Артеры: Усатый полосатый; 2 страница

Поколебавшись, мужчина извлёк нож из простых поясных ножен и нерешительно приблизился к принцу. Мерлин стоял затаив дыхание. Артур сошёл с ума? Он что, вздумал защищать? Да Мерлину тогда совсем не жить! Его же возненавидит весь отряд!

Произошедшее не тянуло ни на поединок, ни на драку. Одно молниеносное движение - Мерлин даже не знал, что люди так могут без всякой магии, - и мужчина стоит перед принцем на коленях с собственным ножом, приставленным к горлу.

- Запомните все, - тихим ровным голосом, растёкшимся над строем удушающей маслянистой плёнкой, проговорил Артур. - Одно дело - драки. Наказуемо, но случается с каждым. И совсем другое - поднять оружие на собственного товарища. Это - непростительно и будет караться. Гэлл, Рхетт.

Двое десятников вышли вперёд, подхватили мужчину под локти.

- Неделя в яме, - равнодушно бросил Артур, отворачиваясь. - В дальнейшем подобное повлечёт за собой смерть.

Провинившегося уволокли, и остальные, переварив строгость наказания, уставились на принца с бесконечным вниманием. Мерлин не был исключением и не сомневался, что ни у кого, подобно ему, не было и мыслей о том, чтобы ослушаться Его Высочество.

- Хойт, собери палки, - велел Артур. - Мы идём к реке.

Мерлин очень боялся, что их начнут учить плавать, для чего придётся раздеться и продемонстрировать своё телосложение, буквально кричащее о чересчур юном возрасте. Но обошлось: Артур только спросил, умеют ли они, а убедившись - указал на своеобразную переправу, состоящую из вкопанных на одинаковом растоянии друг от друга высоких столбов. Артур легко вскочил на первый и, подавая пример, пробежался до другого берега. В его исполнении задание выглядело плёвым, но первый же вскарабкавшийся на столб доброволец ухнул в воду на втором прыжке.

Даже до середины реки добирались немногие. Мерлин, оказавшийся в последних рядах, был уверен, что и ему придётся плыть большую часть пути. В его-то сапогах, в которых и ходить было трудно... А ведь магию не используешь - ему нужно всё уметь самому. И если он упадёт в воду...

Одежда кое-как скрывала, что Мерлин весит раза в два меньше, чем взрослый мужчина, но только пока была сухой. Мокрая же облепит его, выдавая всё. И если Артур или хотя бы тот же Батч заинтересуется и копнёт глубже, а правда выплывет...

Подошла его очередь, и Мерлин вскарабкался на столб со второй попытки, после чего набрал в грудь побольше воздуха и, стараясь не глядеть вниз, помчался вперёд, стараясь наступать на брёвна только носками, чтобы уменьшить боль, и не чуя под собой ног.

Конечно, он тоже упал, но его приземление было бы гораздо мягче, не отступи Артур с ехидной улыбкой на шаг назад - в результате чего Мерлин вспахал носом береговой песок, почти коснувшись сапог Его Высочества.

- Надо же, ты хоть на что-то годен, - вслух подивился принц, пока Мерлин отплёвывался.

"В отличие от вас, сир", - чуть не ляпнул Мерлин, но вовремя прикусил язык и молча поднялся, присоединившись к остальным новобранцам, обсыхавшим на солнышке. Ланселот, один из продержавшихся почти до конца, поднялся ему навстречу с радушной улыбкой, и Мерлин точно так же улыбнулся в ответ.

- Я - Мерлин. Спасибо за сегодня, - тепло сказал он, надеясь, что в голосе звучит вся огромная благодарность. - Если бы не ты...

- Не стоит, Мерлин, - отмахнулся Ланселот. - Этот ублюдок был неправ. Не люблю несправедливость.

- Да уж. Ты совсем как рыцарь, - рассмеялся Мерлин.

- Я хотел бы когда-нибудь им стать, - вполне серьёзно ответил Ланселот. - Это моя мечта.

- О, - стушевался Мерлин. - Ну... тебе, наверное, стоит поговорить с Его Высочеством?

- Не раньше, чем я докажу ему, что чего-то стою, - всё так же серьёзно и твёрдо сказал Ланселот, кинув в сторону принца, наблюдавшего за последними новобранцами, штурмующими переправу.

- А как же сегодня? Ты показал себя очень достойно! - с жаром воскликнул Мерлин, припоминая вихрь ударов, за которым не смог даже уследить толком.

- Нет, - Ланселот покачал головой. - Он разделался со мной в два счёта. Это вряд ли можно считать достойным выступлением. Но я научусь!

- Не сомневаюсь, - Мерлин ободряюще похлопал его по плечу. - Ты точно научишься! А я - точно нет.

- Это почему? - неподдельно удивился Ланселот. - Ты хорошо пробежал. А умелое обращение с оружием - дело наживное. Реакция же или есть, или нет.

- Ну, я сын лекаря, - на ходу вывернулся Мерлин, почти не соврав: лечить его отец тоже умел. - Я никогда ничем таким не занимался. Я даже тяжёлой работы не выполнял.

- Потренируешься - и всё будет хорошо, - заверил Ланселот, с силой хлопая его по спине. - Тебе же семнадцать, да? Начать ещё не поздно.

Скромно умолчав про возраст, Мерлин немного натянуто улыбнулся и поспешил спросить Ланселота о родных местах. О себе рассказать он уже не успел: последний новобранец доплыл до берега, а десятники споро перебежали по столбам, ни разу не запнувшись, и отдых закончился.

- Отныне мы будем переправляться здесь минимум четыре раза в день. Советую стараться лучше, если не хотите ежедневно мокнуть, - сказал Артур. - Поднимайтесь и вперёд!

Оказывается, их ждал бег по лесу и возвращение назад, всё к той же переправе. На этот раз Артур вместо того, чтобы пустить каждого отдельно, велел прыгать на столбы одному за другим, давая впереди идущему фору в три-четыре столба. Пробежавших хуже он отправил первыми, лучшим пришлось ждать своей очереди, а Мерлин и вовсе шёл прямо перед десятниками. На этот раз он спрыгнул по своей воле и приземлился немного изящнее, хотя отбил себе пятки, и без того зверски болевшие после длительного бега по лесу. Окажись под ногами не рыхлый береговой песок, а твёрдая земля или камни - ходить без лечебного заклинания Мерлину не удалось бы. Но обошлось, и до лагеря, где их ждал сытный обед, Мерлин доковылял почти бодро - в ногу с остальными.

К котлу на сей раз они подошли вместе, и повар навалил им двойную порцию в объёмистую миску. Ланселот предложил было Мерлину съесть свою долю первому, но Мерлин слишком боялся не удержаться и отхватить лишку. А пока Ланселот наворачивал горячее мясо с кашей, Мерлин вертел головой, пытаясь как-то отвлечься, чтобы не провожать нетерпеливым взглядом каждую ложку еды.

На этот раз Артур и десятники присоединились к общей трапезе, хотя сели отдельным кружком. Мерлин поймал на себе насмешливый взгляд принца и, поняв, что неприлично пялится на него, отвернулся. И что заставило эту надменную задницу променять удобную палатку на вытоптанную площадку перед костром, где обед хочешь не хочешь на треть состоял из пыли?

Зато у присутствия принца был один несомненный плюс: никто не решался затевать свару. Это Мерлин оценил, заметив подозрительное перешёптывание своих давеших знакомых, сбившихся в тесную кучку. Знать бы, что они так яростно обсуждают... Мерлина терзали подозрения, что его, но узнает он не раньше, чем окажется один на один с этой компанией.

Даже если никто не заметил, что Артур отнёсся к Мерлину и Ланселоту гораздо мягче, чем ко второй стороне конфликта, Мерлин в любом случае был причиной их унижения перед принцем, который наверняка запомнил их надолго.

Вот только почему он запомнил Мерлина?..

В руку ткнулись миска и ложка, и позабывший было про еду Мерлин благодарно улыбнулся Ланселоту. Каши вкуснее он не ел, пожалуй, никогда.

Вторую половину дня они посвятили доспехам и оружию: у кого не было мечей, шли к десятникам, и те определяли их к отрядному кузнецу, который подбирал заготовку по росту. Мерлин предсказуемо получил гораздо более длинный и тяжёлый меч, с каким мог справиться, но просить другой не стал, чтобы не привлекать внимания. За ним стояло ещё с три десятка таких же безоружных, и секретничать с кузнецом не было ни времени, ни возможности.

От рядовых пехотинцев, к которым относились новобранцы, полный доспех не требовали: только кольчугу. Узнав это, Мерлин вздохнул с облегчением и под всеобщий хохот кое-как натянул отцовскую, моментально пошатнувшись под её весом, но быстро выпрямившись. Ничего, укоротить бы только и слегка сузить, а то болтается, как на шесте. Но, пожалуй, он привыкнет... Потом происходящее заметил Ланселот и просветил Мерлина, что под кольчугу обязательно нужен поддоспешник. Мерлин приуныл: он и так-то пока не привык к весу. А ношение ещё десятка слоёв ткани, набитых паклей, было обязательным, если Мерлин, конечно, не хотел, чтобы первый же серьёзный удар окончился для него переломами.

К отрядному портному Мерлин шёл с тяжёлым сердцем. Если с него начнут снимать мерки... Но портной - в отличие от кузнеца и повара - не особо интересовался солдатами. Он измерил рост Мерлина ладонью, что-то прикинул в уме, почёсывая то нос, то затылок, и вытащил из пыльного мешка нечто, что Мерлин и на пугало не стал бы надевать. Но с кем-кем, а с портным болтать Мерлин не рискнул: схватил предложенное, едва не чихнув от взвившегося в воздух облачка пыли, и торопливо выскочил из палатки. Проходивший мимо Артур, конечно, не мог оставить пропахший мышами кошмар в руках у Мерлина без комментария и высказался насчёт того, что пусть только Мерлин наденет, а уж он, Артур, с удовольствием поможет хорошенько выбить эту тряпку. Мерлин огрызнулся, что не пристало принцам заниматься чёрной работой, это Мерлину надо выбивать пыль - вот только найти, на кого надеть. Но раз Его Высочество так желает помочь... Если бы не показавшийся неподалёку Батч, Мерлин ещё много чего сказал бы Его Королевской Заднице, но вчерашний урок хороших лагерных манер всё ещё был слишком свеж в памяти, и Мерлин поспешно сбежал, оставив без ответа очередную остроту Артура.

Но принц, по крайней мере, более-менее спокойно терпел язвительность Мерлина. Пусть не от великодушия и не расположения к Мерлину лично, а в силу самоуверенности и пока не потерянного интереса к новой игрушке, но тем не менее. Другие новобранцы, испытавшие на себе остроту языка, были далеко не столь благосклонны по отношению к Мерлину, и он сам не заметил, как оказался в эпицентре очередной драки. Что хуже всего, на них опять наткнулся вездесущий Артур — вышел из-а палатки в самый разгар веселья, хотя Мерлина специально отвели подальше от костров, почти к частоколу.

Двух затрещин обоим толстякам, которых Мерлин разозлил метким сравнением с пустыми бочками: толстые-то толстые, а проку чуть, - хватило с лихвой. Оба, поняв, что завтра и без того придётся стоять у позорного столба под плетью палача, не стали усугублять свою участь и противиться принцу: исчезли в мгновение ока. Мерлин бы охотно последовал их примеру, если бы Артур не изловил его за шкирку.

- Ты же не думаешь, что тебе удастся избежать наказания? - прохладно поинтересовался он.

- Думать - не моя забота, сир, - привычно отбрил Мерлин и, опомнившись, ойкнул. Но было поздно.

- Что-то в тебе есть... не могу понять, что, но что-то точно. Ты умудрился довести сразу двоих новобранцев до нарушения приказа в тот же день, когда приказ был отдан. Мне не нравится это, Мерлин.

Он же не серьёзно? А если серьёзно... а если серьёзно, то Мерлин попал. Какие плети, голову бы сохранить.

Во многих вопросах Мерлин был наивным, но интонацию принца распознал безошибочно. Артуру действительно не нравилось происходящее - и Мерлин чувствовал его недовольство. Но самое главное - он действительно ощущал себя виноватым.

- Я ничего не могу поделать, сир, - предельно серьёзно и честно признался он. - Я... постараюсь молчать.

С минуту принц рассматривал его, не отпуская, а Мерлин всё отчётливей понимал, как вляпался. Если он привлёк его внимание, отныне придётся быть вдвойне и втройне осторожным, чтобы правда о возрасте не выплыла. А ведь стоит Артуру присмотреться... Мерлин не склонен был переоценивать себя: без магии он никто и ничто, даже меч нормально не поднимет. Сейчас это не очень заметно на общем фоне, но не может же мальчишка соревноваться со взрослыми мужчинами в силе! Что ему делать, когда остальные подучатся, а он так и останется неумехой, Мерлин не знал. Впрочем, возможно, его всё-таки убьют раньше.

- Молчать? У тебя даже со мной не получается. Ты не сможешь, - лениво ответил Артур, отпуская. Мерлин пошатнулся - оказывается, всё это время он инстинктивно пытался вырваться, и когда удалось - едва удержал равновесие.

- Я постараюсь. Даю слово, - пообещал Мерлин, растирая плечо. Больно от хватки Артура не было, но онемение осталось.

- Это не выход. Вот что, - внезапно решил Артур, усмехаясь, будто ему в голову пришла гениальная идея. - Завтра ты будешь не в состоянии, да и ещё долго... через неделю здесь после отбоя. Дни считать умеешь?

- Зачем? - сглотнув комок в горле, свернувшийся от обыденной фразы "будешь не в состоянии", поинтересовался Мерлин.

- Ты провоцируешь драки, потому что тебя не боятся. Будешь уметь за себя постоять - язви сколько угодно, соваться будут гораздо меньше и так, что я не узнаю.

- Как ты можешь быть так уверен?

- Завтра поймёшь, - отрезал Артур и, развернувшись, растворился в темноте, оставив Мерлина с гадостным привкусом стали на языке. То, как он упоминал наказание... Судя по всему, ничего хорошего Мерлина не ждало.

Он оказался прав в своих ожиданиях.

Их троих выпороли перед строем в полной тишине. Каждому досталось по три удара плетью, равнодушных и жестоких. Но если толстяков защитило накопленное сало, то Мерлин на третьем ударе безвольно обвис на верёвках, которыми палач прикрутил к столбу его руки. Когда узел развязали, Мерлин кулем упал на пыльную землю, и Батч яростным рыком велел ему немедленно занять место в строю. Мерлин кое-как поднялся и, пошатываясь, добрёл до привычной первой шеренги. Кое-кто посмеивался, обзывая его хлюпиком, кто-то смотрел сочувственно или злорадно, но большинству было всё равно. Однако жгучее чувство стыда было куда мучительнее боли: Мерлина прилюдно выпороли! Артур даже не стал разбираться, кто первым полез в драку, и... проклятье, был прав.

Мерлин ведь догадывался, что его слов не стерпят. Просто не смог сдержаться. Почему? Неужто после утренней тренировки в глубине души поверил, что для него всё обойдётся? Нет, он не дурак. Неповиновение приказу - к которому можно было отнести и осознанную провокацию - подрывало авторитет командира; командир имел не только право, но обязанность наказать ослушников, если хотел сохранить власть. Мерлин это понимал, хотя после порки лучше, чем до. Что же заставило его вообще открыть рот?..

Он не знал. Но намеревался понять.

Однако самокопания пришлось отложить: никто не отпустил его с занятий, пришлось наравне со всеми повторить вчерашний ритуал, вот только хлопоты о снаряжении сменились занятиями в кольчуге. Поддоспешник Мерлин выбил накануне вечером, так что надевать его было уже не так страшно, но прижатая им и кольчугой ткань рубашки жестоко натирала небрежно перетянутые палачом раны. Каждое своё движение Мерлин чувствовал, словно по спине кто-то чиркал шлифовальной шкуркой. Надеяться на скорое выздоровление, разумеется, не стоило.

И всё равно Мерлин считал дни - ту самую неделю, что дал ему Артур. Помнит ли принц о своём обещании? Что именно он собрался делать? И как себя вести с ним, если забыл? Мерлин ворочался по ночам, непривычный спать на животе и мающийся бессоницей, думая о том, что может случиться или не случиться. Встреча с Артуром за палатками стала чем-то вроде отсчётной точки: почему-то казалось, что, если она произойдёт, с ней у Мерлина начнётся новая жизнь. А пока они игнорировали друг друга: Артур не замечал Мерлина, Мерлин вёл себя со всей почтительностью, которую смог наскрести, и прилежно выполнял данное слово, никого не задирая. Это оказалось на удивление легко: все его мысли вертелись либо вокруг встречи, либо вокруг боли в спине и натёртых ногах. Если с ногами ничего сделать было нельзя — даже бальзам не помогал — то что касается спины: Мерлин не желал нарываться на повторение, заработав на свою шкуру ещё больше неприятностей и упустив, возможно, лучший шанс своей жизни. Поэтому не высовывался и усиленно лечился.

В отряде его никак не выделяли, а вот родной десяток быстро сообразил, что Мерлин - единственный среди них, кто разбирается в лечебных травах не хуже отрядных лекарей. Достаточно было подметить, как в день экзекуции он, нарвав целый пучок какой-то зелени в лесу, приготовил некий бальзам, а утром следующего дня, хоть и морщась, но вполне спокойно тренировался вместе со всеми. В итоге для Мерлина живо нашлись плошка с кружкой - ложку он выточил сам из подходящей ветки, - а с сослуживцами установились не слишком тёплые, но достаточно товарищеские отношения.

Кто стал другом - так это Ланселот. С ним было интересно поговорить, в его обществе Мерлину было легко. Он почти забывал, что ему не четырнадцать и нужно вести себя подобающе "солидному" возрасту. Рядом с Ланселотом вспоминалась семья, а сам он воспринимался кем-то вроде старшего брата, которого у Мерлина никогда не было.

Конечно же, Мерлин скучал и по матери с отцом, но о них он старался думать поменьше. По прошествии времени он сообразил, что поутру, когда селение собралось провожать своих добровольцев, отцу пришлось объяснять, почему он остаётся дома, а его сын куда-то пропал. Что сказал староста Мэтью? И соседи? И...

Получить весть из дома Мерлин не мог: искать Гирсина означало искать смерти, да и то ради этого пришлось бы разыскивать его по регулярным отрядам — среди новобранцев Мерлин не видел эалдорского пекаря. Передать письмо было не с кем. Мерлин терялся в догадках и кусал губы, но дезертировать не спешил. Это не решило бы проблему, только усугубило её. Раз ввязавшись в обман, он вынужден был лгать до конца, чтобы не подставить ни себя, ни семью. И если свою магию он скрывать привык, то свой возраст - совершенно нет. Пару раз Мерлин при знакомстве едва не назвал истинную цифру, иногда оговаривался, путаясь в датах и событиях, но пока никто не замечал. Однако это было лишь вопросом времени - впрочем, уже весьма недалёкого.

День ото дня тренировки становились всё сложнее, но если сослуживцы Мерлина справлялись с ними не хуже, чем с первой, то Мерлин уже чувствовал, что он на пределе. Каждым утром ему было всё труднее вставать, пища потеряла всю привлекательность, и даже увеличенные порции от сердобольного повара, явно выбравшего Мерлина в любимчики, не радовали. Мерлин высох, как щепка, его едва не уносило ветром и он постоянно хотел спать. Ноги распухли и уже с трудом влезали в сапоги по утрам, так что Мерлин уже начал подумывать не снимать их на ночь — таким мучительным стал процесс снятия-надевания. А ведь самое сложное, как он сильно подозревал, было ещё впереди.

К концу недели Мерлин осунулся до костей, но о встрече не забыл. Ровно через семь дней он ждал Артура в условленном месте, слабо веря, что принц вспомнит и покажется. Но, к его безграничному удивлению, Артур не только пришёл, но принёс какую-то склянку.

- Общеукрепляющий отвар. Выпей прямо сейчас, - опустив приветствие, сказал Артур.

Мерлин неловко поймал брошенную склянку и откупорил. Запах был незнакомый, но ничего угрожающего в нём Мерлин не уловил и послушно опорожнил бутылёк. Горло ободрала ледяная волна, мигом прояснившая голову, а до Мерлина вдруг дошло. Он ведь всю неделю, торопя заживление ран как раз ради сегодняшней встречи, мазал их своей мазью. И совсем забыл, что в ней есть дурманящий компонент для обезболивания, в больших дозах являющийся ядом. Да он же попросту отравился собственным лекарством!

- Лучше? - со смешком спросил Артур, наблюдая за причудливой сменой эмоций на его лице.

- Ты даже не представляешь, насколько, - с чувством ответил Мерлин, наслаждаясь каждым глубоким вдохом и дав себе зарок впредь внимательнее относиться к лекарственным травам и составлению бальзамов. - Спасибо.

- Не за что, - Артур пожал плечами и развернулся, чтобы идти.

- Погоди! - переполошился Мерлин. - Ты же вроде хотел... ну... я...

- Я не отказываюсь от своего намерения, Мееерлин. Но для начала приди в норму, - насмешливо посоветовал Артур. - У тебя есть три дня.

Спорить с ним, конечно, было бесполезно. Но что-то внутри подсказывало: то, что Артур готов тратить на него своё время... то, что он о нём побеспокоился... это - правильно.

Ночью Мерлин впервые спал неплохо, наконец-то рискнув лечь на спину. Бальзам он больше не использовал, запрятав остатки поглубже в свой мешок, но раны на спине зарубцевались и не слишком-то его беспокоили. В тот же вечер он впервые не снимал сапоги.

Куда хуже было наутро: принесённое Артуром снадобье лишь временно сняло эффекты отравления, а на рассвете Мерлина долго рвало. Весь день он ходил зелёный, и даже Батч не сильно его шпынял. Воспользовавшись этим, Мерлин чуть отстал от десятка в лесу, набрав разных очищающих организм трав, а вечером после силком запихнутого в себя ужина устроил себе кровопускание. Помогло: на второй день Мерлин чувствовал себя вполне сносно, хотя его всё ещё подташнивало, а еда не вызывала особого энтузиазма. Зато на третий жизнерадостность вернулась к нему в полной мере. Беспокоили только ноги, но тупая, пульсирующая боль в них стала уже привычной, напоминая о себе иногда короткими приступами, но в целом почти не мешая. И Мерлин мысленно вернулся к ожидавшей его встрече.

С чего Артур вообще с ним возится? За неделю он мог убедиться, что Мерлин в состоянии держать язык за зубами и не провоцировать новых нарушений дисциплины. Одной порки Мерлину хватило с лихвой. Может, принц просто держал своё слово? Но если и так, напоминать об этом Мерлин не собирался. Ему было интересно. И, похоже, не ему одному. Если Артур заметил его состояние и даже обеспокоился лекарством, значит, что-то может получиться. Конечно, быть объектом внимания принца - очень, очень рискованная затея. Артур уже доказал, что он наблюдателен и достаточно суров. Но если завоевать его расположение, то у Мерлина был шанс выжить, даже если откроется его возраст. Или, по крайней мере, вымолить пощаду для отца. Если Артуру взбрело в голову завести себе личного шута в лице Мерлина - а в каком другом качестве мог заинтересовать принца острый на язык мальчишка-неумеха? - Мерлин согласен. Пусть даже ставки высоки.

И потом, Артур ему нравился. Задница, о да, но при этом - прекрасный лидер, за которым уже после первой недели даже самые отпетые негодяи готовы были идти в огонь и в воду, великолепный воин, ежедневно сражавшийся против четырёх десятников в качестве лёгкой разминки, справедливый правитель - чего стоила только история с изнасилованием девушки из селения, рядом с которым был разбит лагерь...

В первый же свободный день, спустя две недели муштры, двое солдат, напившись в деревенском трактире и во всеуслышание заявив, что перетрахали уже всех маркитанток, взяли силой местную девушку. Она не стала жаловаться, полагая, что обидчикам всё равно ничего не будет, да и к кому идти: ни к принцу, ни к королю с такой мелочью не пустят, а десятники только посмеются. Её, рыдающую на берегу реки, заметил Мерлин, как раз собиравший травы для бальзамов, и еле добился рассказа о происшествии, а потом опрометью помчался к Артуру. Выслушав историю, принц помрачнел и, лично встретившись с пострадавшей, подробно расспросил её о приметах, после чего виновные были найдены и без проволочек повешены прямо на деревенской площади — на глазах селян и солдат. Оглашать имя жертвы Артур не стал, чтобы не давать лишних поводов для сплетен, только предупредил, что так будет с каждым насильником. После этого даже в стельку пьяные мужчины вели себя сдержанно и, получив решительный отказ, оставляли местных девушек в покое.

Мерлин и без того проникся к Артуру уважением, но этот случай забил последний гвоздь в гроб сомнений. Принц мог язвить, издеваться над Мерлином и вообще быть невыносимой задницей, но за фасадом равнодушного насмешника скрывался хороший человек.

Более того, Артур сдержал слово и не бросил возиться с Мерлином. Стоило ему выздороветь, как Артур взялся лично тренировать его, неумолимо, но всё равно осторожно. В отличие от тренировок общих, где Артур безжалостно гонял его наравне со всеми, в поединке один на один Артур откровенно сдерживал удары, попутно объясняя, как правильно дышать и двигаться, рассказывая интересные мелочи о доспехах и уходе за ними, а иногда и просто перекидываясь с Мерлином шутками — совершенно не злобными, почти дружескими. В результате этих тренировок Мерлин, по крайней мере, не сильно отставал от своих товарищей, за две недели научившихся вполне сносно обращаться с мечами и копьями. Разумеется, до настоящих солдат им было ещё далеко, но, как выразился Его Величество Утер, недавно приходивший проверить их успехи, «на мясо сойдёт». Реплика была предназначена исключительно принцу, но нашёлся среди стоявших неподалёку новобранцев обладатель отменного слуха, и мнение Его Величества немедленно стало достоянием общественности.

Пренебрежительная оценка короля только подхлестнула новобранцев. Одно дело — когда командир заявляет, что ими никто не будет дорожить. Неприятно, но стимулирует к обучению; десятники их и похуже обзывают, заставляя бежать сотый круг по лесу или делать тысячный взмах мечом, это все воспринимали как должное и не беспокоились. Но вот так слышать и чётко понимать, что все, кто не смогут чего-то достичь, - уже ходячие трупы, было жутко.

Не только солдаты были недовольны подобной характеристикой. Артур, конечно, почтительно склонил голову, принимая мнение отца, но после этого взялся за свою сотню с утроенным энтузиазмом.

Новобранцы тренировались остервенело, изучая различное оружие и постепенно определяясь с наиболее сподручным; скоро предстояла перетасовка десятков, чтобы разбить армию на копейщиков для первых линий, мечников для вторых и лучников для третьих. Куда направят Мерлина, который ни одно оружие не смог изучить толком, он понятия не имел.

А ещё Мерлин отлично понимал, что его первый бой, скорее всего, станет последним — разве что очень сильно повезёт. Магию, по которой он успел смертельно соскучиться, но о которой не стоило и мечтать, он применять не мог, а с оружием дело было плохо. Не подходящий ему по росту и весу меч оттягивал руки, махать им было очень неудобно, а уж с тяжеленной орясиной, которая звалась копьём, Мерлин тем более справлялся через раз. Своих ей не задевал — уже хорошо. Ещё и проклятые сапоги, к которым он так и не привык и в которых последние пару дней каждое движение отдавалось острой болью... Ноги Мерлина, измученные внутренними каблуками, отекали и болели даже во сне.

После опыта сна в сапогах, лишь усугубившего ситуацию, Мерлин пробовал делать мазь от отёков и даже оставлял на ночь компрессы, но это не помогало. Засунуть ноги в эти орудия пытки по-прежнему удавалось с большим трудом, так что каждое утро превращалось для Мерлина в кошмар. Какие уж тут нормальные тренировки!

Но бежать было некуда. Его и без того частенько поддразнивали за излишнюю щуплость; если расстаться с адскими сапогами — непременно заподозрят подлог. Так что Мерлин ежедневно сцеплял зубы, натягивал сапоги и шёл на тренировку, мечтая, чтобы поскорее наступила ночь.

С каждым днём нагрузка росла, и Мерлин, несмотря на занятия с Артуром, снова начал сильно отставать. Просто бежать наравне со всеми стоило ему огромных усилий, не говоря уже о чём-то большем. Отчаявшись, он даже хотел полечиться магией, но с тоской обнаружил, что его потолок в самолечении — зашептать больной зуб или затянуть небольшую царапину. И не столько в том было дело, что большему отец его научить не успел. Лечить себя почему-то оказалось в разы тяжелее. С чем это было связано — Мерлин не знал, но факт оставался фактом.

Разумеется, сказалось это и на тренировках с Артуром, вот только одурманенный болью и навязчивым желанием побольше отдохнуть Мерлин совсем не подумал, что принц заметит неладное.

- Ты болен?

Резкий, хлёсткий вопрос застал Мерлина врасплох посреди сладкой мысли о тюфяке в палатке. Он вздрогнул и обнаружил, что Артур стоит рядом с ним, задумчиво вращая в руке меч, а минута, отведённая на передышку, наверняка давно прошла.

Мерлин поспешно поднялся с земли и попытался улыбнуться.

- Просто немного устал. Сегодня был трудный день.

Что правда, то правда — денёк выдался тот ещё. Сегодня они впервые тренировали настоящие бои. Артур разделил сотню на две половины и заставил их сойтись на учебном оружии: вместо копий длинные обструганные жерди, вместо мечей палки покороче. Мерлину изрядно досталось, и он выбыл из сражения почти сразу — под неодобрительным взглядом Артура и презрительным — Батча. Обеспокоенный Ланселот только послал ему подбадривающую улыбку, а потом долго расспрашивал, что творится, но Мерлин не готов был открыть свой секрет даже ему, хотя Ланселот стал ему настоящим другом.

И вот теперь Артур. Хотя что тут удивляться, он ещё поразительно долго молчал.

- Не вздумай мне врать, - резкий, но обеспокоенный тон сменился ледяным, как горная река. Мерлин замер — так с ним Артур ещё не говорил.

- Артур, я правда... - попытался он, но наткнулся на откровенно злой взгляд.

- Мерлин.

И что ему сказать? Что болен, чтобы он отправил к лекарю, который при первом же осмотре откроет его тайну? Или признаться — и будь что будет?

- Что с тобой творится? - всё таким же ледяным тоном спросил Артур, раздражённо швыряя учебный меч в бочку. - Ты побледнел и осунулся, ты вечно ковыляешь, словно тебе трудно ходить...

Артур смотрел всё так же зло, но до Мерлина вдруг дошло — принц злился не на него. Потому что в его взгляде мелькала горечь и боль, а ещё почему-то вина.

- Мерлин... - уже гораздо тише и словно через силу произнёс Артур. - Тебя посмели... тронуть?

Дата добавления: 2015-08-29