— Фрэнк, пожалуйста... — произнес он, не желая верить в происходящее, и попытался дотронуться до меня. — Скажи, что это шутка!
Не зная, что делать, я вырвался из хватки Шайори и отошел назад, не дав мужчине коснуться меня.
— Фрэнк, — Джерард смотрел на меня во все глаза, — почему... Я не понимаю... Фрэнк... Ты же говорил, что все как раньше.
Эмоции захлестнули его, и он на мгновение отвернулся. Было видно, как его начинало трясти. Как он еле сдерживал себя. Проведя дрожащей рукой по покрасневшему лицу, мужчина обернулся, но не решался поднять на меня взгляд.
— Мы же... — его голос изменился до неузнаваемости — Джерард был на грани. — Я думал... Я никогда бы... Я бы не бросил тебя...
Мужчина вновь замолчал, сжав зубы и отвернувшись. Я взглянул на Стэна — тот стоял, с хладнокровием наблюдая за Джерардом. В его глазах, налитых кровью, отсутствовала жалость — сплошной яд, сплошная ненависть.
— Это я позвонил в полицию, — спокойно сообщил парень Уэю. — Тебя посадят. Найдут и посадят.
Подойдя вплотную к мужчине, отоконоко улыбнулся краем рта.
— У тебя был выбор.
Наконец они пересеклись взглядами, и тогда я понял, насколько они были похожи. Словно два родных брата.
— Но ты не воспользовался своим шансом, как и я своим, — продолжал Шайори, глядя на мужчину. — Видишь, мы — одинаковые. В этот раз монета легла другой стороной для тебя. Ты больше не бог, Джерард...
Мы не сразу осознали, что возле нас прогремел выстрел. В раз нагнувшись, все растерянно замотали головой, недоумевая, кто нажал на курок. Стэн кинулся в мою сторону. Фигура полицейского вмиг оказалась сзади Джерарда и повалила его на пол. Мужчина попробовал вырваться, пнув сотрудника полиции в ребра. Застонав, тот схватил Уэя за пиджак.
Мы стояли возле стены и просто следили за происходящим, ничего не предпринимая. Я обернулся на Стэна — его лицо не выражало ничего. Полицейский быстро приложил Джерарда к полу и, вытащив наручники, попросил по рации подкрепление. Мужчина поднял на меня умоляющий взгляд.
<i>Фрэнк, ты же никогда не оставишь меня?</i>
Это был тот момент, когда реальность и сны стали одним целым. Человек из прошлого и человек из настоящего — одно лицо. И мои чувства по отношению к нему были искренними. Пусть и когда-то давно.
Губы Джерарда беспомощно прошептали: «Пожалуйста...».
И я сорвался. Бросившись на полицейского, я заставил его потерять равновесие и выронить пистолет. В ответ тот встал и начал наносить удары по моему лицу. Один за другим. Из носа хлынула кровь.
— Нет! Фрэнк! — голос Стэна. — Отойди от него!
На несколько минут силуэты помутились. Я слышал лишь драку и крики. Заставив себя подняться спустя время, я увидел, как Шайори стоял возле полицейского, лежавшего без сознания. Испуганный взгляд отоконоко, застыв, смотрел прямо перед собой. В одну точку. Затаив дыхание. Я обернулся...
Джерард. Тяжело дыша, мужчина стоял с пистолетом в руке, направленным на Стэна.
— Вот так кончаются истории, Майки. Нам двоим нет места в этом мире.
И он спустил курок...
Я был близко. Слишком близко. Попробовав выхватить пистолет из рук мужчины, я не сразу понял, как раздался выстрел.
Раз.
Два.
Три.
Так много произошло.
Так мало я помнил.
Но этого было достаточно, чтобы научиться прощать.
— Фрэнк!
Я ощутил сильнейший удар — точно взрывной волной. А в следующее мгновение уже лежал на голом полу. Грудь разрывала невыносимая боль.
— Фрэнк! Фрэнк! Ты меня слышишь? Боже, у него кровь...
Где-то вдали раздались шаги — полиция была близко.
— Фрэнк, посмотри на меня!
Ладонь Стэна на моей щеке. Его глаза — такие красивые, такие родные.
— Нет, нет, нет... — шептал он, пытаясь остановить кровотечение. — Господи, нет...
Я перевел взгляд на Джерарда, в ту же секунду выронившего пистолет и упавшего передо мной на колени. Повернувшись к мужчине, Шайори быстро схватил того за плечи, пачкая своими кровавыми ладонями его одежду.
— Они тебя поймают. Немедленно уходи!
Но он ничего не делал, просто смотрел на меня глазами, полными ужаса. Он будто умирал вместе со мной.
— Джерард! — пронзительный крик парня и последовавшая пощечина. — Беги. Ты должен бежать отсюда.
Теряя сознание, я точно шел на дно своих воспоминаний. Так много пронеслось в один бесконечный миг.
Четыре.
Пять.
Шесть.
Я вспомнил, как мечтал отправиться в путешествие по миру.
Фотографировать закаты в разных частях света.
Мечтал открыть галерею.
И увидеть родину своих родителей.
Я понял, что мы остались вдвоем, когда Стэн отчаянно прижал меня к себе, а его слезы упали мне на щеку — такие холодные, хрустально-чистые.
— Прости меня... — далекий шепот, словно за морским прибоем. — Господи, прости меня... Прости за все...
Семь.
Восемь.
Девять...
Моменты, лишенные вечности... Почему лучшее, что у нас есть, обречено исчезнуть?
<b>POV Gerard</b>
Прозрачный бокал перед нами переливался в легком полумраке ресторана. В вине светлого янтарного оттенка, казалось, начиналась буря. Я представил себе воронку, засасывающую меня. Представил, как вода поглощает меня...
Я с силой зажмурил глаза.
— То, что произошло...
Опустить веки — самый простой способ спрятаться. Уйти от реальности, которая держала тебя все меньше и меньше. С каждой пророненной секундой. С каждым коротким вздохом.
— Это было нашей общей ошибкой, — продолжал Майки. — Еще с самого начала. Ошибка за ошибкой. Ни одного верного действия. Все делалось лишь для того, чтобы доказать друг другу собственное превосходство.
Я чувствовал, как Госпожа стояла сзади меня. Она готова была выкрасть меня из снов. Стать неотъемлемой частью моего мира, так похожего на дождливый Токио.
— Фрэнк так верил мне. Всему, что я говорил... А я вел его по темному коридору лжи, совсем не подозревая, чем это может закончиться.
Я не должен был поддаваться. Мне еще нужно было ехать в аэропорт. Фрэнк уже ждал меня там.
— Я хочу, чтобы ты знал, — я любил его.
Фразы, проносившиеся рядом со мной, искажались, и я не понимал их смысл. Заставив себя открыть глаза, я посмотрел на брата, сидевшего напротив. Он все говорил и говорил, а я слышал лишь обрывки слов — гул в моей голове менял тональность, будто кто-то чинил старый радиоприемник внутри меня.
— Поэтому перед тем, как идти в клуб на конкурс, я набрал твой номер.
Я недоумевающе взглянул на Майки.
— Если бы ты пришел... Если бы ты пришел, Джерард, я бы отказался от своего плана, — в его голосе кричало сожаление. — Почему же ты не пришел? Я ведь даже оставил точно такое же сообщение, какое мне написала тогда Тэнси на зеркале, чтобы ты понял.
Концентрироваться становилось все сложнее. Мой собственный разум был против. В какой-то момент я задал себе вопрос — почему я находился здесь? Ведь мне надо было ехать в аэропорт.
Брат громко усмехнулся, и я, вздрогнув, вновь обратил на него внимание.
— Ты просто не считал, что встреча может оказаться важной, — это так похоже на тебя, — улыбка быстро исчезла с его лица. — Сейчас, оборачиваясь назад, я понимаю: во всем виноваты наши решения. Ведь все могло быть по-другому. Без сегодняшних потерь и сожалений. Да, мы сами остались бы прежними...
Он встретился с моими глазами.
— Но Фрэнк был бы сейчас жив.
— Но он жив! — я почти рассмеялся и бросил на Майки удивленный взгляд. — Он ждет меня в аэропорту.
Брат поспешно отвел глаза в сторону. Его грудь тяжело поднималась. Я, не отрываясь, смотрел на Майки, слушая минорную музыку из динамиков. Слушая, как сзади хлопала входная дверь. Как звенели столовые приборы. Как нарастал гул в ушах. Небрежно проведя ладонью по щекам и взглянув на меня, брат кивнул.
— Ты ведь по-прежнему принимаешь Амброзию?
Вытащив из своего кармана пузырек с брусничными таблетками, он поставил его передо мной. В полутьме они переливались сочным оттенком, точно настоящие ягоды брусники.
— Посмотри на нее, — глаза Майки блестели. — Посмотри на нас.
Амброзия... Какой же красивой она была.
— Кем мы с тобой стали?
Этот брусничный цвет. В него всегда так хотелось окунуться. Почувствовать на языке ни с чем не сравнимый вкус. Раствориться в нем...
— Я рад, что так и не дал Фрэнку попробовать таблетки, хотя он просил меня, — произнес брат. — Он не успел узнать, что тогда вместо Амброзии принял обычный экстази.
Я ощутил дуновение ветра. Оно ворвалось не из окон, а словно из сквозных глубин помещения — такое ледяное, такое знакомое. От него сжималось все внутри. И казалось, скоро начнут трескаться хрустальные бокалы.
— Нам всегда врали. Амброзия — не билет в мир богов. Ты же видишь, что она делает на самом деле? Ты видишь? Мне хватило той ломки полтора года назад. Сейчас я ношу этот пузырек лишь как напоминание. Я отказался быть рабом брусничных таблеток. И теперь знаю, что представляет собой Амброзия в действительности.
Одинокая тень, выросшая сзади Майки, заставила меня отвлечься от созерцания таблеток и поднять глаза.
— Мир может быть раскрашен в другой цвет, Джерард. Ты уже не станешь таким, как раньше, — такова цена приема таблеток, — но, только избавившись от оков, обретешь свободу и возвысишься над теми, кто на это неспособен.
Госпожа, укутанная в черный летящий палантин, неподвижно стояла и что-то шептала. Я застыл и прислушался. Это могло быть важным посланием.
— Взгляни на нас, поменявшихся ролями. Кто из нас мог представить, что когда-то я буду заправлять клубом? Я нанял хорошего юриста, мы переписали завещание — у тебя больше нет ничего. В моем распоряжении все дядино наследство, включая бизнес в «Амэнокихаси». У меня теперь есть связи, которыми я непременно воспользуюсь, чтобы лишить Алисию родительских прав, и верну дочь, которую потерял благодаря тебе.
Гул в моей голове заглушал все. Я не понимал, о чем Она мне говорила. От этого осознания я сжал зубы. На глазах выступили слезы. Почему... почему Госпожа изводила меня?
— Куда ты смотришь?
Голос Майки заставил меня обернуться. Брат, переменившись в лице, смотрел на меня. Вспыхнувшее изумление, перемешанное с беспокойством, отразилось в его глазах.
— Ты до сих пор видишь Ее?
Упустив Госпожу из поля зрения на одно мгновение, я не заметил, как Она исчезла. Я затаил дыхание.
— Твой врач еще давно сказал мне — ты больше не ходишь к нему на сеансы.
Мне нельзя было терять Ее из виду. Ведь тогда Она вновь начнет играть со мной в прятки. А я так ненавидел это.
— Я знаю, — через какое-то время сказал брат, громко вздохнув. — Мне надо было позаботиться о тебе... Надо было. Но как я мог? Я ведь даже не мог позаботиться о себе самом.
Я не сразу заметил, как свет передо мной стал медленно меркнуть — я будто постепенно уходил в пустоту. Сгущались краски. На стенах вырисовывались кровавые иероглифы. Надписи о подчинении богам и наказаниях. Госпожа всегда отдавала предпочтение тьме. В то время как я искал блеск солнца.
— Джерард, — Майки легко дотронулся до моей руки, и скоро я услышал его шепот: — помнишь, как когда-то мы были детьми?
<i>Давай останемся в этой комнате навсегда. Давай сделаем так, чтобы нам больше никто не причинял боль.</i>
Я поднял на брата затуманенный взгляд.
— А вдруг мы до сих пор в той комнате? — тихо произнес он. — И всей этой истории никогда не было?
<i>Мы вместе против целого мира. Вдвоем. И мы никого не спустим в наш маленький уголок. Даже если полюбим кого-то очень сильно.</i>
Внезапный звук резко распахнувшейся двери. Громкий топот. Мужские голоса.
— Внимание всем! Полиция! Где он?
Чернота проникала внутрь находившихся в ресторане людей. Поглощая окружавшую действительность, темнота все сильнее засасывала меня в беспросветную дыру, не имевшую дна. Я отчаянно схватился за руку младшего брата — словно в детстве, когда подолгу не мог уснуть. И услышал собственный голос — голос восьмилетнего мальчика, так рано узнавшего, что такое смерть:
— Майки...
Промозглый ветер. Невыносимо громкий гул, от которого лопались сосуды. Силуэт Госпожи возвысился передо мной гигантской фигурой. Ее изрезанная дрожащая рука взяла со стола пузырек с таблетками и протянула мне. Застыв, я неотрывно смотрел на красивый брусничный цвет.
— Джерард, нет!
Схватив пузырек, я вмиг открыл крышку и высыпал содержимое себе в рот...
...Взлетели в черный воздух бокалы с прозрачным вином. За ними — белоснежными простынями — скатерти и гладкие стулья. Взорвались один за другим кувшины с саке, точно сквозь них прошли невидимые пули. Лопнули стекла на огромных окнах и сорвались на татами водопадом осколков. Вспыхнули кровавыми искрами шторы — оттуда пламя, обернувшись огнедышащим драконом, метнулось на барные стойки.
Пол подо мной с треском надломился. Кресло покачнулось. Я успел столкнуться с глазами брата, всегда хотевшего спасти меня. Он прошептал мое имя. Но было слишком поздно.
Моя ладонь, которую он так крепко держал, выскользнула в следующее мгновение...
Майки что-то прокричал — я уже ничего не услышал.
Я падал вниз, в темноту, дальше и дальше, видя, как предметы передо мной рассыпались на миллионы таблеток. Взрываясь в непроглядной тьме ярчайшими салютами брусничного цвета. Сливаясь в один сплошной ядовитый оттенок. Разгораясь ослепительным свечением, от которого я зажмурился...
<i>— Ты когда-нибудь пробовал Амброзию, Джи? — шепчет Майки мне на ухо, протягивая таблетку брусничного оттенка.
Я отворачиваюсь.
— Нет, и не собираюсь.
Брат вкладывает таблетку в мою ладонь.
— Доверься мне. Это возможность стать ближе к богам.</i>
Меня оглушил шум и громкие аплодисменты. Чьи-то восторженные голоса, звавшие меня по имени.
Я распахнул глаза.
Золотые блики отразились от зеркальных стен. Я увидел громадные белые статуи древнегреческих богов, утопавших в свете софитов. Необъятного размера сцену в клубе «Амэнокихаси», где я стоял на возвышенности и смотрел вниз — на многотысячную толпу людей. Они радостно кричали мне. Махали руками. Бросали под ноги цветы, чьим ароматом пропитался воздух.
Затаив дыхание, я оборачивался вокруг себя. На весь этот мир, сверкавший в брусничном тумане. Переведя взгляд, я заметил в толпе маму и Фрэнка — таких красивых, светившихся счастьем. Улыбнувшись, они вместе с остальными, снимая головные уборы, начали кланяться мне. Всей многочисленной толпой. Один за другим люди преклоняли передо мной колени. Под торжественные звуки фанфар. В сиянии взорвавшихся в воздухе конфетти.
Свет от прожектора осветил мой силуэт. Я почувствовал на своих глазах слезы. И средь оживленного шума, ликующих голосов и праздничной музыки мои губы озарила улыбка.
Я стал богом.
————————————————————-
[1] — японский крепкий спиртной напиток, более крепкий, чем саке (25%)
[2] — алкогольный напиток, изготавливаемый, как и японский саке, путем дистилляции из зерен риса (30%-60%)
[3] — японский щипковый трехструнный музыкальный инструмент
Комментарий к Глава 7.2
Ребят, вот эта ссылка http://500daysofamber.tumblr.com/post/96087209244/ambrosia вместо тысячи слов (хотя нет, пожалуй, наоборот:D). Не обязательна к прочтению, но в посте в своем блоге, на который я убила три часа, я изложила историю создания и отметила моменты, которые, возможно, остались для вас спорными или непонятными.
Для тех, кому лень читать (понимаю), просто скажу, что хочу поблагодарить всех и каждого, кто читал. Я просто безумно рада, что вы дошли вместе со мной до финала! Спасибо вам искреннее и огромное. И, конечно, отдельное спасибо моей бете, прекрасной fire_away или просто ieroween, которая терпела мое нытье, которая проверяла мои графоманские главы размеров с несколько мини, и которая оказывала нереальную поддержку. От меня презент, запомни это)
Всем пис и до скорых встреч, которые, я надеюсь, еще будут <3
Ваша Эмбер
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |