— Слишком сильно шатается, — отметил Хейдэн, задвигая тяжелый деревянный засов. – Минут пять работы, и он свалится, если они, конечно, не решатся выбить дверь еще разок.
— Интересно, зачем вы это говорите? – поинтересовалась пегаска. – Стены тут не такие уж толстые, они ведь могут нас услышать…
— Нет, нет, спасибо, — заверил ее голос из-за двери. – Мы, пожалуй, еще посидим. Не беспокойтесь, можете уходить совершенно спокойно.
“Как я их понимаю, — с сочувствием думал Хейдэн, пока они петляли по извилистым коридорам подвала поместья. – На их месте любой стражник вел бы себя примерно одинаково, хотя я бы все-таки вряд ли попался бы в такую ситуацию. Кое какой опыт у меня ведь уже имеется. Да, точно. Я бы дал деру гораздо раньше.”
— Итак, мисс Койн… — он обернулся на идущую позади него кобылку. — Вы, как я знаю, специалист по домам богачей. Так почему бы не применить ваш талант на благие нужды? Просто мне кажется, что мы ходим кругами, потому что именно об этот камень я спотыкался и в прошлый и в позапрошлый раз…
— Интересно, что я только что услышала? — Лаки весело помахала хвостом. – Благородный командор Стражи просит помощи у преступницы? Ц-ц-ц. Какая пикантная ситуация!
— Бывшей преступницы, — поправил ее Хейдэн.
— Что что? – уши пегаски взметнулись вверх. – Правильно ли я вас поняла?
— Мисс Койн, — обреченно вздохнул Корэдж. – Я признаю, что вы больше не аферистка, не мошенница и не гениальная обладательница криминального склада мышления. Довольны? А теперь, пожалуйста, покажите, где тут находится выход.
— Как трогательно, — снисходительно прокомментировала Лаки. – Хотя часть с гениальной преступницей мне понравилась – приятно знать, что вы меня ценили. И называйте меня просто Лаки, командор. К чему эти формальности? Мы ведь не в Страже. Итак, а сейчас вы хотите узнать, как найти черный ход, дверь для прислуги или еще что-нибудь этом духе, чтобы можно было покинуть дом без шума?
— Да!
— Ну, тогда вам стоит получше глядеть себе под копыта, — улыбнулась пегаска. – Потому что вы стоите прямо на нем.
***
Свобода. Равенство. Братство.
Нельзя поспорить с тем, что эти слова действительно неплохо смотрятся вместе, особенно если они стоят рядом в какой-нибудь серьёзной книжке или теснятся на красиво изукрашенном флаге, но вот поместить их в чью-то голову на самом деле гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. О, конечно, никто не имеет ничего против Свободы, каждый будет всеми копытами выступать за Равенство и наверняка даже не откажется от небольшой порции Братства, если предложить ему эту идею в качестве лёгкой закуски для размышлений, но стоит только заикнуться о том, чтобы претворить эти слова в жизнь, как у вас тут же возникнут проблемы...
Равенство? Замечательно, просто отлично! Но ведь получается, что Айрон Гаджет будет получать зарплату не меньше моей, так? А он, если вы не знаете, работает тут на пять лет меньше меня, и я делаю в три раза больше дел за смену, понимаете? Братство? Что может быть прекраснее! Только давайте исключим из этого списка моего двоюродного племянника, который задолжал мне триста битов в прошлом году и того жеребца, который вчера чистил крышу и выбрасывал снег в мой дворик, хорошо? Свобода? Изумительно! Никто не желает стонать под копытами тиранов! Но только вот загвоздка в том, что никаких тиранов в округе-то и нет... Ну, не считая нашего бригадира — на прошлой неделе он заставил меня вкалывать две смены, за то, что я сплавил друг с другом два бруса, ну чем не тирания, а? Или вот возьмите зарплату или слишком длинный рабочий день. Уж не знаю, если и есть от чего страдать, то только от этого, так может, добавим ещё один небольшой пунктик, а?
Вся проблема была в том, что сталлионградцы, в общем-то, не хотели ничего менять. Они с серьезным выражением выслушивали все, что им скажут, кивали, а затем преспокойно возвращались к своим делам. "Революции революциями, — отражалось в их скучающем взгляде, — Но дневную норму ещё никто не отменял." Именно поэтому временный глава Революционного Комитета – единорог по имени Тимид Протест, которого Председатель успел назначить, прежде чем таинственно и внезапно исчезнуть по очень важным делам, сидел во главе длинного резного стола, ещё недавно принадлежащего мистеру Манибэгу, а теперь официально считавшегося собственностью сталлионградского народа, и наблюдал за членами ЧЭСС — Чрезвычайно Экстренного и Срочного Собрания. Он с грустью подумывал о том, что за последние пару дней в его жизни появилось слишком много аббревиатур. Настолько много, что, по всей вероятности, для того, чтобы воспринимать любые написанные тексты ему скоро уже не понадобятся остальные буквы кроме первых...
— Итак, — единорог откашлялся и постучал копытом по стенке одного из стоящих на столе хрустальных бокалов, привлекая к себе внимание собрания. Бокал задребезжал тем высоким звуком, который могут издавать только части сервиза, стоящего больше, чем вся ваша посуда, причем вместе с буфетом и домом, и который свидетельствует о том, что для вселенской катастрофы порой достаточно одного всего лишь неосторожного выдоха. — Товарищи, на данный момент мы достигли полного успеха — у нас в копытах находятся почти все богачи, банкиры и заводовладельцы, которые, как вы знаете, являются злейшими врагами рабочего народа…
— А то,- поддержал его земнопони с другого края стола, оторвавшись от общенародного фруктового пирога. — Вот я пару месяцев назад ходил просить у Манибэга оплачиваемый отпуск, так он сказал, что в этом году второго мне не положено. Я, видите ли, отдыхал уже. Да разве ж это отдых? Знали бы вы мою жену, ни за что бы так не сказали...
— Спасибо за ценный комментарий, — процедил глава Комитета. — Собрание обязательно примет это к сведению. Но при всей нашей удаче, у нас остаётся небольшая проблема — кроме тех, кто уже примкнул к нам в самом начале, число наших последователей составляет... Товарищ Каунтер, не напомните ли нам?
— Считая последних пятерых? — уточнил скромно стоявший в углу пони, на лице у которого покоились очки с толстыми стеклами и выражение полнейшей заинтересованности. — Пятеро.
— Спасибо, — кивнул единорог и вновь повернулся к Комитету, член с видимым удовольствием и плохо скрываемым чавканьем вкушали плоды заслуженной победы. — Как вы видите, ситуация оставляет желать лучшего. И, так как наш лидер удалился… на время, то мы просто обязаны что-то предпринять. У кого-нибудь есть идеи, как все исправить?
— Может, стоит пройтись по заводам, рассказать ребятам и пояснить суть того, что вообще происходит? — произнёс один из пегасов, мечтательно любующийся стоящим перед ним йогуртовым тортиком. — Я имею в виду, сделаем им предложение, от которого они не смогут отказаться. Скажем, что сократим рабочий день, поднимем плату и все в этом духе. Слушайте, кто-нибудь может передать мне нож?
— А это мысль, — кивнул единорог.- Так и сделаем. Покажем им, что такое Братство, Равенство, Свобода и правильный подход к агитации! Есть вопросы?
-У меня есть один, — робко поднял копыто один из новоприбывших рабочих. — Насчёт всяких тиранов и угнетателей, против которых мы выступаем... Гм... Принцесса Селестия ведь не входит в их число, правда?
Молчание и холод навалились на зал одновременно. Если бы кому-то в тот момент пришла в голову идея внести туда градусник, то вся ртуть в нем наверняка тут же замерзла бы. Членам собрания понадобилось несколько минут, чтобы состряпать сбивчивые оправдания, начать что-то смущенно бормотать и стыдливо отводить глаза в сторону.
— Ну конечно же нет! — наконец нашёлся один из них. — Она ведь добрая, справедливая, мудрая, прекрасная, великолепная и… всеми нами любимая правительница. Поднимает Солнце, присматривает за народом и все такое. Как же тогда она может называться тираном и угнетателем?
— Да, точно.
— Абсолютно никак.
— Не может этого быть.
— Кто угодно, но не Принцесса.
— Лично меня она ещё ни разу не угнетала.
— Как он вообще мог такое подумать?
— Когда мой дед был ещё жеребенком, она подарила ему леденец, — с мечтательной улыбкой произнёс один из рабочих. — Он до сих пор хранит его у себя в сейфе...
— О, ясно, спасибо, — задавший вопрос пони виновато пошаркал копытом по полу. — Я не имел в виду ничего такого, честно...
— Отлично, — глава Комитета довольно потер копыта. – Надеюсь, все поняли, что мы не имеем ничего против Принцесс, но бьемся лишь за справедливость, равенство и, возможно, небольшое увеличение зарплаты. И, раз ещё одна проблема решена, можно перейти к последней теме — теме названия. Мы ведь хотим заявить о себе, правда?
— Как насчёт ГСК или СРЭ? — тут же высказался молчавший до этого пони, говорить которому явно мешало то, что вокруг него было разложено слишком много закусок. — Можно, конечно, и ЭСДРПВСНИ, но это получится не так изящно как ЧСС или КГР...
"О, нет, — внутренне простонал Тимид. — Только не аббревиатуры. Что угодно, пожалуйста, но только не они..."
— Я предлагаю что-нибудь попроще, вроде Союза Свободных Сталлионградских Рабочих, — осторожно высказался пегас.
— Да, да, отличная идея, — глава комитета с облегчением вцепился в спасительную соломинку всеми четырьмя копытами. — Так и напишем.
— СССР? — любитель сокращать слова по первым буквам довольно кивнул. — Звучит. У меня, конечно, была пара идей получше, но этот вариант вполне сойдёт.
— А на флагах нарисуем перекрещенные серп и молот, — вклинился в разговор один из молодых революционеров. — Как знак дружбы рабочих с крестьянами.
— Интересно, где ты тут видишь каких-то крестьян? – подозрительно у него спросил суровый земнопони, борода которого вполне могла сгодиться в качестве альтернативы наждачной бумаге. – Лично я никого такого пока что не замечал…
— Ну, тогда молот и молот, — ничуть не смутившись ответил молодой пони. — В знак дружбы между рабочими и рабочими. А крестьян и потом добавить можно.
"Теперь у нас есть символ и название, — с гордостью подумал единорог. — Председатель определённо будет нами доволен. Если, конечно, мы завершим начатое и привлечем к себе побольше пони, чем у нас есть сейчас, но это всего лишь вопрос времени и пары красивых словечек. А потом мы отпустим всех богачей, как только они подпишут наши требования, и все рабочие Сталлионграда заживут гораздо лучше, чем прежде. Ну, возможно не совсем все, но большая их часть точно. Возможно даже половина. Ну уж никак не меньше четверти… И никаких претензий к Принцессе, разумеется. Ей ведь совсем не за что на нас гневаться, мы же делаем все ради справедливости, чтобы всем досталась равная доля? Хотя, может быть, наша будет немного ранее остальных, но это просто мелочи. Какое счастье, что я всего лишь заместитель, и скоро наш лидер вернётся и разберется со всеми неприятностями, и мне не придётся постоянно решать все самому..."
— Товарищи, — произнёс он вслух. — Сегодня, без сомнения, великий день. Но скоро он станет ещё великее… величее… Короче говоря, грандиознее, когда мы добьемся, чего хотели. Мы получим наши заводы в наши рабочие копыта, ведь, как говорится, даже кухарка может управлять производством! Наша победа неизбежна! Все для блага пони, все во имя пони, не правда ли? И запомните, главная собственность — это собственность народа, и все, что вы видите вокруг, уже ему принадлежит!
Слушатели ответили на эту небольшую речь громкими аплодисментами и слегка заинтересованным позвякиванием столовых приборов. Большинство участников обсуждения с совершенно искренним вниманием смотрели в сторону оратора, не пропуская ни единого слова, ну и по совместительству ни единого блюда, оставшегося на том конце стола. Наконец один из них встал со своего места и внимательно оглядел собрание, явно желая внести какое-то очень деловое предложение.
— Ну, раз уж со всем разобрались, — немного покраснев начал он. – Как насчет того, чтобы продолжить в каком-нибудь другом месте? Я там в одной комнате видел пару закупоренных бочек, и подумал, что они вроде как тоже народная собственность. И вроде как это значит, что они принадлежат народу, так? Ну а кто же как не мы будет лучшим представителем народа в уничтожении имущества всяких там тиранов и угнетателей? Ну так что, вы со мной? Короче говоря, ура, товарищи! Виват, Революция!
***
Стим Клауд отступил на шаг назад, вытер со лба пот, выжал намокший при этом фартук и помахал хвостом и крыльями, создавая вокруг себя хоть какое-то подобие ветерка, который в теории должен был быть прохладным и освежающим, но в реальности смог только донести до пегаса жар стоящей рядом раскаленной печи, что совершенно не входило в планы Стим Клауда и его чувствительного к жаре организма. Тем не менее, результат работы стоил того – перед ним лежала блестящая металлическая деталь настолько сложной формы, что для того, чтобы представить, для чего именно она нужна, требовалось чрезвычайно богатое воображение ну или весьма подробный чертеж. Когда-то деталь была всего лишь куском стали, и не подозревающем о том, какая судьба ждет его в дальнейшем – металлы по природе вообще не очень склонны к мечтаниям и фантазиям – но теперь она была частью чего-то большего, чего-то огромного, важного и прекрасного. Чего-то такого, что заслуживало небольшого стиха, который Стим Клауд наверняка написал бы, если бы у него нашлась капелька вдохновения и пара свободных нейронов, в данный момент немного занятых раздумьями о конструкции креплений и следованием плану и совершенно не подозревавших о наличии в них каких-то поэтических возможностей.
— Эй, ты там не замерз случайно? Смотри, не зевай, детали-то ждать не будут! – окликнул его чей-то веселый голос. Как оказалось, обладателем голоса был улыбающийся земнопони, стоящий прямо за спиной пегаса. Стим облегченно выдохнул. Подобные советы, конечно, хороши, но только в том случае, если после их произнесения вам сперва хочется поблагодарить советчика, а вовсе не подлететь до потолка или резко отпрыгнуть в сторону.
— Не делай так больше, пожалуйста, — попросил пегас. – Можно в следующий раз обойтись и без подкрадываний и криков в ухо?
— Ну конечно, — Эдор расплылся в добродушной и честной улыбке. – Просто ты так напряженно задумался о чем-то… Прости, если я тебе помешал. Кстати, не подскажешь, где тут можно набрать стаканчик воды? Эта жара меня просто с ума сводит.
— Прямо и направо, — пробормотал Стим Клауд, возвращаясь к своему занятию. – Только не стоит слишком сильно открывать кран, если только не хочешь посмотреть на небольшой гейзер вживую…
Лента конвейера зажужжала и запустилась вновь, полностью завладев вниманием рабочего. Соединить здесь, сточить там, привинтить здесь, убрать лишнее там – эта работа была тяжелее той, что он выполнял раньше, но в этом-то и заключался весь интерес. Непрерывный поток необходимых действий не оставлял Стим Клауду время на лишние раздумья, и пегасу оставалось только делать свое дело и ощущать себя частью одного целого идеально выверенного механизма, прямо как детали, обретавшие свою финальную форму в его умелых копытах. В подобных простых концепциях он порой углублялся слишком далеко и наверняка бы начал задумываться об их связи с философией, если бы все-таки вспомнил о существовании этой науки. Но в данный момент все его мысли были заняты прочно укрепившимся в них отточенным порядком движений и благодарностью за то, что его рабочее место находится почти прямо у входа. Какое пекло царит в середине или в конце зала он точно не знал, но предполагал, что на поверхности стоящих там станков вполне можно было разогреть себе обед. И именно поэтому ему посчастливилось быть первым, кто увидел вошедшего в дверь незнакомого пони.
Единорог был клерком. Возможно, его выдавала прилизанная грива, которая описывала четкий контур на его шее и была словно приклеена к голове, или же то, что он был одет в узкий черный костюм, подходящий на любой праздник, связанный с изменением количество челнов семьи, а может и то, что на носу у него красовались очки со стеклами настолько толстыми, что при их ударе о камень, камню точно не поздоровилось бы. В общем, была целая дюжина причин, по которым с помощью небольшого логического усилия можно было узнать в нем работника пера и бумаги, но главной из них определенно была торчавшая из правого небольшая визитка, на которой еле умещалось несколько едва различимых слов — “В. Каунтер – счетоводная служба, бух. услуги и проч., проч. По вт. не беспок.»
Пока Стим Клауд с интересом разглядывал гостя, тот слевитировал из небольшого портфеля лист бумаги и смущенно откашлялся.
— Могу я попросить вас уделить мне минуту внимания? – вежливо спросил он.
— Да конечно, — согласился пегас, озабоченно глядя на линию конвейера и все еще стоящего рядом с ней Эдора. Тот задорно подмигнул ему и принялся перебирать детали, делая весьма правдоподобный вид, что не замечает посетителя. – Что-то хотели?
— От лица Союза Свободных Сталлионградских Рабочих, — прокашлялся клерк. – Предлагаю вам поддержать славное дело Революции, Свободу, Равенство и Братство и т.д. и т.п. Полный список внизу. Вставьте свое имя, распишитесь или поставьте крестик. Заранее благодарим. Никто не уйдет обиженным.
Рабочий обеспокоенно принял в копыта небольшой листок бумаги, на котором стройно толпились манящие обещания и притягивающие взгляд предложения. Вокруг него уже начали собираться зрители, не то чтобы слишком уж заинтересованные в Справедливости и Честности, но зато искренне уверенные в том, что внезапный перерыв и возможность за это время освежиться парой кружек воды лишними не бывают. Сборочная лента вновь заурчала, зачавкала, издала странный звук, одновременно напоминающий бульканье воды и извержение небольшого вулкана, и преспокойно затихла, давая самым проворным рабочим шанс встать первыми в очередь к источнику живительной влаги. Причем то, что периодически она была настолько живительной, что сама начинала хлестать из крана по своей воле или принимать зеленовато-травяной оттенок, никого особо не волновало – попробуйте сами поработать пару часов рядом с огромными чанами раскаленного металла, и вы будете готовы выжимать воду даже из камней, какими бы твердыми они не были.
— Ну я даже не знаю, — протянул пегас. – Это стоит решить с кем-нибудь из главных инженеров или с мисс Койн…
— С сожалением вынужден сообщить, что мисс Койн в данное время не может подписать этот документ, — отчеканил Каунтер, поправляя постоянно сползающие очки. – Она… немного занята в данный момент. Но вы можете принять решение сами! К нам уже присоединилась половина заводов Сталлионграда, причем только из-за того, что мы не обошли другую половину! Вся власть в рабочие копыта! Ну так что, согласны?
— Э… — замялся Стим Клауд. Предложение быть представителем всего завода ему совершенно не улыбалось, так же как и то, что исходило оно от пони, который произносил восклицательные c таким формальным тоном, что их нельзя было отличить от запятых. К огромному его облегчению, от ответа пегаса избавил неожиданно подскочивший Эдор, который дружески положил копыто на шею клерку и заговорщицким шепотом произнес:
— А знаете что, мистер Каунтер? Для нас это, если вы не знали, слишком щедрый подарок… — Эдор взглянул на список и удивлённо вытаращил глаза. — Что у нас тут? Девятичасовой рабочий день? О, всегда мечтал вставать на полчаса раньше, а уходить – на полчаса позже. Зарплата? Просто прелесть. Действительно, получать на тридцать битов меньше – это просто мое самое сокровенное желание! А отпуск, вы только гляньте на него. Вы что, мои мысли читаете? Куда уж нам с нашим двухнедельным и оплачиваемым отдыхом до целых семи дней ухода с работы, а? Нет уж, мы не можем принять столь ценный дар от вас и вашего комитета, совета, консилиума или как он там называется. Всего вам доброго. Хорошего дня.
— Но, но… — попытался что-то вставить клерк. – Это же просто…
— А, так вы хотите заказать у нас поезд? – оживился машинист. – Ну, как говорила мисс Лаки, вы можете выбрать паровоз любого цвета, при условии, что этот цвет будет черным. Но все вопросы вы должны будете обсудить с ней, как только он вернется.
— Вряд ли это случится скоро, — Каунтер потряс головой, отгоняя разбушевавшиеся потоки лишней информации.
— Ну, так значит вам просто невероятно повезло! – Эдор показал копытом на расступающуюся толпу работников завода. – Потому что она уже идет прямо к нам. Вон там, видите?
— Вы? – от удивления счетовод уронил свою папку с бумаги, что вызвало на полу завода небольшой и весьма непродолжительный документопад.
— Естественно я, а кто же еще? – широко улыбнулась Лаки, подмигивая оцепеневшему единорогу. — Мистер Каунтер, вы слышали наше мнение об этом предложении. Не стану вас больше задерживать, вы наверняка должны еще сделать множество дел. Удачи вам… в каком-нибудь другом месте. Передавайте привет нашим общим знакомым и сообщите им, что если им вдруг понадобится наша помощь, то мы открыты круглосуточно пять дней в неделю. Заходите, не стесняйтесь. Спасибо, что все-таки заглянули сегодня! – Лаки задумчиво поглядела вслед аккуратному удаляющемуся силуэту единорога. — А что касается нас… Эдор?
— Да?
— Отправь кого-нибудь в ближайшую кондитерскую и передай ему вот этот список. У нас будет крупный заказ. Ах, да, еще нам понадобятся фейерверки. Много фейерверков. Возможно даже конфетти. И вся красная краска, которая у нас есть. И рупор, точно… Все остальное добудем по мере необходимости. Вопросы?
— У меня есть парочка, — пробормотал старший машинист. – Какого сена тут происходит и зачем нам все это нужно?
— Я попробую объяснить в процессе, — ответила пегаска, решительно поправляя утонувшую в гриве фуражку. – Но сразу тебя предупреждаю: ты вряд ли поверишь мне с первого раза…
Последний ход
— Эй, смотрите! Он вроде бы начал приходить в себя.
— Вроде бы или уже начал?
— Не могу точно сказать... Как думаете, его лицо навсегда останется таким?
— Не неси чушь. Эти пятна вполне можно смыть... Наверное... Капитан, вы меня слышите? С вами все хорошо?
Капитан Нерд попытался открыть глаза и одновременно пробормотать что-нибудь утвердительное. Как оказалось зря — любое движение давалось с трудом, как после умывания в бочке с клеем, а голова гудела словно колокол, в который кто-то решил позабивать гвозди. О том чтобы самостоятельно встать, не шло и речи. Во всяком случае, пока капитану не удастся более или менее точно сосчитать количество собственных конечностей — пока что он все время сбивался на восьми.
— Воды, — слабым голосом прохрипел он. По правде говоря, пить ему хотелось не так уж сильно, просто капитан верил в эффективность шаблонов. В конце концов, если бы они не работали, никаких шаблонов и не возникло бы, ведь так?
— Сейчас-сейчас, — пообещал заботливый голос. — Констебль Флэшлайт! А ну марш в комнату за графином! Что значит, ты его не найдёшь? Запомни, нет слова "не могу", есть только "да, сержант" и "так точно, сержант". Ещё вопросы? Нет? Тогда почему я все ещё тебя вижу?
Нерд поморщился — каждый звук был ещё одним ударом набата, отдающимся прямо в той части мозга, которая отвечает за его нынешнее отвратительное состояние. К счастью для него, боль уже начала медленно готовиться к отъезду и паковать свой багаж, а связные мысли постепенно возвращались в голову хотя бы в виде туманных образов красной капусты. Возможно, если он приложит капельку титанических усилий, ему удастся раскрыть хотя бы одно веко...
Ну да, так и есть. Он все ещё в штаб-квартире. Конечно, это не самое плохое место для того чтобы очнуться от обморока, особенно если вы офицер Ночной Стражи, но до первых позиций в списке ему тоже довольно-таки далеко. В комнате толпились обеспокоенно помахивающие хвостами стражники, образуя небольшой полумесяц пустоты вокруг капитана и склонившейся над ним сержанта Свифтвинд — это позволяло пострадавшему получать гораздо больше воздуха, а стражникам — гораздо успешнее избегать встречи со взглядом сержанта, который, если верить слухам, способен был наводить самые разные проклятия, начиная от простого выговора и заканчивая тремя нарядами вне очереди.
— Спасибо, — кивнул Нерд, когда младший констебль с трудом протиснулся сквозь ряды стражей порядка и умудрился растерять при этом всего половину графина. — А что, кстати говоря, случилось со статуями?
— Вы ничего не помните? — глаза Флэшлайта превратились в два огромных удивленных круга. — Не может быть! Получается, вас и впрямь неслабо пришибло.
— Ага, — радостно подтвердил другой стражник. — Булыжник был что надо. Хорошо ещё, что на капитане был шлем, а то нам пришлось бы полировать не его доспехи, а базальтовую плиту...
— Представить себе не могу, для чего она может понадобиться, — Нерд с беспокойством посмотрел по сторонам в поисках статуй. Вероятность, что одна из них прямо сейчас стоит за шторкой была, конечно, крайне невысокой, но она, как и любая другая вероятность, все же существовала, и этой сухой веточки было вполне достаточно, чтобы распалить костёр воображения капитана. И это не говоря о том, сколько свободного места под его кроватью... — Это они меня так?
— Да нет, — махнул копытом констебль. — Ну, то есть, технически выражаясь... Хотя можно считать и наоборот. Гм... Вы точно ничего не вспоминаете?
Капитан осторожно ощупал голову и напряг мешанину из картинок, смутных образов и неразборчивых обрывков, которая отвечала за его память. Единственными четкими мыслями в ней почему-то оставались воспоминания о том, что у его мамы завтра день рождения и что он до сих пор не вернул в копилку Стражи пятнадцать битов, но они вряд ли могли помочь в объяснении того, как он оказался в этой постели и почему кто-то отбивает задорный ритм ламбады прямо по стенкам его черепа. Наконец Нерд решил, что лучшим выходом будет сдаться.
— Нет, — сокрушенно покачал головой он. — Помню только, что-то о статуях и Принцессе... Кстати, что с ней?
— Все просто прекрасно, иначе и быть не могло, — сообщил Флэшлайт. — Сейчас она в Городском Парке вместе с половиной Стражи и Стар Хэтом. Проверяет, не осталось ли среди памятников ещё парочки желающих прогуляться. Мы, правда, не знаем, что нужно делать со скамейками и особо болтливыми фонарями, но волшебник говорит, что через недельку магический фон, скорее всего, выветрится и все вернётся к прежнему виду, насколько я его понял. Он употреблял слишком много слов "квантовый" и "мультипланарный", чтобы что-то можно было сказать наверняка...
— А статуи у штаб-квартиры? — с опаской спросил Нерд. В его голове тут же выстроился список возможных вариантов ответа на этот вопрос больше похожий на небольшое собрание ночных кошмаров. Единорог поежился. Вот командору наверняка никогда не доводилось оказываться в подобной ситуации, в отличие от бедного капитан Нерда, которому просто необходимо пролить луч света на это событие. — Что, в конце концов, тут произошло? Я же должен знать!
— Ну, если вам так хочется, капитан, — вздохнула Свифтвинд. — То все началось, когда мы разделились...
Сержант обладала особым талантом рассказчика — тем самым, что вряд ли стоит демонстрировать на различных конкурсах и светских литературных беседках, но при этом идеально подходящим для бесед за кружечкой сидра после очередной смены. Если бы вы вздумали поискать в ее историях изящные речевые обороты или, на худой конец, хотя бы пару выразительных метафор, то, скорее всего, вернулись бы с пустыми копытами и с весьма странными ощущениями. Нет, нет, выражения у сержанта хватало — оно прямо таки пробивалось через каждое слово, да и с красочными образами у неё все было в порядке — некоторые были настолько яркими, что слепили глаза. Просто когда вы выслушивали ее до конца, то у вас могло возникнуть только два желания: вы либо заказывали ещё одну кружку и наслаждались продолжением либо ждали следующей остановки Вселенной, чтобы поскорее с неё сойти. Это был особый сержантский стиль повествования, содержащий только конкретные события и подающийся в простой, четкой и прямолинейной форме, причем так, что эти самые события начинали краснеть и жалеть о том, что вообще произошли.
Если отбросить витиеватые обороты, приукрашивания и все рисунки, которые представлялись капитану, пока он судорожно пытался найти рычаг для экстренного отключения воображения, то оставшаяся и немного поблекшая история будет выглядеть примерно так:
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |