— Вам не кажется, что вокруг не должно быть так темно? – судорожно сглотнул старик.
Лаки оглядела вагон – его действительно окутала темнота, словно Солнце вдруг решило взять выходной вне очереди или же над ними пролетало какое-то большое и плотное облако. С крыльями. И очень острыми зубами. И длинным хвостом. В общем, если бы Лаки так сильно не убеждала себя в том, что это действительно облако, она легко могла бы подумать, что это – дракон.
— Дракон! – в вагон влетел истошный крик, следом за которым туда ворвался Эдор с бешено вращающимися глазами.
— Дракон? – с недоверием переспросила пегаска. – Не может быть… Вера!
— Где она? – обеспокоенно спросил Эдор. – С ней все в порядке?
— Абсолютно, заверила его Лаки, бросаясь к выходу из вагона. – Если не считать того, что прямо перед ней парит существо, состоящее в основном из лезвий, шипов и очень горячего пламени. Главное, продолжайте вести паровоз, я сделаю все, что смогу.
“И будет довольно приятным бонусом, если они дождутся меня не в виде парочки угольков, — безнадежно подумала она. – Потому что все, что я, хоть и способна на многое, да только вот что-то не верится, что дракон так просто согласится улететь и отдать мне все свои сокровища после милой беседы за чашечкой чая.”
Как только она вырвалась наверх, бешено махая крыльями, ей предстала весьма живописная картинка, на которую стоило бы полюбоваться, если бы половину ее не занимал огромный зубастый ящер, зависший в воздухе прямо перед окаменевшим инженером. Можно, конечно, было сказать, что он был алым как сама ярость, а в глазах его разгоралось злобное пламя, но это бы заняло слишком много времени, к тому же Лаки никогда не тянуло стать поэтессой. Во всяком случае, пока она не обзавелась собственной уютной комнатой с креслом качалкой и теплым камином, на роль которого злобно ухмыляющийся дракон вряд ли подходил. Сейчас необходимо было соображать очень быстро, потому что ситуация становилась все жарче, в буквальном смысле этого слова. Пегаска отчаянно осмотрелась вокруг в поисках чего-нибудь способного помочь против дракона, но, к большому сожалению, шансы найти такое на крыше паровоза в безжизненной пустыне не сильно обнадеживали. И тут в глаза ей бросилось то, что она до сих пор не замечала…
— Опять ты? – обреченно произнесла она, наблюдая за фигурой в черной мантии, державшей в копытах небольшую книжку веселой расцветки. Прямо перед ней лежала коса, лезвие которой практически невозможно было разглядеть под этим углом зрения. При взгляде на эту косу Лаки обдало холодным ветерком, но она, несмотря на то, что Солнце до вечера уходить никуда не собиралось, ему почему-то совсем не обрадовалась. – Дай угадаю, теория возможностей?
— ВОЗМОЖНО, — уклончиво ответила фигура. – НЕ ОБРАЩАЙ ВНИМАНИЯ, Я ПРОСТО ТУТ ПОСТОЮ.
— Я постараюсь, — пообещала пегаска. Сейчас у нее было не слишком много времени на пустые разговоры зато если у нее ничего не выйдет, они смогут болтать хоть целую вечность.
Итак, что ей известно о драконах? Они живут в пещерах, едят кристаллы, любят все блестящее и дышат огнем, который, может и не является волшебным, но обращает горючие вещества в уголь не хуже любого другого. К несчастью, к горючим веществам относятся и большинство пони. Но ведь от пламени дракона вполне можно увернуться, хотя, если этого не получится, вы узнаете об этом одними из первых.
Вера стояла совсем недалеко от люка ведущего обратно в вагон. Правда, то же самое можно было сказать и о драконе. Ветер тут наверху был такой, что заглушал не только звуки, но и мысли, а еще он очень стильно развевал гриву Лаки, хотя тут следует заметить, что стиль не всегда означает удобство – довольно трудно сосредоточиться на проблемах жизни и смерти, когда волосы так и лезут к вам лицо. Ей нужен был только один успешный рывок, а потом еще пара секунд чистого везения. Неужели она просила так многого? Пегаска набрала в грудь побольше воздуха, воинственно расправила крылья и начала разбег…
Те, кто говорят, что подобные секунды обычно растягиваются на целую вечность, не всегда бывают правыми. Например, для Лаки эта пара мгновений стала мешаниной незабываемых ощущений из ледяного ужаса и мысли о том, что сейчас струи раскаленного воздуха находятся всего в паре шагов от ее гривы. Наконец она перевела дух и решилась приоткрыть глаза – как оказалось, им все-таки удалось свалиться внутрь вагона, отделавшись при этом парой легких ушибов и обещанием никогда больше не повторять подобные трюки. Вера смотрела на нее широко открытыми глазами, в которых без труда читалось невероятное удивление, а также желание того, чтобы довольно тяжёлая пегаска в конце концов перестала использовать ее в качестве импровизированной подушки.
— Ты спасла меня, — прошептала она.
— Да, да, — встала на копыта Лаки и начала приводить себя в порядок. – Письма с благодарностями, цветы и конфеты можешь присылать на известный адрес. Только запомни, что у меня аллергия на розы, а люблю я – шоколад. Смотри, не перепутай.
— Ты спасла мне жизнь, — твердо повторила инженер. – Я не ожидала от тебя подобного.
— Ох, — пегаска обеспокоенно посмотрела на люк. – Ты весь день будешь об этом говорить? У нас там, вообще-то, дракон на крыше завелся, если ты не заметила.
— Что ты предлагаешь? – поинтересовалась Вера.
— Для начала вернемся в вагон, — решительно произнесла Лаки. – А там посмотрим…
…Вера осторожно приоткрыла дверь, за которой, как оказалось, стояла пара обеспокоенных пони и одна, судя по всему не менее обеспокоенная, борода, что быстро выдало в них Эдора и Грэй Берда. А вздох облегчения, который они издали при виде живой и невредимой, хотя и слегка помятой Веры, можно было спокойно повесить в рамочку или сдать в подходящий музей в качестве эталонного образца.
— Я тоже рада вас видеть, — добродушно буркнула она. – А теперь можете отлипнуть от меня, потому что совсем не обязательно весь день висеть на моей шее…
— Ладно, ладно, — примирительно вскинул копыта Эдор. – А где Лаки?
— Она прямо позади меня и… — начала было Вера, и только тут вспомнила, что пока шла сюда не слышала ни едких замечаний, ни цокота копыт, сообщавших ей, что сзади нее кто-то есть.
Инженер бросилась к окну, подняв глаза к небу, в котором нарезал круги красный дракон. И лишь напрягая зрение, она заметила возле него небольшую синеватую точку, которая при наличии хорошей фантазии вполне могла показаться знакомой пегаской…
— Остановите поезд! – потребовала она голосом, взращенным дюжиной поколений Седогривов, как никто другой привыкших, что все вокруг суетятся в попытках сделать хоть что-то полезное или по крайней мере создать вид, что они это делают. Но в этом случае подобного приказа не потребовалось – Эдор понял ее с полуслова и ринулся в кабину машиниста для того, чтобы резко дернуть рычаг остановки.
Тем временем маленькая синяя точка кружила перед носом дракона, уводя его все дальше и дальше от поезда. Пару раз ящер делал глубокий вдох, но тогда пегаска ныряла вверх или вниз, выходя из поля зрения дракона – трюк, который изучали в самых начальных классах летной школы, вот только вряд ли тренеры предупреждали, что он может спасти вашу шкуру, если за вами гонится разъяренный дракон. Вера прильнула к стеклу, наблюдая за погоней – точки в небе постепенно становились все меньше, но их размера ей вполне хватило, чтобы определить, что они приближаются к гигантскому каньону справа от поезда. Точки петляли в воздухе, опускаясь все ниже и ниже, и, в конце концов, на мгновение зависли над самим разломом, только для того, чтобы камнем ринуться вниз.
А в следующую секунду оттуда вырвался огромный столп испепеляющего пламени…
— Нет, — тихо прошептала Вера. – Этого просто не может быть…
Дух перемен
Страх…
Каждый из нас чего-нибудь да боится. К примеру, некоторые опасаются узких помещений, другие наоборот – открытых пространств или же скоплений народа, а третьи – огромных когтистых монстров, истекающих слюной и глядящих прямо на них, расплывшись в хищной улыбке. Страхи бывают самые разные, но, к нашей большой удаче, с самыми опасными из них мы встречаемся не так уж часто и только в определенные, не самые лучшие моменты нашей жизни. Ну в самом деле, кто способен думать об ужасных призраках и леденящих душу воплях, когда на дворе стоит солнечный летний денек, а друзья уже предложили промочить хвосты в местной речке? Другое дело, когда на мир опускается ночная тьма, а из источников света у вас остается только бледная Луна и подрагивающая масляная лампа, в которую вы с утра забыли подлить топлива. Ночью все тени кажутся длиннее... И единственными пони, которым по долгу службы предназначено смело встречать полночные ужасы лицом к лицу, были Ночные Стражники, не боящиеся выступить против любого страха, который появится на улицах столицы, пока продолжается их дозор.
Ну, во всяком случае, в теории все выглядело именно так, зато в реальности теория так и осталась сидеть дома, чтобы вдоволь надрожаться, закутавшись в одеяло, а практика облачилась в доспехи и, грустно стеная и жалуясь на Судьбу, отправилась сохранять мир и покой на изрядно промокших и скользких от дождя улицах столицы. Отряд стражников понуро плелся вслед за округлым силуэтом капитана, который шел впереди в основном для того, чтобы остальные не видели выражения его лица — оно выглядело так, как будто перешагнуло порог бледности и теперь тихонько подбирается к серому цвету с другой стороны.
Нерд поежился, стараясь не обращать внимания на барабанящие по шлему капли и завывающий ветер — погода как нельзя кстати соответствовала моменту, и для полного погружения в атмосферу, от которой в жилах застывала кровь, не хватало только грозы, черного силуэта замка на заднем плане и чьего-нибудь безумного хохота. Капитан в очередной раз попробовал помотать гривой, чтобы стряхнуть с нее особо наглые капли, пытающиеся пробраться под шлем и упасть на лицо. Большой пользы это, как и ожидалось не принесло, и Нерду пришлось и дальше терпеть водопады, стекающие с его лба, благодаря про себя старую добрую Погодную Службу, и с завистью глядеть на волшебника, который в задумчивой веселости шел рядом и с интересом наблюдал, как капли испаряются в воздухе, совсем чуть-чуть не долетая до его сухой шляпы. На мантии Стар Хэта не было ни единого пятна, если не брать во внимание пару следов от соуса и слегка подгоревший подол. Практически весь путь он провел с восхищением разглядывая ночные улицы и делая какие-то пометки в кучке скрепленных между собой листов разного размера, цвета и формы, которые капитан, где-то в глубине своей души, отодвинув в сторону обиженную честность, мог с натяжкой назвать блокнотом. Пару секунд он понаблюдал за мурлыкающим себе под нос колдуном, а затем повернулся обратно только для того, чтобы нос к носу столкнуться с выступающим из тьмы загадочным силуэтом.
— Стой, кто идет? — как можно более грозно спросил он.
— Дождь, — буркнула складывающая крылья сержант Свифтвинд. — Впереди все чисто, если не считать перевернувшегося бака на углу Рыночной. Ну и тянет оттуда, я вам скажу...
— Ладно, ладно, — закивал капитан. — Мы все поняли. Отряд! Продолжаем движение. Бодрее, бодрее, ребята! Ать-два, ать-три. Мы уже почти на месте!
Обычно считается, что хорошие командиры внушают отряду уверенность. Капитан Нерд не был плохим командиром. Он был ужасным, худшим из них. Вот командор умел внушать уверенность, как и Принцесса Луна, хотя в последнем случае, это была уверенность в том, что если вы провалилась, вас ждёт нечто похуже, чем парочка оживших статуй. Но как бы то ни было, до входа в парк они добрались в полном, хотя и слегка промокшем составе, практически без происшествий, если закрыть глаза на то, что шерсть у всех стала ровно на один тон белее. “Если бы к садам и паркам прилагалась какая-нибудь инструкция, — с грустью подумал капитан, — то пункт “Остерегайтесь ходячих каменных памятников” в ней должен был бы идти перед предложением “Приходите на замечательный пикник всей семьей!””
Ворота, ведущие в городской парк, были действительно огромными, и у каждого стражника при взгляде на них возникали примерно одинаковые мысли вроде “Интересно, а сколько именно драконов может поместиться за такой громадиной?” или “Как быстро они бегают, и успею ли я написать заявление об увольнении, прежде чем меня все-таки нагонят?” Гигантские закрытые ворота дают слишком большой простор для воображения, так что у среднестатистического стражника уже не остается места для всяких вещей вроде боевого духа, решительности и безрассудной смелости, идущей копыта об копыто с манией самоубийства. Но среднестатистический еще не означает любой, а это значит, что время от времени находятся стражники, открывавшие словарь на страницах “Долг” и “Честь”, и именно из-за них Страже приходится периодически вспоминать, что доспехи нужны не только для того, чтобы их полировать, а копья — чтобы вешать на них шлем, когда голова устает его носить. На беду капитана, подобный типаж присутствовал и в этом самом месте, тогда как сам капитан предпочел бы присутствовать в более уютной и каминной обстановке.
— Бойцы, — сержант Свифтвинд похлопала в копыта, привлекая к себе общее внимание. — Сегодня, та ночь, которую мы все ожидали. Это шанс показать, что Ночная Стража — не кучка трусов, которые только и умеют, что прогуливаться по улицам и просиживать жалование в трактирах. Возможно, настанет ночь, когда мы придем в упадок, и забудем наши славные традиции, но не сегодня! Возможно, настанет ночь, когда копья выпадут из ослабевших копыт и мужество оставит нас, но не сегодня! Сегодня мы примем бой! Мы — Ночные стражники, и кто бы ни таился за этими воротами, мы не отступим ни на шаг!
Ответом ей были приглушенные слегка восторженные крики и вялое позвякивание копий. Конечно, воодушевить стражника на подвиг вдохновенной речью было в теории возможно, особенно если в конце этой речи заключалось обещание, что плодами этого подвига он успеет насладиться лично...
— Ладно, — сдалась пегаска. — Всем двойная порция кофе за мой счет и оплаченный выходной!
Стражники деловито кивнули и воинственно выпятили грудь колесом. Смертельные опасности и ужасные темные чары, конечно, были не самым приятным событием за последнюю неделю, но оплаченный выходной всегда оставался оплаченным выходным, и ни капелькой меньше. В общем-то, это всего лишь прогулка по парку, верно? Кто его знает, может эти драконы уже сами испарились или и не было их вовсе? И, конечно, любой из них всегда рассчитывал на то, что если что-то и произойдет, то кто кто, а он уж точно успеет смыться. В “Страже” это могли называть как угодно: “тактическим отступлением”, “планомерным отходом” или “хитроумным стратегическим маневром”, но суть всех этих названий сводилась к одному и тому же — гораздо удобнее рассуждать о тактике и стратегии, сидя в крепких стенах штаб-квартиры в двух кварталах от своего противника.
Освещенные лучиками вспыхнувшей вдруг морали, охранники порядка и защитники спокойствия промаршировали в парковые ворота и вошли под сень темных деревьев, колыхающихся теней от фонаря и странных силуэтов то и дело снующих в черноте ужасных созданий, вроде припозднившегося кролика или страдающей бессонницей белки. Если бы эта история принадлежала копыту участника тех событий, то в ее продолжении стражники шли бы вперед с высоко поднятыми головами и ярко блестящими доспехами, но, к большой неудаче для них и к большой радости для Правды, ни один стражник не был допущен к рукописи на расстояние дневного полета пегаса, так что мы имеем полное право упомянуть, что с каждым шагом тени и воздух вокруг отряда сгущались, а шеи пригибались все ниже к земле и все глубже втягивались в доспехи. Они продолжали красться по парковым закоулкам со скоростью объевшейся улитки, а их желание поскорее добраться до его центра по шкале возможности существования стояло рядом с желанием хромой антилопы подружиться с прайдом голодных львов. Если вначале у них и был с собой хоть какой-то героизм, то к этому моменту он окончательно отстал и сейчас, наверное, уже просиживал свою недельную зарплату в каком-нибудь трактирчике неподалеку.
— Стойте! — вдруг напрягся волшебник. — Я что-то чувствую!
Стражники замерли и постарались сократить шум от потребления кислорода до минимума. Пока они упорно пытались не вдыхать и не зеленеть одновременно, Стар Хэт порылся в складках мантии, по вместительности больше напоминавших переносные параллельные измерения, и выудил оттуда небольшой прибор, который наверняка может получиться, если кому-нибудь придет в голову скрестить капусту и астролябию.
— Попался! — прошептал он, подкручивая странного вида колесики и заводя пружины. Когда он закончил, прибор засветился красным цветом, а из небольшого отверстия на его верхушке повалил густой фиолетовый дым. Волшебник удовлетворенно кивнул.
— Так я и думал, — заключил он. — Крайне большой и нестабильный магический фон.
— Ага, — подтвердила стоящая рядом скамейка. — Вот тут ты попал прямо в яблочко.
Стражники сразу шарахнулись врассыпную от загадочного объекта и заняли выгодные защитные позиции в близлежащих кустах. Во всяком случае, все кроме Свифтвинд, которая с интересом рассматривала неожиданное открытие, хотя этот интерес и не помешал ей угрожающе нацелить на лавочку копье.
— Чего это вы? — обиженно всхлипнула скамейка. Откуда именно раздался всхлип оставалось только догадываться. — Слова им не скажи, сразу копьями тыкают...
— Ложная тревога, — сообщила Свифтвинд. — Можете выходить, она вас не съест.
— Кхм, кхм, — прокашлялся волшебник, помогая встать капитану Нерду и отряхивая шляпу от мелких листочков. — Довольно внезапный инцидент, примите мои извинения. Весьма любопытный экземпляр, кстати, — он обратился к скамейке. — Скажите, дорогуша, не видели вы тут некоторое количество ненормально ходячих статуй?
— По-вашему у меня есть глаза? — по-видимому скамейка была весьма неотходчивой и злопамятной особой.
— Ох, простите, — волшебник склонился к уху Нерда и прошептал. — Все эти оживленные создания ужасающе капризны, взять хотя бы тот летающий томат с третьего курса. Все время залетал в личные комнаты для юных волшебниц и носился там с ужасающими воплями, пока однажды перед дверями не появилась небольшая баночка томатной пасты. Ума не приложу, куда подевался сам помидор...
— Да, — вдруг произнесла скамейка. — Я почувствовала, что в последнее время в парке стало слишком много странных прохожих, но среди них не было ни одного пони. Эм... Вы не могли бы убрать копье?
— Да-да, конечно, — ответила сержант. — Ну так что? Идем дальше?
Капитану только и оставалось обреченно кивнуть и последовать за пегаской. Как жаль, что этой ночью с ними не было грифона — он всегда был довольно приятным собеседником и мог бы скрасить это невеселое путешествие. А еще он мог крошить кирпичи и резать когтями металл, что тоже, в общем-то, было бы довольно полезным в этой ситуации. Нерд уже собирался повернуться к стражникам и сказать им, что надежда на легкую прогулку растворилась как пакетик сахара в денатурате, как вдруг случилось то, что заставило всех присутствующих вздрогнуть — они услышали крик.
— На помощь! Эде-муа! Кто-нибудь, пожалуйста, спасите юную мадемуазель, попавшую в беду, силь ву пле! — Крик был такой, что сразу выдавал в юной мадемуазели особу, непривычную ко всяческим опасностям и крикам в общем. Любой стражник знает, что хороший крик — это тот, который вы издаете на бегу, а лучший — тот, что вообще не издаете — он очень сильно сбивает дыхания и отвлекает от сосредоточения на всех четырех копытах, а для призыва о помощи у них всегда найдется колокольчик. Подобные же длинные тирады могла выкрикивать только та, кто много слышала о подобных ситуациях и знала, что попав в них, нужно вести себя именно так. Но, надо признать, эмоциональность ее просьбы сделала бы честь хорошей актрисе, а любой дракон тут же улетел бы в свою пещеру, чтобы писать стихи об истерзанном сердце и готовности перейти на вегетарианскую диету, если, конечно, сердце у него было не каменным...
К сожалению, про возникшую перед стражниками особь такого сказать было никак нельзя.
***
Лаки Койн открыла глаза и огляделась вокруг себя.
А потом вновь закрыла...
Ничего не изменилось.
Нельзя было сказать, что пегаска стояла посреди абсолютной черноты — чернота, сама по себе, подразумевает наличие хотя бы черного цвета, в то время как Лаки окружало только абсолютное отсутствие каких бы то ни было красок. И тем не менее она на чем-то стояла, хотя и не чувствовала род собой ничего, кроме весьма четкого ощущения того, что в ближайшее время любоваться своими копытцами не стоит. Наконец, она вновь осторожно разлепила веки и заметила впереди слабый отблеск черного цвета — это была мантия, в которую завернулась все та же самая фигура с крыши поезда,держащая в копытах все ту же самую книжку. Фигура немного постояла, не меняя позы, а затем перевернула последнюю страницу и аккуратно опустила книгу на возникший рядом столик весьма странной для этого места ядовито-апельсиновой расцветки.
— НЕ СМОГ УДЕРЖАТЬСЯ И НЕ ПРОЧИТАТЬ КОНЕЦ, — заметил Смерть. — А ВЫ, КАК ВИЖУ, УЖЕ ПРИШЛИ В СЕБЯ. НАВЕРНОЕ ПО ТРАДИЦИИ МНЕ СТОИТ РАЗРЕШИТЬ ВАМ ЗАДАТЬ ОДИН ЛЮБОЙ ВОПРОС ИЛИ ПРЕДОСТАВИТЬ ПРАВО НА ОДИН ЗВОНОК В КОЛОКОЛЬЧИК. Я ВЕДЬ НИЧЕГО НЕ ПУТАЮ?
— Я все-таки выберу вопрос, — кивнула пегаска, с сомнением глядя на огромный чугунный колокол, возвышающийся рядом с фигурой. У нее почему-то возникло, что вместо жизнерадостного звона он скорее издаст какое-нибудь заунывное песнопение или могильный холод. Пегаска поежилась, и заставила себя сосредоточиться на вопросе. Вряд ли сейчас выдался подходящий момент, чтобы спросить в чем смысл жизни или где в Эквестрии продают самую дешевую морковку, так что Лаки решила начать с проверенных временем банальностей.
— Где я?
— ХМ... — Смерть задумался. — НИГДЕ. И ВЕЗДЕ. В ОБЩЕМ, ВЫ ТАМ, ГДЕ СТОИТЕ, И ПРИ ЭТОМ ВЫ НЕ СТОИТЕ НИ НА ЧЕМ. СЧИТАЙТЕ ЭТО... ГРАНИЦЕЙ. НО В ОСНОВНОМ ЭТО МЕСТО СУЩЕСТВУЕТ ТОЛЬКО ДЛЯ ВАС. НУ И ДЛЯ МЕНЯ ЕСТЕСТВЕННО. СЕЙЧАС ВЫ НАХОДИТЕСЬ, БУКВАЛЬНО ВЫРАЖАЯСЬ В ШАГЕ ОТ СМЕРТИ, ПРОСТИТЕ ЗА КАЛАМБУР. ПРИСЯДЕТЕ?
— С удовольствием, — согласилась пегаска и пододвинула к себе одно из материализовавшихся фиолетовых кресел, идеально неподходивших к расцветке столика. Если уж ей предстояло провести некоторое время в этом месте, так почему бы не провести его с комфортом? Правда, был один вопрос, который все же ее немного беспокоил... — Я что, умерла?
— ВОЗМОЖНО. ЧАЙ, КОФЕ? — любезно предложил Смерть.
— Но тогда что я здесь делаю? — в отчаянии спросила Лаки. — Разве я не должна находиться там, куда все обычно попадают в таких случаях?
— СУДЯ ПО ВСЕМУ, НЕТ. ВИДИТЕ ЛИ, МЫ НАХОДИМСЯ НА ПЕРЕКРЕСТКЕ. И ПОКА ЧТО ТОЛЬКО ОТ ВАС САМОЙ ЗАВИСИТ, КАКОЙ ТРОПОЙ ВЫ ОТПРАВИТЕСЬ. — Смерть отхлебнул из маленькой чашечки. — ВОН ТАМ СТОЯТ ДВЕ ДВЕРИ, ОДНА ИЗ НИХ ВЕДЕТ В НИКУДА, А ВТОРАЯ — В ДРУГОЕ НИКУДА. ВОПРОС ТОЛЬКО В ТОМ, СМОЖЕТЕ ЛИ ВЫ НАЙТИ ТРЕТЬЮ ДВЕРЬ.
Лаки взглянула направо — перед ней тут же возникла стена, которой не помешали бы новые обои и небольшой ремонт, и две деревянные двери, кое-как заляпанные краской под цвет натурального дерева — кому и когда пришла в голову мысль о таком гениальном дизайнерском решении оставалось только гадать, надеясь при этом, что когда вы будете обустраивать собственный дом, то не наткнетесь на его контору. Двери одновременно распахнулись и открыли Лаки вид на бесконечные просторы открытого космоса вместе со звездами, галактиками, туманностями и всем прочим хламом, который очкастые пони в белых халатах гордо именуют Вселенной. Пегаска сглотнула. Ей срочно был необходим план, как найти этот выход, но вся проблема была в том, что пустота за дверями как-будто переползла в ее собственную голову и мешала показаться действительно хорошим идеям. Внезапно в галактике ее разума вспыхнула очередная сверхновая, которую астрономы наверняка смогли бы окрестить как объект четыреста двадцать один дробь три или, сокращенно, “А что если попробовать?”
— Дай угадаю, другой двери тут нет, — Лаки посмотрела прямо в полыхающие голубыми огоньками зрачки Смерти.
— НЕТ.
— Но я должна ее увидеть, так?
— ДА.
— Тогда ты мне ее покажешь, — триумфально заключила пегаска. К сожалению, герольдов с фанфарами рядом не наблюдалось, зато укоризненный взгляд Смерти был тут как тут.
— Я? ТЫ ОШИБАЕШЬСЯ, — синие огоньки полыхнули отсветом разгорающегося лесного пожара, но выражение лица Смерти осталось неизменным — возможно это было связано с его самообладанием, а возможно с отсутствием необходимого для подобных действий мышц.
— Я хочу сыграть с тобой в игру, — улыбнулась Лаки. — И если я выиграю, то ты скажешь, как мне выйти отсюда. У меня ведь есть такое право?
— ДА. НО ТЫ ОБЯЗАНА ЧТО-НИБУДЬ ПОСТАВИТЬ, — Смерть заколебался. — У ТЕБЯ НИЧЕГО ПРИ СЕБЕ НЕТ.
— Ошибаешься, — пегаска покачала головой. — У меня есть право выбирать. Ну так что, играем?
— ЛАДНО. НО ТОЛЬКО НЕ В КАРТЫ, — Смерть задумался. — И НЕ В ШАШКИ. ДАВНЕНЬКО Я НЕ БРАЛ В КОПЫТА ШАШЕК. НИКАК НЕ МОГУ ЗАПОМНИТЬ ЭТИ ПРАВИЛА С ДАМКАМИ.
— Как насчет костей? — Лаки внимательно наблюдала за каждым движением Смерти. Так она хотя бы могла отвлечься от поблескивающей рядом косы и мыслей, на которые та ее наводила...
— КОСТИ МНЕ НРАВЯТСЯ, — решил Смерть. — НО ИГРАТЬ БУДЕМ МОИМИ КУБИКАМИ.
Он извлек из пустоты мешочек из черного бархата и высыпал на стол два набора небольших кубов и крохотный стаканчик. Пять из них он протянул пегаске.
— НО ТОЛЬКО ОДИН РАЗ, — предупредил он. — НИКАКИХ ВТОРЫХ ШАНСОВ И “ДО ТРЕХ ПОБЕД” НЕ БУДЕТ.
— Ладно, — согласилась Лаки. — Начнем?
Они потрясли кости. Они бросили кости. Хотя в случае Смерти не лишним будет уточнить, что на стол упали именно кубики, а большинство его собственных костей осталось на своем законном месте.
— ТЫ БУДЕШЬ ПЕРЕКИДЫВАТЬ? — спросил Смерть. Перед ним красовался ровный ряд граней с двойным набором по три точки, или, попросту говоря, куча шестерок, из которых вполне можно было составить слово “Победа”. Ну или “Поражение” — смотря с какого угла поглядеть.
— Дай подумать, — Лаки взглянула на свой результат — там теснились тройки, пятерки, а в углу даже застенчиво примостилась пара двоек, но в общем и целом положения это никак не спасало. — Ладно, я переброшу.
Она вновь взяла в копыта стакан.
Время, если оно вообще шло в этом странном месте остановилось и вытянуло шею, чтобы посмотреть, что же случится дальше.
— ВСЕ. — Смерть взглянул на рассыпавшиеся по столу числа, самым большим из которых оказалась весьма смущенная этим тройка. — ПОХОЖЕ ТЫ ПРОИГРАЛА. В ДРУГОЙ РАЗ ПОВЕЗЕТ, ИЛИ КАК ПРИНЯТЬ ГОВОРИТЬ В ТАКИХ СЛУЧАЯХ? ИГРА ОКОНЧЕНА, МИСС КОЙН — Я НЕ СМОГУ ПОКАЗАТЬ ТЕБЕ ВЫХОД, И ТЫ ОБЯЗАНА ТЕПЕРЬ СДЕЛАТЬ СВОЙ ШАГ.
“Сделать шаг, — повторила про себя Лаки, все еще расстроенно глядящая на унылую картину исчезающего в пустоте столика. — Сделать шаг...”
Она встала лицом к дверям, и вновь заглянула в утягивающую ее пустоту.
“Сделать шаг”
Лаки гордо вскинула голову, взмахнув своей пышной гривой. Еще никто не управлял ее жизнью, кроме нее самой, и, если ей и суждено войти в эту тьму, то она сделает это с достоинством. Но раз уж сама госпожа Фортуна повернулась против нее, то Лаки совершенно точно не будет самой собой, если не попытается обвести ее вокруг копыта...
— Я готова, — ни к кому конкретно не обращаясь произнесла она.
— ЛАДНО, — кивнул Смерть, откинувшись в кресле и сделав небольшой глоток из чашки. Куда при этом подевался напиток, определенно было лучше не спрашивать.
Пегаска зажмурилась.
И шагнула назад.
И провалилась в свет.
— Прощай! — только и успела выкрикнуть она, погружаясь в золотой поток дневных солнечных лучей. — Прощай!
— ДО ВСТРЕЧИ, — поправил ее Смерть и поставил чашку обратно в небытие.
Несколько секунд спустя дверь захлопнулась и исчезла. оставив в пустоте только мрачную фигуру с огромной косой в копытах, уходящую в неизвестную даль. Смерть больше не мог задерживаться здесь.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |