— Конечно, она уверена, что за вопрос? — шикнула на брата Джинни. — И если учесть, что вы оба нам должны за свою бездумную выходку с участием в этом соревновании, то считайте, что у вас двоих появилась прекрасная возможность расплатиться!
Рон закатил глаза и тихо выругался.
— Mille grazie*, синьоры и синьорины! Вы просто не представляете, как вы выручите моего друга! — эмоционально поблагодарил Матео с широкой улыбкой на лице. — Пойдемте быстрее! Иначе, боюсь, шоу Маурицио ждет провал.
— Мы рады стараться, — почти искусно соврала Гермиона, неуверенно двинувшись за ним вслед. Она обернулась на друзей и поймала два недовольных взгляда Рона и Гарри.
— Ой, да ладно вам! Хватит на меня так смотреть. В конце концов, Джинни права: вы нам должны.
И парни, мрачно переглянувшись, нехотя зашагали следом, говоря что-то в духе «мы вам ещё припомним».
Не прошло и десяти минут, как все четверо уже стояли на сцене, окруженной светом прожекторов и толпой зевак. Вместе с ними в конкурсе участвовали и другие волшебники, которые выглядели гораздо более расслабленными и раскрепощенными. Гермиона чувствовала себя неуютно и совершенно не понимала, как можно ощущать себя иначе, стоя под светом софитов.
— Итак, вы разбились на две команды, по десять человек, — деловито начал круглолицый итальянец маленького роста по имени Маурицио, который исполнял роль конферансье на этой небольшой шоу-программе. — Теперь же ваша задача состоит в том, чтобы путем пантомимы показать слова, которые я буду называть, без применения волшебных палочек! И когда я объявлю окончание конкурса, зрители проголосуют за команду, понравившуюся им больше всего, после чего участники победившей команды получат уникальные подарки от нашего курорта!
Зал взорвался возгласами поддержки, и Гермиона даже не успела никак отреагировать, как Маурицио закричал:
— Начали! И первое задание: стадо единорогов!..
А потом ещё были «чемпионат по квиддичу», «музыкальная группа» и «пальмовая роща».
Гермиона и её друзья хохотали до слез с окружающих и с самих себя, неуклюже пытаясь как можно убедительнее выполнять задания. От былой скованности не осталось и следа, все веселились и дурачились, как малые дети, когда в очередном раунде пытались изобразить пальмы с широкими колышущимися листьями и свисающими с их верхушек кокосами.
— Мы наверняка со стороны похожи на придурков, а мне наплевать! — весело крикнула ей Джинни, кивнув на толпу волшебников, хохочущих перед сценой.
— И мне! Никогда бы не подумала, что это так весело! — искренне откликнулась Гермиона, утерев выступившие слезы от смеха.
—...А теперь, дворец Магнолии!— внезапно провозгласил конферансье, и команды скучковались, чтобы обсудить задание.
— Так, нам нужно создать высокое строение! Предлагаю девушек посадить на плечи! — моментально сориентировавшись, предложил Гарри, окинув взглядом троих присутствующих в команде представительниц прекрасного пола.
— Не меня точно — я в юбке! — откликнулась Гермиона.
— Хорошо, тогда пусть Джинни и Октавия сядут на плечи Гарри и Пабло, изображая боковые башни дворца, а тебя в центре поднимет Рон — он самый высокий! Таким образом, мы получим прекрасный «купол» в твоем исполнении, — деловито улыбнулся ей один из парней, входивших в состав их команды. Кажется, его звали Никола.
— Точно! А остальные могут изобразить колоны или порхающих вокруг них вейл, если будет угодно, — откликнулась Джинни, и все расхохотались.
Гермиона не очень-то хотелось быть «куполом», особенно если учесть, что для этого Рону придётся обхватить её за задницу, поднимая вверх, но спорить не стала. В конце концов, она едва ли бы себя чувствовала более уютно, сидя у кого-то на плечах и изображая «башню».
И вот, когда все участники её команды рассредоточились по своим местам и приняли выбранные позы, она почувствовала, как Рон, чуть присев, подхватил её за бедра и поднял вверх, стоя к ней лицом. Носки туфель оторвались от пола, и вот уже Гермиона возвышается над сценой, подняв руки вверх и соединив ладони над головой. Видимо, со стороны их «дворец» смотрелся неплохо, потому как из толпы послышались аплодисменты и восторженное улюлюканье.
А дальше, всё было как в замедленной съемке.
Гермиона повернулась к Джинни, сидящей на плечах у Гарри, и переглянулась с ней, весело смеясь. И когда она отвела глаза в сторону, к толпе, то внезапно замерла с застывшей улыбкой на лице.
Слегка склонив голову набок и скрестив руки на груди, где-то метрах в пяти от сцены, стоял Драко Малфой, скучающе прислонившись к фонарному столбу, и смотрел прямо на неё. Рукава его рубашки, как обычно, были небрежно закатаны, обнажая татуировку на левом предплечье, в ухе поблескивала серьга, а общий внешний вид словно говорил: «Да, я знаю, что чертовски привлекателен, но мне на это наплевать». Даже с такого расстояния, Гермиона чувствовала его тяжелый взгляд, который словно прожигал её насквозь и который давал понять, что то, что произошло, всё ещё здесь, между ними.
И внезапно её шаткий радужный мир разрушился.
Те невидимые стены, которые она воздвигла с таким трудом, в одночасье рухнули бесполезной грудой камней прямо здесь, под действием их зрительного контакта. Воспоминания накрыли волной неизбежности, пробрались под кожу, высосали всё то светлое, что было в ней всего минуту назад. И наступила тьма, которую она уже была не в силах разогнать.
Гермиона оказалась в коконе оглушающей боли, которая жалила воспоминаниями о его губах, словах, прикосновениях. Всё вокруг словно замолкло, и казалось, весь шум ярмарки, заливистый смех волшебников, веселые голоса были где-то в другом измерении, не здесь. И чем дольше она смотрела в его глаза, тем больше понимала, что все её попытки убежать от реальной действительности, от того, что произошло, были тщетными.
«Ты не в силах что-либо изменить. Поменять то, что зашло слишком далеко, невозможно. Как бы ты ни пыталась уйти, ты вернешься к тому, с чего всё началось. Это будет всегда в тебе и в нём, как же ты не понимаешь. Ничто вам не поможет...»
Внезапно слова цыганки обрели для Гермионы новый смысл.
И она разозлилась.
Она поняла, что не готова просто так покориться судьбе, упасть под тяжестью свершенных ошибок, не готова вечно прятаться и убегать от болезненных воспоминаний, и уж точно, не готова возвращаться к тому, «с чего всё началось».
Она готова бороться, готова встать и идти дальше, и плевать она хотела на то, что поддалась на какую-то минуту ошеломляющему безумству.
Это было в первый и в последний раз. В первый и последний раз, слышишь, Малфой?
Гермиона гордо вкинула голову, улыбка растаяла на её лице, а взгляд наполнился такой решимостью и ожесточенностью, что Драко наверняка это почувствовал.
«Я не сдамся, Малфой, и мне всё равно, что ты об этом думаешь», — словно говорила она, мысленно обращаясь к нему.
И он еле заметно ухмыльнулся, слегка вскинув бровь и опустив подбородок.
«Посмотрим, Грейнджер», — читалось в его вязком взгляде, таком темном и опасном, что Гермиону передернуло.
И в этот миг Рон опустил её на пол, загородив собой весь обзор. Внезапно все звуки, голоса, смех, всё вернулось и оглушило Гермиону, словно кто-то включил на максимум громкость огромного проигрывателя. Она какое-то время ошеломленно стояла на месте, а к ней постоянно подходили какие-то люди, говорили ободряющие слова, хлопали по плечу. И лишь выйдя из оцепенения через минуту, она, пробравшись сквозь небольшую толпу волшебников, посмотрела на то место, где только что видела Малфоя.
Фонарь уныло освещал небольшой клочок земли, который был пуст.
* * *
Драко понял, что сошел с ума.
Сегодня днём, когда он увидел очередное дурацкое письмо с символикой магнолии, когда открыл его со смесью злобы и отвращения, когда прочитал то, что было в нём написано, он подумал, что над ним кто-то издевается. Соблазн послать всё к черту ещё никогда не был столь велик, как в тот миг, когда он яростно сжимал в кулаке жалкий клочок бумаги, бывший когда-то аккуратным листом.
В конце концов, это так просто, просто взять и не прийти в нужный час в назначенное место. И вся проблема будет решена: его моментально депортируют и он уже никогда не сможет появиться на этом грёбаном курорте вновь. Но что будет, когда узнает Эл?! О, Эл взорвется от ярости, несомненно, но он как-нибудь с ней разберется, как-нибудь уболтает, хотя возможно для этого ему потребуется немало времени и изобретательности.
Драко мысленно смаковал мысль о том, как сразу уничтожатся все причины для беспокойства, если он просто уберется к чертовой матери из этого ада, где он, казалось, теряет всё своё самообладание, всю способность разумно мыслить и просто перестает, на хрен, действовать и поступать так, как поступают Малфои.
«Никогда никого не жалей, никогда не выдавай своих эмоций, никогда не заводи дружбу с теми, кто тебе не выгоден, никогда не впускай в себя жалость, жалость — для слабаков, никогда не связывайся с гразнокровками и предателями крови...»
Драко горько усмехнулся, вспомнив эти слова Люциуса, которые отец ему повторял, словно мантру, с того момента, как ему исполнилось пять.
Интересно, что бы ты сказал, Люциус, если бы узнал, что я нарушил большинство твоих чёртовых «никогда», лишь находясь на этом курорте?! Что бы ты сделал, отец, узнав, что твой сын, из которого ты так старательно пытался вылепить лучшего слугу для своего Господина и воспитать настоящего Малфоя, спутался с грязнокровкой, позволил себе желать её?!
И Драко почти хотел извиваться от бешеной боли под воздействием «круцио», хотел чувствовать, как кровь брызжет из его тела, как ломаются кости с характерным хрустом, как он медленно умирает в адовых муках, неся наказание за то, что ослушался, что предал всё то, чему его учили долгие годы.
Только бы не желать её.
— Чёртова шлюха Грейнджер! — вслух выплюнул Малфой и яростно пнул попавшийся ему под ноги стул, от чего тот отлетел к противоположной стене и с треском сломался.
Взгляд Драко потемнел от злобы.
Он, наконец, понял. Это она была во всем виновата, она его спровоцировала, да, спровоцировала на всю эту херню! Порхая совсем рядом с этими своими дурацкими глазами, волосами, губами, одеваясь так, что у мертвого встанет, не то, что у него, находящегося к ней так близко, что можно было легко вдохнуть это сладкое грязнокровное зловоние, исходившее от её кожи.
Она сама всё начала, когда ещё в самый первый день страстно прижималась к нему, терлась своей грёбаной грудью о его тело, и это было лишь начало её действий, ведущих к его разрушению. И потом, эти взгляды, её хренова способность постоянно попадаться ему на глаза, её движения в танце, которые заставляли его представлять, какова она в постели, её манящие открытые губы, её жалящий язык...
Во всём была виновата Грейнджер, от начала и до конца.
И с этой мыслью, хрен знает почему, ноги сами привели его к той проклятой двери.
— Проходите быстрее, синьор, мы уже почти начали, — как только он вошел вовнутрь, приветливо улыбнулась ему Мария, показывая на то место, где — по её мнению — он должен был стоять.
Да, Драко понял, что сошёл с ума в тот момент, когда осознал, что вновь находится в танцевальном зале и, следуя указаниям итальянки, теперь направляется прямиком к Гермионе Грейнджер.
* * *
Гермиона украдкой наблюдала за Малфоем всё то время, что они разучивали танго.
Урок шел уже порядка сорока минут, и она лишь десять минут назад кое-как смогла совладать с мелкой дрожью, бившей её тело от ощущения того, что он был совсем рядом, где-то в полуметре от неё. Пока что становиться в пару от них не требовалось, так что они без особого труда, словно сговорившись, игнорировали друг друга.
Малфой выглядел невозмутимым и молчал в течение всего занятия, ни разу не удостоив её взглядом. Гермиона, в свою очередь, была мысленно благодарна ему за это, ведь она знала, что стоит ему только сказать что-то колкое, стоит лишь посмотреть на неё с характерной усмешкой, как она не выдержит и... А собственно говоря она и не знала, что будет. Её нервы были натянуты до предела, напряжение стучало в висках, отбивая ритмы танго, а готовность в любой момент дать отпор не покидала её с той секунды, как Малфой зашёл в танцевальный зал.
В том, что он придёт, она сомневалась до последнего момента, однако, всё же, морально подготовила себя к его присутствию, проведя сеанс самовнушения. Ещё перед уроком, она решила, что будет вести себя так, словно ничего не произошло и по возможности будет его игнорировать.
Пока что, удавалось.
На удивление, танец танго давался ей легко, и она очень быстро запоминала те связки, которые им показывали преподаватели. Вокруг царил полумрак, зал на этот раз освещали лишь немногочисленные свечи в канделябрах, которые, однако, давали достаточно света для того, чтобы видеть всё вокруг. Атмосферу можно было бы назвать почти интимной, если бы не такое количество танцующих волшебников. Преподаватели, Стефано и Мария, сегодня оделись в красно-черные одежды, чтобы как можно более соответствовать стилю преподаваемого ими танца танго.
— Чтож, вы освоили основные ходы, а теперь давайте-ка поработаем в паре, — бодро произнес Стефано, сложив ладони перед собой. — Сначала проделаем небольшое упражнение на взаимодействие между партнерами, которое, вместе с тем, улучшит резкость ваших движений.
— Итак, встаньте напротив друг друга и посмотрите в глаза своему партнеру. Вы должны почувствовать непоколебимый зрительный контакт, после которого можно будет начинать упражнение, — скомандовала Мария, и волшебники послушно начали следовать её инструкциям, расходясь по своим местам.
Сердце Гермионы ухнуло. Именно этого момента она боялась больше всего. Казалось бы, что тут такого — встать напротив Малфоя и пристально посмотреть ему в глаза, но на деле это было гораздо хуже, чем просто танцевать в паре, при этом не смотря друг на друга.
Она какое-то время стояла в нерешительности, мысленно умоляя себя не нервничать, но вскоре взяла себя в руки и храбро повернулась к Драко лицом. Наверняка, выглядело смешно и нелепо то, что Малфой повернулся одновременно с ней, так что со стороны они походили на двух часовых, синхронно вступивших на обязательный и, вместе с тем, обременительный пост.
Их взгляды столкнулись, и от неожиданности Гермиона тихо охнула, моментально потеряв всё своё самообладание. Драко же был внешне по-прежнему невозмутим и безразлично взирал на неё сверху вниз, словно ничего особенного не произошло.
— Здравствуй, Грейнджер.
Он сказал это абсолютно без эмоций и скрестил руки на груди, словно обозначая, что на этом разговор закончен.
— Привет, Малфой, — только и выдавила она в ответ, храбро вскинув голову, и твердо посмотрела ему в глаза.
Это было единственное, что она могла сейчас сделать без особого труда, потому как мысленно репетировала этот момент не один раз.
Драко не собирался отводить взгляд, сохраняя при этом равнодушие, которому она невольно завидовала. Невозможно было представить, что он чувствует хоть что-нибудь кроме безразличия, в то время, как, посмотрев на Гермиону, можно было с легкостью сказать, что ей, как минимум, не по себе.
Она была слишком взвинчена для того, чтобы натурально изображать безучастность к происходящему. И если взгляд её оставался уверенным и спокойным, то дрожь в руках, которую она не могла никак унять, выдавала её с потрохами, поэтому Гермиона скрестила руки на груди, отзеркаливая позу Малфоя. Она не знала, заметил ли он эту её неуклюжую попытку скрыть волнение, но уголки его губ чуть дрогнули.
Они смотрели друг на друга не отрываясь, может, даже дольше, чем того требовало задание. Гермиона старалась абстрагироваться от всех мыслей и вести себя так, словно ничего не произошло. Она не собиралась проигрывать в этой зрительной дуэли, ведь если бы она отвела взгляд, то это означало бы, что она помнит и что произошедшее для неё хоть сколько-то, но важно.
К счастью, ей на удивление легко удалось запереть все воспоминания о том злополучном вечере где-то в самом далеком уголке своей памяти, так что дела шли, в общем-то, неплохо.
Ей лишь оставалось попытаться заставить Малфоя думать, что всё произошедшее для неё — всего лишь нелепый эпизод в её яркой, богатой на события, насыщенной жизни, в которой и без этих глупостей хватает, о чём подумать.
«Да, самой смешно», — мрачно подумала Гермиона и чуть нахмурилась.
— Хорошо! Идём дальше, — довольно оглядев зал, продолжил Стефано. — Так как танец танго основан на контрастах, то вы должны научиться выделять акценты своим телом и головой. Партнеры, следующее упражнение начнём с вас, слушайте внимательно. Вы медленно начинаете отводить стопу в сторону, при этом сохраняя зрительный контакт с партнёршей, затем внезапно резко переносите на ту же стопу вес тела, делая шаг-выпад в сторону, и хлопаете ладонями на уровне лица партнёрши. После этого возвращаетесь в исходное положение и делаете то же самое уже в другую сторону.
— Партнёрши, в свою очередь, запомните, что вы должны зеркально повторять движения партнёра и сразу вместе с хлопком перенести вес на ногу, которую вы выводили, после чего резко повернуть голову в сторону от партнёра, при этом слегка прогнувшись в верхней части спины, — продолжила объяснять Мария.
— Одна из ключевых задач партнёра — это дать партнерше импульс, под воздействием которого она делает дальнейшее движение. В свою очередь, задача партнёрши заключается в том, чтобы моментально отреагировать на этот импульс и, словно в продолжение действия партнера, резко отвернуться и слегка прогнуться назад, — уточнил Стефано.
После этого итальянцы наглядно продемонстрировали, как правильно делать упражнение в ту и другую сторону, и Гермиона подумала, что, во всяком случае, это легче, чем просто смотреть друг на друга, стараясь не прерывать «зрительный контакт».
— Итак, можете приступать! — громко провозгласил итальянец, ободряюще улыбнувшись.
Гермиона, всё это время наслаждавшаяся тем, что ей не нужно смотреть на Малфоя хотя бы какие-то пять минут во время объяснения упражнения преподавателями, теперь с неохотой снова повернулась к нему лицом после непродолжительной паузы.
Драко, скрестив руки на груди, выжидающе буравил её взглядом, словно мысленно вопрошая: «И долго я ещё буду ждать, когда ты соблагоизволишь начать?»
— Хорошо, Малфой, давай приступим, — ровно произнесла Гермиона, проигнорировав его взгляд. Она понимала, что им предстоит ещё чертовски много времени провести бок о бок, а потому, принимая во внимание относительно спокойное поведение Малфоя, не собиралась сама лезть на рожон и устраивать сцену.
Услышав её слова, Драко опустил руки и выпрямился с равнодушным видом.
— Окей, Грейнджер. На счет три: раз, два...
Он не договорил последнюю цифру и начал движение.
Гермиона заворожено смотрела в его глаза, когда проводила носком туфли линию в сторону, параллельно повторяя движение стопы Драко, после чего тот внезапно хлопнул ладонями буквально в нескольких сантиметрах от её лица, и она от неожиданности взвизгнула и отшатнулась.
— Твою мать, Грейнджер! — закатил глаза Драко, потеряв своё привычное самообладание. — Если ты будешь так шугаться, то ничего путного из этого не выйдет!
В его словах было столько раздражения и желчи, что Гермиона невольно вспыхнула и на какую-то секунду оторопела от столь неожиданной реакции Малфоя. Было очевидно, что всё это время внутри Драко кипела жгучая злоба, которую он мастерски скрывал до последней минуты под маской безразличия.
— А что ты хотел, Малфой, хлопая ладонями прямо у меня перед носом?! Стефано по-другому выполнял это упражнение! — наконец, горячо возразила она, скрестив руки на груди.
— Святой Мерлин, как жаль, что я не тот вертлявый итальянец, который крутит задницей лучше своей партнерши!— театрально возвел руки к небу Малфой. — Хотя... Нет, не жаль, особенно если учесть, что и ты далеко не та вейла, которая с ним танцует. Так что привыкай, Грейнджер, к тому, что есть, или ты забыла, что обязана слушаться партнёра?
— Если партнер идиот, то и слушаться нет смысла! — моментально распалилась Гермиона, распрощавшись с последними попытками сохранить спокойствие.
— А ты, значит, партнёрша мечты, да, Грейнджер? — презрительно смерил её взглядом Драко. — До сих пор удивляюсь, как тот немец не стал инвалидом, протанцевав с тобой практически целое занятие!
— Во-первых, инвалидом станешь ты, если скажешь ещё хоть одно оскорбительное слово в мой адрес, а во-вторых, это был француз!
— Мне глубоко наплевать, кто там был, но — Слава Мерлину — этот несчастный вышел из зала здоровым, разве что, слегка пострадав морально, — недобро ухмыльнулся Малфой и, неожиданно изменившись в лице, сделал шаг в сторону Гермионы, подойдя к ней почти вплотную. — И попридержи язык, Грейнджер, если не хочешь потом жалеть о своих словах.
Его взгляд вмиг наполнился чем-то таким тёмным, что заставило Гермиону отшатнуться. В памяти моментально воскрес их последний разговор, который привел к поистине ужасающим последствиям. Руки снова задрожали от ощущения близости его тела, вскрытые воспоминания обрушились на неё с новой силой, и она, проглотив всю злобу, отчаянно постаралась взять себя в руки.
Гермиона не была дурой, чтобы понять — сейчас продолжать спорить с Малфоем было явно плохой идеей, потому как его взгляд был красноречивее любых слов. Ненависть словно сочилась из него по отношению к ней, и Гермиона при желании насчитала бы массу причин для этого, но всё же в этот раз было что-то не так. Создавалось ощущение, что Драко ненавидит её как-то иначе, ненавидит так, как никогда прежде. И от этого становилось жутко.
— Давай просто продолжим, — наконец, чуть дрогнувшим голосом произнесла Гермиона, стараясь сдержать поток слов, готовых сорваться с её языка.
Драко молча смерил её взглядом, полным презрения, после чего отошёл чуть в сторону.
Гермиона почувствовала острое раздражение и мысленно попросила у Мерлина терпения.
В течение последующих пяти минут они отрабатывали данное им упражнение. Гермиона по-прежнему слегка вздрагивала каждый раз, когда Малфой громко хлопал ладонями на уровне её лица, но старалась отплатить ему тем же, когда наступала её очередь. Их движения были настолько резкими и быстрыми, что порой Гермионе казалось, они находятся на тонкой грани между тем, чтобы отработать элемент танца и тем, чтобы просто-напросто поубивать друг друга. Внутри у неё всё кипело, и, судя по напряженному лицу Малфоя, он испытывал схожие чувства. И чем дольше по залу разносились звуки их хлопков, тем острее чувствовалась обоюдная неприязнь, перерастающая в самую настоящую ненависть.
Совсем близко, буквально в миллиметре от носа Гермионы, раздался хлопок.
Она резко отвернулась, слегка откинувшись назад.
Удивительно, как быстро они оба потеряли способность игнорировать друг друга, стоило лишь получить общее задание и обменяться парой колких фраз.
Хлопок.
Малфой явно не ожидал, что она сможет поднести ладони к его лицу ещё ближе.
В его глазах больше не было того деланного равнодушия, как в начале занятия, зато в них было столько злобы, что Гермиона всерьез опасалась, что на этот раз он её ударит.
Хлопок.
Она едва успела увернуться и поняла, что сделала это так резко, как того и требовалось, перехватив одобряющий взгляд Марии, после чего уничтожающе посмотрела в сторону Драко.
Хлопок.
Малфоя явно начало бесить то, что она с каждым разом подносит ладони всё ближе к его лицу, при этом хлопая с таким остервенением, что его уши наверняка закладывает.
Хлопок.
Гермиона еле уловимо почувствовала, как кончики пальцев его левой руки прошлись по её щеке. И уж точно, если бы не её обострившаяся реакция, ощущения от этого соприкосновения были бы гораздо ярче.
В глазах Малфоя проскользнуло самодовольство.
Хлопок.
И на какой-то краткий миг, когда эмоции настолько затмили разум, что анализировать свои действия было просто невозможно, Гермиона почувствовала болезненное удовлетворение от того, что её ладонь с остервенением прикоснулась к щеке Драко, оставляя за собой красный след. От пощечины голова Малфоя мотнулась в сторону, а потом, всё произошло так быстро, что Гермионе потребовалось некоторое время, чтобы осознать случившееся.
Драко повернулся к ней, прижав ладонь к щеке, его глаза сузились от гнева, а в следующую секунду он уже схватил её за запястья и с силой притянул к себе.
Гермиона с ужасом смотрела в его лицо, боясь пошевелиться. Её тело сковало от страха, запястья ныли от цепкой хватки Малфоя, а сам он лишь яростно буравил её взглядом, тяжело дыша.
— Что это было, Грейнджер? — наконец, едко спросил он, медленно склонившись над её лицом.
Взгляд Драко, полный гнева, тон его голоса, бросающий в дрожь, то, с какой силой он сжимал её запястья, очевидно намереваясь сломать ей кости — всё говорило о том, что он крайне взбешен и любое слово Гермионы может обернуться против неё.
Но она не поэтому ничего не ответила. Она просто не могла вымолвить и звука под прицелом его сузившихся от клокочущей внутри злобы глаз.
— Молчишь?! Чтож, я повторю ещё раз, если ты не расслышала, — нарочито ласковым тоном медленно произнес Драко и склонился ещё ближе к её лицу.
— Что, твою мать, это было, Грейнджер?
Гермиона резко вздохнула и сделала несколько слабых попыток высвободиться из цепкой хватки Драко, но снова замерла, увидев, как его лицо приобретает ещё более опасное выражение. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но никак не могла сконцентрироваться от обуявшего её ужаса, а потому просто глотала ртом воздух.
— Отвечай! — рявкнул Драко и с силой встряхнул её, отчего Гермиона вскрикнула.
— Я не хотела! Малфой... Больно... Отпусти меня! Пожалуйста... — словно очнувшись, начала быстро говорить она первое, что приходило ей в голову, параллельно пытаясь вырваться.
— Ты меня ударила, сука! — повысил тон Драко, ещё сильнее сжимая её запястья. В его глазах плясало безумство. — Ты хоть понимаешь, что ты сделала, мерзкая грязнокровка?!
— Я не специально, Малфой, клянусь! — горячо воскликнула Гермиона, скорчившись от боли. — Рука соскользнула, это просто случайность...
— Случайность?! — ещё раз встряхнул её Драко. — Ты хоть понимаешь, о чём говоришь, гребаная дура?!
Гермиона всхлипнула от боли и одновременно с этим в ней проснулась злость, притупившая все остальные чувства.
— Послушай, Малфой, я понимаю тебя, твой гнев, но это не дает тебе права ломать мне запястья, так что если ты меня сейчас же не отпустишь, то... — начала она дрожащим голосом и осеклась, увидев злую усмешку, исказившую его рот.
— То что, Грейнджер? Нажалуешься Поттеру или Уизли?!
Гермиона уже собиралась ответить, как, к её облегчению, рядом с ними внезапно появилась Мария и возмущенно уставилась на них.
— Синьор, что вы делаете?! Данное упражнение не предполагает столь тесного контакта! Немедленно отпустите партнершу! — скомандовала она, нахмурившись.
— Неужели, синьорина? — с деланным удивлением выгнул бровь Драко, по-прежнему крепко держа Гермиону. — А предполагает ли данное упражнение тесный контакт руки партнерши с щекой партнера, иначе говоря «пощечину»?!
Гермиона, всё это время с мольбой смотрящая на Марию, резко повернула голову в сторону Малфоя и возмущенно уставилась на него.
— Я же сказала, что это была случайность!
— Чёрта с два, Грейнджер! Видимо, ты решила, что тебе сойдет это с рук во второй раз, но ты забыла, что мы уже давно не школьники и теперь я могу заставить тебя ответить за свои поступки по-настоящему, — недобро улыбнулся Драко и ещё сильнее сжал её запястья.
— О, Малфой, не строй из себя святую невинность! Ту пощечину на третьем курсе ты заслужил на все сто! А что касается сегодня, то, во-первых, это была случайность, а во-вторых, ты и сам был в шаге от того, чтобы ударить меня! — повысила голос Гермиона, злобно уставившись на Драко.
— Только вот какая штука, Грейнджер, мы оба были на грани, но именно ты всё же посмела эту грань перейти!
— Подожди, Малфой, это ты мне сейчас будешь рассказывать про то, кто какую посмел перейти грань? Ты действительно хочешь это обсудить?!
Эти слова вылетели против её воли. Гермиона осеклась и с ужасом увидела, как поменялось выражение лица Драко. Злость, ярость, гнев — все те чувства, бушевавшие в нём всего какие-то несколько секунд назад, словно исчезли, оставив за собой устрашающе темную пустоту.
Всё, конец спектаклю. К черту полетели все эти их обоюдные попытки сохранить видимость того, что ничего не произошло, канул в лету их взаимный негласный договор не вспоминать тот вечер. Одной необдуманной фразой она просто напросто уничтожила последний шанс предать забвению случившееся.
Гермиону затрусило от страха, когда Драко медленно разжал пальцы и отпустил её запястья. Она моментально отшатнулась от него, словно боясь удара, но Малфой молчал и как-то странно смотрел на неё с непонятным выражением лица.
— Наконец-то вы оба успокоились! Я не могла и слова вставить! — прервав неловкую паузу, защебетала Мария, недовольно смотря на них. — Ну ничего, мы направим ваши эмоции в нужное русло...
Итальянка ещё что-то долго говорила, но ни Гермиона, ни Драко её не слушали. Они молча смотрели друг на друга, одинаково настороженно, но при этом испытывая совершенно разные чувства.
Гермионе было страшно. Она понятия не имела, что будет потом, когда Мария отойдет от них, и они вновь будут предоставлены сами себе. Какова будет реакция Малфоя? Что он ей скажет? И, самое главное, что она скажет ему?!
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |