<b>POV Frank</b>
Я стоял, тесно прислонившись к черной стене, в то время как бледно-серебристые блики крошились в воздухе перед сценой. Весь зал ждал. Сливовые силуэты лиц в свете тусклых ламп были обращены к месту будущего представления.
<i>Ты же никогда не оставишь меня?</i>
В моих руках появилась сигарета. Я чиркнул зажигалкой в полумраке и пустил клуб плотного дыма. Он взметнулся высоко вверх, меняя цвет, постепенно растворяясь...
<i>Почему ты спрашиваешь?</i>
Ожидание. Все наслаждались им внутри своих греховных тел. Сжимать губы, проводить пальцами по гладкой поверхности стола, то и дело поднимать глаза — никто не продемонстрирует и частицу истинных ощущений, приятно покалывающего волнения. Господа и властители в масках равнодушия. Нарочитая усталость, вкрапленная в изгибы морщин.
<i>Затем, чтобы убедиться, что ты солжешь мне.</i>
Первые ноты разлились по залу, заставив всех замереть. Я потушил сигарету и посмотрел на сцену.
Тени шести стройных фигур, облаченных в длинные кимоно и медленно передвигавшихся в гэта[6]. Персикового оттенка шелк, перетянутый белым оби[7] вокруг талий, был особенно красив в свете одинокого прожектора. В руках — раскрытые пестрые веера с изображением журавлей. В волосах — кандзаси[8] с листьями ивы и цветами гортензии.
Движения отоконоко были изящны и отточены. Улыбаясь своим загадочным взглядом, они проделывали синхронные па, взмахивая в раз красочными веерами. Очарование поддельной невинности вплелось в каждый вздох, каждый жест, каждый взмах ресниц. Красные губы в форме бантика все больше притягивали взор, выделяясь на идеальном фарфором лице.
Одно дело восхищаться женской красотой, другое дело — мужской. И совершенно иное — наблюдать, как переплетаются обе красоты. Этот симбиоз можно любить, позволяя себе прочувствовать чарующую гармонию противоположных энергий. Можно ненавидеть, видя в подобном сплошной диссонанс. Но остаться равнодушным невозможно.
Я смотрел не отрываясь на танец прекрасных отоконоко, то и дело останавливаясь взглядом на одном из них. Одетый в ту же одежду, что и остальные, проделывая одинаковые движения вместе со всеми, Шайори заставлял большую часть зала смотреть лишь на него. Я видел это. Нужно быть слепым, чтобы не заметить особенное внимание, которым одаривали Стэна сидящие мужчины. Все больше поддаваясь обаянию молодого парня, танцующего в образе миловидной гейши, мои глаза скользили по его накрашенному лицу, спускаясь к груди и рукам... Полностью завороженный, отданный мгновению, я возродил в памяти момент, когда увидел Шайори впервые. То выступление, когда с его плеч упало кимоно, оголив тело. Самое первое воспоминание для нового меня. Самое яркое воспоминание с тех пор, как я очнулся.
Раздались оглушительные аплодисменты. Я покачал головой, возвращая себя в реальность. Я сделал осторожный шаг вперед и стал наблюдать, как к спустившемуся со сцены Стэну начали подходить мужчины. Все, как и позавчера, хотели Шайори. Хотели ощутить вкус его губ, прикоснуться к его телу... Когда отоконоко кивнул одному из клиентов и повел за собой, я, стараясь не привлекать к себе внимание, направился за ними.
Вновь коридор с рядами сёдзи. Я бесшумно поднялся и остановился, чтобы проследить, за которые из дверей они зайдут. Шайори уверенно проследовал вперед и, раздвинув сёдзи почти в самом конце коридора, пригласил клиента войти. Окинув отоконоко долгим похотливым взглядом, упитанный мужчина средних лет прошагал внутрь комнаты. Зайдя за ним, Стэн сел на колени и, легко кивнув мне, закрыл двери. Я знал, теперь мне нужно ждать. Пройдя в конец коридора, я занял удобное место возле другой лестницы — где бы меня никто не смог заметить. Отсюда же открывался прямой вид на то, что творилось за сёдзи, где сейчас находились Шайори и тот мужчина. За полупрозрачной васи[9] фигуры постепенно сокращали расстояние. Одежда падала на татами. Тела становились ближе...
Я отвернулся. Мой взгляд бурлил стену, в то время как до меня доносились короткие стоны. Отчетливо слыша голос Стэна, приносившего удовольствие клиенту, я безрезультатно старался отвлечься, пытаясь мысленно прокрутить наш план. Прокрутить то, куда мы должны пойти и как себя должны вести. Все усилия были напрасны: мой мозг упорно рисовал картины того, что происходило за закрытыми дверями.
Каждое движение. Каждое прикосновение. Горячие губы на гладкой шее. Вспотевшие ладони на обнаженной груди.
Я медленно повернул голову. Оголенная спина Шайори была прижата к полупрозрачному полотну. Голова откинута назад. Мужчина держал парня за бедра, все ближе прижимаясь к нему. Застыв уже не первый раз за вечер, я наблюдал за тем, как они ритмично двигались, как накалялся воздух между ними, как они кричали, — совершенно не понимая, зачем, я это делал. Что-то держало меня, заставляя испытывать одновременно любопытство, восхищение, зависть и... уже ничем неприкрытую ревность. Это разрывало меня, кипело в гуще острых эмоций. Я был точно в трансе. Я точно забылся.
А следующее произошло уже без согласия разума. За долю какой-то безумной секунды я сорвался с места и решительно направился к сёдзи. С резкостью распахнув двери, я зашел внутрь. Мужчины, оторвавшиеся друг от друга и пытавшие восстановить сбившиеся дыхание, молча смотрели на меня. Шайори сделал шаг назад, прикрываясь кимоно. Клиент, полностью обнаженный, озлобленный и растерянный, сверлил меня красными глазами, уже готовясь излить всю желчь. Я взглянул на Стэна, стремительно натягивающего на себя одежду. Еще шокированный и явно недовольный тем, что я сорвал его план, он все же понимал, что теперь пути назад нет и нужно действовать. Только теперь в разы быстрее.
— Ах ты, мелкая шавка, — плевался слюной рассерженный посетитель, громадной фигурой надвигаясь на меня.
Я ступал назад — бежать один я не мог. Мужчина попробовал схватить меня за плечо, чтобы ударить, но я вовремя вытащил припрятанное в кармане лезвие и пару раз резанул ему по руке. Клиент прокричал что-то на японском, хватаясь за окровавленную руку. Я быстро рванул к Шайори, тем временем рывшемуся в вещах клиента.
— Нашел? — спросил я тяжело дыша.
Через мгновение он вытащил небольшой прямоугольник и передал мне.
— Быстрее.
Я засунул его в карман джинсов, и мы выбежали в коридор. Миновав мужчину и несколько выскочивших на его крик отоконоко, мы устремились вниз к лестнице и, что есть силы, рванули в нужном направлении, пока на нас не выслали охрану.
Собранные вещи — еда на первое время, документы, одежда и прочее барахло — мы спрятали у входа в кухню под трубой. Я быстро взял чемодан и посмотрел на Стэна.
— Черт, не успею переодеться, — пробормотал он, бросая упрек в мой адрес.
Наши взгляды пересеклись.
— Главное, мы взяли пропуск.
По словам парня, без него было невозможно выйти, как и войти. Отоконоко, глядевший на меня с минуту, облизнул губы, тем самым почти избавляясь от следов помады, и легко улыбнулся мне.
— Пойдешь ты. Тебя выпустят. На пропуске нет фотографии. Тебя посчитают за клиента.
— А ты?
Непроизвольно я дотронулся до его мягкой ладони и сжал в своей. Он переместил глаза на наши руки и тихо произнес:
— Что-нибудь придумаю.
По плану, Шайори должен был добыть два пропуска, обслужив двух клиентов, — для меня и себя. Но теперь вся задумка была насмарку.
Я задержал дыхание, не представляя, что он собирался делать.
— Мы все равно уже не сможем здесь оставаться — нас видели, — произнес отоконоко.
— Но если ты не...
— У нас все получится, — ответил он, высвобождая ладонь. — Выходи и жди меня в круглосуточной забегаловке напротив.
С этими словами Стэн повернулся, чтобы уйти. И тут я поддался чувствам, преследующим меня целый вечер. Я взял парня за руку — несколько грубо — и, крепко прижав к себе, приник к его приоткрытым губам. Поцелуй получился неожиданным для нас обоих. Однако из-за адреналина, бурлившего в крови, он не вышел смазанным — напротив, мы целовались страстно, рьяно, несколько безумно. Проникая глубже языком в его рот, обнимая Шайори за талию, я чувствовал его пальцы, путешествующие по моим шее и лицу. Наши колени соприкасались, жаркое дыхание сбивалось, и мне не хотелось, чтобы происходящее прекращалось. Тем не менее, осознавая сложность всей ситуации, нам пришлось оторваться друг от друга, и, бросив на прощание короткий, несколько растерянный взгляд, отоконоко направился прочь.
Мне предстояло преодолеть пункт охраны. Я с силой сжал пропуск и последовал по указанному мне ранее направлению.
Выход на свет выглядел примерно так, как я себе представлял. Здесь дежурили два громилы, которым мне и нужно было показать пропуск. Они стояли у тяжелой железной двери, перекидываясь друг с другом в карты. Стэн предупредил, что мы выйдем с черного хода — так больше шансов остаться незамеченными.
Уже готовый подойти к охранникам, я внезапно услышал знакомый голос позади себя.
— Фрэнк.
Я повернул голову и увидел того мужчину-бармена.
— Что ты делаешь? — произнес он, округляя глаза и приближаясь ко мне. — Ты собираешься уйти? Я пытался найти тебя все эти два дня... Где ты был?
У меня не было желания отвечать. Я не знал этого человека и не доверял ему. Я доверял только Стэну. Я хотел уже проигнорировать его, но мужчина взял меня за руку.
— Куда ты, Фрэнк?! — вспылил он. — У тебя амнезия! Тебе нужен врач...
— Да кто ты такой! — воскликнул я в ответ, пытаясь высвободиться.
— Я Рэй! Черт... Слушай, подожди, я быстро сделаю звонок...
— Я не знаю, кто ты и что хочешь от меня! — во мне пульсировала уже каждая клетка тела.
— Тебе нельзя уходить. Ты ничего не понимаешь...
— Отпусти меня уже!
Я вырвал руку и рассерженно посмотрел на мужчину.
— Я ухожу! И хватит меня останавливать...
— Ты же совсем один...
— Я не один! Я с Шайори!
Бармен застыл, глядя на меня. Он словно не мог поверить в мои слова. Черты его лица разгладились. Взбудораженность сменилась на отрешенность, и мужчина медленно опустил напряженные плечи.
— Прошу тебя, Фрэнк, — с отчаянной мольбой прошептал он, — не верь ему...
Все. С меня довольно. Ничего не ответив, я стремительно двинулся к охранникам, которые уже с интересом наблюдали за нами. Включив всю свою уверенность, я смело показал им пропуск. Они с сомнением взглянули на меня и чемодан. Я ждал.
<i>У нас все получится.</i>
В конце концов один из них что-то сказал другому, и тот, усмехнувшись, откупорил дверь.
Оказавшись на улице и вдохнув вечерний воздух, я вдруг предался воспоминаниям.
Я знал этот город.
Я знал этот квартал...
<i>Мне нравится Токио. Больше, чем любой город штатов. Здесь невероятно. Единство самых несовместимых вещей. Сумасшедшая атмосфера вечного праздника и неотъемлемой загадочности. Именно здесь я нашел себя.</i>
Оживленная улица, пестревшая яркой дешевой рекламой публичных домов. Секс-шопы с кричащими вывесками и фотографиями японских и европейских порнозвезд. Широкие, залитые светом и неонами витрины, где позировали юные мальчики в розовом боа и блестящем трико. Машины с тонированными стеклами, то и дело останавливавшиеся возле них. Целующиеся на ходу девушки с выбритыми висками. Накаченные мужчины средних лет, прижимавшие худых парней к кирпичной стене в темном переулке. Курившие марихуану и что-то обсуждавшие разнорасовые компании тинэйджеров, точно пришедших посмотреть на косплей.
Я шел и оглядывался на этот красочный мир соблазна, критикуемый всеми религиями. На отвергнутых обществом людей и вещи, провоцировавшие, очаровывавшие, отталкивающие, заставлявшие забыть о боге и морали.
То, что я видел в клубе, и то, с чем столкнулся сейчас, было разными оттенками одной реальности. Сумасшедшей, непохожей на другие действительности, диктовавшей свои каноны красоты и правды.
<i>Я думаю, это лучшее место на земле.</i>
Забегаловка, о которой упомянул Стэн, находилась в нескольких метрах от клуба. Зайдя туда, в прокуренный зал, сильно отдававший едой, сладким парфюмом и кофе, я занял место у окна. Стараясь не обращать внимания на двусмысленный взгляд мужчины напротив, я сложил руки на стол и стал ждать, каждую секунду все больше волнуясь за Шайори.
А если он не придет? Если его не выпустят? Я никуда не уйду без него. Уже сейчас Стэн стал мне дорог. Он был добр по отношению ко мне и помогал, не требуя ничего взамен. Да, я его практически не знал, но, по сути, я не знал ничего вообще. Я жил сознательной жизнью всего два дня и временами чувствовал себя ребенком, который только открывает мир. Ночью мне снилось что-то похожее на воспоминания, однако распутать смысл слов и различить чьи-то голоса мне было не под силу. Неизвестно, вернется ли когда-нибудь ко мне память. Непонятно, даст ли мне это удовлетворение или напротив — погубит. В виду всей ситуации я решил, что буду просто жить сегодняшним днем и доверять своим чувствам. Что я, в общем, и делал.
Когда чья-то рука мягко опустилась на мое плечо, я вздрогнул и поднял голову. Стэн, уже без макияжа и одетый в обычную одежду, улыбался мне. Я накрыл его руку своей ладонью и улыбнулся в ответ.
— Я же сказал, что у нас все получится, — произнес парень.
Сев напротив, отоконоко посмотрел на меня теплым взглядом. Я молчал, отпуская все тревоги, одолевшие меня за последние минуты.
— Сегодня мы переночуем в каком-нибудь дешевом хостеле, а завтра будем думать, что делать дальше, — сказал он.
Мне ничего не оставалось, как только кивнуть. Я ощущал усталость, перемешанную с долгожданным облегчением.
Мы уже поднялись, чтобы уйти, как внезапно в кармане Стэна заиграл телефон. Он бросил взгляд на загоревшийся дисплей, и его лицо за одно мгновение переменилось. Я никогда не видел его таким — во власти необъяснимой печали и ниоткуда взявшейся разгневанности.
— Иди на улицу, я догоню, — холодным тоном произнес он и скрылся в туалете.
Я остановился, как вкопанный, и впервые за все время спросил себя: насколько трудный путь меня ждал впереди?
——————————————————
[1]цую — сезон дождей в Японии. Начинается примерно в конце мая на Окинаве и движется к северу. Длится примерно полтора месяца, то есть весь июнь и половину июля.
[2]«Южный парк» — американский мультсериал.
[3]футомаки — большие цилиндрической формы суши.
[4]теппаньяки — блюдо, приготовленное на большой железной сковороде и подающееся обжигающе горячим.
[5]хаси — палочки для еды.
[6]гатэ — японские деревянные сандалии в форме скамеечки, одинаковые для обеих ног.
[7]оби — пояс для кимоно.
[8]кандзаси — японские традиционные украшения для волос.
[9]васи — традиционная японская бумага, которой обклеивали раздвижные двери в японских домах.
========== Глава 4 ==========
<b><i>Feelms — They pass in front of me</i></b>
<b>POV Frank </b>
Сегодняшнюю ночь мы со Стэном провели в хостеле. Я то и дело мерз, плохо спал, постоянно открывал глаза и бросал взгляды в окно. За грязным от разводов стеклом барабанил дождь. Завывал ветер. Хлопали хрупкие ставни домов, а электричество работало с перебоями.
Ощутив знакомую головную боль, я откинул покрывало и сел на кровати. Время от времени со мной такое случалось — в висках гудело, комната начинала стремительно вертеться, и я был близок к обморочному состоянию. Я понимал, какое-то время назад мне здорово досталось, раз это отразилось на здоровье и памяти. Однако в какой-то мере я был рад своей амнезии. Я забыл все хорошее, но и вместе с тем и все плохое, что случилось со мной. Я мог бы начать все заново. Новую жизнь. Мог, если бы...
Если бы все не начало постепенно возвращаться. В случайных образах, словах и лицах. В утонувшем в полутонах и резких штрихах водовороте из пыли вчерашней жизни.
<i>Я заставлю тебя страдать. Я заставлю тебя поплатиться.</i>
Я медленно поднял голову. Темноволосый мужчина в костюме стоял напротив меня с зажженной сигаретой во рту, пересчитывая брусничного цвета таблетки у себя на ладони. Застывшие глаза, доведенные до автоматизма действия.
— Восемнадцать, девятнадцать...
<i>Как мы могли так измениться? </i>
— Двадцать, двадцать один...
<i>Когда мир, созданный нашими руками, превратился в руины? </i>
Внезапно незнакомец устремил на меня свой взгляд — холодный, яростный, разочарованный.
— Я не давал тебе право, — его голос отозвался эхом.
— Я ничего не сделал, — вырвалось из меня.
Он не спеша положил таблетки в карман. Отбросил недокуренную сигарету в сторону. Его губы образовали тонкую линию, пальцы сжались в кулаки. Мое сердце пропустило несколько ударов. Я съежился и, поднявшись, попятился назад, но наткнулся на твердую стену.
И вдруг мужчина, сделав пару шагов, оказался передо мной на коленях и, обхватив голову руками, начал громко плакать. Но не слезами, а этими самыми таблетками. Они со звонкой вибрацией падали на темный пол, превращаясь в капли крови. Я стоял, прижавшись к стене, и наблюдал, как незнакомец сидел в ярко-алой луже, не в силах остановить свой плач. Темные струйки крови коснулись моих ног, и я тут же отпрыгнул — настолько они были горячие.
— Как ты мог? — без конца повторял он.
А я просто молчал, видя, как кровь становилась пламенем. Как мужчина начинал гореть.
— Как ты мог их взять, Фрэнк? — его голос срывался на крик.
Огонь прожигал одежду, добрался до кожи, причиняя незнакомцу ужасные муки.
— Почему ты это сделал?
Ничего не понимая, я быстро сунул руку в карман. Вытащив пузырек с Амброзией, я стремительно открыл его.
— Твоя Амброзия, — тяжело дыша произнес я, догадавшись, что ему нужно.
Но, когда поднял глаза, ничего уже не было.
Тишина. Капал за окном дождь. Мирно спал Стэн. Я посмотрел на свои руки. Таблеток у меня не было: еще пару дней назад я отдал их Шайори. Забравшись обратно под одеяло, я уже собирался закрыть глаза, как бросил взгляд вниз. Там, на полу этой тесной комнаты, дымился бычок от сигареты.
<center>***</center>
— Как спалось? — спросил у меня Стэн, когда мы вышли на следующий день на улицу.
Солнце заливало тротуар. Стояла будничная суета. Случайные прохожие брели в своем направлении, держа в руках чемоданы, перекинув через плечо рюкзаки, набирая на ходу сообщения. Мы шли в один из гестхаузов, о котором знал Шайори. По его словам, койко-место там стоило недорого, и на те деньги, что у меня сейчас были, там можно было прожить около двух недель.
— Мешали воспоминания, — честно произнес я.
— Какие именно воспоминания?
Я долго молчал. Мы остановились напротив светофора, ожидая, когда загорится зеленый.
— Я видел мужчину, — наконец сказал я, чувствуя ветер в волосах.
В голове возник вчерашний образ, и мне стало не по себе.
— Ты помнишь его? — парень нахмурил брови.
— Нет.
<i>Я подарю тебе свой мир. Мы станем в нем богами.</i>
— Но вчера я понял, что именно его голос я так часто слышу. Наши разговоры... Пытаюсь вычленить из них хоть что-то. Но все так запутано, так сложно... Не знаю, может, это просто моя фантазия. Или я схожу с ума.
Стэн ничего не ответил, ограничившись кивком и взглядом, говорившим «все будет хорошо».
Гостиница была старым зданием с плохой вентиляцией и своим устоявшимся запахом. Только войдя в комнату, в которой нам предстояло провести две недели, я ощутил, насколько сложно будет первое время. Как и во всех дормиториях[1], да и простых квартирах в Японии, здесь было негде развернуться. Помещение буквально в пять квадратных метров. Обшарпанный деревянный пол без татами. Одна железная двухэтажная кровать. Пустой шкаф сбоку и зеленого цвета тумбочка со сломанным ящиком. Матового серого оттенка стены, где висел порванный календарь за прошлый год с изображением манэки-нэко[2].
Стэн тоже был явно не в восторге, выразив все свои эмоции одним долгим брезгливым взглядом. Так или иначе, выбора у нас не оставалось. Положив вещи на пол, он сел на продавленную кровать и вздохнул.
— Что дальше? — спросил я его, прислонившись к стене.
Подняв на меня глаза, парень сдвинул брови и закусил нижнюю губу.
— Нужно найти работу, — произнес он.
— У меня даже паспорта нет, кто меня возьмет? — чересчур резко заметил я.
Шайори молча изучал меня, ожидая, что я продолжу. Покачав головой, я подошел к нему и опустился рядом.
— Это не значит, что я хочу сидеть на твоей шее. Нет, конечно. Просто...
Я посмотрел на свои ладони.
— Сначала я кое-что хочу сделать. Я не успокоюсь, пока не съезжу по адресу, который записан на том клочке, который мы нашли у меня в кармане толстовки. Вдруг...
Мое сердце забилось чаще.
— Вдруг меня кто-нибудь ищет. Может, по этому адресу я живу. Или там живет кто-то из моих родственников...
— Фрэнк...
— Понимаю, все, что я сейчас говорю, неосновательно, — продолжал я на своей эмоциональной ноте. — Но я должен туда съездить...
— Фрэнк, — мягко повторил отоконоко, — я ни в коем случае не запрещаю тебе поступать так, как ты хочешь, и не отговариваю тебя. Но ты же понимаешь, что если ничего не найдешь, тебе нужно будет отпустить свое прошлое и начать жить сегодняшним днем. И начать решать сегодняшние проблемы.
Я кивнул. Безусловно, он был прав.
— Давай сделаем так, — произнес Стэн, выпрямляясь. — Сегодня мы обоснуемся в номере, сходим поедим, после я куплю газету и посмотрю имеющиеся предложения. А завтра с утра я пойду искать работу, а ты съездишь по тому адресу.
На моих губах появилась легкая улыбка. Шайори все также смотрел на меня, не отрываясь. В этом взгляде было столько слов, столько эмоций, что я, просто застыв, наблюдал, как его ладонь медленно легла на мою щеку и почти неощутимо провела по ней.
— Может... — прошептал парень, глядя мне в глаза. — Может, и вправду ты найдешь ответы на свои вопросы. Может..., на этом и кончится наше маленькое приключение.
Я затаил дыхание.
— Может..., совсем скоро каждый из нас уйдет своей дорогой.
Я хотел уже возразить, как Стэн встал с кровати и, вытащив телефон, сказал, что ему нужно позвонить.
Следующим утром я проснулся в районе восьми. Шайори, к моему удивлению, уже ушел. На тумбочке лежала записка: «Приду поздно. Надеюсь, ты найдешь ответы на свои вопросы».
В Синагава я отправился на поезде по линии Кэйхин-Тохоку[3]. Дорога заняла почти два часа. Я то и дело нервно оглядывался, теребил одежду, бросая отрывистые взгляды на часы в салоне. Мной овладевал рой мыслей. Я представлял себе небольшой уютный дом, двери которого открывает милая пожилая женщина и при виде меня радостно плачет. Как меня встречают родственники, моя вторая половина, если такая имелась. Как на место волнений и постоянного сидения у телефона в семье воцаряется гармония. Идиллия в моих фантазиях длилась недолго — на сцену врывались картины из моих видений и снов. Всегда нечеткие, недосказанные, отравленные паранойей и странными предчувствиями. Я понимал, что мечты о доме — лишь дешевые блестки, в которых плавали мои бесконечные размышления. Где-то внутри себя я знал, что истина намного сложнее. Что все не может разрешиться так легко. Слишком много загадок. Слишком многому я не мог найти объяснение.
Я планировал, что на вокзале Синагава спрошу у работников здания, как мне добраться до нужного адреса. Но, как только двери поезда закрылись за моей спиной, во мне точно проснулось шестое чувство, и ноги сами повели меня на улицу. Я без труда нашел метро и, спустившись туда, доехал до станции Сэнгакудзи. Оказавшись в благополучном спальном квартале, я следовал дальше, понимая, что уже гулял по этим улицам — настолько они были знакомы. Вплоть до велосипедных стоянок, стройплощадок и магазинов электроники. Я брел, полностью отдавшись интуиции. Это было так странно — идти и оживлять в памяти призраков из своей старой жизни...
<i>Куда ты? Я тебя не отпускал. </i>
Наблюдать за бликами солнца, отражавшимися в стеклах строящихся небоскребов, которые я уже когда-то видел.
<i>Ты хочешь, чтобы я остался? </i>
Я зажмурился от яркого света и обернулся.
<i>Единственное, чего я хочу сейчас, — провести эту ночь с тобой. </i>
Я был на месте, стоя перед нужным мне домом. Откуда я знал это серое здание? Почему я так легко нашел дорогу сюда? Ответ был очевиден: потому что я был тут раньше.
Несмотря на наличие домофона, я без труда прошел внутрь здания, подождав, пока кто-нибудь выйдет. Квартира, номер которой был указан на листке, находилась на четвертом этаже. Воспользовавшись лифтом, я с волнением в груди вышел на лестничную площадку и взглядом отыскал нужную дверь...
Я остановился напротив квартиры с номером 309 и тяжело вздохнул. Долго не решаясь поднять руку и нажать на звонок, я просто смотрел в пол, кусая губы и пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Мне было тяжело это сделать. Мне хотелось уйти. Я мог вернуться к Стэну и, полностью забыв о своем прошлом, начать все с чистого листа. Но кого я обманывал? Нет, никакого чистого листа. Воспоминания заставят меня вновь искать ответы. Они прижмут к стене, не дадут права выбирать. И я должен буду подчиниться. Так лучше сделать все сейчас.
Я дотронулся пальцем до мягкой кнопки и нажал ее. И еще раз — чтобы уже наверняка. Мои плечи поднимались, по лицу стекла капля пота. Я небрежно смахнул ее, загипнотизировано глядя на дверь. Прошла минута. Я позвонил опять. И вновь тишина.
Я не мог в это поверить. Я уже был готов ко всему, но ничего не произошло. Сделав шаг назад, я обернулся. Оставался один выход — опросить соседей.
До трех квартир я не дозвонился — вероятно, в будни все находились на работе. Оставалось еще две.
— Здравствуйте, — я поклонился молодой рыжеволосой девушке в цветном халате из квартиры 312.
Она тоже поклонилась и улыбнулась. Это был хороший знак. Я легко выдохнул.
— Хочу задать вам странный вопрос: вы не знаете, кто живет в квартире 309?
Японка выглянула на площадку, глазами отыскивая названную мной квартиру.
— Я тут две недели, мало кого запомнила, — ответила она мне, задумавшись. — Могу ошибаться, но, кажется, там сейчас новые арендаторы, еще не заселились.
— Новые арендаторы? — спросил я.
— Лучше поговорите с Ямада-сама, — предложила японка, показывая на дверь напротив. — Она со странностями, но вроде живет здесь очень давно и всех знает.
Поблагодарив девушку, я постучался в квартиру напротив. Поначалу мне упорно не открывали, но спустя пару минут послышалось копошение, и из образовавшейся щели показалось пожилое лицо. Желтое, почти коричневое, морщинистое, пятнистое, с бегающими глазами и кривым ртом. Редкие волосы спадали запутанными космами до плеч, рука, держащая дверь, дрожала.
— Добрый день, — я отвесил быстрый поклон. — Ямада-сама?
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |