Классификация психических феноменов проводится Б. соответственно их интенциональной природе, т.е. по способу полагания объекта. Существует три несводимых друг к другу класса: акты представления, лежащие в основе всех других; акты суждения, в которых нечто признается или отвергается (суждения — это не комбинация представлений), и акты любви и ненависти и интересов (чувство и воля). Из этой классификации вырастает этическое учение Б., основанное на аналогии между третьим и вторым классами: в отличие от представлений они обнаруживают противоположность верного и неверного, истинного и ложного. Акт предпочтения истинного в сфере чувств и воли — источник нравственного сознания.
В поздний период Б. уточняет, что наша психическая деятельность направлена на вещи (тела и «духи»), которые берутся в качестве объектов различным образом. Только вещи обладают существованием в собственном смысле, их высшее родовое понятие — реальность. То, что взято в качестве объекта, существует лишь в несобственном смысле: напр. телесность, а не индивидуальное тело, любовь, а не любящий, бесконечное пространство, а не пространственность, универсалии, а не индивиды, которые мыслят общее. Реальное, по Б., может быть только индивидуальным. То, что взято в качестве объекта — в представлении и т.д. — уже не индивидуально. Ни внешнее, ни внутреннее восприятие не дает индивидуализирующего признака. Учение о сознании — точка пересечения всех основных проблем философии Б.: проблемы времени, критического анализа языка, природы морального сознания, обоснования оптимистического религиозного мировоззрения («рационального теизма»). Влияние философии Б. прослеживается в феноменологии Гуссерля и М. Хайдеггера, неореализме, аналитической философии, в вюрцбургской психологической школе и гештальтпеихологии.
Очерк о познании [фрагмент]; письмо к Антону Марти от 17.03.1905; [Об очевидности. Фрагмент]; письмо к Гуссерлю от 9.01.1905 // Антология мировой философии. М., 1971.Т. 3; Избр. работы. М., 1996; Von der mannigfachen Bedeutung des Seienden nach Aristoteles. Freiburg, 1862 (Darmstadt, 1960); Psychologie des Aristoteles. Mainz, 1867; Psychologie vom empiris-chen Standpunkt. Leipzig, 1874; Die vier Phasen der Philosophic Stuttgart, 1895; Die Lehre Jesu und ihre bleibende Bedeutung. Leipzig, 1922; Versuch uber Erkenntnis. Leipzig, 1925; Vom Dasein Gottes. Leipzig, 1929; Wahrheit und Evidenz. Leipzig, 1930; Kategorienlehre. Leipzig, 1933; Vom Ursprung sittlicher Erkenntnis. Leipzig, 1934; Grundlegung und Aufbau der Ethik. Bern, 1952; Religion und Philosophie. Bern, 1954; Die Abkehr vom Nichtrealen. Bern; Munchen, 1966; Philosophische Untersuchungen zu Raum, Zeit und Kontinuum. Hamburg, 1976.
Твардовский К. Франц Брентано и история философии // Логико-философские и психологические исследования. М., 1997; Kraus О. Franz Brentano. Zur Kenntnis seines Lebens und seiner Lehre. Mit Beitrugen von C. Stumpf und Ed. Husserl. Munich, 1919; Kastil A. Die Philosophie Franz Brentanos: Eine Einfuhrung in seine Lehre. Bern, 1951.
В.И. Молчанов
«БРИТВА ОККАМА» — методологический принцип, сформулированный средневековым англ. философом и логиком У. Оккамом и требующий устранения из науки всех понятий, не являющихся интуитивно очевидными и не поддающихся проверке в опыте: «Сущности не следует умножать без необходимости». Оккам направлял этот принцип против распространенных в то время попыток объяснить новые явления введением разного рода «скрытых качеств», ненаблюдаемых «сущностей», «таинственных сил» и т.п. «Б. О.» может рассматриваться как одна из первых ясных формулировок принципа простоты, требующего использовать при объяснении определенного круга эмпирических фактов возможно меньшее количество независимых теоретических допущений. Принцип простоты проходит через всю историю естественных наук. Многие крупнейшие естествоиспытатели указывали, что он неоднократно играл руководящую роль в их исследованиях. В частности, И. Ньютон выдвигал особое методологическое требование «не излишествовать» в причинах при объяснении явлений.
Вместе с тем понятие простоты не является однозначным (простота в смысле удобства манипулирования, легкости изучения, простота допущений, лежащих в основе теоретического обобщения; независимость таких допущений и т.д.). Неочевидно также, что само по себе стремление к меньшему числу посылок непосредственно связано с повышением эмпирической надежности теоретического обобщения.
В логике стремление к «экономии исходных допущений» выражается в требовании независимости: ни одна из принятых аксиом не должна выводиться из остальных. Это относится и к принимаемым правилам вывода.
С «Б. О.» определенным образом связано и следующее обычное требование к доказательству: в числе его посылок не должно быть «лишних утверждений», т.е. утверждений, не используемых прямо при выведении доказываемого тезиса. Это требование «экономии посылок» не является, конечно, необходимым. Оно не представляется также достаточно ясным и не включается в само определение доказательства. Доказательство с «излишними» или чересчур сильными посылками в каком-то смысле несовершенно, но оно остается доказательством.
БРУНО (Bruno) Джордано Филиппо (1548—1600) — ит. философ и поэт, представитель пантеизма. Преследуемый церковниками за свои взгляды, покинул Италию и жил во Франции, Англии, Германии. По возвращении в Италию (1592) был обвинен в ереси и свободомыслии и после 8-летнего пребывания в тюрьме сожжен на костре.
В философии Б. идеи неоплатонизма (в особенности представления о едином начале и мировой душе как движущем принципе Вселенной, приведшие Б. к гилозоизму) перекрещивались с сильным влиянием ранней греч. философии. Оформлению пантеистической натурфилософии Б., направленной против схоластического аристотелизма, во многом способствовало знакомство Б. с философией Николая Кузанского (у которого Б. почерпнул и идею «отрицательной теологии», исходящей из невозможности положительного определения Бога). Опираясь на эти источники, Б. считал целью философии познание не сверхприродного Бога, а природы, являющейся «Богом в вещах». Развивая гелиоцентрическую теорию Коперника, оказавшую на него огромное влияние, Б. высказывал идеи о бесконечности природы и бесконечном множестве миров Вселенной («О бесконечности, вселенной и мирах», 1584). Представление о единой бесконечной простой субстанции, из которой возникает множество вещей, связывалось у Б. с идеей внутреннего родства и совпадения противоположностей («О причине, начале и едином», 1584). В бесконечности, отождествляясь, сливаются прямая и окружность, центр и периферия, форма и материя, и т.п. Основной единицей бытия является монада, в деятельности которой сливаются телесное и духовное, объект и субъект. Высшая субстанция есть «монада монад», или Бог; как целое она проявляется во всем единичном — «все во всем».
Этика Б. проникнута утверждением «героического энтузиазма», безграничной любви к бесконечному, отличающей подлинных мыслителей, поэтов и героев, возвышающей человека над размеренной повседневностью и уподобляющей его божеству. Идеи Б. оказали большое влияние на развитие философии Нового времени (Б. Спиноза, Г.В. Лейбниц, Ф.В.Й. Шеллинг и др.).
Ореге latine... Napoli, 1879-1891. Vol. 1-3.; Opere italiane. Bari, 1925—1927. Vol. 1—3; в рус. пер. — Изгнание торжествующего зверя. СПб., 1914; Диалоги. М., 1949; О героическом энтузиазме. М., 1953.
Антоновский Ю.М. Дж. Бруно, его жизнь и философская деятельность. СПб., 1892; Ольшки Л. История научной литературы на новых языках. М.; Л., 1933. Т. 3; Штекли А. Дж. Бруно. М., 1964; Горфункель А. Дж. Бруно. М., 1965; Salvestrini V. Bibliografia di G.Bruno 1582—1950. Firenze, 1958; Galli G. La vita e il pensiero di G. Bruno. Milano, 1973.
БУБЕР (Buber) Мартин (1878—1965) — евр. религиозный философ и писатель, теоретик сионизма, преподавал в ун-тах США, Европы, Палестины и Израиля, был первым президентом Израильской академии наук. Лауреат Эразмовской премии. Б. развивал свою оригинальную концепцию религиозного экзистенциализма, внес большой вклад в философскую антропологию и анализ развития европейской антропологии от античности до наших дней. Его различение эпох «обустроенности» и «бездомности», идеи потерянности человека в окружающем мире, невозможности построения нового «дома» нашли отклик во многих работах, посвященных критике или развитию философско-антропологической проблематики, в частности в философии М. Хайдеггера. Знаменитый труд «Я и Ты», в котором развивается диалектика человеческих взаимоотношений, вскрывается причина отчуждения человека, живущего в мире Оно, проблема личности и индивидуальности, проблема специфических духовных усилий человека, пытающегося жить в мире Ты-образного характера, — породил целый ряд исследований, развивающих идеи Б. — это прежде всего касается работ С.Л. Франка, Г. Марселя, X. Ортеги-и-Гасета и др. Если в «Проблеме человека» Б. говорил о том, что в наступившей эпохе бездомности человек становится все более одиноким, ощущает себя один на один с миром, который сделался для него чужим и неприютным, что со временем это одиночество становится все холоднее и спастись от него все труднее, то в «Я и Ты» он писал о противоядии от одиночества, которое он видел в открытии человеком мира Ты через любовь к др. человеку, к миру природы, к Богу: «Пока человек спасается в самом себе, он не может принести миру ни радости, ни горя; миру нет дела до него. Лишь тому, кто верит в этот мир, дано взаимодействовать с ним; и если он отдается этому взаимодействию, он не может оставаться безбожным. Если мы любим реальный мир, который никогда не даст себя уничтожить, любим реально, во всем его ужасе, если только мы отваживаемся заключить его в объятия нашего духа, — наши руки встретят другие, которые сплетутся с ними». Живя в мире Ты, человек освобождается от принудительных причинно-следственных связей, обретает свободу, становится способным к творчеству. Правда, человек не может всегда жить в мире Ты, он надорвал бы свое сердце, в этом и состоит, по Б., «возвышенная печаль нашей судьбы».
Идейным истоком мировоззрения Б. был органический сплав иудаистской традиции, опыта религиозной жизни и нем. философии. Он многое сделал для пропаганды хасидизма и популяризации хасидской общины, в которой видел образец совместной жизни людей, тот подлинный образец отношений Я и Ты, который был идеалом его философии. Б. не стоял в стороне и от политики, после Второй мировой войны выступал с осуждением арабо-еврейской вражды. Он был знаком с рус. философами, прежде всего с Н.А. Бердяевым и Л. Шестовым, последний оказал серьезное влияние на его философию, их связывала дружба и многолетняя переписка.
Десять ступеней. Хасидские высказывания. Иерусалим; М., 1991; Я и Ты. М., 1993; Два образа веры. М., 1995; Werke. Munchen, 1962-1964. Bd 1-3.
БУЛГАКОВ Сергей Николаевич (1871-1944) — философ, богослов, экономист, священник. В 1896 оканчивает юридический факультет Московского ун-та и уезжает в Германию, где занимается политэкономией и примыкает к марксизму. По возвращении защищает магистерскую диссертацию «Капитализм и земледелие» и до 1906 занимает кафедру политической экономии в Киевском политехническом ин-те. В 1903 выходит его кн. «От марксизма к идеализму». Участвовал в сб. «Проблемы идеализма», «Вехи», «Из глубины», что отразило духовный кризис Б., его отход от марксизма и обращение к религиозному миросозерцанию. В 1905 издавал философско-религиозный жур. «Вопросы жизни», с 1906 — проф. политэкономии Московского ун-та и депутат Государственной Думы; принял сан священника в 1918, в 1919 переехал в Крым, где преподавал политэкономию и богословие. Как философ Б. проявил себя в написании двухтомного сб. «Два града» и кн. «Философия хозяйства». Работы «Свет невечерний» и «Трагедия философии» завершили филос. период творчества Б.; мыслитель постепенно становится богословом. В 1923 Б. высылается из страны — сначала в Прагу, в 1924 Б. занимает должность декана Парижского богословского ин-та. С 1927 по 1945 создает две богословские трилогии — «Купина Неопалимая», «Друг Жениха», «Лестница Иакова»; «Агнец Божий», «Утешитель», «Невеста Агнца», а также «Апокалипсис Иоанна» и «Философию имени». Последние две работы вышли из печати уже посмертно (соответственно в 1948 и 1953).
Философия всеединства B.C. Соловьева оказала на Б. определяющее влияние, особенно учение о Софии Премудрости Божией как предвечно сущей в Божественном замысле мировой душе, женственной по своему существу, вместившей божественную любовь и эманировавшей ее в мир. При этом Б. подчеркивал двойственный характер Софии — одновременно божественно-небесный и тварно-человеческий.
Важнейшее место в структуре философствования Б. занял трансцендентализм И. Канта и Ф.В.Й. Шеллинга. София понималась Б. также как идеальная основа мира, находящаяся между Творцом (Абсолютом) и творением (космосом). Онтологическая основа мира состоит в «сплошной, метафизически непрерывной софийности его основы», которая выступает не только как основа, но и как норма, «предельное задание», «аристотелевская энтелехия». В антропологическом срезе бытия София выступает как «мировая душа», «историческое человечество», «целокупное человечество», являющееся трансцендентальным субъектом истории, существование которого придает «динамическую связанность» эмпирически разрозненным действиям отдельных индивидов. Деятельность человека понималась Б. как хозяйственная деятельность, которая в глубинном метафизическом смысле также софийна. Трансцендентальный субъект знания для Б. то же, что и трансцендентальный субъект хозяйства — «историческое человечество», «Божественная София».
Философско-богословскую систему Б. можно рассматривать и как содержательный фон его историко-философских изысканий, в т.ч. по истории рус. культуры (многочисленные аналитические характеристики творчества Вл.С. Соловьева, Н.Ф. Федорова, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, А.С. Пушкина и др.).
Два града: В 2 т. М., 1911; Свет невечерний. Созерцания и умозрения. М., 1917; Тихие думы. М., 1918; Автобиографические заметки. Париж, 1949; Православие. Париж, 1965; Соч.: В 2 т. М., 1993.
Зандер Л.А. Бог и мир. Миросозерцание отца Сергия Булгакова. Париж, 1948. Т. 1 —2; Хоружий С.С. София — космос — материя. Устои философской мысли Булгакова // Вопросы философии, 1989. № 12.
БУЛЬТМАН (Bultmann) Рудольф Карл (1884—1976) — нем. протестантский теолог, историк религии. Изучал евангельскую теологию в Тюбингене, Берлине и Марбурге. Испытал влияние А. фон Гарнака, школы истории религий, В. Германа, диалектической теологии К. Барта, М. Хайдеггера. В 1910 — лиценциат теологии, в 1912—1916 — приват-доцент Марбургского унта, с 1916 — экстраординарный проф. в Бреслау, Гисенсе и Марбурге. Как историк церкви Б. получил известность благодаря своей «Истории синоптической традиции» (1921). Уже в раннем очерке «Проблемы теологической экзегезы Нового Завета» (1925) Б. говорил о том, что толкование текстов требует от исследователя не только исторического подхода, но и личного, жизненного отношения к затрагиваемым в них вопросам. Вслед за М. Келером и К. Бартом Б. различал результат исторического исследования и Слово, пришедшее из прошлого и обратившееся к человеку в его сегодняшнем положении, изменяющее его самопонимание. Б. сформулировал положение о том, что христианская вера обращена не к историческому Иисусу, а к учению церкви о «событии Христа» — главном эсхатологическом деянии Бога, даровании людям спасения, Христе потустороннем. Вместе с тем говорить о Боге можно, только говоря о человеке, настоящий предмет теологии — человеческое существование, к которому обращается Бог. Поэтому, опираясь на Хайдеггера, Б. выступил с экзистенциальной интерпретацией Нового Завета с целью освободить его непреходящее божественное содержание от мифологического языка и тем самым сделать его неуязвимым для исторической критики. Все, что может установить историческая критика, — это то, что первые ученики Христа уверовали в воскресение. Для развертывания божественного содержания, по Б., достаточно самого факта жизни Иисуса и его насильственной смерти. Демифологизация обращает не к Священной истории и не к «тому, что было на самом деле», а к настоящему человеческой души, в котором Слово Божие (керигма) зовет от неподлинного существования (вне веры и выбора) к подлинному (в вере, выбирая будущее), когда последним, эсхатологическим, становится каждый час. Откровение возвращает человека к его внутренней сути, к существованию как рискованному выбору. В отличие от либеральной теологии, критика мифа у Б. служит не установлению подлинности исторических фактов, а подтверждению разрыва между Богом и человеком. Независимо от степени достоверности исторических сведений, христианин не имеет никаких гарантий своей веры. Среди последователей Б. — X. Браун и Ф. Бури.
Новый Завет и мифология // Вопросы философии. 1992. № 11; Glauben und Verstchen. I—II. Tubingen, 1933—1952; Neues Testament und Mythologic. Tubingen, 1941; Offenbarung und Heilsgeschehen. Munchen, 1941; Jesus. Berlin, 1951;Theologie des NT. Tubingen, 1954; Jesus. Tubingen, 1964.
T.A. Нестик
БУРИДАНОВ ОСЁЛ — парадокс интеллектуального детерминизма, приписываемый фр. философу 14 в. Ж. Буридану. Согласно Буридану, при выборе одного из возможных решений воля контролируется разумом. Она действует лишь в том случае, если разум предпочтет одну из возможностей как наилучшую и даст импульс воле, которая и выберет эту возможность. Но если разум сочтет все имеющиеся возможности равноценными, то воля не будет действовать: осел, помещенный на равном расстоянии от двух одинаковых охапок сена, умрет от голода, ибо разум не сможет побудить его волю к выбору.
«БХАГАВАДГИТА» (санскр. Bhagavadgita — «Песнь Господина мира») — авторитетнейший и популярнейший памятник индуизма, сочетающий многообразие идей с силой художественной экспрессии, включенный в.корпус «Махабхараты» и содержащий 18 глав и более 700 стихов. «Б.» складывалась, вероятно, постепенно, но основное ее ядро восходит, видимо, к кон. I тыс. до н.э. — раннему этапу становления культа Кришны (главного воплощения Вишну) — и построена в виде диалога Кришны с героем Пандавов Арджуной. Мировоззренческое содержание «Б.» можно охарактеризовать как адаптацию монистического учения Упанишад к задачам индуистской «теософии»: Кришна является Атманом всех существ, пребывающим в их «сердце», их началом, концом и серединой, а Брахман — вместилищем того «семени», из которого он производит все сущее. В «Б.» принципы и ключевые понятия ранней санкхьи и йоги (двух из шести ортодоксальных систем инд. философии) переосмысливаются в контексте персонифицированного панэнтеизма. «Б.» как первый опыт широкой популяризации эзотерического наследия брахманизма выдвигает универсалистские принципы: каждый член индуистского общества. должен следовать своей дхарме, и перед ним открыты три пути достижения высшей человеческой цели: «путь познания», соответствующий брахманическому гносису, «путь действия» — совершение предписанных действий ради самого предписания, а не ради «плодов», и «путь преданности» — эмоциональное «растворение» адепта в Божестве; этот путь объявляется наиболее эффективным. Установка на повышение конкурентоспособности индуизма перед лицом активной миссионерской деятельности буддизма представляется в «Б.» очевидной. На «Б.» составлены многочисленные комментарии, самый ранний принадлежал Шанкаре.
The Bhagavadglta with an Introductory Essay Sanskrit Text, English Translation and Notes by S. Radhakrishnan. Bombay, 1975. Семенцов B.C. Бхагавадгита в традиции и современной научной критике. М., 1999.
БЫТИЕ — филос. понятие, обозначающее наличие явлений и предметов — самих по себе или как данности в сознании, а не содержательный их аспект. Может пониматься как синоним понятий «существование» и «сущее» или же отличаться от них теми или иными смысловыми оттенками. Часто выступает как элемент понятийной оппозиции (напр., Б. и сознание, Б. и мышление, Б. и сущность). Проблемы Б. изучает филос. дисциплина онтология.
Как самостоятельное понятие Б. возникает в др.-греч. философии, в учении элеатов. Парменид формулирует тезисы, ставшие одной из постоянных парадигм западноевропейского онтологического мышления: Б. есть вечное и неизменное единство; противостоящее ему подвижное многообразие является небытием; Б. есть полнота всех качеств, сливающихся в высшей определенности.и утрачивающих частную определимость; одно и то же — мышление и Б. Характерно, что уже в самом своем историческом начале категория Б. воспринимается как спорный и парадоксальный конструкт. С одной стороны, она явилась естественным результатом попыток первых греч. философов найти универсальный принцип организации эмпирических явлений, который устанавливался бы мышлением, а не опытом (ср. «логос» Гераклита, «число» пифагорейцев). Именно так эта категория принимается всей последующей антич. философией, уравновешиваясь лишь тем, что предметом мысли становится не «чистое» Б., а качественно определенные начала Б. («корни» Эмпедокла, «семена» Анаксагора, «атомы» Демокрита). Этот компромисс позволял объяснить связь Б. с конкретными предметами, умопостигаемого — с чувственным восприятием. С др. стороны — категория Б. критикуется софистами (Горгий) как пустое понятие, допускающее отождествление со своей противоположностью, с небытием, а также натурфилософами как противоречащее обыденному и научному сознанию (апории Зенона из Элеи).
Платон предложил решение антиномий Б. в своем учении об «идеях». Б. по Платону — совокупность умопостигаемых форм или сущностей, «идей», отражением которых является многообразие вещественного мира. Платон проводит границу не только между Б. и становлением, но и между Б. и «безначальным началом» Б., которое Платон называет также «благом». В онтологии неоплатоников это различение изображается как две последовательные ипостаси «единого» (сверхбытие) и «ума» (Б.). Важной особенностью платоновского понимания Б. явилась связь его с категорией истины. Истина есть результат восхождения к истинно сущему, т.е. к видам Б.
В философии Аристотеля, следующего в основном платонизму, появляется ряд специфических сдвигов в понимании Б.: отрицание Б. как высшего родового понятия, отождествление его с субстанциальной сущностью единичной вещи, попытка расчленить различные смыслы употребления слова «есть». Однако задачей «первой философии» остается, как и у Платона, усмотрение Б. как такового.
Средневековая философия, опираясь на известное библейское самоопределение Бога: «Я есть сущий» (Исх 3, 14), часто сближает понятия Б. и Бога, считая Б. единственно возможным безусловным предикатом Бога. Связанная с этим теоретическая проблематика разрабатывалась в т.н. онтологическом аргументе. Различные трактовки Б. выразились также в споре реалистов и номиналистов, тяготевших соответственно к платонизму и аристотелизму. Под влиянием онтологии араб. перипатетиков возникает различение сущности (essentia) и существования (existentia), в котором выделяются два аспекта Б. вообще: его идеальное содержание и его реальная положенность. Фома Аквинский подчеркивает момент творческой действенности Б., в полной мере наличный в самом Б. (ipsum esse), т.e. в Боге как чистом акте (actus purus). Он же вводит метод «аналогии сущего» как способ связи абсолютного Б. и его конечных проявлений.
Сложившаяся еще в антич. философии иерархия уровней Б., нижней границей которой является абсолютное небытие, в верхней — Б. как таковое, в философии Средневековья сливается с иерархией добра, а также с иерархией красоты. Б., т.о., понимается как полнота реализации всех стремящихся к совершенству качеств, а небытие отождествляется со злом как полной лишенностью присутствия Бога. Такая онтологическая интерпретация зла служила основой для христианской теодицеи, в классическом варианте представленной Августином. Вместе с тем антич. триада «Единое — Ум — Душа», в которой Б. в строгом смысле слова являлась вторая ипостась (Ум), оказалась плохой формой для теологического содержания и провоцировала периодически возникавшие — как на Западе, так и на Востоке — богословско-философские конфликты. Мыслители, испытавшие влияние неоплатонизма, тяготели к слиянию диалектики Единого и представлений о Боге (ср. Марий Викторин, «Ареопа-гитики», Скот Эриугена, И. Экхарт), но возникавшее при этом разведение понятий Б. и Бога делало эти концепции не вполне ортодоксальными. Более приемлемым было отождествление Б. и Бога, первый вариант которого дал Филон. В онтологических построениях Григория Нисского, Анселъма Кентерберийского, Фомы Аквинского богооткровенное имя (Сущий) трактуется как бескачественный предикат, открывающий Б., но не дающий познания его сущности. Однако и этот вариант теологического истолкования категории Б. вызвал сомнения чрезмерным сближением умопостигаемого Б. со сверхразумным Богом. Францисканская оппозиция (И. Дунс Скот, У. Оккам) стремится предельно разделить разумную необходимость и божественный абсолют, т.к. их сближение вызывает к жизни такие концепции, как отождествление сущности и существования, повышение роли сверхразумной воли Бога, учение об «этости, haeccaitas» предмета, не сливающейся с его эссенциальностью, «чтойностью, quiditas» (Дунс Скот). В философии Николая Кузанского (в первую очередь в учении о «Б.-возможности», possest) и Ф. Суареса вырабатывается итоговый компромиссный вариант связи категории Б. с основными онтологическими понятиями.
Новое время впервые выдвинуло проблему Б. в форме декартовского тезиса «мыслю, следовательно, существую» (cogito, ergo sum). От самоочевидности мыслящего Я Р. Декарт переходит непосредственно к абсолютному Б. при помощи т.н. онтологического аргумента. Главным результатом «открытия» Б. оказывается онтологическая гарантия истины, обоснование возможности науки. Б., т.о., является для Декарта и всей рационалистической традиции 17 в. точкой пересечения мыслимого и существующего, а потому его понятие обязательно имеет объективную значимость, т.е. имманентно содержит свой объект. На этом принципе построены системы Мальбранша и Б. Спинозы, признает его и Г.В. Лейбниц. В то же время эмпиризм 17 в. не признает его ни в такой форме, ни в форме онтологического аргумента, придерживаясь толкования Б. как фактической данности.
Вместе с темой Б. как субстанции (в гносеологическом аспекте — как совпадения понятия и реальности) постепенно развивается тема критики и ограничения категории Б., выявленная эволюцией и рационализма, и эмпиризма. Неопределимость Б., отмеченная Б. Паскалем, стремление сущности к Б. — у Лейбница, граница между Б. и волей, проведенная Декартом и Мальбраншем, — все это свидетельствует о сужении сферы применения категории Б. при сохранении традиционного тождества Б. и умопостигаемости. Можно говорить об аналогичном сужении и в философии Дж. Беркли с ее тезисом: «Быть — значит быть воспринимаемым» (esse est percipi), который позволил осуществить парадоксальный переход от последовательного эмпиризма к платонизму. Если у Беркли Б. — это субстанциальный субъект и его идеальное содержание, то в философии Д. Юма Б. утрачивает даже статус субъективной субстанциальной очевидности, чем отрицается картезианская интуиция cogito, открывшая в свое время ряд онтологических построений 17 в. Юм трактует различие между идеей и фактом как принципиальную несводимость одного к другому, как фундаментальную разнородность Б. и умопостигаемости.
В нем. классическом идеализме 18—19 вв. идет противоречивый процесс, начинающийся с критики И. Кантом категории Б., затем преобразившийся в реставрацию классического понятия абсолютного Б. в философии позднего И. Г. Фихте, раннего Ф.В.Й. Шеллинга и Г.В.Ф. Гегеля и завершившийся редукцией Б. к более изначальным слоям абсолюта в волюнтаристических построениях позднего Шеллинга. Тезис Канта о том, что Б. не реальный предикат, а лишь полагание того или иного содержания, был подхвачен и в дальнейшем развит позитивизмом и аналитической философией; учение Шеллинга о воле, если не исторически, то логически предваряло идеи иррационализма 19 в.; концепция же, выдвинутая Фихте и Гегелем, согласно которой абсолютное Б. есть не только субстанция, включающая в себя любое конечное содержание, но и абсолютный субъект, т.е. универсальное личностное начало, фактически не обрела преемников в западноевропейской традиции и оказывала лишь косвенное влияние на некоторые ее течения (персонализм, неогегельянство, экзистенциализм).
19 в., вплоть до 70-х гг. проходит под лозунгом борьбы со схоластическим онтологизмом. Идею Б. критиковали с различных т.зр. нем. романтики, С. Кьеркегор, А. Шопенгауэр, Л. Фейербах, Ф. Ницше и др. С кон. 19 в. начинается реакция против этой тенденции, приведшей ее сторонников к иррационализму, субъективизму, релятивизму, вульгарному материализму. Марбургское неокантианство, неогегельянство, имманентная философия, феноменология пытаются строить новую онтологию на основе аналитики чистого сознания, разъединяя, с одной стороны, традиционную связь Б. и эмпирическо-научного универсума, но сохраняя — с другой — идею имманентного присутствия Б. в актах сознания. Неореалисты ищут пути к новому пониманию Б. через исключение субъект-объектного понимания опыта.
Течения, условно называемые неопозитивизмом, особенно философия языкового и логического анализа, стремятся снять саму проблематику Б., которая рассматривается как спекуляция с непроясненными языковыми выражениями, заменить ее проблемами, выраженными языком позитивной науки или освобожденным от двусмысленностей естественным языком (Р. Карнап, Б. Рассел, Л. Витгенштейн).
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 140 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |