию самурая, несмотря на неудобство боя в узком помещении.
- Уходи. Ты здесь лишний. Я не возьму твою жизнь,- произнес соперник.
- Это уже невозможно,- твёрдо ответил Ямадзаки.
- Почему?
- Карма свела нас. Меч уже вынут из ножен
Видя несговорчивость гостя, разьяренный противник бросился в драку. Пламя разгоралось все больше, расползаясь по стенам и пожирая мебель. Воин намеривался поскореее закончить противостояние, но техника пожилого самурая оказалась непревзойденной. Неизвестный кружил в узкой комнате, с трудом отражая сложные удары. Воин, будучи мастером клинка, не успевал за замысловатыми маневрами Иттэя. В какой-то момент, упустив неуловимое движение, ощутил, как сталь резанула колено. Миг замешательства стоил дорого.Удар самурая свалил с ног. Воин попытался подняться, но поздно. Клинок придавлен к полу ногой.У горла застыла катана.
- Чего ты ждешь?!Убей меня,- прорычал неизвестный.
- Твоё имя??
- Я рёнин, Накано Кихэй, - сказал противник неохотно.
- Накано?Знаменитый фехтовальщик?- удивился Иттэй.
Ямадзаки отвел меч:
- Ты самурай. Как ты мог опуститься до убийства?
- Это уже слишком. Мы не на исповеди.Просто убей меня,- холодно произнес
воин.
Ямадзаки отступил назад.
- Что ты делаешь?- не понимая, воскликнул воин.
- Даю тебе шанс.
- Это глупо,- мрачно произнес противник, подымаясь.
- Кто знает. Теперь ты мне обязан
- Что?
- Скажи, что ты мой должник.
Воин смерял самурая пронзительным взглядом.
- Да, я твой должник,- подтвердил хмуро.
Ямадзаки тяжело вздохнул.
- Теперь слушай. Меня зовут Ямадзаки Иттэй. Я самурай клана Ямадзаки. Я прожил долгую жизнь и не опозорил свою честь перед потомками. У меня есть сын Ямадзаки Икуно.Он учится в Эдо. Сегодня один из нас погибнет. Если я потерплю поражение, ты найдешь моего сына и вернёшь на путь воина, в который я посвятил его.
- Но..- попробывал возразить Накано.
- Ты мне должен,- напомнил самурай.- И ты один из лучших воинов.
Просьба Ямадзаки сбила с толку.
- Ты дашь мне слово самурая, что позаботишься о моём сыне?
Несуразность ситуации не укладывалась в голове рёнина.
- Ты понимаешь, о чем просишь?- спросил недоверчиво.
Иттэй устало опустил взгляд:
- Я воин как и ты. А для двух воинов не может быть ничего невозможного.
Накано молчал, взвешивая сказанное.Глаза пылали грозным огнем.
- Хорошо,- кивнул воин.- Даю слово самурая.
- Если ты преступишь обещание, ты опозоришь свое имя.
- Я знаю.
Противники стали в позицию.Пламя охватило комнату, грозя гибелью.Дышать становилось трудно.Перед глазами Иттэя кружили обрывки памяти.Дни детства, города юности, улыбка Ли, глаза сына.
Накано пристально вглядывался в странно отрешенное лицо самурая.Отбросив сомнения, атаковал.Иттэй мастерски отражал удар за ударом.Враг наступал с упорством быка, орудуя мечом в пределах возможного.Еще одна атака не принесла успеха.Ямадзаки был неприступней скалы.Накано охватило нечто вроде благоговения.Цена мастерства была ему известна.Воин отступил, собравшись с силами. Иттэй замер. Накано сделал мощный выпад.Уже в броске заметил, как блеснул падающий меч самурая. «Он опустил катану???!!» - успела мелькнуть мысль у рёнина, и даже если бы он хотел что-то сделать было уже поздно.
Ямадзаки не шолохнулся, когда клинок вошел в грудь.За спиной раздался крик. Матабэй с мечом наголо бросился на убийцу.Накано увернулся, полоснув лезвием по спине. Когда слуга согнулся от боли, удар в подбородок свалил его с ног. Матабэй отлетел к двери.
Накано подбежал к Ямадзаки. Иттэй исходил кровью.Победа не стоила ничего.
Кихэй снял маску.
- Почему? – спросил самурая.
Ямадзаки слабо усмехнулся.
- Потому что уходить нужно вовремя.Ли ждет меня.
- Почему?- сново спросил воин.
В этом вопросе было многое. Накано чувствовал, что случилось нечто неординарное. Ямадзаки произнес из последних сил:
- Потому что я любил.
6.
Молчание.Сотня слов не в силах вместить звенящую струну чувств.Возможно это и к лучшему.Завтра обыденность, давно ставшая привычной, протянет спасительную руку и на смену острой боли придет тупая, что бы со временем стать далеким отголоском.Рутина затушует яркие цвета серыми красками и пейзаж, полный жизни, приобретет размытую бледность.Завтра.А сейчас тусклый свет лампы и неловкая всепронизывающая тишина.А еще глаза Накано – темные озера.И даже спустя много лет Икуно трудно угадать, где пересекаются нити мыслей наставника, настолько неуловима мимика постаревшего лица. Невозмутимость Кихэя как всегда на высоте.Выше только боги да грозовые облака – близкие вестники надвигающейся бури.
- Я рад, что рассказал тебе все,- произнес Накано.- Носить в себе воспоминания – не лучший способ дружить с жизнью.
- У памяти нет срока давности,- Икуно отвернулся к океану.
Вечерний бриз омывал подозрительно влажные глаза.
- Для меня нет ни прошлого, ни будущего,- медленно сказал Кихэй.- Я давно уже стал тенью, отзвуком чей-то жизни. Голоса прошлого проносятся сквозь душу как холодные ветра у вершин, оставляя только легкую дрожь. Но мой долг требовал быть верным слову, данному твоему отцу. Я сдержал обещание. Как тогда, когда я был твоим учителем, так и сейчас, когда я стал твоим врагом.
Следопыт опустил голову.
- И если кровь взывает о мести,- продолжил Накано, пристально глядя на рёнина,- я не могу противостоять твоим чувствам.
- Какая нелепость,- промолвил Икуно помолчав.
- Что?
- Все это нелепость,- рёнин беспомощно повел рукой.- Столько лет хранить в
себе мысли о мести и в решающий час отступить.Столько лет разрываться между привязанностью и ненавистью к тебе. Зачем отец так поступил со мной? И как ты мог согласиться на это? Это чистое безумие.
Накано долго смотрит в глубину спускающихся сумерек. Если бы в жизни все было просто. Если бы можно было вернуться:
- Встреча с Иттэем перевернула мои представления. Я никогда не знал настоящей страсти. И не верил в нее. Но в тот миг что-то случилось. Только глубоко страстный мужчина способен на такой поступок. Я увидел себя со стороны и понял, что моя жизнь бесконечно пуста. Потому что я никогда никого не любил с такой страстью, как твой отец. И я понял, что должен что-то изменить в своей жизни. Жить ради кого-то.Слово самурая, данное мною твоему отцу, стало и моим спасением.
- Но это же глупо,- бросил Икуно.
- Твой отец был отчаянным, но не глупым.Умелой рукой Иттэй направил тебя
к бусидо.
- Каким образом?- устало вымолвил следопыт.
- Ты можешь стать мастером клинка,- хмуро кивнул Накано. - Таким, каким был я. Абсолютно безразличным наемником для убийства. Я не дорожил ничем. Ни своей жизнью, ни жизнью других.Золото стоило жизни молодому Танго, Отоки. Моя пустота была моей неуязвимостью.
- О чем ты?
Старый самурай собрался с мыслями.
- Суждение - это привычка делить мир на правильное и неправильное.Или
иначе говоря – привязанность.Как только привязанность исчезает – исчезает мнимая дуальность жизни и внутри воццаряется покой. Покой абсолютной пустоты.- Накано тяжело вздохнул, - Иттэй хотел, чтобы ты пришел к миру внутри.Но не к безразличному спокойствию, а к беспристрастному огню внутри. Жизнь воина пуста, если в ней нет огня любви. Самураи называют это преданностью. Отец поставил тебя перед вызовом – сможешь ли ты увидеть в себе бабочку?
- Но почему таким образом?- чуть ли не вскричал Икуно.
- Да потому что другого пути нет, как перешагнуть через свои предствления
ценой боли,- с нажимом вымолвил Кихэй.
Следопыт уныло свесил голову. Накано смерял бывшего ученика внимательным взглядом:
- Только тебе решать, идти ли на поводу общественного мнения о чести путем кровной мести или выйти из круга собственных убеждений и познать бусидо.
Следопыт медленно качал головой, закрыв глаза рукой.
- Что ты хочешь от меня?- мучительно протянул Икуно.- Я не хотел этого.Ты был моим учителем.А теперь..Какой выбор мне сделать?Убить тебя и обелить свою честь, потому что так требует кодекс?Или быть выше этого?Я уже не понимаю, что такое честь.И где грань между честью и бесчестием..?Я устал…
Кихэй вздохнул и окинул окрестности суровым взором. В жизни не было прямых путей — эта истина как никогда подтверждала себя. Опустив голову, произнес:
- Какой бы внутренний выбор ты не сделал – это не имеет значения.Теперь ты знаешь все.И если нам предстоит сразиться, мы сделаем это как воины, без лишних колебаний. Пусть решение придет само.
Накано, поднявшись, растаял призраком в сгустившихся сумерках.Шум прибоя звучал далекой музыкой.Икуно не решаясь шевельнуться, неподвижным взглядом сверлил полутьму вечера.Тсукиоми, бог луны, полной чашей висел в небе, еще не полностью затянутом грозовыми облаками.
Икуно очнулся от прикосновения руки и наткнулся на испуганный взгляд Кэйко. В сумерках тонули неровные очертания маленькой фигуры.
- Икуно,- произнесла девушка.
- Что ты здесь делаешь?- спросил следопыт, пряча глаза.
- Мунисай сообщил мне о смерти Масы.Это ужасно.
- Мунисай?- рёнин поднял глаза.
- Да.
Икуно поднялся:
- Где он?
- Куда-то отправился с Содзо.
- Что?!- следопыт схватил девушку за плечи.- Куда?!
- Отпусти, ты делаешь мне больно.
- Куда они пошли?!- резко бросил Икуно.
- Кажется, к лесу.
- Дьявол!!
Рёнин со всех ног бросился по склону холма. Грозовые облака закрыли небо. Первые капли упали на иссохшую землю.
Как-только следопыт вбежал под сосновые кроны, ливень припустил вовсю. Икуно несся во весь дух, петляя между деревьями.Только бы успеть. Хитросплетение ветвей так и норовило ударить по глазам. Лес зашумел под проливным дождем.
Взгляд скользил между кустарником.Где же?..Вертя головой во все стороны, Икуно мучительно выискивал малейший намек на чужое присутствие.Платье намокло, превратившись в скользкое тряпье.Потеряв всякую надежду, рёнин услышал слабый стон.За деревом мелькнул неясный силуэт.
- Мунисай!
Прислонившись к сосне, самурай тяжело дышал.
- Прости. Я не смог,- произнес с трудом.
Воин кашлянул кровавым сгустком. И только теперь Икуно заметил, что из груди сочилась кровь.
- Молчи,- приказал следопыт, пытаясь перевязать рану поясом.
- Я должен был отомстить,- упрямо произнес Мунисай.
- Зачем ты…зачем.?.- пытался сказать следопыт в сердцах.
Слова путались.Тело самурая вздрагивало от судорг.Ливень заливал глаза.
- Я должен..Синмэн..Месть,- бессвязно шептал Мунисай.
- Глупец, что ты наделал?- Икуно обнял самурая, стараясь приподнять голову.
На какое-то время сознание вернулось и воин посмотрел в глаза рёнину вполне осмысленым взглядом.
- Странно,- произнес воин.- Я не чувствую боли.
- Это хорошо,- выдавил Икуно сквозь слезы.
- Ты плачешь?
- Нет.Это дождь.
- Ты становишся сентиментальным,- слабо усмехнулся Мунисай побелевшимы губами.- Разве ты забыл, что сопли – моя парафия?
- Дурной пример заразителен,- еле произнес следопыт, пытаясь изобразить улыбку.
Воин задрожал и прокашлявшись почти прошептал:
- Я рад.
- Чему?
- Ты становишься похожим на человека.
Судорожно сглотнув, самурай смерял следопыта слабеющим взором. К горлу Икуно подкатился ком.
- Не плачь обо мне,- прошептал Мунисай.- Я следую в смерти за своим господином.Я исполню долг до конца.И..
Самурай перевел дыхание.
- Что?- Икуно склонился ниже.
- Восстанови честь Синмэна,- промолвил Мунисай одними губами.
Икуно крепко сжал руку самурая. Воин вздрогнул в последний раз и затих навсегда. Вдалеке полыхнула молния. Небо немилосердно заливало землю.Крепкие обьятия следопыта стали последним конвоем. Мунисай уже был далеко.
7.
Кэйко ждет в темноте.Кажется прошли годы, с тех пор как он ушел.Яростно, без слов и ненужных обьяснений.Так покидают женщину, в услугах которой больше не нуждаются.А ведь ей так хотелось..Да, хотелось остаться здесь с ним. Сказать? Возможно.Слова столь тягостны.Их неуловимый смысл – причина вечной путаницы.Но что делать, если ее порыв не находит отклика?Уход – лучшее решение.Однако Кэйко ждет.Что за необьяснимая вещь?
Этот странный мужчина…Каждый раз краснеть под пристальным взглядом голубых глаз, путаться в мыслях от внезапного волнения при виде улыбки на суровом лице – это так непохоже на гордую девушку.А теперь еще и робкая покорность..Влечение сьедает ее без остатка.Куда подевалось упрямство?Отдано в угоду мужчине, неуловимому как мелькнувшая тень.Разве так может продолжаться?Разве можно так растворяться в желании?Кэйко краснеет от этой мысли.Шум дождя прерывает ее размышления.Или это..?
Кэйко оборачивается. Он – там, у двери. Она зажигает лампу.
- Ты весь промок.
Он бледен до неузнаваемости. Или это измотанность? И это выражение его лица. Никогда не узнать биение мысли. Кэйко злится. Почему он молчит? Она подходит ближе, протягивая руку. Одежду нужно снять. Он останавливает ее.
- Иначе ты заболеешь.
Ее растерянная улыбка столь прекрасна. Икуно застывшим взглядом смотрит на девушку. Непостижимо. Он вспоминает искаженное лицо Мунисая, кровь. А теперь эта спокойная красота. Как такое возможно? Смерть и жизнь. Изувеченность и совершенство.
Кэйко о чем-то догадывается.Этот беспокоящий взгляд..
- Что с тобой?
- Ничего.
Ее рука опускается.Что скрывает этот мужчина?
- Сними одежду,- повторяет она.- Ты продрог.
Икуно бессознательно отдается ее власти. Куртка, платье..Ее рука скользит умело и осторожно. Будто она боится сделать неверный шаг. Бедная девушка. Ему известно, что значит жить в страхе.
Ладонь Икуно ложится на ее руку.
- Кэйко,- произносит нежно, а потом с горечью: - Мунисай мертв.
Ее пальцы вздрагивают.
- Мунисай?
Кэйко пытается вызвать образ самурая из памяти.
- Как?- произносит девушка в замешательстве.
Икуно целует маленькую ладошку.Девушка смотрит ему в глаза.
- Я не хочу сейчас говорить.
Он привлекает ее к себе одним движением. Кэйко дрожит.
- Я не сделаю тебе больно,- шепчет он.
Платье распахнуто в головокружительном порыве. Она только успевает вдохнуть. Ее молодая упругая грудь, как налитая соком вишня. Икуно припадает губами к нежной коже. Со всей страстью, на грани отчаяния. Как ему нужна эта жизнь в каждой клетке ее теплого тела, эта вечно ускользающая попутчица. И он, без остатка опускается в дыхание ее губ, в тонкую гладь живота, в загадочный треугольник спины, в плавную линию отлитых бедер.
Акиро писал:
«..Страшнее – не расстояния.Хуже, когда между людьми встают тысячелетия.
Притворное радушие, жеманные фразы, натянутые улыбки.А дальше пустой обмен любезностями.И ты понимаешь, что это начало конца. Попытки
навести мосты заранее обречены на провал.
Столько дней собирать по крупицам доверие, строить планы, становиться чьей-то надеждой и все ради простого желания обрести близость, как обретают моряки далёкую землю.Мы ведь так хрупки.Мы боимся сами себя. Боимся не оправдать ожиданий, подвести, предать.А разве жизнь не предает нас мгновение за мгновением?Всякий раз, когда рука пытается уловить настоящее? Когда после разочарований и разрывов, давно указавших на призрачность поисков, мы с упорством наглеца вскрываем лезвием землю в поисках сокровищ.Пробуем мир на прочность.А свежие ветра? Ветра уносящие боль. Мы самозабвенно вверяли себя стихии. Потому что хотели верить. Верить вопреки всему. Или это были проблески надежды? Надежды на то, что когда-то все образуется.И мы сможем как дети доверять жизни.»
8.
Между людьми встают тысячелетия. Всю дорогу от леса к селению, Икуно вспоминал слова Акиро.Тело самурая было неожиданно легким.Душа, откуда-то с высоты, наблюдала за тем, как в раскатах грома под косыми струями бешеного ливня Икуно с горькой ношей преодолевал путь, ставший последней переправой. Земные берега канули навсегда.Как и все, что связывало с жизнью.Последний запах - аромат влажного леса – растворился среди смытых ливнем красок зелени. А сколько еще осталось шелеста листьев, несбывшихся встреч, улыбок – приятных мелочей наполнявших путь.Теперь уже безвозвратно утеряных.Тысячелетия оставлены для живых, чувства которых умерли.Что же оставим мертвым? Память? Но чувства еще живы. Еще дрожат на ветру. Как заставить себя забыть? Ведь жить с памятью невыносимо.Это открытая рана. До тех пор, пока жизнь не прижжет рваные края раскаленным железом.
Икуно в немом оцепенении прижал холодную сталь катаны ко лбу.Звезды улыбнулись сверху.Только сейчас это глаза хищного зверя, хитрого и безжалостного.
Кэйко неслышно вышла на веранду, обвив руками тугую струну спины.
- Тебе не холодно?- шепчет на ухо.- Ты дрожишь.
- Это пройдет.
Она прижимается к плечам, чувствуя щекой большой шрам.
- Что это?- спрашивает.
- Одавара.
Кэйко вопросительно смотрит.
- Князь Одавары остался недоволен моими познаниями в кэндо.Что послужило
для него поводом дружески похлопать клинком по спине,- усмехнулся Икуно.
Она сильнее обнимает его.Он гладит ее руку.
- Когда всё закончится?
Ее вопрос – как эхо собственных мыслей.
- Когда?- Икуно плотно сжимает губы.- Скоро.
Ему хочется верить, что:
- Скоро,- повторяет убежденно.
Сквозь необьятность тишины ночи. И несмотря на присутствие женщины в теплую летнюю полночь следопытом владеет опустошенность. Как будто долгая горная тропа закончилась высоким обрывом. И теперь, стоя у края пропасти и заглянув в бездну, Икуно вновь увидел водопад – далекое воспоминание детства. Только сейчас страх был иного рода. Страх ошибиться в своих убеждениях. Жизнь ставила его перед выбором, который он не пожелал бы и злейшему врагу. Вся вера следопыта треснула по швам.Все эти двадцать лет он ганялся за призраком, все эти годы верил в какой-то фарс. Все это время пытался восстановить честь рода кровавой местью даже не задумываясь, что воля отца – предназначение дарованное сыну – заключалось в ином. Но для того, что бы понять это Икуно понадобилось двадцать лет.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |