– Это я! – откликнулся звонкий девичий голосок.
– Дочка! – воскликнул Абрам. – Вернулась!
Он открыл дверь, и первое, что увидел – кулак. Кулак настойчиво затребовал стыковки с его лицом и добился ее. Абрам отлетел от двери шагов на пять.
– Не люблю ждать, – объяснил свой поступок Вотзефак. – Заходим, что встали?
На глазах у потрясенного Абрама в гостиную один за другим вошли десять парней, двое пожилых мужчин и неуверенно оглядывающаяся девушка. С Отсосом и Арахисом они расстались еще в машине. Последней вошла Рели.
– Рели! – вскричал Абрам. – Как ты выбралась? Иди, обними своего старого папочку! И где ты нашла эту толпу антисемитов?
Рели и впрямь подошла к привставшему Абраму, но обниматься не стала. Напротив, она отвесила ему весьма звучную пощечину. Старик снова повалился на пол.
– Как ты мог? – срывающимся от ярости голосом завопила Рели. – Как ты мог проиграть меня в карты, подонок?!
– Я был пьян…
– Это что, оправдание?
Абрам пожал плечами. Тем временем гостиная наполнилась звоном тарелок и хлопаньем шкафов.
– Мясо! – заорал кто-то.
– Вино! – поддержали его.
– Грабят! – заголосил Абрам.
– Августо! – ответили ему.
– Не уходи от разговора, папа! – прикрикнула Рели. – Никто тебя не грабит, это просто возврат долгов. Ты – сволочь! Почему ты не мог любить меня, как отец?
– Я любил тебя! И сейчас люблю!
– Молчи! Ты даже слова не сказал, когда эти мрази меня забирали!
– Эти мрази? – Абрам покосился на толпу, сосредоточенно жующую, сидя за огромным столом.
– Это – не мрази, – внесла ясность Рели. – Без этих людей я бы не выжила!
К лежащему Абраму подошел парень в испачканной и порванной сутане. В руках он держал огромный бутерброд.
– Годоворд, – представился он.
– Абрам, – мрачно сообщил Абрам.
– Помолившись, Годоворд схавал толстый бутерброд! – крикнул вдруг Вингер.
– Заткнись! – велел ему священник, и вновь обратился к Абраму:
– Я, конечно, понимаю, Абрам, что мы поступаем не совсем по христиански, но обстоятельства вынуждают нас действовать сообразно им. Считайте это искуплением. Когда все закончится, я отпущу вам грехи, и мы разойдемся друзьями.
– Грехи! – Рели чуть не захлебнулась собственным криком. – Этот мерзавец меня продал! Дочь свою! Ты этот грех ему будешь отпускать?
– Он искупит этот грех, помогая нам, – возразил Годоворд. – А ты, между прочим, тоже нарушаешь заповедь. Почитай отца своего…
– Почитай что никакого отца у меня нет! – Рели развернулась и с гордо поднятой головой пошла к столу.
– Почитай библию! – крикнул ей вслед Годоворд. – Там хорошо сказано о любви к ближним и всепрощении. – Он повернулся к Абраму и вполголоса добавил:
– Дети. Они никогда не прощают ошибок, но хотят, чтобы им все простили.
Священник помог старику подняться.
– Я ведь не хотел! – всхлипнул Абрам. – Я так страдал, так страдал!
Годоворд, кивая, подвел его к столу и посадил рядом с Офзеринсом. Тот немедленно накинулся на новый объект для своего менталитета:
– Вы никогда не были у меня в замке? О, что за дивное место! Августо с Кармелитой были просто в восторге, когда увидели его. Кстати, вы знакомы с Августо? Поразительный молодой человек!
– Горишь ли ты желанием искупить свой тяжкий грех? – торжественно спросил Годоворд Абрама, когда завтрак был закончен.
– Готов!
– Тогда поступаешь в распоряжение вот этих людей.
Толя и Соломон вышли вперед, мерзко улыбаясь.
– Значит, так! – сказал Соломон. – Для начала мы тут будем жить. До выяснения обстоятельств.
– Рад гостям, – безропотно сказал Абрам.
– Второе – мне нужно постирать халат! – сказал Толя. – Так, чтоб не сел, и был белее белого. И через час надо, чтобы он был сухим.
– Сделаю! – сказал Абрам.
– Веронике нужна одежда, – продолжил Толя.
– У них с Религией один размер, – определил Абрам. – Может взять все необходимое наверху – дочка покажет…
– Нет у тебя больше дочки! – огрызнулась Рели. Она взяла Веронику за руку и потащила ее по лестнице на второй этаж.
– Так, ну, и последнее… на этот момент, – добавил Соломон. – Нам нужны деньги.
– Найдем, – вздохнул Абрам. Спорить было бессмысленно.
Вероника при активной поддержке Рели копалась в ее немаленьком гардеробе. Сначала она хотела взять самый минимум и как можно невзрачнее, но Рели настояла на обратном:
– Бери, что захочешь! Мне ничего не жалко. Девушка должна выглядеть красиво! Или ты со мной не согласна?
– Наверное, – сказала Вероника. – А разве ты на меня не сердишься?
– Из-за чего?
– Из-за Толи.
– Почему я должна на тебя сердиться? – спросила Рели; все-таки было видно, что тема ей неприятна.
– Ну, ты ведь любишь его…
– Да, люблю! – это было произнесено с явным вызовом. – И он меня, кстати, тоже любит. Другое дело, что он и к тебе не ровно дышит. Ну, тут уж решать ему. Зачем мне тебя ненавидеть? Каждый имеет право на свой кусок счастья, и совсем не обязательно ненавидеть всех, кто на него претендует. Жизнь рассудит. Возьми вот эту кофточку, она пойдет к юбке.
Вероника оделась неброско, но красиво. Туфли без каблуков, юбка до колен и тонкая кофта с длинным рукавом.
– Неплохо, – оценила Рели. – Сама бы влюбилась, но.., – она разочарованно развела руками. Вероника улыбнулась.
– Спасибо тебе, – сказала она.
– Да не за что! Только вот о главном мы забыли.
– О чем?
– Тебе бы помыться. Пошли, покажу ванную.
Ванная в доме была достойная. Подобно гостинице-храму поклонников Ники, здесь даже был водопровод с холодной и горячей водой. Вероника заперлась внутри, как раз тогда, когда к двери подбежал Абрам с докторским халатом в руках.
– Кто там? – спросил он, показывая на дверь.
– Моя подруга Вероника, – холодно ответила Рели. – И, прошу заметить, она не продается!
– Рели, ну перестань, а? – заныл Абрам. – Я же нечаянно! Она там надолго?
– Опрятные девушки быстро ванну не принимают.
– Но мне нужно постирать халат!
– Не думаю, что это мои проблемы. Вон отсюда! Мне тоже нужно переодеться, а вы чужой мне человек, и зрелище это не для вас!
Абрам, всхлипывая, пошел вниз по лестнице.
– Как ты собираешься это сделать? – спросил Соломон. Они с Толей подходили к дверям городской лечебницы.
– Технически все просто, – ответил Толя. – Мы срезаем парню верхушку черепа, аккуратно достаем опухоль и закрываем все назад.
– А оно срастется?
– Должно. Знаешь, откровенно говоря, я не дам за его жизнь и ломаного гроша. Но если не попытаться – он умрет точно.
– Черт, я еще никогда так не нервничал!
– Я тоже, Сол.
Они вошли в лечебницу. У входа сидела дежурная медсестра.
– Вам кого? – спросила она.
– Я, извольте заметить, доктор, – представился Толя. – Пришел лечить пациента с опухолью мозга.
Сестра удивленно посмотрела на него.
– Вы будете делать операцию? – спросила она. – Вы не шутите?
– Это плохая тема для шуток.
– Хорошо, сейчас я сообщу дежурному врачу… Как мне вас представить?
– Доктор О’Пэйн.
Пока медсестра бегала в поисках доктора, Соломон спросил:
– А почему О’Пэйн?
– Чтобы не сказать «Айболит», – объяснил Толя. – Конспирация!
– Умнó. От меня что требуется?
– Будешь сидеть в коридоре. Если что – сообщай. Я все-таки боюсь, что это ловушка.
– Понял.
Они ждали недолго. Вскоре медсестра вернулась с бородатым доктором. Они почти бежали по коридору. Увидев Толю, сестра что-то шепнула на ухо врачу, и он кивнул.
– Доктор О’Пэйн? – спросил врач.
– Да, это я.
– Я доктор Кьюр. Вы правда собираетесь делать операцию?
– Да, да, собираюсь, – раздраженно ответил Толя. – Вам не кажется, что время, потраченное на разговоры о ремесле – это время, отнятое у самого процесса?
– Конечно, конечно! – Доктор Кьюр потащил Толю за руку по коридору. – Что вы хотите сделать первым делом?
– Осмотреть больного.
– А, ну, конечно, конечно…
Они поднялись по лестнице на второй этаж, снова прошли по коридору и остановились у закрытой двери в палату.
– Здесь? – уточнил Толя.
– Конечно, конечно, – закивал доктор.
Толя толкнул дверь.
Палата была огромной. Может, она была и стандартной, но в ней должно было лежать по меньшей мере человек десять. Сейчас же посреди нее стояла лишь одна койка с одним, соответственно, человеком. Это был мальчик лет двенадцати с очень бледным лицом. Взгляд его был таким тусклым, словно он уже стоял одной ногой в могиле.
Толя решительно подошел к нему.
– Привет, – сказал он. – Я – доктор О’Пэйн. Как тебя зовут?
Мальчик закрыл глаза, несколько раз тяжко вздохнул и сказал:
– Отстаньте от меня. Зачем вы меня мучаете?
– Я собираюсь помочь тебе, парень, – сказал Толя, ощупывая его голову. Он вдруг замер, держа руку на макушке парня.
– Хорошо! – воскликнул Толя. – Очень хорошо! Опухоль операбельна!
– Что нужно сделать? – спросил Кьюр.
– Сделать нужно следующее, – сказал Толя. – Во-первых, мне нужен его отец. Вы знаете, кто его отец?
– Конечно, конечно!
– Найдите его и приведите сюда. Второе – парня надо обрить налысо. Чтобы ни одного волоска не осталось. Голова должна быть гладкой, как лед на катке.
– Сделаем, – кивнул доктор. – Еще что-нибудь?
– Да, поставьте на стерилизацию инструменты. Все, какие возможно. Скальпель, там, специальная пилка должна быть. В общем, все.
– Уже приступаем. Мелена, ты слышала? – обратился доктор к сестре. – Немедленно распорядись насчет инструментов и обрей мальчика!
– Будет сделано! – сестра Мелена быстро убежала.
– Я пойду, распоряжусь насчет Мистера, – сказал доктор. – Вы останетесь здесь?
– Да, останусь здесь, – кивнул Толя.
Доктор вышел за дверь. Мальчик, лежащий в койке, смотрел на Толю с явным испугом.
– Что ты собираешься делать? – слабым голосом спросил он.
– Не робей, парень! – Толя подошел к нему и сел на край койки. – Я буду делать тебе хорошо.
– Ты будешь делать операцию?
– Я тебе ничего не скажу, пока ты не назовешь свое имя!
Мальчик поджал губы, с сомнением глядя на Толю, но потом все же сказал:
– Меня зовут Сергий.
– Сильное имя! – восхитился Толя. – Меня зовут Анатолий. Толя.
– Так что вы будете делать? – Почему-то, после знакомства мальчик перешел на «вы». Конечно, легко «тыкать» незнакомцу. Другое дело, когда рядом с тобой малознакомый человек, и тебе придется с ним общаться некоторое время.
– Я, Сергий, буду с тобой честным. Я буду делать тебе операцию.
– Вы… разрежете мне голову?
– Лучше сказать «вскрою черепную коробку».
– Да, так и вправду лучше, – вздохнул мальчик. – А я выживу? Только честно!
– Толька – это всегда честно. Скажу так: ты можешь выжить.
Соломон, без толку шатавшийся по палате, вдруг остановился у окна.
– Смотри, кто бежит! – сказал он Толе. Тот подошел к окну. По направлению к больнице, прижимая шляпу к голове, бежал Мистер собственной персоной.
– И даже без охраны! – восхитился Толя.
– Ладно, я в коридор, прикинусь чем-нибудь неприметным, – решил Соломон. – Если что – сообщу. Мистер пусть думает, что ты тут один. На всякий случай.
– Как скажешь.
Соломон вышел в коридор. В дверях он чуть не столкнулся с сестрой Меленой, которая несла тазик теплой воды.
– Инструменты уже кипятят, – сообщила она. – Все, что смогли найти.
– Отлично, – кивнул Толя. – Что с бритьем?
– Сейчас займусь, – сестра поставила таз в изголовье кровати и достала из кармана халата опасную бритву и ножницы.
– Я буду лысым? – спросил Сергий.
– Да, и уродливым, – ответил Толя. – Ничего! Повезет – станешь первым скинхедом этого мира.
Защелкали ножницы, полетели остриженные пряди волос. Медсестра работала быстро, но аккуратно. Уже через минуту она намылила Сергию голову и взялась за бритву. В этот момент в палату влетел Мистер.
– Я знал, что ты согласишься! – с порога выпалил он. Потом увидел медсестру с бритвой, застывшую рядом с его сыном. – Что вы с ним делаете?!
– Успокойтесь! – велел Толя. – Мне необходимо, чтобы голова была чистой. Обрастет со временем, не волнуйтесь.
– Да? – переспросил Мистер, тяжело дыша. – Когда начнется операция?
– Об этом мне и нужно с вами поговорить.
– Сколько? – немедленно спросил Мистер.
– Не в этом дело. Мне нужны наркотики.
Во взгляде Мистера появилось презрение.
– И что? – спросил он.
– Как «и что»? Твой босс – дон мафии! Вы же наверняка промышляете наркотой. Мне нужен самый убойный наркотик, какой только сможете найти. И быстро.
– Слушай, доктор, ты что, собираешься делать операцию под кайфом?!
Толя тяжело вздохнул. Потер глаза. Когда же наконец получится нормально выспаться? В мягкой постели, в гордом одиночестве. Он бы проспал часов двадцать – не меньше.
– Наркотик нужен для твоего сына, – пояснил он. – Анестезия.
– Ты хочешь, чтобы я своего сына собственноручно посадил на иглу? – возмутился Мистер. – Да никогда! Да пусть он лучше…
– Как скажете, – перебил Толя. – Сестра, заканчивайте процедуру. Прекратите стерилизацию. Операции не будет. Анестезировать нечем, спирт тут бессилен.
Сестра нерешительно посмотрела на Толю, потом перевела взгляд на Мистера.
– Хорошо! – воскликнул он. – Я достану наркотик. Какой тебе нужен? Герыч? Кокс? Кислота?
– Кислота подойдет, – кивнул Толя. – И еще эфир, если есть. И героин. И еще мне нужен человек, который сможет приготовить инъекцию.
– Хорошо, сделаю, – кивнул мистер. – Через полчаса все будет.
– Вот и хорошо!
Толя снова присел на край кровати. Он посмотрел на почти полностью обритого Сергия.
– Сегодня у нас обоих не самый легкий день, – сказал он.
– Наверное, – согласился Сергий. – А это будет больно?
– Нет. Тебе не будет больно.
Глава 11
В которой происходит диверсия
Тем временем в доме старого Абрама царила мирная и спокойная обстановка. Кто-то дремал на матрасах, принесенных со второго этажа, кто-то попивал вино. Морлок с Офзеринсом спорили о высоких материях, Мишут наигрывал классические мелодии, Годоворд молился о спасении сына Мистера. Вотзефак, Вотзехелл и Синеман напряженно думали вслух:
– Я думаю, что если это и не подстава, то весьма опасная затея, в любом случае, – говорил Вотзефак.
– Согласен, – кивнул брат. – Ну, и что мы можем сделать?
– Перво-наперво нам нужны колеса. На случай, если придется быстро сваливать.
– Наша тачка в крепости, – напомнил Синеман.
– Будем ее забирать, – решил Вотзефак. – Эй, Эвил!
Резидент Эвил, дремавший до этой поры, открыл один глаз и лениво посмотрел на Вотзефака.
– Поди сюда!
Эвил заворчал, встал и подошел к друзьям.
– Слушай, ты можешь проникнуть в крепость Гана?
– Запросто, – не задумываясь, сказал резидент.
– И угнать машину.
– Что может быть проще?
Вотзефак на секунду задумался.
– Слушай, а если ты такой ловкий, то почему же ты не убил дона Гана?
Эвил пожал плечами.
– Я совсем не умею убивать, – смущенно сказал он.
– Такая куча мастеров, и ни одного нормального! – проворчал Вотзехелл.
– Дыши! – велел Толя, положив на лицо Сергию марлю, пропитанную эфиром. Тот послушно задышал.
– Спирт! – приказал Толя. Ему немедленно поднесли стакан спирта.
– Кислоты добавили?
– Конечно, конечно!
Толя подождал немного и снял марлю с лица мальчика. Глаза у него были уже замутненные.
– Так, Сергий, теперь тебе придется напрячься, – предупредил он, протягивая стакан. – Эту гадость надо выпить залпом. Пей сразу, не принюхивайся! И только попробуй сблевать!
– Надо, сынок, – прошептал Мистер, гладя Сергия по обритой голове.
Сергий взял стакан. Продышался немного, и начал пить. После первого же глотка по его телу прошла судорога, но мальчик стоически допил все и выронил стакан. Он скорчился, тяжело дыша и подавляя рвотные позывы. Толя быстро сунул ему стакан с водой.
– Запей!
Сергий махом выхлебал весь стакан и попросил еще.
– Хватит! Теперь ложись. Эфир!
На лицо мальчика вновь легла марля с эфиром.
– Все, теперь всех, кроме медсестры и анестезиолога попрошу покинуть палату и не мешать мне!
Доктор вышел сразу. Мистер остался.
– Выйдите, пожалуйста! – повторил Толя.
– Это мой сын!
– Вы будете удивлены, но я знаю это. Если вы хотите, чтобы я сработал профессионально, избавьте меня, пожалуйста, от своего присутствия!
Мистер опустил голову.
– Держись, сынок! – прошептал он, сжимая руку Сергия. – Я верю, все будет хорошо!
Он встал и посмотрел в глаза Анатолию. Внимательно посмотрел.
– Я сделаю, что могу, – сказал Толя.
Мистер кивнул и вышел. Дверь закрылась. В палате осталась медсестра Мелена и «анестезиолог» – хипповатого вида парень, приведенный Мистером.
– Как тебя зовут? – спросил его Толя.
– Драг, – ответил парень.
– Отлично. Готовь инъекцию, Драг.
– Послушайте, доктор, – Драг медленно достал из кармана зажигалку. – Если мы накачаем парня еще и героином, он может запросто окочуриться от передоза.
– Может, – кивнул Толя. – Но не окочурится. Мозг будет изрядно взбодрен борьбой с болью. Наркотой затопит лишь те этажи, что отвечают за сознание. В человеческом организме куча резервов, он будет цепляться за жизнь, как репей.
Драг пожал плечами и начал готовить инъекцию. Толя снял марлю с лица Сергия.
– Как ощущения? – спросил он.
– Черные летучие мыши! – простонал он. – Кругом черные летучие мыши! Их полно!
– Это очень хорошо, но до первой ломки, – объяснил Толя. – Инъекция?
– Готово! – Драг убрал зажигалку и протянул Толе ложку с жидкостью. – Набирай, я подержу.
Толя набрал жидкость в шприц.
– Приготовься, Сергий. Сейчас ты отправишься вниз по кроличьей норе!
Сергий даже не вздрогнул, когда игла проткнула его вену. Зато потом он очень быстро обмяк.
– Думаешь, хватит? – спросил Толя.
– Знаешь, если бы на его месте был я, мне было бы плевать, даже если мне будут делать кастрацию, – ответил Драг.
– Хорошо, начинаем! – Толя взял с подноса пилку. – Слабонервных просьба отвернуться.
Соломон сидел в коридоре на лавочке и созерцал бегающего взад-вперед Мистера. Прятаться он уже давно перестал, потому как было негде. Теперь он напряженно размышлял о грядущей революции. Палец его то и дело дергался, нажимая на воображаемый курок, а губы шептали: «На, сволочь! На, подонок! Вот так мы всех вас передолбим, уроды паскудные!».
Вдруг в коридоре появился еще один человек. Ему было примерно столько же лет, сколько и мистеру. Одет он был в белый костюм. Рубашка и галстук тоже были белые. Белой была даже трость, на которую он опирался. Увидев его, Мистер замер, оглянулся на Соломона и нерешительно подошел к человеку.
– Я.., – начал он.
– Я знаю, – спокойно сказал человек.
– Но я обещал...
– Я знаю, что ты обещал. Не изводи себя, иди вниз и выпей чего-нибудь. Там есть чудный мини-бар.
– Но мой сын!..
– Поверь, ты ему помочь не сможешь.
Мистер покорно пошел к лестнице. Соломон с любопытством посмотрел на человека в белом. Тот подошел к нему и вежливо спросил:
– Не занято?
Соломон молча подвинулся, и человек сел рядом с ним.
– Как удивительно устроен мир! – воскликнул он. – Вы не находите, молодой человек?
– Все, что я нахожу, для других исчезает. Вы кто? – мрачно ответил бригадир.
Человек задумчиво покрутил трость в пальцах. Соломону вдруг стало неуютно от этого жеста. В нем чудилась такая сила, что не оставалось сомнений: стоит этому мужику захотеть, и трость пройдет сквозь голову Соломона и воткнется в стену.
– Я, можно сказать, друг семьи, – представился человек.
– Сол, – назвался Соломон. – Так о чем вы говорили?
– Я говорил, как интересно устроен мир. Вот, например, сегодняшняя ситуация. Мистер ведь ненавидел доктора Фекалиуса, но случилась беда с сыном, и доктор – единственный, кто может помочь. Теперь они уже не враги, а друзья.
– Откуда вы об этом знаете? – удивился Соломон. – Это было секретом!
– Или вот, например, бригадир Соломон, – продолжал человек. – Доктор виновен в том, что половина его бригады погибла, но бригадир идет вместе с доктором, чтобы прикрыть его. Именно он, а не кто-либо другой. Нет, остальные сидят в доме бедного Абрама, спокойно дожидаются известий.
– Кто ты такой? – произнес Соломон, сжимая кулаки. – Назовись сейчас же!
– А ты не догадался? – Человек посмотрел на него чуть насмешливым взглядом. – Я – та самая главная сволочь, которую ты так хочешь уничтожить. Я – дон Ган!
Соломон переварил информацию мгновенно. Он рванулся прочь от лавки, но дон ловко сделал ему подсечку тростью. Сол грохнулся на пол.
– От меня не убежишь, – наставительно произнес дон. – Сядь-ка назад. Дождемся нашего доктора. Мне самому любопытно на него взглянуть.
Соломон поднялся. Быстро посмотрел на дверь операционной. Пара шагов, и… Трость недвусмысленно качнулась в руке дона Гана. Сол понял, что не успеет и дернуться. Он шагнул к лавке.
– Вот и молодец! – похвалил его дон. Сол скривился, вспоминая, что дону известно, где находятся все остальные.
– Наши друзья, – сказал он. – Что с ними?
– Пока ничего, – развел руками дон. – Я не давал никаких приказаний. Да и вообще я тут инкогнито. Пока хочу только поговорить. Убить ведь никогда не поздно.
Сол сглотнул и медленно сел на лавку.
– Будем ждать, – сказал дон. – Поверь, мне далеко не безразлична жизнь сына моего лучшего человека. И друга.
Исчезновение Эвила прошло незамеченным. От волнения почти все мастера изрядно напились, а остальным было плевать. Лишь хитрая троица друзей загадочно улыбалась и перемигивалась. Офзеринс несколько раз пересек гостиную из конца в конец, потом остановился на середине и торжественно произнес:
– Я голоден!
– Увы, лорд, – икнув, ответил ему Вингер. – Мы, боюсь, съели все, что было у этого бедного еврея.
Абрам грустно вздохнул, услышав эти слова.
– А как насчет картошки? – спросил Офзеринс. – Картошка есть?
– Абрам, вас спрашивают! – прикрикнул Вингер.
Абрам бросил один из многочисленных жалобных взглядов на свою дочь, но она презрительно отвернулась.
– Есть. Сырая, – грустно сказал Абрам.
– А мука есть?
– И мука есть, – признал Абрам.
– Хорошо! А яйца?
Абрам вздрогнул.
– Нет! Нет никаких яиц!
– Авгу-у-у-сто! – взвыл Офзеринс. – Мы опять остались без вареников! Скажи Кармелите, что я умер!
Лорд обрушился на пол и начал колотить его с дикими завываниями.
– Офзеринс, заткнись! – прикрикнул на него Вингер. – Этот подонок сказал «нет» так, что навел меня на подозрения. Есть у него яйца!
Лорд с надеждой посмотрел на него.
– Точно? – спросил он.
– Да конечно! – вмешалась Рели. – Я знаю, где лежат.
– Религия! – крикнул Абрам. – Одумайся! Ты же знаешь, как трудно сейчас найти хорошую несушку!
– Отстань, противный, – машинально сказала Религия, поднимаясь по лестнице.
Они вдвоем с Вингером подошли к кладовой, где нашли и муку и яйца.
– Ты когда-нибудь делала вареники? – спросил Вингер.
– Нет, но у меня сложилось впечатление, что этим займется лорд.
– У меня тоже, но мы ведь не доверим ему этого занятия. Надо хоть проследить! Ну, я к тому, что надо хотя бы приблизительно знать, как их готовят.
– А, ну, приблизительно-то я знаю. Все взяли?
– Вроде, да. Пошли.
Они спустились вниз, и Офзеринс мгновенно завладел продуктами. Никто не успел и глазом моргнуть. В течение пятнадцати минут он приготовил кучу теста и начал его раскатывать. К стряпне были привлечены все. Даже Морлок был допущен к этому действу. Вот тут-то и встал вопрос:
– Где Эвил?
Вопрос повис в воздухе. Разве что, Вотзефак задумчиво уставился в окно, Вотзехелл вздрогнул и отвернулся, а Синеман слишком натурально изобразил удивление.
– Так, вы трое, колитесь! – потребовал Вингер.
– Кто, мы? – обреченно спросил Вотзефак.
– Вы. Где Эвил?
Через минуту все прохожие, случайно оказавшиеся рядом с домом Абрама, мучительно покраснели и поспешили убраться подальше. Такой слитный хор мата дано было выдержать не каждому. Прошло еще несколько секунд, прежде чем толпа возбужденных подростков, среди которых было двое пожилых людей, высыпала на улицу.
– Козлы! Дебилы! Вашу мать! – закончил разнос Вингер. – Что встали? Бегом за ним!
– Погоди, погоди! – остановил его Вотзефак. – Куда за ним? Зачем? Он же профессиональный резидент! Что может случиться?
– Ты лучше заткнись! – посоветовал Годоворд. – Ты ничего не понимаешь! Тебе он никто, а нам он – брат!
– Знаю, – кивнул Вотзефак. – Поэтому я его и послал.
Вингер хотел что-то сказать, но буквально захлебнулся в эмоциях. В результате он просто взвыл и начал кругами бегать по двору.
– Да он и сам был не против! – крикнул ему Вотзефак. – Говорит, засиделся. А нам за ним идти не надо. Мы его только демаскируем.
– Это он сам сказал? – спросил поэт, остановившись.
– Ага.
– Хорошо. Идем в дом. Но запомните, вы, трое! – Вингер поочередно показал пальцем на виновников ситуации. – Если он не вернется, я вас похороню. Понятно?
– Ясно, как день! – улыбнулся Вотзефак. Однако когда Вингер отвернулся и пошел в дом, он с тревогой посмотрел в ту сторону, где должна была находиться крепость Гана.
Резидент Эвил, нисколько не скрываясь, подошел к вратам крепости. Ему посчастливилось поймать попутку, и он был избавлен от сомнительного удовольствия идти пешком через город, в котором власть дона Гана чувствовалась на каждом шагу. В сущности, город этот не слишком отличался от деревни. Просто был побольше и побогаче. Люди здесь пытались сделать вид, что они из другого теста. Чуть выше задирали нос, чуть лучше одевались и брезгливо смотрели на «заезжую деревенщину».
Крепость находилась за чертой города, в нескольких сотнях метров от нее. Ее окружали пустынные земли. Сам замок, видневшийся за крепостной стеной, был громаден. Такая колоссальная махина из черного камня. Изнутри, правда, доносились веселые возгласы и смех. Жизнь кипела всюду.
Эвил постучал в ворота специальным кольцом, приделанным к ним. Наверху, в трех метрах от земли, открылось окно, и высунувшийся привратник посмотрел на гостя.
– Кто такой? Чего надо? – спросил он.
– Я от Стравцова, – не задумываясь, ответил Эвил.
– К дону? – переспросил привратник.
– К нему, к нему.
– Его сейчас нет на месте.
Эвил немного обеспокоился. Где это может шляться дон, когда такое происходит?
– Ну, я думаю, вы меня не прогоните? – спросил он. – В противном случае, дон будет сильно недоволен.
– Ладно, заходи! – решил привратник и исчез.
Через минуту загремел отодвигаемый засов, и ворота отворились. В лицо Эвилу немедленно ткнулись несколько автоматных стволов. Один из стражников торопливо обыскал его.
– Колющее, режущее, огнестрельное? – осведомился он.
– Искрометное чувство юмора, – признался Эвил.
Стражники заржали.
– Проходи! – привратник махнул рукой. – Дон должен быть к вечеру.
– Я подожду, – кивнул Эвил, проходя внутрь. Ворота за ним закрылись.
Внутренний двор крепости представлял собой совершенно особый микромир. Суровые бандиты, ни на секунду не расстающиеся с оружием, пели песни, смеялись, затевали шуточные и не очень драки, пили вино. К Эвилу немедленно подбежал парнишка, видимо, делающий первые шаги в коллективе, и очень этим гордый.
– Здорово, брат! – крикнул он и сунул резиденту початую бутылку вина.
– Здорово, – ответил Эвил, отпивая из бутылки. Вино было изрядно крепленым, но вкусным.
– Ты из крепости? – спросил он. – Какой отряд? Меня зовут Филин.
– Я Эвил. Нет, не из крепости. У нас с доном свои дела.
– О, да ты знаешь самого дона? – удивился Филин. – Я встречался с ним только раз, когда приносил присягу! Говорят, суровый дядька!
– Кому как, – пожал плечами Эвил. – Где тут у вас посидеть можно?
– Пошли! – Филин хлопнул Эвила по плечу и повел куда-то в глубь двора.
Эвил осматривался. Он давненько здесь не был, и многое изменилось. Например, стало больше оружия. Оно просто валялось везде, где ни попадя. То и дело он спотыкался об винтовки, автоматы, а один раз чуть не наступил на гранатомет.
– Много у вас пушек, – заметил Эвил.
– Да, ерунда! – махнул рукой Филин. – Этого добра дон не ценит. У него все оружие Прошлого Мира.
– Прошлого мира? – переспросил Эвил.
– Да, так мы называем мир, каким он был до войны.
– Я был тут несколько месяцев назад, – признался Эвил. – Тогда такого не было.
– Еще бы! – Филин с гордостью пнул связку гранат, заставив резидента вздрогнуть. – Пару дней назад дон отправил экспедицию в выжженные земли. Они нашли руины городов и набрали там много оружия.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |