Глава 7
В которой нет ни одного ежика!
Они разделились. Мишут и Офзеринс повели воинственную толпу к замку кружными путями. Мишут по просьбам трудящихся вновь и вновь исполнял торжественный марш этого похода:
Ловко пущен механизм – идет за строем строй.
В одиночку ты никто, зато в толпе – герой!
У тебя свои цвета, ты знаешь грозный клич.
Нерушима та стена, в которой ты – кирпич!
Пока они ходили по городу, заинтересованные люди подходили ради любопытства, а потом заражались общим энтузиазмом, так что вскоре можно было уже думать о том, чтобы захватить крепость исключительно народными силами. Но думать – на то и думать, что не делать. Поэтому Мишут крикнул, чтобы ему сделали высокий помост. Ради свержения самодержавия люди были готовы на все. Немедленно побежали за досками и гвоздями, завизжали пилы, застучали молотки… Из города толпами убегали шпионы Гана. Их никто не задерживал, напротив, давали дружеского пинка и просили передать дону, что сегодня – его последний день.
Абрама изначально хотели отправить туда же, но он наотрез отказался играть в массовке.
– Я сам пойду за своей дочерью и спасу ее! – заявил он.
После пятиминутного обсуждения кандидатура была принята. Коммандос вышли из опустевшего трактира на опустевшую улицу и забрались в грузовик. Грибы, отдыхающие в фуре, чуть не встретили их стрелами. Слыша вопли и грохот снаружи, они решили, что бой уже начался, а их не пригласили. Воинственных малышей быстро успокоили тем, что настоящая битва уже скоро, и уж там-то не придется экономить стрелы!
Вотзефак сел за руль и уверенно двинул грузовик в сторону Куликова поля. Толя и Соломон, сидевшие рядом с ним, молчали, глядя в разные стороны. То, что предстояло им, ужасно давило.
– Чего притихли? – спросил Вотзефак. – Глядите, чего я достал!
Он вытащил из кармана пачку сигарет. Пачка была грязно-серой, названия у сигарет не было. Вотзефак вытащил одну, нашарил в бардачке спички и торжественно закурил. Черный вонючий дым моментально заполнил кабину. Все закашлялись, Толя поспешно опустил окно.
– Блин, где ты достал эту гадость? – спросил Соломон.
– А ты не знаешь? У «Марии и Хуана»! У них опиум весь кончился, так теперь вот чего продают.
– Они что, с рубероидом? – поинтересовался Толя.
– А, черт его знает! – простодушно отмахнулся Вотзефак. – Я уж сто лет не курил, здесь с этим туго. Затянуться не хотите?
– Нет! – Толя с ужасом смотрел на черные клубы дыма, слетающие с тлеющего конца сигареты.
– Как хочешь. А меня уже забирает.
Вотзефак надавил на газ сильнее. Стрелка спидометра поползла куда-то в прекрасное далёко. Прошла минута, прежде чем до Соломона дошло, что он только что услышал.
– Забирает? – переспросил он.
– Ага…
– Слышь, ты бы выбросил эту дрянь!
– С какого черта? – Вотзефак посмотрел на него удивленными красными глазами.
К этому времени они уже минут десять ехали по пустыне. Город скрылся вдали, готовясь к величайшему событию за последние триста лет.
– Вотзефак! – прикрикнул Соломон. – Брось сигарету, пока не по…
– Ёжик! – заорал Вотзефак, выкручивая руль.
Толю и Соломона швырнуло в сторону. Грузовик почти сложился пополам, пытаясь вписаться в немыслимый для него поворот. Но, к сожалению, «Quod licet Jovi, non licet bovi», как сказал один умный перстень, который был медальоном. Грузовик накренился и медленно, нехотя, рухнул на бок. Скорость была велика, поэтому он еще несколько десятков метров проволокся по земле таким образом, и только потом замер, окутанный тучей пыли. С минуту было тихо, потом верхняя дверь открылась, и оттуда вылез Вотзефак. Упорно сжимая в зубах окурок, он попытался определить где земля, но очень быстро упал прямо на нее. Следом вылез Соломон. Он постоял на кабине несколько секунд, очумело мотая головой, потом наклонился и помог выбраться Толе. Вместе они спрыгнули на землю.
– Слышь, ты, Тянитолкай обдолбаный! – прошипел Соломон, поднимая Вотзефака за лацканы куртки. – Сейчас я тебя буду убивать!
Вотзефак посмотрел на него с блаженной улыбкой на устах, потом перевел взгляд на грузовик и вздохнул:
– Чего? Переворачивать надо…
Сол уронил его на землю и сам упал рядом, давясь истерическим смехом.
Толя подошел к Вотзефаку и сурово спросил:
– Где ежик?
– Какой ёжик? – удивился Вотзефак.
– Ёжик, из-за которого ты чуть нас не угробил!
Вотзефак огляделся, пытаясь найти несчастное млекопитающее.
– А, не по фигу ли? – сказал он. – Смотри, как солнце прикольно светит!
Толя злобно сплюнул на землю и пошел открывать фуру. Ноги держали его не твердо.
Слава Богу, задвижка при падении не пострадала и легко отъехала в сторону. Дверь упала, и на свет божий по одному выползли все члены их дружной компании. Синеман, кашляя и нервически дрожа, подошел к Вотзефаку и прохрипел:
– И это меня вы насчет «Форсажа» прикалывали?
– Увы, коллеги, – грустно заметил Толя, глядя на солнце, которое светило все ярче, – я не могу поздравить вас с успешным завершением операции, которая, кстати, и начата-то еще не была.
– Братан, ты как? – подбежал Вотзехелл. – Я думал, нас бомбанули!
– Нормально он, – сказал пришедший в себя Соломон. – Блин, забери у него пачку с сигаретами, пока не поздно!
Вотзехелл похлопал брата по карманам куртки и вытащил пачку. Вотзефак попытался воспрепятствовать, но конечности явно слушались его не так, как хотелось бы.
– Козел, – миролюбиво прошептал он и свернулся калачиком.
Вотзехелл заглянул в пачку.
– Он что, целую сигарету скурил?
– Ага, – кивнул Соломон.
– Ну, блин… Надеюсь, в течение суток отпустит.
– Суток? – Синеман был в шоке. – Но это невозможно! Он нужен мне для выполнения плана!
– А что за план? – спросил Сол. – Ты так и не сказал нам, что придумал.
– И не скажу. Так безопаснее. Если кого поймают, он не сможет сдать всех остальных.
– Ну, ладно. Что, без Вотзефака совсем никак?
– Без него еще можно обойтись, но не тащить же его с собой? Надо оставить его здесь, следовательно, кто-то должен остаться с ним.
– Как насчет Абрама? – предположил Сол.
Абрам попытался возразить, но его опередил Вотзехелл:
– Ага, а если вдруг чего? Тут, между прочим, водятся квиттеры! Что этот жидяра сможет сделать? Нет, я останусь с братом!
– Итак, мы теряем двух бойцов, – резюмировал Синеман. – Я бы сказал, это катастрофично. Десять человек…
– Десять, двенадцать – какая разница? – Соломон махнул рукой.
– Большая! В моем плане имеет место быть мгновенность действий, мы должны моментально рассредоточиться по этажам и захватить стратегически важнейшие помещения. Я рассчитывал на двенадцать человек, теперь придется все перекраивать, и кое-кому придется идти без напарников, что просто опасно! Я имею ввиду, что это ставит под угрозу всю нашу кампанию!
– Я останусь с Вотзефаком, – сказал Кармэн. – Вотзехелл лучше, чем я, обращается с оружием.
– Хорошо, – сказал Толя. – Только, боюсь, мы еще кое-что упустили. Отсюда мы будем часов шесть идти до храма. Да потом по туннелю еще в два раза больше обратно, если еще найдем его. Мишут с Офзеринсом, скорее всего, прибудут к стенам крепости в течение ближайшего часа. Мы теряем внезапность, и… это не говоря о том, что их, скорее всего, убьют.
– Дерьмово, – согласился Соломон. – Черт, я не представляю, что делать.
– Если идти, то сейчас, – сказал Толя. – И, если идти, то бегом. Не стоит тратить время на обсуждения, все равно другого выхода нет.
– Мы не сможем бежать со скоростью света!
В этот момент сзади послышался тонкий свист. Все обернулись. Грибы, выбравшиеся из фуры, только что спустили по стреле и уже наложили на тетивы новые. Толя проследил за их прицелом и вздрогнул. Остальные тоже почувствовали озноб. Там стояли три невзрачные фигуры. Они были серыми, с ног до головы их облепляла земля. Серые лица, серые, ничего не выражающие глаза…
– Шахтеры! – воскликнул Филин.
Автоматы были в фуре, но у Толи, Соломона и Вотзехелла были с собой пистолеты. Они разом выхватили их и выдвинулись вперед, целясь в шахтеров.
– Мухоморья кровь их не берет! – пискнул Кивороб.
– Че здесь надо? – крикнул Соломон.
Один из шахтеров сделал шаг вперед. Он посмотрел на Толю и заговорил, обращаясь к нему:
– Мы забрали двух женщин по просьбе Гана. Они ваши?
– Они шли с нами, – ответил Толя, с трудом выдерживая ровный голос; в памяти его мелькали поочередно лица Веры и Рели, Рели и Веры. – Они были нашими друзьями. Если вам так понятнее, то да, они наши.
Шахтер молча наклонил голову.
– Мы предполагали, что все так и закончится, – сказал он. – Давным-давно мы помогли одному человеку. Он попросил нас проложить тоннель от храма, который он со своими друзьями воздвиг на развалинах еще более древнего храма, до крепости другого человека. Мы сделали это. А он оказался предателем, привел по этому тоннелю в храм людей, которые убили всех его друзей.
– Не всех, – тихо сказал Морлок. – Мой предок выжил. Отец рассказывал мне эту легенду. Ночью из подвала пришла смерть…
– Да, – кивнул шахтер. – Тогда мы поняли, что, не будучи людьми, нам лучше не вмешиваться в дела людей. Мы ушли. Много времени минуло с тех пор, но вдруг по нашей Новой Земле вновь прошли люди. И мы снова доверились им. Человек сказал нам, что вы удерживаете в плену его дочерей, попросил вернуть их. Мы выполнили его просьбу, получили свою награду, но, получается, опять сделали лишь хуже.
Толя устал держать пистолет в вытянутой руке и убрал его в карман джинсов. Вотзехелл и Соломон, спустя секунду, последовали его примеру. Грибы, уже давно усвоившие, что опасности от шахтеров ждать не стоит, топтались на месте в ожидании решительных действий против хоть каких-нибудь козлов.
– Ну, и чего же вы хотите? – спросил Сол. – Извиниться?
– Извиняются лишь люди, – заметил шахтер. – Наше племя признает лишь действие. Мы готовы искупить свою вину перед вами и уйти навеки, заречься от общения с людьми в дальнейшем.
– Вы можете доставить нас в крепость дона? – спросил Толя.
– Нет. Она стоит на каменном основании, мы не можем проходить сквозь камень.
– Ну, тогда на фиг вы нужны? – презрительно сплюнул Вотзехелл.
Шахтеры переглянулись.
– Вы ищете вход в тоннель, – сказал один, тот, что стоял поодаль. – Мы можем отнести вас туда, где он кончается. К самому входу в крепость Гана. Вы успеете. Вход со стороны храма завален, так что вам все равно не проникнуть туда.
Толя с Соломоном переглянулись.
– Вот это было бы неплохо, – признал Сол.
– Ага, а можете еще грузовик нам перевернуть? – спросил Кармэн.
Главный шахтер махнул рукой. Двое остальных подошли к падшему грузовику, взялись с разных концов и без малейшего усилия швырнули его в нормальное положение.
Кармэн забрался в кабину и обнаружил, что от падения в грузовике что-то сломалось. Он не желал заводиться.
– Поковыряюсь заодно, – сказал механик.
Вотзефака, к тому времени совершенно вырубившегося, совместными усилиями затащили в фуру и посадили за руль стоящего там «Уазика», который чудом не пострадал и никого не придавил при падении.
– Может, лучше положим его на заднее сиденье? – спросил Толя, с сомнением глядя на поникшего товарища.
– А он это заслужил? – Соломон был настроен решительно. – Хватит гуманизма! Берем оружие и пошли на транспортировку!
Конечно, все оружие из Бабуней вынести не удалось – сказалась спешка. Но по автомату на каждого вполне было. Гранат же не взяли совсем. Вотзехелл не расставался со своим любимым дробовиком, и только по настоянию Соломона взял еще и автомат.
– Ну что, поехали? – Соломон обратился к шахтерам.
Те подошли и критически их осмотрели.
– В два захода, – сказали они. – Каждый из нас возьмет двоих, потом вернемся за остальными.
– У нас еще грибы! – Толя показал на Кивороба с его солдатами.
Шахтеры посмотрели на них.
– Заверните. В куртки.
Абрам немедленно скинул свой пиджак и пригласил грибов вовнутрь. Те, помявшись, согласились. Следующим свою одежду предложил Синеман, а за ним Морлок скинул свой балахон. Все трое аккуратно завернули маленьких воинов в узелки.
– Кто идет первым? – безразличным голосом спросил шахтер.
Толя и Соломон вышли вперед, но Вотзехелл оттеснил их.
– Вы пойдете потом, – сказал он. – Если там засада, или типа того, то лучше будет, чтобы вы пришли вторыми. Будет нехорошо, если мы останемся без главных.
– Да брось ты, какие главные? – выступил Толя. – Ну, Сол еще ладно, но я-то? Чего вы меня постоянно в лидеры рядите?
– Лидер – не лидер, а доктор ты хороший, – сказал Годоворд. – Так что не торопись, помереть успеешь.
Решили так: первыми идут Вингер, Эвил, Абрам, Морлок, Вотзехелл и Годоворд. Они взяли шахтеров за руки, и моментально провалились сквозь землю.
– Обалдеть можно! – воскликнул Филин.
Не прошло и секунды, как три шахтера вновь выскочили на поверхность.
– Уже? – удивился Толя.
– Я ж говорил, они мгновенные! – подтвердил Филин.
– Ну, ладно, ребята, ни Пуха, ни других медведей! – воскликнул Кармэн.
Соломон с Толей взялись за руки одного шахтера, а Синеман с Филином получили по персональному. И тут же наступила тьма.
– Блин, такое чувство, что земли наглотался! – возопил Синеман.
Потом он прокашлялся и добавил:
– Ан нет, не наглотался!
Ребята огляделись. Они находились в довольно широком коридоре. Настолько широком, чтобы десять человек и трое шахтеров не чувствовали себя стесненными. Стены, потолок, пол – все было из невероятно утрамбованной земли. Слабый, дрожащий свет исходил из спички в пальцах Вотзехелла.
Толя повернулся к шахтерам.
– Спасибо, ребята, – сказал он.
Шахтеры молча кивнули и, отступив назад, растворились в стене.
Соломон не тратил время на прощание; он протолкался вперед и воскликнул:
– Тут дверь!
– Я бьюсь над этой загадкой уже секунду! – ответил Вотзехелл, поджигая другую спичку.
– Она заперта? – Соломон уже ощупывал тяжелую деревянную дверь, обитую железными полосами.
– Полагаю, да.
– Полагаешь? Ты что, не пытался ее открыть?
– Нет, чувак, не пытался!
– Почему?
– Ну как же? Она совершенно точно заперта! Ты посмотри, как все легко произошло: авария, шахтеры приводят нас прямо на готовое. Тут не может обойтись без облома! Я категорически утверждаю, что дверь заперта!
Соломон в замешательстве смотрел на Вотзехелла, черты лица которого при данном освещении стали отдавать чем-то демоническим.
– Ты издеваешься? – с надеждой спросил Соломон.
– Нет, это ты издеваешься! Когда бы я открывал ее? К тому времени, как я зажег спичку, как раз появились вы!
– Дебил, – проворчал Соломон и толкнул дверь. Она неожиданно легко распахнулась и, с грохотом ударившись об стену, попыталась вернуться обратно. Соломон остановил ее.
– Да, своим уровнем конспирации мы с ходу удивили половину крепости, – съязвил Вотзехелл.
– Слушай, ты чего сегодня такой остроумный? – раздраженно спросил Соломон.
– Сам не знаю. Может, уже войдем?
Только тут все сосредоточились на том, что происходило за дверью. Там было темно каменное помещение, заставленное ящиками. Света не было, но зато валялись несколько факелов. Вотзехелл первым вышел из тоннеля и, подобрав один из них, поджег его. Факел вспыхнул, радостно расплевываясь искрами.
– Это какой-то склад, – сказал Вотзехелл, осматриваясь.
– Может, оружейный? – предположил Сол.
– Не-а, не оружейный! – Синеман, вышедший последним, переглянулся с Филином. – Оружейный должен быть наверху, он хорошо охраняется.
Толя подошел к одному из ящиков и сорвал с него крышку. Там оказались старые, желтые от времени газеты. Любопытства ради, он пролистал одну из них. Газета, видимо, была желтой уже тогда, когда вышла из печати. Беременные кинозвезды, откровенные фотографии и сенсации, сенсации, сенсации… Глаз Анатолия задержался на двух рекламах. Одна гласила: «Сигареты «БЕЛОMORE»! Почувствуй вкус дружбы народов!» Вторая же изображала мрачного парня с кислым лицом, двумя ведрами и в белом колпаке. Изо рта парня торчал окурок, а слоган под картинкой гласил: «Продукты компании «Угрюмый кефирник». Угадайте, почему молоко убежало?»
– Чего там? – спросил Соломон.
– Газеты. Ерунда, – ответил Толя. – Как отсюда выйти?
– Тут дверь! – откликнулся Вотзехелл. И добавил с радостью идиота, чья мечта наконец сбылась:
– Она заперта!
Все подошли к этой двери. Соломон, не доверяя товарищу, попробовал потолкать дверь, но та не шелохнулась.
– Филин, куда ведет дверь склада? – спросил Синеман.
– Не интересовался, – пожал плечами Филин. – А какая разница?
– Придется ломать, но не хотелось бы привлекать внимания.
– А… Ну, тогда ломайте! Если бы тут кто-то ходил, то я бы знал.
Вотзехелл не заставил себя упрашивать. Он отступил на шаг, а потом рванулся вперед и ударом ноги вынес дверь из проема. Она пролетела с метр, а потом ударилась о противоположную стену. В неровном свете факела все увидели длинный коридор.
– Поздравляю, мы в крепости! – прокомментировал Синеман.
Дон проснулся в отвратительном настроении. Обычно он вставал в семь часов утра, стараясь не позволять себе никаких поблажек. Годы его были уже не юными, и только железная воля помогала ему выглядеть на десяток лет моложе, чем есть. Строгий режим, тренировки, правильное питание, закалки… Это все скрадывало большую часть дня, но никто не мог бы сказать, что дон пускает дела на самотек. Напротив, он был в курсе всего.
Сегодня он открыл глаза, когда часы, стоящие на тумбочке у его шикарного ложа, показывали половину двенадцатого. Дон содрогнулся и поспешил встать. Его немедленно пробрал озноб. Ощущения были, как от простуды.
– Поганый день, – сказал дон.
Он торопливо оделся, прошел в ванную, умылся холодной водой и вышел из своих покоев. Двое охранников, стоящих у двери всю ночь, молча последовали за ним.
Дон подошел к своему кабинету, у дверей которого уже стояла толпа человек в тридцать. Все почтительно расступались перед ним, наклоняли головы, здоровались. Дон молча прошел сквозь строй и вошел в кабинет. Вслед за ним скользнул секретарь. Он занимал маленький столик в углу кабинета. Охранники встали по обе стороны от стола дона.
Прошло минут пять, потом в дверь робко постучали. Ответа не последовало. Еще через несколько секунд дверь приоткрылась и в кабинет просунулась бледная от волнения голова.
– К вам можно, дон? – спросила она.
– Входи, – кивнул дон. Это был главный казначей, и впечатления от его докладов обычно были довольно радужными. Там, за дверью, видимо тоже это сообразили, а потому и послали казначея первым разряжать обстановку.
Паренек на цыпочках подошел к столу дона и подал ему стопку бумаг, исписанных мелким почерком.
– Что? – спросил дон.
– Вот, извольте видеть, вчерашний доход, – казначей ткнул пальцем в нужное место на бумаге.
– Что-то не особенно, – нахмурился дон.
– Да почему же? Вполне в пределах нормы. Колебания допустимы, они не портят общую статистику.
– Да? Значит, цены повышать пока не советуешь?
– Никак не рекомендую! – замотал головой казначей. – Это только спровоцирует всплеск подпольных товаров!
– Подполье чистить надо, – пробормотал Ган.
– Это всегда полезно, – согласился казначей. – Только вот, знаете, народ хочет табака, а у нас нет. Подполье может опередить…
– Табак есть, – перебил его дон. – Завтра тебе передадут образцы для оценки. Тут все будет хорошо. Еще что-нибудь?
– У меня все.
– Ну, иди. Молодец.
Казначей вышел, чудом сдерживая вздох облегчения. Дон улыбнулся. Настроение поднялось. Действительно, жизнь ведь продолжается, так чего же унывать? Правда, доктор этот…
Словно прочитав его мысли, в дверь вошел начальник разведки.
– Что по доктору? – спросил дон.
– Видели сегодня утром в городе, – сказал начальник. – В трактире подбивал народ на восстание.
Дон рассмеялся:
– Что, и этот туда же?
Начальник разведки с улыбкой развел руками.
– Да, разочаровал он меня, – покачал головой дон. – Ну, и что же восстание?
– Толпа уже выдвинулась, – доложил начальник. – Через часок тут будут.
– Ну, пусть побуянят, – милостиво разрешил дон. – Передай бойцам, пусть не стреляют. Доктора возьмем потом, когда все утихнет. Все?
– Все.
– Свободен.
Следующим вошел Шмыглик. Он шмыгнул носом и нерешительно приблизился к столу.
– Ну, что у тебя? – спросил дон с улыбкой.
– Это… Цистерны перевернулись, вам не докладывали?
– Какие цистерны? – дон поглядел на секретаря, тот пожал плечами.
– Цистерна, то есть, – поправился Шмыглик. – Из выжженных земель цистерна с героином. Перевернулась она неподалеку, а тут Деревянный со своими рядом случился, так они порядком увели-то. Ну, а у наших весовиков весы сломались, они и не хватились.
– Деревянный, говоришь? – дон кивнул секретарю, чтобы записал. – Разберемся. Весовикам новые весы, ответственным за цистерну… В рядовые их разжаловать! Еще один промах, и расстрел на месте. Все?
Шмыглик помялся, почему-то потер ладонью зад и сказал:
– Все!
– Таишь ты чего-то, – заметил дон.
– Никак нет! – Шмыглик даже вспотел от ужаса. – То, что восстание… так вам уже докладывали, я ж по другим делам…
– Ну, ладно, иди, – сказал дон. – Все равно ведь врешь, да верю, не против меня.
Коридор вывел их к лестничному пролету. Ступеньки с одинаковым энтузиазмом бежали как вверх, так и вниз. Лестницы были освещены факелами, которые торчали из вделанных в стены стоек.
– Ну? И где мы? – спросил Соломон.
– Не торопись, – сказал Син. – Сейчас прикинем…
– Нечего прикидывать, это вторая лестница, – заявил Филин.
– Здесь? – удивился Синеман. – Ты же говорил, что не видел этого коридора.
– Я его не узнал, потому что никогда не заходил в него. Но больших лестниц в крепости всего две. Вниз – к казематам. Только не слишком радуйтесь, это целый лабиринт! И если девчонки там, то, скорее всего, их привели с другой стороны, с первой лестницы.
– В казематы два входа? – переспросил Толя.
– Да. Там, внизу, дрыхнет охранник в своей будке.
– А он может провести нас?
– Посмотрим.
Соломон, идущий первым, уже занес ногу над ступенькой, но Синеман остановил его.
– Погоди. Если я ничего не путаю, план составил я.
– О’кей, в чем твой план? – Соломон покорно остановился.
– Я ж говорил, что всего вы не узнаете. Ну, тут мы начинаем разделяться. Вниз, за девчонками идут Абрам и Морлок.
– Чего? – Толя чуть не поперхнулся от удивления. – С чего это вниз идут они?
– Рели – дочь Абрама, у него есть свои мотивации. Морлок боготворит Веронику. Я могу предположить, что в этом задании они оба реализуют себя максимально.
– Здраво, – согласился Соломон. – А остальные?
– Мы идем наверх. Пока – вместе.
Анатолий пожал руку Абраму.
– Удачи, – сказал он. Абрам кивнул. Морлок уже стоял в ожидании напарника на первой ступеньке лестницы. На лице его читался спокойный, уверенный фанатизм.
– Заберете девчонок – сидите там, внизу, – напутствовал Синеман. – Не рыпайтесь никуда, патроны экономьте! Сол, может, выделить им пистолет?
– Обойдутся автоматами! Им всего-то надо – одного охранника запугать. Я думаю вообще два автомата – явный перебор, но ладно.
– Вообще-то, да, – согласился Син. – Нам стрелять придется больше.
– Ну, распрощались? – Вотзехелл явно изнывал от бездействия. – Пойдемте уже!
Долгих прощаний не было. Абрам с Морлоком пошли вниз, а остальные восемь человек – наверх. Свертки с грибами забрали Вингер с Эвилом.
Абрам и Морлок медленно спускались вниз по лестнице, стараясь производить как можно меньше шума. Лестница была длинной, и очень слабо освещенной – на пятьдесят метров горело лишь пара факелов. Ступени тонули в полумраке, и приходилось ступать вдвойне осторожно, чтобы элементарно не упасть. Мало-помалу становилось холоднее.
После второго факела они прошли уже метров десять, и тьма окружила их совершенно. Но не успели они озаботиться этим, как впереди забрезжил свет. Еще несколько шагов, и лестница окончилась небольшой площадкой. Справа в стене был дверной проем из которого лился свет. Морлок, шедший первым, заглянул туда.
– Сидит, – шепнул он. – Старик.
Абрам кивнул.
– Пошли? – спросил он.
Морлок решительно шагнул в помещение. Абрам поспешил за ним. Комнатенка была сквозной – проемы были в двух ее стенах, но дверей в них не было. Старик-охранник сидел в деревянной будочке и мирно пил чай, да так и застыл с чашкой в руке, увидев двух вооруженных мужчин.
– Не дергайся! – предупредил Морлок. – Ключи от камер, быстро!
Старик весь затрясся от страха, но совладал с собой. Он медленно поставил на стол чашку и отстегнул с пояса связку ключей.
– Так, теперь кидай сюда!
Охранник с сомнением посмотрел на Морлока.
– Если вы хотите освободить их, то все равно потащите меня с собой! Да и открывать меня заставите.
– Ты прав, – признал Морлок. – Почти во всем. Иди вперед, и веди нас к их камере! А вот откроем мы уже сами!
Старик равнодушно пожал плечами и вышел из своей будки.
– Оружие есть? – запоздало осведомился Абрам.
– Нет. – Старик развел руками. – Зачем мне? Должность спокойная. Открыл-закрыл-накормил. Этих, правда, кормить не надо, так что сейчас проще.
– Кормить не надо? – взревел Абрам. – Да я тебе сейчас…
– Спокойно! – Морлок остановил Абрама дулом автомата. – Не надо выплескивать эмоции! Они хоть живы?
– Ну, если это можно так назвать, – старик смотрел на них с явным удивлением.
– Все, пошли!
Охранник вышел через второй проем. Морлок и Абрам, проследовав за ним, оказались в просторном коридоре, по бокам которого были расположены казематы. Здесь также, как и наверху, в стенах были вмурованы стойки с горящими факелами. Некоторые камеры были открыты. Абрам содрогнулся, увидев, как они выглядят изнутри. Просто пустые каменные стены, и больше ничего.
– Шакалы! – прошептал он.
– Здесь сейчас пусто. – Охранника почему-то пробило на разговор. – Сажать никого не сажают. А этих-то я сам попросил подальше перевести. А то как разбуянятся, так и не засни! Это ж не люди уже. Животные.
– Морлок, дай я его убью! – взмолился Абрам. – Этот проклятый антисемит заставляет меня содрогаться!
– А вот и пришли почти! – торопливо сказал старик. – Вон та дверь, видите?
– Ключи! – крикнул Абрам.
Старик дал ему связку. Абрам подбежал к указанной камере и зазвенел ключами.
– Мы не подойдем? – спросил старик.
– Нет. – Морлок покачал головой. – Я не хочу видеть Богиню плененной. Пусть она предстанет передо мной освободившейся.
Абрам подобрал нужный ключ и теперь поворачивал его.
– Богиню? – переспросил охранник.
Абрам открыл дверь и рванулся внутрь камеры. Тут же послышалась какая-то отрыжка, а потом он вылетел обратно с безумными глазами. Размахивая автоматом, Абрам подбежал к Морлоку и, тяжело дыша, стал пытаться оформить свои мысли в слова.
– Мертвы? – обреченно спросил Морлок.
– Там не они! – наконец сказал Абрам.
– А кто? – удивился Морлок.
– Не… Не зна… Не люди!
– Не люди? А кто же? Как они выглядят?
– Выглядят! – Абрам закивал головой, будто Морлок попал в десятку своим вопросом. – Они выглядят! Честное слово, выглядят!
Морлок поднял взгляд на камеру и торопливо отшатнулся, подняв автомат. Из каземата медленно вышел высокий человек с длинными волосами. Он был абсолютно голый, и от вида его тела бросало в дрожь. Трупные пятна, гноящиеся струпья, какие-то вздутия, посинения, местами из дыр в коже свисали кишки и лохмотья мяса.
– Живые мертвецы, а вы кого хотели? – простодушно спросил охранник.
Морлок не ответил. Вслед за первым мертвецом из камеры вышли остальные, ничем не лучше него. Всего их было пятнадцать, и все остановились у дверей каземата, молча смотря на троицу своих освободителей.
– Ну, здорóво, охранничек, – просипел один из них. – Как оно, ничего?
– Да вполне, – старик пожал плечами. – Ты ж на меня не обидишься? Работа такая!
– Что за черт? – воскликнул Морлок. – Когда мертвяки нападали на нас, они были совершенно бешеными, разговаривать не могли!
– Дык, это бракованные! – объяснил старик.
Услышав такое определение, мертвяки заворчали. Послышались всхлипы.
– Что с ними? – спросил Морлок.
– Да, обидно, – прохныкал парень, вышедший первым. – Просыпаешься из небытия, смотришь на него, «папа» говоришь, а он…
– А что он?
– А он: «Опять какая-то дрянь получилась! В каземат его, с глаз долой!»
Тут нервы Абрама не выдержали. Он весь как-то подкосился и медленно стек на пол. План Синемана по захвату крепости явно начал давать трещины.
Гром грянул, как и было сказано, через час. Дон к тому времени разобрался с текущими делами и вышел из кабинета. Он направился в свой личный тренажерный зал, но вдруг его внимание привлек шум. Дар убийцы жил в Гане, и это делало свое дело. Он моментально определил, откуда идет шум и уловил агрессию, направленную против себя. Дон развернулся и решительно направился в противоположную сторону. В большом зале, который использовался для особо массовых совещаний и мероприятий, дон увидел Мистера. Он стоял у окна и курил сигарету. Ароматный дымок приятно распространялся по залу.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |