Исторический ЯРОСЛАВСКАЯ 6 страница

31 января 1826 г. Баратынский вышел в отставку и выбрал Москву местом своего жительства. Коншин жил в Царском Селе под Петербургом, занявшись службой и издательской деятель­ностью. В конце того же года Евгений Абрамович сообщает Коншину о своей женитьбе на дочке генерал-майора Л.Н.Энгельгардта, Анастасии Львовне. Брак оказался удачным: А.Л.Энгельгардт была умной, образованной женщиной, одаренной тонким поэтическим чутьем. И хотя некоторые друзья Баратынского опасались, что женитьба неблагоприятно скажется на его творческих заня­тиях, поэт был счастлив. Свои чувства он выразил в письме Н.М.Коншину: «Так, мой милый, вашего полку прибыло: я женат и счастлив... Но я не стану приписывать счастья моего моим философическим правилам, - нет, мой милый: главное дело в том, что бог мне дал добрую жену, что я желал счастия и нашел его...»¹⁰

Баратынский, как поэт, оказал определяющее влияние на поэтическую музу Коншина. Бук­вально увлек за собой своими мотивами и сюжетами. Это отмечали многие современники. О Коншине, как слепом подражателе Баратынского, Пушкин упоминает в письме к брату Льву Сергеевичу в начале 1825 года. В свою очередь сам Коншин благоговел перед «благоуханной поэзией» Пушкина, восхищался его поэмами «Руслан и Людмила», «Кавказский пленник». Знал многие стихи его наизусть. Личное знакомство и общение с великим поэтом началось через общение с Дельвигом¹¹. Позднее оно переросло в более близкие отношения.

В 1829 г. Николай Михайлович занял важную должность правителя канцелярии Главноуп­равляющего Царским Селом. Это делало его близким к высоким правящим сферам, давало возможность заняться издательской деятельностью, на что правительство Николая I, напуганное восстанием декабристов, соглашалось крайне неохотно. Вместе с поэтом Е.Ф.Розеном они заду­мали издавать альманах «Царское Село». В том же 1829 г. его первая книжка вышла в свет. В ней - стихи Ф.Глинки, М.Деларю, АДельвига, П.Манасеина, А.Пушкина, О.Сомова, а также самих издателей. Но нет стихов Баратынского. Причина была в том, что Евгений Абрамович, занятый семейными делами, не прислал их вовремя, несмотря на просьбу Коншина. Глубоко извиняясь перед другом Баратынский сообщает: «Стихов тебе пришлю..., но не прогневайся, пришлю не­много. Нынешний год за разными семейными заботами я писал особенно мало, но чем богат, тем и рад, братски поделюсь между тобой и Дельвигом. Рад, что ты при добром месте, эта добрая весть успокаивает мне душу»¹².

Осенью 1829 г. Коншин получил наконец стихи Баратынского. Евгений Абрамович поздравил его с рождением дочери Олечки и очень сожалел, что не сможет быть у друга на крестинах, на которые был приглашен и Дельвиг. Среди стихов, присланных из Москвы, была одна из высо­копоэтических миниатюр Баратынского «Фея».

Порою ласковую фею Я вижу в обаянье сна, И всей наукою своею Служить готова мне она.

В постскриптуме своего письма Евгений Абрамович просит поставить после этого стиха дату - 1824 г. Просьба вызвана тем, как полагают литературоведы, что увлекшись некоей «феей», он написал это стихотворение, будучи уже женатым. Опасение бросить тень на свою семейную жизнь заставили его утаить от читателей и жены подлинную дату написания «Феи»¹³ Просьбу друга Коншин выполнил. В очередном альманахе под этим стихом стоит дата «1824 г.»

В альманахе «Царское Село» напечатан ряд произведений Пушкина - «Зимнее утро», «Загад­ка» («При посылке бронзового сфинкса»), «Из Гафиза». С этого времени начинается близкое знакомство Коншина с Пушкиным. Особенно часто они встречались после женитьбы Александра Сергеевича на Н.Н.Гончаровой. Несколько месяцев Пушкин прожил с молодой женой в Царском Селе, часто встречался с Николаем Михайловичем. И если их отношения и нельзя назвать близкой дружбой, то это было нечто в виде литературно-делового приятельства. Коншин снаб­жает поэта газетами из своей канцелярии, делится с ним своими литературными замыслами, советуется с ним. Известен ряд писем их друг к другу. В одном из них Пушкин благодарит за помощь в розыске любимой собачки жены, затерявшейся в парках Царского Села и найденной после грозных указаний Коншина местным собачникам. В другом благодарит за газеты и просит прислать ему «Литературную газету» Дельвига¹⁴. По выходе своей книги «Две повести» (1833 г.) Коншин прислал ее Пушкину с дарственной надписью. Он регулярно обращается к поэту с различными просьбами: то помочь протодьякону Ф.Ф.Лебедеву, служившему в при­дворной церкви, перевестись в Смоленскую епархию, то помочь самому Коншину занять до­лжность директора училищ Тверской губернии. Оба раза Пушкин откликается на эти просьбы¹⁵

4—572

Накануне дуэли Пушкина с Дантесом, в январе 1837 г., Коншин посетил Пушкина в его доме. Разговор шел о хлопотах Пушкина по делу о переводе Николая Михайловича на службу в

С.И. Барыкина

Скульптор А.М.Опекушин: ранние годы творчества

4*

Александр Михайлович Опекушин (1838 - 1923) - автор известнейшего памятника Пушкину в Москве (1880). К сожалению, о творчестве этого талантливого скульптора пока не создано доста­точно полного исследования. Наименее исследован ранний период деятельности А.М.Опекушина. На нем и хотелось бы остановиться в настоящей статье.

ПЕРВЫЕ ШАГИ

А.М.Опекушин родился в семье крепостного крестьянина Михаила Евдокимовича Опекушина в д. Свечкино Ярославской губернии Даниловского уезда. Первые уроки лепки Опекушин полу­чил у отца, который работал как крестьянин-отходник модельщиком на заводе Р.Я.Кохуна фир­мы «Никольс и Плинке» в Санкт-Петербурге. С 1850 года Опекушин находится с отцом в столи­це, где поступает в рисовальную школу Общества поощрения художников. Его учение здесь длилось до 1852 года.

В 1850-1860-е годы Опекушин работает в мастерской по изготовлению декоративной скульптуры академика Давида Ивановича Иенсена. Есть легенда о том, что Иенсен однажды увидел, как один из его учеников, Опекушин, работавший по орнаменту, вылепил фигурку «Мальчика, пускающего мыльные пузыри». Работа так понравилась ему, что Опекушин сразу был переведен «с орнаментов» на работу непосредственно с декоративной скульптурой¹.

В период пребывания Опекушина в мастерской Иенсен работал над декорировкой Ново- Михайловского дворца, фасад которого был украшен коринфскими колоннами, завершенными кариатидами, поддерживающими антаблемент (ныне это здание Институтов Академии наук в Петербурге, Дворцовая набережная, 18); над оформлением фасада Конюшенного музея (Коню­шенная площадь, 4), в композицию которого были включены фигурные постаменты с терракото­выми вазами. В этих работах можно предположить участие и Опекушина.

В мастерской Иенсена царил культ скульпторов-«классиков» Антонио Кановы и Бертеля Торвальдсена. Иенсен был учеником Торвальдсена. Вероятно, Опекушин серьезно изучал в этот период их творческое наследие.

ПРИЗНАНИЕ

Первой работой Опекушина, отмеченной императорской Академией художеств, был барель­еф «Ангел, возвещающий пастухам Рождество Христово» 1862 года. За барельефы «Велизарий» и «Амур и Психея» в 1864 году Опекушину было присвоено звание неклассного художника. Эти произведения, по-видимому, не сохранились.

За ряд скульптурных портретов, в частности, портреты Микешина, Посохова, Комиссарова- Костромского Опекушину в 1869 году было присвоено звание классного художника II степени Из этих портретов сохранился бюст МО.Микешина, находящийся ныне у потомков Михаила Осиповича в Санкт-Петербурге. Не исключено, что удастся обнаружить барельеф-портрет О.И.Ко- миссарова-Костромского по его изображению, известному по трем памятным медалям²

ОПЕКУШИН И ПАМЯТНИК «ТЫСЯЧЕЛЕТИЮ РОССИИ»

В 1859 году был принят к исполнению проект памятника «Тысячелетию России», автором которого был выпускник императорской Академии художеств по классу батальной живописи Михаил Осипович Микешин. Микешин исполнил общий проект памятника в рисунке, и так как сам не имел необходимой для работы скульптуры подготовки, то привлек для этого целую группу скульпторов-академиков: И.Н.Шредера, Р.К.Залемана, П.С.Михайлова, Н.А.Лаверецкого М.А.Чижова, А.М.Любимова.

Факт участия Опекушина в создании этого памятника остается документально неподтвер­жденным, несмотря на то, что об этом положительно высказались все авторы, писавшие об Опекушине³. В очерке Е.Н.Масловой «Памятник «Тысячелетию России» среди создателей памят­ника А.М.Опекушин не упоминается⁴.

История создания памятника, по архивным документам, выглядит следующим образом. Его общий проект в рисунке принадлежал Микешину, которому, вероятно, помогал в сочинении Шредер. В письме Г.Г.Гагарина К.В.Чевкину от 21 января 1860 года говорится о том, что для достижения единства в исполнении многофигурного колоссального монумента необходимо «по­ручить Микешину и Шредеру вылепить модели памятника... со всею отчетливостью в выполне­нии.

Имея подобную модель, увеличение в настоящую величину памятника делается уже заняти­ем не художника, а чисто делом, доступным для каждого второстепенного скульптора, или даже может быть исполнено вновь изобретенным механическим способом увеличения в несколько раз против оригинала, на столько, сколько потребуется»⁵. В 1860 году модель в одну пятую часть настоящей величины памятника была изготовлена. Колоссальные модели отдельных фигур ис­полняли Микешин, Шредер, Михайлов, Залеман. Фигуру Петра, I с гением, в числе других фигур, - Микешин и Шредер⁶. В 1860 году был утвержден выполненный Микешиным рисунок барельефа⁷. «В начале 1861 года Главное управление путей сообщения заключило с Микешиным договор на изготовление по этому рисунку модели. Лепку его по частям Микешин поручи- молодым скульпторам: раздел «Государственные люди» - Лаверецкому, раздел «Военные люди и герои» - Чижову и Любимову, «Просветители» - также Чижову, «Писатели и художники» - Шредеру»^а.Трудно предположить какое-либо творческое участие молодого Опекушина в созда­нии фигурной части памятника; об этом косвенно свидетельствует и характер его работ первой половины 1860-х годов. Однако техническая помощь Опекушина в работе над фигурами вовсе не исключена, и даже вероятна. Кроме этого, у А.И.Скребкова есть описание первого знакомства Микешина и Опекушина и посещение им мастерской Микешина, где он увидел уже готовую модель памятника «Тысячелетию России»⁹. Думаем, в 1866 году, когда Микешин пригласил

Опекушина, он уже знал его возможности и его работы. Их настоящее сотрудничество состоя­лось уже в момент исполнения фигур памятника императрице Екатерине II.

РАБОТА НАД ПАМЯТНИКОМ ЕКАТЕРИНЕ II

В 1866 году Опекушин был приглашен Мике- шиным для работы над памятником Екатерине II. Долгое время считалось, что Опекушин ис­полнил по рисунку Микешина девять колоссаль­ных статуй сподвижников Екатерины. Но это не совсем так. Н.Беляев и И.Шмидт писали в своей книге об А.М.Опекушине: «Скульптурная модель памятника в малом виде была создана скуль­птором Чижовым. Им же вылеплены и модель монументальной фигуры Екатерины со скипет­ром в руках... Для исполнения статуй деятелей второй половины XVIII века был привлечен мо­лодой скульптор Опекушин»¹⁰. Следовательно, Опекушин являлся вторичным исполнителем фигур с модели Чижова. Однако этот титаничес­кий труд, несмотря на свой исполнительский характер, очень много дал ему.

Подтверждением этой мысли может служить одна работа Опекушина, сделанная в период работы над этим памятником, - статуя «Петр I» исполненная, видимо, в двух вариантах. Это первая самостоятельная композиционная работа скульптора. В одном варианте Петр склонился над картой, - здесь движение замкнуто на себя. В другом, - движение открыто вовне: ощущается импульс энергии, активность в характере Петра. Здесь можно говорить об интимной, бытовой трактовке образа и о театральных средствах представления героя. Опыт Опекушина в сочинении композиции из одной фигуры оказался весьма успешным; в 1872 году работа принесла ему звание академика скульптуры.

И в фигурах пьедестала памятника Екатерине II, так же как в статуе Петра I, изображается не идеал, который могли бы олицетворять данные люди - полководец, поэт, ученый и т.д., - а их человеческая характерность. В образном решении фигур она становится самоценной и не пре­одолевается в целом композиции памятника. Ей лишь задается предел обозначенный фигурой императрицы.

Работа с Микешиным была для Опекушина школой мастерства. Исполнение фигур для па­мятника императрице Екатерине II и трудности, которые пришлось преодолевать Опекушину, привели его, как можно думать, к пониманию формы как пространства, в котором существуют время, история, поэзия... Этот опыт пространственного синтеза будет учтен Опекушиным в пос­ледующих, уже самостоятельных работах.

ПАМЯТНИК АДМИРАЛУ ГРЕЙГУ

Важным этапом в творчестве Опекушина была еще одна совместная работа с Микешиным. В 1867 году он приступил к выполнению по ри­сунку Микешина памятника адмиралу А.С.Грей- гу для города Николаева. Морское министерст­во, где находился на службе Микешин, заключи­ло с ним договор на изготовление его проекта. Для изготовления скульптуры адмирала Мике­шин приглашает Опекушина. На этот раз он де­лает модель и саму фигуру в натуральную ве­личину.

Памятник адмиралу Грейгу был уничтожен; о нем сейчас мы можем судить лишь по редким изображениям, а о самой фигуре - по умень­шенному изображению памятника, хранящегося в Российском военно-морском музее в фонде изо- б разительного искусства.

Известен ряд рисунков проекта памятника, утвержденного к исполнению.'Особенно интерес­ны изображения проектов, хранящихся в отделе рисунка Государственного Русского музея¹¹. Сравнение рисунка с уменьшенным повторением памятника показывает, что Опекушин умел с поразительной точностью исполнить его перевод в материал скульптуры.

Рассмотрим подробнее историю создания этого памятника, так как он имел большое значение для дальнейшего, уже вполне самостоятельного творчества Опекушина.

Памятник адмиралу Грейгу связан с памятниками Кутузову и Барклаю де Толли скульптора Б.И.Орловского, установленными в 1836 году у Казанского собора, когда собор стал мемориалом Отечественной войны 1812 года. Орловский был учеником Торвальдсена в Италии, где изучал античное наследие. Но в монументах полководцев Отечественной войны он отходит от традиций классицизма. Это был один из первых опытов реального изображения в русской монументаль­ной скульптуре.

Памятник Грейгу, а именно фигура адмирала, достаточно близко повторяет композиционную схему памятников Кутузову и Барклаю де Толли. Здесь можно назвать еще два памятника, промежуточных по времени с памятником Грейгу. Это памятник М.С.Воронцову в Одессе (1863, повторение - в Тифлисе, 1867), работы Н.С.Пименова и А.А.Бобринскому в Киеве (1872), работы И.Н.Шредера. (Скульптурные решения многих памятников, на наш взгляд, были подсказаны работами Шредера, всегда шедшего впереди).

Образ Грейга историчен. Перед нами спокойный и сосредоточенный, властный и энергичный, полный чувства собственного достоинства флотоводец, выигравший не одно сражение. В отличие от памятников работы Орловского здесь меньше психологически конкретного, исторического, больше идеального, героического. Но это, как можно думать, не следствие ориентации скульпто­ра на уже готовые формы, а итог большого обобщения.

Опыт, полученный Опекушиным в работе над памятником адмиралу Грейгу, сыграл немало­важную роль в его дальнейших успехах, но уже на поприще самостоятельного сочинения мону­ментов; не будь его, вряд ли бы состоялся памятник Пушкину.

ГОРЕЛЬЕФЫ ВОЕННЫХ КОРАБЛЕЙ

Микешин привлекал Опекушина также для выполнения других заказов, которые он выполнял для Морского минис­терства, в частности, для работы над носовыми скульптур­ными украшениями русских военных кораблей. За время работы в Морском министерстве с 1867 по середину 1870-х годов Микешин создал украшения для десяти кораблей, сре­ди них: «Князь Пожарский», «Минин», «Адмирал Чичагов», «Адмирал Грейг», «Адмирал Лазарев», «Адмирал Спири­дов», «Генерал-адмирал», «Держава», «Петр Великий»¹².

А.Л.Ларионов пишет, что «Микешину пришлось стол­кнуться с еще нерешенной проблемой оформления верти­кально обрывающегося к воде форштевйя. Скульптор удач­но использовал решение, найденное им при создании па­мятника «Тысячелетию России». Большинство носовых фи­гур он сделал в виде прислоненных к форштевню горель­ефов, переходящих в объемную скульптуру. Их местопо­ложение ограничивалось кромкой открытой палубы»¹³ А.Л.Ларионов, однако, не говорит об Опекушине как соав­торе Микешина, хотя существует официальная переписка А.М.Опекушина с одним из чинов Морского ми­нистерства, доказываю­щая это соавторство. В письме от 9 декабря 1874 года А.М.Опекушин писал: «Вследствие на­шего разговора о том, что Морскому минис­терству нужен скульп-

тор для исполнения украшения военных судов, Вам хорошо известно, что я много работал таковых работ для г.Мике- шина, а поэтому и желал бы предложить означенному ми­нистерству свои услуги, то не найдете ли Вы, Милостивый государь, со своей стороны возможным, довести мое пред­ложение до сведения высшего начальства»¹⁴.

Какова была роль Опекушина в создании этих фигур? Вероятнее всего, на него легли все скульптурные работы по изготовлению моделей, в то время как Микешин был автором идей, а также конструктором, как это подчерки­вал Ларионов. «Архивные документы сохранили в общих чертах описание метода выполнения Микешиным носовых фигур. По изготовленной в модельной мастерской Морского музея модели носовой части корабля находились оптималь­ные пропорции скульптуры. Носовая фигура исполнялась в 1/3 натуральной величины и только после одобрения ее Морским ведомством переводилась в нужном масштабе»¹⁶.

Надо отметить, что носовые фигуры кораблей «Князь Пожарский», «Минин», «Адмирал Чичагов», «Адмирал Грейг», «Адмирал Лазарев», «Адмирал Спиридов», «Петр Великий»
являются портретными изображениями исторических и военных деятелей. Но если для скуль­птурного портрета адмирала Лазарева основой послужила скульптура памятника Лазареву работы НС.Пименова, для портрета адмирала Грейга - скульптура Грейгу работы М.О.Микеши- на и А.М.Опекушина, для портрета Петра I - памятник Петру I работы Фальконе, то фигуры

Пожарского, Минина, адмирала Спиридова, ви­димо, представляют самостоятельные скульптур­ные портреты. Вероятнее всего, автором рисун­ков этих скульптур был Микешин, исполнил же модели по ним Опекушин.

Показательно обращение Опекушина в 1860-х годах к образу Христа. Эта попытка не одинока в контексте художественных поисков того вре­мени. Но она окончилась неудачей. Очевидно, это понимал и сам Опекушин. Во всяком случае, к этюду, ныне хранящемуся в Государственном Русском музее, он никогда более не возвращал­ся.

ПОРТРЕТЫ

В 1860-е годы Опекушин работает также над рядом портретов, из которых особенно интере­сен портрет Евдокии Ивановны Опекушиной, урожденной Гуськиной, жены скульптора, хра­нящийся в Русском музее.

К этому времени относится и портрет графи­ни О.Э.Шуваловой. Произведение исследовано Е.В.Карповой, она заключает: «Подобные по ком­позиции рельефы получили в то время широ­кое распространение и исполнялись многими мастерами. Если сравнивать работу Опекушина с произведениями Н.А.Лаверецкого, А.Р. фон Бока, П.П.Забелло, то нельзя не отметить, что 32-лет­ний художник не только достойно справился с творческой задачей, но и создал произведение, которое сделало бы честь и более опытному скульптору»¹⁶.

Портрет покойного цесаревича Николая Александровича создавался для церкви Николая Чудотворца в Санкт-Петербурге¹⁷. Изготовлен портрет был из белого мрамора. Современники отмечали в нем большое сходство с моделью¹⁸. Нет сведений о том, работал ли Опекушин сам с мрамором, или делал только гипсовую модель, а затем передавал работу мраморщикам. Думаем, что правдоподобнее второе предположение.

Здание церкви Николая Чудотворца было раз­рушено¹⁹. Нам неизвестно воспроизведение этого портрета, также как и то, сохранился ли мра­мор до настоящего времени.

В 1872 году, как уже было упомянуто, Опеку­шину было присвоено звание академика. На это звание скульптор представил две работы: ста­тую Петра I и портрет цесаревича Николая.

В 1870-е годы он заведует фигурным отделе­нием скульптурной мастерской А.С.Козлова в Москве, а также сотрудничает с П.С.Козловым (братом А.С.Козлова), имевшего скульптурную мастерскую в Санкт-Петербурге, где изготовля­лись лепные украшения самого разного харак­тера для столичных домов и дворцов²⁰. Это на­правление творчества мастера совершенно не изучено.

Таким образом, период с 1850 по 1873 гг. был для А.М.Опекушина весьма успешным. Призна­ние его мастерства было подтверждено званием академика, а без учебы в академии это было явлением нечастым. После открытия памятни­ков адмиралу Грейгу и императрице Екатери­не II его имя стало известно. Исполнительский

опыт, накопленный им, открывал для него воз­можность участвовать в конкурсах скульпторов, объявлявшихся в то время при сооружении лю­бого монумента.

Творческая ориентация А.М.Опекушина в этот период вполне определилась. Работа с Д.И.Ие сеном поначалу обратила его к изучению образцов классицистического искусства и античн скульптуры. Опыт же работы с М.О.Микешиным стал определяющим для формирования е творческого направления. И если усилиями Микешина было положено начало становлени реализма в русской скульптуре второй половины XIX века, то это движение будет продолже в 1870-х годах Опекушиным[3]

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Скребков А.И. По следам художника. Годы юности // Приволжский колхозник. 1959. 14 июня.

2 И.М.Суслов неверно указывает: «...артиста Комиссарова-Костромского...» (см.: Суслов И.М. А.М.Опеку шин. Жизнь и творчество. Ярославль, 1968. С.19). - «Комиссаров-Костромской, Осип Иванович; шапочнь мастер, род. 1843, спас имп. Александра II от направленного против него выстрела (Каракозовым, 4 апр. 186 за что был пожалован в дворяне). Его изображение находится на трех медалях, выбитых по случаю это события; они изображены у Иверсена в «Медалях частных лиц», см.: Ровинский Д.А. Подробный слова- русских гравированных портретов. СПб, 1887. Т. 2. Е-О. Стб. 1097.

3 См.: Варшавский Л. Александр Михайлович Опекушин. 1841-1923. М, 1947. С.11; Беляев Я, Шмидт И. Александр Михайлович Опекушин. 1841-1923. М, 1954. С.15; Суслов И.М. А.М.Опекушин. Жизнь и творчест Ярославль, 1968. С.15; Давыдова О. Академик из крепостных. Очерк об А.М.Опекушине. Ярославль, 1991 12-13.

4 Маслова Е.Н. Памятник «Тысячелетию России». JI, 1977.

5 Российский государственный исторический архив. Ф.207. Оп.З. Д.104. JI.11-12.

6 Там же. Л. 108; Д. 120. Л.5.

'Там же. Д.104. Л. 108.

8 Маслова Е.Н. Указ.соч. С.40. См. также. Академия художеств в годы возрождения, 1859-1864 гг. Воспоми нания художника //Русская старина. 1880. Т.29. № 10. С.385-416; Микешин М.О. Воспоминания художника Публ. и примеч. К.П.Ремизовой // Неман. 1969. № 11. С.133-166.

9 Скребков А.И. По следам художника // Приволжский колхозник. 1959. 24 мая.

10 Беляев Н., Шмидт И.М. Указ. соч. С.16.

11Государственный Русский музей. Отдел рисунка: Р 45934/ III; Р 48243 II/2.

12 Российский государственный архив военно-морского флота. Ф.410. Оп.2. Д.4745 («Об изготовлении д судов флота носовых фигур») См. также: Ларионов А.Л. Скульптурно-декоративное убранство русских к раблей второй половины XIX в. // Судостроение. 1975. № 1. С. 79-82; Государственные гербы СССР, эмблем и украшения отечественных кораблей и судов: Каталог. Л, 1987.

13 Ларионов А.Л. Указ. соч. С.81.

14 Российский государственный архив военно-морского флота.Ф.410 Оп.2. Д.4745 Л.22.

15 Ларионов А.Л. Указ.соч. С.81.

¹⁸ Карпова Е.В. Малоизвестные работы А.М.Опекушина в собрании Русского музея // Материалы науч­ной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения скульптора' Ярославский художественны" музей, 1988. (Рукопись).

17 Церковь святителя Николая чудотворца в С.-Петербурге // Всемирная иллюстрация. 1871 Т.6. С. 179- 180. (Указано О.А.Давыдовой).

18 Там же.

19 Храмы Петербурга. Справочник-путеводитель. СПб, 1992. С.42.

20 Скульптурная мастерская А.С.Козлова в Москве //Всемирная иллюстрация. 1876 Т 15 С.242.

Список иллюстраций

1 А. М. Опекушин (1838-1923) (с. 43).

2 М. О. Микешин, М. А. Чижов, А. М. Опекушин, архитектор Д. И. Гримм. Памятник императрице Екате­рине II. Бронза, гранит. С.-Петербург. Фигуры пьедестала. Фрагмент (с. 45).

3 М. О. Микешин, А. М. Опекушин, архитектор А. А. Авдеев. Памятник адмиралу Грейгу Бронза, гранит Николаев. Открытка конца XIX - начала XX века (с. 45).

4. М. О. Микешин, А. М. Опекушин (?). Носовое украшение парусно-винтового броненосного фрегата "Князь Пожарский". Дерево, бронза. Российский военно-морской музей. С.-Петербург (с. 46).

5. А. М. Опекушин. Голова Христа. 1860-е годы. Гипс. Государственный Русский музей (с. 46).

6. А. М. Опекушин. Портрет графини Шуваловой. 1870 Барельеф Гипс Государственный Русский музей с 47).

7 А. М. Опекушин. Портрет Евдокии Ивановны Опекушиной, урожденной Гуськиной, жены скульптора 1860-е годы. Барельеф. Белый металл. Государственный Русский музей (с 47)

— АРХИВ ГОРОДСКОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ —

Представляем читателю «Старины» одну из наших новых рубрик, посвященную доку­ментам городского самоуправления в губернском и уездных городах Ярославского края. Сейчас, когда в наших городах появились новые администрации, мэрии и думы, включение в журнал такой рубрики будет более чем своевременным. Материалы, публикуемые в ней позволят обогатить представления о местной власти, тем более, что большинство людей знает сейчас одну традицию - ушедших Советов народных депутатов. Между тем пробле­мы взаимоотношения губернской и городской власти, выстраивания самоуправления на областном и районном уровне имеют историческое измерение. И как всякая история - знание о прошлом самоуправления - может и научить, и помочь, и избавить от повторения ошибок или неудачного опыта. Пока же в экспериментах с самоуправлением часто можно встретить больше преклонения мысли перед словом, желания закамуфлировать под ста­рыми названиями дум и земств привычную структуру отгороженной от людей власти, в которой властвующие надежно защищены от безгласного большинства и ни в чем не зави­сят от него.

Сразу можно сказать, что утешительных примеров, свидетельствующих о настоящем народоправстве, мало можно найти в русской истории и многие из них будут так или иначе связаны с войнами или внутренними потрясениями. Но ведь уже в этом тоже заклю­чен свой урок! Кроме того, нельзя забывать и про то, что обычно меньше всего ценится у нас, но на чем держится жизнь: о скромном повседневном труде многих и многих людей, в том числе работавших в самоуправлении и создававших те города, в которых мы живем.

В истории России формы местного управления и самоуправления менялись неоднократ­но. Все они в той или иной степени изучены и описаны, особенно в классических трудах историков и юристов XIX - начала XX века А.Д.Градовского, И.И.Дитятина, Б.Н.Чичерина, М.М.Богословского, А.А.Кизеветтера и Ю.В.Готье. Если не углубляться в века к традициям городских вече, свидетельства о деятельности которых сохранились в летописях, то историю городового самоуправления можно разделить на несколько периодов: от Ивана Грозного в середине XVI века до петровских реформ в начале XVIII века, от Петра I до екатерининской Городовой грамоты 1785 года, от времени царствования Екатерины II до нового Городового положения 1870 года и, - последний период, - от «эпохи великих реформ» Александра II до революционных потрясений 1917 - 1918 годов. Земские избы, магистраты, городские думы последовательно сменяли друг друга в городах, оставляя свои архивы. Конечно, чем отдаленнее время, тем меньше вероятности, что сохраняются его докумен­ты. Но вот не так далеко отстоящие от нас городские думы рубежа XIX и XX веков, кажется их архивы сохранились неизмеримо лучше, но что мы знаем об их деятельности, о гласных и городских головах? Чтобы восполнить эти пробелы в нашем знании мы и обращаемся к документам, представляющим местную традицию управления и самоуправ­ления, чтобы показать ее такой, какой она была, без прикрас и идеализации.

Дата добавления: 2015-08-28