Автор благодарит за помощь в издании этой книги Харьковскую армянскую городскую общину и лично П. А. Акопяна, Э. Ш. Тер-Степаняна, С. П. Хачатряна, С. П. Мовсесяна и настоятеля храма Сурб-Арутюн 18 страница

Кубинка проникновенно поет «Бессамемучо», тихо шумят пальмы, поблескивает прибой, и мерцает небо над ним. Остановись, мгновенье, ты прекрасно.

За окном — туристический аттракцион. Воздушный шар поднимает и опускает туристов. Ровно 10 лет назад я летал на воздушном шаре, а сейчас прилетел самолетом на Канары. Боже, какая пошлость.

Меняю Канарское лето на Болдинскую осень.

Лето, 2004 г.

Харьков—Владивосток

Часть 1

Великая железнодорожная симфония

Неистребима у моего хипповского поколения тяга к бродяжничеству — все эти песни Гребенщикова и романтика больших расстояний. И вот десять лет назад, накануне пятилетия передачи «Первая Столица», мною сотоварищи был задуман и реализован довольно дерзкий проект. На личных автомобилях мы промчались от Харькова до Атлантического океана, да еще и сняли об этом приключении исполненный драматизма фильм.

В этом году легендарной поездке исполняется 10 лет, а «Первой Столице», соответственно, скоро стукнет 15 годочков. И сама собой вырисовалась идея завершить проект строительства Большой Европы от Атлантического до Тихого оке­ана. Нынешней зимой, когда нашу страну отчаянно плющило, ющило, тимошенило и моро­зило перед парламентскими выборами, съемочная группа «Первой Столицы» в составе вашего покорного слуги, режиссера Инны Можейко, оператора Евгения Березовского получила возможность проследовать самым длинным железнодорожным маршрутом в мире — по­ездом «Харьков—Владивосток».

Всего 172 часа, то есть 7 суток в пути, 140 остановок на станциях и полустанках, и мы окажемся на берегу Тихого океана. И все это при содействии руководства Южной железной дороги и лично ее начальника Виктора Николаевича Остапчука. Отдельное спасибо Господу Богу.

Самый впечатляющий проект украинских железных дорог включает в себя 9 поездов, постоянно курсирующих на данной линии. На маршруте трудятся 648 работников и 18 начальников поездов. Но именно на долю бригады под руководством почетного железнодорожника Рафаэля Аббасовича Мамедова досталась нелегкая миссия рассказать въедливым журнали­стам о колоссальном труде, который вкладывается железно­дорожниками, чтобы доставить путешественников из пункта Харьков в пункт Владивосток и на практике доказать, что за Волгой земля для нас есть. Во всяком случае, пока.

Бригада Рафаэля Аббасовича считается лучшей на маршруте Харьков—Владивосток. Она включает в себя 30 проводников и 6 человек, работающих в вагоне-ресторане. Все это люди опытные, прослужившие на железной дороге по 20, а то и 30 лет. И, насколько я понимаю, больше хлопот у начальника поезда возникает не с ними, профессионалами своего дела, и даже не с пассажирами или таможней, а с многочисленными проверяющими, которые словно вампиры на­брасываются на украинский поезд сразу после въезда на тер­риторию Российской Федерации. Почти до каждой станции с нами едет ревизор, а один раз я лично видел, как их село в поезд целых пять голов, крупных таких крашеных дам.

На таком фоне нужно быть весьма выдающимся пассажиром, чтобы огорчить Рафаэля Аббасовича. Кстати, о пассажирах. При выезде из Украины на таможне было учтено 220 пассажиров, хотя поезд рассчитан, примерно, на 800 граждан, однако, понятное дело, суровый февраль не слишком располагает к туристическим поездкам.

Отдельной заботой бригады, что следует зимой через Си­бирь, является борьба за сохранение тепла. Действительно, если за бортом минус 50, каждая калория на счету, а потому поезд приходится тщательно утеплять. Более того, практически на каждой станции необходимо сбивать ломами и топором бесконечно замерзающие стоки. И неподражаемые звуки разрубаемых стоков смешиваются с металлическими ударами молотков «невропатологов», так почему-то называют обходчиков, обстукивающих вагонные буксы. Воистину, великая железнодорожная симфония, которая смешивается с обрывками популярной музыки, которую Аббасович периодически ставил для развлечения поездной публики, ведь ехали мы по местам, где эфирное радиовещание является далеко не круглосуточным.

Кроме музыки в долгом пути приходилось развлекаться бесхитростными играми, вроде домино. И кстати, я убе­дил­ся, что домино — вполне пристойное, интеллигентное времяпрепровождение. И уж куда занятнее тех умных кни­жек, которые я взял с собой, стремясь в томительной дорожной тоске изгрызть гранит науки и отличить наконец Дао от Лао.

За окном проплывали сказочные, былинные названия станций: Новохоперск, Балашов, Сердобск. Я даже не могу объяснить, но слово «Сердобск» стало для меня воплощением всей провинциальной России. Как много в этом звуке — и сердобольность, и запах сдобы и даже что-то неприличное слышится... Сердобск.

Пытаясь сократить расстояние от Харькова до Владивостока, которое, как известно, больше, чем от Харькова до Нью-Йорка, мы постепенно впадали в медитативное состояние. Портрет бессонницы — два закрытых глаза и две­сти тысяч роящихся мыслей. А поезд тем временем жил своей трудовой жизнью. Утром — планерка, пересменка проводников каждые 12 часов, бесконечные ревизии и вос­поми­нания, как хорошо было работать при покойном министре Георгии Кирпе, и, конечно же, борьба с остатками фигуры путем пробуждения неудержимого поездного аппетита.

Часть 2

Мужчина времени

Сразу скажу, что кормят в вагоне-ресторане вкусно, насколько вкусно может приготовить изобретательный человек, балансирующий на одной ноге, готовящий снедь на угле и рискующий отрезать ножом себе пальцы в дергающемся вагоне. Кстати, у опытных путешественников существует ма­ленькая хитрость. В борщ необходимо бросить несколько кусочков хлеба, именно это спасет вас от того, чтобы при резком толчке на шпалах горячее первое не вылилось вам на самое теплое.

Главный в вагоне-ресторане — зав. производством Ефим Михайлович Шугарев, как вы понимаете, человек с высшим образованием. В его подчинении еще пять сотрудников. Например, буфетчик Анатолий — бывший офицер, или Вера Николаевна, в бытность свою работавшая экскурсоводом в Болгарии. В общем, в любом деле нужен интеллект.

Буфетчики ходят по вагонам и взволнованными голосами предлагают пиво и минералку, а на глухих станциях, которых по дороге в изобилии, вагон-ресторан нашего поезда для аборигенов — это еще и возможность пополнить свои не слишком богатые продуктовые запасы, а потому поезд «Харьков—Владивосток» сибиряки встречают особенно теп­ло. Украинское сало в бурном товарообмене с успехом заменяет стеклянные бусы. Я тоже выменял себе у местных так называемую жевательную серу — по сути, кусок хвойной смолы, который нужно жевать для укрепления десен и очист­ки зубов. Как результат, два дня не мог избавиться от вкуса елки и липких комков, заполнивших самые укромные полости зубов. Экзотика!

Но вообще-то поддерживать гигиену в походных условиях весьма тяжело — чахлый душ для сотрудников с несмывающейся сибирской мягкой водой. И еще хорошо, если ноги к полу не примерзают. Хотя если примерзнут — удобней сохранять равновесие в бесконечно качающемся вагоне. Ну а помывшись, не грех припасть к источникам культуры. Благо, в ресторане есть видео с богатой коллекцией фильмов — наверняка шедевров мирового кинематографа. Так худо-бедно, вернее сыто-пьяно на третьи сутки мы пересекли границу Европы и Азии и доехали до Челябинска, первого солидного вокзала после Харькова.

Любопытно, что на языке харьковских телевизионщиков «Челябинск» означает глухой запой. Это словечко ввел в упо­требление покойный Сережа Щелкановцев, больше известный нашим телезрителям под кличкой Сэр.

В поезде «Харьков—Владивосток» ездит самая разнообразная публика: от зэков до иностранных туристов, тех же японцев или немцев, и, что удивительно, влекутся цыган­ские таборы, давно сменившие патриархальную бричку на стального коня. Юные цыганки даже пытались попрошайничать, впрочем, полагаю, не от голода, а чтобы не терять спортивной формы.

Все смешалось в вагоне-ресторане — украинское, русское, кавказское и железнодорожное гостеприимство. Самый длин­ный железнодорожный маршрут на Земле умеет объединить жителей некогда необъятной страны. Все пьют и знакомятся, а познакомившись, даже строгие ревизоры рассуждают о судьбах великой страны.

Едут и менее официальные лица, например золотоискатели, впрочем, высовываться они боятся, прошли времена беззаботного возвращения с речки Вача — ограбят запросто. Во время нашей поездки милиция задержала вора, укравшего у своего хмельного попутчика тысячу долларов. Но едут и безобидные молодые спортсмены, у которых и денег-то таких никогда не было.

Возможен и так называемый вариант № 36. То есть подсадка карточных аферистов, и если ввяжешься в игру, прощай твои денежки. Кстати, в свое время Харьков славился на всю большую страну специалистами по данному криминальному бизнесу. Но вряд ли это грозит русской молодежи — выросло уже целое поколение, не знающее толком, где находится Украина, хотя и питающее к ней самые дружеские чувства.

Едут украинским поездом по огромной стране армянин Самвел из Красноярска по делам своего бизнеса в Хабаровск и азербайджанец Тофик, бывший футболист Бакин­ского «Нефтчи», открывать в Приморье спортивную школу. Едет съемочная группа украинского телевидения из Харькова и едет отставший от своего поезда повар Володя из Владивостока.

В одной из серий кинотрилогии знаменитого режиссера Стивена Спилберга «Назад в будущее» именно паровоз был приспособлен под машину времени. Меняю темное прошлое на светлое будущее. И знаю наверняка — этот фантастический киношный локомотив работал на спирте.

Часть 3

Чудо на полсвета

Велика Россия, а нам все ехать и ехать. И в каждый километр дороги вложен труд не только машинистов и поездных бригад, но и десятков диспетчеров, обходчиков и ремонт­ни­ков. Пожалуй, только в кабине машиниста можно в должной степени оценить эту сложную работу. Специальные навигационные системы подсказывают, что ждет состав впереди, включая опасные участки дороги, диспетчеры постоянно под­держивают связь с поездами, дирижируя общим движением, путевые посты контролируют состояние вагонов, которые мощный локомотив влечет за собой. Кстати, ради этой же цели помощник машиниста при приближении встреч­ного поезда встает и смотрит, все ли в порядке с вагонами встречного поезда, ведь сами машинисты не видят, что происходит за их кабиной.

Особая забота о самочувствии машиниста. Понятное де­ло, что перед выходом на магистраль он проходит медицинский осмотр, но есть еще и приборы, которые контролируют его состояние во время движения, и даже кнопки безопасности — если машинист не среагирует на запрос, сработает сирена. Не заснешь, в общем.

Да и чего спать, когда вокруг такая красота! Машинисты в этих диких местах видят и рысей, и медведей, хотя, говорят, сейчас диких животных стало меньше — дикие человеки постарались. Хотя и людей на этих заброшенных полустанках, где нет даже перронов, становится все меньше. Старики умирают, молодежь уезжает.

А начиналось все довольно помпезно. 19 мая 1891 года наследник российского престола, будущий царь Николай, заложил первый камень Великой Сибирской железнодо­рожной магистрали. С этого символического жеста началась история Транссиба, ныне вполне заслуженно считающейся од­ним из технических чудес света. Следует отметить, что строительство Транссибирской магистрали велось русскими специалистами на русские деньги и из русских материалов, что способствовало росту патриотических настроений в обществе и поднимало престиж государства за рубежом. Можете вспомнить историю строительства нефтепровода Одесса—Броды и сравнить экономическую состоятельность обоих проектов.

Строительство Транссиба шло до 1916 года и немало способствовало освоению этого дикого края. А с середины 70-х годов Транссибирская магистраль выполняет еще и роль своеобразного сухопутного моста между Японией и Европой, и поток грузов постоянно возрастает. К тому же в по­следнее время вся дорога до Владивостока электрифици­рована.

К слову сказать, отопление в нашем поезде тоже зависит от локомотива и его машиниста, которые отпускают электроэнергию на обогрев состава. Причем, они должны по мере сил ее экономить. Так что случается, говорят, тепла и не хватает. Ну, чего не видели, того не знаем — мы-то сидели в своих вагонах в дьявольской жаре. В этом году Сибирь поменялась с Украиной климатом, а привычка топить по полной осталась.

Еще в начале путешествия Рафаэль Аббасович рекомендовал нам на каждой станции выходить разминаться, дышать свежим воздухом. Тогда мы ему не поверили, и вот через пять дней пути я, выйдя на морозный воздух, едва не потерял сознание — голова закружилась, и я насилу забрался в прогретый вагон.

За окном бесконечным вихрем проносятся нелепые остатки великой державы: родина поэта и харьковского депутата Евгения Евтушенко — пресловутая станция Зима; озеро Байкал, а значит, на столе появляется байкальская форель — знаменитый омуль; станция Сковородиновка, с которой начинался знаменитый БАМ. А я все думал: неужели наши неучи, сидящие на мешках ворованных денег, никак не могут понять, что глупо ссориться с державой, которая занимает 7 часовых поясов.

Наш поезд фактически переформировали. Отделились вагоны-прихвостни вроде Харьков—Бурея или Харьков—Улан-Уде, зато появились Уфа—Владивосток, Челябинск—Владивосток и еще черт знает что, тоже влекущееся к столице Приморья.

Ближе к Хабаровску попадается все больше тоннелей и станций с экзотическими названиями, например Архара, на­селенная не иначе как архаровцами, или полустанок Ерофей Павлович. Здесь в свое время была зимовка русского землепроходца Ерофея Павловича Хабарова. Этимология названия Биробиджан или происхождение названия деревни Цим­мермановка даже не обсуждается.

Люди в этих краях живут с леса — собирают ягоды, грибы, охотятся на дичь и, несомненно, браконьерят. Например, на станции Вяземская функционирует известный на все Приморье икорный рынок. Свежайшая красная икра сто­ит 750 рублей за кило, иначе говоря — 150 гривен.

Но даже изысканные деликатесы не вызывают радости у усталого путника. С каждым днем скученность пассажиров утомляла меня все больше, а со съемочной группой мы вообще уже не могли смотреть друг на друга без содрогания, словно братские республики к моменту распада СССР. Или случайные любовники, проснувшиеся поутру в грязной про­куренной постели. Ужин раздели с друзьями, подругами, водкой и закуской, а утро отдай врагу.

Часть 4

Город восходящего солнца

Жалко, что не существует железнодорожных круизов. На­пример, Париж—Шанхай. Небыстрая езда в поезде с вечерними раутами, томными танцами, увлекательными экскурсиями в значительных городах, таких как Владивосток.

Мне кажется, в столицу Приморья нужно въезжать имен­но по суше. Пригороды, забитые стоянками с японскими автомобилями на продажу, многочисленные зоны отдыха — например, дом отдыха имени Сергея Лазо (так себе отдых в па­ровозной топке). Впрочем, обойдемся без цинизма.

Сойдя с поезда после недели поездной качки, я почувст­вовал себя заправским матросом, которого шатает в разные стороны, и земля мне пухом не казалась. Разница во времени с Харьковом — восемь часов, что довольно часто приводило к казусам во время сеансов связи с родиной.

Сам город чем-то напоминает Севастополь и это легко объ­яснимо, если вспомнить схожий статус обоих городов как баз военно-морского флота. Правда, Севастополь значительно чище, да и постарше будет. Владивосток основан несколько позже, в 1860 году.

Железнодорожное сообщение между Тихоокеанским фор­постом России и Москвой было проложено в 1903 году, и, пожалуй, с того времени вплоть до Первой мировой войны и революции длилась эпоха архитектурного расцвета Владиво­стока. Здания, сооруженные в этот период, до сих пор украшают центр города. Советское время, в свою очередь, принесло Владивостоку фактически официальный статус столицы При­морья и славу крупного промышленного центра Дальнего Востока, хотя и изуродовало набережную шедеврами социалистического реализма.

В городе в разное время жили и бывали путешественник Пржевальский, писатель, автор повести «Дерсу Узала» Арсеньев и другие знаменитости. Долгое время Владивосток был базой Тихоокеанского флота и являлся городом закрытым. А сейчас крупнейший город России на Тихом океане становится крупным туристическим центром, куда устремляются азиаты взглянуть на загадочную матушку-Русь.

Интересно, понимают ли иностранцы тот факт, что Владивосток со своим сравнительно небольшим, 600-тысячным, населением в Европейской России или Украине был бы всего лишь заштатным областным центром? Для них это — витрина азиатской, сибирской России, видимо, весьма удивляющая их своим довольно мягким приморским нравом. Температура в январе здесь редко опускается ниже 10 градусов мороза.

Местность вокруг гористая, и когда выпадает снег, автомобильное движение мгновенно парализуется, да и как может быть в городе, где борьба с пробками на дорогах ограничивается лишь преднамеренным отсутствием светофоров.

Современный Владивосток поражает путешественника числом автомобилей. На 600 тысяч человек населения в лич­ной собственности горожан находится 350 тысяч автомобилей. Причем, практически все они японского производства, т. е. с правым рулем. Низкая цена машин (раза в четыре дешевле, чем у нас) определяет не только их чудовищное количество и длину заторов на узких улицах города, но и большое число женщин за рулем — верный признак второго автомобиля в семье. На каждого дееспособного жителя города приходится в среднем два с половиной авто.

Человеку, сидящему на переднем сиденье в японском авто­мобиле (по-нашему, по-левостороннему, на месте водителя), не позавидуешь. Если на условные педали я еще инстинктивно нажимал, то из-за отсутствия руля даже слегка подташнивало от страха. Недаром в России водители с опытом вождения во Владивостоке ценятся особо.

Еще один из стереотипов нашего восприятия Владивостока — желтые лица и красные икры, то есть китайские турис­ты и лососевые рыбы. И если об икре я рассказал, то прочих морских гадов можно запросто купить на местном рыбном рынке, хотя ассортимент океанских чудищ меня, сухопутного харьковчанина, не слишком смутил — скорее, напугал. Но рыбных ресторанов здесь немного, и это странно.

Ну и возвращаясь к интуристам — китайцев я во Владивостоке почти не видел — так, несколько китайских ресторанчиков в районе улицы Фокина — тамошнего Арбата, в царское время Владивостокского чайна-тауна. А может, еще не наступил туристический сезон имени 26 пекинских эмиссаров?

Следует сказать, что пока украинские граждане отдыхают в Турции, тамошние россияне запросто ездят в Поднебесную погреться в китайских банях. Думаю, среди этих ту­ристов много и наших соотечественников. Если верить дип­ломатам, а во Владивостоке функционирует и украинское консульство, здесь у каждой второй семьи — украин­ские корни. Существует даже национальный хор «Горлица». А вот экономические связи с богатейшим Приморским краем почти отсутствуют, и это глупо. Сочетание патриотизма и материальной выгоды есть великая движущая сила прогресса. Здесь активно работают москвичи, азиаты, и только страна, раньше связанная с этим краем тысячами людских судеб и исторических нитей, довела ситуацию до того, что о ней на Дальнем Востоке почти ничего не знают.

10 лет назад «Первая Столица» начала свое движение от Атлантики и вот «на Тихом океане свой закончила поход». И как прежде я убежден, что именно в таких расстояниях измеряется большая Европа, а не хуторянской дистанцией от Львова до Киева. Впрочем, каждый мыслит своими категориями, и воздастся каждому по вере его.

2006 г.

Ханты, манси и понты

Не верится, что этот красивый современный город еще 10 лет назад был на грани вымирания. Дух захватывает, когда понимаешь, что великолепные храмы, университеты, спортивные сооружения выросли в тайге благодаря усилиям наших современников в то время, когда миллионы их сограждан спивались, скатывались в криминал или просто старались выжить. А может, объяснение тому, что в этих краях добывают бо5льшую часть российской нефти и газа, а местный бюджет исчисляется 120 миллиардами рублей, т. е. около 4,5 миллиардов долларов. Или судьба благосклонна к этому городу, потому что он не паразитирует на собственной стране, как некоторые столицы, а питается от даров земли своей. Или секрет в том, что средний возраст здешних жителей всего 32 года и они отстроили город, не похожий на карикатурное изображение России в украинских СМИ, со всей присущей этому возрасту энергией и амбициозностью.

Город Ханты-Мансийск — столица Ханты-Мансийского автономного округа Югра, так официально звучит его название — находится на тысячу километров восточнее Уральских гор и всего в 20 — от места слияния великих сибирских рек — Иртыша и Оби, согласно преданию — района, где таится знаменитый идол коренных народов Сибири — «Золотая баба». Не знаю, как насчет баб (кстати, женщин в этих краях значительно меньше, чем мужчин), а вот романтиче­ские белые ночи коротким жарким летом приключаются — этот сибирский город находится на 60-й параллели, широте Петербурга. И соответственно, зимой солнце появляется из-за горизонта всего на несколько часов, принося облегчение жителям в нередкие сорокоградусные морозы.

Самарово, таково историческое название Ханты-Мансийска, основано более 370 лет назад как один из многочисленных форпостов российской колонизации Сибири и не играло особой роли в истории Российской империи. Звучит парадоксально, но своим вторым рождением Ханты-Мансийск обязан сталинским репрессиям, когда город заполнили политические ссыльные и крестьяне, сосланные сюда за религиозные убеждения. Любопытно, что многие из них бы­ли с юга России и Украины, а потому привнесли в этот суровый северный край культуру выращивания овощей. Бараки ссыльнопоселенцев, в которых нет ни воды, ни туалета, и доныне напоминают горожанам о светлых временах строительства коммунизма.

Сейчас Ханты-Мансийск переживает невиданный в своей истории расцвет и Югра превратилась в один из самых преуспевающих регионов России, поскольку налоговая политика Российской Федерации позволяет оставлять на местах значительную часть средств от эксплуатации природных богатств. Плюс к тому высокие цены на нефть и рачительное руководство — вот секреты Югорского экономического чуда. Несколько лет назад город соединили с большой землей ав­томобильной трассой, сейчас собираются тянуть железнодорожную ветку, да и водный транспорт не простаивает — за двенадцать часов на речной «Комете» можно домчаться до самого Тобольска.

В городе обитает, без приезжих, всего 30 тысяч человек. В основном, «белые воротнички» — управленцы и жмущаяся к ним интеллигенция, обслуживающая вузы, СМИ, больницы и другие места сытного времяпрепровождения (не бу­дем забывать о северных надбавках). Так, например, средняя зарплата врача 32 тыс. рублей, а шкурка бобра — полторы тысячи, что равняется приблизительно 1500 и 280 грн. соответственно. Впрочем, сейчас не о бобрах. В крохотном городе функционирует три высших учебных заведения, в том числе и самый молодой в России университет, а в окружной больнице работает 20 докторов медицинских наук.

Однако желание специалистов с Большой земли обос­новаться в перспективном городе уже привело к тому, что цены на жилье достигли московского уровня — 4000 долларов за квадратный метр.

Невзирая на исполненный гнуса и мошкары климат (минус девятимесячная зима), Югра является одним из немногих регионов России, где наблюдается демографический рост, а потому с многочисленными роженицами особенно не церемонятся и выписывают из больницы уже на второй день. Для маленьких детей создан центр эстетического воспитания, а дети постарше могут наслаждаться в местной картинной галерее гениальными картинами русских передвижников, надаренных туда всякими «Лукойлами» и «Роснефтями». А гастрольно-театральная афиша пестрит такими именами, как Гергиев, Темирканов, ну и прочие понты краснокожих индейцев. Прочитав в Интернете заголовок: «Впервые Большой театр приезжает в Ханты-Мансийск», я упал в обморок.

Короче, нахваливать столицу округа можно долго. Будут здесь и прекрасные дороги, и горнолыжные трассы в центре города и грянем громкое «Югра! Югра! Югра!». Но существуют, как я уже говорил, и бараки, и уличная преступность, и массовые драки с кавказскими торговцами. Да и к украинцам, которых здесь почти пятая часть населения, относятся без особого восторга. Хамское «понаехали тут на нашу голову» не является исключительной прерогативой каких-нибудь Москвы или Киева, и даже деньги в банке можно поменять, только предъявив паспорт с регистрацией. В общем, песочат и в хвост, и в гривню.

Собственно, я «понаехал» в далекий Ханты-Мансийск не туризма ради, а по приглашению организаторов международного телефестиваля «Золотой бубен», который имеет неофициальный статус ведущего регионального телефорума России. Следует отметить, что местные власти делают очень много, чтобы всероссийские и международные встречи проходили именно в их городе, для чего приспособлены и современные гостиничные комплексы, и прекрасно оснащенные залы.

Доброе имя надо не только завоевывать, но и ежедневно защищать, особенно в то время, когда вся Россия, вплоть до далекой Сибири, живет в состоянии необъявленной войны с терроризмом. Легкое напряжение чувствуется и в охране общественных мероприятий, и в огромном количестве скрытых камер, и в проверке обуви в аэропортах. А сколько раз меня «ловили» в городе за съемками, «балованным» украинцам не понять — спасал только статус участника фестиваля «Золотой бубен».

Наряду с прочими бубновыми гостями, московскими мэт­рами и сантимэтрами, я таки втянулся в телефестивальные будни, когда три сотни человек ходят на понтах, как на пуантах, проникновенно хвалят чужих и награждают своих. Насколько тонок слой интеллектуального гумуса ханты-мансийской элиты, я в должной степени оценил уже в первый день фестиваля, во время концерта всемирно известного барабанщика Ришада Шафи (людям старшего поколения он известен по легендарной советской группе «Гюнеш»). Так вот, прекрасный джазовый музыкант был удостоен самого массового бег­ства из зала, которое мне приходилось когда-либо видеть. Все-таки Миргород остается Миргородом, даже если он из железа и стекла. За десять лет сознание не изменить.

Одним из самых мощных орудий в борьбе за эстетическое и нравственное воспитание жителей Югры является местное телевидение, по сути, объединяющее эту огромную малонаселенную территорию в некую общность. Окружная телекомпания «Югра», транслирующая все общественно значимые мероприятия, оснащена по последнему слову техники. Не вникая в технические подробности, скажу — в Харькове такого не было и нет. Думаю, и не будет, ибо начисто отсутствует государственное понимание того, что нынешнее телевидение — не место для демонстрации дешевых понтов кучки воров и на­цио­нал-психопатов, а современное средство просвещения и об­разования.

Экскурсию по телекомпании «Югра» проводит бывший харьковчанин, а ныне ханты-мансиец, когда-то известный в нашем городе мультипликатор Виктор Абрамчук. Уже несколько лет, как Виктор, не найдя применения своим умениям в Харькове, решил уехать в Сибирь, получил ответственный пост в окружной телекомпании и занимается своим любимым делом — производством детских программ и мультфильмов. Талант лауреата международных фестивалей у нас оказался не нужен, зато одним по-украински хлебосольным домом в Ханты-Мансийске стало больше. Правда, вместо малороссийского карпа готовят в нем местную царь-рыбу — муксуна.

Муксун — самая популярная рыба в суровом крае заядлых рыболовов и охотников, поскольку в ней не заводятся паразиты. Ну и, естественно, сибирскую кухню отличают щедрые таежные дары: грибы, ягоды и строганина — замороженное и тонко нарезанное мясо оленей, кабанов и лосей с перечно-солевой смесью. Дамам, поклонницам диет, обеспечена лосиная талия, а мужчинам — мужское здоровье.

Все эти ухищрения, как я понимаю, пришли в русско-сибирскую кухню из рациона коренных жителей Югры — ханты и манси. Между прочим, дальних родственников венгров, эстонцев и прочих угрофиннов. Слово «Югра» в переводе означает «люди воды», и чтобы люди воды не употребляли слишком много водки, в Ханты-Мансийске принимаются оп­ределенные меры по ограничению ее свободной продажи. Во всяком случае пьяношатающихся граждан я на улицах не видел. Впрочем, целующихся парочек тоже не наблюдал — на здешнем лютом ветру губы берегут, что ли?

Ханты осталось всего 30 тысяч человек на весь округ, а манси и того меньше — около 12 тысяч. Они разговаривают на разных языках и реально понимают друг друга с трудом. Более того, ханты из северных районов далеко не всегда могут найти общий язык с единоплеменниками из южных мест — столь велики диалектные отличия между ними.

Говорят, сказки являются зеркалом души народа, но что можно понять о душе ханты и манси из сказки, в которой рассказывается, как охотник ушел на север, охотился на тюленя, добыл его, много дней волочил к своему чуму, а оказалось, что все это время он тащил белого медведя. Сейчас это назвали бы абстрактным юмором.

Один из официальных лозунгов Ханты-Мансийского округа: «Югра — территория успеха». Практически то же самое, что и брошенное нашей местной оранжевой властью в народ «Харьковщина — территория успеха». Уж не знаю, кто из губернаторов слямзил у своего коллеги эффектную фразу, только ощущение в разных местах она вызывает разное.

В Ханты-Мансийске меня не оставляло чувство, что у это­го города, несмотря на все его противоречия, есть перспективы. Связано это не с нефтедолларами — они были и раньше, но регион умирал. Что-то важное возрождается в душах старожилов, нечто серьезное происходит в сознании приезжающей молодежи. Это идет из глубины народной во­ли — мы можем, мы умеем и мы сделаем!

Дата добавления: 2015-08-28